Watch me make 'em bow

Джози споткнулась, когда Клаус потащил ее за собой. Хватка на ее запястье оставляла синяки, и он не замедлился, когда она не смогла соответствовать его натиску. Она продолжала спотыкаться в темноте, даже свет луны не мог достаточно хорошо осветить их след, чтобы она могла что-нибудь разглядеть. Она смогла различить очертания сосен и ветвей только тогда, когда чуть не врезалась в них. Лес был темным, а ночное небо затянуто облаками, скрывающими звезды от ее взгляда. Гнев исходил от Клауса волнами, наполняя окружающий воздух, от напряжения волосы на ее шее встали дыбом. Поэтому она молчала, сосредоточившись на крови, которая прилипла к его волосам и голове, и на его разорванной одежде. Теперь она поняла, что Клаус всегда был в ярости, он просто скрывал это от Хоуп и от нее. Напоминая ей о тех временах, когда его глаза были подобны ледникам, ледяным и непроницаемым, но под ними бушевала неукротимая буря. Находясь так близко к нему посреди ночи, в тишине леса вокруг них, она чувствовала себя неловко, ее трясло. Медный аромат, витавший вокруг него, заставил ее желудок перевернуться. На резиденцию Майклсонов было совершено нападение. Вампиры вторглись в их дом в то же время, когда братья и сестры Майклсоны ушли, чтобы подавить другую угрозу для семьи. Осталась только Хейли, и они готовились к вечеру кино. Разложили закуски и растянулись на диване, решая, что посмотреть, когда Хейли внезапно вскочила, прогнав Хоуп и ее в свою спальню и приказав им спрятаться в шкафу и вести себя тихо. Ее глаза светились воздушно-желтым, а когти уже начали формироваться, когда она закрыла за собой дверь, оставив их вдвоем в темноте. Вскоре после того, как начались визги и крики, звук ломающейся мебели эхом донесся до их укрытия. Хоуп держала ее за руку мертвой хваткой, костяшки пальцев Джози побелели, а ее голова покоилась на плече Джози. Обе слушали молча. Не понимая, что происходит. Хоуп напрягалась рядом с ней с каждым ударом, борьба, казалось, продолжалась мучительно долго. Крик Хейли нарушил жуткую тишину после нескольких минут безмолвия. Несмотря на то, что Джози водила кругами по тыльной стороне ладони, а Хоуп уткнулась головой ей в шею, Хоуп не смогла подавить рыдание, вырвавшееся из ее горла, когда болезненный рев отразился от стен. Хотя это был самый слабый звук, через несколько секунд после того, как кто-то сорвал дверцу шкафа с петель и вытащил их обоих. Красные глаза и голубые вены контрастировали с бледной кожей вампира. Оскалив зубы, он встал над ней и наклонил ее голову набок, она видела Хоуп в том же положении, удерживаемую двумя другими вампирами. Джози вырывалась из его объятий, пиная его ногами, но он легко уклонялся от ее атак, прижимая ее к земле, и холодный нос касался ее шеи. Заставляя ее паниковать и напоминая ей о ее силах, поэтому она попыталась выкачать из него. Руки пылали красным, и он напрягся и зарычал, когда ему стало больно, ослабляя хватку на ней. На другой стороне комнаты Хоуп отбросила двух своих вампиров магической волной, позволив ей встать. Поначалу казалось, что они могут победить и попытаться убежать, как раз в тот момент, когда еще десять вампиров ворвались в комнату. У Джози было мгновение, чтобы поймать взгляд Хоуп, безнадежный и бессильный. Наблюдая, как Хоуп пришла к тому же выводу. Она тяжело сглотнула, когда они набросились на нее только для того, чтобы быть разорванными на части прямо у нее на глазах. Кровь брызнула ей на лицо, стекая по щекам, как слезы, пропитывая одежду. Теплый и липкий. Хейли обнаружила их через несколько секунд, когда они бросились обнимать ее и легко подняли, чтобы одновременно обнять Хоуп. Прежде чем успокоить их, пережила заново, когда увидела, что они в безопасности. Снова обняла их, прижимая их так близко к своей груди, что они могли чувствовать, как рычание все еще вибрирует в ней. И все же ее ровное сердцебиение успокоило Джози, руки медленно перестали дрожать. Хоуп не отпускала ее руку, пока остальные Майклсоны не ворвались, окружив их. В беспорядке объятий и конечностей, радуясь, что все в порядке, Клаусу не составило труда взять ее за руку и умчаться с ней. От этого внезапного действия у нее скрутило живот и закружилась голова. Оставив ее вздыматься и наклоняться. К тому времени, как она сориентировалась, они уже были в середине