Only The Results

Королевский лимузин с рычанием ожил, оглашая все вокруг ревом. Пламя всех цветов вырвалось из замысловатых выхлопных труб, похожих на демонический орган. Автомобиль принца помчался по дороге с невероятной скоростью. Дуги молний и полосы огня наполнили воздух вокруг него, когда он прорезал ткань реальности, исчезая в вспышке звездного света и низких басов. Принц Столас отправился по своим таинственным делам. Октавия вздохнула, наблюдая, как лимузин исчезает, обвиняя себя в своем разочаровании. Она должна была предвидеть это. Ее отец вчера был в таком же возбуждении. То, что он отменил их еженедельные встречи отца и дочери, не должно было стать сюрпризом. Однако это все равно было отстойно. Она прошла по коридору к его кабинету, надеясь пораскинуть мозгами у послушного секретаря своего отца. Мало что настолько раздражало ее отца, чтобы он изменил свой драгоценный график, поэтому ей было интересно узнать, что именно случилось на этот раз. Она подошла к двери, протянув руку к двери, когда услышала голоса, приглушенные тяжелой дверью из абиссального дуба. Октавия склонила голову набок, ее острые совиные уши улавливали даже малейшие звуки; их тон не был повышен, но она чувствовала потрескивание волнения в воздухе. Там был демон, очень могущественный, очень раздраженный демон. — Я с-сожалею! Вы только что разминулись с ним! — воскликнул знакомый голос. Раздался другой, гораздо более глубокий голос, с очень знакомым произношением. — Перезвони ему. — Я не могу, мой господин! Я не знаю, на какой круг он собирается, я... — "Ваше превосходительство", — прогрохотал низкий голос, воздух наэлектризовался от возмущения. — Ко мне надлежит обращаться "Ваше превосходительство", червь. Октавия ворвалась в дверь с суровым выражением лица. — Оставь его в покое! Он не знал… что... Ее командование прекратилось, когда она увидела неуклюжую фигуру, возвышающуюся над съежившимся Мунчайлдом. Огромный мускулистый демон выпрямился и обернулся. Его кожа была серой, как пепел, и безупречной, как мрамор, контрастируя с гладким креозотово-черным костюмом-тройкой и светящимся малиново-красным галстуком. Его лысая голова сияла в свете флуоресцентных ламп офиса, два оранжево-красных глаза смотрели из-под тяжелого гребня, освещенного горящими бровями. Большая, идеально сложенная борода росла из его нижней челюсти, она была пыльно-серой и светилась изнутри тускло-оранжевым, как старые угли, испускающие последний вздох. Его массивные плечи ссутулились, когда он увидел ее. Его хмурое лицо смягчилось, а его глаза расширились. — Дядя Салли? Его строгие и суровые черты расплылись в красивой клыкастой улыбке. — Вия? Октавия просияла и распахнула объятия. — Дядя Салли! — Вия! — он разразился смехом, от которого сотрясся фундамент дворца, и бросился вперед, широко раскинув руки, похожие на стволы деревьев. — Посмотри, как ты выросла! Ну, как поживаешь, малышка? — Ну, у меня были некоторые планы, которые провалились, но у меня все хорошо. Что насчет тебя? — сказала Октавия, исчезая в объятиях гигантского герцога, она посмотрела на него, и на ее лице появилась складка беспокойства. — Ты здесь не по делу, не так ли? — Э-э... ну… — он отпустил ее, заглядывая ей в лицо. — Я слышал, у тебя сегодня свободное утро? Что ж, любимая, я тоже так думаю! Почему бы нам не поговорить об этом за чашечкой кофе? Она посмотрела через его плечо на Мунчайлда, который молча благодарил ее взглядом. Она повернулась к Саллосу и кивнула. — Да, это звучит здорово. Просто дай мне захватить кое-какие вещи, хорошо? — Конечно, милая, — сказал он, следуя за ней, и повернулся, чтобы закрыть за ними дверь. Он запер секретаря со слишком знакомой улыбкой, очевидно, привычной среди аристократов. — Увидимся. *** Саллос и Октавия стояли на тротуаре перед поместьем. Воздух раскололся с оглушительным треском, когда барьер между кругами треснул и из разрыва в реальности вырвался лимузин герцога. Темно-зеленый автомобиль напоминал огромного крокодила, крылья имели форму конечностей, заканчивающихся золотыми когтями, а его удлиненный капот украшали оскаленные золотые клыки. Герцог помахал рукой, и дверь открылась. Он поклонился и пригласил Октавию войти, чему она подчинилась. На противоположной стороне лимузина сидела капитан Галлия, одетая в стиле своего дяди. Она была свирепым и сильным воином, который, казалось, повсюду следовал за своим дядей. Даже самые могущественные Повелители прятались, когда она ходила по улицам Ада, а низшие чины Гоэтии внимательно слушали, когда она говорила. Она была суровой и профессиональной воительницей, закаленной бесчисленными тысячелетиями, она не давала и не принимала никаких взяток, даже от членов королевской семьи. Она была такой чертовски крутой. ...