Only The Results

Комната была погружена в темноту. Они упали на кровать, отчего та заскрипела. Руки начали блуждать, исследовать, дыхание становилось тяжелым, желанным. Вожделение наполнило воздух, их запахи смешивались друг с другом, еще сильнее подстрекая их. — Ах, Муни... — Вия, я... Руки возились с ремнями и молниями, самозабвенно расстегивая застежки и пуговицы. Руки наконец нашли то, что искали, их сладострастные вздохи заглушались пьянящим стуком их сердец. Тепло расцвело, достигло вершины, нахлынуло и... и... чары рассеялись. Мунчайлд зарычал от разочарования и свесил ноги с кровати, обхватив голову руками, его дыхание было прерывистым. — Черт... подери! — Муни… — Октавия села и потянулась к его дрожащему телу. — Все в порядке. — Виа, я... Так никогда не бывает, обычно я могу… — сказал он сдавленным голосом. — Почему я не могу–?! — Муни, все в порядке, — проворковала она, прижимаясь к его спине. — На тебя навалилось слишком много всего сразу. Я зашла слишком далеко, слишком быстро. Давай не будем торопиться, хорошо? — Я не хочу не торопиться! — воскликнул Мунчайлд, поднявшись на ноги, отчего на него упал зловещий красный свет города, льющийся в окно. — Это должно случиться сегодня вечером! З-завтра мы будем… Мне так жаль, Вия! Я хотел сделать для тебя одну маленькую вещь, и провалился! Она увидела слезы разочарования и стыда, текущие по его щекам. Октавия протянула руку и схватила его за запястье, потянув его обратно на кровать, в теплые объятия, она положила голову на его плечо и прошептала: — Все в порядке… Все, что мне нужно, - чтобы ты был здесь, со мной. Останься со мной, Муни… пожалуйста? Мунчайлд ответил на объятие, положил руку ей на плечо и прижался щекой к ее макушке. — Почему я не могу?.. Почему сейчас, когда я с женщиной, которую люблю? Почему я не... Он оборвал себя, выдохнув с шипящим рычанием. Она слышала, как ускорилось его сердцебиение, когда то, что он собирался сказать, громко и ясно прозвучало в его голове: "Почему этого не случилось с ней? Почему не в тот раз? Она оставила бы меня в покое, если бы это произошло!" Октавия обхватила его грудь руками и сжала. — Ты сейчас со мной, это все, что имеет значение. Да ладно, это еще не конец света. — Но– — Шшш… — успокаивала Октавия, поглаживая его грудь. — Может быть, через пять минут Небесное воинство выломает дверь, но если я буду с тобой эти пять минут, мне этого хватит. — Вия... Она откинулась на кровать, все еще обнимая его руками. Она повела его вниз, на мягкое постельное белье. Их головы оказались на подушке, ее грудь прижалась к его спине. Они молчали, единственные звуки, которые нарушали атмосферу, исходили от хаоса снаружи. Она прижалась ухом к его спине, прислушиваясь к биению его сердца - быстрому, тяжелому, сердитому. — Из этого ничего не выйдет. Она почувствовала, как он сдулся и отстранился. — Неужели? — Нет, — сказала она и забралась на него, прижимаясь задом к его коленям, а головой к его подбородку. — Я же ни на что не годная принцесска. Прошло мгновение, прежде чем Мунчайлд издал сердечный, искренний смешок, осторожно обняв ее. — Ты лучшая, Вия. — Я знаю, — она повернула голову на 180 градусов и поцеловала его в подбородок. — А теперь поспи немного. Мунчайлд наклонил голову и нежно поцеловал ее. — Хорошо. *** Некоторое время она лежала без сна. Сколько именно, она не могла сказать. Да ее это и не особенно заботило. Она коротала утренние часы, прислушиваясь к дыханию Мунчайлда. Какое-то время назад он задремал и теперь тихо похрапывал ей на ухо. - "Не ожидала, что моя последняя ночь в жизни пройдет вот так", - подумала она про себя, прежде чем улыбнуться. - "Но в любом случае все хорошо. Я бы хотела, чтобы мы могли оставаться такими вечно..." Она удовлетворенно вздохнула и прижалась к нему, наслаждаясь его теплом. - "Черт… Мне нужно в туалет." Осторожно, двигаясь словно хищник на охоте, она высвободилась из объятий Мунчайлда. Освободившись, она встала с кровати и зашагала по темной комнате, ее совиные глаза с легкостью видели в темноте. Одним