леса. Джози проглотила свои вопросы, когда Клаус на секунду встретился с ней взглядом золотистых и пронзительных глаз. Даже когда он схватил ее за запястье и зашагал прямо в лес, она не открыла рта, и ему было все равно, сможет ли она угнаться за его гораздо более длинными ногами. За шесть лет, проведенных с Майклсонами, она никогда не видела его таким разъяренным, с таким едва сдерживаемым гневом. Тем более не на нее. Обычно он проводил с ней время только тогда, когда Хоуп хотела, чтобы они что-то сделали вместе. Чаще всего Джози оставалась с Хейли и Ребеккой. У Элайджи и Кола были более важные дела, и если Клаусу не нужно было этого делать, он все свое внимание уделял Хоуп. Джози это устраивало, ее руки дрожали от его близости, а сердце колотилось. Она не могла понять, почему. Он никогда не кричал на нее и не поднимал на нее руку. И все же его присутствие выбивало ее из колеи, и она вздыхала с облегчением, когда он уходил. Присутствие Хейли успокаивало гораздо больше, и Джози жадно слушала ее рассказы о стае и прошлом. Она была той, кто заставлял ее чувствовать себя как дома, помимо Хоуп. Называя ее малышкой, несмотря на то, что она случайно рассыпала муку по всей кухне, пока Хейли пыталась испечь, или Джози случайно подожгла свою кровать, когда ее напугал паук. И множество других несчастных случаев и махинаций, которые придумали Хоуп и она. Хейли сидела в кресле рядом с кроватью, когда Джози просыпалась от ночных кошмаров, грудь тяжело вздымалась, дыхание было неровным. Нежно положила бы руку на плечо Джози, чтобы предупредить ее, прежде чем крепко обнять ее, ожидая, пока Джози успокоится и она снова заснет в ритме сердцебиения Хейли. Она не винила Джози за ее странные перепады настроения. Где она могла перейти от смеха к внезапному опустошению, когда не могла перестать рыдать. Это приходило и уходило и иногда сопровождалось физической болью. Джози отчетливо помнила один случай. Ее рука от секунды к секунде болела так сильно, как будто ее сломали. Она закричала от шока, напугав Хоуп, которая рисовала рядом с ней. Жалобно хныкала, пока Хейли не нашла ее и не прижала к груди. Хейли привела ее к Фрее, а Хоуп нервно плелась позади. Фрея сказала, что все в порядке, что с ней ничего не происходит, подчеркнув это, когда она бросила на Хейли острый взгляд, заставив ее поморщиться, как будто она съела сырой лимон, и обе смотрели на нее с состраданием. Джози не понимала, но странные боли или внезапные вспышки гнева или обиды стали неотъемлемой частью ее жизни, с которой она со временем смирилась. Как и Хоуп. Время от времени она читала ей, все ее тело болело так сильно, что она даже не могла встать, и ее на целый день отправили в постель. Раскинулась вокруг ее верхней части тела, когда она еще раз читала Гарри Поттера, на этот раз вслух Джози. Сифон скрывала это как могла от Хейли и остальных, ей не нравились жалостливые взгляды, которые они бросали на нее, или тот единственный раз, когда это произошло на глазах у Клауса. Его глаза вспыхнули золотом, на лице появилась усмешка, и он уставился на нее так, словно она разочаровала его. В те дни, когда Хоуп была несчастна, либо из-за того, что она скучала по отцу, когда он уезжал на месяцы без причины, либо из-за того, что у нее была разочаровывающая тренировка с Фреей по управлению своей магией, Джози играла для нее на укулеле, подаренной ей Хейли. Хоуп любила музыку, больше всего джаз. Это всегда успокаивало бушующие эмоции Хоуп, пока она не заснула, положив голову на колени Джози. Ребекка была более деликатна в своей заботе. Она рассказала о жизни аристократки, показала Джози надлежащий этикет и танцы, сказав, что это необходимый навык для женщины. Хмурилась и игриво ругала Хоуп и ее, когда они неправильно двигались во время танца, потому что не могли сдержать смех, или когда им приходилось уважать свою партнершу и заставлять другую смеяться, корча глупые рожи. Кроме того, шла постоянная борьба за то, кому достанется лидерство. Джози так радостно напоминала Хоуп, что она выше ростом и поэтому должна вести, и Хоуп ответила на этот аргумент, «случайно» наступив ей на пятки. Никто не выиграл спор, потому что Ребекка ясно дала понять, что им обеим нужно знать, как руководить и как следовать. Говорила о том, что танец — это партнерство равных и так далее. Хейли уводила их с