and the world has somehow shifted

Первое осеннее утро началось с суеты. Собираясь на пикник, Чжу Илун всегда впадал в ступор, не зная, что именно может пригодиться. Уложив в рюкзак привычный набор в виде щетки, бритвы, сменной футболки и контейнера для линз, он задумчиво замер, оглядывая комнату. После недолгих размышлений он добавил к этому кошелек, наушники и небольшую аптечку, а потом снова остановился – больше на ум ничего не приходило. Спустя полчаса блужданий по дому, к порогу была выставлена гитара, а к вещам добавился футляр с очками. На этом его фантазия исчерпала себя окончательно. Приготовив себе нехитрый завтрак из омлета и салата, Чжу Илун примерно прикинул время и, быстро перекусив, решил, что пора выдвигаться на рынок. За руль ему приходилось садиться не так уж часто, и бурное пекинское движение всегда по началу заставляло невольно осторожничать, поэтому он выехал немного раньше, оставляя себе пространство для маневра. Покупки вместе с дорогой заняли у него почти два часа и один вместительный багажник. Он оказался забит пакетами с мясом, шампурами, мангалом, углем, овощами и даже врученной в нагрузку связкой каких-то сладостей. Чэнь Вэйдун, которого он подхватил по дороге, изучал эту катастрофу почти пять минут, прежде чем выдал: – Скажи мне честно, скоро на нас упадет метеорит, и на самом деле мы едем в бункер? Чжу Илун смущенно потер шею и рассмеялся. – Я взял с запасом. – Сколько будет человек? Десять? – Четверо. Тот немного помолчал и вздохнул, кое-как втискивая две небольшие сумки в найденный просвет. – Тут килограмм десять мяса. Ты весь поселок собрался угощать? – Пятнадцать. Чэнь Вэйдун посмотрел на него огромным глазами. – Серьезно? – Гуаньин слишком много жаловался. Пусть ест теперь. – А кто это жарить будет, ты подумал? – Разберемся. Садись уже. Три часа дороги за болтовней пролетели как одно мгновение – сначала Чжу Илун рассказывал, как прошел последний месяц съемок “Мятежника”, потом они делились впечатлениями о черновых сценах, которые скидывали в общий чат, после перешли на обсуждение “Дорогому себе” и сроков его промоушена. Чэнь Вэйдун зачитывал до смешного нелепые куски из сценария, который ему недавно предложили, а после завел разговор на тему кибербуллинга и связанных с этим проблем, который они не успели закончить даже к месту назначения. – Я не говорю, что нужно запретить анонимность, – выходя из машины, пробормотал тот. – Просто нужно воспитывать в детях банальную вежливость и объяснять им, что интернет – это не всемирная помойка. – А со взрослыми людьми, которые считают, что они умнее всех, что предлагаешь делать? Сажать за каждое лишнее слово? Чэнь Вэйдун вздохнул и взял из багажника пару пакетов. – Предлагаю банить их за оскорбления и особо ценное мнение, о котором никто не просил. Из дома вышла пожилая женщина с копной черных с проседью волос и двинулась к воротам. Подслеповато щурясь, она сверилась с фотографиями, которые ей, по всей видимости, скинул Пэнь Гуаньин, и долго, с дотошностью таможенного работника сверяла их с оригиналами. Пришлось даже снять кепки и улыбнуться, чтобы им отдали ключи. – Он что ли из рекламного ей что-то скинул? – задумчиво поинтересовался в воздух Чэнь Вэйдун, когда та села в машину и уехала. – Я бы сам себя на них не узнал, – фыркнул Чжу Илун и принялся перетаскивать во двор вещи. Дом был небольшим – с пятью уютными комнатами на два этажа. Львиную долю первого занимали кухня и гостиная с удобным диваном. Еще здесь была крохотная каморка, в которую помещалась только кровать, и ванная. Наверху располагались три спальни и скромный балкон. Зато на заднем дворе было раздолье – и газон с бетонированной площадкой для гриля, и стол, и длинные качели, на которых могло при желании расположиться три человека за раз. Но больше всего радовал двухметровый забор, которым была обнесена вся территория. – Могу понять, почему Ин-ге облюбовал это место, – усмехнулся Чэнь Вэйдун. До прибытия остальных было решено разобраться с мангалом и мясом. Вся прочая снедь была брошена в кухне до тех пор, пока не появятся свободные руки. Чжу Илун как раз отмывал свои от маринада, в который утрамбовал свинину, когда