посещением туалета спустя она посмотрела на себя в зеркало: ничего не изменилось, ее голова все еще была на плечах, что ее дядя явно спешил изменить. Она приняла это откровение со странным спокойствием. Часть ее ожидала, что со временем страх, тревога и стресс будут медленно нарастать, пока она не сойдет с ума! Но нет, завтрашний день таил в себе две возможности: либо она умрет, либо нет. Простые варианты всегда были почти утешительными. После трех больших стаканов воды она почувствовала, что последние стадии ее кратковременного приступа алкоголизма начинают проходить. Вряд ли она была в состоянии поддаться чему-то вроде похмелья, но сильное головокружение, сопровождавшее избавление от крепкого напитка, все равно было неприятным. Она вернулась в комнату, потягиваясь и зевая. Краем глаза она увидела, как в темноте что-то сдвинулось. Она повернулась, чтобы увидеть... ничего. Октавия вздохнула и потерла глаза, но когда обернулась, увидела Мунчайлда, стоящего перед балконным окном, голого и с монетой в руке. Он подбросил ее в воздух и поймал, шлепнув по ладони. Он проверил результаты и повторил то же самое. — О! — начала она. — Муни, привет. Извини, если я тебя разбудила. Мунчайлд захрапел и заворочался в постели, перекатываясь на спину. Октавия бросила взгляд на фигуру, стоящую перед окном. Он повернул голову и посмотрел на нее через плечо своим изумрудным взглядом. — А, — Октавия скрестила руки на груди и покачала головой. — Это ты. Он ничего не сказал и подбросил монету. На этот раз он не поймал ее, вместо этого позволив ей стукнуться о деревянный пол. Монета подпрыгнула и несколько раз перевернулась в воздухе, прежде чем, что невероятно, упасть на ребро. Он оторвал взгляд от монеты, в его глазах было что-то похожее на торжество. — Очень хорошо. Он повернулся к ней полностью. Октавия покраснела и посмотрела куда-то поверх его плеча. Та ее часть, которая все больше и больше напоминала отца, резко возбудилась, в ее голове мелькнула короткая мысль: "Вот это да..." Зеленые глаза метнулись вниз. — Прошу прощения. На его теле, мерцая, появилась одежда. — Теперь я прилично одет. — Возможно, ты переоцениваешь себя, — сказала Октавия, прикрываясь. — И еще, отвернись, пока я не найду халат или что-нибудь подобное. — В этом нет необходимости, — сказал он. — Я ни в малейшей степени не нахожу тебя возбуждающей. На самом деле, я нахожу тебя немного ужасающей. Это ее задело. — Тебе когда-нибудь говорили, что тебе стоит поработать над своей светской беседой? — Я не хотел тебя оскорбить. До недавнего времени я был взрослым мужчиной с человеческими чувствами. Ты - демонический хищник ростом восемь футов с разумом девочки-подростка. Естественно, мне с тобой некомфортно, — сказал он, оглядываясь по сторонам, и мгновение спустя в его руках появился халат, который он бросил ей. — Вот. Если тебе так будет удобнее. Октавия выхватила его из воздуха и надела. — Хорошо, монстр теперь тоже прилично одет. Итак, эм, что... случилось? — Я, — сказал он ровным тоном. — Эксперимент продолжается. — Эксперимент? Дьяволо бросил взгляд на спящего Мунчайлда. Выражение его лица можно было назвать почти нежным. — Когда он спит, я больше становлюсь самим собой. — Что ты имеешь в виду? — сказала Октавия, присев в кресло. Дьяволо посмотрел на нее, в его взгляде чувствовалось разочарование и злость, хотя она не была уверена, что взгляд был направлен на нее, по крайней мере, не полностью. — Ранее сегодняшним вечером я позволил себе выйти. Я был свободен, я был отделен от него, не связан его волей. Он не был в моей голове, и я не был в его. Мы были независимы. — А сейчас нет? Он кивнул. — Я могу чувствовать его. Ощущать его. Мы отличаемся друг от друга. Однако, когда он бодрствует, мы не отличаемся. Грань между нами становится все тоньше. Более размытой. Сегодня вечером я... смешался. Я играл в игры, я дразнил… Я флиртовал. Я даже пожалел о том, что пролил пойло этого пьяного мужлана, и попытался исправить ситуацию, — он улыбнулся при этих словах, но это была ужасная, омерзительная