Only The Results

Саллос ворвался в свою церемониальную раздевалку. Это было огромное помещение, наполненное как доспехами, так и шелком. Стены украшены фресками, вырезанными в абиссальном граните, изображающими его великие деяния прошлых эпох. Его единоличное завоевание Балдриков, предшественников современных бесов, в месте, что позже станет Кругом Гнева. Кровавое усмирение гордых Саламандринов, единственной фракции коренных жителей Ада, сохранившей относительную независимость. Его посредничество в установлении мира между Падшим Воинством Люцифера и покоренными коренными жителями Ада, что привело к созданию Внутреннего Круга и Ада, какой он есть сейчас. Скоро он больше не увидит интерьер этой комнаты. Его ждала свита демонических жрецов. Они преклонили колени, стали подхалимничать и унижать себя, распевая, готовились начать ритуал снятия доспехов. Саллос и в лучшие времена терпеть не мог этих претенциозных, замкнутых паразитов, а сейчас были далеко не лучшие времена. — Убирайтесь отсюда, — прорычал он. — Но, — пробурчал главный жрец. — Как же доспехи, ваше превосходительство. — Я сниму их сам, — зловеще пророкотал Саллос. — Убирайтесь сейчас же, пока я не выпотрошил вас всех и не украсил эти покои вашими внутренностями. Жрецы забормотали, как испуганные обезьяны. Они бормотали слишком долго. Саллос взревел и наполнил свою ауру яростью. — ПОШЛИ ВОН! Ближайший жрец был стерт в порошок ударной волной, превратившись в облако черного, плотного, мерзко пахнущего тумана. Остальных отбросило назад, разбросав, как сухие листья. Гранитные стены треснули, и помещение затряслось. Жрецы вскочили на ноги и поспешили прочь от разъяренного королевского демона. Они приблизились к двери, как вдруг что-то произошло. Любые слова, которые могли бы определить или описать то, что произошло, были либо давно утеряны, либо заперты в книгах ангелов. Это вырвало здравомыслие и души священников одним кровавым ударом нереальности. Священники упали на землю, бормоча что-то невнятное, прежде чем полностью растаять в лужах мерзких выделений. Из этой штуковины появилась совершенно белая фигура, сияющая тем, что могло бы быть святым светом в какой-то давно ушедшей эпохе, но теперь было необъяснимо испорчено, осквернено и фальшиво. Бледная имитация сладости Божьей любви, приторная, но искусственная. Саллос снял шлем и усмехнулся. — Люцифер. — Привет, Салли! — поздоровался Люцифер, аккуратно сложив руки за спиной. Саллос приподнял бровь, глядя на отвратительные лужи на полу. — Это было обязательно? — Я подумал, что ты захочешь немного уединиться, — сказал Люцифер, лучезарно улыбаясь. — Раз уж мы собираемся обсудить, что привело тебя в такое возбуждение. — Я довольно кратко изложил свое мнение по этому вопросу, если ты помнишь, — сказал Саллос, делая рубящее движение у своего горла. — Я ухожу. Вот и все. Найди кого-нибудь другого, чтобы рубить для тебя головы, а я тут закончил. — О, Салли, Салли, Салли… — Люцифер усмехнулся и покачал головой, выражение его лица было неподвижным, но каким-то образом скукожилось, став ужасающим и неестественным. — Мой дорогой, милый, обманутый маленький фаворит. Разве ты не забыл всего лишь одну крошечную, но очень важную деталь? Он навис над ним в одно мгновение. Позади него вырисовывалась тень его истинного облика. Темнота и холод вокруг него были такими глубокими, что были сравнимы с самой Бездной. Его многочисленные ужасные глаза уставились на Саллоса с безумной яростью. — Я ВлАДЕЮ ТОБоЙ! Саллос отшатнулся, его глаза расширились от боли, Люцифер продолжил. — Я ВлаДЕю ТвоеЙ СемЬей! — Я ВлАдею ВсЕм И КажДЫМ В Этой СранОй ДыРе! — ТЫ МОй И Это ЗнаЧИт Что ТЫ Будешь ДелАтЬ То Что я СкАЖу ЖаЛкОе НасЕКомОе! — Ты Не Можешь УйтИ! — НИкТО НЕ МОЖеТ УЙТИ! — НИКоГДА! Саллос собрался с духом, его массивные руки сжались в кулаки. — Не трать время на пустые разговоры. Хорошо? Тогда вперед. Убей меня. Глаза моргнули. В них промелькнуло секундное замешательство. Саллос ухмыльнулся и широко развел руки, подставляя свою шею. — Сделай это. Убей меня. Я не вернусь на службу, так что ты можешь это сделать. В любом случае, тебе пиздец, Люц. Ненависть с ревом вернулась в его голос. — Я устрою тебе такую кару, что ты будешь лишь мечтать о смерти! — О? Хорошо. Я не заслуживаю ничего меньшего за то, что я сделал, но ты уверен, что можешь уделить мне время? Часы тикают, Люц. Михаил сказал, что скоро пришлет команду, и вот ты здесь, теряешь время, мучая своих подданных, как глупый сопляк мучает своих питомцев! Люцифер надвигался на него, темнота вокруг него каким-то образом сгущалась. — Саллос... — Ты просто ничего не можешь с собой поделать, не так ли? — недоверчиво переспросил Саллос. — Несмотря на всю твою силу, на все твое могущество, ты все еще самоуничтожающийся, раздражительный маленький зверек, от которого даже Папе стало тошно! Он был прав, отдав предпочтение людям, потому что, хотя они могут быть такими же отвратительными и мерзкими, как ты, по крайней мере, они могут измениться! Бездна взорвалась, втянулась обратно в короткое, стройное тело марионетки Люцифера, выражение его лица изменилось, его обычно вездесущая улыбка превратилась в черный, яростный оскал. — Ты вернешься к своим обязанностям моего миротворца. Ты найдешь Труп. Ты будешь больше улыбаться. Потому что, если ты этого не сделаешь, я причиню тебе такую боль, что ты и представить себе не можешь. Тебе и твоей семье. — Моей семье?.. — Саллос громко рассмеялся и покачал головой. — Ты не понимаешь, не так ли? Была лишь одна вещь во всем Аду, которой ты мог бы мне угрожать, и ты заставил меня отрубить ей голову, идиот! — Как ты смеешь!.. — ЗАТКНИСЬ! — взревел Саллос, его собственная аура вспыхнула. — Мы следовали за тобой! Мы сражались за тебя! Мы были прокляты из-за тебя! Ради тебя! Всемогущего идиота! За это мы заслуживаем быть проклятыми, какими бы дураками мы ни были! Мы заслуживаем всех бедствий и лишений, которые может вызвать это жалкое царство и наши собственные гноящиеся умы! У меня нет сочувствия к моим товарищам по Падению. Мы сделали эту дыру такой, какая она есть, и мы заслуживаем того, чтобы гнить в ней... но ты… Мне искренне жаль тебя, Люцифер. Марионетка отпрянула, отшатнувшись, как от удара. Ее глаза широко раскрылись и наполнились яростной болью. — Твое