И отвлекающе сексуальной. — Эй, капитан, что делаете? — Как обычно, сдерживаю весь Ад, ваше высочество, — сказала Галлия, прежде чем с улыбой наклониться вперед. — Мне нравится твой наряд. — О, спасибо! — сказала Октавия, краснея. — В-ваш тоже. Герцог сумел втиснуть свое огромное тело в машину и щелкнул пальцами. Лимузин мягко отъехал от поместья и в мгновение ока тронулся с места. — Есть ли какие-нибудь кофейни, которые ты любишь, малышка? — сказал Саллос, указывая на Галлию. — Или ты предпочитаешь выпить у меня дома? Галлия готовит невероятный лимонный пирог, а мои сотрудники - лучшие кофейные мастера во всей Гордыне. — Миротворчество и кофеин идут рука об руку, — сказала Галлия. Октавия подумала о надоедливом персонале и суровых демонах-миротворцах ее дяди, без сомнения, патрулирующих поместье. — Эээ... Нет, у меня есть любимое место в Чревоугодии, если ты не против. — О-хо? — сказал Саллос, приподняв пылающую бровь. — Расскажи. — Кофейня называется Umbric Brewhaus, они специализируются на темной поэзии и черном кофе. Там даже нельзя добавлять молоко или сахар! — О...? — Саллос взглянул на Галлию, которая пожала плечами. — ...Это мило? — У них также хорошее меню и играет хорошая музыка, — Октавия повернулась к Галлии. — Хм, какую музыку вы слушаете, капитан? — Предсмертные хрипы врагов Правления Люцифера, звук крови мятежников, льющейся галлонами, — сказала Галлия, постукивая когтем по своему прекрасному острому подбородку. — А также Нео-Прог и Экспериментальный джаз. — Тогда тебе понравится это место! *** Живая группа играла нестройную лаунж-музыку, а из динамиков звучал мрачный, задумчивый текст. Отделка была в основном темной, ониксовая плитка на полу и мебель из черного дерева. Случайные всплески красного от стробоскопов разбивали черно-серые тона, отбрасывая малиновые столбы сквозь густую атмосферу, сильно насыщенную маслянистым запахом темного пива и сигаретным дымом. Демонесса в откровенном готическом наряде нервно приблизилась к столу. Капитан Галлия, стоявшая рядом с гостями, двинулась, чтобы перехватить официантку. — Спокойно, капитан, — сказал Саллос, мило улыбаясь окаменевшей официантке. — Подходите. — С-спасибо, В-ваше превосходительство, — пробормотала она, кланяясь и протягивая им меню. — Ч-что я могу вам всем сегодня принести? Фирменное блюдо - спагетти аль неро ди сепия с чернилами Кракена, булочки с черным крестом или темная чернина. — Давайте спагетти и чернину в качестве дополнения, — сказал Саллос. — Что насчет вина? — У нас нет вина, которое плохо сочетается, ваше превосходительство, — сказала она, указывая дрожащим пальцем на табличку с надписью "без белого". — Ооо, так вот что ты имела в виду, — сказала Октавия, неловко хихикая. — Я думала, это означает... что-то другое. — Без проблем, — сказал Саллос, щелкнув пальцами. — Думаю, кракеновые чернила требуют более мягкого вина. Официантка отшатнулась, когда на столе вспыхнул столб пламени, оставив после себя бутылку розового Сансерра. — Принеси, пожалуйста, ведерко со льдом. — Д-да, сэр... э-э... ваше превосходительство, — сказала она, принимая его заказ. — Не хотите ли вы пока чего-нибудь выпить? — Эспрессо. — Хороший выбор, ваше превосходительство, — она повернулась к Октавии. — А для вас, ваше высочество? — Для начала кофе, и, пожалуй, возьму угольный бургер и абиссальную картошку фри. Хммм... Что-нибудь хочешь, Галлия? Галлия покачала головой, ее глаза за темными очками оставались непроницаемыми. — Нет, спасибо, ваше высочество. С этими словами официантка поклонилась и