In your shadow I can shine

- Вдох. Выдох. Вдох. Я чувствую, как моя грудная клетка наполняется воздухом, расширяется. Выдох. Мое тело расслаблено, я спокоен. Подобные слова служили чем-то вроде самопомощи, когда паника вдруг давала о себе знать, нарастала и грозилась окончательно выйти на свет. Билл повторял их снова и снова. Однако расслабиться не удавалось: он не смог успокоиться, слова казались бредовыми и уже теряли смысл. А следом показалась она – паническая атака, жуткая всадница апокалипсиса в окружении верной свиты: учащенного сердцебиения, головокружения, острой нехватки воздуха и необъяснимого всеобъемлющего страха. Кислород будто специально отказывался поступать в легкие. Не в силах с собой совладать, он сполз по стенке и закрыл лицо руками. - Ну давай же, давай, - беспомощно шептал парень самому себе. Память вдруг затянуло дымкой, перед глазами закружились в безумном вихре отрывки из прошлого. Что-то темное, безжизненное. Смутно знакомая палата. Наконец воспоминание стало более четким. В помещении стояло несколько больничных коек с прикроватными тумбочками из светлого дерева. Стены, выложенные ослепительно белой плиткой, сливались с такими же белоснежными плитками на полу. Все здесь говорило о боли: капельницы, катетеры которых так неприятно вонзались в вены, жесткая поверхность постели, ледяной кафель, холодный свет, отражающийся от стен и пола и нещадно слепящий глаза. Билл полулежа сидел, опираясь на мягкую больничную подушку и смотрел в стену. Хайди, очаровательная медсестра за стойкой ресепшна, обещала принести книгу или журнал – что-нибудь, что помогло бы отвлечься от постоянных мыслей, от попыток избавиться от навязчиво всплывающих картинок той ужасной ночи. Несколько мужчин в пижамах, лежавших в той же палате, болтали на кровати одного из них, свесив ноги в мягких тапочках. Периодически они, разумеется, перешептывались, исподтишка поглядывая на нелюдимого соседа, однако не предпринимали никаких попыток заговорить. Биллу было все равно. Возможно, он выглядел тихим, но в этот момент внутри его головы бушевал вихрь из мыслей и воспоминаний. Тот парень, что помог ему, Том, был очень мил. Поначалу Биллу даже показалось, что они могли бы подружиться. В конце концов паренек заходил уже третий день подряд, им всегда было о чем поговорить, темы всплывали сами собой. Эта же мысль и не давала покоя, ведь хотя Том нашел и помог ему, это вовсе не означает, что он будет готов узнать правду и – что еще тяжелее и страшнее – принять такое его прошлое. А ему, Биллу, очень нужен был друг. Каждый раз, когда мысль описывала круг и возвращалась в исходную точку, сердце ухало и неслось вниз с бешеной скоростью. Рассказать Тому все сейчас или позже? Может, не говорить вообще? А достоин ли он сам быть другом такого храброго и чуткого человека? Билл чувствовал себя грязным. Первое время после перевода в общую палату, он толком и не мог встать с кровати, однако, как только возможность стойко держаться на ногах вернулась, он принимал душ по несколько раз на дню. Каждый раз натирая до кровоподтёков покрасневшую пострадавшую кожу. Когда синяки приобрели менее устрашающий вид, а движения почти не заставляли шипеть и жмуриться от боли, он забирался в резервуар душевой кабины, сползал по кафельной стенке и беззвучно плакал, пытаясь заглушить желание просто покончить с невыносимой душевной болью. Мысли словно кто-то выкрикивал в рупор, слезы душили. Он не позволял себе кричать, чувствуя, как в грудной клетке нарастает напряжение, хотя и зная, что дышать от этого он не перестанет, что легкие секунда за секундой предательски вдыхают и продолжат вдыхать спасительный воздух. Однако тогда он впервые усомнился в своем убеждении. Сидя на постели наедине с навязчивыми мыслями, он внезапно ощутил страх. Волосы на затылке