and the world has somehow shifted

Проснувшись, Чжу Илун какое-то время не мог понять, где находится. Голова отзывалась неприятной тяжестью на любое движение, и про поездку удалось вспомнить только спустя пару минут. После выпивки он обычно отключался до самого утра, но в этот раз организм, то ли из-за того, что недавно спал два дня напролет, то ли потому, что место было новым и непривычным, поднял его посреди ночи. Чжу Илун потер глаза и попытался хоть что-нибудь рассмотреть, но кромешная темнота в этом нисколько не помогала. После недолгих поисков, он включил фонарик на телефоне и, положив его на тумбочку, как ночник, невольно замер. Рядом с ним, на кровати полусидя спал Бай Юй – на коленях лежал телефон, на плече, зацепившись за сползший ворот футболки, покоился выпавший наушник. Оставалось только догадываться, почему нельзя было занять другую спальню или, на крайний случай, лечь на диване внизу. Впрочем, судя по позе, спать тот вряд ли собирался. Чжу Илун какое-то время неосознанно скользил взглядом по чужому лицу, шее с выделяющейся на ей линией кадыка, вниз к острым ключицам и расслабленно упавшей на постель руке, и очнулся, только когда ладонь сама потянулась очертить костяшки пальцев. Легко было оправдать себя не до конца очнувшимся мозгом и опьянением, которое еще толком не успело выветриться. Было только одно большое и значимое но. Вся эта картина была ему очень знакома. Именно эти узкие запястья, длинные пальцы и приоткрытые губы он видел в том многострадальном сне. Именно по этим предплечьям скользил вверх, к шее так, как до боли хотелось сделать сейчас – уже наяву. Чжу Илун судорожно втянул воздух сквозь стиснутые зубы, сдерживая отчаянный, разрывающий грудную клетку бессильный рык. Этого не могло быть. Не должно было. Только не с ним. Только не с Бай Юй. Это было кошмарно, неправильно, отвратительно в своей безнадежности и нелепости. Хотелось выскочить из кровати так быстро, как только возможно, но Чжу Илун заставил себя осторожно, чтобы не разбудить спящего, выбраться из-под одеяла и подняться. Он не мог встретиться с Бай Юй лицом к лицу. Только не сейчас, когда по нему все легко можно было прочесть. Оставалось лишь забрать телефон и тихо выскользнуть из комнаты, закрывая за собой дверь. Здесь, за порогом он позволил себе сползти на пол и спрятать лицо в ладонях. Все это было безумием, какой-то нелепой шуткой, жесточайшим розыгрышем, а не тем, что могло произойти с кем-то, вроде него. Он не должен был этого допускать. Когда это вообще успело случиться? Как давно продолжалось? В груди щемило так сильно, что дышать удавалось через раз, а с губ то и дело срывался нервный смех. Все они – Ли Чан, Пэнь Гуаньин, Чэнь Вэйдун, даже ребята из команды "Мятежника" и "Усмирителя" – оказались умнее и наблюдательнее него самого, не замечающего того, что всегда было прямо перед носом. Он вспомнил вчерашнюю встречу Бай Юй у ворот и бессильно фыркнул. Уже тогда можно было понять, как далеко он зашел в своем отрицании. Подняв заклеенную пластырем руку на уровень глаз, Чжу Илун какое-то время бездумно ее рассматривал, а после мрачно усмехнулся и ударился затылком о стену. Конечно. Как он мог не выделиться и здесь тоже? Найти хорошую девушку, завести семью, воспитать ребенка – это же так скучно. Нужно было обязательно превратить все это в фарс с растоптанным в крошки сердцем и безнадежной, до дрожи пугающей его самого любовью. Еще недавно он переживал только о том, что Бай Юй может отвернуться от него узнав про поцелуй и его внезапные