Отторжение

Джейкоб и его друзья уехали сразу, как помогли выгрузить покупки. Они и так долго задержались, а ведь, наверняка, у них были свои дела. Интересно, чем можно заняться в резервации, кроме созерцания убогих лачуг на фоне вечно сырого неба. Я решила, что подумаю об этом как-нибудь на досуге, потому что голова и так гудела от вопросов и домыслов о более важном. Мы с мамой уселись за обеденный стол. Диван и кресла парни увезли вчера ночью, чтобы поменять обивку, поэтому дом казался пустым и неуютным, зато чистым. В печке то и дело лопались поленья, за окном снова накрапывал дождь. Мама приготовила лазанью в новой плите, а я сделала салат из томатов. Я ни разу не спросила её об оружии, а она вела себя так, словно ничего не произошло, и это меня бесило. У нас с ней никогда не было секретов. Я так думала, по крайней мере, до недавнего времени. И тут такое. Что же произошло в прошлом, что она возвратилась сюда с оружием? Криминал? Клановые разборки? Наркотики? Месть? — Готова к завтрашнему дню? — спросила мама, убирая тарелки со стола. — Помнишь, где школа? Надо выехать на дорогу вдоль океана и ехать… -… на север. Да, мам, я всё помню. Не волнуйся, — закатила я глаза. Она мне уже пять раз объясняла дорогу и даже нарисовала карту. Кажется, она волновалась больше меня. — Мам, а ты не хочешь поговорить о тех мужчинах… ну, друзьях? Они точно нормальные? Не дилеры какие-нибудь? — Конечно, нет! — возмущённо воскликнула мама. — Мы дружили с ними с детства, ходили в одну школу. У них сейчас тоже семьи и дети. И в нашей резервации никогда не было наркотиков. Старейшины строго следят за порядком, — голос матери меня ничуточки не убедил. — И зачем тогда нам оружие? — в лоб спросила я. — Это старая история, Чил. Но уверяю, тебе нечего бояться. Ты же видела парней. Они хорошие ребята. Как тебе, кстати, Джейкоб. Довольно симпатичный… — Не расскажешь, — констатировала я, не позволив ей поменять тему. Я встала у раковины, чтобы помочь маме помыть посуду. Это было нашей традицией. Кто-то моет, кто-то вытирает. Напряжение росло, и я была готова взорваться от негодования, но страх за сердце мамы был сильнее обиды. Поэтому я стиснула зубы и остервенело тёрла тарелки. Если уж на чистоту, то у меня тоже был секрет от мамы, и довольно непривлекательный. Так что, можно считать, что мы квиты. Наверное. — Когда-нибудь, — тихо сказала мама, опустив руки на край раковины, словно боялась упасть. — Обещаю. А сейчас можешь идти отдохнуть. Я сама закончу. — Ну как хочешь, — пожала я плечами. — Тогда потом не удивляйся, что у меня тоже есть секреты, — не без злорадства добавила я. — Иметь секреты — это нормально, — улыбнулась она, но глаза оставались серьезными. — Просто некоторые слишком… запутанные и личные. — Ок, я поняла. Не буду совать нос в твою личную жизнь, — взмахнула я руками и направилась к лестнице. Ещё чуть-чуть и я точно не сдержусь, и мы поругаемся. — Чил, завтра после школы поедем развозить запеканки! Я сделаю несколько для наших соседей. Заодно ты познакомишься со всеми, — крикнула мама, словно и не было только что напряжённого разговора. — Мне обязательно ехать? — не сдержалась я, позволив себе поныть на зло ей. — Надо поприветствовать старейшин, заодно познакомлю тебя со всеми. Ах да. Это не обсуждается, — крикнула она, а я зашла в свою комнату, которая раньше принадлежала маме, и упала в кровать. День выдался насыщенным, и я действительно устала. За окном уже было темно, затянутое тучами небо не давало шанса что-то разглядеть, и от этого было довольно жутковато. Я привыкла хоть к каким-нибудь огням цивилизации — фонарям, фарам, горящим вывескам. Здесь же было темно и тихо. Не хватало только тиканья