Тэхён ни разу не пожалел, что завёл эту рыжую кроху, которая любила свернуться клубочком возле него. Он поглаживал спящий комочек шерсти, слушая мурлыкание, вызывающее довольную улыбку. Хосок одним из первых узнал о новом соседе Тэхёна и помог найти хорошую ветеринарную клинику: на обычную тот не соглашался, желая сделать жизнь крохи наилучшей. И как же Ким радовался, что у кошечки не нашлось никаких серьёзных болячек, переломов и нужно было лишь сделать несколько профилактических уколов. Правда, он никогда не забудет, как Хосок успокаивал его, пока трясся от страха за рыжика: если уж он сам невероятно сильно боялся уколов, что чуть ли не бегал от докторов, то каково этому маленькому созданию?
Став родителем, Тэхён оказался не готов к тому, чтобы приучать кошечку к лотку и убирать не только его, но и её проделки где-нибудь в кухне или в других комнатах, потому что она до сих пор не привыкла к правилам, которые парень прозвал «Этикет милых созданий». Поэтому ему на помощь пришёл Хосок, потому что сам Ким чуть ли не слёзно молил его об этом, а у Чона имелся опыт: всю его осознанную жизнь в родительском доме был кот, которого он невероятно любил и обучал.
После очередной попытки приучить комочек шерсти к лотку парни с ней, подобно счастливой семье, легли на разложенный в гостиной диван. Тэхён пристроился возле Хосока, подложив руки под голову, а Чон ладонью не прекращая проходился по мягкой рыжей шёрстке. Ким под светом лишь нескольких напольных ламп любовался парнем: его умиротворённо прикрытыми глазами, лёгкой довольной улыбкой, но даже так были видны ямочки, которые так нравились ему. Не удержавшись, Тэхён, облокотившись на диван, привстаёт и тянется к его лицу, губами мягкими касается нежной щеки на несколько секунд, которые будто бы вечность длились, остановив время.
— Решил, как назовёшь эту кроху? — нарушает тишину Хосок, который никак не может сдержать улыбки. Придерживая кошечку, осторожно перекладывает её между ними и переворачивается на бок сам, чтобы тоже хорошо видеть юношу. — Такой нежный ты у меня, — томно шепчет, и Тэхён вмиг теряется в пространстве, наслаждаясь тембром его голоса.
— Баоцзы, — наконец произносит он. — С китайского — пельмешка, — ребячески тянет уголки губ вверх, чувствуя, как что-то внутри встрепенулось от ощущения такой нежности человека напротив. Нет, не просто человека, а самого любимого, самого доброго и честного, отчего Тэхёну часто приходится выслушивать прямолинейное, сказанное в лоб «ты неправ».
— Дуралей же ты, — по-доброму смеётся Хосок и обнимает его настолько крепко, насколько это возможно, чтобы не задавить их маленькую Баоцзы, мирно спящую между ними.
— Просто уверен, что с нашей заботой она точно откормится так, что будет круглой, как пельмешка! — защищается Тэхён, дуясь, но тут же получает в выпяченные губы лёгкий поцелуй. — Ещё, — шепчет он, прикрыв глаза и не расслабив губ.
— Я люблю тебя, Тэ, — томно выдыхает прямо в губы Хосок и целует так нежно, будто бы его уложили на кучу мягких подушек-облачков.
Вроде бы простое соприкосновение губ, но какое же сладостное чувство оно дарит! Заставляет сердце биться сильнее, дыхание учащаться, словно пробежал стометровку с плохой физической подготовкой, и желание возрастает, набухая в штанах. И благо они настолько свободные, что нет никакого дискомфорта, да и заметно вряд ли будет, если только почувствует. А этого ой как хотелось. Поэтому Тэхён аккуратно перебирается на бёдра парня, миновав кошечку, решившую потянуться. Совершенно неслучайно выпирающим органом надавливает на низ живота и, опустившись к лицу, покрывает короткими поцелуями, в томной неге которых Хосок утопает и не замечает, как ладони располагает на упругих ягодицах любимого. И одно не радует: мешковатые штаны своими складками не дают в большей мере вкусить гладкость задницы, поэтому-то он не ждёт и стягивает их, но делает это медленно, будто бы наслаждаясь таким обычным действом.
