***
Пробки заметно усложняют движение на шоссе. Конечно, по пятницам ведь всегда так. Таксист поворачивается к девушкам и с неловким видом объясняет: — Прошу прощения, но мы приедем на полчаса позже — это в лучшем случае. Пробки просто ужасные. — Ничего страшного, — отвечает Ника. — Главное, что вообще доедем. — Это точно, — поддерживает Рус и прикрывает глаза, отворачивая голову к окну. Огни ночного города уже не проносятся перед глазами со скоростью света, а просто стоят на месте. В окнах многоэтажных домов видны нечёткие силуэты людей, занимающихся обыденными делами. Интересно наблюдать за тем, как те, кого ты видишь впервые, кого совсем не знаешь, живут своими обычными жизнями. Нейман закидывает ногу на ногу, поворачиваясь к окну со своей стороны. В этом направлении расположен лесопарк, по которому в такой поздний час всё ещё гуляют люди. Кто-то ведёт собаку с или на прогулку, кто-то сам идёт домой. Обычные люди, обычные дела, обычные жизни. И абсолютно не верится, что таких ещё восемь миллиардов… Ника чуть вздрагивает и неполностью оборачивается, когда ощущает прикосновения Русланы. Девушка опускает взгляд вниз, на свою ладонь, лежащую на сидении. Рус касается кончиками пальцев тыльной стороны ладони Ники, отчего кожа на руке Нейман покрывается мелкими мурашками. Ника переворачивает ладонь и переплетает свои пальцы с пальцами Ланы, после чего сжимает холодную ладонь, будто боится отпустить. Будто после Рус пропадёт навсегда… Ерофеева не смотрит на Нику, даже не пытается обернуться, а молча наблюдает за огнями в окне. На губах мелькает слабая уставшая улыбка. Рус закрывает глаза, будучи не в силах бороться со сном, и засыпает.***
— Рус… Рус, просыпайся. Мы приехали, — будит Ника, тряся подругу за плечо. Лана открывает глаза и осматривается: вокруг очень темно, только деревья, вдалеке замёрзший пруд, а впереди ворота, освещаемые фарами такси. На секунду появляется сильное чуство страха. Рус резко поворачивается к Нике и вопросительно смотрит на неё. В голову лезут мысли о похищении. — Давай, мама уже ждёт. «Ты здесь живёшь?!» — хочется спросить Руслане, но она сдерживается и спокойно отвечает: — Хорошо. Рус отстëгивает ремень безопасности и выходит из машины, забирая с собой сумку. Она быстро забирает чемодан из багажника и идёт вслед за Никой к воротам её дома. Нейман открывает их пультом, и вскоре обе оказываются во дворе. Ерофеева щурится, присматриваясь, и видит женщину среднего роста, бегущую к ним навстречу с накинутым на плечи пальто. — Девочки! Приехали наконец? Я вас на час раньше ждала, — говорит Елена, кутаясь в пальто. — Мы всё это время в пробке стояли, — отвечает Рус и пожимает плечами. — Я Руслана, приятно познакомиться. — Елена Сергеевна, можно просто тётя Лена. — женщина улыбается Лане и крепко обнимает, после чего переключает внимание на дочь. — Ника! А где шарф? Главное, шапка где? Ты так и приехала? — Да нет же, всё в сумке, я просто уже не стала надевать, тут от машины до дома добежать… Рус может подтвердить. — Подтверждаю. — Вот дурочка, — говорит Елена Сергеевна и, улыбаясь обнимает дочь. — Так, идите, заходите в дом. Ланочка, чувствуй себя как дома. Троица входит в дом, волоча за собой по снегу чемоданы с вещами. Ника подходит к Руслане со спины, снимает с неё куртку и вешает её в шкаф, после чего сама раздевается и вешает верхнюю одежду на ту же перекладину в шкафу. — Моя комната наверху, предлагаю сначала оставить там все вещи, а потом спуститься и поужинать, — говорит Ника, кивая на лестницу. — О’кей, — отвечает Рус. Она сдвигает чемодан с места и переводит взгляд на подругу. — Надо чем-нибудь колёса протереть, а то весь пол мокрым будет. — Да уж… Вот, возьми. — Ника достаёт из сумки пачку сухих салфеток и протягивает пару штук Лане. Сама Нейман кладёт чемодан на бок и протирает его колёса, в которых успели застрять мелкие камни и комки снега. — Так, ну, вроде всё. — Лана ставит чемодан вертикально и поднимает его за ручку, готовясь нести вверх по