* *
Они слышат голос Курамочи, как только входят во двор общежития. – Наконец-то! Почему ты так долго, Савамура? Он стоит в дверях своей комнаты, скрестив руки на груди. Несмотря на свирепый взгляд, он надел свои ботинки. Казуя готов поспорить, что он начал волноваться и как раз собирался пойти искать своего непутевого соседа по комнате. Курамочи оглядывает Эйджуна с ног до головы. – Где мои чипсы? — кричит он. Савамура с удивлением смотрит на свою пустую руку. – Ууу... Ой, упс. Похоже, Миюки еще долго будет обходиться ручками Кимуры. Эйджун смотрит на него, краснея. Казуя потирает затылок и бесстрастно пожимает плечами. Курамочи смотрит на ухмылку Казуи, потом на их сцепленные руки. Они не отпускали друг друга всю обратную дорогу. – О, черт возьми, — с чувством произносит Курамочи. Прежде чем они успевают что-то сделать, чтобы остановить его, он стучит в одну из других дверей. – Джун-сан! Эти идиоты официально встречаются! Дверь распахивается. – Серьезно? — кричит Джун, сияя. — Наконец-то, блядь! Он подбегает к ним и шлепает Казую по спине, да так сильно, что тому становится больно. – Джун-сан, — скулит он в знак протеста. – Много же у вас времени заняло, сопляки! Молодец! Маско просовывает голову в открытую дверь комнаты, внимательно рассматривает их, затем широко улыбается и поднимает большой палец вверх. – Да, поздравляю или типа того, — ворчит Курамочи. — Но тебе лучше запомнить мое предупреждение, Савамура! Я не хочу видеть твое дерьмо в комнате! Повышенные голоса его и Джуна привлекают внимание, и двери начинают открываться. Люди спрашивают, что происходит. Исашики выкрикивает новость на крыши домов. В течение пяти минут все двери открыты. Подростки толпятся во дворе и у перил второго этажа, поздравляют друг друга и спорят о ставках. Эйджун краснеет. – Ребята! — пытается сказать он. — Это не такое уж большое дело! Но в этот раз он не самый громкий человек, и никто его не слушает. – Я пишу Тэцу! — заявляет Джун, словно эта новость настолько важна, что не может подождать до завтра. О боже, завтра. Только треть команды живет в общежитии. Если все уже так плохо, то Миюки с ужасом представляет, каким дерьмовым шоу будет завтрашняя тренировка. Казую нелегко смутить, но это уже переходит все границы. Он тянет Савамуру к лестнице. Люди смеются над ними и издевательски свистят. На полпути ко второму этажу Миюки замечает три новые фигуры перед учительской. Он останавливается, поворачивается и кланяется. – Извините за суматоху, тренер! Другие парни застенчиво замолкают. Катаока кивает в ответ в знак признательности. Трудно сказать за его темными очками, но он выглядит озадаченным. Оота таращит глаза, в чем, честно говоря, нет ничего нового. Рэй, однако, ухмыляется. Как и Крис, когда они проходят перед ним. Казуя добросовестно игнорирует их, заталкивая Эйджуна в свою комнату. – Извини за это, Кимура, — говорит он своему соседу по комнате. Первогодка, который выглядел неуверенным, стоит ли ему уходить, расслабляется и закрывает за ними дверь. – Ничего, — говорит он. — Просто напиши мне, если захотите остаться наедине. Вам двоим будет нелегко уединиться в общежитии. – Это точно, — соглашается Миюки. Эйджун, который стоял потрясенный посреди комнаты, хлопнул себя ладонями по лицу. – Теперь я никогда больше не смогу показаться на улице, — причитает он. Кимура скрывает смех. – Так драматично, — протягивает Казуи. — Что, тебе стыдно за меня? – Ты заслужил это, Миюки Казуя! – И снова, что я сделал? Савамура переводит свой свирепый взгляд на него и проводит им вверх и вниз по его телу. Цвет его лица становится еще гуще. Миюки начинает ухмыляться. О, это будет весело.* *