— Я вроде бы только поцелуй просил, — с придыханием шепчет прямо в губы Тэхён и заглядывает в потемневшие глаза.
— Да, но кое-кто залез на меня и трётся своим членом, — тихо смеётся Хосок и, сжимая чужие ягодицы, начинает медленно двигать парня, с уст которого тут же слетает томный вздох. — Но если не хочешь… — Парень осторожно пытается снять с себя Тэхёна, но тот накаченными ногами вжимается по обе стороны от него, не позволяя этого сделать.
— Хочу, — спешно произносит он и обратно тянется к губам, захватывая нижнюю, которую посасывает и отпускает вскоре.
Хосок поднимается вместе с Тэхёном, принимая сидячее положение, и утыкается в манящую шею, чтобы вдохнуть любимый аромат парфюмерной воды.
— Так вкусно пахнешь. — Кончиком носа проводит по коже, отчего та покрывается мурашками.
— Я тоже обожаю твой запах, — тянет Тэхён и возобновляет попытки получить больше ощущений: бёдрами начинает вновь водить по кругу, только теперь не только его член трётся о его накаченный живот, но и орган Хосока недвусмысленно оказывается между половинок.
Комната постепенно утопает в томных вздохах и звуках поцелуев, наполненных страстью. Быстро становится душно. Ногам же, с которых недавно сняли злополучные мешковатые штаны, бросив на пол, жарко оттого, что они прижимаются к разгорячённому телу под футболкой, которую Тэхён приподнял, ладонями забравшись под неё, чтобы с нажимом провести от живота по груди. Движения бёдер становятся всё быстрее. Хочется уже большего, но нет сил, чтобы отстраниться друг от друга. Оба понимают, что дальше — в разы приятнее. Но как же хочется продлить момент и насладиться телами друг друга сполна, будто бы в последний раз.
Шея Тэхёна, отведённая чуть в сторону, вся исцелована, а его пальцы вплетены в мягкие волосы Чона, пока вторая рука с нажимом обнимает. Хосок ловит себя на мысли, что хочется вцепиться в кожу, всосав, но быстро останавливает себя, чтобы только не поставить парня в неловкое положение на работе. Вдруг он подхватывает его под ягодицами и, встав с дивана, несёт в сторону спальни, попутно с переполняющим желанием целуя шею, острые плечи, ключицы.
— Мы могли бы и там… — с придыханием произносит Тэхён, непроизвольно откидывая голову назад и крепче обвивая ногами чужую талию.
— Да, но что же за родители мы такие, если делаем это при Баоцзы, — довольно серьёзно, будто бы всё наваждение улетучилось, отвечает Хосок. И Тэхён согласно кивает, перебирая между пальцами русые волосы.
Добравшись до огромной кровати, Хосок укладывает парня на неё поперёк, но сверху не нависает. Приподнимает ноги, согнув в коленях, невесомыми поцелуями проходится по внутренней стороне бедра, хочет уже подняться выше, но Тэхён останавливает его, ладонью упёршись в его лоб.
— Нет, — тяжело дыша, быстро произносит он, освещаемый одной лишь яркой луной, свет которой пробирается через балконную дверь. — Я сам хочу.
Порой Тэхён ловит себя на мысли, что ему до сих пор не совсем комфортно, когда минет ему делает парень, хотя, казалось бы, он в него и проникает, даруя невероятные ощущения внутри, но от того ему как-то неловко становится. Но вот сделать приятно губами Хосоку ему очень хотелось и нравилось. Так что поменявшись с ним местами, он опускается на колени между разведёнными плотными от мышц ногами. Язык сам бежит по успевшим обсохнуть губам, и это заставляет Хосока громко сглотнуть. Тэхён блестящим при свете луны взглядом бессовестно смотрит прямо в его глаза, словно бы пронзая им; сняв с него боксеры, касается мокрой головки и, собрав влагу, распространяет по длине. Обхватывает ладонями член и круговыми движениями начинает невероятные движения. Правда, Хосок мечтал о юрком язычке, а не руках, но и это провоцировало его на стоны, которые не то чтобы обволакивались Тэхёна — проникали прямо внутрь, касаясь каждой клеточки.