лестнице. — У меня тоже. Тогда пошли. Девушки поднимаются вверх, неся за собой вещи. Рус доходит до второго этажа и, устало вздыхая, ставит чемодан на пол. — Фух… Я вроде немного вещей взяла, но всё равно тяжело. — И не говори… Я вообще половину вещей в интернате оставила. Руслана удивлённо вскидывает брови, глядя вниз, на чемодан Ники. — А я ещё думала, почему ты так быстро собралась. Нейман улыбается и пожимает плечами. Она подходит к одной из дверей, открывает её и заходит в комнату. Ника по памяти находит в темноте выключатель и включает свет. — Та-да! Проходи, Рус. Лана входит в комнату вслед за Никой и останавливается, удивлённо осматриваясь. Комната Ники выглядит как её половина в комнате в интернате, но больше в несколько раз. Ровно посередине, как раз над кроватью, стоящей не где-нибудь у стены, а по центру комнаты, висит лампа с голубыми бабочками. По всему потолку развешана гирлянда с тёмно-зелёным плющом. Вся мебель белая, на полу лежит белый пушистый ковёр прямоугольной формы. Стены украшены разноцветными рисунками и картинками, а на рабочем столе по обе стороны от большого монитора стоят семейные фотографии в белых рамках с наклеенными на них божьими коровками и пчёлами. — Вау… — Рус прикрывает за собой дверь и смотрит на Нику. — Тут чертовски красиво, ты знаешь? — Теперь знаю, — отвечает Нейман, смущённо улыбаясь. Несмотря на многочисленные украшения и декорации, которые смотрятся совсем не вычурно, а гармонично рядом друг с другом, Ника редко слышала, чтобы её комнату называли красивой и так искренне ею восхищались. Подруги из предыдущей школы гораздо чаще советовали Нейман повзрослеть и пересмотреть свой стиль, потому слышать слова Русланы было вдвойне приятно. — Да ну, тебе никогда не говорили этого? — Вообще, нет. Ну, до тебя, может, человека два, а так больше никто. В глазах Ники виднеется грусть, и, замечая это, Лана подходит ближе к подруге и кладёт ладонь на её плечо. — Главное, что тебе нравится. Нейман ничего не отвечает, но по глазам Рус точно может сказать, что девушка говорит ей «спасибо». С первого этажа слышится голос Елены Сергеевны, зовущей на ужин Руслану и Нику. Нейман, будто очнувшись ото сна, идёт к двери и говорит: — Пошли ужинать, а чемодан пока что здесь оставь. Лана кивает и идёт вслед за подругой. Они быстро спускаются и заходят на кухню, где уже ждёт Елена Сергеевна. Ника садится рядом с матерью, а Рус присаживается напротив Ники, после чего улыбается ей и желает приятного аппетита. — Забыла сказать это при нашей встречи, но я очень рада наконец увидеть тебя вживую, Лана, — говорит Елена Сергеевна, разрезая мясо в тарелке перед собой. — Я тоже, — отвечает Рус. — Ника обо мне рассказывала? — О, да! И очень много, кстати говоря. Я даже надеялась, что ты приедешь вместе с ней к нам на осенние каникулы, но увы. — А-а-а… точно. Ника приглашала меня, но к тому моменту я уже решила, что к себе домой поеду. — Жаль! Очень жаль! — отмечает Елена Сергеевна. — Так, ну и какие планы у вас на каникулы? — Да мы особо ничего и не планировали, да? — Ника смотрит на Рус, а та пожимает плечами и отвечает: — Я за любой кипиш кроме голодовки. — Знаешь, мам, мы же ещё подарки на Новый год друг другу не купили. И в Германию тоже надо отправить… Может, тогда завтра за ними поедем? — Да, кстати об этом… — Рус вспоминает о кружке, которую хотела Ника на Новый год, но решает при ней не спрашивать о гончарных мастерских поблизости. — Я попозже кое-что у Вас уточню. — Хорошо. Буду рада тебе помочь.***
