***
Впервые на Астрономическую башню Гарри поднимался с опаской. Он надеялся, что больше не увидит здесь Малфоя, но почему-то был уверен в этом не так сильно, как с утра. Конечно, Малфой объявился — минут двадцать спустя, когда Гарри начал плавно засыпать. Уселся у самой дальней стены, демонстративно взмахнув мантией, и долго возился, расправляя невидимые складки. Гарри мысленно махнул рукой. Игнорировать его, пока они учились в одной школе, было сложно. Но, ещё раз Малфой окажется так близко, Гарри точно ему врежет. — И не вздумай распускать руки, — на всякий случай предупредил Гарри, на что получил намеренно громкий смешок. — И губы, — добавил Гарри, но уже как-то тихо, себе под нос. Малфой не удостоил его ответом, но в шуме ветра Гарри послышалось тихо брошенное «Да кому ты сдался». Почувствовав с утра на себе чью-то руку, Гарри захотел рассмеяться от абсурдности ситуации. Глупо было надеяться, что это просто дурной сон — Малфой отчётливо сопел ему прямо в ухо. Гарри быстро заморгал, стараясь привыкнуть к утреннему свету, и на всякий случай прочистил горло. Если вдруг Малфой тоже проснётся. Первой мыслью было закричать, чтобы Малфой подскочил и увидел, что это он — он! — уже в который раз использует Гарри в качестве подушки. Потому что сам Гарри открыл глаза ровно там же, где и закрыл вчера — в выступе ниши, разве что во сне немного сполз вниз. А Малфой каким-то образом оказался у него под боком. Может, он лунатик? Невилл, например, по ночам разговаривал со своей Мимблетонией, а с утра всех убеждал, что этого не было. Мысль увидеть ошарашенные глаза Малфоя и его неподдельный испуг была сладкой, но Гарри почему-то передумал. Малфой мог испугаться и запустить в него каким-нибудь проклятьем или так вцепиться в его мантию, что Гарри точно не сможет выбраться. Он вернулся к проверенной схеме — попыткам осторожно выбраться из-под его руки, чтобы побыстрее убраться отсюда и сделать вид, что ничего не случилось. — Поттер, ты обалдел? — Гарри замер, кончиками пальцев поддерживая руку Малфоя в воздухе. Он ощутил дежа вю — ровно с этих слов началось его вчерашнее утро, после которого он был вынужден целый день видеть лицо Малфоя у себя в голове. Малфой бездумно хлопал глазами, его голос звучал хрипло, но злость во взгляде была вполне осознанной. — Вот! — Гарри потряс руку Малфоя в воздухе, она закачалась как тряпичная кукла. — Видишь? Я спал здесь, — свободной рукой он помахал вокруг себя, — а ты что здесь забыл? Приполз погреться? Прекрати спать на мне! — Поттер, ты обалдел, — Малфой кивнул сам себе и выдернул руку. Он широко зевнул, и Гарри едва удержался от желания посильнее пнуть его в живот. Или в лицо, чтобы оно перестало всплывать у него в голове каждый час. Гарри встал на ноги, отряхиваясь. Пол Астрономической башни был покрыт снегом, и его зимняя мантия из чёрной изменила цвет на белый. — Давай, катись отсюда, — Малфой лениво махнул рукой, а вторую подложил под голову, устраиваясь поудобнее. Он выглядел расслабленным, ни разу не смущённым, чем ещё сильнее раздражал. Малфой явно собирался спать дальше. Спускаясь по лестнице, Гарри молился Мерлину, чтобы Малфой снова проспал травологию и получил отработки до конца семестра. Тогда Гарри точно его больше не увидит — по крайней мере, в живую.***