улыбка. — Нельзя сказать, что этот опыт был лишен достоинств, потому что я действительно исправил ситуацию. Это решение не пришло бы мне в голову в том виде, в каком я есть сейчас. — Я не понимаю. — Когда Мунчайлд взял мои воспоминания, вобрал мою травму в себя, он также вложил в меня часть себя, своего рода якорь. Как следствие, я стал больше похож на него. Это тревожило, но и бодрило. Новая точка зрения. Новые... идеи. Соображения, которые сейчас кажутся мне чуждыми, но тем не менее принесли свои плоды. Я был слеп к себе, и я вижу это сейчас. Я не мог видеть эту слепоту до сегодняшнего вечера. Вот что творят чудеса свежего взгляда. Октавия посмотрела на него, не уверенная, что ей делать со всем этим бредом, но совершенно уверенная, что больше ничего не хочет слышать. Она встала и направилась к кровати, в которой дремал Мунчайлд. — Верно. Ладно, что ж… не мог бы ты, пожалуйста, исчезнуть или что-нибудь в этом роде? Завтра у меня важный день, и мне нужно выспаться. — Он любит тебя, — Дьяволо прошел между мебелью и, склонившись над ее плечом, прошептал ей на ухо. — Любит тебя, как он любил ее. Октавия с отвращением отшатнулась от призрака. — Что такое чудовище, как ты, знает о любви?! — Я знаю достаточно. В качестве "примера"... — его рука взметнулась в рубящем ударе, воздух вокруг нее вспыхнул жаром и светом. Октавия вздрогнула и приготовилась к удару, открыв глаза только через мгновение. Рука находилась в нескольких дюймах от ее шеи, расположенная так, словно собиралась оторвать ее голову от плеч. — Видишь? Я не могу причинить тебе вреда, хотя мне бы очень этого хотелось. Если Мунчайлд умрет, умру и я, так что для меня имеет смысл только обезглавить тебя и предложить голову твоему дяде, когда он появится завтра. И все же я не могу. Он в состоянии контролировать меня, остановить меня, только когда кто-то, кого он любит, находится в опасности. Сначала его мать, по какой-то причине, потом его драгоценная Донателла, а теперь ты. Это была, мягко говоря, неприятная ситуация. Октавия тяжело дышала, ее глаза расширились. — Чего ты хочешь? Дьяволо убрал руку, приложив ее к щеке, и посмотрел на нее снизу вверх. — Я хочу жить. — Я тоже, — тихо сказала Октавия. — Да, хорошо, — усмехнулся Дьяволо и прошел мимо нее, чтобы опуститься на колени рядом с кроватью, осматривая Мунчайлда. — Сейчас мало что можно с этим поделать, не так ли? Но вместе? У нас впереди замечательное путешествие. Я исчезну без него, я вижу это и сейчас, и он без меня не может полностью стать цельным. Мы находимся на пороге великого прорыва, он и я. С помощью Шарлотты он сможет стать тем человеком, которым всегда должен был быть. Возможно, однажды он даже сможет доверять людям, которых любит. — Что ты имеешь в виду? Дьяволо поднялся на ноги с выражением искреннего замешательства на лице. — Ну, ты должна знать. Я думаю, это несколько испортило вам вечер. Октавия отступила назад, покачивая головой. — Нет... он был... — Да брось, — Дьяволо устремил на нее терпеливый, почти нежный взгляд, мягко покачав головой. — Ты слишком сильно напоминаешь ему ее в этом плане. Твой голос. Твой запах. Твои когти. Это воспоминания, эти чувство ужаса и отвращения к себе. Он не мог удержать их, не тогда, когда он также лечил и мою травму. Глаза Октавии расширились. — Нет... — О, но он любит тебя, дитя, — сказал Дьяволо и нежно провел рукой по голове Мунчайлда. — Он так сильно тебя любит. Настолько сильно, что он был готов вновь пережить эти воспоминания, если это означало доставить тебе удовольствие. Он так сильно любит тебя, но, в конце концов, он тебе не доверяет. Не верит, что ты не причинишь ему вреда. — Я... я бы никогда, — пробормотала Октавия, уставившись в пол и сжав кулаки по бокам. — Я бы никогда не причинила ему вреда! Н-не нарочно... — Я тебе верю, — сказал Дьяволо, скрестив руки на груди. — Не нарочно. Твоя мать тоже не думала, что причиняет ему боль. Просто немного грубой игры, безобидный выпад в адрес своего мужа, и все это ради забавы. Хорошенький маленький Мунчайлд никогда не говорил "нет" и всегда казался таким нетерпеливым, так отчаянно старался угодить. Знаешь, на каком-то уровне я думаю, что она хотела от этого чего-то большего, запретного бурного романа с кем-то низшим, вроде той интрижки, которая делала твоего отца таким счастливым. Он понятия не имел, что она заставляла его терпеть. — Заткнись... — И тут появляется Октавия, — прошипел он, подойдя ближе. — Милая, добрая Октавия. Любимая Октавия. Октавия, которая думает, что он не видит, как она на него пялится. Думает, что не видит этого хищного взгляда. "Как долго?" - он думает. "Сколько времени пройдет, пока когти не вылезут наружу? Как скоро она получит то, что хочет?" О, он никогда бы в этом не признался, но эти мысли всегда были там, всегда ждали, всегда вызывали страх. — Заткнись, — прорычала Октавия. — Он умрет, ты же знаешь, — сказал Дьяволо с бесстрастным выражением лица. — Пытаясь защитить тебя. Они все это сделают. Мунчайлд, его друзья, мечта Шарлотты. Все это - пыль. — Заткнись! — закричала она, сжав когти, слезы потекли по ее лицу. Но крик ушел в никуда. Комната снова опустела. Октавия взглянула на Мунчайлда, который все еще храпел в большой удобной кровати с довольным выражением лица. Она тяжело вздохнула, бросив последний тоскующий взгляд на своего возлюбленного, прежде чем направиться к изножью кровати, где грудой лежала ее одежда. Она порылась в сброшенной одежде и достала свой адский телефон, собралась с духом и вытерла слезы с глаз. *** Глаза Чарли распахнулись. Она застонала, когда свет ударил ей в глаза. Она села в постели, потянулась, закинув руки за голову, и зевнула, почесываясь. Утренний свет безмятежно отражался от ее обнаженной алебастровой кожи. Чарли глубоко вдохнула, почувствовав в воздухе запах бекона и кофе. Ниффти, должно быть, встала рано, чтобы приготовить завтрак. Тихий храп привлек ее внимание к холмику на кровати рядом с ней. Вэгги все еще крепко спала, и, хотя Чарли накануне вечером посадила ее на временную диету из воды и нескольких порций рассола, она не сомневалась, что ее одноглазая возлюбленная будет более чем не в себе сегодня утром. Но для этого и нужен кофе с беконом! — Просыпайся, соня~ — проворковала Чарли, толкая храпящий комочек. — Время завтракать! — Мммф… — проворчала Вэгги, еще сильнее натягивая на себя одеяло. — Сходи ты. — Ну же, Вэгги. Отелю нужен администратор, — сказала Чарли, ткнув пальцем в то, что, как она предполагала, было ее головой. — Вставай, вставай, вставай! — Оставь меня. — О-о-о… — с улыбкой сказала Чарли и проскользнула под одеяло. — Похоже, у нас тут завелись клопы... — Чарли, нет. — А единственное, что избавляет от клопов, это… — Чарли нырнула под одеяло. — Ягоды! Вэгги взвизгнула, когда полные черные губы Чарли прижались к ее голой ягодице и с громким фырканьем подули. Вэгги металась под простынями, тщетно пытаясь вырваться. Чарли без усилий удерживала ее, пока прижималась губами к упругому животу серой демонессы и дула. — Чарли! Прекрати! — захихикала Вэгги, размахивая конечностями. — Стой! Я серьезно! Теплые губы покрывали нежными поцелуями ее живот и середину груди. — Прекратить? Вэгги ахнула, когда Чарли легкими поцелуями прошлась по ее ключице до шеи. — С-сука... Чарли ухмыльнулась, продолжая осыпать ее подбородок и щеки поцелуями. — Прекратить? — Не дразни меня! — Прекратить? — Чарли! Их губы встретились, их тела извивались, руки переплелись, когда они боролись под одеялом. — Разве мы не должны идти? — прохрипела Вэгги, ее глаза пылали похотью, серая кожа покраснела от горячей крови. — На завтрак? — Ниффти подогреет для нас пару тарелок, — голова Чарли скользнула под одеяло, ее глаза светились красным в темноте под ним. — Или я ее уволю. — Ладно… — Вэгги вздрогнула, прежде чем резко ахнуть, ее спина выгнулась дугой. — О-о-о! Ч-Чарли! *** Хаск потягивал кофе и отрезал вилкой кусочки яичницы с беконом. Он взглянул через стол на Энджела, который сидел между Раззлом и Даззлом, подливая в свой кофе выпивку. Энджел заметил этот взгляд и улыбнулся, подмигнув ему в ответ и облизнув губы. Хаск