Тупая депрессивная девочка

— Ты такая весёлая и оптимистичная, Вемира! Хочу стать такой же, — иногда восхищённо говорила Мая. Я качала головой с улыбкой. Так приятно стало, что мной восхищаются, что захотелось ответить что-то мудрое. Будь скромной. — Не надо быть такой же, а то скучно будет, если все будут одинаковыми, —всегда отвечала я. — Бедненькая, как же ты без родителей живёшь? — иногда спрашивали взрослые. И становилось неприятно то ли от того, какие слова подобрали эти люди, то ли от того, что меня жалели. — Но вы ведь как-то живёте без них, — всегда отвечала я с искренним непониманием. Взрослые, которые всё это слышали, но молчали, сразу начинали хихикать, а те, к которым я обращалась, смущались и извинялись. Ну, просто обычно они говорили об этом тихо, думая, что я не слышу. Хотя случалось разное… Бабушка вот, вроде, инвалид, но она не любит, когда её так называют и слишком пытаются ей помочь. Она считает, что она — точно такой же человек, как и все, и должна обладать теми же правами, что и все. И я считала, что это правильно. Нет, конечно, если человек хочет, чтобы его пожалели, то, наверное, нет ничего плохого в том, чтобы его пожалеть. Вот когда котики смотрят на людей несчастными глазами, им ведь говорят: «бедненькие, хорошенькие», а люди, конечно, от котиков очень отличаются, но почему бы не сказать им что-то такое? Мая, вот, недавно пожалела таких злых Генвиля и Делеора!.. Но, может, она в чём-то права и им действительно хотелось, чтобы их пожалели? Но мне такого не хочется. Не люблю, когда меня жалеют. Ведь в этом нет никакого смысла! У меня не поднимается от этого настроение, только наоборот, опускается. Мне сразу начинает казаться, что, раз так надо мной печалятся другие, то и я должна вести себя соответствующе. Значит, у меня и вправду всё плохо, и это заслуживает слёз. Но ведь я не чувствую себя какой-то обделённой! Я радуюсь тому, что у меня есть сейчас, мне нравится гулять по улицам, нравится общаться с друзьями и бабушкой, нравится быть самостоятельнее других. И, конечно, существует множество вещей, которые меня расстраивают, но ведь такие у всех есть, даже у самого счастливого человека на Земле? Но если у самого счастливого человека на Земле совсем нет проблем и других эмоций, то как же он понимает, что такое счастье? Ведь чтобы понять, что это, нужно почувствовать и что-то противоположное. А одна эмоция всё равно, что отсутствие всех. За всеми этими размышлениями я вдруг пришла к гениальному выводу: нам втроём — мне, Мае и Дару, нужно срочно пойти к Генвилю и Делеору и пожалеть их! Вдруг поможет? Тогда мы заведём себе новых друзей. Ну, надеюсь, что так, а то вдруг станет только хуже…

***

В итоге я не смогла дождаться и нашла его на площадке сама. Мая уже ушла домой, бабушка отвлеклась на другую бабушку и что-то бурно с ней обсуждала. — Делеор! — прокричала я, — иди сюда, разговор есть! Мальчик подошёл ко мне, недовольно хмурясь, и с опаской оглядываясь по сторонам. Боялся, наверное, что кто-то из его злой компании заметит наш разговор и будет смеяться. Хотя, по-моему, и нечего с такими людьми дружить. — Чего тебе? — недовольно спросил он, глядя куда-то то вниз, то за спину мне. — Я решила, что тебя нужно пожалеть, — заявила я и начала, — бедненький Делеор, у тебя родители дома не убираются и ссорятся… — Чего?! Сама ты бедненькая. Наябедничала на меня, а теперь… — Делеор наклонился к земле и подобрал с неё камни, а затем замахнулся. Я вздрогнула, но вместо удара от камня послышался только мерзкий смех. И зачем я вообще с ним поговорить попыталась! — Я на тебя не ябедничала! И вообще, из-за тебя человек ногу сломал и в больнице теперь лежит! — не выдержала я. Да, я хотела с ним помириться, но он сам виноват, что не стал идти мне навстречу! И вообще, я давно хотела ему всё это выговорить! Вот, сейчас самое время! — Так ему и надо! Меньше бы ел, больше двигался, и не сломал бы, — и Делеор показал мне язык. — Да ты просто завидуешь! Завидуешь, что у Дара есть настоящие друзья, и что он ест нормально, а не голодает! — Чему я завидую, лишнему весу? — скривился Делеор, — и вообще, с чего ты взяла, что у меня нет настоящих друзей? А даже если и нет, то зачем они вообще? Откуда ты знаешь, голодаю я или нет? Ты ничего обо мне не знаешь, но всё равно что-то говоришь, а потом удивляешься, почему к тебе так относятся. Все вечно сами напрашиваются, а потом бегут ныть и жаловаться взрослым. И вы ещё называете Генвиля ябедой? Всё внутри у меня закипело от злости. — Сами виноваты? — возмутилась я, — да когда кто-то из нас ябедничал? Мы тебе ничего не сделали, просто ты какой-то странный, вот что. — Ты серьёзно думаешь, что я просто так подрался с Даром? Да тебя даже не было рядом! Он сам виноват, он меня первый толкнул, а я просто дал сдачи. И вообще, если его так волнуют проблемы с весом, то чё бы ему не пойти, не начать заниматься спортом? — У него проблемы со здоровьем! Это была правда. Я помнила, как Дар говорил учителям, что у него сахарный диабет. — Нет у него никаких проблем, он просто отговорку хорошую нашёл, вот и всё. Удобно же, когда тебя жалеют. Я зажмурилась. Мне казалось, сейчас уже я полечу с кулаками на несправедливого обидчика. Почему никто не хочет вдаваться в причины, по котором люди поступают так, как ли поступают и выглядят так, как выглядят?! Почему нужно обязательно оскорблять человека, даже не задумываясь о том, что не всегда всем удаётся оставаться красивыми по стандартам красоты, даже если они следят за здоровьем? — Нет! С чего ты это взял?! — едва сдержавшись, спросила я. Хотелось разрыдаться от бессилия. Ну почему он не понимает, что я хочу ему сказать?! — А с чего ты взяла, что у него проблемы со здоровьем, а я там кому-то завидую и хочу, чтобы меня пожалели? — гордо улыбнулся он, как будто решил, что вышел из спора победителем. — Ну… — я прикусила губу, потому что и правда не нашла, что возразить, — это другое! Хотя на самом деле я уже не была так уверена в своих словах. Делеор фыркнул, развернулся и, не прощаясь, ушёл с высоко поднятой головой.

