**
– Миюки, тренер хочет видеть тебя на поле Б. Прерванный на середине зевка, Казуя удивленно смотрит на Умэмото. – А? Хорошо, я иду. Он отходит от своих товарищей по команде, только что начавших утреннюю пробежку, и присоединяется к менеджеру у выхода на поле. – Он сказал для чего? Она качает головой. На поле Б тоже бегут первокурсники. Рей и Катаока наблюдают за ними со стороны. Миюки приближается к ним, Умэмото на буксире. – Доброе утро, тренер, Рей-чан. – Миюки. Ты его тренировал? Казуя следит за взглядом тренера. Эйджун стоит впереди группы и оживленно болтает с Тоджо и Канэмару, несмотря на то, что, похоже, получает только односложные ответы. По позвоночнику Казуи пробежала тревожная дрожь. – Только в те моменты, когда меня все равно не было бы ни в буллпэне, ни в спортзале. Катаока смотрит ему в глаза. Казуя смотрит в ответ, его лицо застыло. Он никогда не жертвовал командой или своим личным ростом ради Эйджуна, и он не потерпит, чтобы его обвинили в этом во второй раз. Катаока кивает. Это немного, но это единственная уступка, которую он может сделать, что он, возможно, принял поспешное решение. Казуя расслабляется. – Эта новая форма подачи. Ты видел ее? — спрашивает тренер, возвращая взгляд к новичкам. – Еще в декабре. Я ожидаю, что с тех пор он стабилизировался. Он не говорит, что действительно хочет увидеть это в ближайшее время. Или что сгорает от любопытства узнать, как сейчас выглядит этот четырехшовник и его чейндж–ап. – У него хорошая выносливость. Он тоже делал упражнения для укрепления основных мышц? – За последние восемь месяцев. Катаока хмыкает. Рей самодовольно улыбается Казуе. Он удивленно приподнимает бровь, глядя на нее в ответ. Что это за взгляд? – Савамура! Голос тренера разносится над полем. Эйджун спотыкается о собственные ноги. По жесту Катаоки он подбегает к ним и встает по стойке смирно. – Да, генерал! Этот покорный слуга здесь! – Кого ты называешь генералом? – Мои самые искренние извинения, генерал! Казуя отворачивается, чтобы хихикнуть. Серьезно, что это за архаичный японский? Эйджун смотрит на него, краснея. Катаока злобно смотрит на него сквозь темные очки, но сдается. – Раз уж ты начал заниматься по такому режиму тренировок еще до того, как пришел сюда, то тебе нет смысла продолжать с другими первокурсниками. Эйджун засиял. – Тогда...! – Ты присоединишься ко второму составу. Эйджун опускает голову. – Эй, эй, — думает Казуя, закатывая глаза. — Это уже чертовски быстро, идиот. – В чем дело? — Катаока рявкает — Ты думаешь, что ты слишком хорош для второго состава? – Ах! Нет, генерал! – Чертовски верно, что это не так. Твое выставление на поле - это полный позор. Ты на миллион лет рановат, чтобы присоединиться к первому составу! – Я же тебе говорил. – Почему ты так ухмыляешься? — Умэмото шепчет Казуе. — Разве он не твоя родственная душа? – И что? — усмехается он. – Вау! Ты холоден! Это заставляет его смеяться еще сильнее. Когда он поворачивается, чтобы вернуться к своим тренировкам, он бросает последний взгляд через плечо. Эйджун постоянно кланяется в ответ на ругань Катаоки. Ухмылка Казуи становится шире. Давай, беги, Эйджун. Я уже хочу ловить для тебя.**
Тем вечером Казуя валяется на своей кровати, когда раздается стук в дверь. Он позволяет Кимуре открыть ее, слишком занятый ленивым листанием журналов. – Миюки. Серьезный тон в этом голосе пугает его. Он приподнимается на локтях. Курамочи стоит в дверях, выглядя неловко. – Подумал, что должен тебе сказать... Что-то случилось с твоим парнем.**
