* *
Мяч ударяется в перчатку Оно с удовлетворительным звуком. Савамура медленно выдыхает, когда мяч отбрасывают ему назад. Он соединяет руки перед ртом, пристально глядя на ловца. – Так вот где вы двое были. Крис заходит в крытый спортзал, руки в карманах спортивных штанов. – Крис-сенпай, — кивком приветствует Оно. — Савамура действительно хотел подавать после ужина. Эйджун... нееемного изводил Оно. Совсем чуть-чуть. Но либо это, либо бегать по полю, пока он не почувствует себя достаточно уставшим, чтобы его мозг успокоился и дал ему поспать. – Ты поздно вернулся, Крис-сенпай, — пробормотал он. Он вообще не видел его за ужином. Крис всегда рано уходит с тренировки и поздно возвращается в общежитие. Предположительно, это связано с его травмой, но, блин, на это нужно время. Он бросает еще одну подачу Оно. После нескольких минут молчания Крис говорит свое собственное наблюдение. – Ты отвлекаешься, Савамура. — Что? — он смотрит вверх, широко раскрыв глаза. — Я плохо подаю? – Твои мячи не такие острые, как обычно, — подтверждает Оно. — Ты о чем-то задумался? Эйджун хмуро смотрит на мяч в своей перчатке. Его губы складываются в раздраженную гримасу. – Почему люди всегда говорят о родственных душах? Крис и Оно обмениваются взглядами. – Ты просто жалуешься на это... — говорит Крис, — или ты действительно не знаешь? – Конечно, я не знаю! - говорит он без тени стеснения. - Казуя - кэтчер, а я - питчер, и это круто, и мне это нравится, но я не понимаю, почему так много людей считают, что это их проблема! – О Боже, — говорит Оно с ошеломленной улыбкой. — Ты серьезно? Он встает и снимает маску. Крис качает головой, выглядя удивленным, таким Эйджун никогда его не видел. Это едва заметно, но это видно. – Не знаю, почему мы ожидали иного. – Ты серьезно просто... плывешь по течению, не так ли? — Оно смеется, но в его голосе нет злобы. Поскольку они, очевидно, больше не подают, Эйджун опускает мяч в перчатку. Его уши покраснели. – Что же это такое? – Когда люди находят свою родственную душу, — говорит Крис, и это его преподавательский голос, так что они могут пробыть здесь некоторое время, — дело в том, что среди них больше знаменитостей и экспертов в своих областях. Не только легче найти человека, чье имя известно во всем мире, но и если кто-то испытывает сильную страсть к определенной области, то нередко его вторая половинка тоже испытывает к ней симпатию. Профессиональный бейсбол не является исключением. Так что за годы существования бейсбола уже было немало пар питчеров и кэтчеров с родственными душами... и они всегда производили фурор. – Они легендарны, — вклинивается Оно. — Легендарно хороши... или легендарно ужасны. Крис пожимает плечами. – Я бы не согласился. – Ты не думаешь, что Мур и Перес были позором? – Я думаю, что Мур и Перес никогда не должны были попасть в профессионалы, но это была не их ошибка. – Ээ... — говорит Эйджун. — Кто такие Мур и Перес? – Не могу поверить, что ты здесь уже шесть недель, и никто до сих пор не назвал тебе их имена, — говорит Оно. – Мур и Перес - самая известная в истории бэттери пара суженых; в основном потому, что они были первыми, кто заявил о себе в этом качестве. Это было в шестидесятые годы, когда позиция США в отношении мужских половинок начала смягчаться. Они воспользовались этим и открыто заявили о себе как о "родственной бэттери". Они фактически придумали этот термин. Это была полная новинка. Никто еще не осмеливался на такое, даже в других видах спорта. Это вызвало невероятный шум в прессе, и "Доджерс" поддались любопытству и задрафтовали их. – Плохая идея, — говорит Оно. – У них не было того уровня, — соглашается Крис. — Каждый из них по отдельности был посредственным игроком. Вместе взятые, их родственная химия действительно давала им преимущество, но этого было едва достаточно, чтобы они могли наскрести. – Это