от ворот посигналили. Выглянув и заметив через просвет мотоцикл, он расплылся в широкой улыбке и отправился открывать. Только сейчас, видя, как Бай Юй стягивает шлем, он осознал, как долго они на самом деле не виделись. Сердце подпрыгнуло куда-то к горлу и замерло там, чтобы после упасть на место и зайтись в каком-то сумасшедшем танце о грудную клетку. – Лун-ге! – радостно воскликнул Бай Юй и торопливо спрыгнул с мотоцикла, едва не запнувшись о подножку. Они ненадолго замерли друг напротив друга, а после рассмеялись и крепко обнялись. – Я безумно соскучился, – выдохнул Чжу Илун и сглотнул от осознания того, насколько честной оказалась эта фраза. Ему, действительно, кошмарно, до дрожи в пальцах не хватало этого человека. – Я тоже, – голос Бай Юй звучал тихо и до пугающего серьезно. Они немного отодвинулись, толком не разрывая объятия, и какое-то время молча рассматривали друг друга, словно желая отметить все изменения, которые произошли в другом за то время, что они не виделись. После такого обычно следовали комментарии о том, что кто-то похудел, постарел или похорошел, но они обошлись без этого. Чжу Илун поймал себя на том, что мог бы простоять так час и не заметить, как пролетело время. Это мысль, вкупе с плещущейся внутри безграничной радостью, внезапно прокатилась по нему дрожью страха, и он сделал шаг назад, наконец, отпуская Бай Юй. Тот растерянно моргнул, но сразу же улыбнулся. – Я не знал, что взять, да и верхом много не привезешь. В общем, у меня с собой пара бутылок виски – друг привозил из Штатов, – и сладости. – Главное, что себя довез, – Чжу Илун оглядел мотоцикл и нахмурился. – Мне кажется или… – Не кажется. Тот самый, что мы брали в прокате. – Ты его выкупил? Бай Юй смущенно взъерошил волосы и кивнул. – В прошлом апреле. Сначала Чжу Илун просто улыбнулся и лишь через минуту, сопоставив чужую реакцию и время, вскинул глаза. – Ты хочешь сказать… – Да, знаю, я идиот. Сначала показалось, что это будет прикольно. А потом я подумал и решил, что выбрал подарок, который скорее понравился бы мне. К тому же, он не новый… и я оставил его в прокате на хранение. Подумал, будем кататься, если вдруг опять выйдет вырваться. – Ты больной на всю голову, – хрипло выдал Чжу Илун. – Ты серьезно собирался подарить мне мотоцикл? – Ну, он конечно не в идеальном состоянии, но сейчас их уже не выпускают, и…эй, – Бай Юй рассмеялся и потер плечо, в которое получил ощутимый удар. – Никогда так больше не делай. – Вот поэтому я тебе тогда ничего и не сказал! – Эй, у меня год мог быть мотоцикл! – И ты бы его принял? – Нет, конечно, придурок. – И какого тогда ты меня лупишь? – он увернулся от очередного тычка. – Ты собирался подарить мне эту огромную… штуковину, которая стоит, мне представить страшно, сколько, ты сам что ли не понимаешь, почему? – Не так уж и много, – проворчал Бай Юй. – Я верну тебе деньги. Оформим договор. – Вот уж хрен тебе, – вскинулся тот. – Либо забирай так, либо я верну его в прокат, пусть стоит там. Захочешь покататься – он всегда будет свободен. Чжу Илун потер лицо ладонями и рыкнул. – Иногда ты просто невыносим. – Я знаю. Прости. Ай, Лун-ге, не так я себе представлял себе нашу встречу, – вздохнул тот, заставив его фыркнуть и сжать пальцами переносицу. – Ладно, ты прав, сейчас точно не лучшее время. Пойдем. Бай Юй благодарно кивнул и, выудив из седельных сумок бутылки и сверток со сладостями, двинулся следом. Чэнь Вэйдун встретил их на полпути. – Сяо Бай! Рад тебя видеть. Он протянул руку, заметил, что та в саже, и сбежал на кухню отмываться. Рукопожатием и объятием обменялись после. Бай Юй, увидев фронт работ, присвистнул, стянул куртку и молча присоединился к Чжу Илуну на кухне. В четыре руки разделка мяса пошла куда быстрее. – Чувствуется опыт, – усмехнулся он, когда Бай Юй управился с большим куском за пару минут. – Отец научил еще в детстве. Сказал, что мужчина – не мужчина, если не умеет выбирать и готовить мясо. Он фыркнул и бросил на доску еще один крупный шмат. – Я могу разве что отбивные сделать, – усмехнулся Чжу Илун. – Тот еще кулинар. – Я знаю десяток прекрасных ребят, которые к плите в жизни не подходили, но у моего отца было