что-то проворчал и отвернулся. - "Если я не умру сегодня, я, вероятно, буду сожалеть о прошлой ночи всю свою жизнь", - подумал Хаск, позволив себе ухмыльнуться из-за своей кружки. - "Неважно. Это еще не худшее, с кем я просыпался..." Ниффти наполнила его кружку и чмокнула его в щеку, подмигнув ему. - "А вот об этом я уже жалею..." — Смотрю, ты сегодня бодрая, а, Таракашка? — сказал Хаск, когда Ниффти поставила тарелку с оладьями перед Энджелом и Козлами. — Я бы даже сказала, что у меня разгладилось несколько морщин~, — сказала она, также чмокнув Энджела в щеку. — Ха! — сказал Энджел, хлопнув ее по заду. — Лучше и не скажешь! Рад, что мы хорошо провели с тобой время, Моргалка. — Хм? — Ниффти склонила голову набок, прежде чем до нее дошло. — А! Да, я тоже думаю, что это было весело. Хаск громко рассмеялся над ошарашенным выражением лица Энджела. — Да не дуйся ты так, мы двое просто ничто по сравнению с Большим Плохим Ди. — Все, что он сделал, это придушил тебя и поцеловал! — возмущенно сказал Энджел. — Так может сделать любой начальник приюта! — Но этот голос, эта уверенность, эта хватка… — Ниффти вздохнула и покраснела. — Эй, только не рядом с едой! — прорычал Хаск. Они услышали назойливую болтовню, доносящуюся из коридора, и через секунду Вэгги и Чарли вошли в комнату. — ...установлен в комнате отдыха, чтобы побудить наших пациентов – о, всем привет! Приятно видеть, что вы не слишком расстроены этим утром. — Не без причин, — сказал Хаск, ухмыляясь Чарли. — А что насчет тебя, Чак? Ты-то, я гляжу, прям сияешь. Чарли и Вэгги покраснели и захихикали, после чего Чарли отмахнулась от него. — О-о? Это очень любезно с твоей стороны, Хаск. Эм... Скажи, что у нас на завтрак? — Бекон, яйца и оладьи! — сказала Ниффти. — Хочешь, я приготовлю для вас двоих тарелку? — Пожалуйста! Хаск покачал головой, улыбнулся и поднес кружку к губам. Его кофе улыбался ему. Хаск ругнулся и отполз в сторону, когда чернильно-черные щупальца вырвались из его кружки, свернулись вместе, как цветок лотоса, а затем раскрылись, выпустив Радио Демона. Энджел фыркнул и полил оладьи сиропом. — Выпендривается. — Доброе утро, товарищи Хазбинцы! — промурлыкал Аластор. — Я вижу, вы хорошо отдохнули и поели! Набивайте животы, у нас впереди долгий, интересный день! — Аластор, убери ноги со стола, — коротко сказала Чарли, когда Ниффти поставила перед ней тарелку. Аластор спрыгнул со стола и протянул руку Хаску, когда тот высвободил свои конечности из кресла. — Встать смирно, солдат. — Иди в жопу! — рявкнул Хаск, отбросив от себя когтистую руку. — Овцы сегодня на удивление спокойны, несмотря на надвигающуюся катастрофу, — Аластор повернулся и посмотрел на Чарли с натянутой улыбкой, когда он заговорил, в его голосе слышалось что-то похожее на нетерпение. — У тебя есть план, да? — Да, — сказала Чарли с набитым блинчиками ртом, и на ее лице появилось выражение изысканного восторга. — Ниффти, это потрясающе! В чем твой секрет? — Я добавляю немного ванили в яичные белки перед их свертыванием, и готовлю на сковороде, смазанной подсоленным сливочным маслом. — Гениально! — Это была идея Раззла! — Беее! — Чарли, — строго сказал Аластор, только для того, чтобы Чарли наклонилась вперед и отправила ему в открытый рот вилку с оладьями. — Ты... Ммм... Боже милостивый, они хороши... — И да, у нас есть план, — сказала Чарли, потягивая кофе. — У подруги Энджела Черри есть безопасное место, и она приютит вас всех, пока я буду отвлекать Саллоса и его головорезов. После этого я встречусь со всеми вами у Рози. Между нами говоря, Ал, у нее больше всего доброй воли, чтобы мы могли затаиться, по крайней мере, на несколько дней. Если эта свистопляска со Святым Трупом настолько серьезная, что папа разрешил Саллосу выбить мою дверь, то у меня такое чувство, что папа не хочет преследовать Октавию дальше определенного момента. Ему нужна рыбка покрупнее. — Откуда ты знаешь? — сказал Аластор, прищурив глаза. — Я знаю своего отца, — лаконично сказала Чарли. — Он жесток и злобен, но требовать голову члена Гоэтии? Это