Ужинать они заканчивают поздно, примерно через три часа после начала. Обсудив наконец всё, что только можно было, Елена Сергеевна выходит из-за стола и относит к раковине опустевшие тарелки. — Давайте помогу, — вызывается Рус, беря тарелку, в которой недавно лежали нарезанные овощи. — Рус, сиди. Давай лучше я. — Нейман берёт ту же тарелку в свои руки. — Мне нетрудно, — отвечает Лана, но Ника тянет посуду на себя, отчего та вылетает и падает на пол. — Говорю же, что нетрудно… Елена Сергеевна выглядывает из-за стены между кухней и столовой, смотрит на пол и приоткрывает рот. — Все живы? Никто не поранился? — Да нет, мам, всё в порядке. Я сейчас соберу. Извини, что разбила. — Да ладно, зато это к удаче, — отвечает женщина и скрывается за стеной. Нейман опускается на колени и тянется к осколкам. То же самое делает и Руслана. Ерофеева берёт мелкие осколки как можно более аккуратно и кладёт их в сложенные на ладони салфетки, чтобы не порезаться. Однако и тут Ника оказывается впереди. Девушка пытается поднять небольшой осколок, но резко отдёргивает руку и прикладывает подушечку безымянного пальца к губам, собирая кровь. — Ник, ну ты чего? — Рус берёт подругу за руку и осматривает порезанный палец. — Вот блин… Аккуратнее надо быть. — она несильно щёлкает Нейман по лбу и встаёт с пола, собирая оставшиеся осколки. — Сейчас выброшу и вернусь. Рус возвращается через пару секунд с пластырем, который ей дала Елена Сергеевна, и спиртовой салфеткой. Девушка осторожно обрабатывает порез и обклеивает палец пластырем. — Спасибо, — благодарит Ника и обнимет Лану. — Пожалуйста. Но больше к осколкам не лезь. Нейман неосознанно смотрит на Рус, не отрывая взгляда, а та молча улыбается ей. Щёки Ники чуть розовеют. — Девочки, раз уж спать пока не будете, не хотите сыграть во что-нибудь? — спрашивает Елена Сергеевна, выходя с кухни. — Во что? — спрашивает Лана. — Ну, у нас есть Уно, Монополия, Мафия, шахматы и… нарды, по-моему? Но их долго искать придётся, мы давно их не доставали. — Вы умеете в нарды играть? — удивляется Руслана, смотря сначала на Елену Сергеевну, а после — на Нику. — Да как-то по молодости научилась. Я тогда в университете училась в другом городе и жила в общежитии, а моя соседка как раз из Армении была. Она меня и играть научила, и говорить чуть-чуть… До сих пор с ней общаемся, вот как раз созванивались, пока вы ехали, — обыденным тоном рассказывает Елена Сергеевна. Рус удивлённо приоткрывает рот, снова переводя взгляд на подругу. Нейман в ответ улыбается и пожимает плечами. — Так, ну во что сыграем? — переспрашивает женщина. — О, а давайте в Уно. Рус, ты же играла уже? — спрашивает Ника, бодро направляясь в зал. — Да, но очень давно. — Ничего, если что, то помогу. — Нейман подмигивает ей и уходит вперёд. Троица входит в зал. Елена Сергеевна садится на кресло, Рус — на кресло рядом с ней. Нейман открывает один из шкафов, стоящих по обе стороны от большого телевизора, и достаёт маленькую коробочку с картами. Она садится на диван рядом с Ерофеевой и принимается тасовать карты. Спустя три минуты Ника раздаёт всем по семь карт, достаёт случайную карту, жёлтую семёрку, кладёт её на середину журнального столика, а колоду ставит рядом. — Кто начнёт? — спрашиват Рус. — Давай ты, с тебя и начнём, — отвечает ей Елена Сергеевна. — Ходим по часовой стрелке. — О’кей… — тянет Лана, выкидывая две жёлтые тройки. — Я же могу так сделать? — уточняет она у Нейман. — Да, насколько я помню. Так, я следующая, да? — Рус в ответ кивает. Ника выкидывает жёлтую карту с двумя маленькими карточками на ней. Елена Сергеевна недовольно цокает и берёт две карты, после чего радостно вскидывает брови. По всей видимости, карты попались хорошие. Рус выкидывает две точно такие же карты: одну зелёную и одну синюю. — Так же можно? — снова уточняет Лана. Ника смотрит на карты с безысходностью и отвечает: — Да, Рус. Можно… — девушка тянется к колоде и берёт четыре карты. Елена Сергеевна кладёт сверху синюю карту с двумя стрелками и с улыбкой смотрит на дочь. — Мам, ну блин! — Ника бросает две семёрки: синюю и красную. Руслана задумывается, глядя на оставшиеся у неё три карты: плюс четыре, зелёную и красную шестёрку. «Блин, удачные карты… Главное, чтобы никто плюс два или плюс четыре не подкинул.» Она берет шестёрки и, прежде чем бросить их, спрашивает: — По-моему, если одна карта остаётся, нужно сказать «Уно», да? — Да, иначе ты должна будешь карты взять, — отвечает Елена Сергеевна. — О’кей. — Рус