открытия о самом себе. Сейчас это казалось самой большой глупостью на свете. Насколько было бы проще влюбиться в кого-нибудь вроде Ли Ифэна, но, видимо, где-то в глубине души Чжу Илун был мазохистом. Иначе объяснить себе то, что случилось, он не мог. Только такой идиот, как он, мог выбрать объектом привязанности не просто друга, а "самого натурального натурала всего Китая". Он сидел у порога и прокручивал в голове воспоминания, пытаясь понять, когда именно оказался втянут в эту романтическую передрягу, но так и не нашел ничего, что можно было бы счесть поворотным моментом. Просто в какой-то момент он расслабился и стал отвечать на подначки, проводить вечера в компании Бай Юй и медленно, но верно с головой погружался в этого человека с его прямотой, искренностью, добротой, взбалмошностью и скрытой глубоко внутри несгибаемой силой воли. Если подумать, не было ничего удивительного в том, что он пропал. Такие люди были редчайшими из сокровищ. Голова гудела и пульсировала, вторя бешено колотящемуся сердцу. Хоть в чем-то те были солидарны. Чжу Илун вздохнул и поднялся, только сейчас понимая, что оставил кроссовки у кровати. Когда он остановился на пороге кухни, развалившийся на непонятно откуда добытом шезлонге Пэнь Гуаньин поднял голову. – Принц разбудил Спящую красавицу поцелуем? Чжу Илун нервно дернул щекой. – Принц сам спит беспробудным сном. Есть сигареты? Тот вскинул бровь, но ничего не спросил, только кивнул на заметно опустевшую сумку с пивом. Чжу Илун молча порылся в ней и вытащил нераспечатанную пачку. – Будешь? – Давай. Они прикурили от заметно укротившейся свечки и уставились взглядом в ночное небо. – Почему не ложишься? – Забыл, когда в последний раз сидел под ночным небом и ни о чем не думал. Жалко было упускать возможность. Чжу Илун кивнул и покрутил в пальцах сигарету. Обычно это помогало расслабиться, с дымом он словно выпускал скопившееся напряжение, но сейчас это не помогало. Ощущение было такое, словно кто-то взвел курок и прижал к его виску. Даже на съемках, с бутафорскими или незаряженными пистолетами это ощущение пугает, а сейчас он и вовсе находился на той границе, у которой даже метафорическая угроза кажется осязаемой. – Ты в порядке? – донесся до него голос Пэнь Гуаньина. – Голова ноет, – уклончиво ответил он. – Выпей таблетку. У меня есть. Чжу Илун махнул рукой. – Сама пройдет. На секунду в голове мелькнула дикая мысль обсудить с ним все то, в чем он варился, но он сразу же ее отбросил. Ему не нужно было сочувствие и смешки из разряда "я всегда знал", даже молчаливая поддержка сейчас вряд ли спасла бы его от ожидания и страха перед тем, что Бай Юй проснется, и ему придется встретиться с ним лицом к лицу. Где-то на краю сознания мелькнуло трусливое желание собраться и уехать прямо сейчас и тут же исчезло. Он понимал, что никогда бы так не поступил. Не потому что пришлось бы искать оправдания для такого скорого отъезда, и даже не из-за того, что алкоголь еще не до конца выветрился, хотя это и было весомым "против". Просто Чжу Илун знал, что не сможет вычеркнуть Бай Юй из своей жизни и избегать до конца своих дней. Им предстояло снова работать вместе через полтора месяца, и хотя сейчас это уже вызывало не только восторг, но и панику, он все равно был этому рад. Но даже если бы съемок не было в планах, он все равно не хотел из-за каких-то глупых чувств отказаться от тех отношений, которые между ними сложились. Слишком велика была цена за его спокойствие. Они просидели так почти час – изредка перебрасываясь короткими