Вот что получает Эйджун за то, что открывает свой большой толстый рот. Казуя стал еще более несносным, чем раньше, что физически невозможно. Савамура должен был просто признаться и сбежать. Желательно на Аляску. По крайней мере, он не должен был следовать за Миюки в его комнату; неважно, что он не мог представить себе, как можно так быстро расстаться с ним после всего. В голове все еще бушевал огонь в глазах Казуи, когда он признавался Эйджуну в любви, губы все еще были теплыми от его поцелуев, и он позволил себя увести, не протестуя. И теперь он сожалеет об этом. Слава богам за Кимуру, потому что у Миюки, по крайней мере, хватает порядочности, чтобы не создавать неудобств своему соседу в его собственной комнате. При малейшем поводе он просто накидывается на Савамуру, улыбаясь так, словно знает, что Эйджун балансирует на грани между желанием поцеловать его и накричать на него. Каждый раз, когда Казуя прикасается к нему, у Савамуры всё внутри сжимается, и он уже не чувствует своего лица от того, как сильно он покраснел. Он не может поверить, что ему потребовалось столько времени, чтобы заметить свои чувства. Теперь это так очевидно. Наконец, все это становится для него слишком сложным. – Я возвращаюсь, — заявляет он, вставая. Миюки тоже встает. Савамура поворачивается к нему и прижимается губами. Казуя улыбается в ответ на поцелуй. Его рука нежно касается шеи Эйджуна. Он откидывается назад. – До завтра, — говорит он. Парень с трудом выдерживает любящее выражение его лица. Савамура издает двусмысленный звук и убегает. Во дворе снова спокойно. Он смеет надеяться, что сможет лечь спать без лишнего смущения. Он проскальзывает в свою комнату со здоровой дозой трепета, но Курамочи, как видно, не замечает его. Маско, однако, улыбается ему, как заботливый дедушка. Он даже не выглядит разочарованным из-за отсутствия пудинга. Эйджун переодевается ко сну за рекордное время и заваливается на подушку. Он забирается под простыню, чтобы спрятаться. Наконец-то он один. Он сворачивается в клубок. Он уже скучает по теплу Миюки. Ему кажется, что он немного дрожит. Угх! Казуя дает ему ломку? Это было бы так на него похоже. Проникает под его кожу и никогда не уходит. Савамура сжимает рубашку поверх своей метки. Его сердце все еще бьется слишком быстро в груди. Он отпускает ткань и кончиком пальца проводит по иероглифам под ней. Отметина покалывает. Он задается вопросом, думает ли Казуя о нем прямо сейчас. Он зарывается красным лицом в подушку. Миюки Казуя станет его погибелью.* *
На следующий день утро едва началось, когда Эйджун пересекся с Казуей возле туалета. – Доброе утро, — говорит Миюки. Он все еще выглядит полусонным, что заставляет Савамуру внутренне сжиматься от умиления. Казуя такой мягкий, и он только стучит их руками, проходя мимо, и тихо улыбается Эйджуну. Савамура первым приступает к завтраку. Сразу становится оживленнее. Команда продолжает бросать в его сторону ухмылки и дразнящие замечания, и это становится еще хуже, когда члены команды, которые не живут в общежитии, начинают просачиваться и реагировать на новости. Его друзья, кажется, рады за него, особенно Хару и Тоджо. – Рад, что это наконец-то решено, — Канэмару только ворчит. Фуруя выглядит мрачным, пока Эйджун не пинает его под столом. – Перестань корчить такое лицо! — кипит он. — Это не изменит того, как часто Казуя ловит для меня. Фуруя оживляется. – Не изменит? – Если бы я думал, что смогу его так обмануть, я бы уже давно попробовал! – Вау, — протягивает Миюки, теперь полностью проснувшийся и готовый язвить, когда он подходит к ним и ставит свой поднос. — Приятно знать, что твои приоритеты не изменились. В целом, Савамура не может сказать, что он хорошо справляется с таким вниманием. Все это еще настолько ново, что ему хотелось бы иметь время, чтобы разобраться во всем самому, прежде чем подвергать себя общественному контролю. Но все в порядке. Если Казуя может отмахнуться от всеобщих насмешек со своей обычной беспечностью, то и он сможет! По крайней мере, он так думает, пока капитан, как никто другой, не заходит поздравить их. – Страсть, рожденная на волне победы, должна быть отпразднована, — говорит он, улыбаясь, его аура горит на заднем плане. – Что бы ты ни думал, что произошло, это точно неправда, — отвечает Казуя, потея. Эйджун только издает звук умирающей летучей мыши и думает о том, чтобы утонуть в своей миске с рисом. К счастью, тренировка есть тренировка. Тренер не позволяет никому расслабляться, и меньше минуты уходит на то, чтобы все полностью сосредоточились на предстоящем матче. Никто из команды не собирается позволить сплетням помешать прохождению на Кошиен. Эйджун в этот день выполняет легкие упражнения, что является жестоким и необычным наказанием и означает, что большую часть тренировки он проведет