— А что будет, если наложить на комнату запирающее заклинание и одновременно кинуть на дверь сигнальные чары? — профессор Стебль пришла на занятие в крайне дурном расположении духа и хмуро смотрела на всех, кто отвлекался от проверочного теста. Гарри пришлось вплотную наклониться к Гермионе, чтобы шептать ей в самое ухо. Малфой, как назло, занятие не пропустил — притащился перед самым звонком, с торжествующим выражением лица, и занял самый дальний стол. Гарри видел его, даже сидя в начале класса — потому что постоянно кидал в его сторону взгляды, обещающие медленную, мучительную смерть. Малфой в ответ широко ухмылялся и делал вид, что тест по травологии — нечто интересное и увлекательное. — В помещение не сможет войти никто кроме наложившего чары, — рассеянно отозвалась Гермиона. Её рука быстро двигалась по пергаменту, записывая свойства жгучей антенницы — Гарри заглянул в записи Гермионы, но у него такого вопроса не было. Пергамент Гарри был девственно чистым, он не написал на нём даже своё имя. — Сигнальные чары сработают, если к границе кто-нибудь приблизится. Но лучше накладывать их уже изнутри, я читала об одном исключении, о котором писал профессор… — А можешь подсказать заклинание? — Гарри выпрямился, когда профессор Стебль неодобрительно взглянула в его сторону. — Ну, сигнальных чар, — он снова зашептал. — Гарри, — Гермиона укоризненно покачала головой. — Мы проходили их на четвёртом курсе. Чем ты был занят всё это время? — О, — Гарри сделал вид, что задумался, и скептически хмыкнул. — Спасал мир и пытался выжить на чёртовом турнире? — Не паясничай. — Гермиона оторвалась от пергамента, поставив точку в самом низу. Она удовлетворённо вздохнула — её почерк был очень мелким, и буквы тесно прижимались друг к другу. Она перевела внимательный взгляд на Гарри. — Зачем тебе сигнальные чары? — Ну, понимаешь, — он сделал вид, что смутился. — Я рано просыпаюсь, а у Дина появилась идиотская привычка врываться в ванную без стука. А вдруг я там… — Ты вдруг — что? — Гермиона выразительно выгнула бровь. Этот жест показался Гарри подозрительно знакомым, и он помотал головой. Не хватало снова вспомнить про Малфоя. — Нельзя использовать чары против своих же одногруппников. — Но я не собираюсь делать ничего плохого! А вдруг Дин зайдёт, а я буду голый? — Гарри искренне возмутился, стараясь выбросить из головы мысли, зачем ему действительно понадобились сигнальные чары. Вдруг Гермиона уже научилась Легилименции и сможет без труда прочесть его мысли? Его возмущение возросло, когда Гермиона громко фыркнула: — Удивительное состояние для человека, который принимает душ, правда? — Общение с Роном на тебя дурно влияет, — буркнул Гарри, и Гермиона заливисто рассмеялась. Она сдала работу самой первой, заслужив широкую улыбку профессора Стебль и разрешение вернуться в гостиную. Гарри пришлось заканчивать работу в одиночку: пергамент Рона был таким же пустым, а Невилл писал непонятными каракулями. Отсутствие кошмаров и постоянного желания заснуть на ходу принесло свои плоды — из последних лекций Гарри запомнил хотя бы что-то и смог ответить на часть вопросов. До конца занятия он отвлёкся всего один раз — когда мимо прошествовал напыщенный Малфой, демонстративно взмахнувший мантией прямо у него перед носом.***
Сигнальные чары он всё-таки выучил — пришлось после ужина тащиться в библиотеку, чтобы взять учебник за четвёртый курс. Гермиона, от удивления, что Гарри пришёл добровольно, забыла напомнить, что использовать магию против однокурсника подло, и даже подсказала нужный стеллаж. Заклинание и правда было знакомым, но Гарри не мог вспомнить о нём, пока не увидел в учебнике. Его уверенность в себе возрастала подобно Адскому пламени. Гарри чувствовал яркое, горячее возбуждение, оно пекло ему пальцы и отправляло мурашки от шеи по всему телу. Вероятность того, что Малфой появится раньше него, была близка к нулю, но поход в библиотеку нарушил весь идеально