Отцы и дети

      Прошло два года с прошлых событий. За это время практически все внутри клана Узуй изменились. Результаты тренировок, вследствие которых улучшалась их физическая форма, дали о себе знать, превращая детей в машины для убийств, коими и должны были быть шиноби.       Кацу с каждым годом становился все бледнее и злее. Было видно, что жизнь в нем постепенно угасала, однако вместо старческой безмятежности и спокойствия в нем поселились мрачная , почти что безумная решимость довести дело до конца.       И не в нем одном.       Все тот же летний день, все та же площадка, впитавшая в себя литры пота с кровью. Касуми лежит на земле, держась за вытекший глаз, из которого сочится красная жидкость. Вокруг нее сидят ее братья и сестры. Акайо быстро обрабатывает рану раствором из склянки, которую постоянно носит с собой в заднем кармане штанов. Фудо держит девушку за плечи, чтобы та не дергалась, а остальные пытаются ее успокоить. Она не плачет, а рычит. Рычит от стыда, боли, безысходности и... обиды. — Нобу, что ты натворил? Какого черта это было?! — взорвался Исаму, подойдя к младшему брату и схватив того за ворот кимоно. — Она сама не отбила иглу. Разве я виноват в этом? — искренне удивился мальчик, смотря прямо в глаза брата. — Мы же должны быть сильными. Нас этому учили.       Исаму стиснул зубы, не в силах что либо ответить, ведь диалоги никогда не были его сильной частью. Мысленно он понимал, что братик прав. Их этому учили всю жизнь. Однако было в этом что-то неправильное. Он все пытался сформулировать мысль, пока сзади не раздался голос Касуми. — Оставь его. Он прав, я сама виновата. — девушка поднялась, отодвинув в сторону руку Фудо, который пытался придержать ее, думая, что она сейчас упадет. Глаз был перебинтован, ватка уже стала красной от продолжавшей течь крови. В руке Касуми держала оружие, которое лишило ее глаза - иглу. Около десяти сантиметров в длину и один в ширину оно казалось смешным оружием в открытом бою. Однако его потенциал раскрывался на полную во время скрытных операций. За такое Кацу даже похвалил сына, что удивило всех остальных. Он никогда никого не хвалил, это было невозможным.       Остальные смотрели на Нобу как на врага народа, пока тот непонимающе мигал глазами. — Довольно слез, — прорычал Кацу, который все это время наблюдал за обстановкой. — Нобу прав, Касуми ошиблась и поплатилась за это. Вот вам урок: всегда будьте начеку, даже со своими близкими. — Но отец, это непра.. — крикнул было Узуй, однако его перебил Кацу. — Довольно! День без еды. Еще слово — и лишу твоих жен возможности посещать тебя.       Полгода назад Кацу подписал контракт с тремя семьями. По нему они обязались передать по одной дочери в жены Тенгена Узуя. Клан Узуй хоть и был в упадке, однако некоторое влияние они сохранили. Во всяком случае, они были лучше многих мелких кланов, с одними из которых и был заключен контракт.       Тенгену это не нравилось. Иметь сразу трех жен? Сложно любить одного человека, а тут надо уделять время всем и сразу. Его отцу было проще, ведь он рассматривал жен как некий объект, который нужен был для продолжения рода.       По рассказам Акайо, Кацу даже не плакал, когда умерла одна из его жен во время родов. Он лишь недовольно цокнул языком, расстроившись, что больше отпрысков сделать не получится. Таков был взгляд Кацу Узуя и он был полностью противоположен взгляду Узуя Тенгена. — Да, отец, — послушно поклонился он, а затем пошел вместе с остальными в дом на передышку.       Утро. Прекрасное раннее утро, чтобы приятно потянуться, поев свежей, только что приготовленной еды, либо пойти искупаться в прохладной воде, ведь на тот момент было знойное лето. Этим и занимались другие семьи, ведь даже шиноби должны отдыхать, какими бы сильными они не были.       Но клана Узуй это не касалось. Кацу был настолько разозлен тем, что Тенген посмел ему перечить, что решил прогнать всех детей через еще одну адскую тренировку. Яма с кольями, затем спарринги, физические упражнения и так по кругу, в течение нескольких часов. Без еды, воды и отдыха. — Я... я больше не могу, — прошептала Асами, упав наземь, так и не отжавшись последний раз. Она тяжело и хрипло дышала, пытаясь подняться и понимая, что сейчас будет. — Асами, вставай, живо! Не позорься! — крикнул Кацу, подходя ближе вместе со своей постукивающей по земле палкой. — Отец, я правда не могу. Мне тяжело, вот тут, — она показала на середину грудной клетки, где были дыхательные пути. Ее голос слегка сел и она начала немного кашлять, умоляюще смотря в лицо своего учителя. — Мне все равно, где у тебя болит. Дополнительные сотня отжиманий и день без еды. Не смей подавать дурной пример остальным! — рявкнул он, ткнув девочку палкой, отчего та всхлипнула, но все же продолжила упражнение, дрожа от перенапряжения.       