В общежитиях не так много места для уединения. Эйджун просто хотел поваляться на кровати, чувствуя себя несчастным, но Курамочи и Маско выглядели все более обеспокоенными, поэтому он под предлогом похода к торговому автомату вышел. Сейчас он сидит на корточках у дальней стены крытого спортзала, бездумно наклоняя свой нераспечатанный напиток то в одну, то в другую сторону. Золотистый свет льется из окон, расположенных высоко над ним. Изнутри доносится звук ударов биты по мячам. – Савамура-кун? Он поднимает взгляд. Там стоит мальчик его возраста. Трудно сказать под его челкой, но он выглядит обеспокоенным. Эйджун замечал его раньше — его розовые волосы выделяются, — но он не может вспомнить его имя. – Я слышал, что они тебе сказали. Это неправильно. Эйджун прижимается лбом к коленям. – Хотя отчасти так оно и есть. – Савамура-кун.. После минутного колебания мальчик присаживается на корточки рядом с ним. Он успокаивающе кладет руку ему на плечо. Это мило. Он милый. Эйджуну действительно следует спросить его имя. – Вот он. Оба первокурсника смотрят вверх. Курамочи только что повернул за угол. Он указывает прямо на Эйджуна. Казуя следует за ним. Его руки в карманах спортивных штанов, а брови приподняты, выглядывая из-за оправы очков. – Казуя... Мальчик рядом с Эйджуном встает, увеличивая расстояние между ними. – Хмм? — Говорит Курамочи. — Эй, ты брат Рё-сана, верно? – Да. Я Коминато Харуичи. Приятно познакомиться. Казуя отвечает на его поклон небрежным взмахом руки. Он подходит к Эйджуну. – Чего ты здесь хандришь? На этот раз он не дразнится. Он выглядит искренне любопытным. Эйджун встает, краснея. – Ничего. – Маско-сенпай говорит, что сегодня на тренировке он был в порядке, хотя он много раз падал на лицо, — тянет Курамочи. — Может, это повреждение мозга? Эйджун смотрит свирепо на него, хотя цвет его щек потемнел. Второй состав сегодня тренировался в филдинге, и да, возможно, он был немного, совсем немного, неумелым в этом деле. – Я в порядке. Просто нужно было немного подышать воздухом, — настаивает он. Казуя сужает глаза. – Попробуй еще раз, но с чувством. Эйджун отводит взгляд. – Он поссорился с другими первогодками. – Коминато! — Эйджун смотрит на мальчика, как на предателя. Губы Коминато тонко сжаты. – Прости, Савамура-кун, но я действительно не думаю, что то, что Такацу-кун сказал тебе, было приемлемо. Если он собирается обвинить людей, связанных с игроками основы, в фаворитизме, я тоже здесь прав. – Что именно сказал этот Такацу? — спрашивает Казуя. Эйджун смотрит на свои ботинки. Коминато бросает на него взгляд, но когда становится ясно, что он не собирается отвечать, он делает это за него. – Он сказал, что это несправедливо, что Савамура-кун получил повышение до второго состава только потому, что его соулмейт был постоянным членом команды, и он заранее тренировал его. – Хотя он прав, — вмешивается Эйджун, теребя крышку своей бутылки. — Казуя действительно тренировал меня. Это несправедливо. – Чушь собачья. Эйджун вздрагивает, пораженный ледяным тоном в голосе Казуи. Его дыхание застывает в легких. Глаза Казуи суровы, тверды, как алмаз. Тверды, как в тот день, когда Эйджун впервые встретился с ним и почувствовал, как стремление его соулмейта сокрушить своих противников отдается эхом в его собственной грудной клетке с силой воющего шторма. – Такацу, этот парень - шортстоп, верно? — спрашивает Казуя удивленного Курамочи. – Э-э, да... Из старшей Чоунан, кажется. – Старшая Чоунан, как мило. Он пришел из известной школы, где три года тренировался с профессиональным тренером, в то время как ты возился в глуши без присмотра и оборудования, и у него хватает наглости обвинять тебя в том, что ты восемь месяцев тренировался под руководством школьника. Приятно, наверное, отмахиваться от собственной посредственности, скуля, что у людей лучше тебя есть родственная душа. – Эй, Казуя, — протестует Эйджун, потому что называть Такацу посредственностью - это слишком. Возможно, он прекрасно разбирается в том, что делает. – Хяха! Разве ты не горишь! — Курамочи говорит Казуя, ухмыляясь от восторга. – Я ошибаюсь? – Хаха! Нет. – Курамочи-сенпай... — говорит Эйджун. Шорт-стоп поворачивается к нему. – Знаешь, большинство из тех, кто пришел с тобой, были звездами своих маленьких