— Люблю тебя. — Шёпот Тэхёна, соединившись со вздохами парня, наполнил комнату, в которой иначе повисала звенящая тишина. — Как только раньше не замечал?.. — не понимает он, а руки, ускорившись, мастерски скользят по влажному члену, будто бы делали это всю жизнь.
— Не сейчас, Тэ, — молит Хосок, поморщившись, чувствуя скорую разрядку.
Его ладонь давит на затылок светловолосого парня, и тот понимает, что от него хотят. Не успел Тэхён и подумать, как лицом оказался слишком близко к изнывающему органу, и самозабвенно вдохнул аромат любимого, который словно бы манит. Пальцы сжимаются у основания, язык ведёт снизу вверх, а взгляд бесстыдно устремляется прямо в глаза, которые настолько тёмные, будто бы в них образовалась Марианская впадина — настолько глубоки. Мучить Хосока у самого нет сил, потому Тэхён быстро обхватывает пухлыми губами головку и начинает посасывать. Хлюпающие звуки уже давно не смущают, а только возбуждают, да так, что парень и не замечает, как быстрее кружит языком, очерчивая выпирающие вены, и глубже опускается, пока в один момент вовсе не захватывает всю длину, вызвав утробный рык с уст Хосока. Кончил, понимает Тэхён. Член пульсирует, сперма стекает внутрь, а особого дискомфорта почему-то уже не чувствуется.
— Теперь моя очередь, — выпустив член изо рта и языком собрав остатки семени на губах, чуть ли не простанывает Тэхён, мутным взглядом смотря на любимого, что ладонями упёрся в кровать чуть позади себя, чтобы хоть как-то удержать равновесие.
— Тогда иди ко мне, — легко улыбнувшись, соглашается Хосок, похлопав себя по бёдрам.
Блестящий взгляд падает на вновь вставший член, и что-то внутри вновь сжалось в тугой узел, отправив волну мурашек по телу. И его просить дважды не нужно: через считаные секунды Тэхён снимает с себя боксеры и оказывается восседающим на бёдрах лучезарного парня. Губы сталкиваются в страстном танце, словно бы успели изголодать друг по другу. Толкнув язык внутрь чужого горячего рта, Хосок левую руку заводит за спину и сжимает ягодицу, а правой — член, медленно размазывая смазку. Сдавленные поцелуем стоны так и рвутся наружу, а бёдра стараются всячески ускорить движения Хосоковой ладони — тщетно. Парень не спешит, растягивая удовольствие.
— Чёрт… Да трахни меня уже! — рычит Тэхён, а следом утыкается в любимую шею, почувствовав, как палец на фалангу проник внутрь.
Но Хосок не был бы идеальным парнем, если бы слушал Тэхёна во всём, особенно в его необдуманных просьбах просунуть палец дальше. Ему приходится отстраниться, выдержать недовольные взгляд и вздох любимого и, придерживая свободной рукой за талию, дотянуться до прикроватной тумбочки, чтобы достать банку со смазкой и пачку презервативов.
— Не шикай, — пресекает попытки Тэхёна он, подняв уголок губ, — потом благодарить будешь, нетерпеливый ты мой.
— Я буду благодарить, когда ты наконец войдёшь в меня, — не в силах угомонить тяжёлое дыхание, с запинками произносит он и всё-таки смиренно ожидает, когда тот сделает всё нужное.