было такое разочарование, что люди стали сверхкритично относиться к бэттери соулмейтов. В наши дни "Мур и Перес" - это практически оскорбление. – Тем не менее, на протяжении многих лет были и другие пары. Некоторые из них были раскрыты их семьями посмертно, некоторые - еще до Мура и Переса. И с тех пор другие открыто говорили об этом и пытались бороться с негативным имиджем, созданным бэттери M&P. – Ямада и Минами, — предлагает Оно, его глаза сияют. — Самая известная японская пара питчер-кэтчер, состоящая из соулмейтов, — рассказывает Крис Эйджуну. — Именно по этой причине японская бейсбольная сцена, как правило, более терпима к "родственным бэттери", чем американская. — Они были так хороши! "Ханкью Брэйвз" много лет подряд выступали в Тихоокеанской лиге под их руководством! Крис неопределенно хмыкает. Оно удивленно поворачивается к нему. – Ты не согласен? Крис пожимает плечами. — Они были хороши. Но у них был тот же недостаток, что и у Мура и Переса. Они просто были достаточно талантливы, чтобы справиться с этим. – Тот же недостаток? — спрашивает Эйджун. Ему трудно понять всю информацию, которую на него только что свалили, но то, что он понимает, вызывает у него холодный пот. – Они отказывались играть с кем-либо, кроме друг друга, — говорит ему Крис. Это поражает его, как грузовой поезд. – Но это было их право, — говорит Оно. — Я имею в виду, они были родственными душами. Крис качает головой. – Они были профессиональными бейсболистами. Они были частью команды. Ловля или подача мяча за других людей могла бы дать им значительный рост как личностям. Вместо этого они полностью сосредоточились на развитии себя как единой команды. – И эта стратегия принесла свои плоды, — хмурясь, говорит Оно. Крис поворачивается к Эйджуну. – И вот оно, Савамура: еще один главный спор о родственных бэттери. Должны ли они рассматриваться как отдельные игроки с особой химией? Или как единое целое, которое никогда не должно быть разделено? Будучи сам частью одной из таких бэттери, ты обнаружишь, что практически каждый, с кем ты будешь общаться, будет иметь свое мнение на этот счет. Да. О, Боже, да. Так много разговоров, которые он вел последние несколько недель, вдруг обрели смысл. Казуя вдруг обретает столько смысла. – Я никогда не думал об этом так, - говорит Оно, смущаясь. — Просто кажется очевидным, что родственные души играют вместе. – Мы не связаны друг с другом! - горячо возражает Эйджун. — Я не домашний питчер Казуи! И он мне ничего не должен. Я все еще пытаюсь достичь его уровня. Я не собираюсь просить его опуститься до моего только для того, чтобы мы могли играть вместе! Он удивлен тем, как сильно его задевает эта тема. Он никогда не думал об этом, потому что это казалось ему очевидным. Конечно, Казуя был единственным, кто дал это понять тем ужасным телефонным звонком в октябре. Он был бессердечен и почти груб. Теперь Эйджун понимает, почему. Он боялся, что Савамура будет цепляться за него, как те старые игроки цеплялись друг за друга. Возможно, он был прав. Тогда Эйджун был одержим идеей подавать ему. Но ему никогда не приходило в голову, что Казуя был неправ, когда пытался его переубедить, хотя мог бы сделать это, не будучи придурком. Оно выглядит ошеломленным. – О-о-о... Прости, Савамура. Я не знал, что ты так думаешь. Эйджун хмурится на руки, которые он сжал в кулаки. – Это то, что мы оба чувствуем. Конечно, мы хотим играть вместе. Я хочу этого больше всего на свете, и Казуя тоже так говорит. Но мы должны это заслужить, что я должен заслужить, — оглядываясь назад, он больше всего ненавидел именно это в разговоре с Хитараши: мысль о том, что он должен был иметь право на время Казуи. — Почему мы должны отличаться от любой другой бэттери? Команда на первом месте. Это бейсбол. В уголках губ Криса появляется небольшая улыбка. Это редкое зрелище. – Я рад, что ты