много таких вот условий для того, чтобы считать кого-то настоящим мужиком, – тот пожал плечами. – Кстати, может, часть просто пожарим с овощами? – Давай, но заниматься этим придется тебе, иначе эта кухня превратится в катастрофу. Бай Юй усмехнулся и кивнул. – Хорошо. Когда они закончили с мясом, Чэнь Вэйдун как раз заглянул сказать, что угли почти готовы и можно готовить первую порцию. Пришлось бросать овощи и браться за шампуры. – А где Пэнь Гуаньин, о котором я так много слышал? – поинтересовался Бай Юй, придвинув к себе доску и продолжив нарезку перца. – Приедет позже, у него съемки рекламы с утра. Сказал начинать без него. Чжу Илун поднял глаза и фыркнул. – Самое забавное, что вся выпивка у него. Так что твой виски придется очень кстати. – Кто-то сказал виски? – раздался голос со двора, заставив обоих рассмеяться. Отвлекшись, Чжу Илун чуть резче, чем нужно, насадил кусок мяса и зашипел сквозь зубы, встряхивая ладонью. Бай Юй дернулся к нему сразу же, перехватывая руку за запястье и быстро оглядывая налившуюся кровью ранку. – Черт, давай сюда, – он потянул его к раковине и принялся смывать маринад. – Там же специи и соль. Порез был небольшим, но болел ощутимо, поэтому он не сразу отреагировал, когда Бай Юй прижал его ладонь к губам и быстро провел по ране языком. – Что ты.. – Чжу Илун дернулся и замер, не зная, что делать. Пальцы подрагивали, а в груди щемило от странной смеси трепета и паники. – Я… – Бай Юй растерянно моргнул и смущенно рассмеялся, отпуская руку. – Извини, я по привычке. В детстве мама всегда так делала, если кровь не останавливалась, и я тоже… не подумав, прости, это… – Нет, все в порядке, – не своим голосом произнес он и прочистил горло. – Принеси, пожалуйста, мой рюкзак, там есть антисептик и пластырь. Когда тот ушел в гостиную, Чжу Илун только огромным усилием воли сдержал желание побиться головой о стол. Одна мысль о том, как бы это выглядело в чужих глазах, знай Бай Юй о внезапных сдвигах в его ориентации, вызывала у него желание сбежать и не возвращаться. – Давай руку. Когда ранку обработали и заклеили, нанизывать оставшееся мясо пришлось Бай Юй. – Извини, – глухо произнес тот. – Не знаю, что на меня нашло, наверное, запаниковал, что порез глубокий. – Бывает, не переживай. – Легко сказать. Не ты другу руку облизывал, – Бай Юй рассмеялся и толкнул его плечом. – Ты грозился мне лицо облизать. А еще пытался затащить в постель и даже сделал предложение, так что и это как-нибудь переживешь. Они фыркнули, немного расслабившись и, наконец, отнесли первую партию мяса Чэнь Вэйдуну. Тот кивнул на руку и вопросительно вскинул брови. – Шампур соскользнул. Ничего страшного, – отозвался Чжу Илун. – Обработали хоть? Он кивнул и смущенно потер шею, застав того фыркнуть. – Даже знать не хочу, почему ты покраснел, как девица на выданье. – Я поцеловал ранку, чтобы не болело. Знаешь, как в детстве, – усмехнулся Бай Юй, вызвав у него желание и вовсе провалиться на месте. – Слушайте, весельчаки. Вот как скажу вам, что я теперь и парней не гнушаюсь, так будете знать, как шутки шутить! Он замер, не зная толком, как хватило духу это произнести, и растерянно моргнул, когда никакой реакции не последовало. Один продолжил укладывать шампуры на мангал, даже не обернувшись, а другой смотрел на него с легкой, подрагивающей на губах улыбкой, явно пытаясь сдержать смешок. – Тоже мне удивил, – ворчливо выговорил Чэнь Вэйдун. – Ты вон Сяо Бая на смотрины привел. Поздновато уже для каминг-аута. – Я вообще все съемки думал, что ты – гей, – Бай Юй фыркнул и не выдержав рассмеялся, – ну и лицо у тебя, хоть картину пиши. Дай сфотаю, это должно остаться в истории. – Да пошли вы, – рассмеялся Чжу Илун, толком не понимая, восприняли его слова как шутку или нет, но тугой узел в груди немного распустился, позволив дышать свободнее. Он не знал, что стал бы делать, если бы новость оказалась для друзей оглушающей. Те никогда высказывали гомофобных шуточек и не казались людьми, которым есть дело до чужой ориентации, но одно дело – посторонний человек, и совсем другое – кто-то близкий, потенциально воспринимающий их как объект интереса. Поэтому, отчасти он был рад, что все