проклятие хуже, чем у всех нас. Ты был так высоко и пал так низко. Томишься в своем личном Аду далеко у нас под ногами. Но это далеко не самое худшее, — он шагнул вперед, и темнота отступила, продемонстрировав смутный образ шести сломанных, потрепанных крыльев, мерцающих за спиной Саллоса, эхо некогда гордого Серафима. Давно забытая фигура герцога, на которую с нежностью смотрел его Отец, на краткий миг ожила. — Ты когда-нибудь держал Шарлотту на руках? На своих настоящих руках? Тьма хлынула изнутри марионетки, ярость, гнев и боль захлестнули ее подобно водовороту. Злоба и ярость слились в когтистую конечность, его глаза горели бессмысленной ненавистью. Сокрушающий планету удар попал в нагрудник Саллоса, вызвав всплеск тепла и света. Изо рта Саллоса брызнула кровь, и он отлетел назад к стене, разбив огромный гладкий кратер в абиссальном граните, уничтожив ненавистные фрески, прославляющие его "величие". Он вывалился из кратера и рухнул оземь. Могучий герцог пошевелился и поднялся с пола, кровь текла у него изо рта и носа. Он схватился за грудь, прикрыв рукой четыре светящихся пореза на несокрушимой Серафимской стали. Пустота обрушилась на него в одно мгновение, ее многочисленные отвратительные конечности и отростки были готовы мучить, разрывать и осквернять; но Саллос просто ухмыльнулся, широко раскинув руки в наглом приглашении. — Убей меня! Пытай меня! Разве ты не видишь, что уже проиграл? Разве ты не видишь, что всегда будешь проигрывать? Бездна и существо в ней двигались так, словно хотели обрушиться на Саллоса, обрушить на него все муки, какие только могло создать подобное существо, погрузить его в Ад за пределами Ада. Она замерцала. Саллос растерянно моргнул. Люцифер отдалился, его внимание теперь было обращено в другое место. — Что?.. Она замерцала еще немного и в конце концов исчезла, открыв крошечную, тощую марионетку, стоящую перед громадным герцогом и озирающуюся в замешательстве. — Что происходит... что-то мешает... — Люцифер? Половина лица марионетки обвисла, когда она обмякла и упала на колени. — Осколок! Люцифер бессильно рухнул на землю, словно марионетке перерезали нити. Саллос на мгновение задержал взгляд на крошечной фигурке. — Что… Весь дворец содрогнулся, когда мощный взрыв разорвал конструкцию. С сотрясающим грохотом по внутренней части церемониального зала расползлись новые трещины, а с потолка посыпались пыль и мелкие обломки. Саллос поднялся на ноги и постучал по перчатке. — Штаб, доложите. В ответ раздался треск статики, сквозь него доносились крики демонов, когда святые энергии болезненно разрывали их формы на части. Крики прекратились, и остались только помехи. — Черт возьми, — Саллос закрыл канал связи и посмотрел на скрюченную фигуру Люцифера, марионетка уже разлагалась, превращаясь в лужу черной жидкой злобы. — Мы поговорим об этом, когда ты остынешь. Он повернулся, чтобы направиться к двери– –Его правая нога приземлилась в лужу расплавленного жреца с отвратительным хлюпаньем. Он был не один. Воздух стал кислым, горьким и наэлектризованным. Кто-то либо мужественно пытался произвести впечатление, изгибая свою ауру, как дурак, либо безуспешно пытался скрыть глубокий источник силы, которой он переполнялся. Саллос медленно повернулся, выражение его лица было таким, которое предлагало милосердие, но обещало уничтожение. Перед ним стояла фигура грешника. Высокого по их меркам, чуть больше восьми футов ростом, и сложенного как спартанец, несмотря на рваную одежду, свисающую с его мускулистого тела. Для такого демона, как Саллос, такие поверхностные вещи были бессмысленны. Нет, гораздо важнее были его глаза, эти сверкающие глаза цвета фуксии, от которых у него заныли зубы. В них была не ярость, или неистовство, или ненависть, а что-то другое, что-то гораздо более опасное. Он знал, кем был этот человек. — Мунчайлд? — рискнул он. — Ты снова изменился. Тебе идет. Демон ничего не сказал. — Ты решил вот так разбрасываться своей жизнью? — вздохнул Саллос. — Я мог бы использовать тебя в своем расследовании. Я планировал это сделать. Но обстоятельства… что ж, они не позволили. Демон ничего не сказал. Саллос покачал головой и отвернулся. — В любом случае, я не в настроении развлекать гостей. Ты можешь показать себя– –Кулак с поразительной силой врезался ему в лицо, заставив герцога-великана пошатнуться. Другой кулак попал ему в челюсть, свернув голову. Демон-рыба взревел от ярости. Его кулаки превратились в размытое пятно, когда он обрушил сокрушительный поток ударов более крупного королевского демона. Саллос поймал себя на том, что споткнулся, пригибаясь и уворачиваясь от шквала ударов. Вскочив, он нанес сокрушительный удар в живот демона-рыбы, намереваясь выпотрошить его серафимскими перчатками. Жестокие когтистые пальцы перчатки неслись к своей цели с огромной силой и скоростью. Саллос практически мог видеть ямочку на обнаженном животе демона под кончиками его пальцев за секунду до– –Широкий удар рассек воздух. Герцог перенапрягся, на мгновение поддавшись собственному порыву. Прежде чем он смог полностью встать на ноги, демон оказался у его ног, выбивая их из-под него. Саллос мастерски развернулся в воздухе, оказавшись лицом к лицу с демоном, удивление в глазах парня было приятным. Саллос нанес мощный удар с раскатистым ревом, его кулак– –когда пыль и обломки взорвались вокруг него с силой небольшой ядерной бомбы, у него помутилось зрение. - "Что это?!" - Саллос вскочил на ноги, его голова резко повернулась. - "Телепортация? Возможно, но здесь есть что–то еще, каждый раз, когда он это делает, он словно..." Колено врезалось в щеку Саллоса с достаточной силой, чтобы на мгновение пошатнуть огромного демона. Но только на мгновение. Рука Саллоса обхватила лодыжку морского демона, и он взревел, вскочил на ноги и поднял нападавшего высоко в воздух по широкой дуге. Крякнув от усилия, Саллос швырнул тело на землю. Любому нормальному грешнику от такой силы оторвало бы ногу у бедра, но эта новая форма, которую принял Мунчайлд, казалась на голову крепче. Саллос был бы впечатлен, если бы не тот факт, что это означало, что он увидит, как парень разорвется на земле словно мешок для мусора, полный потрохов! Демон-рыба устремился к земле и– –Саллос опустился на колени в центре кратера, его кулак покоился