часов и скрипа половиц для полной картины. Я потянулась к будильнику и поставила время на семь утра. Надо бы продумать, что надеть завтра, собрать рюкзак, но сил не было совсем. Поэтому я просто лежала, пыхтя от обиды и любопытства, вслушиваясь в мрак ночи. Вскоре мама тоже поднялась в свою комнату. Я слышала, как закрылась дверь. А потом наступила тишина. Только ветер шелестел и поскрипывал в ветвях деревьев, навевая тревожную дремоту. Но уснуть я никак не могла. В комнате вдруг стало так жарко от натопленной печи, что я вся покрылась потом, несмотря на то, что стянула одежду и осталась только в футболке. Каждое прикосновение к коже вызывало волну жара, как при лихорадке. Я даже потрогала себе лоб, а то ведь вполне могла и простудиться от промозглой сырости с непривычки. Но ладонь тоже была горячей, поэтому понять, есть ли температура, не удалось. Однако я всё же чувствовала, как становилось всё жарче, кожа грела, словно её поджаривали, волосы прилипли к мокрому от пота лицу. — Да твою ж мать, — проговорила я, не понимая, почему злюсь. Давно надо было открыть окно, а не мучаться от жары. Заставив себя сползти с кровати, чтобы проветрить комнату, я замерла, услышав далёкий вой. Да быть не может! Это что, волки? Так близко? Здесь водятся волки? Может, ещё есть медведи, кабаны и пумы? Все волоски на моём теле встали дыбом, по коже словно пустили ток. Дрожа то ли от возбуждения, то ли от страха, я медленно подошла к окну, как будто ожидая, что в него мог запрыгнуть какой-нибудь хищник, и, отодвинув занавеску, приоткрыла створку, впуская холодный ночной воздух, и замерла в ожидании. Тишина этого места была мне непривычна. Вернее тишина относительная, потому что я слышала какие-то шелесты, уханье и стрекотание. А потом снова раздался вой, ему вторил другой, а потом, подключился целый хор. По позвоночнику пробежала ледяная волна. Я быстро закрыла окно и задёрнула штору, тяжело дыша, словно пробежала стометровку. Ну нафиг! Завтра спрошу в школе у парней, водятся ли тут волки. Если да, то хорошо, что у мамы есть оружие. *** Моя прежняя школа не была какой-то элитной, но по сравнению с местной в неё смело можно было приглашать комиссию из министерства образования и ставить в пример, как показатель чистоты и порядка. Здесь же меня встретило обветшалое здание с облезлой краской, убогое и мрачное. Спортивная площадка имела лишь одно баскетбольное кольцо. Парковки и вовсе не было. Пусть я и не ждала ничего особенного, но внутри у меня уже начало разливаться разочарование. Мама разрешила взять машину, поэтому добралась я быстро, хотя можно было бы дойти пешком. Это заняло бы примерно полчаса, не больше. Причём идти бы пришлось по невероятно красивой дороге: бескрайний океан, нависшие над ним острые живописные скалы с придвинутым к самому краю хвойным лесом. Мне очень хотелось просто остановить машину и заглотить глазами эту красоту. Но следовало спешить. Мне не хотелось опаздывать в первый же день и входить в переполненный класс под десятки любопытных взглядов. Поэтому я решила отложить созерцание красот на другое время. Оставив машину между двумя уже припаркованными пикапами, я отправилась на поиски кабинета директора. Надо было обозначить своё присутствие и забрать расписание уроков, с чем я управилась довольно быстро. По пути мне встречались студенты, бросавшие на меня заинтересованные взгляды. Не так много, как я ожидала. Кто-то начинал шептаться, кто-то игнорировал. Я же делала вид, что всё нормально и я абсолютно не волнуюсь, хотя внутри всё аж переворачивалось от волнения. Новая школа, новые лица. Как меня примут? Удастся ли найти друзей? Лоханусь я на первом же уроке или пронесёт? Первым