так думаешь. Позиция Миюки по этому вопросу была довольно ясной, так что хорошо, что ты чувствуешь то же самое. Оно почесал нос с застенчивой улыбкой. – Ничего, если я скажу остальным ребятам, что ты так сказал, Савамура? Думаю, они вздохнут с облегчением. Команда была в некотором замешательстве из-за того, как тренер обращается с вами двумя. – Тренер? — Эйджун моргнул. — О... Тренер. Очевидно, тренер придерживается того же мнения, что и Казуя с Крисом. Иначе он поступил бы так, как сказал Хитараши, и повысил бы Эйджуна до первого звена только из-за Казуи. Это было бы плохо. – Э-э, — хмурится он. — Один мой знакомый сказал, что спонсоры клуба хотят, чтобы тренер передумал. Это плохо, верно? Они не должны этого делать! Это не их дело. Оно и Крис переглядываются.. – Это не очень хорошо, — говорит Оно. – Но я бы не стал сильно волноваться. Тренер - очень упрямый человек. К тому же, я думаю, директор считает его страшным, — добавляет Крис, поджав губы. Эйджун все понимает. Тренер Катаока страшный человек! Ему будет трудно на него надавить. – О. Хорошо! – В любом случае, есть не одна причина, почему тебя не перевели в первый состав. Поскольку мы находимся между турнирами, директор, возможно, будет готов их выслушать. – Есть не одна причина? — повторил Эйджун. Казуя тоже сказал что-то в этом роде. После этого разговора Савамура начал думать, что Катаока просто хочет, чтобы они росли отдельно, как объяснил Крис. Разве не так? – Ты ведь помнишь, что мы говорили о том, что о родственных душах ходят легенды? — говорит Крис. — Слух о том, что Сейдо ждет своего часа, уже начал распространяться в школьном бейсбольном мире. С начала нового учебного года на наши матчи и тренировки стало приходить больше людей. Журналистов тоже стало больше. Они уже знакомы с Миюки, но они жаждут увидеть тебя, Савамура. – М-меня? — кричит он, краснея. — Журналисты? – Бьюсь об заклад, что единственная причина, по которой кто-то еще не пытался загнать вас в угол для интервью, - это строгий разговор тренера о том, чтобы они сосредоточились на игроках первого состава. Это будет выглядеть довольно подло, если они будут преследовать новичка из второго состава, которому еще предстоит проявить себя в матче. – Так ты говоришь, что тренер защищает Савамуру? — говорит Оно, подняв брови. – Он дает тебе время на адаптацию, прежде чем бросить тебя на растерзание волкам. Как только ты окажешься в буллпене с Миюки, ты станешь честным игроком, Савамура. Вау, это... это звучит очень зловеще. Эйджун вспотел. Даже теперь, когда он больше знает об этом, он все еще считает всю эту одержимость бэттери соулмейтов глупой. Он просто хочет играть в бейсбол! Крис замечает его нервозность и похлопывает его по спине. – У тебя есть один месяц, — говорит он беззлобно. — Именно тогда будут объявлены игроки первого состава на летний турнир. – Да, ну... — бормочет Эйджун. — Нет никакой гарантии, что я попаду, так что... – Перестань, — насмехается Оно. — На одном из двух оставшихся мест практически написано твое имя, Савамура. Он оживляется. – Ты так думаешь? Крис кивает. – Катаока, возможно, настороженно относился к тебе в начале года, но ты доказал свою силу во внутрикомандной игре. Ты играл очень хорошо и без Миюки. Это все, что нужно знать о тебе. Эйджун сияет. Так вот почему Казуя все-таки не был разочарован? Он мог бы сказать! Ух, всегда приходилось вырывать комплименты из уст этого придурка. – Большое спасибо, Крис-сенпай! — кричит он, розовощекий. – Один месяц, — зловеще отвечает он. Улыбка Эйджуна сменяется слабым ужасом. – Удачи, Савамура.* *
