***
Следующий урок — русский. Руслана находит кощунством ставить один язык сразу после другого, ещё и писать одну самостоятельную за другой. Она смотрит на Нейман, доставшую из рюкзака учебник, — та повторяет тему, коей в этот раз является орфография и её основные правила. — Наверное заставит текст переписывать, — предполагает Лана, открывая свой учебник. — Ага. А ещё скобки раскрывать и подчеркивать всё зелёной ручкой, — добавляет Ника, — и не дай бог, если у тебя её не окажется. Руслана тихо смеётся, прикрывая глаза, когда из кабинета русского и литературы выходит Ольга Олеговна. — Ребят, можете заходить, — говорит Соколова, указывая на открытый класс, и уходит. Недолго думая Нейман заходит внутрь, сразу же подходит к парте, ставит на неё свой рюкзак и садится на стул, продолжая повторение. Ерофеева идёт вслед за ней, садится рядом и пробегается по чёрным строкам на белых страницах глазами. Она пытается создать в голове картинку, чтобы запомнить всё и сразу. Остаток перемены проходит в тишине, прерываемой лишь постепенно заходящими в кабинет учениками, звонком и стуком каблуков Ольги Олеговной, вошедшей внутрь со звенящими в руках ключами и бутылкой воды. — Так, я сейчас дам вам десять минут на повторение, после будет самостоятельная, — объявляет Соколова. Нейман вздыхает, понимая, что эти десять минут проведёт в мыслях, прогоняясь по всему, что успела прочитать за перемену. Руслана молча запрокидывает голову и смотрит в окно краем глаза, щурясь от солнечного света. Ника поворачивает голову, подпирает её ладонью и смотрит за девушкой, которая об этом даже не догадывается. — Девочки, уверены, что готовы? — спрашивает у них Ольга Олеговна, по-доброму ухмыляясь. — Я могу дать вам самостоятельную сейчас. Они переглядываются, едва заметно кивая друг другу, и Руслана соглашается на предложение Соколовой. Женщина подходит к ним с двумя листками, на которых напечатаны задания, кладёт их на парту и, желая удачи, удаляется. Задание не очень сложное, по крайней мере, так думает Ерофеева. Всего лишь нужно переписать текст, раскрыть скобки, выписать нужные слова и написать к ним проверочные. Понимая, что требуется, Лана вырывает два двойных листа из тетради, отдаёт один Нике и приступает к работе. Ручка касается бумаги, подписывая её уголок синими чернилами. «Ерофеева Руслана, 10 Б». Девушка начинает переписывать текст, по ходу дела вставляет нужные буквы в слова. Всё это так понятно… Что-то должно писаться определённым образом. Почему? Потому что так нужно. «Висеть» пишется с «и», проверочное слово — «виснуть». «Карман» пишется с «а». Почему? Лана мысленно пожимает плечами. Просто слово словарное, так оно и должно быть. Ровно как и то, что нравиться ей должны именно парни. Не девушки. Парни. За последние дни Ерофеева множество раз успела поймать себя на мысли, что что-то с ней не так. Она часто смотрит на Нику, просто чтобы посмотреть, без особой цели. Ей это нравится. Но ведь смотреть по той же причине на своих друзей и дорогих людей абсолютно нормально, так? Нейман легко прикасается к кисти Русланы кончиками пальцев, отчего та чуть вздрагивает. — Ру-ус, у тебя есть зелёная ручка? — шëпотом спрашивает Ника. — Моя в комнате на столе осталась… Лана кивает, даёт ей свою запасную и слышит в ответ тихое «Спасибо». Краем глаза смотрит на листок подруги. Нейман переписывает предлежание и подчёркивает в нём нужные буквы. Руслана же решила сначала переписать весь текст и только после приступить к выделению орфограмм. Вдруг в двери класса кто-то негромко стучит, что заставляет учеников синхронно поднять свои головы и посмотреть в нужном направлении. Внутрь заглядывает Ирина Ярославовна, и