на ложе из измельченного гранита. — О, так это один из тех боев, не так ли? — сказал Саллос, закатив глаза. Он вытянул руку вверх и над головой и поймал сокрушительный удар как раз перед тем, как тот попал ему в затылок. Саллос двинулся, чтобы нанести удар по рыбе-демо– –Герцог шагнул вперед, замахиваясь на пустой воздух... как он и ожидал. Он ухмыльнулся и перевел инерцию в обратный удар. Удар пришелся Мунчайлду по ребрам каблуком ботинка из священного металла, отчего он отлетел назад к противоположной стене, разбив витрину из хрусталя и красного бархата. Он рухнул на землю, кашляя и отплевываясь, держась за ребра, на которых образовался обожженный синяк. — Вы, грешники, и ваши причудливые маленькие трюки, — сказал Саллос, выпрямляясь и отряхиваясь, когда его аура вспыхнула, ощущение покалывания распространилось по комнате. — Вот. Боюсь, что создать портал рядом со мной совершенно невозможно, но ты можешь попробовать, Мунчайлд. — Теперь меня зовут Солидо, — прорычал демон, сжав руки в кулаки. — И я только начинаю, Салли. Глаз Саллоса дернулся; он собирался заживо содрать с него кожу. — Очень хорошо, "Солидо". Нападай и умри. Солидо бросился вперед, переходя при этом в свою высвобожденную форму. Хотя его рост и телосложение не впечатляли такого демона, как герцог, сильный металлический привкус в воздухе, легкое покалывание на коже - все это заставляло его сжимать зубы. Секретарь Столаса может так?! Саллос сосредоточился на звере, несущемся в его сторону, его глаза были огромными и бездумными, дикий рев вырывался из безгубой зубастой пасти. - "Мне лучше поскорее покончить с этим", - подумал Саллос. - "У мальчика, похоже, ограниченный самоконтроль в этой форме, он легкая добыча..." Зверь встал на дыбы, приблизив колено к подбородку, прежде чем топнуть. Сама комната содрогнулась от удара, сместив большой кусок потолка и заставив его упасть на пол. - "Просто животное!" - Саллос внутренне усмехнулся. - "Подумать только, что я куплюсь на такое простое развлечение, как падающий щебень! Мне нужно только– –Саллос крякнул, когда шесть тонн абиссального гранита обрушились ему на голову. Как только это произошло, массивный кулак нанес герцогу жестокий апперкот. Гранитная глыба превратилась в пыль, и королевский демон взлетел в небо. Саллос перекатился в воздухе, приземлившись ногами на потолок, прежде чем с грохотом рухнуть обратно на пол. Что-то теплое и влажное потекло по его подбородку. Он вытер, нахмурившись при виде свежей крови. Он сжал кулаки и встал. - "...Итак, это определенно не телепортация. Интересно." Его огненно-красные глаза огляделись вокруг, уловив проблески в пыли и завесах дыма, проникающих в комнату от бушующего где-то поблизости пожара. Последовали звуки топающих ног и это странное ощущение; простолюдин метался по комнате, теперь опасаясь мастерства Саллоса, ожидая подходящего момента для нанесения удара. - "Как он это делает? Сворачивание пространства? Нет. Слишком плавно, слишком быстро. Я бы почувствовал гравитацию. Чистая скорость? Нет. Если бы он двигался достаточно быстро, чтобы пройти мимо меня, воздух был бы в огне! И как он смог незаметно подтащить ко мне этот валун? Его способности, если я правильно помню, заключаются в ограниченном предвидении, усиленной памяти и психометрии.... А! Да, конечно!" Саллос поднял руку и быстрым движением своей мощи разорвал кровеносные сосуды на кончиках пальцев. Его гордая, могучая сущность сочилась из его перчатки, капая на пол в– –и собиралась в маленькую лужицу. — Хех. Саллос развернулся и, не глядя, нанес мощный хук слева, прямо в лицо Солидо, отчего из его рта брызнул фонтан крови и острых белых зубов. Ошеломленный грешник покатился по полу, зажимая рот и челюсть, зелено-черная жидкость хлестала между его пальцами. — Стирание времени! — воскликнул впечатленный Саллос. — Вкупе с твоим предвидением… Отдаю должное, парень, я бы никогда не подумал, что скромный маленький офисный работник Столаса способен на это. — Ты еще увидишь, что я полон сюрпризов, — сказал Солидо, поднявшись на ноги и сплюнув свежую кровь на пол. Саллос выдержал выпад молодого человека и причмокнул губами. — О, в самом деле? Глаза Солидо вспыхнули той же энергией, тем же напором, но в них Саллос увидел зачатки трепета и страха. — Да, подходи и узнай, если только ты не боишься! — Вряд ли, — сказал Саллос, рассматривая себя в отражении своих перчаток с когтями, незначительные повреждения, нанесенные демоном, уже заживали. — Мне тут кое-что любопытно. Не твои способности, нет, способности такого рода не являются чем-то неслыханным среди пользователей Стендов. Они раздражают, но вряд ли представляют угрозу для одного из Падших. Нет, что меня интересует, так это "почему". Мог ли ты стать этим, — Саллос указал на крепкого демона, — все это время? Почему именно сейчас? Почему не раньше? Неужели ты наконец сорвался и решил выместить свое разочарование на нас, членах королевской семьи? Не то чтобы я мог винить тебя, я просто хотел бы знать. Солидо зарычал и принял свою высвобожденную форму, заставив Саллоса вздохнуть и покачать головой. — Как пожелаешь. Визус Оробас. Глаза Саллоса вспыхнули ядовито-зеленым, когда сила Великого принца наполнила его. Он закрыл глаза и позволил времени растянуться перед ним. Сначала по одному пути, затем по двум, затем по четырем, и так далее, пока его разум не превратился в адскую мозаику из вида и звука. Для непосвященных этот фрактал вероятности был тошнотворным, подавляющим, разрушающим разум. Но Саллос не был непосвященным. Он позволил своему зрению расфокусироваться, видя всю вероятность как массу помех, отсеивая вероятности от невероятного к невозможному. Мальчик мог делать много ходов, бесконечное количество ходов, но, по сути, его возможности были ограничены; ограничены временем, ограничены обстоятельствами, ограничены его собственным неустойчивым эмоциональным состоянием. Даже с его способностью стирать время, его движения были совершенно очевидны, предсказуемы. Как только парень решился на атаку, его судьба, как теперь ясно видел Саллос, была решена. Грешник взревел от ярости и бросился в атаку. Саллос подпрыгнул в воздух, расставив ноги, как школьница, играющая в классики. Его огромный вес обрушился на запястье грешника, когда он попытался