уроком был английский, аудитория которого находилась на втором этаже, но сперва надо было оставить полученные книги и свои вещи в шкафчике, ключ от которого я только что получила — 496. Третье совершенное число. Да мне везёт. Это хороший знак. С поиском шкафчика пришлось повозиться, так как некоторые шкафчики были без каких-либо обозначений и порой шли не по порядку — думаю, студенты просто поменяли номера самостоятельно. Наконец-то я его нашла, но замок отказывался открываться. Я пыталась и так и эдак, но ничего не выходило. Да уж. Лоханусь я, пожалуй, ещё до начала занятий. Я прикусила губу и начала с силой дёргать на себя ключ, как вдруг чья-то рука долбанула по моему шкафчику, от чего тот распахнулся, чуть не ударив меня по носу дверцей. Я даже подпрыгнула от неожиданности, врезавшись в кого-то спиной. — Эй! — я резко развернулась, чтобы увидеть кто это сделал, и чуть не подавилась воздухом. Передо мной стояли те двое парней, что встретились нам с Джейкобом у магазина. Они стояли слишком близко и, кажется, даже не думали отступать. Они почти касались меня, и это было ужасно некомфортно, в животе свернулся тугой узел, а кожу начало неприятно покалывать от подступившего жара. Мне не очень нравилось, когда меня касались чужие люди или нарушали мои личные границы, и я бы отступила, если было бы куда. Я максимально отодвинулась к шкафчиками, надеясь, что незаметно, и сделала вид, что мне не так страшно, как было на самом деле. Парни буквально пялились на меня с улыбками на губах. Выглядели они так, словно весь мир принадлежит им. Таких я видела часто. Такие были и в моей прошлой жизни. Но они никогда не обращали на меня внимания. Эти же обратили. — Надо сказать, не «эй», а спасибо. Я тебе дверцу открыл между прочим, — оскалился тот, что повыше. Кажется, его звали Пол. — Я не просила, — огрызнулась я. — Ты меня чуть не ушиб. — Ну прости, — весело сказал он, абсолютно неискренне. — Кстати, в прошлый раз не удалось познакомиться нормально. Я Пол Лейхот, а это Джаред Кэмерон, — он повёл подбородком в сторону стоящего рядом парня. Оба черноглазые, смуглые и высокие. Чем-то неуловимым похожие друг на друга. — Чилали Холт, — ответила я, стараясь сообразить, как избавиться от этих парней побыстрее. Они не внушали доверия. Особенно задиристый Пол, который специально пихнул Джейкоба у магазина. — Будем знакомы, Чилли Чил, — сказал тот, что Джаред, а Пол протянул руку и тронул прядь моих волос у виска. Я дёрнулась и ударила его по пальцам. Что он себе позволяет? — Не трогай меня, — процедила я, сквозь стиснутые зубы. — Чилли Чил злючка? — хохотнул Пол. — Отвалите, — я очень старалась изобразить безразличие, но голос дрогнул, и по лицам парней поняла, что они только этого и ждали. Хищники старшей школы. Их губы растянулись в оскалах, и я не стала ждать их язвительных шуточек, и быстро отвернулась, запихивая вещи в свой шкафчик. Они же ничего мне не сделают на виду у всей школы? Джейк говорил, что они просто задирают, но вреда не причиняют. Что ж, от их дурацкого поведения я не умру. — Чилали Чилли Чил, — протянул насмешливо Пол. — Мне нравится твоё имя. А ещё, — я вдруг почувствовала его дыхание у своего уха и замерла, — мне нравится твой запах. — Ты больной? — я резко захлопнула шкафчик, развернулась и протиснулась мимо этих ненормальных, услышав за спиной смех. Я разозлилась, но ничего, лучше побега, придумать не смогла. Поэтому пулей влетела по лестнице на второй этаж. Обернувшись, я вздохнула с облегчением. Они за мной не последовали. Я очень надеялась, что эти парни не будут со мной на одних и тех же уроках. И духи меня услышали. Эти идиоты оказались на год старше меня и были в выпускном