неприятно приподнялись. Руки покрылись гусиной кожей, по всему телу выступили мурашки, сердце выписало кульбит. Будто в фильме, где невидимый монстр дышит в спину главному герою, Билл чувствовал нарастающую тревогу, с которой рос и сам страх, превращаясь в ужас, сковывая все тело, заставляя ждать худшего. И внезапно он забыл, как дышать. Воздух категорически отказывался поступать в легкие, голова закружилась. Сердце колотилось, желая выпрыгнуть из груди. Казалось, что все эти незнакомые люди в палате смотрят на него, тыкают пальцем, смеются. Хотелось бежать, но сил почти не было. Он умирал. Отчетливо чувствовал, что умирает, что душа вот-вот покинет жалкое слабое тело. Открывал и закрывал рот, как выброшенная на песок беспомощная рыбина. То была первая в его жизни паническая атака. Впоследствии именно этот эпизод и послужил основой тревожности. Как объяснил герр Фрейдлих, паническая атака зачастую является и причиной, и следствием одолевающей тревоги, поэтому важно не зацикливаться на тех ощущениях, отпустить их. Это было неописуемо сложно. Вот и сейчас, сидя на полу ванной комнаты, слушая мерный шум воды, которую заведомо включил, чтобы не вызвать подозрений Артура, Билл поддался панике и обманчивому ощущению безысходности. Когда Том уехал, он вел себя как ни в чем не бывало, даже несмотря на нарастающую внутри тревогу. Поужинав, они сели смотреть какую-то передачу, однако Билл не понимал ни единого слова. В памяти на бесконечном повторе крутился только момент встречи. Эти карие глаза, улыбка, голос. Как он посмел приехать? Зачем? Разум подсказывал, что глупо думать, будто встреча была подстроенной, ведь Том не мог знать, где живет Билл. Это исключено: у них нет общих знакомых, они давно находятся в разных городах, да и Артур, упоминая хобби своего бойфренда, вряд ли вдавался в подробности, способные раскрыть его личность. Он всю ночь не сомкнул глаз. К четырем часам утра парень так вымотался от нескончаемых дум, что решил встать, поскольку сон все равно не шел, и заняться тем, что его всегда успокаивало. Однако стоя посреди кухни с раскрытым блокнотом, он вдруг осознал, что из заказов на август только свадебный торт, который необходимо приготовить и собрать почти через две недели, и злополучный десерт, из-за которого прошедший его день и превратился в мучительно долгую пытку. Застонав, он опустился на стул, бросая блокнот на мраморную поверхность стола. Внутри зародилось сомнение: верно ли он поступил, согласившись? Может, это проверка на прочность? Что если следовало отказаться, четко дать понять, что не станет губить свою жизнь, так старательно собранную по частицам и склеенную в единое целое спустя столько лет? Скосив глаза на раскрытую страницу, он увидел недорисованный чертеж торта, который заказал Том. Вчера они обсудили все необходимые нюансы, потому выполнить заказ будет несложно. Два яруса шоколадно-бананового торта с прослойкой орехового пралине. В декоре Томас полностью доверился вкусу Билла. Парень облокотился о стол, подперев голову руками, и усмехнулся, вспомнив, как забавно гость закатил глаза в притворном наслаждении, попробовав первый из десертов. Когда проба была снята с каждой из половинок, Том сверкнул мимолетной улыбкой и заявил, что не пробовал ничего вкуснее, однако хотел бы заказать что-нибудь банановое. Билл от неожиданности нахлынувших воспоминаний замер, затаив даже дыхание. Парень смотрел на него в упор. «- Вы не могли бы купить мне банан? Я обязательно верну вам все до последней копейки, как только меня выпишут. Том был первым его гостем. Этот парень помог, спас, а теперь еще и навестил. Биллу было очень неудобно просить, однако напрягать бедную Хайди, которая и так уже неоднократно ему помогала, не хотелось еще больше». Кажется, именно тогда в лице Тома впервые отразилась