построенный план: Малфой уже торчал здесь, замерев у парапета, и пялился куда-то вдаль. Оставался запасной вариант — уснуть позже Малфоя, поймать его за хождением во сне и слить воспоминания в Омут памяти. Тогда у Гарри появятся настоящие доказательства, и Малфой уберётся отсюда. Гарри едва не подпрыгнул от возбуждения. — Ты слишком громко думаешь. — Пошёл ты, — буркнул Гарри, не зная, куда спрятать руки. Его уверенность угасла, он неловко топтался у входа, не зная, что делать: встать рядом с Малфоем, чтобы бесить его своим присутствием, или молча сесть на пол. — Чего ты добиваешься? — О чём ты? — скучающе отозвался Малфой. Он даже не повернулся, как будто делал одолжение, позволяя Гарри находиться здесь. — Приходишь сюда, и… и… — Гарри всё так же топтался на месте. — И вообще бесишь! Он поставил в разговоре торжествующую точку. По лицу расползлась счастливая улыбка, как будто он сказал что-то дельное. — Поразительная логическая цепочка. — Малфой скучающе хмыкнул. В зимней мантии с густым мехом и дурацкой шапке он напоминал ученика Дурмстранга. Гарри, напротив, поднялся на Астрономическую башню в одной футболке, наложив согревающие чары — чтобы Гермиона не пристала с расспросами, куда он так поздно собрался. Мантия-невидимка была мала для зимней мантии. — Так зачем ты сюда поднимаешься? — Гарри мог бы врезать Малфою. Но ещё раз прикасаться к нему, пусть даже через толстый слой одежды, было неуютно. Он мог бы смириться с тем, что Малфой по-прежнему торчал здесь, но это звучало как поражение. Гарри продолжал сопротивляться из чистого упрямства, он ненавидел проигрывать Малфою. — Приятные воспоминания. — Малфой криво усмехнулся. Даже с такого расстояния Гарри видел, как черты его лица напряглись. Малфой не умел скрывать эмоции, как Люциус, любое изменение легко читалось у него на лице. За годы соперничества Гарри научился подмечать такие мелочи. — И давно у тебя это началось? — Гарри рискнул подойти ближе, остановившись всего в паре метров. Малфой непонимающе изогнул бровь, так вызывающе и мерзко; Гарри снова захотел ему врезать. — Да брось, только слепой не заметил, что ты плохо спишь. Гермиона говорит, тебя тоже… — Как мило. — Малфой резко повернулся, и Гарри отпрыгнул. Улыбка на его лице стала невозможно приторной, он издевался. — Наш храбрый герой и его верные друзья заботятся о нехорошем Пожирателе? Приятно, что в ваших разговорах я всё ещё главная тема. — Ничего подобного. — Гарри спрятал руки в карманы. Он не умел держать себя в руках, этот жест был единственным, что сдерживало его от удара в нос. Или в челюсть, он ещё не решил. Он активно пресекал все попытки Рона и Гермионы заговорить о Малфое, а уж сколько раз он выгонял из мыслей его постоянно всплывающее лицо… Образ Малфоя был таким же назойливым, как и он сам, и лез в голову по сто раз в день. — Слушай, а что тебе… — Поттер. — Малфой всё ещё стоял к нему вполоборота. Гарри прикинул расстояние между ними, решая, стоит ли отойти подальше. Он рискнул спросить, что снилось Малфою, раз уж его собратом по несчастью — то есть, по кошмарам — оказался именно он. Рону с Гермионой было сложно понять, что чувствовал Гарри. Они всегда шли за ним, но ни разу не встречались с Волдемортом лицом к лицу, не видели его в кошмарах и не чувствовали его запах — гнилой, разлагающейся плоти. А Малфой понимал. — Я прихожу сюда, чтобы тупо поспать. Если для этого мне нужно лицезреть твою рожу, плевать, я переживу. Один Поттер лучше, чем… — он рассеянно обвёл руками воздух. — Неважно. Просто сделай вид, что меня здесь нет. — Забудешь о тебе. — Гарри отвернулся, сверля