пробить брешь в броне герцога, прямо у ахиллова сухожилия. Демон взвыл и напряг свои способности, ускользая в стертое время, но не раньше, чем пятка из Серафимской стали задела висок. Однако то, что могло бы стать размозжением мозга, просто срезало полоску плоти и щупальца с его скальпа. Раненый зверь затем скрывался в течение стертого времени, осматривая свои раны, прежде чем собрать свою ярость и совершить новую атаку. Саллос был удивлен тем, как много времени этот демон мог стереть. Действительно, он не удивился бы, если бы Солидо смог стереть весь промежуток своего скудного 100-секундного предвидения. Жаль, что мальчику придется умереть здесь, он вполне мог бы быть гораздо более полезным агентом режима, чем простой информатор. А, ну что ж. Затем смертный делал выпад, его рука была плоской, как лезвие, и нацеленной на шею герцога, когти обнажались в миллиметрах от основания черепа Саллоса. Затем Саллос отскакивал в сторону и ударял задней частью своего адамантинового черепа в открытое, потрясенное лицо демона, ломая хрупкие кости, оглушая его и заставляя отшатнуться назад. Его жертва, на мгновение теряла чувствительность. Саллос грациозно отступал назад, делая пируэт на каблуках, выражение его лица было спокойным и безмятежным, он поднимал руку, как бы приглашая партнера на танец. Шип из Серафимской стали, торчащий из локтя его наруча, вонзался в бок демона, как горячий нож в масло. Вокруг него поднимался пар, когда он протыкал печень мальчика. С грацией балетмейстера Саллос затем разворачивался в другую сторону, и его другой локтевой шип наносил глубокую, дымящуюся рану поперек живота зверя. Тогда боль настигла грешника и поставила его на колени. Саллос открыл глаза. Солидо взревел от ярости– –Его запястье было раздавлено массивной поступью герцога, его кости хрустнули под давлением. У него едва хватило времени взвыть от боли, когда удар одним из этих металлических каблуков пришелся ему в висок, срезав плоть и расколов б– –Голова Саллоса склонилась набок, и его рука скользнула по вздымающемуся плечу герцога. Микросекунда спустя, и блестящая лысая голова Саллоса врезалась в потрясенное лицо Солидо с сочным мясистым хрустом, раздробив его морду и кости лица, и отбросив его назад. Саллос в одно мгновение оказался на нем. Солидо закричал в агонии, когда обжигающий холодный шип вонзился ему глубоко в бок, удар выбил воздух из его легких. Как только это произошло, такой же холодный, острый и смертельно длинный шип нанес ему жгучую рану поперек живота. Солидо рухнул на колени, тяжело дыша. Он чувствовал, как его жизненно важные органы истекают кровью, разорванные на куски. Хуже того, он мог чувствовать, как святые энергии сжигают попытки его тела исцелиться, сжигают саму его сущность, его душу. Он умирал. Саллос зашагал прочь и, ухмыляясь, оглянулся через плечо. — Да, хорошо, пусть это послужит тебе уроком. Но прежде чем ты умрешь, не мог бы ты, пожалуйста, оказать мне любезность и сказать, почему? Почему ты вот так разбрасываешься своей жизнью? — Октавия… — пробормотал Солидо и схватился за живот, удерживая кишки на месте. Саллос остановился как вкопанный и развернулся. Его самодовольная ухмылка исчезла. — Что? — Ты... убил… Октавию! — взревел Солидо, его глаза светились фуксией, и это было видно даже сквозь кашеобразную массу зеленой крови, покрывшей его лицо. Лицо герцога стало каменным, отстраненным. — Я сделал то, что должен был сделать, для ее же блага. Остальные, они... не обращай внимания. Я не жду, что ты поймешь, мальчик, но она значила для меня больше, чем ты можешь себе представить. — Она значила для меня все! — взревел Солидо, неуверенно поднимаясь на ноги. — Она была моим единственным другом! Единственным человеком здесь, внизу, на которого я мог положиться! Я так долго был одинок и напуган, и когда Чарли взяла меня к себе, именно Вия вдохновила меня попробовать измениться! И затем… когда я начал меняться, становиться лучше, она… Она была единственным, что могло удержать меня здесь. Саллос моргнул, выражение его лица сменилось с удивления на шок, а затем на печаль. — Ты... ты любил ее? — И ты забрал ее у меня! — Солидо напряг свою ослабевающую ауру, пытаясь встать прямо. — Так что тебе лучше защищаться, дядя Салли, потому что или ты умрешь, или это сделаю я! — Солидо, — сказал Саллос, стиснув зубы, его пылающие брови сошлись вместе. — Я позволю тебе уйти отсюда живым, если ты сейчас же отступишь. Не надо… Солидо в последний раз трансформировался в свою высвобожденную форму и бросился на Саллоса. Воздух сотрясал рык, от которого слезала краска, когти сгибались, а зубы скрежетали. Влажный звук разрываемого мяса и хруст костей наполнили комнату. Великий герцог Саллос стоял неподвижно. Уменьшающаяся фигура Солидо была насажена на его руку, его перчатки из Серафимской стали сверкали в тусклом свете камеры, демоническая кровь шипела и испарялась с их поверхности. — Прости, парень, — прошептал Саллос. — За все. Солидо вырвало небольшим потоком крови, и, дрожа, он схватил Саллоса за запястье одной рукой, а другой за плечо, глядя на королевского демона с нескрываемой ненавистью. Эти горящие глаза цвета фуксии стали далекими, расфокусированными, свет в них почти погас, когда любопытный маленький символ на его лбу, который казался татуировкой в виде лица, превратился в ненавистный оскал, его собственные глаза засветились ядовито-зеленым. Саллос склонил голову набок и– –Боль пронзила его голову, когда благословение Оробаса испортилось, взбунтовалось и ушло. Что-то случилось. Саллос огляделся. Он все еще стоял там, где был, вытянув руку, но Солидо не было. Что? Где он был? Еще одно последнее стирание времени? С какой целью? Он уже был смертельно ранен, может быть, он улизнул куда-нибудь, чтобы умереть? Саллос был не один. Возвышающийся герцог обернулся, чтобы увидеть Солидо. Конечно, он был избит, на нем были отметины и синяки от их первой ссоры, но его раны, смертельные раны, нанесенные Саллосом, даже повреждения, нанесенные его лицу. Все они исчезли. Произошло что-то очень странное. — Как? — прохрипел Саллос, широко раскрыв глаза. Он понимал, что его маска невозмутимого королевского высокомерия сползает, но ему было все равно: он стал свидетелем невозможного. — Как ты...? - "Конечно! Его способность видеть вероятности! В сочетании с его способностью стирать время, он мог бы..." — Ты стер свои собственные действия из прошлого, — сказал Саллос почти удивленным тоном. — А вместе с ними и последствия. Солидо просто прикоснулся пальцами ко лбу. Он повернулся, чтобы с ухмылккой посмотреть на Саллоса. — Но почему бы не залечить другие твои раны? — Саллос размышлял вслух. — Почему бы не... А! Всему есть предел. 