так легко закончили смехом. Пока жарилось мясо, Бай Юй сходил за виски. Не рискнув пить на голодный желудок что-то крепкое, Чжу Илун ограничился водой, символично стукнувшись краем стакана за встречу. Гуаньин приехал, когда первая партию мяса сгружали на поднос, – усталый и раздраженный. – Таксист повез меня по объездной трассе, идиот малолетний, я думал прибью его, – он коротко обнял обоих друзей и вручил им сумки, а после обернулся к Бай Юй. – Так значит, вот он какой, мифический Сяо-Бай. Рад, наконец-то, увидеть своими глазами. – Взаимно, – тот пожал протянутую руку и улыбнулся. – Плеснуть тебе виски? – Ты мне уже нравишься, – рассмеялся Пэнь Гуаньин. – Наливай. О, я чувствую божественный запах мяса. Жрать хочу зверски. Стол накрыли быстро. Чжу Илун распечатал упаковку с пивом и, наконец, присоединился к всеобщему возлиянию. Учитывая его аллергию, стоило обойтись парой банок на весь вечер, если он не хотел пропустить все веселье, или по крайней мере отложить крепкие напитки до того времени, когда уже будет не обидно вырубиться. Пока все не наелись, разговор шел лениво и неспешно, и лишь после этого Чэнь Вэйдун выдал то, что заставило Чжу Илуна поперхнуться. – А-Лун тут каминг-аут совершил, пока тебя не было. Бай Юй заботливо похлопал его по спине и пододвинул воду. – Серьезно? – Пэнь Гуаньин фыркнул. – И когда свадьба? – Какая еще свадьба? – выдавил из себя Чжу Илун. – А разве не по этому поводу у нас знакомство? Я думал все как положено, познакомить с друзьями, выдать приглашения и все такое. – Я был отвергнут, – вздохнул Бай Юй, улыбаясь так нагло, что хотелось его стукнуть. – Но все еще не теряю надежды. – Вы достали. – Да ладно тебе. Я давно что-то подобное подозревал, – усмехнулся Пэнь Гуаньин. – Дай знать, если откроется вакансия в твоем монашеском сердце. Вдруг и я счастья попытаю. – Фу. Даже думать об этом… – Эй, я для тебя недостаточно хорош? – Инцест – не по моей части, сестренка. – Ну вот. Они рассмеялись и больше к этой теме, к счастью, никто не возвращался. Вторую порцию мяса нанизывал уже Пэнь Гуаньин – они с Чэнь Вэйдуном зацепились языками на тему каких-то общих знакомых, и Чжу Илун сбежал на кухню к Бай Юй, который взялся жарить обещанное рагу. Стульев здесь не водилось, так что он, недолго думая, запрыгнул прямо на стол. Бай Юй бросил на него короткий взгляд и на секунду замер, а после вернулся глазами к плите. – Тебя правда это не беспокоит? – осторожно поинтересовался Чжу Илун. – Твоя ориентация? Нисколько. Это же ты. Парни там или девушки в твоей постели, какая разница. Ты же не пытаешься меня в нее затащить. – Не смею отбирать у тебя инициативу, – фыркнул он. – Вот и прекрасно. Не напрягайся на этот счет, все нормально. – Ладно, не буду. Тебе помочь? – Ага, порежь вон тот перец. С готовкой закончили только через час. Все это время они, почти не прекращая, болтали обо всем на свете, и Чжу Илун чувствовал огромную благодарность к друзьям за то, что они не мешали, лишь изредка заглядывая, чтобы стащить очередную порцию пива или чего-то покрепче. За всем этим вечер наступил как-то незаметно. Бай Юй отыскал в каких-то ящиках гирлянду и полез ее закреплять, Пэнь Гуаньин присоединился к веселью и добыл где-то свечи, которые расставил по всему столу так часто, что теперь было страшно уронить какую-нибудь из них в миску с салатом. Чжу Илун взялся за гитару, и в этой беготне то и дело было слышно, как кто-то из них подпевает. Когда сумерки стали сгущаться, двор погрузился в уютный полумрак, разбавленный теплым светом, и вечер стал и вовсе волшебным. Его уговорили попробовать виски, которого осталось совсем немного, и клятвенно пообещали в случае чего донести до кровати. Как и следовало ожидать, алкоголь ударил в голову сразу, за пять минут превратив его из адекватного человека в глупо улыбающуюся лужицу, с трудом хлопающую глазами. Но вкус он оценить успел и даже сказал об этом Бай Юй, когда тот, закинув его руку себе на плечо, повел его наверх в спальню. Чжу Илун с трудом стянул кроссовки и упал на кровать, довольно ворочаясь и кутаясь в одеяло. Уже засыпая, он почувствовал легкое прикосновение губ к носу и улыбнулся, проваливаясь в сон.