классе. Поэтому первые уроки прошли относительно спокойно, не считая повышенного внимания ко мне со стороны учителей и студентов. Но это было ожидаемо. Хорошо ещё, что остальные подростки оказались вполне адекватными. К обеду, как я и думала, почти все потеряли ко мне интерес, удовлетворив любопытство. Столовая оказалась довольно большой. Столы были рассчитаны на восемь человек, но за некоторыми умудрялись вместиться все двенадцать. Студенты шумели, перекидывались шуточками, кто-то сидел с наушниками, кто-то читал конспекты. Поискав глазами Эмбри, Джейкоба и Квила и не найдя их, я быстро набрала себе пюре, рыбных палочек, маринованных огурчиков и пачку сока, просканировала полученную у секретаря обеденную карточку и села за наполовину свободный стол. И только я начала есть, как с двух сторон от меня кто-то опустился на скамью, бухнув своими подносами о стол так, что я вздрогнула. Сперва я подумала, что это Эмбри и Квил нашли меня, но, к моему ужасу, это оказались Пол и Джаред. — Приятного аппетита, Чилли Чил, — ухнул как-то по-совинному Джаред и начал уплетать свой обед, словно постоянно ел со мной за одним столом. — Фу, рыба, — скривился Пол и вдруг кинул мне на поднос сосиску. — Вот, попробуй это. Намного круче этой гадости, что ты себе набрала. Парни сидели так близко, что касались меня. Я попыталась сперва сжаться до максимума, но их плечи и ноги всё равно то и дело дотрагивались до моих. Тогда я попыталась встать, но оба парня вдруг, как по команде, положили ладони на мои плечи и опустили назад. Я заметила, что вся столовая пялится на нас — кто напрямую, а кто исподтишка. Захотелось провалиться под землю. — Я не хочу с вами сидеть, — выдавила я из себя, осмелев от злости. Какое право они имели вести себя так? — Зато мы хотим сидеть с тобой, — покосился на меня Пол. — И это должно меня заботить? — с вызовом спросила я. — Да, — промычал с набитым ртом Джаред. — Теперь мы с тобой. — Что значит, со мной? — внутри меня нарастала ярость. Эти двое просто издевались надо мной. — Это значит, что ты нам нравишься, — заулыбался Пол. — Мы любим злючек. — С меня достаточно, — Я взяла поднос и резко вскочила, собираясь уйти, и уже переступила скамью, но Пол опередил меня, преградив путь. — Ты же такая же, как мы, я чувствую, — сказал он тихо, наклонившись ко мне. Меня передёрнуло. — Я точно не такая, как вы, — сказала я и шагнула в сторону, чтобы обойти парня, но он качнулся и задел локтем поднос. Поднос упал из моих рук. Рыбные палочки и огурцы рассыпались по полу. — Пол? — даже его дружок вскочил на ноги от неожиданности, но Пол лишь слегка повёл шеей, и Джаред замолчал, поджав губы. Студенты, сидевшие поблизости, повернулись в нашу сторону, но никто за меня не заступился, однако всем было интересно поглазеть. И это, мать его, было обидно. — Урод, — шикнула я, стискивая кулаки и приседая, чтобы собрать продукты обратно на поднос и потом выбросить. Мама приучила меня к тому, что еда священна. Её нельзя просто разбрасывать и тем более топтать ногами. Лучше выбросить в отдельном пакете, чтобы потом их подобрали уличные собаки или птицы. А ещё лучше отнести на улицу и оставить у мусорных баков. Не обращая внимания на перешёптывания вокруг, я собрала еду и хотела уже подняться, как вдруг перед моим носом выросла пара ног. Словно в замедленной съёмке я увидела, как поднимается кроссовок и отшвыривает мою пачку сока под соседний стол. Перед глазами вдруг поплыли красные пятна. Злоба и обида поднялись к горлу комом, а на языке стало кисло. Этот парень реально считает себя неуязвимым? Думает, что ему всё можно? Я даже не поняла, что делаю, когда мои ладони загребли пюре, а сама я встала и просто размазала