Taxidermy

Всю неделю, каждое утро и вечер Ви проводила с Виктором, как его личный ангел-хранитель. Провожала его с дома на работу и с работы домой. Всё было спокойно. Того незнакомца она больше не видела, хотя и чувствовала его незримое присутствие. Он наблюдал, возможно, выжидал чего-то. И от этого было ещё беспокойнее. В голове крутились с десяток вопросов, и ни на один у неё не было точного ответа. Ви никогда не задумывалась о том, что делают заказчики, если исполнителю не удаётся выполнить задание. Фиксер, понятное дело, найдёт нужного человека. Но в этом конкретном случае она была согласна с Джеки — это не фиксер. Здесь что-то личное. И этот незнакомец в форме — явно не наёмник. Потому что будь он им — уже давно бы убил или, по крайней мере, попытался. За эту неделю у Ви было всего два заказа. Без убийств — только кража и диверсия. А это она, тихая и ловкая, умела делать хорошо. Получив деньги от мистера Хэндса, приятно отметила, что спалось ей все эти дни куда лучше. Практически не мучали кошмары и бессонница. Даже шум ночной, сходящей с ума Пасифики не так мешал. Ви навела порядки в квартире, заполнила холодильник относительно здоровыми продуктами, хоть и ехать за ними нужно было через полгорода на один из рынков в Джапан тауне. Приготовила настоящую пасту по рецепту мисс Эрнандес на ужин. Пусть и пригласить никого она не могла, но сама вкусом насладилась. Что-то внутри расшевелилось — так отчаянно захотелось понять и попробовать — как это, жить как обычные счастливые люди. На следующий день купила и установила нагреватель воды. Стоя под тёплым обволакивающим душем, расплакалась впервые за много лет. Выйдя из ванной комнаты, остановилась перед зеркалом — критично осмотрела своё тело: слишком много кожи, слишком много уязвимости. Взгляд скользнул к ладони, самому защищённому участку. Она осторожно коснулась хромовых деталей и кусочков синтокожи — чувствительность присутствовала, но не шла ни в какое сравнение с кожей настоящей. Внутри что-то дернуло. Она отрешённо подняла правую руку и провела кибернетической ладонью по груди. Чувствительная кожа тут же покрылась россыпью мурашек, а маленький аккуратный сосок стал твёрже и ещё меньше. Она безразлично рассматривала свою грудь. Возможно, в ней и было что-то красивое, но необученному мозгу не за что было зацепиться. Она смотрела и видела слабость. Что-то до безобразия хрупкое, закованное в доспехи болезненного отвращения. Ви поспешила отвести взгляд и одеться. Утро вторника снова встретило тяжёлой мрачной погодой. В такие дни она чувствовала себя как будто немного легче, и сладковатые запахи Найт-Сити словно растворялись в прохладном воздухе. В восемь она была уже у Виктора, и рипер, выдвинувшись из дома через 15 минут, шёл, даже не подозревая о том, что идёт совсем не один. По этому поводу угрызений совести она совершенно не испытывала — убаюкивающее ощущение контроля над ситуацией заглушало чувство вины и стыда. Доведя рипера глазами до переулка клиники, Ви снова остановилась в забегаловке напротив. Взяла кофе и сэндвич и полностью сконцентрировалась на еде. Кто-то большой и тёплый поравнялся с ней. — Доброе утро, Джимми. Мне как обычно. Ви поняла, что этот голос она узнала бы даже будучи глухой. Джимми приветливо кивнул своему постоянному посетителю и засуетился за стойкой. Вик сел неподалеку и уткнулся взглядом в телефон, видимо, проверяя запись на сегодня. Она, стараясь не делать лишних движений, дожёвывала свой сэндвич. Если заметит её — придётся объяснять ему, что она тут делает. Ви тут же вспомнила, что за еду она ничего ещё не заплатила, и застонала про себя. Джимми поставил перед доком