Only The Results

Руины поместья тлели. Изнурительная битва между двумя аристократами длилась всего несколько секунд, что было довольно долго, учитывая скорость, с которой сражающиеся могли думать и действовать. Их битва почти сравняла с землей южное крыло огромного дворца. Среди обломков полыхали пожары, участки расплавленной земли светились остаточным теплом. Слуги-бесы бродили по обломкам туда-сюда, большинство из них были ранены, у некоторых даже отсутствовали конечности, но они не обращали на это внимания, покорно собирая все ценности, которые остались нетронутыми, и спасая пойманных в ловушку слуг под обломками. Звуковой удар разорвал воздух, заставив их всех вздрогнуть и пригнуться. Огромная фигура пронеслась по воздуху, пролетела некоторое расстояние и врезалась в сады, прорыв траншею длиной около полукилометра на изысканно ухоженной территории. Саллос оказался весь в грязи, а его обнаженная голова разбила основание огромной золотой статуи Столаса, торжествующего над убитым адским львом. Статуя опрокинулась, копье в ее руке вонзилось в землю между ног Саллоса. — Уф… — простонал Саллос, зашевелившись в траншее. Он сел и посмотрел на свой костюм, потрепанный битвой и испачканный кровью. Его кровью. Прошло много времени с тех пор, как Саллос истекал кровью. С одной стороны, он наслаждался этим ощущением, напоминанием о его ограничениях. С другой стороны, он должен выполнить свою работу, и травмы ему явно в этом не помогут. Он протянул руку и нащупал раздавленные останки своего некогда гордого орлиного носа. Сжав и повернув, он вставил осколки кости на место, и они соединились с хрустящим звуком. Он шумно выдохнул через свои только что восстановленные ноздри, прочищая их. Он поднялся на ноги, свирепо нахмурившись. - "Интересно, что бы сказал Люц, если бы я заявил ему: "Эй, Люц! Я тут хочу навестить твою дочь. Знаешь, повеселиться, пообедать, сломать ей гребаный позвоночник об мое колено!" Он, вероятно, сказал бы–" - "Если ты думаешь, что справишься с этим, Салли, то давай!" - высокий, мелодичный голос Люцифера прозвучал в его голове, холодное ненавистное ликование сочилось из каждого слога. - "Попробуй, и узнаешь последствия~" Саллос вздохнул, покачал головой и направился к поместью. Если он собирается осадить поместье Наследницы, ему нужно будет заполнить соответствующие документы, независимо от приказов Люцифера. Он прошел мимо бесчувственного тела Стеллы, лежащего среди обломков. Он поднес руку к лицу, почувствовал, как порезы на его глазу уже заживают, и тень улыбки промелькнула на его лице; время так и не смягчило ее. — Мне жаль, Звездочка, — тихо сказал он. Он вытащил свой адский телефон и направился к стоянке, где стоял его лимузин, по пути позвонив в свой домашний офис. — Это Саллос, отправьте команду в поместье Столаса, мы берем принцессу Стеллу Гоэтию под стражу до тех пор, пока Указ не будет выполнен. Кроме того, запросите Форму доступа к Королевскому поместью R4-7 вместе с формой разрешения на Карательные меры класса 1 в офисе Люцифера. Я буду там через 5 минут. Он повесил трубку, чтобы клерк на другом конце провода мог сделать свою работу, и набрал новый номер. — Капитан Галлия. — Ваше превошходительштво, — последовал ответ. — Я надеюсь, вы выполнили свою задачу. — Так точно, Ваше превошходительштво, — последовал ее подозрительно шепелявый ответ. — Бешы находятшя под штражей, ожидая допроша. — Отлично, — сказал он и сделал паузу. — Вы в порядке? У вас странный голос. — ...Я в порядке. Саллос ухмыльнулся ее лаконичности; бесы, должно быть, получили пару ударов, и без сомнения, больше всего пострадали от ее гордости. — Очень хорошо, хорошая работа, Галлия. Мне нужно, чтобы вы немного размялись, завтра в это время мы будем осаждать отель принцессы. — У Октавии ешть отель? — Нет, — он улыбнулся, искренне желая увидеть ее лицо, когда это маленькое откровение достигнет цели. — Отель Принцессы. Вот оно. — О, — еще одна пауза, затем она продолжила. — Может, мне шобрать шпешотряд, Ваше превошходительштво? — Ну, если вы можете вспомнить кого-то, кто не на задании и кто продержится дольше двух секунд, то приведите его, иначе это будет пустой тратой таланта. — Понятно, — сказала она. — Я вштречу ваш во дворше, Ваше превошходительштво. Он повесил трубку и наклонился, чтобы сесть в свой лимузин. — Ну и бардак... *** Галлия уставилась на телефон, когда связь прервалась, и увидела свое искаженное лицо в отражении на темном экране. Ей пришлось срезать всю ткань, очищенную Серафимской Сталью, чтобы рана зажила. Таким образом, большая часть правой стороны ее лица была ободрана до кости, ее глазница стала пустой зияющей дырой, а на ее скулах проступали голые мышцы. Она с легкостью раздавила телефон и заковыляла к троице избитых бесов, связанных и лежащих без сознания на полу, мучительно борясь с желанием