боль и невыразимое чувство вины. Билл хмыкнул. Первая встреча. Да, тогда он еще не знал, что это были за эмоции, ему показалось, будто это сострадание или что-то сродни ему. Обида снова пронзила грудь. Перед глазами всплыл тот диск и страшные кадры. Парень тряхнул головой, пытаясь сбросить картинку, и быстро перевел тему. Через пару минут Билл услышал шаги. Артур спускался по лестнице, на ходу завязывая халат. Чувство вины неприятно зашевелилось в груди. Раньше он не думал, что эта глава жизни еще не дописана, что есть что добавить, потому и не планировал что-то обсуждать. Вчера же Билл неоднократно порывался рассказать парню все, что пережил и что его теперь беспокоит, однако уже подходя, чтобы начать разговор, спотыкался на элементарном, а затем и вовсе отказывался от этой затеи. - Почему не спишь? – ласково спросил Артур, обнимая Билла за талию со спины и кладя голову на его плечо. - Нужно доделать кучу заказов, - соврал Билл, быстро захлопнув блокнот. - Береги себя, не работай так много, - посоветовал парень и, чмокнув брюнета в щеку, удалился. - Да, я… Пожалуй, я устрою себе сегодня небольшой выходной. Наверное, стоит, - сбивчиво проговорил вслед Билл, наигранно улыбаясь. В груди нарастала тревога. Осознав, что пусть по мелочи, но все же снова соврал своему парню, брюнет опустил голову. Вдруг по спине пробежали уже знакомые мурашки. Дыхание участилось. Сомнений быть не могло, это страшное состояние вернулось. Стараясь дышать как можно глубже, пока это еще возможно, Билл выскочил из кухни и рванул вверх по лестнице. Если избежать этого нельзя, то он не хотел бы, чтобы Артур видел его в этот момент. И вот теперь он сидел на кафельной плитке ванной комнаты, вспоминая все возможные приемы, которые обсуждались на приеме у психотерапевта. Внезапно его осенило: - Я… я… в-в-в-вижу зеркало. – Он закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. Казалось, времени осталось мало, он умирает, ему конец. Нужно что-то делать и срочно. – Я вижу г-г-голубое…, - он осекся, плотно прижимая руку к груди. – Голубое полотенце. Я лежу на полу. Это моя ванная комната. Прежде он не пробовал этот прием. Просто проговорить вслух все, что видишь вокруг себя. Доктор говорил, что это поможет сконцентрироваться на реальности и вернуть себе осознанность. Сердце замедлило бешеный ритм. Билл наконец смог сделать вдох. Широко распахнув глаза, он быстро сдавил горло пальцами и с трудом сглотнул. Работает, он глотает и дышит. Вдохнул еще раз. И еще. Через полчаса он поднялся на ноги. Оперевшись о деревянную поверхность, в которую была встроена квадратная белая раковина, Билл выключил воду и взглянул в зеркало. В отражении предстал перепуганного вида паренек. Пожалуй, ему действительно нужен был хороший отдых. **** - Ваша ссора важнее фруктов на моем потолке, - с досадой глядя наверх, проговорила Моника, персонаж любимого Биллом сериала «Друзья», с экрана телевизора. Реплику дружно поддержал закадровый смех. Каждый раз, когда парень чувствовал себя не в своей тарелке, он пересматривал этот ситком. Находя для себя успокоение в излюбленных героях, Билл знал все серии наизусть, но все равно раз за разом его включал. Так мысли не лезли в голову, заставляя заниматься бесконечным их пережевыванием. Экран лежащего на диване смартфона засветился, уведомляя о звонке. Билл поднял телефон. - Привет, милый, - проговорил на другом конце Артур. – Хотел узнать, как проходит твой день. Брюнет вкратце рассказал о том, как принял расслабляющую пенную ванну, смотрит сериал, а после планирует отправиться по магазинам. - Ты сегодня допоздна? – спросил он у бойфренда, приглушая звук телевизора. Однако сконцентрироваться на ответе он попросту не смог, так как его отвлек шум подъезжающей машины. Артур что-то рассказывал, но Биллу было не до этого. Он