_____________
Если отбросить пугающий момент, Курамочи оказывается довольно милым парнем. Маско тоже, хотя Эйджун с трудом его понимает, ведь парень дал временный обет молчания. Они проводят вечер, играя в видеоигры и знакомясь друг с другом. — Хяха, так это теперь «Казуя»? — сказал Курамочи, когда Эйджун упомянул парня. — Разве вы не близки. — Он не говорит обо мне? — Нет, не совсем. Дело не в тебе. Парень просто мало говорит о себе. Маско энергично кивает. Действительно, Казуя никогда не был очень откровенен с личной информацией. — Эй, — добавляет Курамочи, внезапно став серьезным. — Кстати говоря, вы, ребята, не из тех… целующихся типов родственных душ? Эйджун напрягся, глядя на свой контроллер. — Почему? — сказал он, защищаясь. — Потому что мы оба парни? Кажется, что вся планета имеет свое мнение об однополых половинках. Некоторые культуры считают, что их существование — это явный признак того, что однополые отношения — это нормально, в то время как другие будут кричать вам в ухо, что они должны быть платоническими. В платонических отношениях нет ничего плохого. Сейчас Эйджун хочет играть с Казуей только в бейсбол. Но если однажды в будущем он проснется безумным и решит, что хочет поцеловать его глупое красивое лицо, он не хочет слышать, чтобы кто-то язвил по этому поводу. Это никого не касается, кроме них самих. — Нет. Потому что эта комната — свободная зона от любовных утех! — Курамочи кричит, вцепившись ему в лицо. Эйджун и так думал, что он похож на преступника из-за своих крашеных волос, но когда спортсмен злится, то становится совсем страшным. — Мне лучше не заставать вас здесь, когда вы двое целуетесь, иначе придется расплачиваться, первогодка. Понятно? Эйджун встревоженно смотрит на Маско. Третьегодка протягивает ему лист бумаги. 'Курамочи не может завести девушку'. — Какого черта, Маско?! Пока два его новых соседа по комнате препираются, Эйджун позволяет себе улыбнуться. Возможно, ему будет хорошо в этой комнате. — Курамочи-сенпай, ты ведь попал в первый состав одновременно с Казуей, верно? Парень перестает рычать на старшеклассника, чтобы посмотреть на него. — А? Ну да. Он рассказал тебе об этом? — он не рассказывал. Эйджун просто помнит, как Хитараши и его приятели упоминали зеленоволосого игрока в Сейдо прошлым летом. Но мысль о том, что Казуя мог рассказать ему, почему-то заставляет Курамочи превозмогать, поэтому Эйджун не стал его поправлять. — Мы были отобраны прямо перед летним турниром в прошлом году. — Что? Так поздно? — в ужасе воскликнул Эйджун. — Что это значит? Ты, сопляк, недооцениваешь первый состав?! Мы можем раздавить таких новичков, как ты, в любой день. И не думай, что из-за Миюки к тебе будут относиться по-другому! Маско снова кивает. Эйджун укладывается на спину, хмурясь. Если Казуя потратил месяцы, чтобы попасть в первую шеренгу, то он, вероятно, не сможет сделать это быстрее. Однако он должен успеть к летнему турниру. Воспоминание о том матче против Инаширо вспыхивает в его голове. Он хмурится. Если он не будет достаточно стараться, то снова будет наблюдать за подобными матчами с трибун, одно безымянное лицо среди всех бледно-голубых рубашек, аплодирующих над блиндажом. Насколько невыносимее было бы чувствовать себя настоящей частью Сейдо и иметь возможность наблюдать за такой душераздирающей потерей только со стороны? Он не может смириться с этой мыслью. Он сделает это, несмотря ни на что. — Сопляк дуется! — Курамочи кричит. — Посмотрите на это, он действительно недооценивает нас. Я преподам тебе пару уроков, первогодка! Когда Эйджун знакомится с борцовскими навыками своего старшеклассника, он теряет ход своих мыслей. Но обещание остается с ним.____________