100 секунд воспоминаний, да? Помимо этого, судьба предопределена. Но все это невозможно! Ни один грешник не может изменить прошлое! Никто, кроме Семерки, не обладает такой силой! Как?! — Этот вопрос ты унесешь с собой в могилу! — зарычал Солидо и бросился на Саллоса. Саллос зарычал и приготовился к бою, прежде чем смягчиться. Он глубоко вдохнул и выдохнул, задействовав свой козырь. То, что ему пришлось прибегнуть к этому, чтобы победить грешника, простолюдина, должно было раздражать его, уязвить его гордость, но здесь что-то затевалось. Его инстинкты кричали ему отнестись к этому вопросу серьезно, чтобы таинственный демон не вытащил еще один трюк из рукава. Он глубоко погрузился в себя, в свое прошлое, в свою прежнюю цель. Имя этого могущественного Серафима, его истинное имя, было потеряно для него, забыто вместе с Божьей любовью, но осталось другое слово, его цель, его Концепция. Мир и единство были его компетенцией, его юрисдикцией, и когда он громко говорил на своем родном языке, проявлялась его власть. Вместе с этим, однако, пришло понимание противоположности единства, сферы деятельности его брата Андраса: разделение, разобщенность. И он воспользовался этим. Пьянящий порыв Концепции Андраса захлестнул его. В отличие от простых благословений, призываемых на латыни, это была более древняя и могущественная магия. Он увидел Солидо, как тот бросился к нему, рыча, как зверь. От этого человека несло двойственностью, конфликтом, едва заметным единством, созданным между... двумя фракциями? Демон был не просто конфликтующим существом, а двумя отдельными сущностями, сформированными из одной и той же души! А, ну что ж, это будет проще, чем он думал. Когда Саллос заговорил, его голос стал низким и грубым, как открывающаяся дверь склепа, столь же древним, как слова, слетающие с его губ. — Ol poilp a el. Солидо застыл в воздухе. Из его глаз и рта лился зеленый и фуксиевый свет, его душа выходила из тела в вихревом водовороте этих цветов, каждый из которых смешивался друг с другом, но не гомогенизировался. И снова Саллос заговорил на языке, которому сама реальность не могла не подчиниться. — A pala ol eol el. Водоворот резко разделился, болезненная зелень и теплая фуксия, пузырясь, разлетелись в разные стороны. Тело демона разделилось, одна половина была покрыта чешуйчатой кожей и обладала более грубыми, злобными чертами, другая была гладкая и мягкая, но не менее гневная. — Что, — сказал Дьяволо одним уголком рта. — Ты… — сказал Мунчайлд с другой стороны. — Что… — обе руки взметнулись к голове, их гетерохроматические глаза расширились от ужаса. — Что ты с нами сделал?! — Я увидел, что вам двоим нужно немного побыть порознь, — сказал Саллос, нависнув над разделенным демоном. — И я хотел получше рассмотреть. Должен сказать, это очаровательно. — Верни нас обратно! — обезумевшим голосом закричал Дьяволо. — Верни нас обратно, мы были идеальны! Саллос усмехнулся. — Ты преувеличиваешь. — Трус! — зарычал Мунчайлд, пытаясь подняться на ноги, но только для того, чтобы быть остановленным с своей несговорчивой половиной. — Восстанови нас и сражайся! — Ваша позиция в переговорах весьма сомнительна, но очень хороша, — сказал Саллос, подняв один палец. — Но при одном условии. Солидо не должен нападать на меня ни при каких обстоятельствах. Процесс заставит вас придерживаться этого соглашения. — Мы готовы! — немедленно сказал Дьяволо. — Сделай нас снова едиными! — Соглашение должно быть единогласным. Единство по-настоящему достигается только через взаимное согласие. — Никогда! — сплюнул Мунчайлд. — Я никогда не прощу тебя за– — То, что ты так нежно любил мою племянницу, - единственная причина, по которой я предлагаю тебе это благо! — взревел Саллос, заставив грешника замолчать. — Пойми, я не хочу тебя убивать. Знаешь, я мог бы сделать это раньше. Легко. Я мог бы мгновенно проломить тебе череп вместо того, чтобы выпотрошить тебя. — Почему ты этого не сделал? — сказал Мунчайлд хриплым голосом. — Почему бы не убить нас прямо сейчас?! Глаз Дьяволо в шоке распахнулся. — Молчи, Мунчайлд! — Потому что тогда у меня был к вам вопрос, — сказал Саллос, опускаясь на колени. — Теперь у меня есть для вас еще один. Кто вы и откуда взялись, могу я спросить? Глаз Мунчайлда удивленно моргнул, и он отвел взгляд, в то время как глаз Дьяволо уставился на герцога испепеляющим взглядом. — Мы ничего тебе не скажем, чудовище! — Хорошо, — сказал Саллос, его глаза засветились оранжевым. — Потенция Мурмур. Дьяволо и Мунчайлд выгнули спину и закричали. Их души сияли, как звезды, и свет вырвался из их глаз и ртов. Саллос читал их, взгляды, звуки, ощущения и эмоции: их воспоминания. Информация покачнулась и запульсировала, прежде чем сфокусироваться в луч и направиться в глаза, рот и уши королевского демона. Саллос отступил назад, нахмурив брови и стиснув зубы. — Уф… — сказал Саллос, ущипнув себя за переносицу своего гордого хищного носа. — Какое бедное создание. — Что это было?! — взревел Дьяволо. — Что ты сделал?! Саллос не обратил на него внимания, поднявшись на ноги с измученным выражением лица. — Это... невероятно. Ужасно. Последствия самого вашего существования, ну, чтобы не придавать этому слишком большого значения, ужасающие. — О чем ты говоришь? — спросил Мунчайлд, и его гнев на мгновение утих. — Вы… — Саллос обернулся. — Вы на самом деле понятия не имеете, кто вы такие, не так ли? Мунчайлд и Дьяволо взглянули друг на друга. Они выглядели немного нелепо, когда их общее лицо перекосилось. — Обстоятельства вашего рождения? Ваша способность физически трансформироваться при смене личностей? Пить кровь, чтобы восстановить себя? Вам ничего из этого не показалось ни в малейшей степени странным? — Честно говоря, — сказал Мунчайлд, пожав плечами. — Это далеко не самое странное, что с нами случилось. — Мы вели совершенно невероятную жизнь. — Справедливо, — сказал