вне буллпена. Члены второго состава подняли горку на поле B, чтобы имитировать высокий рост аса Сенсена, и он наблюдает за тем, как старшеклассники пытаются отбивать подачи тренера. Он и сам несколько раз бьет - безрезультатно, к всеобщему удивлению. Это заставляет Криса потащить его к клеткам для отбивания и еще раз попытаться привить ему правильную форму. Когда солнце начинает садиться, Такашима Рэй отводит Миюки и Савамуру в сторону. На ее губах появляется изгиб, который сразу же настораживает Эйджуна. – О нет, — говорит Казуя. – Что? — спрашивает Савамура, медленно продвигаясь за ним. — Что, что происходит? Такашима кашляет в ладонь, что не очень помогает скрыть ее веселье. – Сотрудники команды поручили мне напомнить вам двоим о необходимости соблюдать осторожность в общежитии. Ее улыбка становится шире. – А также использовать все необходимое в лазарете, включая защиту... – Рэй-тян! — кричит Казуя, и это холодное, что на этот раз он тоже покраснел, прижав ладонь ко лбу в попытке спрятать лицо. Такашима хихикает, что не может не настораживать. – Что ж, я верю в вас двоих. Продолжайте ставить бейсбол на первое место, и у вас все получится. Она немного стала серьезней. – Но, все поддразнивания в сторону, поговорите со взрослым, если у вас есть вопросы. Школьная медсестра будет рада помочь. – Хорошо, — пискнул Эйджун. – Мы можем идти? — говорит Миюки. Она отмахивается от них с ухмылкой. – Аргх! — кричит Савамура в небо, как только они скрываются из виду. – Надеюсь, это было самое худшее, — вздыхает Казуя. – Не надо было ничего говорить, — ворчит Эйджун. – Мы и не говорили, помнишь? Даже если бы мы попытались это скрыть, они бы нас быстро раскусили. Эта кучка романтичных дураков только и ждала, чтобы мы проговорились. – Это отстой. Лицо Савамуры все еще кажется слишком горячим, что некомфортно в душный летний полдень. Он знает, что все они хотят как лучше, но это начинает раздражать. Вчера они с Казуей впервые поцеловались. Он не хочет слышать об "использовании всего необходимого лазарета". – Эй, — говорит Казуя. Он останавливает Эйджуна, затем обхватывает его за плечи и притягивает ближе. Они находятся в пустынном уголке территории, наполовину скрытом сараем для инвентаря. Савамура погружается в объятия. Он зарывается носом в шею Миюки. От него пахнет грязью и потом. Казуя сегодня размахивал своей битой так же сильно, как и все старшие. – Потерпи еще немного, хорошо? Я бы предложил нам выбраться из общежития на полдня, но... свидания должны подождать до окончания турнира, Эйджун. Свидания. Точно. Потому что они встречаются. По какой-то причине, пока он не услышал это слово, до Эйджуна не дошло. Его уши снова покраснели, но это был более счастливый вид румянца. Он встречается с Казуей. – Итак. В сентябре, верно? — сказал он, усмехаясь слишком резко. Миюки отступает назад, чтобы посмотреть на него. Его удивление переходит в ответную ухмылку. – Да. В сентябре. Потому что именно тогда закончится их лето, ведь эта команда собирается пройти весь путь до финала национального турнира Кошиена. Они не согласятся на меньшее. Душевная связь трепещет между ними, гармонично сочетаясь с диким огнем в их груди. Это уже привычное ощущение, которое нравится Савамуре; но оно становится еще лучше, когда Казуя целует его. Они остаются там на некоторое время, обмениваясь нежными поцелуями и наслаждаясь редким моментом уединения. В конце концов Миюки отстраняется. Он облизывает губы, что заставляет Эйджуна сосредоточиться на них. – Давай, брось мне несколько подач, — говорит Казуя, и это буквально единственное, что он мог сказать, чтобы отвлечь Савамуру от повторного поцелуя. – А? — говорит он, широко раскрыв глаза. — Я могу? Было ли то, что он сказал Фуруе в итоге неправильным? Может ли быть так, что поцелуй - это окончательный ключ к тому, чтобы Миюки Казуя стал ловить для тебя? – Я хочу убедиться, что эта новая фишка не испортит нам жизнь в буллпене, — говорит Казуя, что более логично и в то же время удручающе типично для него. – Что, — обиженно ворчит Эйджун, — ты думаешь, у тебя хватит сил отвлечь меня от подачи? Не преувеличивай себя, Миюки Казуя! Казуя усмехается. Взгляд у него голодный. – Может, я боюсь, что ты отвлечешь меня от ловли? Никогда не думал об этом? Глаза Савамуры расширяются. Миюки отступает назад, целенаправленно проводя рукой по бедру. – Пойдем, — говорит он со спокойной уверенностью, и Эйджун следует за ним, пытаясь притвориться, что его колени не превратились в желе.* *
