In your shadow I can shine

Рюген. Германия. 8 месяцев назад - Боже, да что за день сегодня такой? – недовольно пробормотал Билл, метнувшись к раковине и бросая туда накалившуюся форму для выпекания. – Теперь еще и бисквит сжег! Он подбежал и закрыл дверь встроенной духовки в надежде спасти хотя бы шоколадный бисквит, который поставил немногим позже. Со стеклянной поверхности на него хмуро глядел высокий юноша двадцати шести лет с темными волосами до плеч, которые сейчас были собраны в тугой хвост. Коричневый в узкую розовую полоску фартук плотно обнимал худощавое тело, короткие рукава футболки открывали взору татуировки, каждая из которых рассказывала свою важную для парня историю. С тех пор как он переехал на побережье Балтийского моря в курортное сердце страны – на остров Рюген, многое в его жизни круто поменялось. Скажи ему кто-нибудь в прошлом, что создание десертов станет делом всей его жизни, он посмотрел бы на этого кого-нибудь как на самого большого безумца! Все началось с желания приготовить что-нибудь вкусное и настолько сладкое, что следующим пунктом в списке дел стала бы гипергликемическая кома. Потом печенье к чашечке кофе на ужин. Через неделю торт на день рождения Артура, его бойфренда. Пара рецептов с YouTube, пара книг о самых интересных десертах, знакомство с парой-тройкой кондитеров на гастрофестивале, обещание не перебарщивать, заверение, что это просто хобби, не более, и вот Билл уже в Париже на двухдневных кондитерских курсах. В маленьком, но уютном квартале, куда они переехали, весть о парнишке, который любит печь, разнеслась быстрее, чем кто-нибудь успел бы сказать слово «круассан», и спустя 4 месяца он уже не спал ночами, выпекая бисквиты, смешивая ингредиенты, раскрашивая глазурью очередной торт или создавая кенди-бар. Биллу нравилось осознавать, как важна его работа. Пусть ты не появляешься ни на одной из фотографий на чьем-то празднике, однако каждое важное событие не обходится без твоего присутствия. Вот соседский малыш Петер в треугольном колпаке празднует свое пятилетие, задувая свечу на ярком торте с динозаврами, которых обожает; а вот любящая друг друга пара отмечает свою серебряную свадьбу, держа в каждой руке по кейк-попсу в молочном шоколаде; вот парень заказывает торт с надписью «Ты выйдешь за меня?», а спустя неделю еще один, но уже на свадебное торжество; даже обычные выходные могут стать чуть более приятными, и все благодаря Биллу. Он помнил каждый торт, который пёк и собирал. И только где-то глубоко внутри приподнимало голову и гаденько улыбалось понимание, что выпечка – только очередная попытка забыться, сбежать от реальности или заставить окружающий мир полюбить себя. Герр Фрейдлих, хотя поначалу юноша и пытался инстинктивно спрятаться за напускным хладнокровием и шутками, что психоанализ вряд ли поможет, ведь он надеялся все же попасть именно к психотерапевту, а не психиатру, сразу же выявил истинные причины такого его поведения. Спустя десяток сеансов Билл наконец привык к тому, что лезет на стены от боли, но раз за разом снова возвращался и работал над собой и своим состоянием. Он никогда не забудет тот вечер, когда попросил Тома уйти. Да, прошло почти шесть лет, за которые Билл не позволял себе возвращаться в тот паршивый день больше чем на минуту. Воспоминание прочно въелось в сознание, отпечатываясь даже в бессознательном. -…но тебе лучше уйти. Это последнее, что он смог выдавить из себя, последнее, что слышал от него Том. Когда дверь за ним закрылась, Билл встал с дивана и пошел на кухню. Открыл дверцу навесного шкафа и вынул бутылку Барбареско, которую они купили специально на годовщину. Он орудовал штопором в этот вечер так искусно, как ему не удавалось еще никогда. Билл не кричал. Слезы беззвучно бежали по щекам, стекая к подбородку, оставляя соленый привкус на губах. В голове все перемешалось и вино отнюдь не помогло расставить упавшие с полочек мысли обратно по их местам. Воспоминания то и дело вспыхивали и угасали как фейерверк, купленный на распродаже за копейки. Дерьмовый салют в честь рухнувшей в одночасье жизни. В тот вечер брюнет не позволил себе думать, почему человек, которого он так беззаветно любил, оказался зверем. Он не дал полную волю эмоциям, даже когда проснулся спустя почти сутки. Открыл глаза и едва пошевелил онемевшим от жажды и сухости во рту языком. За окном было темно, отчего казалось, что он либо отключился на короткий промежуток времени, либо проспал до самого библейского апокалипсиса. А потом он встал с постели, принял душ, закинул документы и самое необходимое в сумку и спустя пару часов уже летел в Берлин. Билл не строил планы, просто делал то, что первым приходило на ум. Он не ощущал ничего, кроме тревоги. Казалось, будто вот-вот произойдет что-то страшное. Хотелось спрятаться там, где его никто не знает, начать все заново, пройти эту игру снова, но иначе, на этот раз отыграв идеально. И лишь засыпая в гостиничном номере, он наконец сделал то, чего так боялся: позволил себе вспомнить о Томе. Перед глазами без труда возник знакомый образ: мешковатая одежда, стройные ряды французских косичек на голове, поблёскивающее колечко в нижней губе. Сердце болезненно сжалось. Брюнет замер, судорожно всхлипнув, ожидая, что слезы прыснут из глаз и можно будет наконец разрыдаться, однако ничего не произошло. Он попытался расслабиться, поскольку где-то в горле словно застрял непривычный тяжелый ком. Казалось, что как только покажутся слезы, станет намного легче, иначе сердце вот-вот треснет пополам, а яд, поразивший его, выплеснется наружу, потечет через край, освобождая всю боль, злость, ненависть. Однако парень снова не добился спасительной пелены слез. Наконец попробовал сделать над собой усилие и заплакать, но потерпел поражение, и только ком в горле стал душить, обжигать, давить, будто бы увеличился в размере… Билл тряхнул головой, пытаясь избавиться от воспоминания. Он обещал самому себе оставить прошлое далеко за спиной и идти вперед. Так почему же сейчас он застыл посреди кухни с формой для выпекания в руках? Прихватка уже нагрелась и начинала обжигать пальцы. Бросив сгоревший и опавший бисквит в мусорное ведро, а форму – в раковину, брюнет открыл холодную воду. Словно желая помочь и заглушить его мысли, вода зашипела, окатывая брызгами посуду, а заодно и грудь фартука. Билл выругался, взял полотенце и подошел к раскрытому блокноту на столе, куда помещал все заказы. Вытирая руки, он пристально изучал написанное, попутно вспоминая, все ли готово, и прикидывая, за какое время испечет еще один нужный бисквит, когда осознал, что пропустил прежде еще одну строчку: «Макаронс с малиной. Набор из двенадцати штук. Фрау Тройден». Как он мог забыть? Выходит, времени на отдых совсем нет. Артур вот-вот вернется, а они еще хотели выбраться в ресторан сегодня вечером. Кинув последний взгляд на часы, парень с воодушевлением принялся за работу.