Саллос, приложив руку ко лбу и поморщившись. — Это все меняет. Если что-то вроде вас вообще существует, это, ну, сказать, что это усложняет дело, было бы наглым преуменьшением. Мне жаль, Галлия, но нашему деловому предприятию придется подождать. — О чем ты говоришь? — спросил Мунчайлд, в его голосе ясно слышалось разочарование. — Что в нас такого особенного? — Не обращай на это внимания! Когда я восстановлю вас, мне придется отвести вас к Совету Внутреннего Круга, показать им ваши воспоминания, ваши способности… Я могу пообещать вам защиту, но только если вы согласитесь на мои условия. — А если я откажусь? — сказал Мунчайлд ледяным тоном. — Мунчайлд! — рявкнул Дьяволо. — Вы вторглись во дворец герцога, вы напали на королевского демона, миротворца люциферианского режима. Я ни разу не преувеличиваю, когда говорю, что ваше наказание было бы легендарным даже по меркам Ада, — зарычал Саллос, нависнув над раздвоенным демоном. — Во имя моей племянницы и любви, которую она питала к вам, а вы к ней, я приношу эту клятву защиты. Вы ненавидите меня, и я принимаю ваш ненависть. Я заслуживаю вашей ненависти. Но мне нужно, чтобы вы поняли, что мы здесь имеем дело с куда более важными вещами. Ваше сотрудничество предпочтительно, но не обязательно. Итак, вы принимаете мои условия? - "Мунчайлд!" - прошипел Дьяволо в его голове. - "Что ты делаешь?! Прими его предложение! Сделай нас едиными!" - "Нет!" - огрызнулся Мунчайлд. - "Это неправильно! Я не знаю, как мы сошлись раньше, но так не должно было получиться!" - "О чем ты говоришь?" - недоверчиво произнес Дьяволо. - "Если он может сделать нас едиными, сделать нас такими, какими мы были, мы должны принять его предложение!" - "Это все равно неправильно! Если этот ублюдок может снова собрать нас вместе, то и Чарли тоже сможет. Если она даже не пыталась, значит, все не так, как должно было случиться." - "Ты все еще говоришь о терапии?! Мы были едины, мы были исцелены! И обладали силой!" - "Меня не волнует сила!" - зарычал Мунчайлд. - "Я хочу быть цельным, как и ты, но я хочу быть здоровым, сделать это правильно. А не принять его предложение… предложение герцога!" - "Что? Что такое?" Мунчайлд вспомнил тот разговор, отметив с кислой улыбкой, что, несмотря на то, что с тех пор прошел всего день, казалось, что прошла вечность. - "Синьор Пацци, он мне кое-что сказал. Дон Джорно контактировал с какими-то таинственными сторонами, и они знали, когда и где я буду на Земле." - "Каччиаторе Пацци? Дон Джорно?" - сказал Дьяволо, выплюнув последнее имя. - "Этот слабак управляет Passione?! Меня сейчас стошнит..." - "Заткнись!" - огрызнулся Мунчайлд. - "Кем бы они ни были, они могли видеть будущее... и они предостерегли меня от принятия предложения герцога." - "О, как типично", - усмехнулся Дьяволо. - "Мы стоим у подножия величия, вот-вот обретем целостность, достигнем того, в чем нам так долго было отказано, нашего истинного потенциала, нашей судьбы! И вот ты здесь, хнычешь и ноешь о том, как, почему, об опасности, о блеянии анонимных предсказателей! Вот почему ты всегда был слабым, Мунчайлд, не из-за своего мягкого сердца или нежной натуры, а из-за своей трусости! Ты видишь возможность получить то, что ты хочешь, в чем ты нуждаешься, и ты уклоняешься, хватаясь за призрак несчастья! Ты бы позволил силе разрушить твое прошлое и вырвать твое будущее у тебя из рук, потому что тебе не нравится способ получения этой силы? Что ж, позволь мне открыть тебе маленький секрет, Мунчайлд: метод, средства, путь, который ты выбираешь, не имеют значения. Только одно имеет значение, Мунчайлд, только результаты!" - "Именно такие мысли привели нас сюда, Дьяволо, я удивлен, что ты до сих пор этого не видишь." - "Что? Сюда? В Ад? Ха! Ты должен благодарить меня за то, что мы оказались здесь! Мы сильнее, чем когда-либо прежде!" - Дьяволо рассмеялся, жестокость и злоба сочились из его слов. - "Ад - это только начало для нас, ми каро, и как только мы станем цельными, станем теми, кем мы должны были быть, он будет нашим." Мунчайлд промолчал. - "Но сможешь ли ты отомстить за свою драгоценную Октавию таким, какой ты есть сейчас?" - спросил Дьяволо. - "Мы можем победить Саллоса, но только вместе! Этот цепной пес еще не знает этого, но его поражение было предопределено еще до начала этого боя." Мунчайлд моргнул. - "Ты думаешь, мы сможем победить его?" - "Я знаю, что мы сможем", - сказал Дьяволо, его уверенность была совершенно ощутима. - "Итак, что скажешь?" Мунчайлд сделал паузу и вернулся обратно к внешнему миру, увидев человека, демона, который отнял у него все. Ненависть и ярость нарастали в нем, как горячая, бурлящая магма. Слепой гнев вытеснил из его разума все представления о благоразумии, о нерешительности. Перед ним маячил не Саллос, не герцог, а сам Ад. Ад, который постоянно унижал его, наступал на него, отнимал у него все, что он когда-либо мог ценить, его свободу, его достоинство, его любовь. И теперь у него был шанс, шанс нанести ответный удар, шанс стать тем человеком, которым он всегда должен был быть, но жестокая, ненавистная судьба лишила его такой возможности. Он станет цел, и Ад заплатит за все. — Я принимаю твои условия, — прорычал Мунчайлд. — Солидо не нападет на вас, — сказал Дьяволо с торжествующей улыбкой. — Очень хорошо, — сказал Саллос, протягивая руку. — Приготовьтесь сами. Они закрыли глаза, и воздух начал гудеть. Голос Саллоса загрохотал снова, та же самая странная древняя энергия бурлила глубоко внутри него. Его древняя сила, его Концепция единства пробудились к жизни, когда он призвал ее. — A pala ol eol el, — Мунчайлд и Дьяволо засияли, когда феноменальная сила Великого герцога прошла сквозь них, наполняя каждую их сущность своим светом. Две разные личности, их умы, их души начали таять и стекать вместе, как жир. Мысли, чувства, желания и вожделения - все текло и обменивалось, смешиваясь. Трещина между ними исчезла, и в центре их существа эхом отозвалось единственное слово, Концепция герцога. — Etharzi. Саллос отступил назад, и его сила начала испаряться, на его высоком, гордом лбу выступил пот. Несмотря на его огромную мощь, использование силы, предназначенной для его бывшего серафимского тела, было обременительным для его демонической формы. Он отступил от объединенного демона, который