его завтрак в ланчпакете, и док, к её облегчению, расплатился и вышел, так и не глянув в сторону небольшой фигуры в темно-серой толстовке с капюшоном. Но внутри — и может, ей всего лишь это показалось — что-то разочарованно ухнуло. Ожидание теперь давалось ещё сложнее. Она подумала, не зайти ли ей к Мисти, но у девушки явно сегодня был аншлаг в магазине — и мешать ей не хотелось. Ви сидела, подперев подбородок рукой, бесцельно водила глазами по улице, спотыкалась о вывески, машины, людей. От скуки она заглянула на онлайн форум, где иногда перебивалась всякой мелочевкой. Тут же увидела свежее сообщение с предложением работы: какая-то девушка хотела взломать аккаунт своего бойфренда, чтобы убедиться, не изменяет ли тот. Ви хмыкнула про себя и быстро застолбила заказ, предложив самую низкую цену. Сумма мизерная, но практически моментальная. Через полчаса — ей все же пришлось немного повозиться — на счет упала сотка. После третьей чашки кофе Джимми, хозяин забегаловки, бесплатно налил ей четвёртую и отрезал кусочек своего только что испечённого яблочного пирога. Сказал, что яблоки настоящие, из сада его матери-кочевницы, которая живёт в 30 километрах к югу от города. Ви быстро справилась с десертом, сверила время и, недолго думая, снова подошла к хозяину забегаловки. Поскольку она не знала, какой кофе пьет рипер, а спросить у Джимми об этом не решилась, взяла все из меню — позиций было всего четыре. Джимми сделал ей приличную скидку. А Ви всё же уложилась в заработанную пару часов назад сотню. Спускаясь по лестнице к заветной двери клиники, Ви чувствовала, как коленки потряхивает. Не понимала, что это значит, но ей было приятно — и это было самым главным. Виктор обернулся, и на его лице что-то размягчилось: — Привет. Она только сдержанно кивнула и водрузила подставку со стаканами на стол. — Не знала, какой кофе ты пьешь, — чуть заметно повела плечами, — поэтому взяла всё, что было. Он глянул на неё, возможно это было удивление — она не очень поняла — и потянул уголок губы вверх: — Американо, — он потянулся и взял нужный стакан, отпил, — спасибо, Ви. То, как он бархатно и мягко произносил В и И… она снова чувствовала, что куда-то проваливается. Но только туда, где было сухо, тепло и очень мягко. Она всё так же осторожно прошла вглубь, сняла куртку и кинула на соседний стул, аккуратно забралась на кресло. Вик проводил её взглядом. Со стороны её передвижения в пространстве мало походили на обычные и расслабленные. Словно не самый удачный прототип машины, старательно повторяющий движения человека. Рипер подъехал, поставил стакан рядом с собой и подключил её. — Как твоя ладонь? Уже пробовала в деле? Она не успела быстро среагировать — пауза затянулась на несколько секунд — после которых врать уже было ну совсем как-то неприлично. — Нет, — покачала головой, — я не пользовалась пистолетом всю эту неделю. Он вскинул брови: — Вот как? Я думал, что у той, кто сбегает из банды, много поводов им воспользоваться. Её сжало так сильно, а щёки и шея предательски раскраснелись — она отследила его соскользнувший взгляд. — Это случайно не одна из побрякушек Мисти? — он с ухмылкой глянул на её подвеску. Ви коснулась чокера и тут же поняла, что так и не снимала его ни разу с того дня. — Да, — она легко вздохнула, — Мисти очень добрая. Рипер чуть заметно улыбнулся и развернулся к монитору, загружая в систему её профиль. — Ви, тогда во время сканирования я заметил, что у тебя поджелудочная немного увеличена, — она подняла на него глаза, док поспешил успокоить, — думаю, что ничего серьёзного нет, но я могу поставить регуляторы, они помогут исправить ситуацию. — От чего это