А Хосок времени зря не теряет. Пока Тэхён возмущался, смазал пальцы и средним вскоре проник внутрь, лишая его дыхания. Изгиб поясницы сексуален, чужая ладонь не прекращая скользит по ней, пуская мурашки, а вторая медленно двигается. Но Тэхён не намерен ждать, потому бёдра приподнимает и опускает, пытаясь ускорить процесс. В серебряном свете луны две фигуры так и льнут друг к другу, сгорая от желания, утопают в поцелуях, пропитанных не пошлостью — страстью и любовью. Подобно зверьку, Тэхён игриво постоянно кусает губы парня, тут языком проходя по ним, словно бы зализывая чужие раны. А когда чувствует уже два длинных пальца, быстро врывающихся и покидающих нутро, давится до того сексуальным стоном, что Хосоку сдерживаться ещё тяжелее становится. Быстро дрожащими руками открывает пачку и натягивает презерватив, а после обильно смазывает, чтобы уж точно не причинить вреда любимому.
— Не устал быть сверху? — хрипло шепчет на ухо Хосок, оставляя следом горячий поцелуй. Довольно больно сжав ягодицы, отчего тот едва заметно морщится, жмёт ближе, чтобы органы соприкасались, чувствовали жар друг друга.
— Я бы побыл сзади, — ехидно улыбаясь, тянет Тэхён.
Самозабвенно губы выцеловывают чуть ли не каждый сантиметр на бронзовых плечах, по линии позвоночника, останавливаясь на плавно изогнутой пояснице, возвращаясь наверх, чтобы оставить влажных след под ушком. Никогда бы раньше Тэхён не подумал, что ему будет нравиться быть в таком положении, как сейчас. Никогда бы не подумал, что это так приятно, когда не только твой член находится в ком-то, но и не чей-то там, а Хосоков — в нём. Плавные движения сводят с ума, вырывая сладкие тягучие, словно мёд, стоны. Веки, прикрыв глаза, подрагивают от незабываемого наслаждения. А точёные бёдра своевольно совершают плавные круговые движения, подаваясь навстречу, они словно задают требуемый Тэхёну ритм, потому что вскоре плавный темп сменяется на быстрый. Длинные пальцы хватают его пшено волос на затылке, совершенно не задумываясь, что их обладателю будет больно, хотя он, наоборот, ловит кайф от этого. Ему нравится грубо: когда пряди сжаты и горло тоже, чего сейчас не хватает. Вдруг по комнате разносится громкий звук хлёсткого шлепка — и Тэхён, издавая не менее звонкий стон, бесстыдно закатывает глаза. Видел бы это Хосок — вряд ли бы смог продержаться ещё дольше: он и так уже на пределе.
Слух ласкают их непрекращаемые признания в любви друг другу. Столько нежности, чувств вообще ни Хосок, ни Тэхён ещё не испытывали ни к кому другому. Басистый баритон заполняет комнату настолько, что кажется, будто бы стало тесно, несмотря на то, что в спальне они одни, ещё и серебряная луна рвётся внутрь, освещая тёмные фигуры. Грудь Хосока вплотную прижимается к спине парня, а бёдра — к его ягодицам, и это происходит настолько резко, что Тэхён не сразу понимает, что тот кончил, и ему требуется ещё пара секунд, чтобы осознать, что он тоже: пару минут до этого ладонь Чона сжала изнывающий член, требующий разрядки, и быстро доводила его до пика. В ушах звенит, а в глазах на секунду потемнело. Слабость валит на кровать обоих, когда Хосок осторожно выходит из него, целуя любимые плечи.
. . .
— Это было пиздато, я бы повторил, — плюхнувшись животом на кровать и повернув голову вбок, с широченной улыбкой произносит Тэхён, после того как вышел вторым после душа.
— Говоришь так, будто бы любовники на раз, — совсем без обид, сидя на кровати, говорит Хосок, шлёпнув того по ягодице, и по комнате прошёлся звонкий звук.
Волосы его уже успели подсохнуть, но всё равно слегка влажные, и он их пятернёй убирает назад, открывая вид на лоб, что выглядит очень сексуально, подмечает Тэхён, недвусмысленно облизав пухлые губы.