растоптать наглых тварей в лепешку. Ее лицо было уничтожено, нога ужасно пульсировала, а еще ей, вероятно, потребуется операция по удалению всех очищенных тканей. Хуже всего было с ее рукой. Мелкой засранке удалось незаметно нанести по ней удар серафимским боевым молотом. Хотя Галлии удалось увернуться от удара, по покалывающей, пульсирующей боли она поняла, что кость была сломана. Любая кость, сломанная ангельским оружием, не заживет, и конечность придется ампутировать, чтобы регенерировать заново. Она стиснула зубы и начала закипать. Ее герцогу нужно, чтобы к завтрашнему дню она была в отличной боевой форме! С тех пор, как произошел Инцидент с мистером Клином, стало известно, что Наследница может и будет защищать своих подопечных с удивительной, ужасающей свирепостью. Даже такому могущественному существу, как ее герцог, понадобится поддержка против таких, как Шарлотта. С Указом или без, было маловероятно, что Люцифер вмешается от их имени. На самом деле, никого бы не удивило, если бы он появился лично, чтобы посмотреть бой с попкорном в руке. Как и все демоны в армии герцога, Галлия была грешницей, фактически Повелительницей, и притом весьма могущественной. На протяжении веков она создавала свою империю в Адском Городе с несравненной жестокостью и кровопролитием, ее дисциплинированное и солдатское поведение привлекло внимание самого герцога. Хотя у нее все еще было звание капитана, она явно была на пути к званию генерала, если судить по ее стремительному росту в званиях до сих пор. Она убивала своих врагов как на задании, так и в рядах, и ее коллеги-солдаты герцога справедливо испытывали благоговейный трепет и страх. И вот она здесь, избитая, окровавленная и искалеченная. Бесами. Хорошо вооруженными бесами, надо иметь в виду. Группа солдат входила и выходила из офиса IMP с охапками серафимского оружия. Пули, клинки, шесты и дубинки - как знаток оружия, она была впечатлена. Конфискация такого количества серафимской контрабанды сама по себе была впечатляющим достижением, недурной прибавкой к ее зарплате в конце квартала, и даже шагом к тому, чтобы стать майором. И все же ее раздражало, что такие ничтожные создания ее поцарапали. — Автозак прибыл, мэм, — сказал один из солдат, отдав честь. — Пакуйте их, — прорычала Галлия, обернувшись к другим солдатам. — Ну? Живо! — Т-так точно, мэм! Солдаты герцога, каждый из которых был гордым и могущественным воином, лучшие среди самых престижных убийц Пентаграмм Сити, осторожно приблизились к бессознательным бесам. Она открыла было рот, чтобы обругать этих жалких трусов, но прикусила язык. С их точки зрения, эти бесы, несмотря на свое скромное происхождение, не только разграбили Хранилище с его самым ценным артефактом, но и сумели ранить легендарного капитана Галлию. Часть ее хотела улыбнуться. Возможно, ее репутация исправит ситуацию. — Уверяю ваш, они шовершенно бешвредны, — сказала она, указав на свое лицо когтем. — Вы же не думали, что я прошто так отпущу тех, кто шделал это шо мной, не так ли? А теперь берите их и уходите! — Есть, мэм! Она фыркнула, когда испуганные демонические воины осторожно подняли, по-видимому, очень опасных бесов и направились к бронированной машине. Часть ее все еще хотела выпотрошить кого-нибудь. Как она сможет поддерживать своего герцога с такими травмами? — Капитан Галлия, — раздался голос. Она обернулась и увидела насекомоподобного демона, лейтенанта по имени Хорис. — Хориш. — А эти бесы оказались крепкими орешками, да? Она приготовилась оторвать его лицо и надеть его обратно вверх ногами, когда он протянул пузырек с таблетками и потряс им с улыбкой на зазубренном лице. — Похоже, у этих наемников было нечто большее, чем просто Серафимская Сталь. Он протянул ей пузырек с надписью "Souls-2-Go: Ты Рад, Что Здесь Не Написано "Банан". — Что это такое? — Какой-то новый дизайнерский наркотик, зачарованный или что-то в этом роде, его называют "Восторг", — сказал Хорис и оглянулся через плечо, прежде чем подойти поближе. — Эти таблетки довольно дорогие, но, по-видимому, они действительно работют. Галлия открыла пузырек и вытряхнула одну таблетку. Это была капсула в форме ромбика размером с мятную конфету. Она пульсировала теплым оранжевым светом, сиянием, которое вызывало в памяти давно похороненные воспоминания о летних восходах и запахе пыльцы и свежескошенной травы. В ее руках таблетка казалась теплой. — Например? — Это всего лишь слухи, но, по-видимому, всего одна порция может восстановить душу практически после чего угодно, — сказал Хорис низким заговорщическим голосом. — Исцелит все раны, независимо от причины. Ее оставшийся глаз моргнул при этих словах, она подняла взгляд и увидела, как он смотрит на нее, в его позе чувствовалось странное напряжение, а в его глазах виднелось что-то, похожее на отчаяние. — Положи это вмеште ш прочей