Вечером, когда Эйджун возвращается из бани, Курамочи отрывается от своей видеоигры и свирепо смотрит на него. – Эй, Савамура! Твой телефон звонил весь день. – А? Эйджун вытаскивает устройство из-под стопки книг на своем столе. Его встречает поток сообщений: восторженные поздравления от девочек из его класса, с которыми он дружит. – Гах! Канэмару, предатель! — кричит он. Он вдруг очень, очень рад, что сейчас летние каникулы. О, черт. Он может только представить себе реакцию фанаток Казуи, когда они узнают, что тот больше не одинок. Ему действительно не нужно было об этом думать! В своем смущении он чуть не пропустил определенное имя в списке отправителей. – Вакана тоже?! Как она узнала? Он еще никому не говорил из Нагано! Откуда у Канэмару ее адрес? Или подождите, Курамочи снова украл его телефон? Но когда он открывает ее сообщение, оно сильно отличается от других. Она лишь поздравляет его с победами Сейдо и сообщает, что парни проиграли свой последний матч, освободив их до конца лета. – Что с Ваканой? — спрашивает Курамочи, прищурившись, чтобы сделать вид, что ему это неинтересно. – Похоже... они придут посмотреть завтрашний матч!!* *
На следующее утро Савамура становится неуправляем. – Ты знаешь, что сегодня ты можешь даже не подавать, — говорит ему Миюки, когда они собираются вокруг автобуса. Он пробует подачу и эффектно промахивается. Он не чувствует ничего, кроме долготерпеливой привязанности. Эйджун ворвался к нему в комнату накануне вечером, с телефоном в руке и говорил со скоростью мили в минуту. – Я должен! — настаивает Эйджун. Очевидно, что он чувствует, что на нем лежит ответственность за то, чтобы доказать своим друзьям, насколько он вырос с тех пор, как ему пришлось оставить их. Казуя мягко стучит их плечами друг о друга. – Успокойся. Даже если это произойдет не сегодня, у них будет много поводов увидеть твою подачу. Этим летом мы сыграем много-много игр. Напоминание об их обещании каким-то образом помогает Эйджуну немного успокоиться. Верно. Чем больше они выигрывают, тем больше играют. Так что они много выиграют. Рёске, который был достаточно близко, чтобы подслушать их, одаривает их одной из своих странно угрожающих улыбок. – Послушайте, вы, двое молодых людей. Немного романтики, и у вас вырастит эго по отношению к нам. – У Казуи всегда было огромное эго! – Тогда какое твое оправдание? — говорит Миюки, ухмыляясь. Джун появляется из ниоткуда, хлопает их обоих по спине и громко смеется. – Ты слышал это, Тэцу? Младшеклассники крадут слова прямо из наших уст! Аура Тэцуи вспыхивает, как будто кто-то нажал на включатель. Он кивает, улыбаясь. – Давайте сделаем так, чтобы наше лето длилось до сентября, — говорит он. 'Ой', – думает Казуя, потея. Одно дело, когда вечный оптимист Савамура, говорит о выходе в национальный финал, и совсем другое - когда их капитан стремится в звезды. Но его слова оказывают заметное влияние на команду. Вокруг расцветают улыбки, и даже Крис, Мияучи и Танба начинают улыбаться. – Давайте превратим нашу звездную пару в национальных знаменитостей, — говорит Танба. Миюки вытаращился на него. Неужели их ас только что пошутил? От неожиданности все третьегодки разразились хохотом. – Да, черт возьми! — кричит Джун. — Вы слышали это, сопляки? Мы берем вас на Кошиен! Будьте благодарны! Тренер появляется рядом с автобусом, уперев руки в бока. Он выглядит скорее забавным, но его пристального взгляда достаточно, чтобы все вернулись к своим делам, укладывая сумки в багажное отделение и толкаясь за места. Эйджун устраивается на сиденье рядом с Казуей, как будто это его заслуга. – Нас не нужно тянуть на Кошиен, — бормочет он, надувшись. Миюки улыбается и ничего не говорит. В хвастовстве старших нет ничего плохого. Если это заставит Танбу смотреть на него как на часть хорошей шутки, а не как на дикого зверя, готового укусить, он будет только за. Вскоре, Савамура встряхнулся. Он соединяет два пальца с пальцами Казуи. Миюки прислоняется головой к сиденью и закрывает глаза, наслаждаясь теплом.* *
