T'Sai Mene

- Капитан, разрешите напомнить, что этот курс официально запрещен к следованию для всех кораблей Федерации. - Зато оттуда пришла просьба о помощи. - Мы не спасательное судно. Согласно графику, у нас на очереди еще три неисследованных планеты в этом секторе, и сроки поджимают, потому что неделей ранее вы уже приняли решение отклониться от утвержденного курса ради спасения экипажа Консталейшен.  - Эй, ты что, считаешь, что надо было оставить их на растерзание тем полутентаклевым? – Джим медленно, но верно зверел, – Или предлагаешь переслать нынешний сигнал на Ромулус в надежде, что эти отморозки на него откликнутся? - Капитан, я... - Сорок два, - ни с того, ни с сего выпалил Кирк, и сбитый с мысли Спок, прервавшись на полуслове, машинально выгнул бровь в выражении крайней растерянности.  - Курс на источник сигнала, Сулу, - воспользовавшись воцарившейся тишиной, скомандовал капитан.  Добился-таки своего. Если бы Спок умел, он бы обиделся.  Джим окинул его странным взглядом из-под довольно длинных ресниц и улыбнулся почти с извинением - насколько это вообще возможно для абсолютно бессовестного Кирка. Привычный ко всему экипаж профессионально подавил рвущиеся наружу смешки и со свойственной этим людям тщательностью взялся за выполнение поставленной задачи. Начинался обычный день на ЮСС Энтерпрайз.  Интерком зашелся писком, и хотя Спок прекрасно знал, что сигнал стандартный и неизменяемый, ему все равно показалось, что так он принимает сигнал только из одного места на корабле. - Лазарет мостику, - и впрямь прохрипел донельзя усталый и подозрительно дребезжащий голос доктора Маккоя, и Джим мгновенно подобрался в своем кресле, словно и правда опасался сию секунду получить шприцом в шею, - У меня внештатная ситуация. Пришлите сюда кого-нибудь нераздражающего. И желательно незнакомого с медициной. Чтоб не умничал под руку. Если кто-то из смены и удивился, то все тактично промолчали. В медицинском отсеке редко бывали действительно сложные ситуации, особенно такие, чтобы ревностному стражу стерильности Маккою потребовалась помощь со стороны. У капитана Кирка были свои представления о понятии "нераздражающий". Например, в то время, как добрый доктор исходился на яд при общении со Споком, Джим тянулся к нему, как ребенок к матери. Если Боунс устало косился на бесконечнозаведенного Чехова и старался не пересекаться с ним на нейтральной территории, то Кирк привечал мальчишку и всюду водил за собой, как самого любимого любимца на корабле. А вот мирную и дружелюбную Кэрол Маркус, к которой Маккой относился с максимально возможной для него долей уважения, Джим обходил десятой дорогой, как чумную. Мало кто знал причину, но старший Спок действительно пошел против всех своих принципов и предупредил его насчет последствий тесного общения с улыбчивой красоткой, и капитан практически мгновенно решил, что вот прямо сейчас в сыне не нуждается. В общем, единственным человеком, которого одинаково нежно любили они оба, оставалась леди Аманда. Которая в данный момент мирно отсыпалась в своей каюте после честно отработанной гамма-смены. - Ну черт, - расстроился Джим, - Спок, сходишь? - Едва ли доктор Маккой рассматривал в качестве помощника именно меня, - открестился коммандер.  - Да ладно, Боунс тебя обожает.  Ответом был целый ряд очень скептичных и ни разу не доверчивых взглядов сразу со всех станций на мостике.  - Ну, попытаться-то стоило, - хмыкнул Джим и на мгновение задумался. Самому идти не хотелось. Посылать кого попало - тоже.   Деятельный ум быстро решил задачу. Аполлоновский античный профиль капитана приобрел совершенно не аполлоновское выражение "я-задумал-пакость", от которого в дрожь бросало весь старший офицерский состав, кроме Чехова: тот в силу возраста и сам был горазд на различные шалости во внерабочее время. Не говоря ни слова, Кирк птицей слетел со своего кресла, бесцеремонно цапнул Спока за руку (подобные жесты, опять-таки, позволялись исключительно ему и навигатору, как самым младшим несмышленышам в команде) и потащил его за собой в лифт.  По-прежнему невозмутимый экипаж проводил их философскими взглядами.  