— Я всего лишь говорю, что хочу тебя постоянно, — подмигивает ему Ким. — Кстати, — начинает он, когда подлез к парню ближе и положил голову тому на колени, — смотаемся к Юну?
—Снова твои разведческие штучки?
— Да-а, я просил его поговорить с кузеном, он у него в полиции работает.
— Из-за Чимина? — И Тэхён молча кивает. — А если это всё-таки не он, Тэ?
— А если он?! — восклицает парень, подскочив. — Я ничего не говорил Сомин после той их встречи, посчитав, что вряд ли они встретятся снова, но потом начал сомневаться, да и я давно хотел найти причину покопать на него, попросив кузена Юна. Уверен, этот Чимин не просто так ошивался тогда рядом с Сомин.
— И откуда же ему было знать, что она должна была быть в том кафе рядом с клиникой? — с долей раздражения спрашивает Хосок.
Тэхён шумно вздыхает. Хочет что-то сказать, но понимает, что у него нет никаких доказательств, кроме своих бредовых догадок и накручиваний. Но как-то обидно становится оттого, что его парень не верит ему же. Поэтому молча, надувшись, направляется к напольной вешалке, где наскоро перебирает вещи, мысленно подбирая образ. Хорошо выглядеть он любил — это бесспорно. Хосок лишь наблюдает за ним: ему неприятно от ребяческого поведения Тэхёна, который вмиг нашёл случай обидеться.
. . .
Юнги долго ломался, чтобы поговорить с кузеном, ссылаясь на то, что нет никаких доказательств. И Сокджин сказал ему тоже, что не имеет никаких полноправных полномочий на слежку за Чимином, пока не будет никаких улик. Это Тэхёна определённо раздражает. Не это он хотел услышать.
— И что вы мне предлагаете? — с шумным вздохом откинувшись на спинку дивана, спрашивает Тэхён. — Ждать, пока он снова не повторит это? — Он закусывает возле уголка губы и выглядит при этом максимально раздражённо.
Сокджин, одетый как с иголочки, что выдаёт в нём некоторый статус правозащитника, расхаживал по комнате, собрав пальцы в замок за спиной, но после вопроса друга кузена был вынужден остановиться. Его строгий, но спокойный взгляд упал на парня, словно пытался выискать в нём что-то. И дураку понятно, что никто не сможет войти в ситуацию того или иного человека, пока сам в ней не окажется. Потому полицейский всё же старался войти в его положение, раздумывая.
— Я помогу тебе, — вдруг подаёт он спокойный голос. — Но я не буду следить за ним: на это у меня нет прав, даже если твои догадки верны. К сожалению, в этом наша ахиллесова пята. Но я покопаю на Чимина: посмотрю, есть ли что-то в архивах, потому что мало ли кто-то пытался это скрыть, купившись за деньги. Этого я не отрицаю. К сожалению, такое у нас распространено. Однако я не обещаю, что это даст какие-то результаты.
Тэхён уже и не ждал какой-либо помощи, сидя хмурым в уголке дивана, но от услышанного тут же просиял квадратной улыбкой и начал осыпать благодарностями. Если Сокджин сделает так — это уже хоть что-то будет, а не пустые походы вокруг да около.
Когда кузен Мина покинул квартиру, Юнги завалился на диван к другу.
— Что у вас с Хосоком? — Он сразу заметил, как изменились их отношения в последнее время, но в этот раз Тэхён и слова не сказал о нём, да и пришёл один, хотя сказал, что придёт с ним.
— А что у меня должно быть с ним? — вопросом на вопрос отвечает парень.
— Не юли, Тэхён. Я не слепой: в последнее время вы ещё больше времени начали проводить, да и относиться друг к другу стали иначе… Не знаю, как объяснить…
— Мы встречаемся, — в лоб произносит тот, но при этом ни одна мышца не дрогнула на лице, чтобы озарить его привычной улыбкой.