Ольга Олеговна идёт к ней, звеня ключами. — Да, Ир, что такое? — тихо интересуется Соколова и улыбается. Она останавливается рядом и перебирает пальцами ключи. — Проверила самостоятельные класса, решила занести, — отвечает ей Симонова. Они обмениваются парой фраз, и англичанка обращается уже к классу: — Ребят, разберёте работы, как закончите. Заранее вас успокою, большинство написало хорошо… — и Ирина Ярославовна смотрит на Нику, подмигивая. — Ладно, я пойду, не буду вас отвлекать. Удачи, ребят. Дверь закрывается, Ольга Олеговна идёт к рабочему столу с маленькой стопкой работ в руках. Она аккуратно кладёт её на край и садится в кресло, глядя на учеников, вновь приковавших свои взоры к заданиям. Нейман пару секунд ещё смотрит на двери, где некоторое время назад была Симонова. Её взгляд был доброжелательным и даже ободряющим. Наверное, так она намекнула Нике, что та написала работу на удивление хорошо. Или хотела таким образом сказать ей не переживать из-за плохой оценки? Нейман была уверена, что написала хорошо, потому как в последнее время часто уделяла время своему английскому и повторяла необходимый материал. Но что, если оценка всё же ниже ожидаемой? Ника заканчивает писать самостоятельную по русскому вместе с Русланой, берёт её листок и идёт с ним к столу Ольги Олеговны. — Мы всё. Куда сложить? — спрашивает девушка, растерянно глядя на стол. — Давай сюда, — отвечает Соколова и прихлопывает ладонью по свободному прямоугольнику ближе к краю. Нейман послушно кладёт самостоятельные на нужное место. — Так… и возьми сразу английский. — женщина выискивает в стопке два нужных листа и отдаёт их Нике. Та берёт не глядя — боится разочароваться раньше времени. Ольга Олеговна это замечает и лишь сдержанно кивает. — Спасибо, — благодарит её Нейман, кивая, и идёт к парте, за которой собирает свои вещи Лана. Нейман опускается на соседний стул, кладёт самостоятельные пустыми сторонами вверх, осторожно подталкивая одну к Руслане. Ерофеева, замечая волнение в движениях подруги, легко гладит её по плечу и шёпотом спрашивает: — Что случилось? — Да тут вот… самостоятельные… Посмотрим оценки на перемене? — Да, давай. Как раз пара минут осталась. Лана улыбается Нике и продолжает собирать вещи. Нейман снимает с крючка на ножке парты рюкзак, аккуратно кладёт в него учебник, тетрадь, пенал и воду, а листок оставляет на столе, глядя на него чуть помутневшим взглядом. Последние дни она каждый вечер заходила в те приложения, которые оставила в её телефоне Руслана, и практиковалась, практиковалась, практиковалась… Произношение, понимание, да и сама ситуация стала в разы лучше. Во всём этом Ника видит существенный вклад Ерофеевой. Без неё Нейман навряд ли стала бы что-либо делать. В конце концов, шестнадцать лет прожила без нормального английского и ещё столько же точно проживёт. Так она думала. Наконец звучит звонок с урока. Ученики собирают вещи, относят самостоятельные к столу Ольги Олеговны и выходят из кабинета в коридор, оживлённо что-то обсуждая. Ника поднимается со стула, берёт лист подушечками указательного и большого пальцев и идёт вслед за Русланой, успевшей обойти её и оказаться впереди. — Ты собралась? — интересуется Лана, когда Ника берёт рюкзак за одну из лямок и вешает на плечо. Получая в ответ молчаливый кивок, Ерофеева добавляет: — Тогда идём. Обе выходят в коридор и останавливаются у окна чуть дальше, ближе к кабинету алгебры и геометрии. Нейман ставит рюкзак на подоконник и запрыгивает на него, держа проверенную самостоятельную по английскому в руке пустой стороной вверх. Руслана становится рядом и оставляет шоппер у окна. — Боишься, что ли? — по-доброму усмехается Лана, прислоняясь