***
Гарри проснулся ближе к ночи. Он чувствовал себя лучше, намного лучше, не считая саднящих костяшек пальцев и сгрызенных ногтей. Но эта боль была такой слабой, что он её почти не замечал. В спальне было пусто, на тумбочке рядом с кроватью стоял поднос с остывшим супом и стаканом тыквенного сока. Гарри наложил на еду согревающие чары, вышло только со второго раза, но вкуса всё равно не почувствовал. Он медленно поднялся — Рон и остальные, наверное, ждали, пока он проснётся. Гул голосов едва не снёс с ног, когда Гарри открыл дверь. Кто-то заботливый наложил на спальню заглушающие чары, и он не слышал ни звука. Рон, Дин и Невилл нашлись возле камина, Гермиона с остальными старостами подгоняла младшекурсников в сторону спален. — Гарри! — Рон едва не подпрыгнул, когда Гарри спустился вниз. Он понизил голос — от громкого крика Гарри поморщился, как и от яркого света, в спальне было темно. — Ты как? Что сказала Помфри? Она выставила нас! Гарри опустился на диван — Рон освободил ему место и сдвинулся на спинку кресла. — Я в норме, — Гарри вымученно улыбнулся. Он мог говорить и двигаться, но всё тело ломило, как после долгой болезни. — Помфри дала мне зелье сна без сновидений, я весь день проспал. — Почему ты мне соврал? — Гермиона неловко села рядом, сжимая руки. Она явно не знала, что сделать первым: осторожно обнять или отчитать Гарри за ложь. — Что твои кошмары пропали. Гарри, я так переживала! Она всё-таки вцепилась ему в руку, но осторожно. Гермиона была в вязаном свитере, от неё шло приятное тепло, и Гарри был готов так просидеть весь вечер. — Я не врал. Они правда исчезли, вернее, я так думал, потому что их долго не было. Я не знаю, что произошло сегодня. — Ты не думал, что тебя могли проклясть? — Гермиона окинула гостиную подозрительным взглядом, но почти все ученики разошлись, осталась только компания старшекурсников, корпевших над каким-то проектом. — Не все довольны тем, что ты убил Волдеморта. — Нет, — Гарри покачал головой. Он не думал, что кто-то мог проклясть его — это был обычный кошмар, он не отличался от тех, что Гарри видел всё лето. — Ты так кричал, — Рон странно дёрнулся. — Мы пытались тебя разбудить минут двадцать, если не больше. — Может, у кошмаров накопительный эффект? — Гарри слабо улыбнулся. — Их давно не было, и поэтому новый кошмар получился сильнее. — Это не смешно. — Гермиона неодобрительно качнула головой. Она всё ещё держала руку Гарри, поглаживая его по запястью. Это успокаивало. — Помфри что-нибудь сказала? — Она не знает, в чём дело. Дала зелье, чтобы я смог заснуть. Сказала, что свяжется с целителями из Мунго, если такое повторится. — Если такое повторится, я лично затащу тебя в Мунго. И не вздумай сопротивляться, Гарри Поттер! Гермиона говорила серьёзно. Гарри виновато ей улыбнулся и на всякий случай сжал в кармане палочку. Он ни за что не окажется в Мунго. С этой ночи придётся накладывать на полог заглушающие чары, чтобы его криков никто не услышал.***
Жизнь вернулась в прежнее русло — то самое, с которого начинался семестр: кошмары приходили почти каждую ночь. Они были слабее, чем последний, Гарри едва мог вспомнить, что ему снилось, но ощутимый запах гнили и холодного, дикого ужаса преследовал его весь день. Он начал запирать полог кровати и сбегал в ванную, пытаясь никого не разбудить. Помфри пару раз вызывала его на приём, Гарри отвечал ей дежурными фразами, что всё в порядке. Он снова начал принимать по утрам бодрящее зелье. Он всем врал. Не очень убедительно, судя по недоверчивому взгляду Гермионы, на который натыкался почти в каждом углу. Гарри был уверен, что Гермиона в тайне от него штудирует библиотеку в поисках похожих записей, но вряд ли кому-то из древних снился сошедший с ума маг, которого они убили; свихнувшийся на бессмертии и остающийся живым в кошмарах. Гарри ходил на занятия, изображал бодрость и аппетит, чтобы Гермиона перестала