уроков танцев, поддразнивая тем, насколько архаичными и женоненавистническими были большинство балов, Ребекка утверждала, что это традиция, и Хейли начинала каждый раз, когда Ребекка входила в комнату, чтобы поговорить об исторических фигурах феминисток или рассказать им о движении суфражисток, а Ребекка стояла позади нее, закатывая глаза. Указывая на то, что она присутствовала при них. Ребекка отплатила ей, когда они демонстрировали рукопашный бой, легко побеждая Хейли своим превосходным мастерством и всегда сравнивая борьбу с танцами с озорством, мерцающим в ее голубых глазах. Поддразнивала, когда Хейли расстраивалась, и блондинка только уворачивалась от ее попыток. Хотя Ребекка была вампиром, она не была холодной и бесчувственной, как многие о них говорили. Всегда теплая, мягкая улыбка на ее губах. Полная противоположность Клаусу. Она вздрогнула, когда порыв холодного воздуха коснулся ее кожи. Зубы Джози стучали, а ноги болели от ходьбы и царапин, нанесенных низко свисающими растениями. Ей хотелось, чтобы Хоуп была рядом с ней. Хоуп была немного теплее обычного человека, и Джози это нравилось, а зимой еще больше, когда Хоуп пробиралась в ее комнату и постель. Не спала часами, шепча, пока их бока соприкасались, и ее тепло просачивалось в кости Джози. Клаус остановился так внезапно, что она врезалась ему в спину. Она отползла так быстро, как только могла, и отвела взгляд, когда он сердито посмотрел через плечо. Поэтому она осматривает все остальное, что ее окружает. Они стояли на холме, где не было деревьев, за исключением мелкой растительности вроде голубых цветов и травы. Взгляд ее блуждал и остановился на странной фигуре. Клаус подошел к нему ближе, и Джози последовала за ним, смущенная и напуганная, потому что чем ближе они подходили, тем громче становились рычание и хруст костей. Незнакомец выглядел того же возраста, что и Клаус, у него были лохматые светлые волосы и атлетическое телосложение. Тяжелые на вид металлические цепи приковали его к земле. Руки и ноги скованы. Тем не менее, он все еще боролся и пытался прыгнуть на них, когда они приближались. На нем были только джинсы, его торс был обнажен, и она могла видеть синяки, царапины и шрамы, покрывающие его загорелую кожу. Некоторые темно-фиолетовые, а некоторые уже заживают. Клаус глухо рассмеялся, схватил его за шею и заставил. Джози не могла расслышать, что он сказал, сердце бешено колотилось, а кровь оглушительно стучала в ушах. — Ты знаешь, кто он? — Клаус повернулся к ней, и в лунном свете его глаза засияли еще ярче. — Оборотень? — Она заикалась, желудок скрутило узлом. — Он — причина, по которой вампиры напали на особняк. Он принадлежит к другой стае оборотней. Он думает, что Хоуп не должна существовать, и является мерзостью за то, что является первым представителем ее вида — Он кружил вокруг оборотня, впиваясь когтями в его кожу, и из ран хлынула кровь, оставив незнакомца выть от боли — Он заслуживает наказания, ты так не думаешь? Она посмотрела на оборотня. Он был причиной того, что на Хейли, Хоуп и ее напали. Причина, по которой Хоуп чуть не убили. Напомнив ей о крепкой хватке Хоуп на ее руке, панике в штормовых голубых глазах, когда вампиры прижали ее к полу. Несмотря на то, что она все еще видела это мысленным взором, ей было жаль его. Черты его лица были искажены агонией, он был весь в крови. Рычащий и во власти Клауса. Разве этого наказания было недостаточно? — Он напал на нашу семью. Семья, которая приняла тебя и защитила. Хейли могла умереть, окруженная вампирами — Он взревел, схватив ее за подбородок и оставив на ней еще больше крови. Его голос стал тише, слова стал более настойчивым — Хоуп могла умереть. Она может быть так же мертва, как и твоя сестра. Упоминание о сестре вышибло воздух из ее легких. Ей снились кошмары о Лиззи. Кошмары, в которых она видела ее счастливо смеющейся рядом с ней, знакомые лазурные глаза, сверкающие ликованием. Где она моргала, и на нее смотрел скелет, или ее приветствовало только кровавое месиво. Услышит призрачный шепот «Ты тоже должна была умереть» в ее ушах. Иногда она даже была убеждена, что эмоции, которые она испытывала, были эмоциями ее близнеца, их связь все еще жива, и, возможно, ее сестра не обрела покоя. Потерять сестру было все равно что потерять конечность, часть себя. Они все делали вместе. Никогда