трясущимися пальцами отогнул штору, чтобы увидеть, как из черного спортивного автомобиля выходит до боли знакомая фигура, как активирует сигнализацию, секунду постояв, а затем разворачивается и направляется к двери. Собрав последние остатки спокойствия, Билл как можно более непринужденно сообщил своему бойфренду, что должен бежать, и попрощался, забыв ответить взаимностью на брошенное напоследок «Люблю тебя». Руки дрожали. Билл ухватился за деревянную ручку и не дожидаясь звонка или стука открыл входную дверь. Сердце замерло. - Привет. Том улыбнулся и посмотрел прямо в глаза. Билл сглотнул и, не пытаясь выдавить из себя хотя бы подобие улыбки, не двинулся и не издал ни звука, пристально глядя на незваного гостя. - Я приехал поговорить. Брюнет продолжал смотреть в упор, затем опустил взгляд и проговорил: - Проходи. Ноги сделались ватными и отказывались идти. Казалось, Билл даже забыл, как двигаться, колени почему-то сгибались с трудом. Он не понимал, волнение это или предвкушение, нежелание видеть этого человека или сбывшаяся мечта о встрече. Том огляделся, будто был в доме впервые. Вопреки его ожиданиям, Билл провел гостя на кухню. Вероятно, потому что чувствовал себя там в большей безопасности, ведь это была во всех смыслах его территория. Они подошли к мраморному островку посреди комнаты. Билл инстинктивно встал по другую сторону стола. - У вас очень милый дом, - начал было Том, однако брюнет резко прервал его: - Что тебе нужно? Парень вздрогнул и поднял взгляд, в котором читалась истинная тоска. У Билла похолодело в груди, а сердце сжалось до невероятных размеров. В памяти всплыли слова, которые он говорил в тот вечер, когда они расстались. Желание прикоснуться к Тому впервые за столько лет вновь ожило, вернулось с невероятной силой. Трюмпер закрыл глаза и сглотнул, борясь с ним, пытаясь справиться с наваждением. - Я хотел извиниться. – Том сделал шаг в сторону, видимо, в попытке обойти стол, однако передумал и остановился. – Вчера ты выглядел напуганным. Я не знал, что тот самый талантливый кондитер – это ты. Я не стал бы настаивать на встрече, отказался бы, чтобы не тревожить тебя и нас, - он испуганно распахнул глаза, осознав, что может вновь причинить боль, и поправился: - Нашу общую рану. Клянусь, я не думал, что все так выйдет, и хотел бы извиниться. Билл шумно вдохнул и опустил голову. Вопреки стремлению показать, что все в прошлом, что его больше ничего не беспокоит, он вовремя осекся. Зачем лгать, когда эта самая рана действительно еще кровоточит? Снова вспомнил ход вчерашних мыслей. Он обязан согласиться, обязан попробовать отпустить старую боль. Обязан ради Артура и своего будущего. - Я и не думал, будто ты специально. – Билл опустил руки, снова вздохнул и усмехнулся. – Кажется, судьба просто решила, что это будет смешно. Улыбка расцвела на лице Тома. - Мир? – протянул он ладонь через стол. - Мир, - повторил за ним Билл и пожал руку. Однако, как только пальцы соприкоснулись, парни будто по команде вздрогнули и посмотрели друг другу в глаза. Стоя посреди кухни и держась за руки, он не говорили ни слова и оба почти не дышали. Так продолжалось около двадцати секунд, после чего, осознав, наконец, что произошло, Билл вырвал ладонь, будто его ударило током, успев заметить на правом запястье Тома татуировку в виде Солнца. Сердце заколотилось как бешеное, отдаваясь гулкими ударами где-то в районе горла. Желая снизить градус напряжения, Том как можно более непринужденно стал рассказывать что-то о своих впечатлениях от Рюгена, поразивший его при первом визите своим уютом. Через пару минут завязалась живая беседа, которая продолжилась за чаем в гостиной. Билл был удивлен, насколько просто оказалось говорить с Томом. Неловкость окончательно исчезла. Они перебрали кучу тем, огибая и стараясь не