Танба все еще не вернулся в полную силу. Его фастболы, похоже, не хотят нормально оседать. К счастью, кервбол и новая вилка отлично работают, чтобы получить необходимые ауты. В третьем иннинге они проигрывают один ран, но это не слишком беспокоит Казую. Хотя им еще не удалось забить против аса Сенсена, Маки, они начинают бить по нему с некоторой регулярностью. Он получает возможность доказать свою правоту в следующем же иннинге, когда выходит на поле с Тэцу на третьей базе и Маско на первой. Активность в буллпене прекращается, чтобы Эйджун мог за него поболеть. Губы Миюки подрагивают. Тем не менее, он не может позволить своему вниманию рассеяться. Он осторожно дышит и сосредоточивает свое внимание на Маки. Через четыре бола он отпускает биту и бежит к первой базе. Маки излучает ледяное нежелание. Очевидно, что это было решение тренера пропустить Казую и загрузить базу, а не его. Савамура смеется над ним. – Отличная база на болах, Казуя! – Я совсем не доволен! — отвечает он. – Вот что ты получил! Это то, что он получил за что? За то, что до сих пор слишком хорошо выполнял свою работу? За то, что скамейка запасных сочла его пугающим? То, что его провожают, всегда лестно, но и довольно обидно. Он берет базу, но лучше бы он отбил. – А! — кричит Эйджун, заметив, что Мияучи, которому надоело, что его питчер игнорирует, уходит. — Мияучи-сенпай! Пожалуйста, подождите!!! Когда Миюки снимает защиту с локтя, его глаза блуждают по трибунам. Ему не требуется много времени, чтобы обнаружить небольшую группу знакомых лиц, сидящих на виду у трибуны, но не настолько близко, чтобы они были легко заметны тем, кто находится внутри. Казуя позволяет себе небольшую улыбку. Он поднимает руку в знак приветствия. Посетители из Нагано отвечают ему восторженными взмахами, но не окликают. Похоже, они стараются не отвлекать Савамуру. Это хорошо. Он и так неспокоен в последние дни. В конце концов, Тэцу выводят в аут, завершая атаку Сейдо, и счет остается 1:0 в пользу Сенсен. После этого игра замирает на некоторое время, и Танба, и Маки не дают битам соперника отбить. Наконец, в начале шестого периода, Рёске направляется к дому на грундере и агрессивно выкручивается, чтобы достичь тарелки, несмотря на яростную защиту кэтчера. Раннер и кэтчер оказываются задницами в грязи. Но судья засчитывает ран. Казуя поднимается из круга, откуда он видел все в первом ряду. – Отличная пробежка, — говорит он, давая пять, когда пересекается с Рёске. – Не могу позволить вам, молодым, захватить всю славу, — ухмыляется Рёскэ, запыхавшийся и грязный, шлепая себя по руке. Хаха! Ну, теперь он должен сделать все, чтобы полностью переломить ход игры в их пользу, верно? Они только что сравняли счет, и у них все еще есть раннеры на первой и третьей базе и только один аут. Это их шанс забить еще. Наверное, не стоит удивляться, что его снова вывели на базу. Эйджун смеется над ним так сильно, что может лопнуть ребро. – Ладно, успокойся уже! — кричит ему Миюки с первой базы. Он хочет рассердиться - Эйджуну только что сказали, что он скоро заменит Танбу, неужели он не может сосредоточиться на разминке, - но смех заразителен. Тэцу и Маско дразняще улыбаются кэтчеру, а трибуны полны смеха. Это тренер, который справляется с тем, что не смог Казуя. – Савамура! — кричит он из дагаута, нехарактерным образом демонстрируя властность того, кто обычно силен и молчалив во время матчей. Эйджун напрягся, широко раскрыв глаза. – Да, босс! Простите, босс! После этого все успокаиваются. Тем не менее, настроение на стороне Сейдо остается необычайно приподнятым. Маки, напротив, выглядит так, будто проглотил лимон. Что ж, похоже, он не очень-то любил Сейдо с самого начала, а их противники никогда не любят чувствовать, что их не воспринимают всерьез. Бедный Сакаи, бьющий вслед за Миюки, принимает на себя основную тяжесть. Казуя морщится, наблюдая, как его выводят в аут. Он начинает опасаться, что они движутся к сценарию, подобному тому, что произошло в четвертом иннинге, когда базы загружены и ничего не видно, когда Катаока останавливает Танбу на выходе из дагаута. Их ас, выбившийся из сил после пяти иннингов, что больше, чем он подал за весь