Если бы Т'Саи знала, что этим утром по коридорам прямо к ее каюте быстрым шагом промчатся сверхактивный капитан и обреченно-покорный коммандер, она бы, конечно, не забыла запереть дверь. Но знать заранее она не могла, и поэтому, лишь мельком покосившись на желтый индикатор "Замок деактивирован" у входа, легкомысленно пожала плечами и взобралась на узкую казенную койку в обнимку с книгой, взятой у Джима в каюте - и кто бы мог подумать, что у такого разбитного мальчишки может быть страсть к антиквариату? Откровенно говоря, пробиваясь на Энтерпрайз, она думала не столько о научной деятельности, по которой, конечно, изрядно соскучилась за годы жизни на Вулкане, сколько о перепуганном и даже не скрывающем этого сыне, и настраивалась именно на долгое терапевтическое общение с ним. На деле Спок оказался значительно крепче, чем она думала, а его друзья – намного лучше, чем казались, и несколько часов "смерти" Аманды были позабыты, как страшный сон. Это вовсе не значило, что коммандер перестал ластиться к ней наедине и защищать ее от всего подряд, но свободное время в не самом плотном графике уж точно наметилось.  В общем, привыкшая к коротким ночам на Вулкане Т'Саи имела полное моральное право подремать после смены четыре-пять часов, а после весь корабельный день валяться в постели с чашкой кофе и капитанским Диккенсом. Именно кофе ей было жалко больше всего, когда дверь неожиданно распахнулась и в каюту вихрем ворвалось нечто маленькое, стремительное и почему-то зеленое. Оно радостно проскакало по простыни, оставив за собой липкие густые следы слизи, прошлепало неожиданно сильными холодными лапами по руке Аманды и с высоким свистом плюхнулось прямо в чашку, надежно обосновавшись где-то на дне.  Не то чтобы она сильно испугалась. Когда Спок был маленьким, он все время таскал домой разного рода пресмыкающихся с ближайшего полупересохшего озера – сначала потому что "Они забавные, ма", позже – потому что "Это идеальный материал для биологических исследований, если вы не против, мама", и к этому приходилось привыкать. Но с последнего визита сына домой прошло уже года четыре, и навык как-то притупился, а к появлению в своей каюте посторонней живности вот прямо сию секунду Т'Саи готова не была... В общем, встрепанные и нервно возбужденные Джим и Спок, ворвавшись в спальню вслед за прыгучим монстром, застали замечательную сцену: лейтенант-коммандер Грейсон стояла на залитой кофе постели в пластиковых тапочках, кутаясь в легкий стандартный халат, и внимательно наблюдала за опрокинутой чашкой на полу, из которой на женщину бесстрастно глядела синевато-зеленая вариация лягушки. Лейтенант явно подумывала завизжать, капитан и коммандер подумывали незаметно исчезнуть, и только вариация не подумывала ни о чем, кроме того, что ей совершенно определенно нравятся остатки крепкого черного кофе вокруг. - Она не кусается, - зачем-то сказал Спок, старательно отводя взгляд от голых коленок матери. По всем законам жанра в этот момент должен был случиться коллапс. Апогей. Взрыв. Джим, намного лучше знакомый с человеческой психологией, даже слегка пнул его по боку стопы, стараясь, чтобы ревностно обожающая сына Аманда не заметила. Она и не заметила.  Полностью осознав появление мальчиков, она подняла на них большие темно-карие глаза, так похожие на глаза Спока, и совершенно спокойно - настолько, что даже подозрительно - попросила: - Сынок, забери ее, пожалуйста.  По виновато сжавшимся широким плечам сурового коммандера Кирк догадался, что эта фраза с различными вариациями повторялась в их вулканском доме не раз, не два, и даже не десять, и всегда сопровождалась вот этим самым всетерпящим и всепрощающим взглядом, которого вообще-то быть не должно. Не говоря ни слова, Спок вынул из чашки совершенно не сопротивляющуюся Spen-Tor, давно привыкшую к его широким ладоням, и удалился водворять ее в лабораторию, где этот удивительный гибрид слизняка и лягушки родился месяц назад и провел всю свою прыгучую зеленую жизнь.  