ушла, а Галлия вновь заняла свое место у стола. — Угольный бургер? — Саллос усмехнулся. — Я очень надеюсь, что это не буквально. Октавия хихикнула и покачала головой. — Нет, только черный хлеб и черный пищевой краситель. Но абиссальная картошка фри - это круто. Каждый ломтик покрыт краской vantablack, они выглядят так, как будто их там вообще нет. Это реально тема. — Понял. На мгновение они замолчали и слушали, как монотонная поэзия и отрывочная музыка разносятся по воздуху, как дым. Первым заговорил Саллос. — Хочешь поговорить об этом? Октавия огляделась. Ресторан был наполовину заполнен, толпились вокруг демоны. — Здесь? — Не волнуйся, малышка, — сказал Саллос, повышая голос, чтобы перекричать музыку. — Я уверен, что в таком шикарном заведении, как это, никто не будет настолько невежлив, чтобы подслушивать! Толпа демонов рядом с ними поспешно встала, передвинув свои столы и стулья, давая им достаточно места. Октавия собралась с духом, встретившись взглядом с Саллосом. — У папы неприятности? — Да. Октавия покачала головой, наклонившись вперед. — Насколько все плохо? — Плохо, — сказал Саллос серьезным тоном. — Я хотел встретиться с ним сегодня, чтобы предупредить его. Она поднесла ладонь к лицу. — Это из-за того беса, не так ли? Он и его гребаная книга. Саллос кивнул. — Частично. Мы знали об этой неосмотрительности задолго до того, как произошел инцидент. — Неужели ему… — Октавия понизила голос до шепота. — Ему придется предстать перед Советом? Саллос покачал головой. — Внутренний Круг отклонил мое ходатайство о суде. Если наказать его за то, что он просто имел отношение к преступлению, это создало бы плохой прецедент, независимо от тяжести указанного преступления. Они прикрывают спины от своих собственных будущих прегрешений. Она закатила глаза. Это звучало правдоподобно. — Что случилось? Глаза Саллоса забегали по сторонам, он наклонился вперед, понизив голос. — Несколько месяцев назад команда демонов и бесов-друзей твоего отца использовали гримуар, чтобы проникнуть в Хранилище на Земле-1. Гримуар твоего отца. Они украли что-то очень, очень опасное. — Хранилище? — сказала она, в ее голосе ясно слышался приглушенный благоговейный трепет. — Что же это было? Они откинулись назад, когда к ним подошла официантка, которая поклонилась и поставила перед ней высокую кружку, а перед ним - крошечную чашечку эспрессо. Еще раз поклонившись, она ушла. Саллос подождал немного, пока официантка отойдет подальше, прежде чем сказать: — ... Святой Труп. Октавия ахнула. Это было плохо. — Он в Аду? Где?! Он покачал головой. — Мы не знаем. Команда, которая извлекла труп, была нанята для этого, и закон Люцифера диктует, что они не только невиновны, но и что мы также должны уважать конфиденциальность их клиентов. Однако у нас есть несколько главных подозреваемых. — А как насчет Блица? Вы его допрашивали? Саллос снова покачал головой. — Не беспокойся, они были наняты командой точно так же, как команда была нанята нашими подозреваемыми. Поскольку услуга была оказана и платеж прошел, они не несут ответственности. Однако это стало возможным благодаря гримуару твоего отца, который он незаконно одолжил этому бесу. Октавия поднесла обе руки к лицу, делая глубокий вдох, прежде чем запустить пальцы в перья на голове. — Но ему не грозит Совет? — Нет, — сказал Саллос, откидываясь на спинку стула. — Но от этого ситуация не становится менее опасной. Твой отец, скорее всего, будет подвергнут независимым карательным мерам, с соблюдением этикета или без. Это значит, что ты и твоя мать тоже в опасности. — Так вот чем он был занят сегодня… — Октавия откинулась на спинку стула, ее плечи внезапно стали очень тяжелыми. — О, папа… зачем ты это сделал? — Не суди его слишком строго, малышка, — сказал Саллос с нежной улыбкой на лице. — Он влюблен. — Если это можно так назвать! — Октавия усмехнулась, всплеснув руками. — Я понятия не имею, что он в нем нашел. Блиц всегда так раздражен, когда они вместе, но они все равно все время что-то делают вместе! Вечера кино, походы по магазинам! Господи! Как будто они похотливые подростки, которые постоянно трахаются, но терпеть не могут друг