просто гнев. Единственный раз, когда я видела папу разгневанным, это когда он разговаривал с дядей Майки, и если он разговаривал с дядей Майки по этому поводу… что ж, он не назначил бы на это дело одного из своих лучших агентов просто так, ради показательной пощечины. Хаск восхищенно присвистнул, покачав головой. На его лице расплылась довольная улыбка. — Блядь, ты вляпалась в это дерьмо по полной программе, Чак. Вэгги потянулась к ней и сжала ее руку. — Не стоит терпеть такое к себе отношение. — Снова и снова ты удивляешь меня, Чарли, — сказал Аластор, издав низкий смешок. — Я бы с удовольствием поковырялся в твоих мозгах по поводу ваших взаимоотношений с отцом. Может быть, за бутылкой красного? — Я еще сделаю из тебя психотерапевта, — шутливо сказала Чарли. — Возможно, — Аластор постучал посохом по земле. — Простите, мне придется позвонить Рози. Без сомнения, она примет нас, но сначала нужно вежливо спросить. Чарли кивнула и открыла рот, чтобы ответить, когда по внутренней связи раздался звон дверного звонка, за которым последовал резкий стук. — А? Черт, кто-то пришел. Подождите, я пойду и выпровожу их. Не хочу, чтобы кто-то еще попал под перекрестный огонь. — Чарли… — сказала Вэгги низким и напряженным тоном. — Пожалуйста, Вэгги! — сказала Чарли, выходя из столовой. — Старина Салли должен получить все необходимые документы из офиса моего отца, чтобы попасть в это место, это займет по крайней мере день. Кроме того, Саллос не стал бы стучать. Чарли прошла по коридору к двери, приготовив свою лучшую улыбку из разряда "мы сейчас заняты, приходите позже". - "Если это снова те гребаные сенобиты..." - Чарли вздохнула и открыла дверь. — Чем я могу вам… помочь... В дверном проеме стоял великий герцог Саллос, пригнувшись, чтобы заглянуть в 10-футовую раму двери. — При– Чарли захлопнула дверь, ее глаза расширились от ужаса. Отчаянно надеясь, что ей померещилось, она открыла ее, чтобы убедиться в этом. И снова там был великий герцог Саллос, главный миротворец Ада и внушающий всем страх агент ее отца. — –Вет! Она снова захлопнула дверь, не теряя времени, помчалась по коридору, оставляя на полу пылающие борозды, и резко остановилась у столовой. — Он здесь! Быстрее! Все, готовьтесь бежать! Не сговариваясь, Хазбинцы вскочили на ноги и ринулись по коридору в вестибюль. Они завернули за угол, когда по лестнице спустилась Октавия. — Октавия! — воскликнула Чарли. — Саллос здесь! Хватай свой гримуар и иди за Муни, я его задержу! — Шарлотта... — Энджел! — Чарли повернулась к демону-пауку. — Позвони Черри, скажи ей, чтобы приготовилась! — Понял, Чак! Октавия шагнула к ним, протянув руку. — Шарлотта? Чарли повернулась к Аластору. — Есть какие-нибудь успехи с Рози? Аластор кивнул. — Она будет ожидать этих плебеев в течение дня. Она знакома с Хаскером, так что он сможет говорить вместо меня. — Шарлотта. — ОднусекундуОктавия, — сказала Чарли, переходя к Вэгги, но осознав слова Аластора, снова повернулась к ухмыляющемуся демону. — Что? — Ну, я останусь с тобой, принцесса, — сказал Аластор, подмигнув. — Герцог доставит достаточно хлопот и без своих запасных танцоров. Я постараюсь дать вам разобраться наедине. Глаза Чарли расширились и заблестели, когда на них навернулись слезы. — Аластор... — О, шикарно! — Аластор со смешком отмахнулся от нее. — Убери свои сентиментальные сопли! Не каждый день можно увидеть настоящую драку между королевскими демонами, вот это развлечение! Чарли собралась с духом и покачала головой, скрестив руки на груди. — Аластор, как твой работодатель, я не могу просить тебя рисковать своей жизнью. Боюсь, я должна приказать тебе убраться в безопасное место вместе с остальными. — Вот отстой! — Аластор щелкнул пальцами, прежде чем повернуться. — О, Энджел! Подойди сюда, ладно? — Конечно, Улыбашка, чего ты… — начал было говорить Энджел, прежде чем кулак Аластора с сокрушительной силой врезался ему в лицо, заставив паука упасть навзничь, из его носа хлынула кровь. — ЧЕЗАНАХ?! Аластор повернулся к Чарли с хитрой усмешкой на лице. — Ну и