Этой ночью Эйджун почти не спит. Как только в комнате стихает возбуждение и выключается свет, нервы поселяются в его желудке. Завтра ему предстоит познакомиться с остальными членами команды. Он должен будет представиться перед всеми. Наконец-то он покажет результаты своих тренировок. Предупреждение Казуи проносится у него в голове, становясь все страшнее, чем больше он об этом думает. Большая часть команды уже знает его имя как суженого стартового кэтчера. Что, если они ожидают, что он будет таким же, как тот светловолосый питчер из Инаширо? Что если они будут разочарованы? Что, если Юуки решит, что он не стоит того матча-реванша? Что, если Казуя взглянет на его изысканные подачи и откажется от него? Ранним утром он проваливается в изнуряющую дремоту. В результате он чуть не проспал, пока его соседи по комнате собирались. В памяти всплывает лицо Казуи, когда он сказал: «Опозоришь меня, и я убью тебя», заставляет его резко встать, волосы дыбом, глаза расширены и налиты кровью. — Хьяха! — Курамочи испуганно смеется. — Он очнулся! Ты жив, Савамура? Эйджун ворчит и встает с кровати. Курамочи и Маско не ждут его, пока он переоденется: первый выталкивает второго за дверь, выкрикивая колкости по поводу того, чтобы он не опоздал. У Эйджуна складывается впечатление, что они могли бы и не разбудить его, если бы он проспал. Он вздрагивает. В конце концов, в этой комнате ему нужно быть начеку. Он так быстро переодевается, что все равно идет за ними по пятам. Некоторые мальчики отшатываются, когда он выбегает из двери, выглядя ничуть не менее похожим на зомби, чем когда он встал. Все выходят из комнат во двор, поток тел постепенно направляется к полям. Эйджун на мгновение замирает от удивления. Столько товарищей по команде! Так много людей, с которыми можно играть! Так вот как выглядит большая средняя школа изнутри. Он видит высоких и не очень высоких парней, худых и мускулистых, и все одеты в одинаковую форму. Но чего он не видит, так это дурацких волос Миюки Казуи. Эйджун хмурится. Он мог бы просто уже уйти. Но у него плохое предчувствие. Казуя крепко спал во время зимних каникул, а у него сейчас только сосед-первокурсник. Возможно, парень не посчитает нужным будить старшекурсника, с которым он познакомился вчера. Он бежит по лестнице, по которой вчера вечером поднимался Казуя. Он не знает, какая комната принадлежит ему, но, к счастью, на маленьких табличках рядом с дверями указаны имена обитателей. Он уворачивается от последних прохожих, читая их, сосредоточенно хмурясь. К тому времени, как он находит знакомые кандзи (о, они написаны здесь, на виду у всех, это так странно!), двор пустеет, и он начинает беспокоиться, что опоздает. Он стучит. Ответа нет. Точно, Казуя определенно ушел вперед. На всякий случай он пробует открыть дверь. Она не заперта. Его сердце замирает. Он врывается внутрь. — МИЮКИ КАЗУЯ! Спящий на верхней койке, вздрагивает и просыпается. — Что… — Ты опоздал, придурок! Эйджун носится по комнате, швыряя одежду в своего сонного суженого, спускающегося по лестнице. — Не могу поверить! Говоришь мне не смущать тебя, а потом устраиваешь такое! Разве не я должен жаловаться на то, что ты собираешься меня смутить?! — Боже, не будь таким громким в такую рань, — скулит Казуя, зевая и стягивая с себя спальную рубашку. — Поторопись уже! Казуя водружает очки на нос и ловит взглядом ближайшие часы. — Вах! Уже поздно. — Я ЖЕ ГОВОРИЛ! Они добираются до тренировочного поля как раз в тот момент, когда первокурсники, собранные в два