фразами, – пока Пэнь Гуаньина окончательно не сморил сон. Он перебрался в каморку на первом этаже и захрапел оттуда так громко, что было неудивительно через какое-то время услышать приближающиеся шаги разбуженного этим шумом Бай Юй. Сонный, растрепанный, со сползшей на одном плече футболкой, он выглядел домашним и милым настолько, что Чжу Илун с трудом удержался от того, чтобы не пялиться слишком уж откровенно. – Ты кроссовки забыл, – зевнул тот и поставил обувь возле его ног, усаживаясь рядом. – Спасибо. – Выспался? – Да. – Я охранял твой сон, чтобы тебе не снились кошмары, – усмехнулся Бай Юй и толкнул его плечом. – Ты проспал свою смену, – фыркнул Чжу Илун. Тяжелая, мутная взвесь из желания притянуть теплого, уютного, расслабленного Бай Юй за растянутый воротник и поцеловать прокатилась дрожью до самых кончиков пальцев, заставив сжать их в кулаки. Он сдержал желание отодвинуться и принялся натягивать кроссовки. – Никак не могу привыкнуть к тому, что ты отрубаешся после первой же рюмки. – Многих забавляет, и они пытаются меня напоить. – Странные у них развлечения. Ты конечно становишься милый до ужаса, но оно того не стоит. Чжу Илун усмехнулся и сглотнул. Было даже любопытно, все ли слова Бай Юй ему теперь придется фильтровать по нескольку раз, чтобы не слышать в них то, что хотелось бы. Наверное, нужно было время, чтобы снова привыкнуть воспринимать их как шутки. – Сделать тебе кофе? – уловив краем глаза что тот зевает уже третий раз за последнюю минуту, предложил он. – Давай. Турка нашлась в одном из ящиков. Чжу Илун тщательно ее изучил, а после долго принюхивался к запаху молотого кофе. Судя по всему, лежал он здесь уже давно, но за неимением другого, подошел и этот. Бай Юй подошел сзади и положил голову ему на плечо, заставив дернуться и просыпать часть кофе на стол. – Напугал? – Немного, – он осторожно выскользнул под предлогом воды, которую нужно было набрать и облегченно выдохнул, когда Бай Юй не стал повторять маневр. – Никогда не умел варить кофе, – сказал тот, глядя на медленно поднимающуюся шапку пены. – На самом деле, в этом нет ничего сложного. Большая часть работы – это изначально выбрать хорошие зерна. – Догадываюсь. Но все равно не выходит – или убегает, или вкус выходит бледный, не то, что из кофемашины. – Зато ты умеешь готовить. – Да, и по закону новелл, я должен быть сверху. Чжу Илун только чудом не выплеснул кофе себе на руку, на нее попало только пару брызнувших капель. По закону подлости, рука была та же самая, что уже пострадала сегодня от шампура. – В смысле? – только и мог выдавить он. – Ты не в курсе? Во всех бл-новеллах, тот кто хорошо готовит, всегда сверху. Шэнь Вэй вот умел. – Откуда такие познания? – Вычитал где-то, давно было, уже не помню. – Я уж думал изучал матчасть, – криво усмехнулся он, радуясь, что света на кухне немного. – Буду учиться на практике. – Не повезет тому бедолаге. – Эй, мне никто, кроме тебя, не нужен. Чжу Илун на секунду прикрыл глаза, пытаясь успокоиться. – Я не согласен быть полем для экспериментов. – Ну вот. Придется изучать техническую сторону вопроса. – Учиться никогда не поздно. – Особенно в этом вопросе. Они фыркнули и, взяв кружки, устроились за столом. Небо на востоке медленно, но верно светлело. Бай Юй задул пару почти догоревших свечей и улыбнулся. – Спасибо, что пригласил. Чжу Илун кивнул и улыбнулся. – Рад, что у тебя получилось. Извини, что вырубился и оставил тебя одного с друзьями. – Нет, все в порядке. Ин-ге – мировой парень. Мы хорошо с ним поговорили. – Перемывали