бывает? — Она спросила это настолько отрешённо, что он странно посмотрел на неё. — Да много разных причин, — рипер пожал плечами, — может, стресс, может, передоз всякой химией, — он сощурился, — ты ведь не употребляешь? Вопрос заставил уголки её губ приподняться. Можно было ведь спросить просто: ты употребляешь? И это было бы логичнее в этой ситуации, да и как-то естественнее. Особенно учитывая, что в этом городе торчало каждые полтора человека, в котором половина — это, как правило, ребёнок. — Нет, — ответила просто, как есть. Он провёл рукой по подбородку. Вывод напрашивался сам собой. — Ты говорила, что твой предыдущий рипер всегда усыплял тебя, так? Живот затянуло свинцовой тяжестью. Сказать не смогла — только кивнула. — А как долго ты с ним работала? Ответила не сразу: — Почти семь лет. Чем больше Вик распутывал этот узел, тем меньше ему нравилось то, к чему он приходил. — Я думаю, это осложнение из-за интоксикации организма. В больших количествах и на протяжении длительного времени даже самые безобидные анестетики могут быть опасны, — осторожно сказал он. В её голове возник только один вопрос: знал ли об этом Ману? Вопрос, конечно, риторический. — Я поставлю регуляторы, но для этого нужно будет сделать надрез, — так же осторожно продолжал рипер, — зашью аккуратно, шрама не останется. Она только повела плечами, мол, ну не останется, так не останется. — Ви, — пауза, — нужно будет снять верх. Она почувствовала, как тело начало покрываться холодным потом. Об этом она не подумала. Тонкими подрагивающими пальцами вытащила заправленный в штаны лонг, выбралась из него, положила рядом. Следующий слой — футболка. Дрогнула, но сняла и её. Теперь на ней остался только жёсткий каркасный топ, безжалостно стягивающий высокую грудь. Косточки каркаса впивались до больших красных пятен на тонкой полупрозрачной коже. Все мышцы выкручены, напряжены, руки беспомощно опустились на колени, а глаза безучастно уставились вперед, на мерцающую вывеску Кироши. Переведи она глаза на Вика, она бы точно считала этот взгляд и выражение лица: рипер, повидавший на своём веку всякое, выглядел не просто встревоженным — он был напуган. Вик встал, прошёл чуть дальше вглубь клиники и вернулся с чем-то в руках. Тихо сказал: — Ложись, малыш, я сейчас тебя накрою. Она послушно легла — тело всё ещё напряжено, но дышать как будто стало легче. Он укрыл её полотенцем от самого горла по нижнюю линию топа. — Сейчас я тебя обезболю и сделаю небольшой надрез, — Ви кивнула. После укола он взял скальпель и подъехал ближе к её животу. Дыхание перехватило. Только почувствовав прикосновение руки, мышцы пресса дрогнули. — Тише, малыш, — осторожный взгляд из-под очков, — всё будет хорошо. Но прикосновение его ладони снова раздало ток по всему телу. Жилки на тонкой шее напряглись. Она резко выпрямилась, полотенце свалилось на ноги: — Вик, я не могу, — она, чуть ли не задыхаясь, отчаянно пыталась уцепиться за его взгляд, — усыпи, вколи, сделай всё, что нужно. — Ви, тебе нельзя, постарайся выдохнуть, — он отложил скальпель в сторону и протянул ей руку, мол, вот, смотри, — я не причиню тебе вреда, — тихо добавил он. Она уставилась на ладонь рипера. Вик снова повёл рукой, словно бы хотел отдать ей, чтобы она убедилась — всё будет в порядке. Ви легла назад, судорожно взяла его тёплую шершавую ладонь в свои холодные, мокрые и положила на живот. Мышцы выкручивало от нервной дрожи, что заставляло его пальцы непроизвольно шевелиться. Но постепенно дрожь проходила, мышцы приятно расслаблялись, а дыхание выравнивалось. Их синхронизация успешно завершилась. Вик убрал руку, только когда она кивнула. И когда он, взяв