контрабандой, — прошипела она, сунув контейнер в его когтистые руки. — Еще раз шкажешь мне что-нибудь легкомышленное, и я прикажу шделать из тебя чучело. Он усмехнулся и пошел прочь, покачивая головой. — Как шкажешь, бошш. Она рванулась вперед и пнула его под зад с такой силой, что он пробил стену и упал на тротуар. Галлия фыркнула и пролевитировала себя из дыры вниз, на улицу, где ее ждал лимузин. Она вошла через открытый люк на крыше и со вздохом откинулась в мягком кресле, тонированные стекла скрыли ее от посторонних глаз. Только теперь она позволила себе прочувствовать боль. Лимузин направился в поместье герцога, а вслед за ним последовал небольшой караван бронированных автомобилей, доверху набитых серафимской контрабандой. Она посмотрела вниз на свой сжатый кулак и открыла его, показав маленькую светящуюся таблетку. *** Октавия сидела перед собравшимся вместе персоналом отеля и пациентом. Мунчайлд был наверху в своей комнате, он приходил в себя после побоев, которые устроил ему Саллос. Она приподняла бровь, когда Шарлотта налила ей чашку горячего какао, глядя на весь мир так, будто это не она ударила главного миротворца Ада по лицу десять минут назад. Типа, срань господня. Шарлотта только что ударила дядю Салли. Шарлотта. Она полагала, что не должна удивляться, учитывая, кем была Шарлотта, но на протяжении веков та была мишенью для всех шуток, которые когда-либо отпускал Внутренний Круг. Нельзя сказать, что она никогда не сопротивлялась, просто она никогда не ставила своих нападавших на место, несмотря на то, что всегда могла это сделать, если судить по ее недавнему выступлению. Она слышала, как хрустнул его нос. Октавия вздрогнула. Сколько демонов в аду могли хотя бы подумать о том, чтобы замахнуться на дядю Салли? Она могла по пальцам пересчитать, какие из ее родственников были либо достаточно сильны, либо достаточно импульсивны, чтобы рискнуть, и даже у них шансы были небольшие. - "Я имею в виду, он, конечно, могущественный, но он также миротворец Люцифера! Никто не хочет иметь дело с последствиями. ...И теперь он преследует меня..." - "А теперь, пожалуйста, пойдем со мной, малышка." Эти слова, это милое, безобидное выражение нежности. Они всегда заставляли ее чувствовать себя в безопасности, как будто ее большой дядя, который был кошмаром для всех остальных, всегда прикрывал ее спину. Но этот холодный блеск в его глазах, безжизненность его голоса, воспоминание об этом вызывало тошноту. Ее руки, сжимавшие кружку, задрожали, на глаза навернулись слезы. Ее сердце бешено колотилось: она умрет. Шарлотта не может защищать ее вечно, и даже если бы она сбежала, куда ей податься? — Эй, малышка, — сказал демон-паук и потряс фляжкой перед ее лицом. — Хочешь крепкого ирландца? — Да, пожалуйста! — сказала Октавия, протянув свою кружку. — Энджел! — сказала Чарли, уперев руки в бока. — Где ты это взял? — У Хаска, — сказал Энджел, наливая щедрую порцию виски в какао девушки. Хаск похлопал себя по спине, прежде чем до него дошло. — Ах ты ворюга! Октавия сделала большой глоток из кружки и вздохнула. — Так-то лучше... — Итак, — сказала Чарли, присев рядом с ней. — Хочешь поговорить об этом? — Не особо, — сказала Октавия, сделав еще один глоток. — Но да ладно. Сначала... — Твой отец одолжил свой гримуар бесу, — сказал Аластор, внезапно оказавшись рядом с ней. — И из-за какой-то херни, которую бес стащил сверху, против него развернули следствие. Когда официальное решение не обнародовали, Люцифер издал Указ, нацеленный на тебя в качестве наказания за проступки твоего отца. Вроде я ничего не пропустил, милая? Чарли бросила взгляд на Аластора, прежде чем снова посмотреть на Октавию, на этот раз с извиняющейся улыбкой. — Верно… — спросила Октавия, потягивая какао, виски слегка ее успокаивало. — Если ты все это и так знаешь, чего именно ты хочешь знать? — Ну, мой отец может быть, эм, ну, жестоким тираном, но приказать убить дворянина - это немного необычно, даже для него, — сказала Чарли, положив руку на плечо Октавии. — Ты можешь сказать нам, что было украдено? — Я могу… — Октавия вздохнула, покачав головой. — Но тебе это не понравится. — Пожалуйста, Вия, мне нужно знать, — сказала Чарли, успокаивающе сжимая ее руку. — Если я буду знать, что привело моего отца в такое ужасное настроение, может быть, я смогу что-то сделать, чтобы переубедить его, успокоить. В смысле, все не может быть настолько плохо... — Они украли Святой Труп из Хранилища. В комнате воцарилась оглушительная тишина. Рот Хаска отвис, а Вэгги и Энджел обменялись ошеломленными взглядами. Аластор тихо хихикнул и покачал головой, его рука поднялась к лицу, а хихиканье переросло в смех. Глаза Ниффти вылезли из орбит, и она повернулась к Аластору, как будто ожидая, что он объяснит эту, по-видимому, очень непонятную эзотерическую шутку. Радио Демон отвернулся от нее, откинул