сезон, заменяется пинч-хиттером. Трибуны гудят от удивленного ропота. Конечно, должно показаться странным заменять аса отбивающим-первогодкой. Коминато Харуичи не выглядит внушительно из-за своего маленького роста и мышиной походки. Может быть, Маки тоже его недооценивает. Коминато наносит сильный удар по своей керву. Мяч летит глубоко в левый филд, где филдер не успевает его поймать. Радостные возгласы с трибун вздымаются как волна. Миюки со всей силы бежит к "дому", следуя за майкой Маско по всей площадке. Ему это удается, и он зарабатывает четвертый ран за иннинг. Маско и Тэцу ждут его, сияя. Он шлепает ладонями по поднятым рукам. – Харучииии! — кричит Савамура из дагаута с громкостью, которая гарантированно сделает его голос охрипшим. Со второй базы, где он сейчас стоит, Коминато протягивает кулак в сторону своего друга. Эйджун сияет. Он отворачивается от поля, когда Казуя спускается в дагаут. – Видишь? — говорит он, схватив Миюки за майку и потянув его к скамейке, где ждет его экипировка кэтчера. — Видишь, что будет, если ты ударишь? – Я тебя поцелую, чтобы ты заткнулся, — угрожает Казуя. Савамура краснеет, но его улыбка не ослабевает. Он берет один из щитков Миюки и приседает, чтобы надеть его. Тот снимает перчатки для отбивания. – Ты готов? — спрашивает он. – Я был готов с самого начала! – Убедись, что на горке ты будешь сохранять спокойствие, хорошо? Первый иннинг в защите после большого увеличения счета очень важен. Сенсен будет готов отыграть несколько ранов. – Да!* *
Как только Эйджун выходит на поле, гул толпы вокруг Ваканы и ее друзей меняется. – Вот они! — говорят совершенно незнакомые люди. — Родственная бэттери! – Это правда, что этот питчер сыграл шесть иннингов против Якуши? – Даже у Манаки из Ичидайсан были проблемы против Якуши. – С Савамурой никогда не знаешь, чего ожидать. Когда он хорош, он великолепен, но когда он плох...! Вакана крепче сжимает колени. – В-вау, — говорит Кейджи. — Все говорят об Эйджуне... Парни обмениваются восхищенными улыбками. Вакана не может сказать, что чувствует то же самое. Умом она понимала, что он был частью первого состава Сейдо. Но до сих пор это не доходило до нее. Видеть, как он выходит на поле в таком важном матче, как этот, - пугает. Это полуфинал! Ровно год назад она сидела здесь с Эйджуном и наблюдала, как его гениальная вторая половинка играет матч всей жизни... и проигрывает. А сейчас он находится там, внизу, со второй половинкой своей души, и все, что она может сделать, это молиться, чтобы история не повторилась. Этот матч такой напряженный... Радует, что бэттеры Сейдо сумели переломить ход матча до того, как в игру вступил Эйджун, но теперь ему предстоит повторить выступление аса Сейдо. Это, должно быть, большое давление. Если он и чувствует это, то не показывает. Десять минут назад он смеялся в буллпене, а теперь ухмыляется Миюки, когда они расходятся по своим местам. Но это уже Эйджун. Его настроение может измениться в любой момент. Остается надеяться, что Миюки это уже понял.* *
Подавать Миюки теперь не слишком отличается. Его перчатка выглядит так же, как и с горки. И хотя верно, что Савамура стал лучше чувствовать тело Казуи, на таком расстоянии это не играет большой роли. Он замечает каждую минуту изменения в его позиции, но это скорее интересно, чем отвлекает, это подсказки к умонастроениям Миюки, которые, как он думает, со временем он сможет расшифровать. Он изо всех сил старается не замечать, что ему приходится смотреть на промежность Казуи, чтобы уловить его сигналы. Раньше он этого не понимал, но вчера в буллпене Миюки выглядел настолько готовым посмеяться над ним, что он не уступит. Да и не похоже, что с расстояния в шестьдесят футов он много видит! Так что пофиг! (В отличие от тех случаев, когда он помогает Казуе надеть экипировку, потому что ноги Казуи... Как он так умудряется...) Эйджун яростно трясет головой. Нет, нет, он не позволит себе отвлечься. Его друзья сегодня на трибунах. Он определенно хочет показать им, каким подающим он стал с тех пор, как уехал. Он не собирается сходить с ума по Казуе в середине матча. Поэтому он фыркает про себя и выпускает пакетик с канифолью из пальцев. Его рука обхватывает мяч. Он кивает на сигнал Миюки. Его нога поднимается, затем опускается. Его рука взмахивает вперед. Мяч мчится к перчатке Казуи. – Страйк!* *