Юнги, конечно, догадался и сам, но от подтверждения мыслей выпал из реальности на какое-то время, и не хватало только рот открыть в изумлении.
— Вы что?.. Так, нет, я не об этом хотел спросить. Я же догадался, — слегка нервно смеётся друг. — Почему ты один, без него?
— Мы поссорились. Точнее, я считал, что он, как обычно, уладит ситуацию, зная мой тупой характер, но в этот раз он проигнорировал её. А я обиделся.
— Ты вроде не ребёнок, чтобы обижаться, Тэ, — изумлённо говорит Юнги и поднимается с дивана, чтобы дойти до кухни.
Возвращается он с двумя бутылками пива, которые он предварительно открыл. Одну протягивает другу, и тот молча берёт её, в знак благодарности кивнув.
— Он не верит в мои догадки, — нарушает тишину Тэхён, сделав пару глотков и ноги подняв на диван, под себя. — Уверен, он считает, что я свихнулся уже с этими поисками, особенно после появления на горизонте Чимина. Явно думает, что он не виноват, а Сомин выпала неплохая возможность не просто социализироваться, но и найти поддержку в ком-нибудь другом…
— В некотором плане Хосок всё-таки прав, Тэ: ты слишком опекаешь её, душишь сестру этим. Хотя и тебя понять можно, конечно. Если твои догадки окажутся верны, то этот пиздец может повториться. Понятно, что ты этого не хочешь. А ещё я уверен, что Хо не хотел задеть тебя. Всегда замечал, как он трепетно относится к тебе. И он всегда делал первые шаги навстречу, пора научиться и тебе делать это. Его ведь тоже задевает такое твоё отношение к нему. Он не вещь, не слуга какой-то, чтобы вечно угождать тебе.
Эти слова словно осколок в груди — так резко Тэхён чувствует боль под рёбрами. И это отрезвляет, даёт возможность посмотреть на ситуацию под другим углом. Он ведь молча ушёл из дома, оставив Хосока там, хотя он явно собирался тоже, ведь был уже готов, оделся. А Тэхён поступил как малолетняя истеричка, которой действительно все всё обязаны, а он нет. Так дело не пойдёт. Пора меняться. Однако до сих пор неприятно, что его не поддержал именно Хосок, в чьей поддержке больше всего нуждается.
— Ты прав, — после долгих раздумий проговаривает Тэхён, сжимая банку.
Тяжело признавать свои ошибки, и это видно по нему: брови напряжены, пухлые губы поджаты. И резко захотелось покурить, словно бы стресс пережил.
— Решил сыграть в мою совесть, — наконец смеётся он, расслабившись и вновь отпив пива.
— Решил и написал Хосоку, пока был на кухне, — растягивает губы в хитрой улыбке Юнги, свободную руку закинув за голову. — Он скоро будет. — И после этих слов его умиротворение кончается толчком стопы в его бедро, отчего тут же смеётся. — Смотри, как бы твой дружок не приехал поздно и не увидел твою уже бездыханное тело. Не играй с огнём.
— Не играй с огнём, — по-детски повторяет Тэхён и уже сам получает пинок и злобный взгляд. — Понял, понял, — извиняясь, произносит, подняв примирительно свободную руку ладонями вперёд.
. . .
Намджун расхаживает по комнате, словно мерит её шагами, повторяя это из раза в раз. На его лице отражается беспокойство, освещённое уходящими лучами солнца.
— Ты что сделал? — повторяет вопрос, заданный уже, кажется, несколько раз, и останавливается напротив миловидного парня.
— Встретил ту девушку и поговорил с ней, — спокойно отвечает тот.
— Ты вообще в своём уме, Чимин?! — почти что на крик переходит Намджун, нервно пальцами убирая волосы назад.
— А что не так? Она всё равно ничего не помнит. — Парень пожимает плечами и, поднявшись, хлопает того по плечу, будто бы говоря тем самым, что будь спокойнее. И проходит дальше, к барной стойке, где, тихо напевая одну из своих новых песен, наливает виски им обоим.