школ всего два месяца назад. Каждый год одно и то же. Они приезжают в Сейдо, расхаживая с важным видом, как короли, и проводят следующие шесть месяцев, доказывая, что здесь они находятся в самом низу иерархии. Ублюдки просто завидуют. Игнорируйте их. Либо они научатся, либо уйдут. Рука Коминато снова находит его плечо. Когда Эйджун смотрит на него, мальчик кивает, улыбаясь. – Это правда. Я действительно терпеть не могу проводить время с большинством из них. Они нытики. Эйджун смеется. – И все же, — говорит Казуя. Он не смеется. Выражение его лица совсем не изменилось. – Теперь ты понимаешь, не так ли? Все и их матери готовы обвинить нас в мошенничестве с этим. Мы можем делать все по правилам, а они все равно будут кричать по-волчьи каждый раз, когда мы окажемся лучше их. В косом свете из спортзала его глаза цвета расплавленного янтаря. Это заставляет ответный огонь разгораться в кишках Эйджуна. – Итак, — говорит Казуя, — я собираюсь быть самым лучшим, каким только могу быть. Я собираюсь раздавить их всех. А что ты собираешься делать? Он поворачивается, чтобы уйти. Курамочи недоверчиво смеется, когда они смотрят на его удаляющуюся спину. – Чего ты такой самоуверенный, придурок? – Э-э... — шепчет Коминато Эйджуну. – Твоя вторая половинка очень крутая, но немного пугающая. Эйджун ухмыляется. Его руки трясутся от необходимости подавать. – Да**
С этого момента Коминато, а точнее Харуичи, присоединяется к Эйджуну, Тоджо и Канэмару во время еды. Савамура быстро подружился с ним. Это хороший компромисс с тем, что теперь, когда он больше не тренируется с ними, никто из других первогодок не разговаривает с ним. Теперь Эйджун понимает, почему было так трудно общаться с ними. Многие из них стали откровенно злиться на него после его повышения, а остальные либо не знают, что с ним делать, либо имеют свою собственную группу друзей. Кариба, по крайней мере, машет рукой, когда они пересекаются (Фуруя вообще обычно не в состоянии, чтобы с кем-то разговаривать). Иногда Казуя обедает с ними, что, несмотря на их перебранки, всегда приятно. А у Эйджуна, конечно же, есть двое его соседей по комнате. Юуки тоже кивает, когда их взгляды встречаются. Время от времени он не забывает ответить на одно из писем Ваканы. Но в течение последующей недели его социальная жизнь на этом и ограничивается. Игроки второго состава тоже смотрят на него с недоверием. Савамура понимает, что это редкость, когда к ним так быстро присоединяется первокурсник, и его неудачи с основами заставляют их не раз задаваться вопросом, о чем думает тренер, часто в пределах слышимости Эйджуна. Он скрипит зубами. Он помнит огонь в глазах Казуи. Он старается изо всех сил. Начинаются занятия. Эйджун с радостью обнаруживает, что учится в одном классе с Канэмару. Первый день в новой школе всегда немного неловкий, все держатся за знакомых и украдкой поглядывают на незнакомцев, но спортсмен с нетерпением ждет новых друзей без багажа родственных связей. Все они новички, и он уверен, что никто из них даже не слышал о Миюки Казуе. Этот план сходит на нет еще до конца дня. – Простите. Савамура Эйджун-кун здесь? Эйджун, который разговаривал с Канэмару за своим столом, смотрит на дверь. Там стоят три девушки. Они не выглядят нервными, как первогодки. Парень думает, что они могут быть старше. Форма Сейдо выглядит на них так элегантно, как еще не удавалось никому в классе. – Э-э, да? — говорит он, смущаясь. Та, что посередине, поворачивается к нему. Она симпатичная, длинные волосы завязаны сзади милой ленточкой, но то, как она препарирует Эйджуна взглядом, обескураживает. — Ты Савамура Эйджун-кун? — повторяет она, не впечатляясь. — Родственная душа Миюки-куна? Разговоры в комнате резко стихают. Эйджун краснеет до корней под любопытными взглядами одноклассников. Он, спотыкаясь, выходит в коридор. – Да, а что? Девушки обмениваются понимающими взглядами. Первая из них