аккуратных ряда, приветствуют тренера Катаоку. Все оборачиваются, чтобы посмотреть, как они бегут трусцой к месту сбора, единственные два идиота, не пришедшие вовремя. Эйджуну хочется плакать. Казуя кланяется тренеру, в кои-то веки серьезно. Эйджун спешит повторить за ним. — Прошу прощения, сэр. Тренер наблюдает за их опущенными головами, ничего не говоря. Молчание затягивается. Эйджун начинает потеть. Его сердце бьется где-то в горле. Почему никто ничего не говорит?! Он рискует бросить взгляд вверх и тут же сожалеет об этом. Тренер пристально смотрит на него. — Савамура. — Д-да, сэр! — он выпрямляется, жесткий, как доска. — Миюки. Казуя тоже поднимает глаза. Он выглядит удивленным. — Если вы двое ожидаете, что ваши обстоятельства дадут вам здесь какую-то особую свободу действий, вы будете разочарованы. Ты стоишь не больше, чем любой другой игрок в этой школе. Я ожидаю, что вы проявите такую же дисциплину и сосредоточенность, как и все остальные, иначе вы горько пожалеете об этом. Эйджун сейчас почти в слезах. Ах, почему?! Почему его первый день должен был начаться именно так? И почему тренер Катаока ведет себя по этому поводу как придурок? Они опоздали, может быть, на минуту. И они извинились! — Это особенно верно для тебя, Миюки. Ты не настолько незаменим для первого состава, чтобы валять дурака. И все равно Катаока продолжает. Все смотрят на них. Эйджун хочет, чтобы земля разверзлась и поглотила его, а он уже даже не тот, кому читают лекцию. И все же Казуя, бесстрашный придурок, поднимает руку и вмешивается. — Вообще-то… если можно… Катаока останавливается. Эйджун рискует бросить взгляд в сторону. Казуя выглядит озадаченным. — Что? — говорит Катаока. — Это была моя вина, сэр. Я проспал. Эйджун опоздал только потому, что пошёл разбудить меня. Позади Катаоки Эйджун видит, как у Курамочи отвисает челюсть. На самом деле, большинство старшеклассников в шоке смотрят на Казую. Эйджун тоже удивлен. Это не похоже на Казую — быть честным, когда вместо этого он может увести кого-то за собой. — Это правда? — Катаока спрашивает Эйджуна. Он стоит на месте. — Сэр! Да, сэр! Я прошу прощения за то, что не предвидел эту проблему вовремя! Я должен был вытащить этого идиота из постели несколько часов назад! — О-ой, это уже слишком, — протестует Казуя. Большинство первогодок обмениваются растерянными взглядами и прячут улыбки. — Очень хорошо, — говорит Катаока после минутного раздумья. — Савамура, стройся. Миюки, беги. — Да, сэр! — кричит Эйджун, заглушая покорное подтверждение Казуи. Он так счастлив, что может заплакать. На самом деле, он плачет. Он занимает свое место в конце очереди, вытирая лицо рукавом. Следующий за ним парень смотрит на него с недоумением. Начинается знакомство. Как много первокурсников, думает Эйджун. Из них можно сделать целых три команды. Неужели вся школа в бейсбольной команде? Похоже на то. С другой стороны, здание Сейдо огромное. Должно быть, там много классов. Эйджун старается быть внимательным, но от всех этих новых имен у него кружится голова. Не говоря уже о том, что он никогда не слышал о тех школах, из которых они приходят. В итоге он в основном обращает внимание на тех, кто говорит, что они питчеры или кэтчеры. Он никогда раньше не тренировался с другими питчерами. Это будет так здорово! Наконец, предпоследний парень заканчивает. Следуют вежливые аплодисменты. — Следующий! — обращается Катаока. Эйджун сглатывает. Его очередь. Он выходит вперед и делает глубокий вдох. — Савамура Эйджун, из младшей школы Акаги! Я питчер! Что еще, что еще, ух, голова пустая… Его глаза блуждают вокруг. Они натыкаются