Эйджун рад наконец-то узнать, как он относится ко всей этой истории с родственным бэттери. Стало легче понять взгляды, которые иногда бросают на него и Казую, или то, как его друзья и товарищи по команде напрягаются и волнуются, когда заходит речь о том, что однажды Эйджун подаст своей родственной душе. Это большое давление, и он старается не думать об этом слишком много. Но, по крайней мере, он знает, чего ожидать. Тем не менее, его разговор с Хитараши продолжает раздражать. Он не уверен, почему. На следующий день он позаботился о том, чтобы отвесить тренеру Катаоке самый почтительный поклон и заверить его, что с этого момента он будет абсолютно уверен в своих решениях (Это вызвало у многих смех, а тренер одарил его самым непонимающим взглядом, но что поделаешь, это нужно было сказать!). И его обучение продвигается гладко. Сейдо организовали много тренировочных матчей с другими школами в течение сезона в перерывах между турнирами, как для первого, так и для второго состава. Вскоре Эйджуну удается сыграть с Оно. Он подает целых пять иннингов. Это великолепное ощущение! Он молодец! Даже его игра на поле начинает обретать форму. Так что он должен быть в хорошем настроении. Однако в эту ночь он плохо спит. Его мучают беспокойные и бессмысленные сны, в которых он слышит обрывки того надоедливого разговора. В четыре часа утра он обнаруживает, что смотрит на дно койки Курамочи с мутными глазами, злится, но наконец-то понимает, почему он злится. "Этот парень слишком безжалостен для своего собственного блага, да? Он бы даже не обратил на тебя внимания, если бы ты не был подающим. Ну, я думаю, когда жизнь дарит тебе лимоны... кто-то вроде него был бы глуп, если бы не выжал из них все, что можно". Хитараши говорил так, будто единственное, что волновало Казую, когда Эйджун подошел к нему, это то, что ему на колени подбросили бэттери с родственной душой. Но это неправда. Это неправда, верно? Просто Казуя считал всю концепцию родственных душ бессмысленной, пока не узнал, что может играть в бейсбол со своей. Эйджун знает, что именно это происходило в голове Казуи, потому что именно это происходило в его голове в тот день, когда Вакана ворвалась в его комнату. Это идеальное эхо между их разумами было первым моментом, когда он почувствовал, что на самом деле значит, когда кто-то является второй половиной его души. Так что он не мог ошибиться. Именно так думал Казуя. ... Так? Или он просто обманывал себя? Неужели они совсем не на одной волне? Он так многого еще не знает о Казуе. Если он упустил что-то очевидное, вроде существования родственных душ, насколько он уверен, что действительно понимает, кем они являются друг другу? Гнев сменился ямой в желудке. Он хочет закричать в подушку, но Курамочи убьет его, если разбудит. Вместо этого он рывком встает с постели, одевается в темноте и отправляется на пробежку.* *
Вода плещется о грудь Эйджуна, когда в ванну входит все больше людей. Он не открывает глаза, позволяет себе еще больше погрузиться в тепло. Он снова подавал в сегодняшнем тренировочном матче, и хотя после нескольких иннингов его снова увели с поля, он удивлен тем, насколько устал. Подавать два дня подряд, плюс обычная тренировка... Ему неприятно это признавать, но, возможно, Крис прав, когда говорит, что ему еще рано играть целую игру. Не то чтобы он не мог этого сделать! Он точно мог!!! Но, ладно, может быть, не два дня подряд. – Вау, Эйджун, посмотри, какой ты вялый. Эйджун вздрагивает. Его глаза распахнулись. – К-Казуя... Казуя дразняще вскинул брови. – Оно пропустил тебя через мясорубку, да? Хороший человек. Савамура хмурится и бормочет что-то ворчливое в ответ, его щеки пылают. Это не первый раз, когда они пересекаются в бане, но это довольно редкий случай. Эйджуну все еще трудно привыкнуть к этому. Одно дело - мыться с другими парнями. В детстве он несколько раз ходил с дедушкой в баню, и негласные правила здесь практически те же: отворачиваться от других, когда они переодеваются, стоять лицом к стене во время принятия душа и не смотреть под воду во время купания, а если что-то и увидел, то притвориться, что не