поднимает подбородок. – Каковы твои намерения в отношении Миюки-куна? Эйджун моргает на них. – Что? Та, что слева, делает агрессивный шаг к нему. – Родственная душа или нет, но мы не позволим мальчишке воспользоваться Миюки-куном! Он тебе не принадлежит! – Кото-чан, — строго предупреждает ее длинноволосая подруга. Девушка отступила, запыхавшись. — Мы одноклассницы Миюки-куна. Учитывая его статус одного из звездных игроков школьной бейсбольной команды, мы просто... обеспокоены. На плечи Миюки-куна и так ложится большая нагрузка. Мы хотим убедиться, что ты знаешь, что не стоит усложнять его жизнь. В конце концов, учитывая обстоятельства... — Она пробежалась взглядом по телу Эйджуна. — Ну. Ты не можешь ожидать многого. Уверена, ты понимаешь. – Нет? — говорит он, смущенный и расстроенный. — Если ты хочешь что-то сказать, скажи это прямо! Все трое выглядят осунувшимися от его вспышки, хотя та, которую зовут Кото, становится сердито-красной. – Я не могу в это поверить! — говорит кто-то новый. Эйджун поворачивается и смотрит, как к ним подходит еще одна девушка. Эту он знает: это одна из менеджеров, та, что обычно заплетает волосы в косички. Как же ее зовут? – Я думала, что у вас троих не хватит смелости, но вот вы здесь! – Отвали, Умэмото! — говорит Кото. Умэмото! Точно! – Да ну? — Умэмото бросает вызов. — Вы хотите, чтобы я вернулась в наш класс и рассказала Миюки, что вы здесь делаете? Они вздрагивают, а их лидер мило краснеет. – Мы хотели просто поговорить... — пытается она. – Поговорить! Вы просто хотели посмотреть на конкурента. Приставать к младшекласснику в первый день школы, как вы смеете! Еще раз попробуете что-то подобное, и я расскажу Миюки. Она жестом указывает на лестницу, ведущую на этаж второгодок. Три девочки переглядываются, но уходят, задрав носы. Первогодки, присутствующие в коридоре, смотрят на эту сцену, не понимая, к чему вся эта драма между старшекурсниками. – Извини за них, Савамура, — говорит Умэмото, когда они ушли. — Они серьезно зашли слишком далеко. – Эм. Ладно? Я не понимаю. Чего они вообще хотели? – Эй! — Канэмару, который из любопытства последовал за ним к двери, надулся и хлопнул его по плечу. — Получи подсказку, придурок. Они хотели убедиться, что ты не собираешься начать встречаться с Миюки-сенпаем. – Что! — кричит он, краснея. – К сожалению, ты можешь получить больше, Савамура, — говорит Умэмото. — Миюки довольно популярен среди девушек этой школы. – Что! — повторяет он, вытаращив на нее глаза. Она хихикает над ним. – Почему ты так удивлен? – Ты издеваешься надо мной? Почему кому-то должен нравиться этот четырехглазый придурок?? – Чувак, он твоя родственная душа, — говорит Канэмару, обливаясь потом. – Он все еще придурок! Он самый потрясающий кэтчер на свете, но его личность серьезно искажена! Он набирает обороты для тирады, но смех Умэмото прерывает его. – Вы, ребята, заслуживаете друг друга, — смеется она. – Что это должно означать? — он бушует, лицо становится таким горячим, что на нем можно приготовить яйцо. — И что было с теми девушками? Мы не встречаемся! Мы не такие! Она похлопывает его по плечу с сочувственной улыбкой. – Неважно. Они не должны вас беспокоить, вы заслуживаете пространства, чтобы разобраться во всем самостоятельно. Если кто-то снова попытается что-то сделать, отправляйте его куда подальше, хорошо? Если Миюки хочет встречаться с девушкой, он может сказать об этом сам. – А... да... — говорит он. Он смотрит, как она уходит, отвлекаясь. Мысль о том, что Казуя с кем-то встречается, засела у него в мозгу. Это как-то неправильно. Казуя должен быть на поле, а не... в кино, или в парке, или еще где, когда ты с кем-то встречаешься. В любом случае, смешно представить, как он пытается быть романтичным. Он даже не может приготовить домашнюю еду, не решив кого-нибудь отравить. – Эм... Савамура-кун? Группа девочек столпилась у дверей их класса. Это было бы серьезное дежа вю, только вот то, как они смотрят на него, сильно отличается от старшеклассниц. – Да? – Это правда? Ты нашел свою половинку? – Да... — говорит он, нервно шаркая ногами. Они обмениваются взволнованными взглядами. – Мы можем спросить тебя об этом? Это будет нормально? – Наверное? Под недоуменным взглядом Канэмару его уводят обратно в класс. В конце концов, Эйджун в тот день подружился со многими одноклассниками, хотя большинство из них - девочки. Кроме того, у него появляется новый интерес к манге сёдзё.**