заикаться про Мунго. Он старался клевать носом незаметно, а на истории магии окружал Рона заглушающими чарами — он слишком громко храпел. Гермиона улыбалась, думая, что Гарри взялся за учёбу, а он просто боялся поддаться соблазну. Ничего не поменялось, кроме одного — он не возвращался на Астрономическую башню. Гарри показалось — на секунду — что Малфой правда мог его понять, они ведь пережили что-то похожее. Не Рон и Гермиона, а Малфой. Но он желал ему смерти, искренне, по-настоящему. Думать об этом было странно, как будто его кто-то предал. Гарри не начал относиться к нему как-то иначе, Малфой всегда оставался Малфоем; разве что почти смирился с его бесконечным, назойливым присутствием где-то поблизости. Ему было всё равно, даже когда Малфой подползал к нему во сне. Когда они почти целовались. Малфой должен был понять его. Должен был понять, когда Гарри выступал в суде за Нарциссу, или когда смотрел на него в упор в Малфой-мэноре. Гарри тогда чувствовал липкий, отвратительный страх; такой же, какой он видел в глазах Малфоя. Он упрямо возвращался в спальню, задёргивал полог, улыбнувшись друзьям, и желал спокойной ночи. Он знал, что всё равно не уснёт, или провалится в сон, чтобы снова видеть Волдеморта. Он больше не вернётся на Астрономическую башню.***
Эта ночь прошла почти хорошо, Гарри просыпался всего дважды и кричал не так сильно, как раньше. Он смог быстро снять с полога чары и ответить Рону, что ему ничего не приснилось. Гарри не понимал, почему кошмары прекратились и почему вернулись снова. Он снова начал привыкать к той мысли, что они останутся до смерти. Может, всё дело было в Астрономической башне — на воздухе спалось полегче, было свежо и не так душно. Гарри чувствовал особую связь с этим местом, но по-прежнему туда не возвращался. Было воскресенье, в пятницу прошёл матч по квиддичу между Пуффендуем и Гриффиндором, и закончился сто восемьдесят — девяносто в пользу красно-жёлтых. Джинни играла в роли охотника, на место ловца взяли какого-то парня с четвёртого курса. Он летал ужасно, но по какой-то случайности смог поймать снитч. Наконец разрешили походы в Хогсмид, Гарри радовали искренние улыбки Рона с Гермионой, когда он сам предложил прогуляться в Три метлы. Погода выдалась на редкость ужасной, мантия с подкладкой из меха мало спасала от холода, а ветер то и дело норовил сорвать шапку. Пришлось наложить под низ согревающие чары, чтобы не сойти с ума от мороза — снегопад сбивал с ног, и дорога до Трёх метел заняла вдвое больше времени. Рон веселился, несмотря на то что до экзаменов оставалось меньше двух недель. По дороге до Хогсмида они слепили двух снеговиков, Рон постоянно пытался переставить палочки пониже, в неприличное место. После трёх стаканов сливочного пива Гермиона ушла выбирать подарки на Рождество — оставшиеся дни до экзаменов она планировала заниматься; Гарри предложил Рону прогуляться — они всё равно не начнут готовиться раньше, чем за два дня. — Ты поссорился с Джинни? — Рон пинал снег и палочкой гонял вокруг себя ветер. Гарри едва держался на ногах, снегопад был сильным. — О чём ты? Рон ненадолго замолчал. Они дошли до Визжащей хижины, остановились у забора. Здесь было тихо, местные это место избегали — кажется, они всё ещё верили в злых призраков. Гарри с тоской смотрел на покосившуюся крышу. Здесь прятали Люпина. Здесь он впервые увидел Сириуса. — Я подумал, что вы с Джинни снова вместе. — Рон странно вздохнул. Его голос было плохо слышно из-за снегопада. — Ты не подумай, я совсем не против! — Что? — Гарри удивился искренне. С того разговора в коридоре они с Джинни мало виделись, она всё время проводила с Дином — они вечно миловались у камина или возвращались в гостиную перед отбоем, подозрительно довольные. Гарри ни разу не думал о том, чтобы снова сойтись с Джинни. У него теперь был… были кошмары. — Ну, ты часто не ночуешь в спальне. Вернее, раньше. — Ты за