бросает карты и говорит: — «Уно». Елена Сергеевна смотрит на шестёрки с удивлением, после чего берёт карту из колоды и сразу бросает сверху зелёную двойку. Ника молча кладёт синюю, красную и жёлтую двойки, довольно улыбаясь. Рус аккуратно кладёт сверху последнюю карту и говорит: — Меняю на красный. — Ты точно о-очень давно в последний раз играла? — спрашивает Елена Сергеевна, беспрекословно беря четыре карты. — Точно, точно. Я некоторые правила даже забыть успела. — Ладно, поверю тебе, — задумчиво отвечает женщина. — Ходи, Ник. Ника бросает зелёную «плюс два», в ответ на что Елена Сергеевна выбрасывает ту же карту, только красную. Нейман несильно бьёт себя по коленке и берёт четыре карты. Игра между Никой и Еленой Сергеевной продолжается около пятнадцати минут. Рус наблюдает за ними: практически злящейся Никой и довольной Еленой Сергеевной, кидающей всё новые и новые карты. Наконец женщина выбрасывает последнюю карту и радостно поднимает руки. Нейман вымотанно смотрит на мать, кладёт голову на ладонь, накрывая ею глаза, и бросает на стол все карты, что у неё остались. — Поздравляю, — говорит Лана, после чего устало зевает. — Спасибо, Рус, спасибо, — благодарит её женщина. — Ну что, спать? Завтра ещё раз сыграем, если хотите. — Я бы не отказалась, — отвечает Рус, вставая с кресла. — Ника, проводи, пожалуйста, Лану. — Да, сейчас. Спокойной ночи, мам. — Спокойной ночи, — вторит ей Руслана. — Спокойной, девочки. Ника и Рус быстро поднимаются по лестнице. Девушки заходят в комнату и садятся на пол возле открытых чемоданов. — Мы же спать будем? — спрашиват Лана, доставая новую пижаму. В последний визит домой Рус взяла из дома набор, который ещё в прошлом году ей подарила мама: чёрные шёлковые штаны и рубашку. Однако как они пылились в шкафу дома, так и продолжили пылиться в шкафу в интернате. И только теперь Лана наконец решила их взять. — Можем в лесу погулять, но вряд ли мы вернёмся оттуда живыми. — Медведи, что ли? — Рус достаёт из чемодана зубную щётку и встаёт с пола, закрывая крышку чемодана. — Сплюнь! — Руслана послушно стучит по голове, не найдя поблизости ничего деревянного. — Не медведи, нет. Просто сейчас очень холодно, снега много, а там ещё и болота. Мало ли куда попасть можно… Так что настоятельно не советую. Иди лучше умывайся. Ванная за соседней дверью справа. Ерофеева благодарит Нику, а сама выходит в коридор. Она заходит в ванную и включает свет, но удивляется, замечая, что в комнате нет источников света, находящихся на потолке. «Очень неудобно, наверное.» — мелькает мысль в голове, но сразу отпадает, стоит только подойти к круглому зеркалу с подсветкой по периметру. — «А нет, беру слова обратно.» Рус быстро умывается, желая поскорее лечь спать и проснуться уже в следующем дне, тридцатого декабря. Странно. Послезавтра Новый год, а она не у себя, рядом с родителями, а у Ники. Думая об этом, Лана удивляется, как она умудрилась не поссориться с матерью при обсуждении этой темы. Лана возвращается в комнату. Нейман уже расправила кровать и теперь взбивает подушки. Она отходит к шкафу и возвращается ещё с двумя подушками. — О, ты уже вернулась? Тебе нужна вторая подушка? Просто я постоянно на нескольких сплю, так намного мягче. — Да, давай, — соглашается Рус, расчёсывая волосы. Она несильно ёжится, замечая, что в комнате холодновато. Ника забирается под одеяло и накрывается им с головой. Лана ложится на противоположной стороне, кутаясь в пуховое одеяло, но этого оказывается недостаточно — всё ещё холодно. Тогда Рус поворачивается к Нике и обнимает её со спины, чувствуя, насколько Нейман тёплая. — Тебе холодно? — спрашивает Ника, ощущая прохладу шёлка. — Очень, — отвечает Лана. К её удивлению, Нейман поворачивается к ней и обнимает ещё крепче, пытаясь согреть. Всё это кажется нереальным. Хочется ущипнуть себя за руку, да посильнее, чтобы убедиться в достоверности происходящего. Но Рус выбирает не рушить идиллию и просто отдаться моменту, от которого так и веет теплом.