Весенний турнир в самом разгаре. Как ответственный член команды Эйджун ходит на матчи Сейдо. Он сидит на трибунах в бледно-голубой рубашке, которую он уже ненавидит, рядом с Харуичи, который тщетно пытается успокоить его каждый раз, когда их подающий получает хит. Когда Казую выбивают третий раз подряд во втором матче, он освистывает его так сильно, что его друзья отшатываются и закрывают уши. – Ты отстой, Миюки Казуя! Казуя смотрит на него, пока идет обратно в дагаут. Все на этой стороне трибун смотрят на него. Если уж на то пошло, то у Эйджуна хорошие легкие. – Я не хочу слышать это от тебя! — кричит он в ответ. Через неделю они играют против Ичидайсан. В первом же матче Казуя выбивает хоумран при загруженной базе. – Что случилось? — спрашивает Канэмару, когда только Эйджун остается сидеть. — Ты мог бы хотя бы подбодрить. Харуичи наклоняется, чтобы заглянуть в лицо Эйджуна. – О боже, — смеется он, и очень вежливо не говорит ему, что выглядит сраженным наповал. Они выиграли у Ичидайсана. Но если Казуя был на высоте, то Танба, который начал сдавать в начале матча, находится в опале. Ходят слухи, что он может потерять номер аса. Тогда тренер решает назначить внутрикомандную игру.**
– Кто-то сегодня ест как дикая собака. Казуя ставит свой поднос рядом с Эйджуном. Он заметил, что Коминато, Тоджо и Канэмару взяли за правило оставлять свободное место рядом с Савамурой на случай, если Казуя захочет присоединиться к ним. Первогодки с отвращением смотрят на манеры еды своего друга. – Поздравляю с сегодняшним матчем, Миюки-сенпай. – Спасибо. Казуя и сам чувствует себя очень хорошо. Он целую неделю корил себя за то, что даже Эйджун, катастрофа в отбивании, смотрел на него свысока в предыдущем матче. Курамочи тоже крутил нож при каждом удобном случае. Эйджун смотрит на него, сияя. К его губам прилипли зерна риса. – Ты слышал? — спрашивает он. — Завтра будет матч! Его взволнованный голос раздается в напряженной атмосфере столовой. Казуя сдерживает смех. Все первогодки одинаково нетерпеливы и напуганы идеей сразиться со своими старшеклассниками, а все второкурсники, решившие пробиться в первые, смотрят на ребят, как на куски мяса, подвешенные перед стаей волков. Только Эйджун выглядит так, будто его день рождения наступил раньше времени. – Не можешь дождаться, да? – Конечно!! Тренер сказал, что каждый первокурсник будет играть. Я почти не подавал с тех пор, как попал сюда! Это будет потрясающе. Верно, Тоджо? Люди начинают коситься в их сторону, но Тоджо выглядит несколько ободренным его словами. Он кивает, затем снова становится зеленым, когда Эйджун возвращается к набиванию своего рта. Он один из новичков, которым в этом году трудно привыкнуть к правилу трех мисок риса. Высокая фигура останавливается у локтя Казуи. Он поднимает глаза и видит темноволосого парня, стоящего там со своим подносом. Мальчик смотрит на него с жаром. Затем он замечает Эйджуна. Напряженность ускользает от языка его тела. Он внезапно выглядит потерянным, нерешительным. — Хм? — говорит Казуя. Эйджун поднимает глаза. – Фуруя! Хочешь поесть с нами? Садись, садись! Он подталкивает ногой стул напротив Казуи, его нога толкает колено Миюки. После минутного раздумья высокий парень садится. – Волнуешься перед завтрашним матчем, Фуруя-кун? — вежливо спросил Коминато. — Ты ведь тоже питчер, да? – Серьезно? — спрашивает