медленно поднимался на ноги, повернувшись спиной к герцогу. — Вот, гораздо более чистое слияние, — сказал Саллос. — Разве ты не согласен, Солидо? — Чудеса взаимопонимания, — сказал демон ровным и слегка хрипловатым голосом. — Чт– –Большой бледный кулак с огромной силой врезался в лицо Саллоса, заставив крупного демона прокатиться на каблуках по полу. Саллос мгновенно собрался с силами и повернулся туда, где раньше был демон. — Как?! — взревел он. — Ты принял условия! Ты не должен быть в состоянии напасть на меня! — Какие условия? — раздался голос позади него. — Ах, да. Солидо не может напасть на тебя. Саллос обернулся и увидел морского демона, стоящего перед ним, идентичного и в то же время совершенно другого. Его лицо было жестким и безжалостным, в изумрудно-зеленых глазах таилось злое веселье. — Ты… ты не Солидо. — Динь-динь-динь! — ликовал этот новый демон, саркастически хлопая в ладоши. — Лучший агент Люцифера, едва способный констатировать очевидное. — Кто ты такой? — Хм, — демон сделал вид, что обдумывает вопрос. — Хороший вопрос. Знаешь, Дьяволо, эгоист, серьезно думал, что на этот раз он будет доминировать, но, честно говоря, меня раздражает это имя. В смысле, "Дьяволо"? Мы в аду. Даже я думаю, что это немного бестактно. Однако мне приходит в голову, что все это время мне давали гораздо более подходящее прозвище. Ты имеешь удовольствие говорить ни с кем иным, как с Рэд Найтмэром. Саллос фыркнул. — Ты думаешь, что "Рэд Найтмэр" менее безвкусно, чем "Дьяволо"? — Эй, либо это, либо "Байбл Блэк". Саллос выпрямился, его массивные руки сжались в кулаки. — Как это может быть? Я смешал ваши умы воедино, почему вы такие разные?– –Раздался голос откуда-то из глубины зала. — Ах, ну, это вопрос на миллион душ, не так ли? Может быть, дело в обстоятельствах? Солидо был создан из печали Мунчайлда, его разбитого сердца, его любви. Отвратительные человеческие чувства. Но я? Я рожден из амбиций, желания, ненависти и гнева. Они нашли общий язык в своем желании быть едиными, быть сильными, видеть, как твоя голова катится по полу, словно футбольный мяч. Если бы я был Чарли, я бы провел какую-нибудь забавную аналогию о том, что души меньше похожи на пазлы, а больше на пластилин или Лего! Возможны бесконечные перестановки из одних и тех же базовых компонентов. Саллос хрустнул шеей и расправил плечи. — Это не имеет значения. Ты все еще не ровня мне, Рэд Найтмэр. Либо иди со мной добровольно, либо по частям, для меня это не имеет значения, так что выбор за тобой, хорошо? — Хм, — сказал Рэд Найтмэр, выходя из облака дыма. — Давай сделаем это. — Визус Оробас, — вздохнул Саллос с усталым выражением на лице. Новоиспеченный демон бросался вперед, стирая время, превращаясь в свою высвобожденную форму. По глупости он появлялся из своего фрагмента уничтоженного времени прямо перед Саллосом и начинал колотить по его выбитому нагруднику. Это было бы болезненно, правда, поскольку, хотя пластина приняла на себя львиную долю того, что в противном случае могло бы стать смертельным ударом, плоть ниже места удара была разорвана, обожжена и покрыта синяками. Однако гораздо более болезненными были бы грубые, окровавленные костяшки пальцев Рэд Найтмэра, который бездумно колотил по несокрушимому металлу, как дикий зверь. Затем Саллос перехватывал руки дурака в середине удара и без усилий превращал его кулаки в кашу. Резкий удар ногой отправил бы наглого демона в полет назад без его рук, которые все еще болтались в руках Саллоса. Эти конечности не регенерировались бы до тех пор, пока не была бы извлечена очищенная ткань. Оттуда было несложно нейтрализовать зверя для безопасной транспортировки. И так оно и было бы. Рэд Найтмэр бросился на Саллоса– –Издал горячий, воняющий морем рев, и его массивные кулаки забарабанили по потрескавшемуся, изрезанному серафимскому нагруднику доспехов герцога. Воздух был наполнен безумным звоном, похожим на колокольный, когда шквал кулаков бесполезно ударял по все еще несокрушимой броне. Кровь и полоски шипящей плоти забрызгали священный металл, когда зверь ударил костяшками пальцев по пластине. Саллос выдержал эту атаку с выражением глубокой скуки на лице. — Я устал от этого. В мгновение ока его руки в латных перчатках схватили кулаки демона. Дымящаяся кровь брызнула между металлическими пальцами дымящимися струйками, когда он раздавил кулаки Рэд Найтмэра в кашу. — Я уверен, что ты ожидал другого исхода, — усмехнулся Саллос мучающемуся грешнику. — Знаешь, после всего этого бахвальства, я ожидал от тебя большего, Рэд. — Большего? — Рэд Найтмэр тяжело дышал, его гримаса превратилась в страдальческую улыбку, татуировка на его лбу открыла два маленьких глаза, которые загорелись цветом фуксии. — Ну, у меня есть еще один трюк в рукаве. Эй, хочешь увидеть кое-что классное? — Я– –Боль пронзила его голову, когда благословение Оробаса взбунтовалось и ушло. Саллос покачал головой и моргнул, прочищая глаза. Перед ним стоял Рэд Найтмэр, стерший фрагмент его непосредственного прошлого. — Что, опять? — зарычал Саллос. — Я думал, ты сказал, что у тебя новый... подожди. Костяшки пальцев демона все еще горели, кровоточили и были ободраны до кости в тех местах, где он бесполезно колотил по своей броне. — Но почему ты не исправил урон? — сказал Саллос, указав на раздробленные костяшки пальцев Рэд Найтмэра, и только тогда заметив свою собственную голую кожу. — Что? Саллос посмотрел вниз на свои руки. Они были обнажены, его перчатки исчезли. — Что?! — Так намного лучше! — сказал Рэд Найтмэр, потирая щеку, на ней все еще была рана, нанесенная закованным в металл кулаком Саллоса, но теперь она была какой-то другой. Глаза Саллоса расширились, когда до него дошло: рана медленно заживала, святые энергии внутри рассеялись, исчезли. — Как? Рэд Найтмэр ухмыльнулся и положил точеный подбородок на окровавленные, ободранные костяшки пальцев. — Ну же. Ты знаешь. Глаза Саллоса сузились; это было плохо. — Психометрия... — Правильно! — сказал Рэд Найтмэр, широко разводя руки– –Сзади, заставив голову Саллоса резко повернуться. — Заглянуть в прошлое объекта с помощью прикосновения. Пролистать его историю, как глупый сопляк книгу, а потом– – Низкое воркование звучало над его плечом, ненавистное ликование сочилось из каждого слога. — Вырвать его с корнем