друга! — Я изучил этого беса, — сказал Саллос, сцепив пальцы. — У него была тяжелая жизнь, полная разочарований и разбитых сердец. Он производит на меня впечатление человека, который боится чрезмерной заботы, боится интенсивности своих собственных эмоций, но еще больше боится одиночества. Я действительно верю, что в чувствах твоего отца есть какая-то взаимность, хотя она хорошо скрывается за неискренностью и враждебностью. — О, только не говори мне... Саллос придал лицу ученое выражение. — Он тот, кого, по-моему, дети называют "цундере". — Ха-ха-ха-ха, дядя Салли! — Октавия невольно рассмеялась. — Не применяй архетипы аниме к личной жизни моего отца! — Оджо-Уке любит, чтобы его семпай был дерзким! — Фу-у-у! — Октавия рассмеялась, теперь громче. — Заткнись~ — Так приятно видеть твою улыбку, Вия, — сказал Саллос, потягивая эспрессо. — Я бы хотел, чтобы у тебя почаще была причина улыбаться. — Спасибо, что рассказал мне все это, дядя Салли. Я знаю, что ты не должен был, я имею в виду, ты же не должен был, не так ли? — Нет, но… — он покачал головой, потянулся через стол и взял ее руку в свою. — Ты заслуживаешь быть счастливой, Вия. Жаль, что я не могу помочь тебе больше. Она протянула руку и похлопала его по плечу. — Ты уже помог. Просто зная, что происходит... Спасибо. Лимузин остановился перед поместьем, дверь распахнулась, и из нее вышла Октавия, которая взглянула на дворец. — Ты уверен, что не хочешь войти и подождать, пока он вернется? Мама была бы рада наверстать упущенное. — Как и я, — сказал Саллос, отмахиваясь от нее. — Но, боюсь, я снова нужен на работе. Скажи своему отцу то, что я тебе сказал, если он еще не знает. — Я так и сделаю, — сказала Октавия, кивая. — Спасибо за обед, дядя Салли. — Это было для меня удовольствием, Октавия! Так приятно видеть тебя в добром здравии, — сказал Саллос, протягивая ей руку. — О, и Вия? — Да, дядя Салли? — Будь осторожна. Октавия улыбнулась и кивнула, отступив назад, когда лимузин с грохотом отъехал. Она помахала на прощание, и затем он исчез в мгновение ока. Саллос и Галлия сидели в тишине, пока лимузин перемещался между измерениями. В воздухе витало напряжение. Саллос уставился в окно, в бездонную межпространственную черноту. Молчание нарушила Галлия. — Это было необходимо, ваше превосходительство? — Вы сомневаетесь в моих мотивах, капитан? — громыхнул Саллос. — В моей преданности? — В вашей объективности, ваше превосходительство, — сказала Галлия, смелая, как всегда. — Если поступит приказ– — Когда. — Когда поступит приказ, — сказала Галлия. — Она будет самой эффективной мишенью. — Я хорошо осведомлен, — Саллос снова повернулся к ней. — Вы бы без колебаний казнили ее, не так ли? — Не задумываясь, ваше превосходительство, — Галлия сделала паузу и вздохнула. — И это осталось бы со мной до конца дней. Саллос хмыкнул в знак согласия, когда лимузин материализовался в Круге Гнева. Последовала вспышка, и в следующее мгновение рядом с Галлией оказался сурового вида демон в очках. На нем был аккуратный белый костюм с красными полосами, на груди красовалась брошь в виде малинового яблока - печать люциферианского посланника. — Ваше Превосходительство Великий герцог Саллос, Главный Миротворец Внутреннего Круга, Защитник Этикета, Повелитель– — Я знаю, кто я, насекомое, — прорычал Саллос. — Передай Его указ и убирайся. Посланник почтительно кивнул и протянул ему запечатанный свиток. — Пожалуйста. Саллос сломал печать и развернул свиток. Его брови нахмурились, когда он прочитал страшный приказ. — Галлия, скажи водителю, что мы должны немедленно отправиться в Гордыню. Мне нужно подготовить оперативную группу. — Понятно, — Галлия так и сделала, повернувшись к Саллосу. — Конкретика? — Люцифер постановил, что, несмотря на соблюдение этикета, против принца Столаса должны быть предприняты неофициальные карательные меры. Была предложена смерть близкого человека, чтобы последствия были сведены к минимуму. Действие этого указа истекает после выполнения вышеупомянутых карательных мер. — Хм… — Галлия потерла подбородок, тень улыбки расползлась по ее дико красивому лицу. — "Близкий человек"? Это довольно... расплывчато. Саллос