заметил. Эйджун таким образом разглядел несколько родственных меток, но они ничего не значили для него, поэтому он легко позволил воспоминаниям вылететь из головы. А вот Казуя... Он не знает, куда смотреть, когда Казуя здесь. Он достаточно часто ловил свой взгляд, блуждающий по груди, чтобы понять, что не может доверять себе, и это заставляет его нервничать. Это тоже глупо. Он же знает, что увидит там, так почему он не может перестать хотеть смотреть? Казуя, конечно, кажется совершенно невосприимчивым ко всему этому. Поначалу это раздражало Эйджуна. Но он не может отрицать, что проще не обращать внимания, когда один из них не делает из мухи слона. Так случилось и на этот раз. Казуя пришел с Фуруей, и тот занят тем, что отпускает колкие замечания в адрес надувшегося подающего. Очевидно, парень повредил ноготь во вчерашнем тренировочном матче и тренер запретил ему подавать в ближайшие несколько недель. Недовольный Эйджун присоединяется к ним. Разве он не сказал Фуруе, что теперь он представляет всех первогодок? Он ругается, Казуя насмехается, и это длится так долго, что в конце концов Фуруя погружается под воду, спасаясь от их голосов. Эйджун сидит прямо и возмущенно кричит. – Думаю, он понял суть, Эйджун-кун, — прокомментировал Харуичи, звуча немного ошеломленно. Выпускник Акаги поворачивается к нему, ожидая увидеть обычную скромную улыбку своего друга. Но Харуичи поспешно отворачивается, на его щеках появляется румянец. Эйджун моргает. Казуя хмыкает. – Непослушный, Коминато. Харуичи опускается в воду, пока вода не коснулась его подбородка, и румянец становится еще сильнее. – Простите, Эйджун-кун, Миюки-сенпай, — шепчет он. Что? Эйджун не понимает. И почему остальные парни в ванной так сосредоточенно смотрят на стены и потолок? Казуя встает. Выходя из воды, он надавливает на голову Эйджуна, пока его плечи не погружаются обратно под воду. – Отмокай как следует, идиот. Эйджун рефлекторно хмурится, пока до него не доходит, что только что произошло. Его метка! Конечно, старикашкам в бане было все равно, когда он показывался над водой. Но ему должно было прийти в голову, что всем в Сейдо будет трудно игнорировать имя одного товарища по команде на коже другого. Теперь его очередь погружаться глубже, краснощекий. Он обводит иероглифы над своим сердцем защитной рукой. – Извините, — бормочет он. От всех раздается одобрительный шепот. Появляются глаза и нос Фуруи, он выглядит смущенным из-за того, что он пропустил. Боже, это неловко. Прежде чем тишина становится слишком тяжелой, Эйджун тоже встает. — Увидимся за ужином, Харуччи! Несколько парней задерживаются в раздевалке, обсуждая какой-то сериал, о котором Эйджун никогда не слышал. Он поспешно вытирается и успевает выйти за дверь через несколько мгновений после того, как Казуя выскользнул наружу. – Казуя! Его соулмейт останавливается и поворачивается. Он держит свои купальные принадлежности под мышкой и полотенце, накинутое на голову. Его тренировочные штаны немного длинноваты и сбиваются на лодыжках. Очки запотели от пара. – Хм? — говорит он, все еще не остывший после бани. Таким мягким Эйджун видел его на зимних каникулах, когда они проводили вместе почти каждую минуту дня. Его сердце сжалось. Он скучает по этому. Он подходит к нему, не в силах смотреть ему в глаза. – Мы можем... типа... потусоваться? Казуя озадаченно улыбается. – С чего это ты вдруг? Эйджун краснеет и хмурится. – Мы разговариваем только во время еды! Мы разговариваем едва ли больше, чем когда я был в Нагано! – И что, ты скучаешь по мне? — Казуя улыбается с более характерной ухмылкой.. Новая неуверенность Эйджуна хочет поднять свою голову, но Казуя просто тупица, и в этом нет ничего нового. – Да, придурок! — пыхтит он. — Что, я не могу?! Казуя негромко смеется, но отводит взгляд. Это звучит почти взволнованно. Он нерешительно ерошит волосы