T'Sai Mene

"Капитан, все двигатели в норме. Мы готовы войти в космодок", - эхом отзывался в голове высокий щелкающий голос Павла Чехова, и Джим в очередной раз задохнулся от воспоминания, как отчаянно ему не хотелось отдавать последний приказ. Дело даже не в капитанском кресле, вовсе нет. Просто было неприятно - отвратительно - осознавать, что сказка вот-вот закончится, звезды останутся на своих местах, а он, кадет Кирк, имеет все шансы больше никогда не увидеть их так близко. Звезды... Сколько лет он бредил ими, совершенно пьяный восторгом созерцания, ловил губами тонкие нити серебряного сияния, тянул пальцы к мерцающим точкам на глубоком манящем небе? Сколько лет он мечтал о жизни, в которой можно каждый день видеть их в иллюминаторах, теряясь в бесконечности космоса? Стоил ли этого риск с Кобаяши Мару? Стоило ли этого вообще хоть что-нибудь? Почему он не догадался спросить себя об этом раньше?! Его плеча легонько коснулась теплая хрупкая ладонь. Кадет Кирк обернулся. В ровном свете полной луны темные глаза леди Аманды блестели мелкими подрагивающими бликами, словно бы смеялись и светились изнутри. Казалось, ее вовсе не смущает, что они сидят на еще мокрой от вечерней росы траве в самой глухой глубине парка при Академии. Казалось, она вообще не человек, но ласковый призрак, явившийся с утешением на тревожный зов измученной страхом души Джима. - Что вы здесь делаете? - больше из вежливости, чем от действительного интереса спросил он, - Здесь опасно. Аманда насмешливо фыркнула и положила вторую руку ему на лоб, ероша его короткую светлую челку. Споку она тоже так делает? Нет, серьезно?  - Спок от таких жестов не в восторге, - ответила Т'Саи его мыслям, - Но он слишком напуган моей мнимой смертью, чтобы противиться в открытую. Джим усмехнулся. Относись он к своей матери с такой беззаветной любовью, какую проявлял к своей молодой вулканский коммандер, он бы не просто не противился - он бы нарочно искал ее прикосновений, просил о них, а получив, жмурился бы от удовольствия. Жаль, что зеленую кровь, судя по всему, так просто не пропьешь. - Но я пришла говорить не о нем. Он вздрогнул. Ни одна женщина никогда не говорила с ним так мягко. В том числе и Вайнона Кирк, для которой он так навсегда и остался лишь малой частичкой погибшего супруга. Это было почти неприятно и слишком походило на жалость.  - Эй, - довольно жестко бросил Джим, отводя взгляд, - Не надо делать себе из меня второго сына. Он ожидал какой угодно реакции: отдернутой руки, испуга, сердитого вздоха, нахмуренных бровей, возможно, смеха, а может, даже легкого удара. Но не нежного поцелуя в висок. - Чужих детей не бывает, - негромко сказала ему Т'Саи, - А теперь расскажи, что тебя тревожит. Морщинки в уголках ее глаз походили на лучики. Точь-в-точь те, что испускают звезды. И неожиданно для себя, откинувшись прямо на траву, чтобы видеть светлую полосу Млечного пути, Джим начал говорить. Обо всем. О бездонном небе, в котором можно спрятаться от пьяного отчима. О сотне ночей, проведенных на крыше их старого дома в Айове. О восторге, охватившем его при виде величественной Энтерпрайз, несмотря на то, что ему в тот момент было хреново - господи, как ему было хреново!  Он рассказывал о том, как болит шея после размашистых уколов Боунза. Как сердце билось где-то в горле, мешая дышать, когда он услышал слова "космическая буря", и это было как приговор Энтерпрайз и всем, кто на ней находился. Как страшно кричал Олсон, пока его коммуникатор не расплавился, а тело не превратилось в пепел. А еще - как дико его бесит Спок.  Конечно, любящей матери такие вещи обычно не говорят, но Джим действительно не мог молчать. Аманда человек, она должна понять, что товарищи, которые, работая в паре, победили межгалактического маньяка и спасли всю Федерацию, не отдают друг друга под трибунал Академии за взлом одного несчастного практического теста! - Честное слово, - ворчал он, наблюдая краем глаза, как Т'Саи аккуратно поправляет ему манжеты на рубашке, - Не знал бы, что это бесполезно - укусил бы его за ухо. Аманда тихо рассмеялась и снова растрепала ему и без того всклокоченную прическу. - Я тоже так думала, когда он был совсем маленьким. - О, сейчас, конечно, должна прозвучать трогательная история из его остроухого детства, после которой я расплачусь и прощу ему все прошлые, настоящие и будущие грехи, - сонно протянул Джим. В его сознании уже не слишком четко разделялись прохладные прикосновения ночного бриза, веющего со стороны пролива, и ее невесомых пальцев, перебирающих жесткие пряди его волос. Леди Аманда едва слышно вздохнула и улыбнулась чуть шире. А может, это просто ветер шелестел в траве, усыпляя пожар обиды и тревоги в сердце Джима. * - Настоящее собрание вызывает капитана Джеймса Тиберия Кирка, - хорошо поставленным голосом произносит глава совета, и от этого неожиданного обращения у него подкашиваются ноги.  Красивые слова и капитанский значок на груди. Восхищенные взоры, смех, поздравления. Механически произнести "Пост принял", еще не до конца веря собственному счастью. Обвести ошалелым взглядом огромный зал. Он был уверен, что все эти люди сейчас увидят его сокрушительный позор. Но они увидели его величайшее торжество. - Капитан, вы же не думали, что я действительно потребую наказания за Кобаяши Мару? - тихо сказал ему на ухо стоявший справа коммандер Спок. - Ты же не думал, что я испорчу тебе такой сюрприз? - с придушенным смешком перевела, тепло дыша ему во второе ухо, стоявшая слева Т'Саи Аманда. Джим подумал, что сейчас либо прибьет их обоих...  Либо задушит в объятиях. И, пожалуй, второе в такой день будет уместнее.