на Казую, который бежит трусцой по дальнему краю поля. Он оглядывается. — Как уже было сказано, я родственная душа вон того придурка. Казуя вскидывает голову, словно услышал что-то из этого. Он радостно машет рукой. Эйджун скрежещет зубами и смотрит вперед, не обращая внимания на то, что первокурсники шепчутся между собой. — У меня есть все намерения присоединиться к первому составу, чтобы его ленивая задница больше не могла отлынивать от ловли для меня! — прорычал он. Он не замечает ни Курамочи, хихикающего за спиной Катаоки, ни равнодушных взглядов, которые посылают ему несколько старшеклассников. Он не закончил. — И! Чтобы я мог помочь этой команде отомстить за летний турнир всеми своими силами! Он решительно фыркает. Курамочи перестал смеяться. Некоторое время стоит тишина. Затем начинаются аплодисменты. Взгляд Эйджуна падает на Юуки в толпе. Он улыбается ему. Большинство игроков первой линии тоже._____________
— Что это было раньше? — как и следовало ожидать, это первые слова Курамочи, обращенные к Казуе, когда второгодки и третьегодки присоединяются к нему на утренней пробежке. Шорт-стоп выглядит радостным. — Защищаешь своего парня перед тренером… Кьяхаха! Я не могу в это поверить. Ты прямо-таки мягок по отношению к нему! Казуя раздраженно вздыхает через нос. Он знал, прежде чем заговорить, что это то, что они все получат от этого, но это не делает самодовольные взгляды, которые он получает от всех, менее раздражающими. — Ты издеваешься надо мной? — он растягивает слова так громко, как только может, не сбиваясь с дыхания. — Тренер был на тропе войны. Если бы я не остановил его, он бы отправил Мура и Переса[1] к нам. — О боже, — удивленно говорит Курамочи. — Он был взбешен. — Похоже, тренер больше обеспокоен этим делом с родственными душами, чем показывает, — добавляет Тэцу, не улыбаясь. — Правда? — Казуя скулит. — Серьезно. Разве парень не может проспать один раз, не получив третьей степени? Он только сумел вбить в голову Эйджуна, что от него нельзя ожидать никакого фаворитизма. То, что тренер и команда с самого начала обвиняют его в этом, очень обидно. По крайней мере, его репутации достаточно, чтобы большинство парней приняли его аргументы за чистую монету и обратили свое внимание на другое. Но только не Курамочи. Конечно, не Курамочи. Этот парень похож на собаку с костью, когда думает, что почуял слабину. — Но не притворяйся, что ты не сходишь с ума из-за Савамуры. Ты даже рассказал ему о нашем поражении от Инаширо прошлым летом! Казуя моргает, глядя на него, искренне сбитый с толку. — Какого черта я должен был это делать? — Подожди, ты не говорил? — Нет? Курамочи хмурится. — Ну… — говорит он неуверенно. — Я думаю, что даже идиоты могут проводить расследования… — Звучит фальшиво. — Кьяха! Сурово!_____________
Не обращая внимания на оскорбления в адрес его интеллекта, которые раздаются на другом поле, Эйджун вибрирует от энтузиазма. Тренер разделил их на группы и заставляет выполнять упражнения, чтобы оценить их способности на предпочитаемых позициях. Он так счастлив быть здесь, что чуть не бросил одну из своих обычных подач во время теста на дальность подачи. — Ой Он останавливается на середине своего заводного движения, вспомнив, что его четырехшовник вообще-то быстрее. Если он быстрее, то и полетит дальше, верно? Он не замечает, как потеет его аудитория, пока он наклоняется над перчаткой, чтобы отрегулировать хват, язык проскальзывает между губами. Он делает шаг назад, поднимает ногу. Мяч взлетает над полем. — Ух ты! Значит, он может пролететь так далеко, — смеется он, когда мяч ударяется о землю