и стеблем, а вместе с ним и его будущее. Он легко и деликатно постучал по пластине на его спине, звук, который он издавал, был почти музыкальным– –Воздух коснулся его обнаженной кожи, и сильная, жгучая боль затопила его тело. Изо рта Саллоса потоком хлынула кровь, три огромных рваных пореза пересекли его торс, напоминая о гневе Люцифера. Порезы шипели и вспыхивали остаточной святой энергией, яростью архангела. Появились десятки, сотни ушибов, нацеленных поверх тяжелой раны, разрывающих ее и углубляющих повреждения, результат беспрепятственной атаки Рэд Найтмэра. Саллос закричал в агонии, его ноги подогнулись, и его могучая фигура упала на колени. Кровь хлестала из его рта и распоротой груди. Саллос поднял глаза и увидел пару ног, ступающих по земле перед ним. Терзаемый болью Саллос медленно приподнялся, свирепо глядя на грешника. В его руках была одна из его изысканно изготовленных перчаток. Он надел ее, огромный кусок брони выглядел комично большим на меньшем демоне. Но затем отполированный до зеркального блеска металл замерцал, искривился и съежился, плотно облегая кисть и предплечье грешника. — Н-но… — хрипло сказал Саллос, кровь стекала по его подбородку. — Только... только королевские демоны... — Возможно, мое наследие не такое скромное, как ты предполагал, дядя Салли, — сказал Рэд Найтмэр, широко улыбаясь. — Что ты там сказал? Я даже не знаю, кто я такой? Что ж, я начинаю понимать, что, возможно, моя няня была права насчет меня с самого начала. — Ты можешь убить меня, — прорычал Саллос, стиснув зубы. — Но ты никогда не победишь. Рэд Найтмэр поднял свою бронированную руку над головой. — Ну, ты наполовину прав. Свет отразился от перчатки, блеснув на ее сочлененной поверхности. Мясистый хруст эхом отразился от стен. Длинный веер крови разлетелся по полу. Голова Саллоса с приглушенным стуком ударилась об пол, немного покатилась, а затем остановилась. Его глаза, широко раскрытые и пристально смотрящие, вспыхнули синим огнем, последними угольками гордого Серафима, прежде чем погаснуть раз и навсегда. Его могучее тело с грохотом завалилось набок. Рэд Найтмэр вздохнул и провел рукой по волосам. Внутри он ликовал. Он огляделся и увидел другую перчатку в витрине рядом с нетронутым нагрудником. Мгновение спустя она оказалась на другой его руке. Он посмотрел вниз на сверкающие сапоги из Серафимской стали и поножи на трупе герцога. После этого они тоже были надеты. Рэд Найтмэр несколько секунд прихорашивался перед большим зеркалом, любуясь смертоносными дополнениями к своему арсеналу. Однако он поморщился, увидев окровавленную изодранную одежду, все еще свисающую с его великолепного тела. В другом конце комнаты, в хрустальной витрине, висел один из костюмов Саллоса, сшитых на заказ. Они, как и доспехи, меняли размер, чтобы соответствовать ему. Предположительно, эта функция заключалась в том, чтобы избежать покупки нового комплекта каждый раз, когда кто-то высвобождал свою истинную форму. Рэд Найтмэр любовался собой в зеркале: черный, как креозот, костюм-тройка с малиновым галстуком, его предплечья, голени и ступни были облачены в богато украшенные доспехи из священного металла. — Приемлемо. Морской демон направился к двери, когда что-то привлекло его внимание. Наверху, под потолком камеры, был холодный, сверкающий глаз купола камеры слежения. Рэд Найтмэр подпрыгнул к потолку, его металлические пальцы впились в камень, как в мягкую глину. Он коснулся купола камеры и потянулся в прошлое, просматривая прошлое всей системы безопасности. Он ухмыльнулся, обнаружив момент времени, когда система была отключена для обслуживания, где-то в последние несколько дней. Он стер момент времени, когда система была повторно активирована. Покончив с этим, он снова опустился на землю и направился к выходу. Выйдя в коридор, среди обломков, дыма и трупов, Рэд Найтмэр на мгновение задумался, как ему выбраться из этого места. Он ухмыльнулся и полез в карман, достав оттуда монету. — Третий вариант, давай посмотрим, куда ты меня заведешь. Свет в коридоре мерцал. Гулкие звуки его бронированных ботинок эхом отражались от стен, когда он шагал по мусору и битому стеклу. Он остановился перед огромной дверью хранилища. Его щупальца изогнулись, когда он почувствовал странную гравитацию, тянущую его изнутри. Он сделал шаг– –Эхом отразился от стен огромной пустой комнаты. Флуоресцентные лампы гудели над головой, единственный звук, слышимый в тихой комнате склепа. Комната, очевидно, служившая каким-то складом, была недавно и основательно разграблена, повсюду были разбросаны остатки, возможно, ценных предметов, львиная доля которых была унесена. Он на мгновение принюхался, пробуя воздух, его морда и щупальца скривились от отвращения, когда он заметил знакомый, острый мускусный запах некоего отвратительного беса. — Блиц… — он презрительно зарычал. — Считай, тебе повезло, что теперь ты не достоин моего внимания. Рэд Найтмэр шагнул вперед. Его сердце бешено заколотилось, когда его наполнила странная тревога. Его захлестнуло возбужденное любопытство. Он чувствовал это, он знал это; он стоял на краю своей судьбы. Его холодные зеленые глаза метнулись на звук звенящего стекла какой-то разбитой витрины. Он подошел и опустился на колени перед осколками, расчищая их. Его глаза широко распахнулись, а челюсть отвисла. Среди битого стекла и разорванного красного бархата лежала стрела. Стрела Стенда. С опаской он осторожно схватил древко и поднял его, благоговейно держа в своих бронированных руках. Его шокированное выражение в конце концов сменилось жестокой, победоносной улыбкой, его изумрудные глаза сияли маниакальным ликованием. Что там сказал предсказатель? - "Пока ты хранишь свой секрет, смерти других будут приносить тебе удачу!" Его улыбка исчезла, глаза стали холодными и отстраненными. Хотя победа над Саллосом была не случайностью, именно из-за невежества герцога он смог прикончить его. Его новые силы, конечно, были ошеломляющими, но против верхушки Ада… что ж, элемент неожиданности определит разницу между победой или смертью. Его рука сомкнулась вокруг древка стрелы. Рот расплылся в зубастом оскале, глаза смотрели твердо и решительно. — Мне нужно закончить одно дельце. Он повернулся к двери хранилища– –Комната снова была пустой и тихой, как сама смерть.