мне косточки? – Немного, – он усмехнулся. – Он, действительно, о тебе заботится. Я рад. – А ты? Бай Юй растерянно моргнул: – Что я? – О тебе есть кому позаботиться? – уточнил Чжу Илун, не зная толком какой ответ его больше устроит. – Ааа, да, конечно, не переживай. – Хорошо, – он сделал глоток кофе, запивая осевшую на языке горечь. Он, действительно, был рад слышать, что у Бай Юй есть кто-то, переживающий за него и готовый подставить в случае необходимости плечо, на которое можно опереться. Сам он не мог быть таким человеком ни в качестве друга, ни в любом другом – слишком много работы и мало времени. Он делал все, что было в его силах, но и сам знал, что этого недостаточно. Бай Юй сходил на кухню и принес сверток со сладостями. Там оказались вафли, орехи, облитые карамелью, и цукаты. Чжу Илун взял орешек и отправил в рот, усмехаясь, а после из вредности облизал пальцы. – Смерти моей хочешь? – проворчал Бай Юй. – Соблазняю, – нервно фыркнул он. – Дождешься, я тебя и правда оближу. – Ты уже. Верни орехи. Тот покачал головой и убрал бумажный сверток подальше. – Ты, облизывающий пальцы, – это преступление. Тебе надо на законодательном уровне запретить такое делать перед другими людьми. Чжу Илун вздохнул и мысленно досчитал до десяти, заставляя зашедшееся сердце успокоиться и пережидая щемящее чувство досады. – Ты же понимаешь, что я могу облизывать пальцы и не вымазавшись ни в чем? – наконец, смог произнести он. – Хорошо-хорошо, я просто не буду смотреть. – Вот и молодец. Они рассмеялись, но напряжение, легко уходившее после таких шуток, теперь только подняло градус. Чжу Илун отправил в рот еще один орех и показательно вытер пальцы о салфетку. Легче, впрочем от этого не стало, потому что Бай Юй протянул руку и вытер уголок его губ. – Вымазался, – и сунул палец в рот, облизывая. Чжу Илун моргнул, а после нервно рассмеялся. – Отлично. С этого момента нам обоим запрещено облизывать пальцы на людях. – Эй, так не честно, я не отмщен. – Довольствуйся этим, облизывать тебя я не буду. Говорить этого не стоило, потому что воображение тут же подкинуло десяток красочных картин того, как это могло выглядеть, и кровь разом отхлынула от головы туда, куда не совсем не следовало. – Ладно, – неохотно согласился Бай Юй. – Но этот раунд за мной. Чжу Илун только фыркнул. Было даже любопытно, узнай тот, воспринял бы это как окончательную победу или ему все же было бы не до того, чтобы продолжать вести счет? Они просидели так еще полчаса, прежде чем в предрассветные сумерки выполз сонный Чэнь Вейдун. – Я чувствую запах кофе, – зевнул он и упал в шезлонг. – А-Лун, пожалуйста, свари мне тоже, а? – Может, лучше доспишь? – Думаешь, я не пытался? Бошка болит. И Ин-ге храпит, как паровоз. – Ладно. Кофе он, на всякий случай, сварил целый чайник. Проще было погреть в микроволновке, чем каждый раз вставать к плите. Но Пэнь Гуаньина, который проснулся только к двенадцати, он так и не дождался – весь выпили, – так что пришлось варить еще раз. За это время они успели позавтракать, загрузить на мангал оставшееся мясо и даже найти какую-то настольную игру-бродилку, которую расположили прямо на траве. За всем этим было довольно просто игнорировать противоречивое желание поминутно касаться Бай Юй и в то же время сбежать от него на другой конец двора. – Эй, ты должен был пропустить ход. – Я запутался, какой это круг. – Ты жульничаешь! – Чего вы орете? – появившийся в дверях Пэнь Гуаньин поморщился, потирая ладонью помятую физиономию. – Это месть за твой храп, – тут же