Казуя. — Это превращается в стол для питчеров. Вы могли бы приложить усилия, Коминато, Канэмару, нас захватывают. – Никто не говорил, что ты должен здесь сидеть! — Эйджун хмыкает. Но на следующем вдохе он встает, чтобы взять вторую порцию, и протягивает руку Казуе. – Хочешь? Тот доедает последнюю порцию риса и передает ему. – Да, спасибо. Когда Эйджун уходит, Казуя замечает, что Фуруя снова смотрит на него. Тот настороженно смотрит Эйджуну в спину, потом снова возвращается к нему. Казуя кривит губы от любопытства. – Тебе что-то нужно? Фуруя открывает рот, чтобы что-то сказать, затем опускает взгляд на свою еду. – А... нет. Непоседливый ребенок.**
Предсказуемо, внутрикомандная игра начинается с шумихи. Танба подает за второй состав - явный знак тренера, что он может уйти туда навсегда, если не изменит ситуацию, и это наконец-то разожгло огонь под его задницей, которого не было после травмы осенью. Он выбивает верхнюю часть состава первогодок. Затем старшеклассники продолжают отбивать двенадцать мячей только в нижней части первого иннинга. – Беспощадный, — вздыхает Казуя, сидя сбоку. — Боже, бедный Тоджо. Но он улыбается. Он не ожидал ничего другого от этих голодных людей. Однако они могут получить волну новичков, которые уйдут раньше, чем обычно. Тренер не собирается тянуть с этим матчем. Он бросает взгляд на публику за оградой. Выпускники и репортеры, всегда много людей приходит по воскресеньям, особенно на тренировочные матчи. Тем не менее, кажется, что сегодня их даже больше, чем обычно, и многие из них продолжают поглядывать между дагаутом первогодок и... Казуей. Он спускает поля своей кепки на натянутую улыбку. Блин, слухи в бейсбольном мире распространяются быстро... Повышенные голоса заставляют его самого взглянуть в дагаут. Хаха! По крайней мере, кто-то сохраняет бодрость духа.**
Гррр, в чем проблема этих парней? Эйджун просто пытался их развеселить! Конечно, неприятно видеть, как Тоджо снова и снова получает удары. Эйджун сочувствует своему другу, развалившемуся на скамейке с полотенцем на голове. Ну и что? Конечно, старшеклассники будут сражаться изо всех сил. Разве не будет оскорбительно, если они этого не сделают? Поэтому Эйджун делает то, что он всегда делал, преодолевая невозможные трудности: он выкрикивает слова поддержки и напоминает всем, что именно ради таких захватывающих испытаний они здесь и собрались. Такацу, конечно, обижается. – Мы не хотим слышать это от маленького любимца тренера! – Что за черт? — шипит Эйджун — Что это должно означать? – Перестань смотреть на нас свысока! Ты не лучше нас только потому, что играешь во втором составе. – Как я могу смотреть на вас свысока? Я просто говорю, что если вы позволите врагу победить себя еще до того, как вы начнете сражаться... – Заткнись, Савамура. Слова застряли в горле Эйджуна, как ножи. Большинство людей в землянке смотрят на него, но он уже немного привык к этому. Больно не от этого. Больно от того, что тот, кто только что огрызался на него, - Канэмару. – Что...? Его друг смотрит на поле, где второй питчер тоже был снесен. Его руки сжаты в кулаки. Его плечи напряжены. – Как мы можем что-то позволить? Нас просто раздавят, вот и все, — вырывается у него. Эйджун застыл на месте. Он может только смотреть, потеряв дар речи. Все молчат. Атмосфера удушающая. Эйджун встречает взгляд Харуичи. Парень сидит в самом конце дагаута, в стороне от остальных, как и полагается. Снисходительный наклон его рта эхом отдается в Эйджуне, и его пронзает шок. Его начинает трясти. Его кровь закипает. – Черт, да вы действительно кучка нытиков, — прорычал он. Канэмару испуганно оборачивается к нему. И все они тоже. Эйджун сверкает глазами. Его глаза горят словно золотым пламенем. – Такое ощущение, что вы, из большой школы, никогда раньше не сталкивались с тем, что вы отстаете на двадцать очков. Серьезно? Это ваш предел? Харуичи улыбается. Он смотрит вниз