мной следил? — спросил Гарри без интереса. Он знал, что это не так, Рон бы никогда не стал за ним следить специально. Будь это так, он бы уже знал, где и с кем спал Гарри. Вернее, ночевал по соседству. — Невилл ужасно храпит, я просыпаюсь по сто раз за ночь! — Рон попытался оправдаться. Он, наконец, посмотрел Гарри в глаза, пытаясь в них что-то найти. Его ресницы были покрыты снежинками, и радужка казалась ярко-голубой. — Я постоянно швыряю в него подушкой, но он спит как барсук. Рон понизил голос, как будто рядом могла быть Гермиона. — И ты решил, что я встречаюсь с Джинни? — на всякий случай уточнил Гарри. Он всё ещё считал это бредом. — Э-э, да. Вернее, я так думал, потому что твои кошмары исчезли. Я подумал, что у вас всё хорошо, вы снова вместе и тебе стало лучше. Ты выглядел вполне счастливым. «Счастливым», — про себя хмыкнул Гарри, — «Постоянное желание набить Малфою морду точно делало меня счастливым». — И тебя не смутило, что Джинни всё время проводит с Дином? — Рон отвёл взгляд. — Они редко появляются в гостиной, — Рон махнул рукой. Гарри отчасти его понимал — Рон не одобрял Дина на роль парня его младшей сестры; когда они встречались в первый раз, Рон постоянно был в бешенстве, когда видел их вместе. — Наверное, обжимаются где-нибудь в коридорах. Я думал, вы поссорились или вроде того. Ты был нормальным, а потом тебе стало хуже, как летом. Я за тебя волнуюсь. Гарри ощутил во рту неприятный привкус — как будто он позволил Малфою выгнать себя с Астрономической башни. В том, что его кошмары вернулись, был виноват только Малфой. Гарри постоянно думал о нём. — Ты же не видел их больше, да? После того раза. Гарри отчаянно замотал головой. Перед сном он тщательно проверял, что заглушающие чары сработали и никто не проснётся, когда он будет кричать. Он не хотел, чтобы за него переживали, только не снова. Гарри старался не думать, что будет после Хогвартса; он уже отказался ехать к Уизли на Рождество — там не будет места, чтобы спрятаться, полога на кровати или отдельной комнаты. Он поднимет всех на уши своими воплями. — Нет, всё нормально. — Гарри постарался улыбнуться. У него ещё было время, чтобы что-нибудь придумать.***
Гарри одновременно боялся и хотел снова встретить Малфоя. Игнорировать его днём было легко — Малфой перемещался по замку незаметно, почти не отвечал на занятиях, а в Большом зале смотрел только в тарелку. Гарри почувствовал лёгкое сожаление — и почему-то вину, когда Малфой не пришёл. Он взял с собой учебник по заклинаниям — на последнем занятии у него единственного не получились чары маскировки. Флитвик не стал снимать баллы, посетовал на бледный вид Гарри и посоветовал ему больше отдыхать. Гарри надеялся, что его рассеянность похожа на банальную нервозность перед экзаменами, Гермиона выглядела почти так же — она постоянно вздрагивала, жаловалась, что провалит все предметы и сидела до ночи в библиотеке. Чтобы скоротать время, Гарри часто составлял ей компанию и даже взял с собой учебник — когда стало совсем тяжело, он поднялся на Астрономическую башню. Малфой не появился и после отбоя. Гарри отморозил себе руки, переворачивая страницы учебника. Он мало что понимал, глядя в книгу, скорее просто пялился на плывущие строчки. С десятой попытки заклинание почти получилось, правда волосы принимали не тот цвет — то ли от холода, то ли от усталости. Гарри заснул над раскрытым учебником, продуваемый северным ветром, и краем сознания успел подумать, что Малфой больше не придёт. Пробуждение было обычным. Гарри облизнул сухие губы; он почти не кашлял, и тело вполне слушалось. За несколько часов сна он окоченел, согревающие чары спали, и Гарри был похож на сугроб — всю ночь шёл снег. Он уткнулся лбом в холодный камень, восстанавливая дыхание. Ему снова снились кошмары. Пальцы посинели и с трудом сгибались, подниматься пришлось, держась за стену. Гарри привык цепляться за плечо Малфоя, которое с утра было рядом, и совсем забыл, как с утра камни на Астрономической башне покрывались тонким слоем льда. До завтрака оставалось больше часа. За ночь учебник отсырел и замёрз, Гарри пришлось греть его при помощи магии. Наконец-то чары маскировки вышли идеально.***