голову назад и захохотал, хлопая себя по колену. Чарли молча сидела рядом с Октавией, уставившись на нее широко раскрытыми и измученными глазами. В течение нескольких долгих секунд все, что они слышали, это все более безумный смех Аластора. — О, — наконец произнесла Чарли. — Я поняла. — Господи Иисусе, — прохрипел Хаск. — Именно, — сказала Чарли ровным голосом. Ниффти громко сглотнула и перекрестилась, но тут же вздрогнула и задымилась, когда благословение обожгло ее. — Что? — сказал Энджел, глядя на Вэгги, которая пожала плечами. — Что происходит? Что такое Святой Труп? — Чарли? — сказала Вэгги, положив руку ей на плечо. — Ты знаешь, что это такое? — Это тело. Человеческое тело, — сказала Чарли, поднимаясь на ноги. — Конкретно, это человеческое тело моего дедушки. — Твоего дедушки?.. — начала говорить Вэгги, и ее глаз широко распахнулся, когда она осознала. — О нет. — Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что здесь нахер происходит?! — воскликнул Энджел, всплеснув руками. — Энджел, — медленно произнес Аластор, как будто обращаясь к простаку, и показал на Чарли. — Тело ее дедушки. Папаша Чарли - Люцифер, значит, ее дедушка... — К чему вся эта уклончивая чушь? — усмехнулся Энджел. — Просто скажи мне! Иисусе! Аластор рассмеялся и хлопнул в ладоши с отвратительным сухим звуком. — Да! — Что? — Иисусе~ — промурлыкал Аластор. Энджел открыл рот, чтобы обматерить упрямого засранца, когда, наконец, его глаза расширились от осознания. Он посмотрел на Чарли, потом на потолок, потом снова на Чарли. — Иисус? Как...? — Господь Господь Иисус Христос! — Аластор захихикал, сложив руки в богохульной пародии на молитву. Энджел промолчал. Взглянув куда-то вдаль, он медленно осел. — Ну, это... ну, это, безусловно, объясняет реакцию моего отца, — сказала Чарли, массируя виски. — Как кучка бесов проникла в Хранилище и украла Святой Труп? Даже с гримуаром они никак не смогли бы проникнуть внутрь, не говоря уже о том, чтобы выбраться оттуда живыми! — Думаю, что смогу пролить некоторый свет на эту загадку, моя дорогая, — сказал Аластор, сцепив руки за спиной. — Гангстерский мир был охвачен чем-то вроде ажиотажа несколько месяцев назад, когда новая банда начала расширять свое влияние. Они называют себя Il Nove, Девятка, но свой путь они начинали как банда исключительных убийц, известных как La Squadra. — Девятка, Сквад, — фыркнула Вэгги. — Очень креативно. — Когда дело доходило до того, чтобы убивать людей, они, безусловно, были креативными, — ухмыльнулся Аластор. — Я всегда был одним из тех, кто ценит хорошее шоу, и оно было продемонстрировано в полной мере во время их расширения. Никто ни на секунду не усомнился в их способностях, но ключевой загадкой их внезапного взлета был, по-видимому, огромный источник капитала, который они обрели, казалось бы, за одну ночь. Действительно, всех, кого они не могли купить, они убивали, а те, кого они не убивали, cбегали. Неделя славного кровопролития и предательства, и они откусили большой кровавый кусок от каждой банды в Вест-Централе. Как ни странно, любимые маленькие ассасины Столаса также получили таинственную, но не менее важную неожиданную прибыль в то же самое время, став самыми процветающими в своей отрасли во всем Аду. Совпадение? Чарли кивнула, постукивая себя по подбородку, если эта группа была достаточно сильна, чтобы произвести впечатление на Аластора, у них, безусловно, был шанс против Хранилища, особенно если бы гримуар мог заставить их войти внутрь. Оставался только один вопрос: "Кто здесь подписывает чеки?" Аластор усмехнулся и покачал головой. — Помнишь, что я сказал, еще до того, как ты накинула на меня петлю с этим отвратительным контрактом? — Я пожала тебе руку, — сказала Чарли, ухмыляясь. — Не моя вина, что ты не прочитал свой собственный мелкий шрифт. — В любом случае, — быстро сказал Аластор. — Столас был не единственным болваном, ставшим целью старого дяди Салли. Нет, на самом деле, одна из тварей, за которыми охотится старая ищейка, была другом нашего друга, нынешним лидером организации Холи Дайвера, Повелителем с подходящим именем Трабл. — Как эти парни выбирают себе имена? — спросила Ниффти, оглядываясь по сторонам. — В мой первый день мне сказали не выпендриваться, но у всех этих придурков такие классные, зловещие имена. Я чувствую себя обманутой! — Твою мать! — простонал Хаск, прижав руку к лицу. — Твою мать, твою мать! "Неприятности и опасности за каждым углом"! Я гребаный идиот! — В чем дело, Хаск? — сказала Чарли, напрягая воображение, чтобы придумать, что могло сделать этот день еще хуже. Хаск вздохнул и покачал головой с извиняющимся выражением на лице. — Чак, прости, что я не упомянул об этом раньше, время было неподходящее, и ты уже была так зла той ночью, и я надеялся, что он просто запугивал меня и– — Хаск. — Хорошо, хорошо, в ту ночь, когда