касаться того, что связано с общим прошлым. Наконец речь снова зашла о кондитерском увлечении Билла. Тот рассказал, с чего все началось. - Это по-настоящему твое, Билл, - проговорил Томас, делая глоток из чашки. Брюнет внутренне вздрогнул, услышав свое имя, которого так давно не слышал из этих уст. – Твои глаза светятся, когда ты говоришь об этом. Точно так же как… Ну, когда ты… Том запнулся и окинул Билла быстрым взглядом. Тот непонимающе улыбнулся, словно давая понять, что можно продолжать. - Когда ты играешь. Их взгляды снова встретились. - Я больше не играю, - отрезал Билл, со стуком ставя на блюдце чашку. Неловкое молчание снова воцарилось на некоторое время. Его нарушил Билл, к его же удивлению. Почему-то захотелось сгладить немного грубое высказывание. - К тому же, - улыбаясь проговорил он, – оглянись вокруг: фортепиано же просто некуда поставить. Том притворно ахнул, а после несколько минут к ряду смешил Билла, приводя забавные, слегка абсурдные аргументы в пользу того, что ему все же следовало бы завести инструмент и что мест, куда его можно поставить, не счесть. Закончилось все тем, что они уже оба расхохотались, держась за животы. Билл шутливо заявил, что не было ни одного знака, что ему следует возобновить занятия, а кто он такой, чтобы спорить со звездами. В тот день им удалось обсудить все, что касается торта и предстоящего праздника, поделиться мнениями о музыке и блоггинге. Том немного рассказал о том, как пришел к тому, чтобы вести блог, как справляется с отелем. - Вернувшись в Лойтше, обязательно расскажу Оливеру, что встретил тебя. Думаю, он тоже удивится, - проговорил как бы между прочим Том. Билл вопросительно поднял бровь. - Это твой бойфренд? - Да, уже пару лет вместе. Думаю, это тоже должно тебя немного успокоить. Брюнет пожал плечами и сделал глоток. Маленький червячок сомнения, точивший его разум предположениями, что Том все же мог все подстроить, и в самом деле окончательно испарился. **** Попрощавшись с неожиданным гостем несколько часов назад и сервируя стол к позднему ужину, Билл услышал, как открывается входная дверь. Настроение было чудесным. После визита Тома и, насколько это возможно в их ситуации, откровенно дружеского разговора на душе появилась некоторая легкость. Ему больше не придется что-либо решать или взваливать на себя необходимость выяснять отношения с бывшим возлюбленным. Улыбнувшись своим мыслям, он поприветствовал и обнял вошедшего в кухню Артура. Приступив к еде, они оба много смеялись, рассказывая, как прошел день. Вот только о визите Тома, к удивлению его самого, Билл не обмолвился ни словом. Странно, но каждый раз, как он порывался сделать это, слова застревали в горле. Он не понимал, с чего начать и следует ли все-таки рассказать об их общем прошлом. В конечном итоге решил продолжать держать это глубоко внутри. Ему вовсе не хотелось портить вечер и свое чудесное настроение воспоминаниями. К тому же, будет тяжело объяснить, почему он не сказал обо все сразу. Их непринужденную беседу прервал звонок в дверь. Артур открыл и отсутствовал несколько минут. Билл заволновался и вышел следом. На пороге стоял высокий худощавый паренек, который тщетно пытался что-то объяснить ничего не понимающему хозяину дома. Оба выглядели озадаченными. - Что происходит? – спросил Билл, переводя вопросительный взгляд с одного на другого. - У нас доставка на ваш адрес. За спиной незнакомца стояла внушительных размеров коробка с гигантским красным бантом. - А кто заказчик? – последовал вопрос Артура. Доставщик протянул Биллу небольшую открытку с нарисованным словно ребенком рисунком. Когда он перевернул ее, то увидел то, от чего его сердце сжалось, а губы сами собой растянулись в улыбке. - Это знак, - прочел вслух заглядывающий через плечо парня Артур. – Ну, и что это еще значит?