отозвался Бай Юй. – Мы по твоей милости уже шесть часов бодрствуем. – Беруши вам в помощь. А-Лун, где сигареты? – На кухне. Съешь что-нибудь сначала. Не кури на голодный желудок. Тот фыркнул и стащил со стола вафлю. – Сяо Бай, будешь? – он помахал найденной пачкой. – Ему нельзя, у него проблемы с легкими, – тут же отозвался Чжу Илун. Повисшая на секунду тишина была оглушающей, а после Гуаньин заржал так громко, что наверняка перебудил всех соседей, которых еще не успел поднять храпом. – Слушайте, я правда не понимаю, почему вы еще не женаты, – выдавил он. – Ведете себя, как давние супруги. Один спать укладывает, другой – курить запрещает. Я хотел про мотоцикл спросить. – Без проблем. – Эй, это вообще мой. – Все-таки забираешь? – довольно улыбнулся Бай Юй. – Если возьмешь половину суммы. Будет общий. Пэнь Гуаньин фыркнул. – Вместо ребенка. Соглашайся, он упертый. – Ладно. Они ушли в сторону ворот, и Чжу Илун нахмурился. – Что за странные попытки уединиться? – Не ревнуй, про тебя же будут говорить. – В смысле? – Когда я уходил в душ, они тебя обсуждали. Я так и не понял, что именно. Меня спать отправили. Чжу Илун нервно вздохнул и встал, двинувшись следом, но когда подошел, эти двое, и правда, обсуждали мотоцикл. Пэнь Гуаньин вопросительно вскинул брови, когда он потянулся к пачке. – А как же правило “не больше одной в месяц”? – Это за прошлый. Они ненадолго замолчали, прислушиваясь к шуму, доносящемуся с соседнего участка. – Когда мы обратно? – поинтересовался Бай Юй. – Мне надо будет выдвигаться в три. Вы можете к вечеру или ночью, аренда до завтрашнего утра. Только ключи хозяйке надо будет вернуть. Чжу Илун кивнул, затягиваясь. Разъезжаться не хотелось. Никто не знал, когда в следующий раз удастся так удачно совпасть графиками – чутье подсказывало, что не раньше, чем через год или даже больше. С другой стороны перерыв в общении с Бай Юй, скорее всего, пошел бы ему на пользу. Все же переписка и видеозвонки значительно сужали круг спонтанных глупостей, которые можно было совершить. – Давайте тогда собираться к трем. Подкинем тебя до города, – предложил Чжу Илун. – Меня как-то не радует перспектива убирать здесь все в одного. – Как хочешь. Так-то я и на такси могу. Они успели съесть последнюю порцию мяса и кое-как запихали в себя сладости, а остальное было решено по-братски разделить. Рагу Чжу Илун забрал себе, а оставшимся мясом нагрузил Чэнь Вейдуна и Бай Юй. Пэнь Гуаньин взял на себя фрукты и овощи, потому что ехать в студию с чем-то более весомым было неудобно. Убирались вместе. Гирлянду было решено оставить висеть, а остальное просто сгрузили в огромный мусорный пакет. Посуду отправили мыть недовольного, но проспавшего большую часть работы Пэнь Гуаиньина. – Я снял постельное белье и заправил кровати, – отчитался Чэнь Вэйдун. – На этом все? Можно выдвигаться? Чжу Илун кивнул и ненадолго замер, наблюдая за тем, как Бай Юй натягивает куртку. – Теперь уже, наверное, до октября? – усмехнулся тот. – Скорее всего. Они дошли до мотоцикла, и Чжу Илун усмехнулся. – Не забудь прислать мне сумму. – Хорошо, если ты настаиваешь. – Да. – Ладно-ладно. Бай Юй устроился на сиденье и улыбнулся. – Я чудесно провел время. Спасибо. – Я тоже. Рад, что все получилось. Чжу Илун смотрел, как тот натягивает шлем и заводит двигатель, и даже не мог сказать, что ощущает острее – облегчение или обжигающее чувство потери. Когда Бай Юй уехал, махнув на прощанье, он мог только вздохнуть и прикрыть глаза, пережидая, пока дурное сердце перестанет так часто биться.