и позволяет полотенцу упасть на шею. – Ладно. Поднимайся. Он идет к лестнице. Эйджун следует за ним, восхищенный. – Лучше бы это не была какая-то полунадуманная уловка, чтобы заставить меня ловить для тебя. – Я бы этого не сделал! Возможно, Казуя был ошеломлен жаром в его голосе, он посмотрел на него через плечо. Его очки прояснились, и все, что он собирался сказать, забылось, когда свет с лестницы упал на мокрые волосы Эйджуна. – Не ходи с мокрыми волосами, идиот, — насмехается он, накидывая полотенце на голову первогодки. — Ты простудишься. – Сейчас же май! Я даже в середине зимы не простужаюсь! — Эйджун спорит, но все равно энергично растирается. Полотенце пахнет шампунем Казуи. Савамура не был в комнате Казуи с первого дня его пребывания в Сейдо. Здесь валяется немного больше вещей, предположительно потому что его сосед по комнате уже обжился. Они сидят перед телевизором, не обращая внимания на мигающий экран, пока Эйджун рассказывает Казуе о последних событиях в Нагано, а Казуя сетует на привычку Фуруи игнорировать его всякий раз, когда тот говорит что-то, что он не хочет слышать. Узел в кишках Эйджуна медленно распутывается. Он не знает, из-за чего он так переживал. Конечно, он еще многого не знает о Казуе. Но ведь все в порядке, не так ли? У них есть время. У них впереди целая жизнь, чтобы узнать друг друга получше. Эти отметины на груди никуда не денутся. И все же, он должен спросить. – Эй, Казуя, что ты думаешь о родственных бэттери? Казуя поднимает взгляд от школьного портфеля, в котором он рассеянно копался. Он бросает удивленный взгляд на Эйджуна, распростертого на животе на полу своей комнаты. Савамура вздрагивает от смущения. – Я имею в виду... ты когда-нибудь думал, что станешь частью одного из них? Казуя изумленно смеется. – Ты шутишь? С такими шансами? Легче было бы выиграть в лотерею. Кто бы мог ожидать этого? – Так ты был удивлен? Когда я появился? Казуя рассеянно хмыкает. Он трясет кучей книг на коленях. – Наверное? В основном, я подумал: "О, смотрите, маленький питчер, интересно, он хоть чем-то хорош." Эйджун выпрямился. Получи, Хитараши! Старикам лучше не лезть в чужие дела! Казуя щурится от торжествующего блеска в его глазах. – Почему ты вдруг заговорил об этом? – Ничего, ничего, хаха! — Эйджун подбегает к нему, чтобы стукнуть их плечами друг о друга. — Кого волнуют родственные бэттери, верно?! – Точно, — недоверчиво протягивает Казуя. Щелчок двери прерывает их. Входит сосед Казуи по комнате, первогодка по имени Кимура, с которым Эйджун уже несколько раз разговаривал. Он выглядит нерешительным, увидев их здесь, даже после того, как Эйджун помахал ему рукой с широкой улыбкой. – О, самое время для того шоу, которое тебе нравится, да? — говорит Казуя. — Ты хочешь посмотреть телевизор? – Ну... Я имею в виду, если это... Эйджун не помнит, чтобы Кимура был таким застенчивым. Казуя, похоже, разделяет его мнение, потому что встает, не дожидаясь, пока он закончит. Он бросает книги на стол и садится на третью свободную кровать. Эйджун карабкается за ним. Кимура одаривает их нервной улыбкой и устраивается спиной к ним. Когда он переключает канал, по телевизору ненадолго показывают какие-то новости. – Эй, — говорит Эйджун, вспомнив кое-что. — Крис-сенпай сказал, что есть куча репортеров, которые хотят поговорить со мной из-за этой истории с бэттери, но они не могут, пока я во втором составе. Но ты же не во втором. Почему они не говорят с тобой? – Ты что, думаешь, они не пытались? — Казуя хмыкнул. – Пытались?! Казуя жестом велит говорить ему тише для Кимуры. – Конечно, пытаются. Журналисты следили за мной с летнего турнира, — говорит он без тени ложной скромности, — и тут выясняется, что моя вторая половинка - питчер? Можешь не сомневаться, они хотят поговорить со мной. – Ну, что ты им сказал?! – Не знаю, заметил ли ты, но я очень