Астрономическая башня не была решением. Гарри возвращался сюда снова и снова, всю неделю до экзаменов, но это мало помогало. К концу семестра он стал похож на оживший труп: с мешками под глазами, серой кожей и торчащими патлами. Чтобы сидеть на смотровой площадке — он таскался сюда каждую ночь, один — было не так тоскливо, Гарри брал с собой учебники. Здесь было тихо, не считая ветра, спокойнее, чем в гриффиндорской гостиной. Он смог подготовиться к экзаменам, сам. Гарри стал раздражительным, постоянно злился; Гермиона с Роном его избегали, наверное, думали, что это всё из-за экзаменов. Гарри кидал снежки с парапета, заколдовывал их, чтобы они летали друг за другом и рассыпались на крошечные искры, но легче не становилось. Он взрывался по любому поводу. Дело не могло быть в Малфое, точно не в нём, но Гарри постоянно вспоминал про него. Малфой раздражал, бесил, Гарри хотел удавить его ещё сильнее, но почему-то именно в те дни, когда Малфой торчал где-то поблизости, нервируя своим присутствием, Гарри высыпался. Малфой прижимался к нему, один раз они почти целовались, и Гарри пытался запрятать эти воспоминания подальше. Но он всё равно возвращался, вяло переругивался с Малфоем и ложился спать. И Малфой снова приходил, а Гарри равнодушно смотрел, как он усаживается у стены, размахивая мантией, нарочито громко фыркает. Он не думал о родителях, о Сириусе, о Волдеморте — его бесил только Малфой, он занимал все мысли Гарри. Как он выгонит его отсюда. Как заставит извиниться за семь лет издевательств. Как они подерутся, или Малфой споткнётся о наколдованную подножку. Гарри хотел, чтобы Малфой вернулся. Но он не возвращался. Бодрящее зелье заканчивалось, Гарри пил его по два-три раза в день. На подготовку к экзаменам и бесконечное враньё уходили последние силы, и к вечеру он едва волочил ноги, проклиная Астрономическую башню за такие длинные ступени. Он ненадолго засыпал, но с утра не чувствовал себя хоть немного отдохнувшим. Экзамены прошли, но легче не стало. Гарри смог получить «Превосходно» по защите от тёмных искусств и травологии, Гермиона светилась от радости и вручила ему рождественский подарок на два дня раньше — ловец снов, который можно было повесить над кроватью. Ловец был украшен значками в виде молнии, Гарри обнял Гермиону в ответ и спрятал подарок в тумбочку. Он не был уверен, что это поможет. Малфоя он видел не больше двух раз, и те на занятиях. — Я хочу остаться здесь на Рождество, — ответил Гарри, когда Рон задал вопрос, почему он не начал собираться. Ему не стало лучше, Молли сойдёт с ума от беспокойства. — Ты уверен? — Рон удивился, но не стал спорить. Наверное, он понимал. — Я не вынесу все каникулы с этими. Он с неприязнью покосился в сторону Дина и Джинни, которые сидели у камина, обнявшись. Собранные чемоданы стояли рядом с ними. Джинни пригласила Дина на Рождественский ужин, чтобы познакомить с родителями. Кажется, Дин собирался проторчать в Норе все каникулы. — Да, всё нормально. — Гарри улыбнулся и похлопал Рона по плечу. Он старался придать голосу непринуждённости. — Буду летать, помогу Хагриду. Может, выберусь в лес, погулять с Клыком. — Только далеко не заходи. Как вспомню Арагога и его милых деток, — Рона передёрнуло. Гарри усмехнулся — после этих прогулок он планировал остаться живым. — Не хочешь прийти даже на Рождественский ужин? — Может быть. — Гарри рассеянно дёрнул плечом. Он собирался проводить Рона вниз и до ночи летать над Запретным лесом. Невилл тоже собрался домой. — А Гермиона? — Она будет с родителями, — Рон махнул рукой. — Ну, знаешь, им вроде лучше, она хочет забрать их