чуть дальше стометровой отметки. — Молодец, — говорит один из подающих, когда Эйджун трусцой возвращается к группе. — Ты тоже! — радуется Эйджун. — А, ты Тоджо, верно? — Верно. Приятно познакомиться, Савамура. Их пятеро. Все они смотрят в сторону высокого парня по имени Фуруя, так как он бросил дальше всех, на сто двадцать метров, но Тоджо тоже пролетел довольно далеко, примерно столько же, сколько и Эйджун. — Надеюсь, вы не против моего вопроса, но я никогда не слышал о младшей школе Акаги, — добавил Тоджо с дружелюбной улыбкой. — О, это в Нагано, — говорит Эйджун, застенчиво потирая затылок. — И это довольно маленькая школа. Последние три года в ней была только бейсбольная команда, так что… — То есть ты создал команду? — Тоджо моргнул, улыбка расплылась в удивлении. — Я и мои друзья. Эйджун приседает, чтобы завязать шнурки на бутсах, не замечая взглядов, которыми обмениваются другие питчеры. Он не может дождаться, когда сможет подавать кэтчеру. Вскоре он исполняет свое желание, так как их объединяют в пары с кэтчерами первого года обучения. Эйджуна определили к Карибе, мальчику, который кажется таким же милым, как и Тоджо. — Итак, что ты умеешь подавать? — спрашивает он его, когда они встречаются в буллпене. Это очень напоминает первую встречу Эйджуна с Казуей. — Четырехшовный фастбол и чейндж-ап! — усмехается он, гордясь тем, что на этот раз смог дать другой ответ. — О, и, видимо, мои прямые сильно смещаются в районе домашней тарелки. О, и форма у меня странная! Это может быть немного хлопотно, так что я буду рассчитывать на вас! Он склоняет голову перед Карибой, который, кажется, не обескуражен лавиной информации. — А… Тогда ладно. Давай начнем с этого фастбола. — Хорошо! Кариба не ловит первую подачу. Как и две последующие. — Извини! — восклицает Эйджун, запыхавшись. — Я знаю, что у меня плохой контроль. — Нет-нет, ты в порядке. Кариба говорит это, но он как бы широко раскрывает глаза. Тренер замечает, что они барахтаются. — Проблемы, Кариба? — А… Мне просто нужно привыкнуть к его подачам, вот и все. Я вообще не вижу его руку до того, как мяч летит ко мне. Мне никогда не приходилось ловить такие подачи. Тренер осыпает Эйджуна взглядом. Он застывает на месте, вспоминая сегодняшнее утро. Он ожидает выговора, но все, что делает Катаока, это хватает защиту и ставит себя позади Карибы во время следующих бросков Эйджуна. Затем он уходит без комментариев. Кариба и Эйдзюн обмениваются взглядом и пожимают плечами.______________
За обедом Эйджун сидит с Тоджо и его другом Шинджи. Канэмару кажется грубоватым типом, но он приветствует Эйджуна кивком. — Это утро было тяжелым, да? — говорит Тоджо. — Трудно вернуться к полноценным тренировкам после нескольких месяцев перерыва в средней школе. — А? — Эйджун говорит с набитым ртом. — Не знаю, вообще-то с прошлого лета я стал тренироваться усерднее. — Ты не занимался? — Едва ли! Мои оценки просто ужасны! — Хаха, тебе не стыдно признаваться в этом, да? — Чувак, ты ешь тоннами, — Канэмару вытаращил глаза от скорости, с которой он запихивает еду в рот. Эйджун краснеет. — Да… Моя мама говорит, что я тоже стал людоедом с прошлого лета… К их столику подходит группа других первогодок. — Эй, можно мы посидим с вами, ребята? — Конечно, — говорит Тоджо. Мальчик, который садится перед Савамурой, бросает на него вызывающий взгляд. Эйджун перестает жевать и моргает в ответ. — Так, значит, слухи верны? У Сейдо есть родственные души бэттери? Атмосфера за столом сразу же меняется. Эйджун растерянно оглядывается по сторонам. Даже Тоджо выглядит напряженным. Эти два слова, сказанные в