У Миюки было достаточно времени, чтобы привыкнуть к тому, как очаровательно выглядит Савамура на горке. Он весь - дикая грация и огонь, и это не новость, отнюдь. Если честно, Казуя обратил на него внимание еще до того, как осознал свои чувства. Немного другое дело теперь, когда он знает, что может трогать все, что захочет, что Эйджун позволит ему поцеловать себя в конце матча. Но если в чем Казуя и хорош, так это в умственной дисциплине. Ни одного противника нельзя недооценивать, тем более Сенсена, тем более в середине летнего турнира. Это бейсбол. Все, о чем он должен думать, это о том, как направить своего питчера, чтобы он выбивал одного бьющего за другим. – Бол! – ... — говорит Казуя. Один страйк, затем три бола в броске. Он сдерживает вздох. Вспоминая прошлые игры Савамуры... Маймон Вест говорил сам за себя. Потом была Акигава и та неудачная подача, когда перехват заставил Эйджуна дрогнуть. Потом Якуши с первым ударом Тодороки... Это уже четвертый официальный матч, в котором он подает, и становится очевидным, что его начало неизменно медленное. Это не является неожиданностью для неопытных питчеров. Фуруя такой же. Миюки оценивает риски. Обычно он продолжит, даже если это будет означать, что придется проводить текущего бэттера. Важно дать только что вошедшему в игру питчеру найти свой ритм. Но он уверен, что Эйджун не напряжен. Он правильно размахивает рукой, и глаза у него ясные. Скорее всего, его мысли где-то в другом месте. Даже если он не заметил парней из Нагано, можно не сомневаться, что он думает о них. Казуя закрывает перчатку.* *
Савамура внезапно перестает подавать. Для Ваканы это стало шоком. Он подавал в таком невероятном темпе, что у нее мурашки бегали по коже. Еще в Нагано она видела, что после обретения новой формы он стал подавать еще быстрее, но Сейдо в полной мере воспользовалась этим преимуществом. Очевидно, что эта стратегия направлена на то, чтобы ошеломить бьющего и не оставить ему времени на раздумья. Поэтому странно наблюдать, как она внезапно обрывается. Эйджун откидывает голову назад. Она может только различить его недовольную гримасу и то, как он что-то говорит про себя. Он начинает ходить вокруг горки, поводя плечами и оглядывая поле. – Эй, эй, что он делает? — бормочут зрители вокруг нее. — В середине игры... – Это кэтчер. Он отгораживается от него. – Почему так напряженно? Это всего лишь первый бэттер. Не слишком ли они осторожничают? – У Миюки-сана есть мужество, — шепчет Нобу, ухмыляясь. После одного обхода кургана Савамура снова стоит перед домашней плитой. Он потирает рукой под носом. Трудно сказать с такого расстояния, но Вакане кажется, что он выглядит иначе. Его положение плеч не такие, как она привыкла. У отбивающего было все время, чтобы подготовиться. Когда подается следующая подача, он готов к удару. Сердце Ваканы замирает при звуке удара биты. Но мяч летит слишком высоко. – Эйджун! — приподнимая маску и приподнимаясь с корточек, кричит Миюки. – Ах!!! Э-э... Задрав нос к небу, Савамура делает несколько неуверенных шагов с горки. Третий бейсмен и шорт-стоп бегут к нему, готовые исправить любую ошибку, которую он может совершить. Но мяч попадает точно в вытянутую перчатку Эйджуна. – Хорошо! — кричит он, сияя. Вокруг Ваканы парни вскакивают, радуясь, как будто он только что сделал хоум-ран. Она улыбается, и, несмотря на это, у нее глаза немного затуманены. У Эйджуна отличные товарищи по команде.* *
Академии Сенсен не удается отбить ни одного мяча благодаря Эйджуну. Он заканчивает иннинг до того, как их разгоряченный ас успевает выйти на поле для битья. Затем Сейдо получает три рана в следующем нападении, и Маки заменяют. К тому времени счет стал 1:7, и матч был практически закрыт. Каваками завершает игру за них, выводя их в финал. – Я не успел подать, — мрачно говорит Фуруя, когда они собирают вещи в блиндаже. Миюки хочет закатить глаза. Но он по-взрослому воздерживается. – Не унывай. Это значит, что к игре с Инаширо ты будешь свеж. Говоря это, он оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что Савамуры нет поблизости. Его реакция на Инаширо по-прежнему