кивнул, улыбаясь. — Специфичность - это проклятие для Люцифера. Этот человек любит пространство для маневра. Он повернулся к посыльному. — Ты. Этот указ был доведен до сведения всего Внутреннего круга? — Нет, ваше превосходительство. Люцифер уточнил, чтобы вы получили указ первым. — Расчетное время? — Простите мою болтливость, но "скоро", ваше превосходительство. — Хм… — Саллос откинулся на спинку сидения, положив подбородок на костяшки пальцев. — Похоже, Люцифер хочет, чтобы эта ссора разрешилась тихо. Если мы накажем его по-своему, никто из соперников Столаса не сможет вмешаться и начать кровную месть. Выбор цели - это ключ к успеху. — Принц Столас любит только свою дочь, — неосмотрительно сказал посланник, когда лимузин снова вошел в Бездну. — Она была бы единственной подходящей мишенью. Галлия открыла дверь позади него, и Саллос нанес ему мощный удар ногой, отправив посланника в ничто между всем. Извиваясь и крича, он затерялся во вневременной реальности Бездны на ближайшую вечность. Галлия закрыла дверь и скрестила руки на груди. — Есть идеи? Саллос оскалил зубы. — Парочка. *** — Обмен хобби~! — радостно пропела Чарли. — Беее~! — подхватил Раззл. — БЕЕЕ~! — Даззл завершил крещендо. Вэгги ласково улыбнулась и захлопала в ладоши, в то время как Хаск зарычал и зажал уши ладонями. Энджел Даст вздохнул и закатил глаза. Мунчайлд улыбнулся и похлопал, а Ниффти помахала Аластору, который стоял в углу, наблюдая и улыбаясь. — Хорошо! Так приятно видеть, что все вернулись. Ниффти, Хаск… Аластор. Так приятно видеть, что вы все участвуете в программе! — У меня есть свои причины, — проворчал Хаск, бросив косой взгляд на ничего не замечающего Мунчайлда. — Я слежу за беспорядком, — защебетала Ниффти. — Беспорядок следит за вами, ребята. — Ну, в любом случае, — сказала Чарли, указывая на Мунчайлда. — Мунчайлд! Есть вопросы? — О, эм, хорошо, — сказал он, глядя на демонов, окруживших его по кругу. — Что такое обмен хобби? — Я рада, что ты спросил! — Чарли вскочила на ноги и сделала пируэт. — Точно так же, как у каждого демона есть частичка добра внутри, у всех нас есть свои хобби! Занятия, которые наполняют нас радостью! Смысл обмена хобби в том, чтобы помочь нам лучше узнать друг друга и, возможно, найти новое призвание в жизни. А теперь, почему бы тебе не начать с нас? Какие у тебя хобби, Мунчайлд? Мунчайлд сделал паузу, на мгновение задумался, задумчиво постукивая себя по подбородку. — ...Ну, я секретарь, я регистрирую файлы и составляю расписания на основе– Чарли вмешалась с мягкой улыбкой. — Хотя мне нравится слышать, что ты так гордишься своей работой, в основном нас интересует то, чем ты занимаешься в свободное время. Что ты делаешь, чтобы почувствовать себя лучше. Мунчайлд нахмурил брови и сложил руки на коленях, когда все взгляды обратились на него. — Эээ... попытки не быть съеденным считаются? Энергия в комнате почти ощутимо испарилась. Чарли на мгновение ущипнула себя за переносицу и встрепенулась. — Хорошо! Ну, а как насчет прежних увлечений? Когда ты был жив? Ты же в детстве делал какие-то забавные вещи, верно? Мунчайлд, впервые с тех пор, как он себя помнил, попытался вспомнить свое детство. Не только общие детали, такие как время и место, но и события, действия, люди. Ничего. К его ужасу, его жизнь, казалось, вообще не начиналась до какого-то времени в позднем подростковом возрасте, когда он… Ужасное чувство страха и паники, вины и ужаса нахлынуло на него на короткое мгновение, прежде чем он инстинктивно запихнул его обратно в ту царапающую пустоту на дне своей души, где и место таким тревожным вещам. — Ну, знаешь, я делал обычные детские штучки. Мне, э-э, нравились жуки, я думаю, но вообще-то я мало что о них знаю. Я... любил играть в мяч? — Ты любишь готовить? — спросила Ниффти. Мунчайлд рассмеялся и потер затылок. — Я сжигаю хлопья. — Ты играешь в игры? — спросил Хаск. — Покер? Кости? — Такого рода игры на самом деле не так уж и интересны для меня. — Как насчет секса? Тебе хотя бы нравится начищать посох, а? — спросил Энджел, все больше раздражаясь. Мунчайлд поморщился, отводя взгляд в пол. — Не совсем... — Хорошо! — сказала