плечом к белой стене. — Пф, нет. Ну, может, чуть-чуть. Так, самую малость. — Ника отводит взгляд и опускает его на лист в руках. — Ладно, считаем до трёх. Раз. — Два. — Три, — завершает Нейман и резко разворачивает самостоятельную. Ожидает увидеть толстый слой красной пасты, кучу исправлений и замечаний, а в конце аккуратно выведенную двойку. Однако дела обстоят куда лучше. — Пять. Я же говорила, — спокойным и уверенным тоном заявляет Ерофеева. — А у тебя что? Ника задерживает дыхание, прикусывает нижнюю губу и щурится от улыбки, не веря своим глазам. Пять. Внизу красуется пятёрка с минусом. — Пять! — радостно объявляет девушка и смотрит на Лану. — Пять, Рус! Нейман накрывает подругу объятьями, крепко обхватывает её шею, не выпуская из рук лист. Ерофеева ошарашенно открывает глаза, в недоумении хлопает светлыми ресницами, на которые утром забыла нанести тушь, и улыбается. Улыбка Руслана отражает смятение, но оно резко меняется на радость. Внутри разливается тепло, эти объятья с Никой совсем не хочется разрывать. Раньше Нейман крайне редко получала хорошие оценки по английскому — учителя всегда придирались к произношению, не понимали, как можно знать немецкий, но быть нулём в языке, который гораздо проще. Пятёрок почти никогда не было, только однажды ей поставила её учительница математики, заменявшая урок, но сама англичанка, не веря, что Ника могла получить такую оценку, поставила ей четвёрку. Ещё чаще были тройки, но до двоек Нейман, к счастью, не опускалась. Наконец Ника отстраняется и снова смотрит на самостоятельную. Руслана пару секунд стоит в той же позе, обнимая уже не подругу, а воздух. На коже до сих пор ощущается её тепло, она будто поделилась им и зарядила Ерофееву на сутки вперёд. Девушка пробегает глазами по плюсам и минусам. Да, ошибки есть, но всего в шести из двадцати заданий. Они незначительны, заставляют Нику улыбнуться от осознания, что у неё получилось. Она впервые видит пятёрку по английскому. С минусом, но пятёрку.***
Часы на тумбочке показывают половину десятого. Руслана сидит за рабочим столом, притянув к себе ноги и завернувшись в одеяло. Перед ней стоит ноутбук, на котором она смотрит полюбившийся ей примерно с тринадцати лет «Великолепный век», в уши вставлены наушники, дабы не мешать Нике практиковать произношение. Нейман сидит на своей кровати в позе лотоса, держа в руках телефон. Она подносит его ближе к губам, диктует предложение и радостно сжимает кулак, роняя победное «Есть!», когда приложение засчитывает каждое сказанное ею слово. Наконец серия заканчивается, Ерофеева выходит из браузера, выключает ноутбук и ставит его на зарядку, помня, что к концу дня осталось всего пять процентов. Рядом лежит телефон. Руслана включает его и решает проверить свою почту — Ирина Ярославовна прислала сведения об олимпиаде. Девушка тяжело вздыхает, когда понимает, что в следующую субботу ей придётся встать в восемь утра. Она переводит взгляд на Нику и мягко улыбается уголками губ, глядя как та заинтересовано вслушивается в звучание нового слова и пытается повторить, а после радуется, произнося его верно. — Всё ещё практикуешься? — Лана снимает наушники, сворачивает их, кладёт на крышку ноутбука и встаёт со стула, направляясь к соседке. — Да… Прости, если мешала, — извиняется Нейман, убирая телефон на тумбочку. Ника берёт подушку и кладёт её на колени, обнимая. — Ты сериал смотрела? — Ага, «Великолепный век», — отвечает Руслана, садясь на кровать. Она поворачивает голову и берёт в руки Игната, разглядывая его. — И ты не мешала, не волнуйся. Я смотрела в наушниках, не хотела, чтобы сериал мешал тебе. — Моя бабушка его постоянно смотрела, потом маму на него