странно непредсказуема. После обеда команда должна пойти на трибуны, чтобы изучить матч Инаширо против Сакурадзавы. Это будет не только познавательно, но и увлекательно, если Эйджун будет вести себя как обычно. – Казуя!!! — кричит Эйджун. Он выскакивает из ниоткуда и обхватывает руку Миюки, несмотря на то, что их обоих отягощают сумки. — Давай, давай! – Не торопись, идиот. Сначала мы идем к автобусу. – Нам обязательно?! Эйджун весь путь со стадиона - сплошной восторг. Казуя не понимает, откуда у него столько энергии после игры под жарким летним солнцем. Они едва успели уложить багаж в отсек автобуса, как он подпрыгивает, словно домкрат в ящике. – Я вижу их!!! Он устремляется в толпу. – Господи, и это все ради того, чтобы порвать со своей девушкой? — ворчит Курамочи. — А может, он и не собирается? Миюки, ты его подружка? Казуя отмахивается от его насмешек. Он следует за Савамурой в более неторопливом темпе. Когда он находит Эйджуна, его уже окружают друзья из Нагано. Они с энтузиазмом комментируют все, что он узнал с тех пор, как они виделись в последний раз. Эйджун прихорашивается. В таком виде он выглядит спокойным и уверенным в себе. Это ему идет, вот только Миюки не может воспринимать его всерьез, когда он чуть не споткнулся о собственные ноги, подавая сегодня на горке. Аоцуки замечает его. – Миюки-сан. Группа поворачивается, чтобы поприветствовать его. Их ликование точно такое же, как и у их ближайшего друга, словно Казуя - лишь часть Эйджуна, которая случайно отделилась от основной массы. – Йоу, — говорит он. – Не могу поверить, что питчер другой команды продолжал пропускать тебя! - говорит Кейджи, розовощекий от восторга. — Ты, должно быть, очень хорошо отбиваешь. – Казуя может бить, только если на базе есть раннеры, — с наглой ухмылкой утверждает Савамура. — Но если они есть, он непобедим! От этих слов Миюки становится необъяснимо тепло. Эйджун не часто говорит комплименты так открыто, предпочитая выражать их в псевдо-жалобах и двусмысленных комментариях. Он утверждает, что у Казуи и так слишком большое эго. – Это уж слишком, — ухмыляется он, скрывая свою реакцию. — Но я приму это. Он фыркает на него. – Еще один, — говорит Юкио, почти вибрируя от этого. — Еще один матч, Эй-чан! Вы двое определенно сможете поехать на Кошиен с этой командой! – Да, — соглашается Эйджун. Его глаза сияют. — Да. Определенно. Он переносит свой вес на одну ногу так, что его плечо прижимается к плечу Миюки. Казуя вынимает одну руку из кармана и кладет ее ему на спину. Предвкушение пульсирует между ними. Аоцуки ахает. Когда они поворачиваются, чтобы посмотреть на нее, она смотрит на них, поднеся одну руку ко рту. – Подождите, — говорит она. — Подождите, вы двое... Желудок Миюки делает странное сальто. Что, они настолько очевидны? Они ведут себя не так уж сильно по-другому, как раньше, не так ли? Несмотря на то, что Савамура был тем, кто ворчал, что они должны были держать команду в неведении, в его теле нет ни единой обманчивой косточки. Казуя с нежным отсутствием удивления наблюдает, как он краснеет до корней волос. Аоцуки визжит. Она обнимает каждого из них одной рукой и сжимает. Казуя старается не напрягаться. Он все еще не привык к тому, насколько спонтанными могут быть эти люди. – Поздравляю вас обоих! Я не могу поверить, что ты не сказал мне, Эйджун! – Мы встречаемся буквально два дня, — хнычет Савамура, но обнимает ее в ответ. – Вы встречаетесь? — говорит Нобу, сияя, как будто у него день рождения. Парни понимают, что происходит, и собираются вокруг, чтобы шумно поздравить их. – А ведь ты даже не хотел с ним разговаривать вначале, Эй-чан, — смеется Кейджи. – З-заткнись, — говорит Эйджун, все еще краснея. – Нет-нет, продолжай, — возражает Миюки, заинтригованный. — Я не слышал этой истории. Но Эйджун только пихает его локтем, надувшись. – Ты рассказал маме? — спросила Аоцуки, положив руки на бедра. – Прошло два дня, Вакана!! – Ну, тебе лучше поторопиться. Потому что я не стану молчать об этом, когда она спросит меня, как у тебя дела! – Аргх! Ну же, не поступай так со мной! Потерявшись в хаосе момента, Казуя не может сделать ничего, кроме как рассмеяться себе под нос. Эти отношения оказываются такими же суматошными, как он и мечтал.