Чарли, хлопая в ладоши. — Некоторые люди живут своей работой, и это нормально! Двигаемся дальше! Энджел, а как насчет тебя? Есть какие-нибудь пикантные советы, которыми можно поделиться? Энджел хрустнул многочисленными костяшками пальцев и потянулся за своим стулом, извлекая прямоугольную тележку на высоких ножках, заканчивающихся колесиками. Он нажал на выключатель в нижней части коробки, и она зажужжала. Секции выступили из боков на выносных опорах, перед станцией веером раскинулась сочлененная полоса, из-за основного корпуса появилось огромное многогранное зеркало. Как только все жужжание и щелчки прекратились, перед Энджелом предстала полномасштабная косметическая станция со всевозможными бронзаторами, консилерами, контурами, пудрой и грунтовкой всех мыслимых цветов и оттенков. Настоящий арсенал ручек, карандашей и маркеров стоял рядами над множеством средств для укладки, спреев и гелей. Много других инструментов для украшения стояли наготове в портативной станции макияжа Энджела. — Хорошо, — сказал Энджел. — Я покажу вам, сучки, как выглядеть лучше всего в любой ситуации, согласовать цвета и, возможно, собрать достойный ансамбль. Но сначала мне понадобится доброволец. Энджел обернулся и увидел безмятежного Мунчайлда, выжидающе уставившегося на него. — Ах, прекрасно. Он поставил перед собой табурет, поднял Мунчайлда с его места, словно щенка за шкирку, и усадил его перед станцией красоты. Энджел навис над растерянным маленьким демоном с огромной клыкастой улыбкой на лице. — Просто откинься на спинку стула и думай об Англии, Рыбка! — зарычал Энджел. — Я... я итальянец. — Значит, о Папе Римском. — Фу. — Выкуси, сука. Многочисленные руки Энджела принялись за работу: тряпка здесь, щетка там, нанесение тонального крема повсюду. Глаза Энджела загорелись, когда им овладело вдохновление, его удары были нежными, искусными и уверенными. — Вуаля! — воскликнул Энджел, обрамляя свою работу пальцами. — Не так уж много я могу сделать с этим тентаклем, но, думаю, сойдет. — Я могу сдвинуть его, если хочешь, — сказал Мунчайлд, указывая на розовую массу у себя на голове. — Я могу сделать так, чтобы оно выглядело как угодно. — Чушь собачья, — усмехнулся Энджел, прежде чем открыть журнал и указать на модель на обложке. — Покажи мне. Мунчайлд мгновение рассматривал фотографию, и отросток на его макушке сдвинулся и изменился, выпуская дополнительные усики, приобретая текстуру и стиль, имитирующие фотографию. — Срань господня, — пробормотал Энджел, улыбка расплылась по его лицу. — Впервые в жизни я почувствовал зависть к волосам! В любом случае, та-дааа~! Он развернул Мунчайлда на табурете под восхищенные вздохи и восклицания остальных членов круга. Руки Чарли взлетели ко рту, широкая улыбка расплылась по ее покрасневшему лицу. — О, боже мой, Муни! Ты выглядишь... — Как девчонка! — защебетала Ниффти, хлопая в ладоши. — Как… горячая девчонка, — сказала Вэгги, и на ее щеках появился румянец, когда Чарли бросила на нее кривой взгляд. — Что? Я поймала тебя на том, что ты пускала слюни на горячих парней! Дай мне насладиться фембоем! — Фембой? — сказал Мунчайлд, поворачиваясь к Энджелу. — Ну, ты и раньше не был Гризли Адамсом, но теперь! Энджел поднял зеркало, и Мунчайлд ахнул. Его бледное лицо обрамляли многочисленные розовые пряди его измененных волос, на кожу нанесли ровный тональный крем, который подчеркивал его сияющие золотистые веснушки и придавал четкость его и без того четко очерченным скулам, искусное нанесение румян придало здоровый румянец его щекам. Его губы были накрашены лаймово-зеленой помадой, которая очень хорошо сочеталась с холодными, жесткими нефритово-зелеными глазами, смотрящими на него через зеркало. Подождите. Он моргнул и снова посмотрел: его глаза были того же яркого цвета фуксии, что и всегда. — Да, малыш, ты самая красивая девушка на балу! — проворчал Хаск, закатывая глаза. Мунчайлд повернулся к нему лицом, широко раскрыв глаза, и воздух вокруг него, казалось, заискрился. — Ты правда так думаешь? Хаск обнаружил, что необъяснимо зашел в тупик, когда его сердце забилось быстрее, а в ушах загорелся румянец. Он прочистил горло