домой. МакГонагалл отпустила Гермиону ещё вчера и разрешила ей воспользоваться камином в кабинете директора. — Не скучай, ладно? И пиши, — добавил Рон. Джинни подёргала его за рукав; поезд из Хогсмида отправлялся через час. Гарри проводил их до кареты, помогая левитировать вещи. Посмеялся над кислой миной Рона, когда Дин уселся рядом с ними, и они с Джинни тут же взялись за руки. — Хорошего Рождества, Гарри! — Джинни махнула ему на прощание. Она улыбалась, и Гарри не сдержал ответной улыбки. Что-то мягкое и скользкое уткнулось ему в плечо — морда фестрала. Гарри рассеянно провёл по ней рукой, она была тёплой; ему показалось, что фестрал от ласки громко заурчал. Гарри постоял ещё немного, прежде чем вернуться в замок. На каникулы почти все разъехались, не считая профессоров, и Рождественский ужин они проведут за одним столом. Гарри надеялся, что Малфой тоже уехал, и им не придётся… — Поттер. — Чтобы не врезаться в кого-то выходившего из-за угла, Гарри пришлось резко тормозить. Он остановился в паре сантиметров от Малфоя. Тот привалился к стене, спрятав руки в карманы; он как будто специально ждал Гарри. — Чудесно выглядишь. — Гарри не удержался и хмыкнул. Малфой выглядел паршиво — бледный, прозрачный, черты его лица казались острее обычного, а глаза были ярко-красного цвета, как будто в них полопались все капилляры. Малфой выглядел почти как Гарри, впервые эта мысль не вызвала в нём прежнего восторга. — Надо поговорить. — Малфой оторвался от стены, пустоты между ними стало ещё меньше. Гарри неосознанно отступил. — Кажется, это ты был против, что я вечно болтаю. — Мне плевать, — Малфой зашипел. Он заткнулся, когда мимо них прошли когтевранцы, с интересом посмотрев в их сторону. — Мне плевать, что ты думаешь, но я хочу спать. — Спокойной ночи? — по телу Гарри пробежали мурашки. И лёгкое ликование от того, что можно было так язвить. Он собирался взять в спальне метлу и до ночи кружить над Запретным лесом, ни о чём не думая. Тем более, о Малфое. Он демонстративно шагнул мимо, но Малфой схватил его за руку. Чуть пониже локтя, настойчиво; его касание было горячим. — Я не могу спать без тебя. Гарри засмеялся. Это звучало абсурдно, хотя он сам пришёл к такой же мысли. В присутствии Малфоя он спал до самого утра. — То есть, — Малфой смутился? — у меня не получается заснуть, если ты не торчишь у соседней стены. Ты меня бесишь и раздражаешь, но я думаю об этом перед сном и засыпаю. А ещё ты храпишь! Он выдал это быстро, на одном дыхании. — Прости меня, Гарри, возвращайся, Гарри, я больше не хочу тебя убивать. — Гарри засмеялся сильнее. Он стоял напротив Малфоя, в пустом коридоре, и тот по-прежнему держал его руку, вцепившись крепко, как клещ. — Не собирался я тебя убивать, — Малфой закатил глаза и сдул с глаз чёлку. Гарри только сейчас заметил, что волосы у него тонкие, вьющиеся на концах. За эти волосы хотелось посильнее дёрнуть. — Я не понимаю, что происходит! Я думал, ты меня проклял, но я тупо хочу спать! — Тебя мучают кошмары? — Малфой странно дёрнулся, когда Гарри попытался заглянуть ему в глаза. Он отвёл взгляд. — Понятно. — Ладно, ладно! — давление на запястье усилилось. Малфой с удивлением смотрел на свою руку, как будто только сейчас заметил, что держится за Гарри. Но пальцы не разжал. — Если тебе так хочется болтать, я согласен ответить на один твой вопрос. — По одному вопросу каждый день? — уточнил Гарри с интересом. Малфой ставил условие — это походило на очередное пари. — Сделаем вид, что разговариваем? Скучно торчать там каждый день и общаться со стеной. — Хорошо, один вопрос. И ты заткнёшься и дашь мне нормально поспать. Гарри кивнул, и Малфой гордо удалился, сделав вид, что просто шёл мимо. А Гарри с удивлением смотрел на свою ладонь — он только что чуть не протянул её Малфою, чтобы пожать и сделать вид, что это что-то вроде перемирия. И запястье, где в него вцепился Малфой, странно жгло.