дела, я действительно напал на пациента. Упс. Чарли безропотно улыбнулась, покачав головой. — Ты уволен. Зеленые вспышки энергии заплясали по телу Аластора, когда Договор был разорван. Его улыбка стала шире, а глаза засветились. — Отличный козырь. — Хорошо, — Чарли выдохнула, и из ее лба выросли рога, ее аура превратилась в корону ужасной силы, воздух стал сухим и запах озоном, когда она пустила в ход свою титаническую мощь. — Игра прОдолЖается. Одним движением дверь была сорвана с петель и испарилась, открыв очень ошеломленного Саллоса и, что любопытно, только одного солдата герцога, высокого остроносого грешника в костюме под стать ему. — ВелиКИй ГерЦог СалЛос, — прогремела Чарли, ее рот превратился в адскую пасть из зубов и огня. — Ты сТупИл на заПреТНую тЕрриТОрию. УбираЙСя отсюДа нЕмедлЕнНО, или Я убеРу тЕбя сиЛой. — Ну же, Шарлотта, — Саллос встал между Чарли и своим приспешником, выражение его лица было спокойным. — Разве так принято приветствовать приглашенного гостя? — Что?! — она сплюнула. — Не думай ни на секунду, что ты можешь– — ЧАРЛИ! — раздался чей-то голос. Чарли обернулась и увидела Октавию, которая встала между Саллосом и остальными, рядом с заинтригованным Аластором. — Октавия? Что... — Я пригласила его, — сказала она, ее глаза были усталыми, а выражение лица безжизненным. — Я отказываюсь от своей просьбы об убежище. Тебе не нужно драться, никто не должен пострадать из-за меня. — Мудрое решение, Вия. Ты очень... — сказал Саллос, прежде чем его прервал рык Чарли, ее глаза были ужасающе красными. Чарли повернулась обратно к Октавии и направилась к ней с удрученным выражением лица. — Октавия, ты не можешь так думать. Он убьет тебя! Октавия печально кивнула, прежде чем жестом указать на Отель, его персонал и ее саму. — Но с вами все будет в порядке. С Муни все будет в порядке. То, что ты здесь делаешь, Чарли, это невероятно. Ты можешь помогать людям. Ты можешь помочь всему Аду. Я не могу допустить того, что это будет разрушено из-за моих семейных проблем. Я действительно ценю все, что ты для меня сделала, но я должна смотреть фактам в лицо. Может быть… может быть, в Аду станет лучше, если я сделаю это… И для Муни тоже. Чарли покачала головой, положив руку ей на плечо. — Октавия... — Конец дискуссии. Я больше не буду убегать, с меня хватит. Пришло время семье Гоэтия получить по заслугам. Если ты не хочешь, чтобы твои люди прошли через все это, ты позволишь мне уйти, — Октавия убрала руку с плеча, взяла ее руку в свою и нежно сжала, на ее лице появилась грустная улыбка. — Пожалуйста. Помоги Мунчайлду, как можешь. Искупи его. Отправь его туда, где он заслуживает быть. Пылающие, расплавленные слезы потекли по щекам Чарли. Она кивнула, ее чудовищные черты исчезли. — Я так и сделаю, Вия. Октавия повернулась к Саллосу. — Дядя Салли. Могу я отойти на минутку? Попрощаться? Саллос кивнул, выражение его лица было подавленным и угрюмым. — Конечно, малышка. Я подожду столько, сколько тебе нужно. Октавия улыбнулась и, кивнув, направилась наверх. Саллос и его приспешник неловко стояли в вестибюле напротив перепуганных демонов. — Э-э… — сказала Ниффти, шагнув к возвышающемуся герцогу. — Кофе, дядя Салли? Саллос вздохнул и кивнул. — Да, пожалуйста. *** Мунчайлд пошевелился в постели и начал моргать. Он сел и зевнул, причмокивая губами. Нахлынули воспоминания о прошлой ночи, их ясность и свежий стыд развеяли всякое представление о том, что это могло быть просто дурным сном. Он вздохнул и закрыл лицо руками. Из всех случаев, когда он терпел неудачу таким образом, почему именно с кем-то, кого он любил? Почему этот всепоглощающий, тревожный страх охватил его в тот момент? Почему не раньше, с– Он выбросил эту мысль из головы. Вчера была не она. Октавия вовсе не напоминала ему… ее мать. Однако между ними была какая-то связь. Некоторая фамильярность. Это было трудно игнорировать изо дня в день, а особенно в моменты страсти. Мунчайлд поднялся на ноги и направился к окну, натягивая трусы, хоть он и не особенно заботился о скромности. Он был совершенно