мы взяли Муни в казино, мы столкнулись со старым приятелем, Покер Фейсом. Мы с Муни отправили этого болвана ни с чем, но прежде чем мы это сделали, он отвел меня в сторону и сказал, что… ну, Холи Дайвер все еще жив. Аластор перестал смеяться. С его лица исчезла ухмылка. — Что? — Кто? — спросила Октавия, оглядываясь по сторонам. — Где! — сказала Ниффти с беспечной улыбкой. Глаза Чарли широко распахнулись, она прижала руку ко рту. — Но... это невозможно. Мы видели, как он умер. — Клин тоже! — напомнила Ниффти. — Этот тип очень предусмотрительный. — Это не первый раз, когда он играет в опоссума, — сказал Аластор, его глаза сузились. — Если и есть кто-то достаточно безумный, чтобы стащить рождественский костюм Бога, то это старина Шноркель и его дружки. — Неудивительно, что папа обижен, — сказала Чарли, глубоко вздохнув. — В смысле, да, он получил бы удовольствие от всего этого, если бы ему принесли труп, но эти парни… это может быть плохо не только для нас, но и для всех! Рай, Ад, Земля... — Итак, э-э… — сказал Энджел, раскрыв глаза. — Что, черт возьми, нам делать? — Надурить его? — предложил Хаск. — Друзья Энджела будут их отвлекать, и если мы сможем заставить птичку телепортировать нас, может быть– — Нет, — сказала Чарли, покачав головой. — Саллос взял это место под наблюдение в ту же секунду, как я сломала ему нос. Они будут отслеживать любого, кто уйдет, и если они обнаружат, что гримуар пытаются пронести через портал, они разрушат его. В комнате воцарилась мрачная тишина. Чарли моргнула и щелкнула пальцами, на ее лице расплылась улыбка. — Но... как только мы с Саллосом столкнемся, мы сможем, так сказать, поднять достаточно пыли, чтобы все вы могли выйти отсюда незамеченными! Но придется подождать до этого момента. — А… — сказал Энджел, потирая затылок. — Что мы будем делать до тех пор? — Кто хочет напиться? — хмыкнул Хаск, скрестив руки на груди. — Хаск… — сказал Чарли, готовясь отчитать его, прежде чем пожать плечами и кивнуть. — А, похер. Давайте немного повеселимся. Вэгги! Скажи Козлам, чтобы поставили колонки и достали закуски! Пришло время для караоке! *** Мунчайлд сидел на своей кровати, сосредоточившись. Он почувствовал странное покалывание демонической энергии, проходящей через его тело. Демоны могут ускорить свое исцеление таким образом, хотя обычно это оставляет их в ослабленном состоянии, пока их энергия не восполнится. Мунчайлд знал, что такая незначительная рана не сильно повлияет на его собственную энергию, поскольку у него, по-видимому, был огромный запас. Или, по крайней мере, часть его это знала. — Черт возьми... — пробормотал он вслух. — Будь оно все проклято... - "Ты не можешь защитить ее", - с горечью сказал он себе. - "Ты не можешь защитить никого из них. Ты достиг такого прогресса, а все еще слишком слаб, чтобы делать что-либо, кроме как убегать и прятаться!" — Заткнись, — прошипел Мунчайлд. - "Ты знаешь, что должен сделать", - сказал он себе. - "Позвони ему". Мунчайлд вздохнул и, очистив свои мысли, потянулся к телефону на прикроватном столике, где несколько секунд назад лежала расческа. — Туу-руу-руу-руу~ Туууу-руу-руу-руу-ру-ру~ - "Возьми трубку, черт возьми", - подумал он про себя. — Туу-руу-руу-руу~ Туууу-руу-руу-руу-ру-ру~ На другом конце провода раздался щелчок, за которым последовало тяжелое и быстрое дыхание, как у собаки. Мунчайлд почувствовал, как паника и дикая ярость поднимаются из глубины его души. Часть его испытывала облегчение от того, что его вторая половина не сохранила то немногое здравомыслие, которое он забрал у него при жизни, но ему было нужно, чтобы он был ясен, сосредоточен. — Ш-ш-ш-ш-ш… — успокаивающе сказал Мунчайлд. — Все в порядке. Ты в безопасности. — ВЫПУСТИ МЕНЯ! — взревел он, его мысленные удары болью отозвались в сердце Мунчайлда. — ВЫПУСТИ МЕНЯ, ВЫПУСТИ МЕНЯ, ВЫПУСТИ МЕНЯ, ВЫПУСТИ МЕНЯ! Мунчайлд поморщился, но сдержал сущность в узде. — Тссс! Я знаю, ты в замешательстве, я просто... Тише, тише, успокойся... В своем воображении он увидел человека с безумными глазами, который лежал, скорчившись, в темноте, закрыв лицо руками. Его волосы представляли собой спутанные извивающиеся розовые пряди, почти неотличимые от окружающей его ауры, они хлестали его по лицу. Мунчайлд протянул руку, выражение его лица было спокойным и теплым. Дьяволо поднял на него глаза и со стоном отпрянул от протянутой руки. - "Господи, надеюсь, это сработает..." - подумал Мунчайлд, мысленно протягивая руку. — Вот. Возьми меня за руку. Как раньше. Дикарь взглянул на него. В его глазах промелькнуло мгновенное узнавание, и он бросился вперед, схватив его за руку. Мунчайлд зашипел и напрягся, когда снова почувствовал это странное тянущее ощущение, как будто часть его рвалась наружу. Он сдержал его и проверил, что безумец мог отнять у него, но в этот раз все сработало. Дьяволо глубоко