и отвернулся от него к Чарли. — Ты действительно позволишь Жучаре так кастрировать бедного парня? — Он, кажется, не возражает, — сказал Энджел, указывая на рыбу-демона, который изучал свои глаза в зеркале. — Эх… — Хаск сплюнул, отмахиваясь от него. — Ну, я этим дерьмом заниматься не буду. Давай я покажу тебе настоящее хобби! Движением запястья Хаск достал колоду карт, подбрасывая ее взад и вперед, положил на стол и плавно разложил по его поверхности, прежде чем собрать обратно в безупречную колоду. — Хм, Хаск, как бы я ни ценила твой энтузиазм, я думаю, что карточные игры слегка похожи на твое пристрастие к– — А-та-та! — сказал Хаск, хлопнув ладонью по столу. — Это не азартная игра, Чак! Он отдернул пустую руку, колода исчезла. Он щелкнул пальцами, и между ними появилась карта джокера, он повернул ее боком и превратил в веер из шести карт, который затем свернул и повернул обратно лицом к ним, снова показав полную колоду. — Оооо! — сказала Ниффти, хлопая в ладоши и хихикая. — Хаскер снова сделал это! — Пффф! — Энджел Даст усмехнулся, закатив глаза. — Фокусы. — Это не магия! — рявкнул Хаск, швыряя карту в саркастичного паука. — Любой придурок со способностями может плеваться огнем или вызвать кровавый дождь! Ловкость рук и тщеславие - вот что требует мастерства! Он повернулся к Мунчайлду с колодой в руке. — Выбери карту, малыш. Мунчайлд так и сделал, взглянув на нее, прежде чем положить обратно: Восьмерка Червей. Хаск перетасовал колоду, совершив впечатляющий бросок взад-вперед между руками, затем вытащил карту из середины колоды и поднял ее: Пиковый Валет. — Это твоя карта? Мунчайлд изучил карту и покачал головой с извиняющимся выражением на лице. — Нет, извини. Хаск удивленно моргнул и, нахмурив брови, посмотрел на карту. — Что?! Ты уверен? Энджел Даст хихикнул, когда Мунчайлд пожал плечами. — Нет. Моя карта была– Внезапно Хаск громко чихнул в свою руку, отправив в лицо Мунчайлда настоящее облако карт. — Извини меня, — шмыгнул носом Хаск, почесав нос, он указал на свой лоб, а затем на Мунчайлда. — У тебя тут кое-что есть. Мунчайлд протянул руку, снял карту со лба и ахнул: это была Восьмерка Червей. — Это моя карта! Потрясающе! Энджел захихикал и захлопал во все шесть ладошей. — Ладно, это было чертовски круто! — Я люблю карточные фокусы! — воскликнула Чарли, толкнув локтем Вэгги, которая, несмотря ни на что, выглядела впечатленной. — Старый Чихающий Пердун! — Ниффти захихикала. — Классика! — Что ты теперь думаешь о карточных играх, малыш? — сказал Хаск, ухмыляясь. — О, я люблю карточные игры, просто кости и покер и все такое мне не очень нравится, — сказал Мунчайлд, пожимая плечами. — Это неспортивно. Хаск склонил голову набок и сел рядом с ним. — Что это значит? — О, разве я не упоминал? — Мунчайлд обратился к кругу. — Мисс Чарли и мисс Вэгги, вероятно, не все вам рассказали, но я пользователь Стенда, или, я был им... вроде того. В любом случае, у меня есть способность заглядывать на 100 секунд в будущее, на 100 секунд в прошлое, и у меня есть форма психометрии. — Психочего? — сказал Энджел, прежде чем повернуться к Чарли. — И почему эти ослы со сверхспособностями продолжают появляться здесь? — Ну спасибо! — воскликнула Вэгги, всплеснув руками. — Я могу увидеть отрывок прошлого человека или предмета, прикоснувшись к нему, — сказал Мунчайлд, снова поворачиваясь к Хаску. — Так что, да, я всегда знаю, кто собирается сделать колл, кто собирается сбросить карты, у кого какие карты на руках. То же самое касается игры в кости, блэкджека, рулетки и всего остального. Это просто лишает игру удовольствия, понимаешь? Рот Хаска приоткрылся. Звуки разыгрываемых джекпотов и толстых стопок покерных фишек, которые все прибывают, заполнили его голову. На его лице появилась голодная ухмылка. — О, да… Я прекрасно понимаю, как это было бы... э-э-э... ужасно. Слушай! Как ты смотришь на то, чтобы как-нибудь потусоваться? Взять что-нибудь выпить, разыграть колоду, просто, знаешь, повеселиться? Мунчайлд радостно улыбнулся, его длинные перепончатые уши приподнялись от счастья. — Я бы с радостью! Парень все еще был в своем удручающе соблазнительном макияже, и