хорошо умею говорить банальности и загадочно улыбаться, пока люди не уйдут. Эйджун захихикал. – Это похоже на тебя, Миюки Казуя! Когда Кимура оглядывается, Казуя пожимает плечами и гладит Эйджуна по голове, словно непослушную собаку. – Прости. Он не знает значения говорить тише. Эйджун хмыкает, но позволяет ему взъерошить свои влажные волосы. – Хочешь посмотреть, что о нас пишут? — спрашивает его Казуя. – Они пишут о нас? — встревоженно говорит Эйджун. — Я думал, ты им ничего не рассказываешь? – Это не мешает им агрессивно дразнить нас. Он встает, чтобы взять с полки несколько журналов. Когда он возвращается, то садится ближе, чем раньше, так что они оказываются прижатыми друг к другу плечом к колену. Эйджун подумывает подвинуться, но Казуя теплый, и это не вызывает дискомфорта. Вместо этого он упирается подбородком в плечо Казуи, перелистывая страницы и показывая ему параграфы о "секретном оружии" Сейдо и "перспективном новом поколении". Довольно часто в них открыто упоминаются Ямада и Минами, или говорится о том, что Казуя скоро "раскроет свой истинный потенциал". Эйджун нахмурился, обидевшись за него. – А если серьезно, — говорит Казуя. — Почему тебя это вдруг стало волновать? Разве ты не игнорировал это? Эйджун ерзает на месте. Нет хорошего способа признаться в своей непросвещенности. – Я не знал, что такое бывает, - бормочет он. – Что? — Казуя смотрит на него с забавным недоумением. — Газеты? – Родственные бэттери. Раздается звук, похожий на звук воздуха, выходящего из проколотого воздушного шара, а затем Казуя разражается ожидаемым хохотом. — О, Боже! Только ты так можешь, — задыхается он со слезами на глазах. Эйджун скрещивает руки и дуется.* *
Казуя должен был знать, что его мягкосердечие будет иметь последствия. Теперь, когда его мелкий сопляк выяснил, что в то время как Казуя играет в бейсбол, то его свободное время не ограничено, все кончено. Он начинает появляться в его комнате в общежитии в любое время, болтать без умолку и вообще отвлекать. Через несколько дней Казуя демонстративно игнорирует его, чтобы сделать домашнее задание. Вместо того чтобы ныть или уйти, Эйджун в ответ падает на свободную кровать с одной из тех классических книг, Казуя до сих пор не может поверить, что он такой заядлый читатель. Следующий час проходит в звуках перелистывания страниц и царапанья письменных принадлежностей по бумаге. Когда Кимура ненадолго возвращается, чтобы убрать свои вещи, он выглядит убежденным, что их обоих похитили инопланетяне. Но все же это мило. Казуя удивлен тем, насколько это приятно. Он никогда раньше не сталкивался с тем, чтобы кто-то искал его компанию за ее достоинства. Вот и сейчас Эйджун даже не требует от него разговора. Кажется, он просто доволен тем, что находится рядом с ним, пока они оба занимаются своими делами. Странно. Эйджун начинает приносить свою собственную домашнюю работу, когда кажется, что Казуя будет занят, но это гораздо менее тихо. Как только ему надоедает бормотание Эйджуна про себя и смущенный пар, выходящий из его ушей, Казуя начинает позволять себе объяснять что-то. Конечно, он и сам не гений в учебе, поскольку учится достаточно, чтобы не попасть на коррекционные занятия. Сначала Эйджун кричит об этом, убежденный, что нашел "слабое место великого Миюки Казуи", что бы это ни значило. Но в конце концов шутка достается им обоим. Однажды субботним вечером они ломают голову над физикой: Эйджун растянулся на животе на кровати, а Казуя сидит на своем письменном стуле, откинувшись на спинку, чтобы смотреть в учебник, лежащий на подушке. В этот момент открывается дверь. Казуя не удивляется, когда вместо Кимуры в нее вваливается целая группа мальчишек и громко разговаривает. – А! Так вот куда ты исчезал, Савамура! — говорит Курамочи, его руки заняты контроллерами видеоигр. – А? Недоумение Эйджуна сменяется тревогой, когда