подсадила. Я, конечно, не осуждаю, но мне особо это не зашло… — рассказывает, не поднимая глаз и воды кончиком пальца по подушке. — Ну, у всех вкусы разные… А какие сериалы тебе нравятся? — уточняет Лана. Девушка убирает с кровати покрывало и кладёт около подушки дракона. — Хм… ну, мне очень понравился «Шерлок»… Ты его смотрела? — в голосе слышится то же воодушевление, какое было в тот момент, когда она увидела на листе пятёрку с минусом. Вспоминая об этом, Руслана в очередной раз улыбается. Приятно понимать, что Нику что-то радует. Счастье других делает саму Ерофееву чуточку счастливее. — Да, кстати, но досмотрела только до второго сезона. Знаешь, мне больше нравится «Ганнибал». Смотрела когда-нибудь? — Подожди, это тот, который «Молчание ягнят?» — Не-а. Просто Ганнибал, просто сериал. Можем посмотреть его сейчас, но сомневаюсь, что ты потом нормально уснёшь. Если, конечно, ты очень впечатлительная. — С этим проблем не будет. — девушка подмигивает и встаёт с кровати. — Да ну? — Я же не одна тут живу, с тобой нестрашно. Он на английском? — уточняет Ника, вставая с кровати. Она идёт к столу и берёт ноутбук, намереваясь найти сериал. — Да. Ты хочешь посмотреть в оригинале? — Мне кажется, так будет… атмосферно, что ли? — Нейман улыбается и пожимает плечами, вводя пароль. Она быстро печатает, тихо стуча по клавиатуре пальцами, и через минуту смотрит на Руслану. — Всё, я нашла. Ника ставит ноутбук на кровать подруги, сама ложится рядом, устраиваясь поудобнее. Появляется реклама букмекерской компании, которую просто невозможно пропустить, и Нейман смотрит на Лану, не желая смотреть на экран. — Кстати, а что насчёт олимпиады? Тебе Ирина Ярославовна уже что-нибудь сказала? — Да… Она заполнила анкету, так что я участвую. Только проблема в том, что мне в следующую субботу придётся встать часов так в семь или восемь. В общем, было бы хорошо, если бы не было так грустно. — И ты всё это время будешь повторять темы? — Придётся, — отвечает Руслана и пожимает плечами, роняя усталый выдох. — Теперь я вспомнила, почему так не любила участвовать во всём этом. Вроде и надо, это же плюсы, но вставать в целых восемь утра в субботу!.. Нужно было отказываться. — Да ладно, не говори так. Может, ты познакомишься там с кем-нибудь?.. Интересным?.. — с некоторой грустью добавляет Ника и всё равно улыбается — подбадривает. — Зачем знакомиться ещё с кем-то? Я уже знаю тебя, мне больше никого не надо. — Ерофеева нажимает на «пропустить рекламу» и начинает смотреть серию, пока Нейман рассеянно пытается собрать мысли в кучу. «…мне больше никого не надо.» Эти слова успели остаться где-то в глубине души всего за пару секунд. Ника опускает взгляд и улыбается ещё шире, только теперь самой себе. Слышать что-то подобное от Русланы приятно. Это заставляет чувствовать себя особенной, ловить каждый взгляд, каждое слово и движение. Нейман вслушивается в речь персонажей на экране ноутбука, чувствует, как касается правым плечом оголённого плеча Ланы, с которого съехал треугольный вырез тëмно-бежевого пуловера. Ника неосознанно обнимает себя за плечи и чувствует тонкие шрамы на коже. Сразу вспоминается день, когда Ерофеева спросила о кошке, а после получила обещание, что ей обо всём расскажут чуть позже. А рассказать очень хочется. Нейман никогда не говорила об этом с мамой, потому что не хотела беспокоить, думала, что испортит ей настроение собственной глупостью. С отцом возможность поговорить выпадала не так часто, в конце концов, жизнь в разных странах и нахождение вдали друг от друга доставляют некоторые неудобства. А когда такая возможность всё же появлялась, то их часовых разговоры затрагивали все темы: от котов в