Внутри Тенгена все кипело. Остальные, казалось, уже смирились с таким поведением отца. Они лишь жалобно смотрели на свою младшую сестренку, не пытаясь помочь. Их воля, их собственное "Я" было сломано и выброшено еще давно. Внутренний стержень, который есть у любого уважающего себя человека, уже заржавел и согнулся, и дети даже не пытаясь перечить.       Тенген был таким же. Он молча склонил голову, смотря на пыльную землю, на которой были видны капельки пота, и продолжил отжиматься, скрипя зубами.       Этой ночью Асами стонала. Акайо незаметно проник в комнату, а затем известил всех остальных, стараясь не разбудить Кацу. Сейчас все дети сидели у девочки в комнате, перешептываясь.       У нее был жар. Безумно сильный. Создавалось ощущение, что у девочки внутри пылает маленькое солнце. — Дыхание затруднено, взгляд заплыл, — сказал Акайо, полностью осмотрев ее. Сейчас девочка лежала полностью голая, изнемогая от лихорадки. — У нас нет нужных лекарств. Ей требуются отдых и уход. Хотя бы неделю, и тогда она поправится. Думаю, я смогу сделать с помощью своих трав что-нибудь. Однако...ну, вы сами понимаете, — опустил он голову.       Все прекрасно понимали, о чем он. Текущих ресурсов было недостаточно для того, чтобы вылечить Асами. Их клан был слишком беден для того, чтобы достать лекарства, а Кацу слишком непримирим, чтобы разрешить отдохнуть девочке хотя бы денек. Плохо, все очень плохо. — Я могу достать лекарства, — немного подумав, подал голос Узуй. Все в надежде посмотрели на него и только тяжелое дыхание Асами прерывало образовавшуюся звенящую тишину.       Тенген скользил по ночной деревне, словно тень. Его умения нельзя было назвать боевыми, но они идеально подходили для шиноби. Техника манипуляции звуком была очень коварным оружием в умелых руках. "Дыши, дыши глубже", — проговаривал он про себя, сосредоточившись на ощущении скользившей внутри него маны, которая глушила любые звуки в небольшом радиусе около него. Эту способность он освоил совсем недавно, но старался пользоваться ей как можно чаще, предвидя момент, когда она может ему пригодиться.       Он скользнул в знакомый поворот, минув пару закрытых на ночь лавок, и остановился около двери, занеся руку в нерешительном стуке. Помявшись, Узуй все же постучал. Ровно три раза, с интервалом в две секунды. Безмятежно спавшие жители дома ничего не почувствовали, однако Тенген знал, что его услышали. Из открывшейся двери выскочила девушка в наспех накинутом кимоно. Она спешила, потому что этот стук означал дело срочной важности. — Хинацуру, - нежно прошептал Тенген, слегка улыбнувшись. Он любил ее, как и остальных двух будущих жен. Но любил сострадальчески, сочувствуя их судьбе. Выход замуж не по любви был для него загадкой и вызывал небольшое отвращение к тем, кто это устроил.       Он все объяснил. Описал ситуацию настолько быстро и коротко, насколько это было возможно. Как же это было унизительно, просить помощи у практически незнакомого человека, который в будущем хоть и станет ему родным. Но Тенген был готов опуститься еще ниже, лишь бы помочь малышке Асами.       Он хотел вновь увидеть ее жизнерадостную улыбку, дарящую такую же радость всем вокруг и заряжающую энергией на день вперед.       Девушка кивнула, скрывшись в доме, а через минуту вышла обратно, передав парню пару склянок с тягучей жидкостью. — Спасибо... Я не знаю, как тебя отблагодарить, — поклонился Тенген. — Не благодари. В конце концов, в будущем мы станем семьей и будем помогать друг другу, — Хина мягко улыбнулась и поспешно скрылась в доме, аккуратно закрыв за собой дверь.       Лекарство, которое передала Хинацуру, подействовало уже на следующий день. Жар у Асами спал, но ее продолжало слегка лихорадить, да и общее состояние оставляло желать лучшего. Однако она смогла пойти на тренировку.       Кацу, будь он проклят, все видел и даже ухом не повел в ее сторону. Девочка продолжала заниматься, превозмогая боль. Из-за постоянных нагрузок ее редкий кашель перешел в хронический. Детский голос, который раньше пестрил радостью, сейчас стал охрипшим. Поэтому девочка большей частью времени молчала, стесняясь себя.       Исаму, в один момент подвернувший ногу, вот уже несколько лет мучался от постоянных болей из-за того, что ему ее неправильно вправили. Семья Узуй не могла позволить себе врача, а Кацу, который, по идее должен был разбираться в первой помощи, отказался помогать, под своим обычными предлогом тренировок.

***

      Сегодня был праздничный день. Но праздничный лишь в понимании Кацу. Впервые на миссию отправлялся один из членов его семьи - Тенген Узуй. За все время он стал чуть ли не сильнейшим и физически, и духовно. Слишком массивная фигура для 15-летнего парня, наличие способностей и несгибаемая воля - все это сыграло роль при выдаче нового задания.       Тенген махнул рукой на прощание, уходя из дома. Мысленно он молился, чтобы ничего не произошло в его отсутствие. Дрожь от будущей смены обстановки приятно щекотала его тело, пока он бежал прочь из деревни, навстречу своему небольшому приключению.