взглядом покрытые снегом перила. Он собирался просто спросить, молча кивнуть и сделать вид, что всего этого не было. — Малфой, а всё-таки… — Поттер! — Малфой вытащил палочку. Ленивым, небрежным жестом, но специально так, чтобы Гарри проследил за его рукой. Он ненавязчиво угрожал, предупреждал заткнуться. Сейчас он наконец напоминал себя прежнего, а не ту бледную моль, какой был с начала семестра. Гарри почувствовал лёгкую ностальгию. Его всегда волновал только Малфой — сорвать его планы, унизить, ответить колкостью, как будто это было самым важным. Никаких смертей, Волдеморта. Ни-че-го. — Да что? — Гарри вспылил — он всегда так делал, когда Малфой задавался. Он чувствовал покалывающее напряжение на кончиках пальцев, оно поднималось выше, к его горлу, и запускало слабые вибрации. Гарри хотел — ему было нужно — довести разговор до конца. Может, тогда ему стало бы легче? — Ты приходишь сюда, молчишь, но делаешь всё, чтобы я тебя заметил. А теперь просишь сделать вид, что тебя здесь нет? Знаешь, что, — Гарри развернулся. — Катись к чёрту отсюда. Это моё место. — Может, подерёмся? — Что? — Подерёмся. — Малфой снова нацепил скучающую мину, а Гарри чувствовал, что сильнее заводится. Ему не нужно было чужое внимание, но Малфой — спокойный, с напускным равнодушием — раздражал до безумия. — Ты же этого хочешь? Гарри сжал кулаки. — Слава не даёт покоя? — крылья носа Малфоя смешно раздувались. — Попроси министра, поставят твою статую в Мунго. В палате для душевнобольных. Или пусть Гриффиндор переименуют в факультет Гарри Поттера. Думаю, твои нищие Уизли это оценят. — Заткнись! — Гарри взорвался. Он больно хрустнул пальцами и угрожающе шагнул вперёд, но Малфой только дёрнул плечом. Внутри Гарри полыхал настоящий огонь, он чувствовал его изнутри и не мог сдержать. Он боялся признаться себе, что окончательно сошёл с ума, что в нём что-то треснуло, но Малфой… Гарри его ненавидел. Ненавидел так сильно, что впервые за вечер захотел к нему прикоснуться: схватить за грудки и как следует встряхнуть; чтобы на его тонкой коже проступил отчётливый синяк. Гарри не собирался больше ничего говорить. — Именно этого я и добивался. — Малфой удовлетворённо кивнул, заставив Гарри напряжённо прищуриться. Его гнев поубавился, но красочные мысли, как одно неверное (случайное, конечно же) движение, и Малфой полетит с башни вниз, отчётливо неслись в голове. Он двинул кулаком, но задел только воздух. Малфой ловко присел и вернулся в прежнее положение, как ни в чём ни бывало. — Слушай, ты! — Заткнись, а? — в голосе Малфоя проступили умоляющие нотки. Гарри удивлённо моргнул. От злости он забыл, что собирался наложить на дверь сигнальные чары и притащил с собой палочку. С Малфоем хотелось разделаться голыми руками. — Мне просто интересно, — осторожно начал Гарри, — зачем ты таскаешься сюда каждый вечер? Чинишь мои очки и возвращаешь учебник по трансфигурации, а потом врёшь, что это не ты. И просыпаемся мы чуть ли не обнимку, хотя я специально сажусь как можно дальше от тебя. Не хочешь ничего мне объяснить? — Послушай сюда. — Малфой поднял голову, он смотрел прямо на Гарри, и его взгляд не обещал ничего хорошего. Скучающим жестом Малфой откинул со лба волосы и быстро провёл языком по губам. Гарри проследил за этим жестом. — Мне плевать на тебя и всё, что ты думаешь. Оставь свои выводы для Грейнджер. Я прихожу сюда тупо поспать, ясно? — И тебя не смущает, что ты спишь со мной? — Гарри фыркнул. Он не обратил внимания, как неоднозначно это прозвучало. Он хотел достать Малфоя — чтобы он взбесился, начал кричать, вытащил палочку. И убрался отсюда. — Если не