***

В этот день я много думала. Какого человека считают красивым? В нашей стране худоба считается признаком красоты, но я слышала, что в некоторых других всё наоборот. А ещё каждый человек сам для себя решает, кто красивый, а кто нет. Но если я реку, что полнота — признак красоты, то что? Генвиль и Делеор не перестанут задирать Дара. Они просто обзовут меня как-нибудь, скажут, что я тупая. Но даже если считать, что Дар некрасивый, то важна ли эта красота вообще? Ведь она не делает человека хуже или лучше, никому не вредит… вернее, можно сказать, что полнота, например, всё-таки вредит здоровью. Но что, если, наоборот, эта полнота случилась из-за здоровья? Почему кто-то должен худеть ради других, если ему, возможно, и нельзя заниматься спортом? Когда Дар в школе сказал, что у него сахарный диабет, учителя начали ругать его за то, что он ел много сладкого. Но ведь они даже не знали, ел он сладкое или нет! Они не врачи, а даже будь ими, то какая разница теперь? Зачем зря ругаться, если всё равно уже ничего не изменить? Позже мама Дара, утешая мальчика, сказала, что это произошло не от сладкого и вообще, сахарный диабет далеко не только от неправильного питания случается. Почему подростки и многие взрослые вот так относятся ко всему, почему нельзя вдуматься в ситуацию, поставить себя на место другого человека, чтобы его понять? Почему меня все постоянно жалеют, а у Дара и Маи как будто проблем никто не замечает? А ведь у всех есть проблемы! А если даже проблем нет, то человеку станет очень скучно, но в итоге «скука» и станет его проблемой. То есть отсутствия проблем самого по себе не существует. Так я подумала и подошла к бабушке. Она сидела в кресле-качалке и читала книгу. — Бабушка, — позвала её я, — а почему люди не хотят ставить себя на место других людей? Бабушка с удивлением посмотрела на меня. — Почему ты так решила? — Потому что Генвиль и Делеор обижают Дара, говорят, что он толстый, у него сахарный диабет, и ему на это все отвечают, что не надо было есть сладкое. Все говорят, что он сам виноват в том, что с ним происходит. — Конечно, никто не виноват в своих бедах, — медленно покачала головой бабушка, — но ведь ты и сама не понимаешь, почему люди так поступают. Может быть, дело не в том, что один не хочет понять другого. Может, дело в том, что некоторые люди просто неспособны на такое понимание. И это печально, потому что таких людей жаль и очень жаль, что они сами вредят окружающим. Очень печально. Бабушка тяжело вздохнула. Ну вот, зачем я это сказала, теперь она подумала о плохом и расстроилась! — А разве им нельзя это объяснить? Или ещё как-нибудь помочь? — осторожно спросила я. Может, я так и выход найду, и бабушке настроение подниму! — Нет, тем, кто неспособен уже не помочь. Только тем, кто не понимает. — А как понять, кто неспособен, а кто не понимает? — Сложно сказать. С возрастом придёт. Я опустила голову. Ну вот, если кто-то из взрослых говорит, что что-то «придёт с возрастом», то значит, этого никогда не будет. Ну, или будет, но так нескоро, что можно сказать, что почти никогда. Но тут же перестала хмуриться. Делеор, может, лучше и не станет, а вот Генвиль… не просто же так Мая сказала, что он на самом деле не такой плохой! — Ладно, я поняла! — улыбнулась я и поспешила к окну, чтобы посмотреть, не во дворе ли сейчас Генвиль. Ну всё! Его-то я точно заставлю исправиться! Люди меняются, во всех есть добро! (Хотя насчёт Делеора я не очень уверенна…)