интернете и до секретов мироздания. Но одну определённую тему Ника всегда обходила. Даже когда Александр с явным беспокойством спрашивал у неё, есть ли что-то, о чём она ещё хотела бы ему рассказать, то девушка открещивалась и убеждала отца, что всё хорошо, просто иногда ей бывает одиноко. И вот теперь появляется Руслана. Прекрасный человек, которому можно доверять. От неё не ждёшь подставы или разглашения секретов. Как ранее успела заметить Нейман, Ерофеева предпочитает не лезть в чужие дела и заниматься тем, что конкретно ей нужно. Лана производит впечатление вполне взрослого человека, с которым возможно поговорить и обсудить всё, что успело накопиться за это время, потому что ещё ни одному человеку Ника не доверялась так же сильно, как и Руслане.***
Серия заканчивается, а вместе с ней засыпает и Нейман. Лана выключает ноутбук, аккуратно встаёт с кровати, практически перешагивая через расслабленное тело подруги, и ставит устройство на зарядку. Она успевает рассмотреть стикеры на крышке: всё те же японские маскоты, где-то просто наклейки со снимками природы и неба, между крупными есть мелкие, в основном в форме сердец и цветных кругов. Это всё будто отражает Нику, внутренний мир которой цветёт и сияет подобно её улыбке и части комнаты. Руслана никогда не была фанаткой ярких цветов и подобного стиля, но то, что всё это использует Нейман, заставляет Ерофееву пересматривать свои взгляды, думать, что это не странно, а очень даже красиво. Девушка поворачивается и опускает взгляд на спящую на её кровати Нику. Её грудь во сне медленно поднимается и опускается, рот чуть приоткрыт, отчего розовые губы слегка обветрились, тёмные волосы ложатся на лицо и плечи, а руки обхватили белого дракона и обняли его. Ерофеева ложится рядом, стараясь не разбудить Нейман. Сначала Лана просто смотрит, просто наблюдает за сном, как иногда делает сама Ника. Однако вскоре пойти против желания не получается и Руслана медленно кладёт ладонь на голову подруги. Она опускает её, гладя каштановые волосы, пропускает пряди меж тонких пальцев и слабо улыбается. Ей нравится вот так прикасаться к ней, может, хотелось бы большего, но Ерофеева не рискует переходить границы. Девушка поворачивается лицом к стене и обнимает себя за плечи, прикрыв глаза. С этим ничего не получается сделать. Так не должно быть, Лана знает это с детства, но совладать с собой сейчас не в состоянии, хоть и всячески себя останавливает. Волосы, аккуратно завившиеся от влажности в течение дня, глаза, мирно прикрытые во сне, губы с приподнятыми уголками, отчего кажется, будто Ника всегда улыбается, эти родинки Кассиопеи на плече — всё так близко, но недосягаемо. А дорожка из тонких шрамов по-прежнему не даёт покоя. Нейман обещала рассказать об этом как-нибудь позже, А Лана ей верит, потому что знает, что рано или поздно, но Ника своё обещание сдержит. Ерофеева смотрит в тёмный потолок и грустно вздыхает. Начинает казаться, просто появляется ощущение, догадка, что у этих шрамов грустная история. Наверное, Нейман даже сделала это сама. Но из-за чего? Явно не от хорошей жизни. У самой Русланы остались едва заметные шрамы на коленях. Лет в восемь, когда мама вернулась с родительского собрания, Лана настолько переживала из-за полученной недавно тройки, что исцарапала колени от волнения. Кажется, будто эта история глупа и даже забавна, но тогда об этом хотелось бы с кем-нибудь поговорить. Интересно, а у Ники такое бывало? Она упомянула развод родителей, вероятно, это оказало своё влияние на неё. Хочется поговорить и прояснить некоторые моменты, если нужно будет. А пока остаётся ждать, когда сама Нейман решит рассказать — давить на неё не хочется.