унисон, словно наложили заклятие на всех, кто их услышал. Он ничего не понимает. Он проглатывает еду. — Мы еще не бэттери! — хрипит он. Мальчик хмурится. — Что? — Мы еще не бэттери. Мы станем бэттери только тогда, когда я дойду до первого состава. Что он и собирается сделать, чтобы это произошло очень, очень скоро. Он с новой силой набрасывается на свой обед. Тяжелый воздух немного ослабевает. Новички смотрят с сомнением. — Конечно, будет легче попасть в команду, когда твоя родственная душа уже в первом составе, — насмехается один из них. Тоджо бросает на него взгляд, но Эйджун лишь недоуменно смотрит на него. — Почему? Поднос с шумом опускается на место на столе рядом с его локтем. — Итак, Эйджун… — говорит голос, настолько тяжелый от угроз, что он краснеет. — Я слышал, что твоя игра в филдинге совершенно бесполезна… и что твоя игра на бите — просто шутка… — Мне жаль! — кричит он, скручиваясь над своей едой, как будто он может защитить ее своим телом. — Я пытался. — Кьяхахаха! Посмотри на него. Ты уже полностью травмировал бедного парня! Эйджун видит, как Курамочи подходит к Казуе сзади. — Курамочи-сенпай… спаси меня… — хнычет он. Остальные, сидящие за столом, выглядят напуганными. — Ты должен дисциплинировать домашних животных, когда получаешь их, верно? — говорит Казуя своему однокласснику. Курамочи гогочет громче. Первогодки, чьих имен Эйджун не знает, поспешно покидают стол, безропотно кланяясь старшеклассникам. Только Тоджо и Канэмару застыли на месте. — Ха! Ты распугал новичков, — говорит Курамочи, не теряя времени и ставя свой поднос на одно из освободившихся мест. Казуя фыркнул и опустился на сиденье рядом с Эйджуном. — Они такие хрупкие. — Нет, ты просто демон, — огрызнулся Эйджун, запихивая в рот последнюю порцию еды, пока она не была загрязнена сомнительными специями. — Ты мне рот затыкаешь, первогодка? Ты уверен, что хочешь сделать это прямо сейчас? — Ты же никогда не учил меня играть в филдинге или бить по мячу! — Я полагал, что ты хотя бы немного компетентен в них. — В средней школе у тебя никогда не было нормального тренера, верно, Савамура? — вклинился Тоджо. Канэмару выглядит потрясенным его смелостью. — Ну, да. Казуя и Курамочи, кажется, наконец-то обратили внимание на присутствие других первокурсников. Обмениваются приветствиями и представлениями. Эйджун ссутулился на своем стуле, пока разговор продолжался. Он все еще голоден… Казуя тычет его палочками в бок. — Перестань пялиться на мою еду и иди за добавкой, идиот. — Я могу? — Эйджун оживился. — Ты должен. Казуя показывает вверх, на знак, висящий над их головами. Тоджо и Канэмару тоже смотрят. — Три миски риса?! — кричит Эйджун. — Даже я не могу столько съесть! — Пока, — говорит Казуя, и на его лице появляется его самая коварная ухмылка. Эйджун дрожит. Сколько еще ему придется потеть и страдать, чтобы дойти до такого состояния, когда ему нужно будет съедать по три миски риса за один прием пищи? — Демон! — Если ты думаешь, что моя тренировка была настолько плохой, тренер Катаока прикончит тебя. Эйджун обменивается испуганным взглядом с Тоджо и Канэмару. — Тем более, что независимо от того, насколько хорошо ты подаешь, нет ни единого шанса, что он позволит питчеру, который не может выйти на поле, подняться на горку, — поет Казуя. — Что?! Почему ты не сказал об этом раньше?! — Это просто здравый смысл, Савамура, — невозмутимо отвечает Курамочи. — Лучше тренируйся до упаду, первогодка, — усмехается ему Казуя. — Черт возьми! Эйджун хватает свою миску и бросается к рисоварке. Тоджо и Канэмару смотрят друг на друга и благоразумно опускают головы.