Джим проводил его неуловимо лукавым взглядом, походил немного вокруг кровати с Т'Саи, убедился, что спускаться на пол она не собирается, и, примерившись повнимательнее (любимейший офицер по науке, как-никак), подхватил ее на руки. - Джеймс! - наконец-то отмерла Аманда, рефлекторно ухватившись за его крепкое, плотно сбитое плечо. - Надо же было как-то вас развеять, - невинно улыбнулся капитан Кирк, как мог галантно опуская ее на пол, - Право слово, словно призрака увидели. Аманда посмотрела на него с большим подозрением. Джим ответил взглядом столь чистым от всяческой дурной мысли, что можно было забыть обо всем на свете от умиления. Если бы Т'Cаи в свое время вышла замуж за человека, она бы, конечно, только еще больше насторожилась и непременно вытрясла из своего молодого капитана все, что ему так не хотелось ей говорить, но ее родной ребенок, знакомый до мельчайшего жеста, был вулканцем, и опыт его воспитания никак не помогал с ошеломляюще открытым Кирком, и поэтому она лишь хмыкнула и мысленно закрыла тему. - Что это за чудовище? - вместо этого спросила она, - На простую квакушку не похоже. Джим просиял, словно именно этого вопроса ждал всю сознательную жизнь. - Это Прыжок, - он широко сверкнул белозубой улыбкой, будто эта короткая фраза объясняла все, - Спок ее обожает. Аманда усмехнулась и обманчиво-мягким движением взяла его за руку. Кирк слегка поморщился: хватка у нее была железная, отработанная еще со времен младенчества Спока, для которого не было большего удовольствия, чем выползти из-под родительской опеки и влипнуть в какие-нибудь сугубо научные исследовательские неприятности.  - Я в курсе любви своего сына к земноводным и амфибиям, - спокойно сказала она, - Но я спрашивала не об этом. - Эй, ну чего заводиться-то сразу, - обиделся Кирк, - Прыжок - не амфибия, она моллюск. - С лапами? - удивилась Аманда. - С лапами. Я поспорил с ним, что он не сможет вывести жизнеспособную особь с такими характеристиками. А он... Ну, это же Спок. Он взял и вывел. Т'Саи отпустила его руку. Мгновение глядела на слегка смущенного капитана исподлобья, словно не могла поверить, что видит его перед собой. А потом, откинув голову, открыто рассмеялась. - А я-то надеялась, что детский период уже позади! - выдохнула она, утирая выступившие слезы, - Это же надо... На спор... Моллюск с лапами... Джим мгновенно расслабился, вновь почувствовав себя в своей тарелке, и словно бы случайно включил в кармане комм. "Кирк, мне пришлют сегодня хоть кого-нибудь, блин?! Сказал же - внештатная ситуация!" - с чувством возмутился прибор нежным голосом Маккоя. - О, черт, - очень натурально выругался Кирк, - А ведь еще надо проконтролировать, чтобы Прыжок не сбежала от Спока... Хоть на части разрывайся, честное слово! Аманда закатила глаза. - Иди уже к своей Прыжок, - вздохнула она, - Я схожу в лазарет, только дай одеться. - Звучит как угроза, - весело отозвался Джим, за что и получил крепким кулачком в плечо. Тем же вечером они со Споком по сложившейся недавно традиции сидели на обзорной палубе и обсуждали произошедшее за день. Спок называл это психологической рефлексией и уверял, что она полезна для формирования отношений в высшем командном составе, Кирк же просто наслаждался общением с хорошим собеседником и испытывал чувство глубокого удовлетворения от того факта, что наконец-то может отдохнуть без помощи алкоголя. - Я не стал спорить с тобой днем, - сказал ему коммандер, задумчиво поглаживая абсолютно тихую Прыжок в своих руках по холодной гладкой коже, - Но мне кажется, тот способ, который ты выбрал, был чересчур сложен даже для тебя. Джим тихо засмеялся. - Зато я наконец-то познакомил лейтенанта с твоим детищем. - Она не любит холоднокровных, - признал Спок, - Хотя и никогда в этом не признается. Я не был уверен, что ей понравится такое... Знакомство. - Вот видишь, - Кирк панибратски обнял его за плечи, оказавшись непозволительно близко, но отчитан за это не был, - И твою проблему решил, и Маккоевскую, и развеялся заодно. Разве я не гений? - Твой уровень интеллекта очевиден и без детских выходок. Прыжок издала странный звук между кваканьем и визгом и скакнула прямо капитану на плечо. - Разбирается в людях, а? - с нескрываемой гордостью восторжествовал тот. Спок смерил их обоих странным взглядом и промолчал.