его по рубашке обидчика. Пол перехватил мои запястья и сжал довольно чувствительно. Наши глаза встретились. В животе всё перевернулось и сжалось, а мир вокруг словно растерял краски и звуки. Меня захлестнуло непонятное мне желание вцепиться в шею этого парня зубами. Никогда в жизни я не испытывала такого звериного раздражения и гнева. Никогда мне ещё не хотелось кому-то сделать больно нарочно. — Злючка Чилли Чил, — не сказал, а прорычал Пол, не отрывая от меня взгляда. Я аж почувствовала, как закипает моя кровь и уже готова была просто наброситься на этого придурка, как вдруг он вздёрнул мою руку и медленно слизал с неё остатки пюре. В животе взорвалась ледяная глыба, жар пробежался по позвоночнику и воздух вдруг стал слишком плотным. Мне показалось, что я слышу, как бьется венка на горле парня. И мне нужно было просто привстать на носочки и наклониться, чтобы перегрызть её. Я моргнула, прогоняя жуткое наваждение. В мир вернулись звуки и другие краски, кроме красного. — Да что с тобой не так? — прохрипела я, вырывая руки из его хватки. — Идиот! Оставь меня в покое! — Я вывернула свои руки из его хватки и ударила его по груди ладонями, а он лишь скалился с довольной ухмылкой. — Эй, что тут происходит? Чил, ты в порядке? — услышала я знакомые голоса, но уже ничего не видела, потому что глаза застили предательские слёзы. Я подхватила свой рюкзак и бросилась прочь из столовой. — Гав-гав, щенятки, — рыкнул Пол, и это было последнее, что я услышала, выбежав в коридор. Вбежав в туалет, я закрылась в первой же свободной кабинке и уселась на крышку унитаза, нервно отрывая большие куски туалетной бумаги и вытирая ладони. Руки дрожали, а в горле клокотало от боли. Я стиснула зубы, чтобы в конец не разреветься, но это мало помогло. Кожа горела, как при лихорадке, а кости начало ломить так, словно их растягивали и сжимали. Вздёрнув рукав, я укусила себя за руку чуть выше запястья. От резкой, режущей боли стало немного легче и я закрыла глаза, чтобы прийти в себя. В этот момент я услышала, как кто-то вошёл в туалет. — Обалдеть! — сказала девушка. — Вы это видели? Он облизал ей ладонь! — Я была бы не против, если бы Лейхот облизал мне не только ладонь, — хихикнула другая. — Что он в ней нашёл? Ничего особенного, — равнодушно произнесла третья. — Просто она новенькая, вот он и заинтересовался. — А мне её жалко, — сказала первая. — Пол меня пугает. Он и Джаред связались с плохой компанией. Оба ведут себя, как отбросы. — А мне он нравится, — сказала вторая девушка. — И Джаред тоже. Они горячие. — Джаред тебе не светит. Он с Ким, — усмехнулась другая. — А Пол, по всему, теперь с этой новенькой, — отозвалась первая. — Да он просто поиграется и бросит, как всегда, — сказала та. — Бедная, но лучше не вмешиваться… Они ещё какое-то время обсуждали произошедшее, шурша сумками и позвякивая браслетами, а потом я услышала, как они открыли дверь и вышли, а я сильнее сжала челюсти на своей коже, чувствуя, как унимается боль и высыхают слёзы. Это было не первый раз, когда я делала себе больно намеренно. Это и был мой страшный секрет, о котором не должна была знать мама. После смерти отца мне было так больно, что хотелось умереть. Мне помогла физическая боль, когда я щипала себя или кусала чуть ли не до крови. Это приводило меня в чувство, возвращало в реальность. Но я уже давно прекратила себя истезать, давно научилась справляться другими, более щадящими методами. А теперь вот снова мне потребовалась разрядка, и я ненавидела себя за это. Надо прекращать дрожать и вести себя как жертва. Если никто за меня не собирается вступаться, я сама не дам себя обидеть. Ну что они могут сделать? Испачкать едой? Зубоскалить? Облить