Рука помощи

      На следующее утро Эдмунд чувствовал себя бодрым и полным сил: он любил охотиться и просто так, а если учесть, что ему вновь выпадет возможность разговорить Каспиана… Отбытие он предвкушал с нетерпением, и его энтузиазм не поумерила даже атмосфера за завтраком. О том, что он уезжает, Эдмунд предупредил Питера ещё вчера, и пусть задумка не слишком-то ему понравилась, отреагировал он более-менее спокойно, если брать во внимание его характер. Во время трапезы, тем не менее, он всё ещё вёл себя неоднозначно, демонстрируя крайнюю степень раздражения, в то время как Эдмунд старался попросту этого не замечать и наслаждаться едой. Люси пыталась разрядить обстановку ничего не значащим разговором; не сказать, что это помогло, особенно учитывая, что беседу никто не поддержал. Даже Сьюзан пребывала в довольно странном настроении: было видно, что она так и не приняла какую-либо сторону, и оттого размолвка между братьями удручала её вдвойне. При этом наставлениями она не докучала, и Эдмунду этого с головой хватало.       Закончив с салатом, Эдмунд поднялся с твёрдым намерением как можно скорее отправиться на охоту. Он уже покинул столовую, но задержался, чтобы поговорить с одним из стражей; как оказалось, не зря. Стоило ему попрощаться, дверь за его спиной открылась, и его окликнули; обернувшись, он увидел Люси.       — Как хорошо, что ты ещё здесь, — она с облегчением улыбнулась. — Я бы хотела составить вам компанию на охоте, что скажешь?       — Разве тебе нравится охотиться? — Эдмунд удивлённо вскинул бровь. Он не имел ничего против присутствия сестрёнки и знал, что она никак не помешает его общению с Каспианом, если оно сложится, но её мотивы были пока неясны. Боялась отпускать его самого с принцем вражеской страны? Не очень-то на неё похоже.       — Я хочу развеяться, да и… Питер и Сью, кажется, поссорились, а у них же всегда были хорошие отношения, — Люси понурилась. Это было очень в её стиле: переживать за других и их эмоции сильнее, чем за себя. — Нужно дать им шанс помириться. К тому же я давно не практиковалась с луком, — уже веселее закончила она. — Но только если ты не возражаешь, Эд.       — Я? Нисколько, — Эдмунд ласково посмотрел на Люси. — А что сказал Питер?       — Дал согласие. Мне кажется, ему так даже проще смириться и с твоим отъездом, — вздохнула Люси. — Он не доверяет Каспиану… Наверное, думает, что тебе наедине с ним что-то угрожает, а так нас уже двое.       — Ну, он в своём репертуаре, — отмахнулся Эдмунд. — Мы с Каспианом условились встретиться около ворот, так что готовься, буду ждать тебя там.       — Хорошо, — просияла Люси. — Тогда до скорого!       Сборы заняли у Эдмунда около пятнадцати минут: он не считал, что двухдневная поездка, в которую и свиту-то брать не следовало, требовала большего. Прихватив запасную рубашку и мантию на самый крайний случай, верный меч и фляжку с водой, он спустился вниз, где и встретился с Люси. У неё вещей было побольше, но Эдмунд на неё не сердился: в конце концов, порой среди них могло найтись что-то полезное. Переговариваясь о ничего не значащих вещах, они вышли за ворота.       Каспиан уже ждал их на месте, одетый в свежий костюм для верховой езды; плащ на этот раз пришёлся ему впору, так что Эдмунд даже позволил себе засмотреться на несколько секунд. Впрочем, долго это не продлилось: заметив их, Каспиан тут же двинулся навстречу, вежливо кивая Эдмунду и с лёгким удивлением глядя на Люси.       — Доброе утро, ваше высочество, — поздоровался Эдмунд. — Вы готовы ехать?       — Вполне. И вам хорошего утра, — Каспиан явно старался улыбнуться, но улыбка его вышла слабой.       — Вот и прекрасно, — резюмировал Эдмунд, игнорируя заминку. — К слову… Я знаю, что у вас ещё не было возможности пообщаться с моей сестрой Люси, но теперь у вас она появится, так как сегодня она отправится на охоту с вами. Если вы не против, конечно.       — Что вы, нет, конечно, — Каспиан мотнул головой; на этот раз прочитать его настоящее отношение не удалось. Что же, прогресс.       — Не переживайте, ваше высочество: я вам не помешаю, — Люси сияюще на него посмотрела. Этот взгляд мог пронять кого угодно, и Каспиан не стал исключением, заметно расслабившись. — Обещаю, что моё общество не будет вам в тягость.       — Я так и не думал, ваше величество, — поспешил заверить Каспиан.       — Раз уж мы всё решили, прошу в оружейную, — махнул рукой Эдмунд, прерывая обмен вежливостями. — Ваше высочество, вы ведь умеете стрелять из лука? — с этими словами он, не желая больше медлить, последовал вперёд, увлекая за собой обоих своих спутников.       — Конечно, — кивнул Каспиан. — Хотя, признаться честно, с мечом я управляюсь куда лучше. — Эдмунд отчего-то подумал, что после этой фразы Каспиан вспомнит о своём мече, который всё ещё хранился в покоях Эдмунда, но он просто замолчал, то ли не желая перечить решению своего протектора, то ли уже давно позабыв об этом. Странно, но да ладно: не время для дискуссий.       — С мечом охотиться не очень-то удобно, — вместо этого заметил Эдмунд. — А вот лук и стрелы вполне могут сослужить хорошую службу. Я и сам в этом не профи, до Сьюзан мне далеко, но при должной осторожности неплохо охочусь.       — Как раз осторожности мне и не хватает, — неожиданно поддержал беседу Каспиан. — Меня, конечно, учили охотиться, но на настоящей охоте я был лишь однажды, с дядюшкой и лордом Глозелем. Нам тогда удалось выследить особо крупную лань, и Мираз уже почти выпустил стрелу, но я случайно наступил на ветку, и лань, испугавшись звука, убежала. Мне было четырнадцать и, знаете, уже тогда мне показалось, что меня сейчас прикончат на месте. Мираз и его лорды просто помешаны на охоте, и попробуй только её испортить.       — Не переживайте: я не ваш дядюшка, — Эдмунд постарался увести разговор от опасной темы. — Охота для меня — азартное развлечение, но не более того, так что в случае неудачи я не огорчусь. К тому же с удовольствием покажу вам, как не наступать на ветки, — он улыбнулся, и на этот раз Каспиан ответил ему тем же, притом вполне искренне. Эдмунд радовался, что Люси просто молча шла рядом, не вклиниваясь в диалог: ему вновь удалось разговорить Каспиана, и он боялся, что любое стороннее вмешательство может это пошатнуть.       — Знаете, я вообще не думал, что в Нарнии охотятся, — признался Каспиан. — Точнее… все эти говорящие звери — мы же будем охотиться не на них?       — Что вы, конечно же нет, — Эдмунд сдержал смех, чтобы не смущать Каспиана своей реакцией. — Здесь живут не только говорящие звери. По легенде, создавая Нарнию, Аслан наделил разумом лишь по паре животных каждого; от них пошли и остальные, а те, на кого милость не снизошла, так и молчат до сих пор. Многие из них враждебны и глупы, на них охотиться дозволено как нам, так и говорящим хищникам, лояльным короне.       — А как издалека отличить неразумного зверя от говорящего? — поинтересовался Каспиан, когда они уже вошли в оружейную. Обогнув стенд с мечами, Эдмунд повёл его к стене, где висели луки самых разных видов и размеров.       — Интересный вопрос. Выбирайте лук, ваше высочество, мне кажется, эти должны вам подойти. — Пока Каспиан изучал ассортимент, Эдмунд отвечал: — Издалека это не всегда представляется возможным, однако… Неподалёку от замка есть лес, мы называем его Диким; там преимущественно и живут обычные звери. Согласно преданию, Аслан зачаровал его, оттуда подобное разделение. Но можете не переживать на этот счёт: нам там мало что грозит, а если учесть, что на ночь мы поставим стражу…       — Я не переживаю, — Каспиан снял со стены один из луков и примерился. — Я могу взять этот?       — Конечно. Стрелы справа от вас. — Эдмунд практически не глядя взял себе лук, краем глаза заметив, как Люси следует его примеру. — Берите побольше, мало ли что случится.       — Благодарю. — Каспиан повесил себе на спину один колчан, второй перекинул за ремень через плечо. — Знаете, ваше величество, — вдруг заметил он, пока Эдмунд, следуя его примеру, запасался стрелами. — Когда вы рассказываете об Аслане, мне отчего-то очень хочется в него верить.       — Вот как? — Эдмунд вскинул бровь. Откровение отозвалось странным чувством в груди: настолько неожиданно оно прозвучало. — Что же… — что сказать на это, он, если честно, не знал. К счастью, оказавшаяся рядом Люси выручила:       — Вера — это свет, ваше высочество, — заметила она будто бы между делом. — Она направляет и помогает не сдаться в тяжёлое время. Если вы найдёте в своей душе место для неё, вы не пожалеете.       — Если вы уже готовы, пройдёмте в конюшню, — предложил Эдмунд, спасая тем самым Каспиана от ответа. Люси понимающе улыбнулась: она явно тоже не ждала какого-то поспешного решения от Каспиана. Для человека, выросшего под опекой такого непримиримого человека как Мираз, даже подобная простая фраза была огромным достижением; Эдмунд считал, что к любой вере нужно прийти самому и постепенно, как некогда случилось с ним, так что тему решил не развивать.       В конюшне он передал Каспиана гному-конюху, который показал ему его коня: о нём Каспиан тоже не вспоминал и не делал попыток наведаться в стойло, что выглядело кощунством в глазах Эдмунда, но теперь он, кажется, был рад встрече. За скакуном неплохо ухаживали, кормили и поили, так что он был вполне готов к дороге. Сам же Эдмунд подошёл к Филиппу и принялся надевать на него сбрую. Эдмунд был единственным из королей и королев, которому удалось приручить говорящего коня, чем он очень гордился: Филипп был не только быстрым скакуном, но и неплохим собеседником, за разговорами с которым можно было скоротать время в пути. Сейчас же, впрочем, Эдмунд не хотел смущать не привычного к нарнийским чудесам Каспиана, поэтому обменялся с Филиппом лишь приветствием; тот, к счастью, всё понял и молчал. Прицепив запасной колчан и свои вещи, Эдмунд взобрался в седло и осмотрелся. Люси с помощью конюха седлала свою пегую кобылку с романтичной кличкой Весна, а вот Каспиан неплохо справлялся сам. Ждать пришлось недолго, и вскоре они уже выехали на свежий воздух и направились к лесу.       Дорогу из них лучше всего знал Эдмунд: именно он и вёл процессию, борясь с желанием перейти на быстрый галоп. Размеренная езда всегда его утомляла, и куда с большим удовольствием он любил соревноваться с Питером или Сьюзан (которая не всегда одобряла такие развлечения, но иногда и ей хотелось развеяться), но предложить подобное Каспиану пока готов не был. Тот расположился чуть поодаль, с явным интересом осматривась; Люси же замыкала их маленькую колонну, улыбаясь и определённо наслаждаясь прогулкой и погодой. День и правда был прекрасный, тёплый и без единого облачка на небе; Эдмунду это нравилось, но тишина быстро наскучила. Обычно её скрашивали беседы с Филиппом, но поскольку от них пришлось отказаться, Эдмунд слегка натянул поводья и поравнялся с Каспианом.       — Ваш конь в порядке? — спросил он, решив начать с чего-то нейтрального. Видимо, ему удалось попасть в точку, судя по энтузиазму в голосе Каспиана:       — Да, вполне. Спасибо, что присмотрели за ним, — он погладил коня по холке и улыбнулся.       — Не за что, — пожал плечами Эдмунд. — Как его зовут, если не секрет?       — Гром. Мне очень нравится это имя, — ответил Каспиан. — Мне было пятнадцать, когда я его придумал. Доктор Корнелиус говорил, что важно ответственно подойти к выбору, потому что от этого будет зависеть и поведение коня.       — У нас в Нарнии так говорят про корабли, — усмехнулся Эдмунд. — У лошадей же имена могут быть абсолютно разные: у Люси, например, Весна, а у меня — Филипп.       — А в Тельмаре не принято называть лошадей человеческими именами, — удивился Каспиан.       — Я никого не называл. — Ухмылка Эдмунда стала ещё шире. — Видите ли, ваше высочество, говорящие животные не очень-то любят, когда люди за них что-то решают, а как называть своих детей — исключительно их выбор.       — Так ваш конь?.. — Каспиан округлил глаза, но скорее заинтересованно, и Эдмунд не пожалел, что всё-таки открыл свою маленькую тайну.       — Да. Филипп, поздоровайся с его высочеством, — хитро попросил Эдмунд.       — Доброе утро, ваше высочество, — покладисто отозвался Филипп своим мягким глубоким голосом. Каспиан, на удивление, не отшатнулся, а лишь склонил голову, будто пытаясь понять, как такое возможно.       — И вам доброе… сэр? — нерешительно произнёс он.       — Можно просто Филипп, — конь доброжелательно посмотрел на Каспиана. — Не нужно так нервничать, ваше высочество. Я всего лишь говорящий конь и не более того.       — Прошу прощения, — Каспиан вздохнул. — Просто… мне очень сложно представить, каково это — разговаривать со своим конём. У меня не было такой возможности, так что… Не хотел вас оскорбить.       — Вы меня не оскорбили, — махнул хвостом Филипп, — однако, если позволите, вы многое теряете, ваше высочество. Мы, кони, можем рассказать много всего интересного.       — Ну, полно, Филипп, не смущай нашего гостя, — шутливо сказал Эдмунд. — Ему ещё предстоит привыкнуть к жизни в Нарнии.       — Как будет угодно, ваше величество, — и на этом Филипп замолк. Тема явно исчерпала себя, и между ними рисковала повиснуть гнетущая тишина; к счастью, догнавшая их Люси взяла всё в свои руки.       — Ваше высочество, а вы умеете играть в слова? — поинтересовалась она. Эдмунд мысленно похвалил сестрёнку: Люси определённо выбрала не худший способ перевести тему.       — В слова? Никогда не слышал, — покачал головой Каспиан.       — О, это очень просто, — вдохновенно начала объяснять Люси. — Суть в том, что, например, я называю слово, а вам в свой ход следует назвать следующее на последнюю букву того, что сказала я, ну и так по кругу. Слова — только нарицательные существительные; так диапазон сужается, но это даже лучше, есть повод подумать.       — Звучит занимательно, — с несвойственным энтузиазмом в голосе ответил Каспиан. — В Тельмаре такой игры, насколько мне известно, нет. Это что-то нарнийское?       — Не уверена, — слегка нахмурилась Люси. Эдмунд понимал её эмоции: порой ему тоже казалось, что задолго до Кэр-Параваля у него была другая, не связанная с Нарнией жизнь, но вспомнить что-то помимо отрывочных сцен никогда не удавалось. На ум приходили лишь какие-то детали, которые явно не могли произойти здесь, но не более того, и этого было недостаточно, чтобы сложилась какая-либо цельная картинка. Эдмунд не любил делиться подобным — мало ли, посчитают малохольным, — так что был даже как-то рад услышать, что Люси тоже это переживает. — В любом случае мы часто проводим так вечера, если делать нечего. Помогает скрасить обстановку и не заскучать.       — Тогда можем поиграть, — согласился Каспиан. — Ваше величество? — он взглянул на Эдмунда, и тому показалось, что в карих глазах напротив мелькнула слабая надежда. Было приятно осознавать, что Каспиан тянется к его обществу, но и без этого Эдмунд бы незамедлительно присоединился к любимой игре. Он обожал читать, так что в слова при желании мог обойти даже Сьюзан — главного книжного червячка их семьи.       — Конечно, — Эдмунд слегка придержал Филиппа. — Я не возражаю.       Плюс игры в слова заключался в её бесконечности: поскольку у них не имелось ограничений в теме, ходить они могли до посинения, пока не иссякнет словарный запас, а до этого дело не дошло. Каспиан оказался достойным соперником: судя по всему, ему тоже нравилось учиться, и Эдмунд порой даже восхищался умными терминами, которые тот использовал. Однако, всё хорошее рано или поздно заканчивается. Вскоре они подобрались к лесу.       — Давайте спешимся, — предложил Эдмунд, останавливая и игру, и процессию. Люси никогда особо не охотилась, а Каспиан не был знаком с территорией Нарнии; существенный опыт имелся только у Эдмунда, он и взял на себя командование. — Так меньше вероятности, что мы распугаем всех зверей.       — Или привлечём ненужное внимание, — заметил до этого молчавший Филипп. К игре он не подключался и всю дорогу прошёл молча, но Эдмунд из-за этого не переживал: кому как не ему знать, насколько его коню нравится погружаться в собственные мысли?       — Ты прав, друг, — он соскочил с седла и потрепал Филиппа по гриве. — Скажи, ты что-то чуешь?       — Крупных зверей поблизости нет, — степенно покачал головой Филипп. — Но я, кажется, чую кролика… Будьте осторожны, ваше величество, если и правда хотите кого-то поймать.       — Благодарю, — Эдмунд улыбнулся. В такие моменты он особенно понимал прелести дружбы с говорящим конём: Филипп обладал нюхом гораздо более чутким, чем человеческий, и мог поделиться своими наблюдениями, что неплохо помогало как на охоте, так и в разгар военной кампании. Это было известно даже Питеру; он несколько раз порывался взять Филиппа с собой в очередной северный поход, но быстро стушевался, когда стало ясно, что конь признаёт только Эдмунда и отказывается возить на себе кого-либо ещё дольше пяти минут, даже если это верховный король Нарнии. Вот и теперь его комментарии были неоценимы.       Люси и Каспиан тоже спешились и взяли лошадей под уздцы; вслед за Эдмундом они направились вглубь леса, стараясь смотреть под ноги и не шуметь. Эдмунд не раз ездил на охоту с Питером и Сьюзан и знал, что лучшая дичь находится ближе к середине леса, но на всякий случай держал лук наготове: мало ли что может случиться. Разговаривать при таких обстоятельствах не получалось, но этого и не требовалось: сейчас Эдмунд превратился в чистый слух и не упускал ни единого шороха. Всё-таки охота была ему по душе: не из-за напрасных убийств животных — всё добытое мясо шло либо на королевскую кухню, либо на прокорм тем, кто в этом нуждался, в общем, без дела не оставалось, — а из-за азарта и предвкушения. В подобных ситуациях Эдмунд чувствовал себя в своей тарелке, а поскольку таких находилось немного, предпочитал не размениваться.       Вдруг Филипп молча толкнул его в бок; Эдмунд знал, что таким образом конь сигнализирует о приближающейся дичи, поэтому напрягся. Обернувшись, он кивнул своим спутникам, и те также приготовили луки. Теперь продвигаться следовало ещё осторожнее: Эдмунд пытался одновременно смотреть под ноги и оглядываться, чтобы не упустить добычу, и у него это вышло. Увидев на небольшой поляне ничего не подозревающего крупного зайца, он замер и осмотрелся. Ветер дул в противоположную сторону, а визуально их скрывали деревья, так что шанс успешной охоты был огромным. Эдмунд натянул тетиву, прищурился, примериваясь: он никогда не был профессионалом в стрельбе, но кое-чему всё-таки научился, так что попасть в неподвижную цель не составило особого труда. Вскоре стрела со свистом полетела вперёд и вонзилась зайцу в грудь — явно смертельно, поэтому Эдмунд без опаски вышел на поляну.       — Хороший выстрел, ваше величество, — заметил вдруг Каспиан, пряча собственную непригодившуюся стрелу обратно в колчан. — Вы явно блефовали, когда говорили, что не профи. Я так не умею.       — Я не сделал ничего выдающегося, бросьте, — усмехнулся Эдмунд, довольный и уловом, и разговорчивостью Каспиана. — Уверен, что и у вас всё обязательно выйдет. — Если бы это был Питер, Эдмунд бы обязательно ещё и похлопал его по плечу, но в этом случае решил всё-таки воздержаться: кто знает, как Каспиан отреагирует на такой панибратский жест. Именно потому он ограничился лишь кивком.       Вскоре и у Каспиана появился шанс проявить себя: когда Эдмунд устроил тушку убитого зайца в охотничьей сумке на боку у Филиппа и они двинулись дальше в лес, буквально минут через десять им встретился ещё один зверёк, по размерам даже немного превосходящий того, что подстрелил Эдмунд. Решив позволить Каспиану попробовать, он шагнул в сторону, уступая место. Поняв, чего от него хотят, Каспиан достал стрелу и принялся целиться. По мнению Эдмунда, тот слишком долго тянул, но вмешиваться он не стал, пусть и держал лук наготове. Оказалось, не зря: выстрел Каспиана был неплохим, но в охоте любая погрешность может испортить дело; так оно и случилось. Стрела лишь мазнула по шкуре, и перепуганный заяц метнулся в кусты, но Эдмунд оказался быстрее, точным движением пронзив сердце зверя собственной стрелой.       — Я же говорил, — понурился Каспиан, когда они направились за добычей. — Я не очень-то хорош в стрельбе.       — Вы были близки, — заметил Эдмунд. — Ничего страшного не случилось.       — Но есть ли смысл охотиться, если я только распугаю всю дичь? — поинтересовался Каспиан, и доля резона в его словах имелась. Эдмунд видел, что Каспиан явно не хочет показаться неумёхой на его фоне, а значит, дальнейшая охота не принесёт ему никакого удовольствия. К счастью, он и сам был всего лишь любителем, так что отказ от этого занятия его не задел.       — Если не хотите, можем поменять планы, — произнёс Эдмунд. — Найдём место для привала, а там…       — А там вы сможете, например, попрактиковаться в стрельбе, — предложила Люси. — Я согласна, давайте где-нибудь обустроимся, а там придумаем, что делать. Уже и обед скоро.       — А вы не хотите охотиться, ваше величество? — спросил Каспиан у Люси с беспокойством в голосе.       — Я поехала с вами, чтобы развеяться, а не чтобы охотиться, — покачала головой Люси. — С удовольствием проведу время на свежем воздухе просто так. — Эдмунд восхитился тактичностью сестрёнки: он знал, что Люси бы не отказалась от выстрела-другого, но ей не хотелось смущать Каспиана. Стреляла она всяко лучше, чем он, и могла посоревноваться даже с Эдмундом на правах любимой и единственной ученицы Сьюзан.       — Тогда хорошо, — согласился наконец Каспиан.       — Я знаю, где мы можем остановиться, — Эдмунд махнул рукой на восток. — Мы с его величеством Питером, бывало, разбивали там лагерь, так что уверен, нам там будет удобно.       — Веди, — усмехнулась Люси, запрыгивая в седло.       Место, о котором говорил Эдмунд, и правда было очень удобным: эта небольшая поляна располагалась недалеко от одного из притоков Беруны, вокруг можно было найти множество видов ягод, грибов и трав, а ещё крупные звери не могли добраться сюда незамеченными и внезапно потревожить отдых. Дорога до него заняла примерно полчаса, и вскоре они, напоив коней, собирали хворост для костра. Как единственная, кто умеет готовить, Люси решила, что зайцы останутся на ужин, а к обеду она соберёт грибов и трав для супа. Эдмунд незаметно ухмыльнулся, глядя на реакцию Каспиана — судя по всему, тот так и не привык к подобной еде, — но внимание на этом не заострил, вместо этого предложив:       — Так вы не хотите пострелять, ваше высочество?       — Можно, — кивнул Каспиан, нерешительно берясь за лук. — А где мы будем это делать?       — Как насчёт той коряги? — Эдмунд указал на иссохшее дерево чуть поодаль. Толстый ствол мало напоминал мишень, поэтому пришлось взять уголёк от костра и самому начертить несколько секторов. — Люси, ты с нами?       — Я присоединюсь после обеда. — Люси уже вовсю занималась поиском ингредиентов для будущего супа. — Начинайте без меня.       — Как скажешь. — Эдмунд взял лук и прицелился, метя в центральную точку импровизированной мишени. К счастью, его рука не дрогнула, и стрела вонзилась именно туда, куда он и хотел. — Ваша очередь, — он шагнул в сторону, уступая место Каспиану. — Попробуйте попасть туда же, куда и я.       — Хорошо, — Каспиан скопировал позу Эдмунда секундами ранее и прищурился, намечая цель. Несмотря на его сосредоточенность, выполнить задание не удалось: стрела пусть и попала в дерево, но на несколько сантиметров левее, чем нужно. Для обычного развлечения это было неплохо, но поскольку Эдмунду предстояло научить Каспиана стрелять, останавливаться на этом не стоило.       — Не расстраивайтесь, попробуйте ещё раз. Только постарайтесь делать всё медленно и вдумчиво. На охоте или в битве так не получится, но мы учимся, так что… — Каспиан внял его словам и следующую стрелу пускал уже осторожнее, пока Эдмунд внимательно следил за его движениями и отмечал ошибки. На этот раз результат был уже получше, но точности Каспиану явно не хватало. Эдмунд вспомнил, как наблюдал за тренировками Сьюзан и Люси: старшая сестрёнка была отличной наставницей, и её методы могли помочь.       — Возьмите ещё одну стрелу, — велел он, шагая к Каспиану. Понурый вид кронпринца не впечатлял, но отступать было уже поздно. — Ваша ошибка прежде всего в неправильной позиции, — менторским тоном продолжил Эдмунд. — Вы слишком низко держите локоть… а теперь слишком высоко, — прокомментировал он попытку Каспиана исправить положение. — И тетиву следует натягивать под другим углом. Давайте я покажу, — не выдержав, он без всякой задней мысли приблизился и принялся самостоятельно двигать руки Каспиана, помогая ему принять правильное положение. Эдмунд прекрасно чувствовал чужую дрожь и краем глаза видел, как покраснели щёки Каспиана, но старался не обращать на это внимание, сосредоточившись исключительно на своей задаче; как оказалось, зря. Стоило Эдмунду отпустить Каспиана и велеть ему попытаться попасть в яблочко снова, стрела пролетела мимо дерева и упала куда-то в кусты.       — Кажется, у меня не выходит, — пробормотал Каспиан, смущённо делая шаг назад, — и непоколебимый Эдмунд сейчас ощущал примерно то же самое. Отчего-то понимание, что неудача Каспиана связана с ним, здорово выбивало из колеи. Обычно Эдмунд действовал осторожно и сперва прощупывал чужие личные границы, прежде чем сделать подобное, но теперь что-то пошло не так. Он и сам был не очень-то тактильным человеком, однако от прикосновений не шарахался; Каспиан же выглядел так, будто бы его окатили ведром ледяной воды. Его карие глаза блестели, и Эдмунд чувствовал, как и сам слегка дрожит. Сколько бы он ни пытался тогда изображать бесстрастного профессионала своего дела, отрицать очевидное не имелось смысла: впервые он ощутил что-то особенное и непонятное от физического контакта, причём такого короткого и ничего, по сути, не значащего, и причина этого оставалась за гранью его понимания. Заключалась ли она в Каспиане? Эдмунд не знал…       — Помогите! — Громкий крик отвлёк Эдмунда от размышлений, и когда он понял, что тот принадлежит Люси, тут же метнулся в ту сторону, позабыв о Каспиане. Он ожидал худшего, и так и случилось: оказалось, что сестра сорвалась с обрыва, о котором он совсем забыл предупредить, и теперь висела на краю, держась одной рукой за вот-вот готовую треснуть корягу, а другой — за неустойчивый камень. Сердце Эдмунда ушло в пятки: он понимал, что Люси так долго не протянет, и её следовало как можно скорее достать; но как? Его собственных сил явно не хватит на то, чтобы вытащить девочку ненамного младше и ниже его.       Впрочем, не попытаться он не мог.       — Лу, держись! — воскликнул он, нагибаясь над обрывом и протягивая руки. Он обхватил запястья Люси и потянул наверх, но это не помогло: ему не удалось поднять Люси и на сантиметр. Безвыходность ситуации набатом пульсировала в висках, страх сковал грудь, и впервые за долгое время Эдмунд не знал, что ему делать. Он бессмысленно пытался помочь, и в момент, когда Люси практически сорвалась, его плеча кто-то коснулся.       — Позвольте, ваше величество, — послышался негромкий голос Каспиана. Сперва Эдмунд ощутил вспышку злости — ну как он отпустит Люси? — а затем понял, что помощь лишней не станет. Каспиан был выше и крупнее, и проку от него выйдет явно побольше; с этой мыслью Эдмунд поднялся, и Каспиан тут же занял его место. — Отойдите, — проговорил он, прежде чем схватить Люси за руки. Эдмунд чувствовал себя беспомощным ребёнком: сейчас он только и мог, что бегать вокруг с готовностью подстраховать Каспиана при необходимости; впрочем, этого не понадобилось. Через полминуты Люси уже сидела на безопасном расстоянии от обрыва, а Каспиан расположился в неестественной позе неподалёку, утирая пот с покрасневшего лица.       — Ваше высочество, спасибо! — первой сориентировалась Люси. Испуг исчез практически мгновенно, и в следующую секунду, приблизившись к растерянному Каспиану, она вдруг неожиданно обняла его, не поднимаясь с земли. Непривычный к такой непосредственности Каспиан мигом покраснел и не спешил отвечать на объятия, будто бы не решаясь прикоснуться к Люси, ну а Эдмунд… Свои эмоции от увиденного он описать не мог: облегчение смешивалось с чем-то странным, одновременно похожим и нет на то, что он испытывал, когда очередной ухажёр Сьюзан переступал рамки приличия; только теперь это предназначалось не растерянному Каспиану. Уже второй раз за сегодня он не понимал своих чувств рядом с ним, и это в определённой мере раздражало.       — Не стоит, ваше величество. — Тихий голос Каспиана выдернул Эдмунда из размышлений, и он, тряхнув головой, задвинул все странности на второй план. Люси тем временем достаточно бодро подскочила на ноги, и Эдмунд воспользовался этим, чтобы отвлечься.       — Как ты? — он обеспокоенно посмотрел на сестру. Ничего плохого с ней не случилось, но всё-таки не поинтересоваться самочувствием человека, считанные минуты назад висевшего над обрывом, он не мог.       — Всё хорошо, Эд, — Люси на миг сжала его предплечье и улыбнулась. — Я в полном порядке, спасибо его высочеству. Если ты не против, я продолжу готовить.       — Конечно, — Эдмунд проводил её взглядом и повернулся к Каспиану, который тоже поднялся и теперь будто бы не знал, куда себя деть. Он явно нечасто геройствовал и теперь не понимал, как вести себя дальше. Да ещё и объятия Люси… Эдмунд сделал шаг ему навстречу и, убедившись, что внутри всё более-менее спокойно, произнёс: — Я от всего сердца благодарю вас, ваше высочество. Вы спасли жизнь моей сестре. Я этого не забуду. — С этими словами он на свой страх и риск протянул руку.       — Я сделал то, что полагается, не нужно меня благодарить, — несмело ответил Каспиан, но руку всё-таки пожал. В момент, когда их ладони соприкоснулись, Эдмунд ощутил, будто бы его ударило током, но это быстро прошло. Прикосновение в целом не приносило ему дискомфорта — разве что затянулось из-за того, что оба не могли найти в себе решимость его разорвать. Только осознав, что со стороны это, наверное, выглядит странно, Эдмунд осторожно отпустил руку Каспиана с лёгким уколом сожаления — Аслан, с чего бы? — в груди.       После всего произошедшего стрелять уже не хотелось, и Эдмунд с Каспианом взялись сперва помогать Люси собирать последние компоненты для супа, затем накормили лошадей, а когда дела закончились, разместились на брёвнах рядом с костром. Эдмунд отстранённо точил кинжал, Каспиан просто смотрел в никуда, и разбавлять тишину никто не решался. Вдыхая пахнущий травами и грибами пар от котелка, Эдмунд чувствовал себя на удивление в своей тарелке — будто бы все странные ощущения сегодняшнего дня растворились, и теперь ему вновь невообразимо хорошо. Он никогда не был особо разговорчивым, но при этом придерживался мнения, что молчать также следует в сугубо определённой компании. Среди его знакомых имелись те, рядом с которыми хотелось начать хоть какую-то беседу, настолько давила тишина; с Каспианом же было удивительно приятно молчать. Сейчас, когда принц уже, кажется, чувствовал себя относительно комфортно в их компании, Эдмунду было легче сдерживать желание устроить тому хорошую встряску, и без этого жилось легче.       Вскоре их незамысловатый обед был готов, и Люси вручила им по глубокой миске горячего супа. Эдмунд уже давно привык к подобным блюдам, да и усталость после дороги давала о себе знать, так что к трапезе он приступил незамедлительно, а вот Каспиан не спешил начинать есть, недоверчиво разглядывая содержимое своей плошки.       — Это вкусно, ваше высочество, — весело хмыкнул Эдмунд. — Попробуйте, не пожалеете.       — Я… у нас так просто не готовят. — Каспиан снова выглядел смущённым, но, к удовольствию Эдмунда, уже не настолько, как в свой первый день в Нарнии. Эдмунд догадывался, что дело во многом в отсутствии Люси — она как раз отошла покормить лошадей, — но даже это уже было прогрессом.       — Я знаю, — он понимающе улыбнулся. Трапезы в Кэр-Паравале тоже не блистали разнообразием мясных блюд, но там хотя бы имелись рыба и сыр. Суп же состоял только из грибов и трав, названия которых не знал даже Эдмунд, — но есть ли разница, если это вполне съедобно? — Но, поверьте мне, Люси прекрасно готовит, пусть она и королева. Вы не разочаруетесь.       Вместо ответа Каспиан отправил в рот ложку супа и прикрыл глаза, смакуя сочетание незнакомых ингредиентов. Эдмунд с интересом наблюдал за ним: он и сам хорошо помнил, как поначалу реагировал на кулинарные эксперименты сестрёнки, но после того, как Люси впервые убедила его съесть тарелку грибного бульона, его за уши было не оттащить, да и не только его: обеды им часто готовили именно по рецептам Люси. Вскоре Каспиан распахнул глаза, и от его удивлённого взгляда Эдмунду захотелось рассмеяться, а его поражённый тон и вовсе вызвал хитрую ухмылку:       — Это просто невероятно! — Каспиан почти что сиял. — Что в этом супе?       — Понятия не имею, — честно признался Эдмунд. — Люси вам, думаю, расскажет, а вы пока ешьте, а то остынет.       Есть — это слабо сказано: к тому моменту, когда Люси вернулась, и Каспиан, и Эдмунд полностью опустошили свои миски и явно всё ещё не утолили голод. По всем правилам этикета садиться за стол, не дожидаясь леди, было невежливо, но Люси ничуть не обиделась, вместо этого с улыбкой предложив:       — Добавки?       Отказываться, конечно, никто не стал, и, съев ещё миску, Эдмунд вернулся к своему оружию, слушая, как Каспиан, уже совершенно перестав сдерживаться, выпытывает у Люси рецепт супа, и ощущая при этом не только сытость, но и умиротворение. Когда ответы на все вопросы были получены, они постреляли ещё немного: на этот раз роль учителя взяла на себя Люси, и Эдмунд не мог не признать, что получалось у неё гораздо лучше. Она совершенно не боялась коснуться Каспиана, и это не вызывало у неё видимых эмоций, терпеливо и куда более доходчиво всё объясняла, и через час у Каспиана вышло попасть в центр импровизированной мишени, за что он удостоился аплодисментов от Люси и похвалы от Эдмунда. Немного размявшись, они постепенно перешли к приготовлению ужина, и тут Каспиану удалось здорово удивить Эдмунда. Чтобы запечь на огне зайцев, которых они подстрелили, тушки следовало освежевать, и если раньше Эдмунду казалось, что ему это удаётся неплохо, все его представления разбились, стоило ему увидеть, как с этим делом справляется Каспиан. В ответ на вопросительный взгляд принц пояснил всё сам:       — Помните, я говорил, что был на охоте однажды? Тогда, осознав, что от меня проку не будет, дядюшка отправил меня на привал, а сам уехал охотиться дальше с лордом Глозелем и ещё парой людей из свиты. Я тогда отвратительно себя чувствовал, и меня позвал к себе Арден, один из слуг, который как раз занимался разделыванием и подготовкой к приготовлению уже пойманных тушек. Он понял, что меня нужно как-то отвлечь от неудачи, ну и предложил помочь. Так меня дядюшка и застал по возвращении. По его мнению, особам королевской крови таким заниматься не пристало, так что крику было… — Каспиан вздрогнул, но быстро справился с дурным воспоминанием и закончил уже спокойно: — В общем, Ардену тогда чуть не досталось, но я попросил дядюшку его ни в чём не винить. Как ни странно, он послушал, но к слугам меня и на выстрел не подпускал. Так и научился.       — За один раз? — присвистнул Эдмунд. Им с Питером, непривычным к подобному, потребовалось куда больше времени, пусть и учились они под чутким руководством Ореиуса: терпеливый кентавр пояснял и показывал им всё несколько раз, прежде чем освежёванный ими кролик стал готов к употреблению.       — Да. Для меня в этом не было ничего сложного, — пожал плечами Каспиан, а затем, видимо, вообще осмелев, предложил: — Научить?       Предложение Эдмунд с радостью принял, вовсе не чувствуя неловкости из-за того, что Каспиан умеет что-то лучше него. Урок прошёл быстро: объяснив, как правильно держать нож, Каспиан направился помогать Люси с костром, оставив на попечение Эдмунду оставшуюся тушку, а затем и вовсе принялся рассказывать о приправах, которые использовали тельмарины в своих мясных блюдах. Больше половины названий Эдмунд никогда не слышал, но Люси явно заинтересовалась, а затем задумчиво произнесла:       — Не знаю, растут ли у нас эти травы, ваше высочество, но мы можем попробовать поискать.       Следующие минут десять Эдмунд с усмешкой наблюдал, как Люси и Каспиан методично шерстят поляну и близлежащий лес на предмет нужных специй; выглядело это занятие увлекательно, и, закончив с мясом, он присоединился к ним. Сам Эдмунд мало что в этом понимал и едва ли мог различить на вкус хотя бы половину из того, что знала Люси, но собирать травы и бегать с каждым стеблем или соцветием к сестре за консультацией ему понравилось. Каспиан, несмотря на теоретическую подкованность, в глаза не видел большинство названных им специй, поэтому они с Эдмундом устроили справедливое соревнование — кто найдёт больше нужных ингредиентов. И несмотря на то, что Каспиан победил с разгромным счётом три-десять, в итоге Люси, подумав, отобрала четыре специи, а остальные аккуратно сложила в походную сумку на будущее.       — Дальше я сама, — улыбнулась она, практически сияя. Её настроение било ключом, и Эдмунд мог сказать то же самое и о себе: давно ему не было так весело. — А вы, пожалуйста, следите за костром.       Приготовленное Люси мясо оказалось выше всяких похвал, и поскольку за день все трое здорово устали, пусть почти и не охотились, сразу же начали готовиться ко сну. Заметив, как ловко Каспиан справляется со спальным мешком, Эдмунд со спокойной душой поднялся, поправил кинжал на поясе, закинул на плечо колчан с парой стрел и лук и направился в сторону давно замеченного им бревна, как тут его остановил удивлённый оклик:       — Ваше величество?       — Да? — спросил Эдмунд, оборачиваясь. Уже почти стемнело, так что Каспиана он толком и не видел — зато заметил его сверкающие в свете костра глаза. Было в этом блеске что-то магическое, но Эдмунд тут же мотнул головой, прогоняя странные мысли.       — Вы не будете спать?       — Кто-то должен следить за лагерем, — объяснил Эдмунд. — В Нарнии сейчас сравнительно безопасно, но мы всё-таки находимся в диком лесу. Те же дикие звери смогут запросто потревожить наш сон, и чтобы этого не случилось, я останусь сторожить.       — Всю ночь? — не успокаивался Каспиан. — Может, вас сменить?       — Не стоит, — покачал головой Эдмунд. — Отдыхайте и ни о чём не думайте, ваше высочество. В крайнем случае, если вдруг что, у меня есть Филипп, — он бросил взгляд на дерево, к которому были привязаны лошади Люси и Каспиана. Филипп стоял рядом и изо всех сил притворялся обычным конём, но Эдмунд знал: если настанет опасность, верный друг обязательно предупредит или по первому же приказу метнётся за подмогой в Кэр-Параваль, уведя за собой от угрозы и своих молчаливых собратьев. В том, чтобы обзавестись говорящим конём, всё-таки было так много достоинств.       — Как прикажете, — ответил Каспиан, и в его голосе скользнула… обида? Эдмунд мысленно хлопнул себя по лбу: какой же он всё-таки дурак. Наверняка Каспиан теперь думает, что ему не доверяют, оттого и не дают караулить лагерь, и это явно его задело — конечно, если учесть, что Эдмунд до этого всегда был на его стороне в противовес язвительному и жёсткому Питеру. По-хорошему, следовало объясниться, но тут со стороны реки вернулась Люси, и стало не до разговоров. Оставалось надеяться, что всё рассосётся само собой, ну или же появится возможность обсудить это утром; другого выхода всё равно не было, и, пожелав всем доброй ночи, Эдмунд отправился сторожить.       Усевшись на бревно, он вытянул ноги и огляделся. Отсюда открывался прекрасный вид на лагерь, а значит, пропустить опасность у него не выйдет в любом случае; более того, за спиной находился только глубокий ров — тот самый, в который чуть не упала Люси, — значит, нападения сзади можно было не ждать. Эдмунд прислушался и, убедившись, что тишину нарушают только уханье сов и шелест ветра, поднял голову, задумчиво рассматривая звёзды. Не спать всю ночь не было для него в новинку — здесь, в Нарнии, небо оказалось таким чистым, что он проводил часы за изучением созвездий по найденной в Кэр-Паравале старинной книге, — вот и теперь он, не чувствуя ни грамма желания забраться в спальник и устроиться у огня рядом с Каспианом и Люси, занялся любимым делом, чтобы убить время. Атмосфера казалась особенно умиротворяющей, и Эдмунд, отрешившись от всех сторонних мыслей, просто расслабился, не забывая при этом периодически оценивать обстановку.       Часов при себе у него не было, так что он не мог сказать наверняка, сколько времени прошло, когда вдруг послышался шорох; Эдмунд тут же насторожился, но быстро успокоился, когда понял, что звук доносится от костра. Прищурившись, он разглядел, как Каспиан вылезает из мешка и нерешительно замирает; Эдмунд махнул ему рукой, и, заметив это, тот приблизился.       — Не спится? — спросил Эдмунд, хлопая ладонью по бревну.       — Не привык спать на свежем воздухе, — признался Каспиан, послушно усаживаясь рядом. — А вы не хотите спать?       — Поверьте, ваше высочество: не спать ночами — обычное дело для королей, так что не жалуюсь, — усмехнулся Эдмунд, а затем вспомнил об их последнем разговоре. — И ещё вот что: не воспринимайте, пожалуйста, мой отказ позволить вам сменить меня как оскорбление или проявление недоверия. Дело не в этом…       — Не извиняйтесь, прошу, ваше величество, — мягко перебил Каспиан. В его голосе всё же было недостаточно уверенности, но раньше он бы не стал делать и этого — значит, прогулка подействовала на него благотворно. — Я не хотел ни в чём вас обвинять. Просто вы так много для меня сделали, что я чувствую обязанность помочь вам в ответ хоть чем-то.       — Предоставление политического убежища — это не бартер, ваше высочество, вы же знаете, — Эдмунд пожал плечами. — Я сделал это, потому что поверил вам, а не из цели получить что-то взамен. И уж тем более вам не стоит беспокоиться обо мне, особенно когда речь о такой малости. И, к слову, вам бы, в отличие от меня, сон не помешал, — Эдмунд поспешил перевести тему, пока они снова не пришли к сути того договора. Сегодня ему было так весело и хорошо рядом с Каспианом, что он почти поверил, что их отношения могут и дальше оставаться такими — ну, просто непринуждёнными и дружескими — без примеси излишней благодарности со стороны Каспиана, а сейчас всё шло как раз к последнему. — Странно, что у вас не получается заснуть. Для многих, включая меня, на природе это наоборот легче.       — У меня… часто проблемы со сном, — уклончиво ответил Каспиан, и Эдмунд, услышав намёк в тоне, решил не уточнять, какие и почему. — А здесь ещё и новая обстановка, наверное, причина в этом.       — Фавны говорили мне об отваре от бессонницы, — вспомнил Эдмунд. — Но, к сожалению, я не знаю, из чего конкретно его готовят. Впрочем, мне известно ещё одно средство. Не знаю, поможет ли это вам, но Люси, например, легко засыпает после разговора, так что, если хотите, можем поговорить.       — Давайте, — неожиданно легко согласился Каспиан, а затем, прежде чем Эдмунд предложил тему, сам выпалил: — Каково быть королём?       — Что же, — протянул Эдмунд, принимая выбор Каспиана, — буду с вами честным: это не так-то просто, как может показаться со стороны, даже если ты не единственный правитель. А если учесть, что меня никогда к этому не готовили и учиться пришлось самому, то препятствий на моём пути было достаточно.       — Не готовили? — вдруг удивился Каспиан. — А как же?..       — Вы не знаете нашу историю? — вопросом на вопрос ответил Эдмунд. Не то чтобы его это как-то задело — всё же он не был таким уж героем, чтобы все изучали его биографию в обязательном порядке, — но разве Каспиан не слышал о подробностях битвы при Беруне? Конечно, Мираз, судя по всему, не стремился делиться с племянником подробностями о Нарнии, особенно если это как-то касается Аслана, но о громадном сражении, окончившим тёмные времена в соседней стране, не знать было просто невозможно.       — В общих чертах, — потупился Каспиан. — Слышал, что вы и ваши брат с сёстрами прибыли в Нарнию из другого мира и стали королями и королевами, но для меня это всегда было загадкой. Я даже и не думал, что какие-то другие миры существуют, и сейчас мне тоже сложно это представить. Вы упоминали о стране Аслана, если помните, но это ведь другое?       — Другое, — подтвердил Эдмунд. — В страну Аслана попадаешь после смерти, если ты, конечно, этого достоин, а мой мир… Ну, он просто существует отдельно от Нарнии, вот и всё. Признаться, я и сам не очень понимаю, как это работает, — в конечном итоге признался он, не желая лукавить и выдумывать.       — А что же, в вашем мире вы не были королём? — Видимо, несмотря на расплывчатость, ответ Каспиана устроил.       — Честно говоря, я мало что помню о том мире, — Эдмунд подпёр щёку рукой. Ему и самому было странно это признавать, да и подбирать слова, чтобы всё описать, получалось непросто, но он понимал, что это ему необходимо. С Питером, Сьюзан и Люси они никогда не обсуждали свой родной мир, негласно сделав эту тему табу, но стоило, наверное, — хотя бы чтобы самим разобраться в произошедшем. — В Нарнии у нас появились новые заботы и привычки, поэтому воспоминания постепенно стирались, и сейчас я едва ли скажу, кем вообще тогда являлся. Одно знаю точно: не королём. Если мне не изменяет память, королей там вообще не было, — Эдмунд напрягся, но никаких деталей в сознании не всплыло — лишь отголоски, из которых не получалось собрать ничего целостного. Как и всегда, в общем-то. — Мы попали в Нарнию волею случая и стали правителями, потому что так велело пророчество. Разумеется, готовы мы к этому не были, но свою судьбу приняли. Мы долго учились всему, что должен знать и уметь король; это был непростой путь, но мы прошли его и, судя по всему, успешно, — Эдмунд не сдержался и слабо ухмыльнулся.       — В таком случае я вами восхищаюсь, — вздохнул Каспиан. — Меня готовили к трону с ранних лет, меня учили лучшие, кого только нашёл дядюшка, но я никогда не чувствовал, что достоин трона. Пару раз я присутствовал на совете лордов, и как представлял, что однажды это всё придётся вести мне, так меня сразу бросало в дрожь. Возможно, я вообще не должен даже задумываться о таком, но порой мне казалось, что действительно будет лучше, если кто-то будет управлять Тельмаром вместо меня… Кто-нибудь не такой жестокий, как Мираз, конечно, — спешно исправился он.       — Ваши опасения понятны, — Эдмунд задумчиво посмотрел на Каспиана. — И я не буду осуждать вас за них. Напротив, скажу открыто и как есть: подобные мысли делают вам честь. Я почти уверен, что вы будете отличным правителем.       — Но почему? — искренне удивился Каспиан.       — Всё просто, — усмехнулся Эдмунд. — Скажите-ка, ваше высочество, что больше всего пугает вас в статусе короля?       — Ответственность, — признался Каспиан. — Мне с детства говорили, что король отвечает за свой народ, его безопасность и благополучие, и я боялся, да и сейчас боюсь, что недостаточно мудр и справедлив, чтобы взять на себя такую ношу. Что, если моё неосторожное решение принесёт вред тем, кого я поклялся защищать, надев корону? Мой дядюшка считает, что к подданным нужно относиться проще, но я так не могу. Как я с чистой совестью продолжу править, зная, что мой опрометчивый шаг разрушил чью-то жизнь?       — Вот, — назидательно произнёс Эдмунд. Рассуждения Каспиана ему нравились: он и сам был таким, когда только сел на трон, — они все были. Даже Питер опасался свалившейся на него ответственности; Эдмунд хорошо знал, что спесь и чрезмерная гордость братца — всего лишь прикрытие, маска, не позволяющая простому народу понять, как сильно боится их молодой Верховный король, что он всего лишь мальчишка, а не легендарный герой пророчества. И, как догадывался Эдмунд, именно полное отсутствие тщеславия и помогло им в итоге стать неплохими правителями. Они не упивались властью, а учились быть достойными её, и у Каспиана был шанс пойти по тому же пути… Впрочем, всего этого Эдмунд не сказал, вместо этого выдав: — Корона — это не слава и богатство, а ответственность, и понимание этого — первый шаг к успешному правлению. Ваш страх нормален, ваше высочество, и у любого хорошего короля он просто обязан быть. Власть порой развращает, этим она и привлекательна для недобросовестных людей, и если вы готовы отказаться от предоставленных ею благ ради своего народа и опасений за его судьбу, то вы не входите в их число, а напротив, можете претендовать на звание справедливого и честного правителя, — закончив тираду, Эдмунд проницательно взглянул на Каспиана; тот смотрел куда-то вдаль с каким-то растерянным видом — судя по всему, не ожидал услышать поддержку в ответ на очевидную слабость. Ответа Эдмунд не ждал — понимал, что человеку, воспитанному жестоким дядюшкой с противоположным мировоззрением, нужно переварить услышанное, и произойдёт это едва ли сегодня, — поэтому для него не стали неожиданностью слова:       — Я, наверное, попробую уснуть. Благодарю за беседу, ваше величество.       — Что же, доброй ночи, ваше высочество, — Эдмунд говорил доброжелательно, чтобы Каспиан вдруг не подумал, что он обиделся на отсутствие реакции. — Чем раньше мы завтра выедем, тем лучше, так что в ваших интересах уснуть побыстрее.       — Доброй и вам. — Кивнув напоследок, Каспиан поднялся с бревна и направился обратно к костру; чем дальше он отходил, тем размытее становился его силуэт, но Эдмунд всё равно продолжал смотреть в ту сторону, даже когда Каспиан опустился, забрался в свой спальный мешок и замер. Взгляд отчего-то удалось отвести не сразу: только через несколько долгих минут Эдмунд, тряхнув головой, вновь запрокинул её к звёздам. Разговор с Каспианом отвлёк и позабавил, но это не повод думать о нём и дальше; в деле с Миразом и его притязаниями на трон Тельмара прогресса пока не предвиделось, а в целом Эдмунд приехал сюда отдыхать, не так ли? Вот этим и следовало заняться, а не беспокоиться терзаниями Каспиана… С этой мыслью он, перекинув ногу через бревно, улёгся на него спиной, устроив голову на сцепленных в замок руках.       Ночь обещала быть долгой.