— А если помнит?! — не выдерживает Намджун и всё-таки срывается на крик, резко разворачивая его к себе лицом, сжав хрупкое плечо.
— Ничего она не помнит, Джун-и, не будь так пессимистичен, — теперь уже достаточно раздражённо отвечает Чимин, скидывая взмахом плеча с него чужую ладонь.
— Я тебя не для этого каждый раз прикрывал, чтобы ты в итоге попался. Ты точно ходишь на лечение?!
— Хожу. — Парень недовольно закатывает глаза: эта тема начинает его бесить, лучше бы он и дальше молчал, но нет же — его так и нарывало всё наконец-то рассказать.
— А откуда, блядь, и дальше такие беды с башкой?! Сначала заливаешь мне про Джекила и Хайда, а потом такую хуйню творишь. Не знаю, чем ты их накачиваешь, что они ни хуя не помнят потом, кроме факта изнасилования, но я устал прикрывать тебя каждый раз. Не забывай, ты мне не родной брат, чтобы я вечно стоял за тебя горой, — раздражённо выдыхает Намджун и резко выхватывает бокал у Чимина, отпивая немного и чувствуя, как тут же ударяет по голове, утяжеляя.
— Я не сразу вспомнил её, — вдруг начинает оправдываться Чимин, после чего спокойно берёт с барной стойки второй бокал и подносит к губам. — Подумал: симпатичная девочка, вот и предложил остаться со мной за столиком, — заканчивает он, после того как сделал небольшой глоток, поморщив нос от крепкости, к которой до сих пор не привык. — Думаешь, я опять с прошлыми помыслами?
— Я уже не знаю, чего ожидать от тебя, Чимин, — устало вздыхает Намджун и ставит бокал на барную стойку с характерным громким звуком, отчего жидкость немного вылилась. — Не забывай, что ты мне много раз обещал завязать с этим, обещал лечиться, а потом вновь возвращался.
— Да ты сам не лучше, — произносит Чимин тихо, но сводный брат всё равно улавливает слова, и видит недовольный взгляд Намджуна, который ожидает объяснений. — Отчитываешь меня, а сам, можно сказать, насилуешь свою девочку. Сохён, кажется, да?
— Не смей, — зло шипит Намджун, и взгляд Чимина падает на сжавшиеся в кулаки пальцы, отчего внутри тоже всё сжимается от страха, что тот не сдержит своих порывов, но сам не думает молчать.
— Что, хочешь сказать, что любишь эту девку, которая спит с тобой явно из-за страха, что ты её тут же выкинешь с работы? Или думаешь, что она любит тебя? — нервно смеётся Чимин, прямо смотря в тёмные глаза чуть выше. — Смешно, братец. Она просто шлюха, которая боится тебя! Ты такой же, как я, понимаешь?
Вместо ответа проносится звук звонкой пощёчины, от которой жжёт щека, за которую тут же хватается Чимин. Нужно уметь вовремя заткнуться — это он давно уяснил, находясь рядом с Намджуном, но так и не сумел применить на практике.
— Ты её любишь? — Мысль, словно стрела, озаряет не такую уж и умную голову Чимина. Глаза его, до этого полные злобы и обиды, налились негодованием. — Ты любишь её? — по слогам повторяет он, силясь поверить в догадку, но брат молчит и просто уходит от него в спальню, а Чимин и не спешит за ним, опешив от поведения Намджуна.
Он никогда бы не подумал, что его брат будет способен на реальную любовь. Но ему становится понятно теперь всё: и его нежелание отпускать эту неизвестную ему Сохён, и его неумение выразить настоящие чувства, ведь он никогда не был способен на нечто такое, а тут как-то получилось, что влюбился, а как быть в нормальных отношениях не научился. Ему вдруг стало жалко не брата, а эту самую девушку, которая попала в настоящую ловушку чёрного дракона.
— Ну и семейка у нас…