вдохнул и выдохнул, его глаза были неподвижны и сосредоточены. — Хррн… — прохрипел он по телефону. — Привет, Доппио. — Теперь я Мунчайлд, — сказал Мунчайлд, открыв глаза и вернувшись в свою комнату. — Доппио мертв. Я похоронил его рядом с нашим отцом. — Ты имеешь в виду его отца. — Я имею в виду нашего отца, — сказал Мунчайлд. — Наш отец умер за два года до нашего рождения, — беззаботно сказал Дьяволо. — Как жаба василиска, этот старый дурак, священник, взрастил свою погибель. — Он был добр к нам. — Это была его первая ошибка и, конечно, не последняя. — Знаешь, я мог бы просто повесить трубку, — сказал Мунчайлд, постукивая телефоном по виску. — Забрать назад то, что я тебе дал, оставить тебя невнятной развалиной в моей голове. Сзади послышался голос. — Положи расческу, Доппио. Он обернулся и увидел фигуру, сидящую по другую сторону кровати. Он был похож на него, но в то же время и нет. Старше, шире в плечах, его кожа покрыта блестящей красной бронированной чешуей. Он повернулся к нему лицом. Его глаза были холодными и зелеными, как нефрит. — Э-э… — Мунчайлд моргнул и понял, что говорит в расческу, и отбросил ее от уха, покраснев. — Я использовал этот трюк, когда мы только начинали, — сказал Дьяволо, разглядывая свою руку, жестокие бронированные суставы, длинные острые когти. — Но я бы сказал, что мы переросли это, не так ли, Доппио? — Я же сказал тебе, меня зовут Мунчайлд. — Да. Ты сказал. Мунчайлд швырнул в незваного гостя подушкой, которая с тихим стуком упала на пол. Дьяволо ухмыльнулся, склонив голову набок. — Не волнуйся, Доппио, ты тут совсем один. Кстати, о трюках, ты и сам кое-чему научился, не так ли? Как, например, вся эта договоренность. Ты можешь сделать меня нормальным? Как тебе пришло это в голову? — Я... этого не делал, — медленно сказал Мунчайлд, все еще не уверенный, было ли видение опасным. — Или я просто надеялся, что это поможет тебе прийти в себя. Насколько я могу судить, у меня достаточно опыта подавления собственной травмы, и самое меньшее, что я мог сделать, это помочь тебе с твоей. — Звучит не очень здорово, — усмехнулся Дьяволо. — Что бы сказала Шарлотта? — Что это именно то, что есть, помощь, — вздохнул Мунчайлд, скрестив руки на груди. — Ты неуравновешен, тебя может вывести из себя что угодно. Нам придется вместе искать более постоянное решение. Если, конечно, ты нам позволишь. — О да, я должен немного полепить из глины! — Дьяволо фыркнул и поднялся на ноги. — Может быть, картинки из макарон? Может быть, вышивание – о, подождите, мы уже пробовали это, не так ли? Глаза Мунчайлда расширились. — Как… откуда ты знаешь? — Я в твоей голове, Доппио. Достаточно сказать, что у меня немного больше опыта в том, чтобы быть ментальным существом, чем у тебя, — сказал Дьяволо, подойдя к зеркалу и рассматривая свою новую внешность. — Эту одежду что, выбирал ребенок? — Подросток – и это отношение устарело, — сказал Мунчайлд, взглянув на свой ансамбль. — Кроме того, если ты все это знаешь, ты знаешь, что мы должны сделать. — Хм, да, искупление, — вздохнул он, направившись к окну. — Наш единственный выход отсюда, после того, как ты убил наше тело. — Кажется, я припоминаю, как ты сам обрушил на себя крышу, — сказал Мунчайлд, ухмыляясь. — Все, что я сделал, это не получил удара. — Ужасно вкрадчиво для того, кто обманул нас, лишив второго шанса на жизнь на Земле. — Земле? Что именно мы бы делали на Земле? Вели себя хорошо и жили долго и счастливо? Все, что ты бы сделал, это... — Мунчайлд замолчал и вздохнул, потирая виски. — Мы должны пройти через это. Мы должны оставить наше прошлое позади, — Дьяволо ухмыльнулся и открыл было рот, но Мунчайлд огрызнулся. — И ты знаешь, что я не это имел в виду! — Я бы гораздо охотнее сотрудничал, если бы они все были мертвы, — сказал Дьяволо, рассматривая свои когти. — Начнем все сначала? Совсем как в старые добрые времена. Ты, я, банда. На самом деле, мне интересно, сколько из старой банды оказалось здесь – и я уже знаю ответ. Все они. Все они здесь, внизу. Мунчайлд впился взглядом в Дьяволо. — Заткнись, или я отправлю тебя обратно. — О, как грубо! — сказал Дьяволо, скрестив руки на груди. — Тебе это нравится, не так ли? Контроль всего. Сила. Командуешь мной, своим большим плохим бывшим боссом: "Я сильный, ты меня слышишь?" - говоришь ты. "Теперь я сильный!" - издеваешься над плодом своего воображения, как будто ты не можешь быть еще более жалким. Мунчайлд сжал кулаки и вздохнул, сдуваясь, качая головой. — Это было ошибкой. — Нет, нет, — Дьяволо подошел к нему и ткнул в него пальцем. — Это хорошо. Как это называет Шарлотта? Катарсис! Вот чего ты хотел с этим стервозным птицеподобным существом, да? Ради этого ты к ней ходил? И делал ей приятно?! — Нет! — Нет? — недоверчиво переспросил Дьяволо. — Тогда зачем это делать? Зачем рисковать обеими нашими жизнями ради "завершения"?! Мунчайлд молчал. Его руки на коленях сжались в кулаки, плечи так напряглись, что затряслись, но он ничего не сказал. — Это очаровательно. Оглядываешься на чужие воспоминания, сравниваешь свою точку зрения с моей собственной, — Дьяволо жестоко улыбнулся. — Она бы остановилась, ты же знаешь. Если бы ты хоть раз сказал "нет", она бы нашла новую игрушку, и ты это знаешь. Ха! Может быть, она бы попыталась ухаживать за тобой, как ее муж делает с этим отвратительным бесом! Но ты, слабый простак, каким ты и являешься, просто держался и терпел это, слишком боясь заговорить с кем-либо! Слишком боялся настоять на своем! Слишком напуган, слишком мягок, слишком слаб! — Заткнись… — зашипел Мунчайлд, слезы навернулись на его глаза. — Все эти годы страданий, Доппио, и все потому, что ты был таким бесхребетным, что напрашивался на насилие! — Заткнись! — Заткнуться? Вот зачем ты позвонил мне! — сказал Дьяволо, ткнув пальцем в Мунчайлда. — Ты бросился на защиту своей девушки и ударил этого великана так сильно, как только мог, а он прихлопнул тебя, как насекомое! Но я, я дважды пускал кровь Шарлотте, и ты видел, что она с ним сделала! Так почему же это так, а? Мунчайлд ничего не ответил, отвернувшись от призрака. Дьяволо прошел через кровать и встал напротив своей второй половины, скрестив руки на бочкообразной груди. — Потому что я сильнее тебя. Я всегда был сильнее тебя. Ты позвонил мне, потому что знал это. Ты знал это и хочешь знать почему. — …Я уже победил тебя… — пробормотал Мунчайлд без особой убежденности. — Да! — Дьяволо ударил кулаком по прикроватному столику, разбив его вдребезги, и его содержимое посыпалось на пол. — Вот именно, Доппио! Мунчайлд отшатнулся, его глаза расширились, замешательство сменилось ужасом: это была большая ошибка. — К-как? Дьяволо навис над Мунчайлдом, его улыбка была широкой и зубастой. — Это ты мне скажи! Как я это сделал? Как я мог использовать такую ужасную силу? И как ты победил меня? — Я н-не знаю... — Ложь! — Дьяволо перешел на крик. — Ты победил меня, потому что хотел убить меня! — Это неправда! — О, но это так! — торжествующе воскликнул Дьяволо. — Шарлотта говорит, что здесь души первичны, но что именно это значит? Я скажу тебе: то, что ты чувствуешь, то, чего ты хочешь, то и случится! Я могу использовать нашу силу намного лучше, потому что я наношу удары с намерением убить! Я хочу уничтожить и подчинить себе наших врагов! Вот почему ты победил меня! Ты хотел подчинить меня, убить меня! — Я не хочу тебя убивать! — всхлипнул Мунчайлд. — Почему? Ты же ненавидишь меня, не так ли? Мунчайлд отвернулся от него. — Нет! — Лжец! Я чувствую это в тебе, Доппио! — Дьяволо опустился на колени и схватил Мунчайлда за голову, заставив его посмотреть на себя. — Я забрал у тебя все, не так ли? Твоего отца, твою мать, всех, кого ты когда-либо знал! О, как ты оплакивал людей, о существовании которых неделю назад и не подозревал! Не смеши меня! Ты не можешь честно сказать мне, что именно поэтому ты меня ненавидишь! Все, что я делал, было ради нас, ради тебя! Все люди, которых я убил, все "зло", которое я совершил, было сделано для твоей безопасности! Чтобы наше прошлое не утащило нас в пропасть! Ты ненавидишь меня за то, что я люблю тебя больше, чем кого-либо еще! — Если ты так сильно любил меня, тогда почему ты оставил меня? — сказал Мунчайлд, вскочив на ноги. Дьяволо моргнул и отступил назад. — Что? — Когда мы были разделены, — сказал Мунчайлд, свирепо глядя на него. — Я лежал, умирая, один под дождем, а ты убежал за стрелой. Ты даже не оглянулся. Ты бросил меня. Я равнялся на тебя, боготворил тебя, а ты оставил меня умирать в одиночестве. Так что, да, продолжай говорить себе, как сильно ты меня любишь, продолжай использовать меня, чтобы оправдывать все это безумие, все эти смерти! Единственное, о чем я буду думать, это о том, как ты без раздумий оставил меня умирать. Дьяволо стоял, ошеломленный этой исповедью. Мунчайлд прошел сквозь него и взглянул в окно на Адский Город. — Доппио… Я... меня преследовали. Предатели… стрела... я... — Мне все равно, — сказал Мунчайлд, прислонившись к окну. — За то, что я был частью этого, за то, что помог тебе создать Пассионе, я заслужил свою судьбу, свое проклятие. Но я не позволю тебе продолжать использовать меня в качестве оправдания своих действий. Дьяволо замолчал и сел на кровать, он смотрел вперед отрешенным взглядом. — Я недостоин... Мунчайлд оглянулся на него через плечо, ничего не сказав. — У меня в руках была стрела… — Дьяволо осмотрел свой кулак, призрак торжествующей улыбки на его лице исчез, когда он разжал руку, обнажив пустую ладонь. — И она отвергла меня. Я был недостоин ее из-за тебя… Мунчайлд. Мунчайлд моргнул и осторожно повернулся к нему лицом. — Что? — Этот... ублюдок, — Дьяволо стиснул свои акульи зубы и сжал руки в кулаки так сильно, что