мой шкафчик краской? Просто буду игнорировать. Если получится. Таким надоедает жертва, от которой не дождёшься реакции. Но удастся ли? Блять! Ну почему так? С этими мыслями я вышла из кабинки и встала перед зеркалом. Лицо раскраснелось, волосы растрепались, глаза лихорадочно блестели. Приведя себя в более менее порядок, я вышла в школьный коридор, где ко мне тут же подлетели Джейкоб и Квил. Наверное, специально поджидали поблизости. Им, наверняка, уже обо всем рассказали очевидцы. — Ты в порядке? — спросил Джейкоб. — Да, всё нормально, — соврала я, подняв подбородок и сжав челюсть. — Они совсем оборзели, — подал голос Квил. — Как появляются в школе, так всё кувырком. Эмбри чуть не подрался с Полом. Джаред успел их разнять. — Где они? — я оглянулась по сторонам. — Ушли, — пожал плечами Джейкоб. — Эмбри стало плохо, он пошёл домой. — Пол избил его? — ужаснулась я. — Нет, — поспешил успокоить меня Квил. — Просто ему с утра нездоровилось. А после стычки с Полом, поднялась температура. Он аж вспотел весь. — Точно не подрался? — мне нужно было знать. Ведь если из-за меня тот идиот покалечил Эмбри, я это просто так не оставлю. Я не любила жаловаться, но иногда молчание — это признак слабости, а не ума и силы. Я пойду к директору. — Да всё в порядке, — улыбнулся Квил. — Но ему будет приятно узнать, что ты волнуешься. Если ещё и навестишь его, он просто умрёт от счастья. — Мы с мамой сегодня будем объезжать соседей, — сказала я. — К нему тоже заедем. — Везунчик, — хмыкнул Квил. — Мы и к вам заглянем, и ко всем старейшинам, — уверила я его. — Старейшины сегодня поедут на встречу с другими племенами, — подал голос Джейк. — Я отвожу отца в три часа. Вернёмся часов в семь. — Спасибо, что предупредил. Передам маме, — поблагодарила я. — Тогда в восемь будет нормально? Или поздно? — Самое то. — Тогда до вечера, — на душе у меня стало намного спокойнее. Даже взгляды студентов перестали нервировать. Хорошо, что я успела подружиться с Джейкобом, Квилом и Эмбри. Хоть они нормальные и адекватные. Даже заступились за меня. Ведь вся школа смотрела, как Пол и Джаред пристают ко мне, и никто ничего не сделал. Думать об этом не хотелось, но мысли то и дело перескакивали на произошедшее. Взгляд Пола действительно напугал. Он был какой-то дикий, необузданный. Казалось, что он действительно может причинить боль. Настоящую боль. Возможно, это хорошо, что у нас дома имеется оружие. Оно придавало уверенности в себе. Хотя кого я обманываю? Все последние уроки я провела, как на иголках. Кожу жгло от взглядов других студентов, но со мной так никто и не заговорил после происшествия в столовой. — Отстой просто, — зло процедила я сквозь зубы, когда уже сидела в машине и выезжала со школьного двора. Это надо же было так вляпаться с этими двумя? Но если они думают, что из-за них я не буду ходить в школу и забьюсь в тёмный угол, они не на ту напали. Уроды! — Блять! — я ударила по рулю, чуть не пропустив поворот. Мне срочно нужно было успокоиться. Поэтому перед тем, как поехать домой, я решила заехать на пляж и просто перевести дыхание. Уже намного позже я вспомнила, что так и не спросила про волков. Но можно спросить сегодня вечером. Я остановилась на обочине дороги и вышла, подставив рагорячённое лицо холодным порывам ветра. Шум океана начал убаюкивать меня, и вскоре я совсем расслабилась и мысленно послала Пола и Джареда к чёрту. Квил сказал, что те редко появляются в школе, а значит есть надежда, что нечасто буду с ними сталкиваться. Это хорошо. А если что, у меня есть настоящее огнестрельное оружие. Не то, чтобы я могла кого-то пристрелить, просто оно давало призрачное ощущение безопасности. И за него я и уцепилась.