хочешь, чтобы я сбросил тебя с этой башни, просто заткнись. — Попробуй. — Гарри почему-то стало весело. Он в красках представил, как Малфой вцепится в его футболку, чтобы попытаться сбросить вниз, но у него ничего не получится — потому что Гарри сам мечтал это сделать ещё несколько минут назад. Они точно не договорятся, кто кого сбросит первым, и им придётся молча разойтись. — Тебя же упекут в Азкабан. — Плевать. — Малфой резко дёрнул головой, и его шапка слетела. Она упала в снег, похожая на чучело какого-то животного. — Мне плевать, понимаешь? На тебя, на эту школу, на всех этих грёбаных людей. Я хочу, чтобы ты просто заткнулся. — А я просто хочу спать. — Гарри из принципа не мог просто замолчать, он хотел оставить за собой последнее слово. Судя по всему, Малфой не собирался его проклинать, он даже палочку не вытащил. — Сделай одолжение, заткнись. И не порти мой сон. Гарри не стал демонстративно топать или громко фыркать, как делал Малфой, когда не собирался привлекать внимание Гарри. Он спокойно вернулся к своей нише и начал сверлить затылок Малфоя грозным (как ему казалось) взглядом. Он надеялся, что Малфой взорвётся. — Мерли-ин, — Малфой уронил голову на руки. Его волосы были такими светлыми, что почти не выделялись на фоне снега. — Ну почему ты такой идиот? Он обернулся, и Гарри показалось, что на его лице застыло отчаяние. — Ну почему ты не можешь просто заткнуться? — Я молчу, видишь. — Гарри улыбнулся и сделал вид, что зашивает себе рот. — Я пытался держаться от тебя подальше. Мерлин свидетель, я пытался это сделать, но это невозможно, потому что чёртов Гарри Поттер просто не может жить без чужого внимания! Иди и пообщайся со своим фан-клубом, поймай привидение, в конце концов! — Нет у меня никакого… — Просто заткнись! — Гарри впервые за вечер послушался. — Ты болтаешь без перерыва и постоянно напоминаешь, что ты — это ты. — И в чём проблема? — Гарри видел, что это опасно — продолжать лезть с вопросами, но не мог остановиться. Малфой опасно прищурился, на его щеках выступил румянец, но, может, всё дело в холоде. Гарри нравилось, когда Малфой раздражался. — Как ты меня бесишь! — Малфой задрал голову наверх, говоря это в воздух. Над ними кружился снег, к утру смотровая площадка станет полностью белой. В словах Малфоя сквозило настоящее отчаяние, и Гарри быстро сглотнул. Ему стало неуютно, показалось, что он перестарался; кольнула лёгкая вина. — Мне плевать, кто ты, плевать, что ты таскаешься сюда каждую ночь, если я могу нормально выспаться! Но я не хочу лишний раз думать о том, что передо мной сам Гарри Поттер. — По… — Потому что я тебя ненавижу! Ненавижу! Я мечтал, чтобы ты сдох и исчез, наконец, из моей жизни! Мой отец в Азкабане, мать не может выходить из дома, а я всё лето проторчал в этой школе. И что ты сделал? Ты разрушил мою жизнь и притащился сюда, весь такой расстроенный и полудохлый. Да я молился Мерлину, чтобы этот недоумок Долгопупс пришиб тебя каким-нибудь камнем! Малфой тяжело дышал, как после быстрого бега. Его грудь заметно вздымалась, а румянец стал отчётливее. Он смотрел Гарри прямо в глаза, пытаясь через взгляд передать всю свою ненависть. Он желал ему смерти. Не Волдеморту, не судьям — Гарри. Он винил во всём его и точно никогда его не понимал. Всё это было ошибкой. — Понятно. — Гарри криво усмехнулся, поднимаясь на ноги. Впервые в жизни Малфой сказал ему правду. — Желаю удачи с твоими кошмарами. Надеюсь, они такие же паршивые, как ты сам. Он громко хлопнул дверью — вышло случайно — и сбежал с Астрономической башни прежде, чем успел подумать, что они, похоже, только что поссорились.