они задрожали, а костяшки пальцев хрустнули. — Этот сентиментальный слабак, Джорно Джованна, она выбрала его вместо меня! Почему? Почему?! Как она могла предпочесть этого слабого, мягкосердечного мальчишку мне?! Эта сила, эта абсолютная, божественная сила! Она должна была быть моей! Я заслужил это, не так ли?! Его аура вспыхнула красным, черным и белым. Воздух стал кислым и металлическим, обжигающим язык и ноздри Мунчайлда, словно кислота. Глаза Дьяволо горели болезненным, радиоактивным зеленым светом, его фигура раздувалась, щупальца на макушке извивались, будто разъяренные змеи. Пара рук легла на его кулаки, нежно сжимая их. Дьяволо зарычал и поднял глаза, чтобы увидеть Мунчайлда, его черты лица были мягкими и меланхоличными, его аура, безмятежно-розовая с вкраплениями теплого, сияющего золота, слилась с его собственной, распространяясь по ней, успокаивая ее. Глаза Дьяволо потускнели, и его форма стала прежней, его аура замерцала и успокоилась. — Я... я был... недостоин. Я всегда думал, что истинное величие существует только внутри меня. Что я один заслуживаю того, чтобы править. Я был прав… но я оставил эту часть себя позади, когда преследовал стрелу. Она предпочла Джорно мне, потому что я пожертвовал своей человечностью, чтобы заполучить ее. Я пожертвовал тобой. Я люблю тебя, Мунчайлд. Ты мягкий, сентиментальный, теплый… ты - все, чем я не являюсь. Я был создан, чтобы защищать тебя, оберегать твою нежную душу от жестокого мира. Я позволил тебе умереть, и за свою неудачу я был наказан, но теперь, теперь у нас есть еще один шанс. Я хочу, чтобы мы снова стали друзьями, я хочу снова быть вместе. Если ты найдешь в своем сердце силы простить меня за все, что я сделал, за все те жестокие вещи, которые я сказал, за то, что подвел тебя, за... за все… Я хотел бы помочь тебе в последний раз. Чтобы хоть раз поступить с тобой правильно. Мунчайлд поднял Дьяволо на ноги и заключил его в крепкие, теплые объятия. Дьяволо на мгновение выглядел озадаченным, но страх и замешательство на его лице быстро растаяли, уступив место слезливому облегчению. Он ответил на объятие и улыбнулся, его плечи расслабились. Через мгновение они разошлись, улыбаясь друг другу. — Эй, все в порядке, — сказал Мунчайлд. — Нужно оставить все это в прошлом. У нас впереди трудные времена, но я буду с тобой. — И я с тобой, — сказал Дьяволо, ухмыляясь. — С нетерпением жду возможности снова увидеть этого герцога. Покажи ему настоящий удар, ми каро. Мунчайлд слегка побледнел. — Хе-хе... Хорошо, давай начнем с малого, ладно? Дьяволо усмехнулся. — Нам нужно поработать над твоей жаждой крови, Муни. Не волнуйся, у меня ее более чем достаточно для нас обоих. Мунчайлд усмехнулся и покачал головой. — У Чарли будет много работы. — Если кто-то и может это сделать, так это Шарлотта. — Да, она довольно… — Мунчайлд сделал паузу, его глаза сузились, и он посмотрел на свою вторую личность. Дьяволо заметил пристальный взгляд. — Что? — Просто ты часто упоминаешь Чарли, — сказал Мунчайлд, и уголки его рта растянулись в ухмылке. — Типа, очень часто. — И? — Дьяволо отвернулся от него, выпрямив спину и скрестив руки на груди. — Она же руководит этой операцией, не так ли? — Боже мой, — по его лицу расплылась улыбка. — Она тебе нравится! — Чушь, — Дьяволо вздернул нос и отмахнулся от него. — Она сильная. Крепкая. Мне никогда не удавалось убить одного и того же человека дважды. Я это уважаю. Мунчайлд просиял и протянул руку, чтобы игриво похлопать своего надутого двойника по плечу. Его рука прошла сквозь эфемерную сущность. — Ооо! Это так мило! Дьяволо фыркнул, нахмурившись. — Я не милый. Дверь открылась со скрипом. Кто бы ни был по ту сторону, он не особо хотел входить. Послышался голос, это была Октавия. — Муни? Ты в порядке? Мне показалось, я слышала, как ты с кем-то разговаривал. — О, да, я в порядке, — сказал Мунчайлд, и так оно и было; впервые за долгое время он почувствовал себя легче. — Я просто, эм, просто разговариваю сам с собой. Октавия усмехнулась и шагнула внутрь, оглядывая его комнату. — А? Это хорошо. Эй, тут остальные устраивают вечеринку "мы в дерьме", и они хотели посмотреть, как ты... — она остановилась как вкопанная, ее глаза широко распахнулись, и она отпрыгнула назад. — СРАНЬ ГОСПОДНЯ, ЧТО ЭТО! — Вия? — Мунчайлд растерянно моргнул, вопросительно наклонив голову. — Что-то не так? Октавия указала на чуть более высокого и крепкого двойника, стоявшего рядом с ним. — Кто это, блядь, такой?! Мунчайлд взглянул на Дьяволо, который, оглянувшись и никого не обнаружив, указал на себя. — Кто, я? — Да! Ты! Другой гребаный Мунчайлд! — Октавия согнула когти, ее перья взъерошились. — Твою мать, Муни, это он?! Мунчайлд отступил назад. Его глаза метались между ними. — Ты можешь его видеть? — Походу, — сказал Дьяволо с широкой улыбкой на лице. — А вот это уже интересно.