скальпель, коснулся снова — живот приятно встретил его ладонь тёплой податливой мягкостью. О том, что именно заставляло её тело так реагировать на простое хирургическое вмешательство — старался не думать. В памяти ещё были живы воспоминания о молодых девчонках, куклах, которые проходили через мясорубку Фингерса, и записи чёрных брейнов у мусорщиков. Пока он работал, проговаривал ей каждое своё действие, что и зачем он делал. Размеренный и спокойный его голос действовал как самый лучший анестетик, успокаивая оголённые нервы её чувств и ощущений. И к тому моменту, когда он уже её дошивал, — она, насколько могла, чувствовала себя в порядке. Закончив с установкой и шитьем, рипер встал и вымыл руки. — На сегодня, пожалуй, хватит, — он тряхнул руками, сгоняя лишнюю воду, и, подойдя к ней, взял полотенце с её ног, — ты молодец, хорошо держалась. Вытер руки и одним глотком допил свой остывший кофе. Ви — залезла в футболку и сдержанно улыбнулась. Ей стало до жути неловко за произошедшее, но внутри что-то упрямо продолжало говорить, что он, Вик, — понимает, и ей в его присутствии можно не стыдиться. Ей его можно даже не бояться. И от этого накрывающего с головой ощущения её чуть повело. Там было многое, но больше всего — чувство благодарности за то, что он относился к ней не так, как она привыкла. Простое, тёплое, человеческое, но такое новое, способное распускать даже самые тугие узлы, — её что-то дернуло, и Ви, быстро вскочив, прижалась что было сил к крепкому телу рипера, обхватила его руками, как тонущий хватается за спасательный круг. Он не ожидал. В первые несколько секунд даже растерялся, разведя руки в стороны. Потом, сообразив, осторожно приобнял ее за плечи. Ви не плакала, только уткнула лицо в его рубашку и дышала его запахом. Он — молча стоял, ожидая, когда она сама отпустит. Кто из них кому спас жизнь на самом деле? Она вдыхала и слой за слоем приближалась к главному запаху. Рубашка пахла чем-то медицинским, майка — сигаретами. Его кожа пахла тем, от чего у неё напрочь вышибало мозги, как от пули навылет. Этот запах отключал голову, страхи, заставлял забыть — кто она, где и какого черта сейчас творит. Так может пахнуть только что-то до боли родное, что так просто не отнять. Только отодрать, вырвать с мясом. И пусть она в своей жизни знала не так много родного, но запах этого конкретного человека точно говорил ей: это существует. По крайней мере, здесь, в этой клинике. Рядом с тем, кого Мисти ласково называет Вики. Прошло довольно много времени, когда Ви, наконец, очнувшись, выпустила рипера из рук. Она, приняв виноватый и извиняющийся вид, посмотрела на него, готовая к тому, что он ей на это скажет. Но к её удивлению, на его лице не было ни злости, ни даже раздражения — он смотрел на неё печально, но как-то… понимающе. Очень похоже на то, как смотрел на неё Джеки. Единственная разница была лишь в том, что помимо понимания, в глазах Уэллса она всегда видела боль — то ли его личную за неё, то ли отражение её собственной — она предпочитала не всматриваться. Хотела было сказать «извини», но не стала. Ведь если он что-то и понял, так это точно то, что извиняться ей было не за что. Это была не её вина. Она надела куртку и развернулась к выходу. — Спасибо, Вик… — пальцы нервно перебирали края рукавов, — за всё. Он только потянул уголки губ и кивнул ей, мол, ну а как по-другому. Ви замялась: — Когда мне… в следующий раз приходить? — неуверенно спросила она. У Вика словно бы высветилось какое-то предупреждение перед глазами, как намёк самому себе из будущего, но он его успешно проигнорировал. Ответ размазал, как удар наотмашь: — Приходи в любое время, малыш.