на свою биту, проводит рукой по ее гладкой поверхности. Тишина нарушается, когда кто-то встает. – Хидеаки, — заикается Канэмару. Тоджо, бледный, задыхающийся и обливающийся потом, с трудом поднимается по лестнице. – Извините, тренер! Его голос разносится над полем. Катаока, который объявил тайм-аут и, казалось, обдумывал варианты продолжения матча, оглядывается. – Мы хотели бы попросить замену игроков. Пожалуйста, отправьте Савамуру на поле. Из дагаута сразу раздаются возгласы. – Т-Тоджо? — крикнул Эйджун. Мальчик поворачивается к нему. Под глазами у него тяжелые мешки, но он окидывает его взглядом. – Если ты собираешься много говорить, то докажи свою состоятельность на поле. Как будто Эйджун не жаждет сделать этого. Он ухмыляется, радуясь, что кто-то наконец-то говорит разумно. Тренер наблюдает за происходящим, просчитывая. – Первогодки! Вы все согласны с этим? — спрашивает он. Тоджо смотрит на Такацу. – Все в порядке, да? Вы сможете доказать, что были правы, если он потерпит крушение и сгорит здесь. Нет причин кричать друг на друга, когда мы можем просто сказать все нашим бейсболом. Такацу медленно кивает. Первокурсники смотрят друг на друга. Наконец они поворачиваются к полю. – Да! – Пожалуйста, дайте ему выйти на поле, тренер! – Хорошо, — говорит тренер. — Савамура, поднимайся сюда. Сияя, Эйджун выбегает. – Кариба, ты тоже, — добавляет Катаока. Эйджун останавливается и ждет ловца, который до недавнего времени помогал ему разминаться. – Отлично! Мы можем играть вместе, - улыбается он ему. Кариба улыбается в ответ, но кажется, что он нервничает. – Да... Надеюсь, Миюки-сенпай не против... Эйджун следит за его взглядом и впервые замечает Казую, отдыхающего на краю поля. По его расслабленному и веселому виду можно подумать, что он загорает на пляже. Эйджун бросает на него взгляд и нагло ухмыляется. – Что? — фыркает он. — Конечно, нет. Он может смотреть, как я подаю кому-то другому, пока он бездельничает, а потом критиковать меня. Это его любимое занятие! – О-о-о... Они присоединяются к филдерам, собравшимся вокруг горки. Этих ребят заменили не так давно, но они уже выглядят довольно потрепанными. Более того, они не слышали спора в дагауте, и выражения их лиц мрачны. Они потеряли шесть очков с момента выхода на поле, и у них всего один аут. Похоже, у них нет уверенности в том, что оставшаяся часть второго иннинга пройдет лучше. Эйджун смотрит на них, этих совершенно незнакомых людей, и ухмыляется. – Ребята! Я знаю, что здесь все довольно плохо, но выслушайте меня, потому что вы мне понадобитесь! Они оживились, ошеломленные его весельем. – По правде говоря, я работал над многими вещами в буллпене с прошлого лета, и я совершенно не представляю, как это будет выглядеть в матче! Даже Кариба таращится на него, а он хихикает, наслаждаясь их удивлением. – Эм... Савамура... – Что? Да ладно, разве не надоело смотреть, как старшекурсники постоянно забивают? Я не знаю, попаду ли я в цель, но могу гарантировать, что вам понравятся лица, которые они будут делать, когда будут пытаться. Я буду сбивать их с толку, так что будьте готовы ко всему! Эйджун отнюдь не тихий человек, поэтому не удивительно, когда над всем полем воцарилась озадаченная тишина. Ну, почти... Эйджун поворачивает голову, глаза сверкают огнем. – Миюки Казуя! — кричит он. — Прекрати смеяться! Его заноза в заднице машет рукой, сжимая живот. Каким-то образом вся аудитория присоединяется к его смеху. Ух ты! Эйджун не заметил, что здесь так много людей! Полевые игроки расходятся, смущенно улыбаясь уголками рта. Кариба трусцой бежит к ложе ловца. Эйджун делает глубокий вдох и смотрит на бэттера. Это оказывается питчер старших классов. Танба смотрит на него с такой силой, что Эйджун вздрагивает, ошеломленный. Боже, что он с ним сделал?! Возбуждение нарастает в нем. Что ж, если ему придется столкнуться с таким противником, он выложится по полной.