даже Хаск был готов признать, что он выглядел чертовски мило, когда улыбался. Хаск покраснел и закашлялся, отмахиваясь от него. — Да, хорошо, нам придется смыть это дерьмо с твоего лица, прежде чем меня увидят с тобой. — Что за дерьмо?! — возмущенно закричал Энджел. — Я пытался подкатить к тебе в течение нескольких месяцев, а этот маленький– — Говна поешь, Жучара. Как раз в тот момент, когда Энджел и Хаск приготовились вступить в очередную перепалку, ворвалась Чарли, указывая на Аластора, маячившего в тени. — Аластор! Ты можешь поделиться какими-нибудь хобби, не связанные с убийством? Аластор появился рядом с Мунчайлдом во вспышке статических помех, наклонился вперед и заложил руки за спину. — Я готовлю убийственную джамбалайю из морепродуктов... — Какие-нибудь хобби, не связанные с каннибализмом? Аластор выпрямился, на мгновение задумался и щелкнул пальцами, когда ему в голову пришла идея. — У меня есть шарманка, сделанная из Ферби! Чарли мужественно попыталась сформулировать ответ, любой ответ на это, но, не найдя слов, она повернулась к Ниффти. — Ниффти! Я вижу, ты кое-что принесла! — Верно! — сказала Ниффти, вскочила на ноги, держа в крошечных ручках спортивную сумку, которую она открыла, чтобы показать множество мотков цветной бечевки, иголок и холстов. — Вышивание! Я принесла достаточно для всех! — Отлично! Все хватайте холсты! *** Мунчайлд рассеянно провел иглой по холсту, создавая голубой узелок, который в конечном итоге превратится в океан. Он всегда хотел быть моряком. ...Или он был им? Чем дольше он проводил здесь, чем больше вопросов задавали эти люди, тем больше и больше он приходил к неизбежному осознанию: он был не тем, кем себя считал. Большинство людей могут вспомнить хотя бы что-то о своем детстве. У большинства людей были интересы и хобби, то, что им нравилось делать, у большинства людей были друзья. Даже если бы здесь, внизу, это было не так, у большинства людей сохранились бы воспоминания о таких вещах с Земли, о друзьях, семье, интересах и времяпрепровождении. Не у него. Чем больше он размышлял об этом, тем больше становилось ясно, что огромная часть его жизни просто... исчезла. Даже его воспоминания о Passione, организации, из-за которой он был проклят, были в лучшем случае фотоальбомом, где он просто выполнял свои обязанности младшего босса. Та тревожная встреча с предсказателем, от которой он… просто ушел, по-видимому? Даже его изнурительная битва с Ризотто Неро была лоскутным одеялом боли и смятения. Он потерял сознание? В любом случае, как он выжил в той битве? Неужели Босс спас его? Кем он был? - "Кто я такой?" Не отдавая себе отчета, он переместил большой палец на траекторию иглы. Мунчайлд зашипел и отдернул руку, рассматривая маленькую капельку зеленовато-черной жидкости, которая здесь, внизу, была его кровью. Он потянулся, чтобы пососать рану, когда заметил другую кровь, красную, человеческую. Он посмотрел на свои руки, они были покрыты ручейками этого вещества. С иглы в его пальцах, превратившейся в огромный рыболовный крючок, капали рубиновые капли крови. Он осознал ощущение мягкой, теплой плоти на своих коленях, и гладких темных волос, рассыпавшихся по его ногам. Он посмотрел вниз и ахнул. Между его ног было лицо женщины. Ее глаза были пустыми и блестящими, она была едва в сознании, синяки в форме пальцев окружали ее шею. С ее полных, сочных губ капала кровь, они были зашиты толстой леской. Он никогда в жизни не видел эту женщину раньше, но знал, кто она такая. Она была его матерью. Мунчайлд закричал и вскочил на ноги, отшатнулся, споткнулся о свой стул и упал на пол. Он пополз прочь на спине и через пару секунд остановился. Его учащенное дыхание вырывалось изо рта резкими, громкими звуками. — Мунчайлд! — воскликнула Чарли, мгновенно оказавшись рядом с ним. — Мунчайлд, в чем дело? Что случилось? Он посмотрел на нее, его глаза были огромными и почти красными, а лицо бледным, он поднял дрожащую руку и указал на холст. Чарли протянула руку и подняла его. На холсте было грубое изображение береговой линии. — Я-я-я… — Мунчайлд всхлипнул, от слез тушь потекла по его щекам темными ручейками. — Я не знаю!