уверен, что любой, кто его увидит, вероятно, оценит открывающийся вид. Так было в его жизни в прошлом, сейчас, и возможно, будет всегда. Он всегда просто объект, нечто желанное для всех вокруг. Что-то, что должно быть– Перед отелем был припаркован очень знакомый лимузин. Его глаза широко распахнулись: Саллос был здесь. А Октавия - нет. — О Боже, — сказал он хриплым от ужаса голосом. — О Боже, нет, пожалуйста... Мунчайлд развернулся, чтобы быстро одеться, и направился к двери. Он остановившись, только увидев Октавию, стоящую в дверном проеме. — Вия! — воскликнул он, указывая на окно. — Саллос здесь! Быстро, позови Чарли и... Октавия призвала свой гримуар и, открыв его, махнула светящейся рукой. — Силентиум. Мунчайлд застыл. Его тело было окутано сияющей лазурной аурой. Октавия пронзила его печальным взглядом и направилась к нему. Она осторожно коснулась его щеки рукой, и затем наклонилась для последнего нежного поцелуя. — Прости меня, Муни, за все, — она погладила его по щеке, глядя в его широко раскрытые, умоляющие глаза. — Поправляйся, искупи свою вину. Если ты меня любишь, забудь обо мне и моей семье и убирайся отсюда. Я люблю тебя, Мунчайлд. Никогда не забывай об этом. С этими словами она ушла, оставив его застывшим на месте. Спустя секунду дверь в его комнату распахнулась, и внутрь вошла высокая фигура с изумрудными глазами и жестокой ухмылкой на лице. Он прошел мимо своей окаменевшей второй личности и выглянул в окно, подняв монету с пола. — Теперь осталось недолго. *** Саллос потягивал кофе вместе с Галлией. Это была неплохая смесь, к тому же горячая. Слишком часто его угощали стандартным теплым пойлом, которое втирают населению Ада, как еще одну из бесконечных кар Люцифера. На другом конце вестибюля сидела Шарлотта со своими питомцами. Здесь было довольно много грешников, хотя присутствие Повелителя Аластора вызывало некоторую загадку. Саллос полагал, что такая сволочь, как Радио Демон, сбежит по его прибытии, поскольку этот выскочка был печально известен своим деспотичным правлением в областях, которые он завоевал, по-видимому, чисто из скуки. Почему он остался? Из-за верности? Невозможно. Капитан Галлия скрестила ноги и запустила руку в воротник. Она продемонстрировала ожерелье из зубов на своей шее, держась за один очень знакомый желтоватый клык, подмигнула и послала Аластору воздушный поцелуй. Радио Демон сердито посмотрел на нее. Его желчная улыбка превратилась в оскал. Затем Шарлотта заговорила: — Он делает это, чтобы наказать тебя, ты же знаешь. Саллос удивленно моргнул, она продолжила: — Заставляя тебя убить свою племянницу, Люцифер наказывает тебя за твои неудачи. Саллос уставился в свой кофе, изучая свое отражение в темной жидкости; выдавало ли его выражение лица что-нибудь? — Мы обо всем знаем, — продолжила Шарлотта. — Труп, Трабл, банда Холи Дайвера, все это. Ты не смог вернуть его, поэтому дядя Майки набросился на моего отца, а затем сказал тебе убить ее, верно? Саллос почувствовал, как его собственное лицо исказилось от шока; откуда, черт возьми, она все это знает?! Шарлотта заметила это и продолжала настаивать. — Ты не обязан этого делать. Тебе не нужно ничего из этого делать. Позволь ей жить, пожалуйста, ради твоего же блага. Саллос впился в нее испепеляющим, но печальным взглядом. — Ты должна знать лучше, чем кто-либо другой, твой отец получает все, чего он хочет, и как можно более жестким путем. Это самый безболезненный способ. Шарлотта вздохнула и покачала головой. — Так не должно быть. — Но это так, — Саллос поднялся на ноги, повернувшись лицом к Октавии, пока она спускалась по лестнице. — Ты готова, Малышка? — Как и всегда, — сказала она, подошла к нему и взяла его огромную руку в свою. — Пойдем. Саллос вспомнил, как впервые взял ее за руку, когда она была еще совсем птенцом, и ее крошечные когти не могли охватить даже один из его массивных пальцев. Он почувствовал, как его сердце снова начало разбиваться, и улыбнулся ей сверху вниз, сжав ее руку в своей. — Ты такая храбрая, Вия. С этими словами они ушли.