он понимает, что все, кто только что вошел, находятся в первом составе. Казуя зевает. – Да, эти ребята просто решили, что моя комната была их местом встречи в прошлом году. Он мог бы предупредить Эйджуна. Но где было бы веселье в этом? Он сам решил чувствовать себя как дома, ему и разбираться с последствиями. Сегодняшний тренировочный матч основы прошел хорошо, все в приподнятом настроении; Казуя вроде как ожидал этого. А поскольку сегодня вечер выходного дня, даже Тэцу задержался с возвращением домой. – После ухода Азумы на пенсию у тебя была своя комната. Мы не могли допустить, чтобы первогодке стало слишком комфортно, — утверждает Рёске. Курамочи гогочет, атакуя телевизор своими кабелями. – Савамура, — говорит Тэцу, в его глазах появляется суровый блеск. – Капитан?! — кричит Эйджун, вскакивая на сэйдза, словно он сделан из резины. Тэцу бросает на пол принесенную им доску сёги. Он не моргает. – Да, хорошо! — торжествует Казуя, стаскивая Эйджуна с кровати. — Иди играй со своим капитаном, первогодка! Ах, наконец-то можно быть свободным! – Не забивай его, Тэцу! — протестует Джун. — Я хотел выпить! – Может, нам стоит позвать сюда Фурую, — предлагает Рёске. — Два первогодки на побегушках – хорошее число в прошлом году. – Я схожу за ним, — объявляет Кусуноки. Эйджун, развалившийся на полу и выглядящий ошеломленным, но не отказывающийся, поспешно встает, когда Тэцу кланяется ему через доску. Казуя, ухмыляясь, складывает свои школьные принадлежности в стороне. Рёске занимает освободившуюся кровать. – Мы ведь не прервали ничего компрометирующего? — спрашивает Курамочи, ухмыляясь Казуе. К удивлению Казуи, Джун хватает подушку с кровати Кимуры и бьет Курамочи по лицу. – Не будь назойливым! Это не твое дело, сопляк! – О, — говорит Казуя, заинтригованный. — Может быть, ты неравнодушен к историям о родственных душах Джун-сан? – Заткнись! — рычит он, но уже краснеет. — Я просто думаю, что вам чертовски повезло, ясно? Чертовски повезло! Да, под всеми этими криками Джун определенно романтик. Кто бы мог подумать? – Если подумать, это очень удачно, — соглашается Рёске, и это настолько неожиданно, что Курамочи оборачивается, широко раскрыв глаза. Казуя не думал, что эта тема заинтересует и их безжалостного второго базового. — Одна родственная душа на весь мир, и мало того, что вы двое встретились так рано, так ещё оба играете в бейсбол. Каковы были шансы? Бэттери родственных душ не поддаются статистике. – Я не думаю, что это удача. Это сказал Эйджун. Этот разговор действительно полон сюрпризов. Похоже, он не понимает, что только что противоречил старшекласснику, и что все смотрят на него. Все его внимание приковано к доске, и он озадаченно чешет голову (Казуя понимает это. Тэцу просто настолько плох в сёги, что делает невероятно запутанные партии). – Почему нет? — говорит Рёске. – Казуя не смог бы стать моей второй половинкой, если бы не любил бейсбол. Это сказано как один из непреложных законов Вселенной. Казуя прижимает рот к рукам, которые он скрестил на спинке сиденья, пряча улыбку. Для идиота Эйджун иногда может быть на удивление разумным. Казуя никогда не думал об этом в таком ключе, но это правда. Как он мог чувствовать такой уровень родства с кем-то, кто не играл в бейсбол, кто не понимал острых ощущений от того, что такое стоять на поле и выкладываться по полной? – Хахаха! Потому что вы оба помешанные на бейсболе идиоты! Я понял! — Курамочи смеется, его персонаж на экране вытирает пол рассеянным взглядом Джуна. Попытка Казуи проявить тонкость не ускользает от проницательного взгляда Рёске. — Посмотри на себя. Наш циничный кэтчер, становится мягким для крикливого ребенка, — шепчет он под прикрытием протестующих воплей Джуна. Казуя потеет под тяжестью своей ухмылки. Он не утруждает себя отрицанием этого. Это единственная битва, которую он не выиграет.