не расставались друг с другом. Могли чувствовать эмоции другой, их сердца бились, а мозги думали в согласии. Ночные кошмары тоже приносили какое-то болезненное утешение. Лица и голоса ее родителей со временем становились все более расплывчатыми, и она боялась, что однажды даже не вспомнит их больше. Видение Лиззи в ее снах, даже если они были плохими, показало ей, что она все еще помнит своего близнеца. Что Лиззи все еще была в некотором роде с ней. Она не хотела представлять, что с ней сделает потеря Хоуп. Хоуп была рядом в те дни, когда ураган эмоций проносился через нее, разрушая тщательно собранные кусочки ее души, или когда она тонула в неумолимом океане печали и отрицания. Хоуп воплощала солнечные лучи, пробивающиеся сквозь темные облака после сильного ливня, создавая внутри нее радугу и освещая ее тьму, прогоняя тени ее горя. При одной только мысли об этом она сжала кулаки. Этот человек был ответственен за нападение. Джози могла потерять Хоуп. Разве это не заслуживало наказания? Если Хоуп и она что-то сломали во время драки или беготни по особняку, даже несмотря на то, что Хейли запретила им, это тоже имело последствия. Как без десерта в течение недели. Разве действия этого человека не должны иметь последствий? Поэтому она кивнула, когда желтые глаза глубоко проникли в ее душу, а на губах Клауса мелькнула холодная, довольная улыбка. — Как ты думаешь, что мы должны с ним сделать, чтобы он больше никогда не связывался с нашей семьей — Голос Клауса был мягким, когда его рука легла ей на плечо. Когти слабо впились в ее плоть. Джози понятия не имела, но Клаус уже заговорил снова — Я знаю, что произведет на него впечатление. Мы должны сохранить Хоуп и нашу семью в безопасности, не так ли? Ты поможешь мне? Он угрожающе ухмыльнулся, когда она снова кивнула, вытаскивая что-то из внутреннего кармана своей кожаной куртки. Металлическая фляжка. — Выпей это — скомандовал он, протягивая ее, и она нерешительно взяла ее. Под его пристальным взглядом она поднесла его к губам и выпила. Когда горький, ужасный вкус наполнил ее рот, она хотела отложить его, но Клаус был быстрее. Держит фляжку прижатой к губам и одной рукой обхватывает ее затылок, заставляя ее проглатывать все до последней капли. Только тогда он был удовлетворен и оставил ее согнутой, подавляя позывы к рвоте. Ржавый, соленый привкус во рту. Жидкость обожгла ей горло, осела в животе и распространилась по всему телу, пока все ее тело не начало покалывать. Это было похоже на то, когда она впитывала магию и с удивлением наблюдала, как ее руки светятся без ее команды. Энергия наполнила ее, и она почувствовала головокружение от ярости, которая пронизывала ее. Кости хрустнули, и Клаус снова застал ее врасплох, когда взял её руки и прижал их прямо к спине оборотня, который был в разгаре превращения. И она, и оборотень закричали, когда его спина выгнулась дугой, мех покрыл его кожу. Её руки засветились красным, и она почувствовала, как её зарядило еще больше энергии. На этот раз еще более жестоко, и она изо всех сил пыталась убрать свои руки от незнакомца. Клаус не позволял ей держать их в контакте, пока оборотень ругался и рычал, ужасный хруст костей прожигал воспоминания Джози. Магия расцвела внутри нее, как великолепные белые розы, и их шипы впились в её внутренности, ее кровь окрасила их в красный цвет. Она упала на колени, и она не знала, когда, но рычание мужчины стало тише, в то время как ее крики стали громче. Пока не раскалилась добела еще одна кость, не его, а её. В горле пересохло и заболело от крика, но она не могла остановиться. Разрывание плоти. Кости перестраиваются, чтобы принять новую форму. Агония — единственное, на чем она могла сосредоточиться, тяжело дыша и дрожа. Двойные крики эхом разнеслись по лесу, треснула еще одна кость. — Позволь этому случиться, малышка — Нежный голос донесся до нее сквозь туман, и она услышала в нем гордость, удовлетворение. Она перестала сопротивляться, и магия в ней захлестнула, затопила ее. Смешиваясь с горячей, кипящей болью, когда ее кожа растянулась, мех вырос по всему телу, пока последний крик не превратился в вой. Все ее тело болело, и это на мгновение окрасило ее мир в золотистый цвет, и пришлось моргнуть, чтобы избавиться от черных пятен, мешающих видению. Медленно, вяло туман постепенно рассеивался. Звуки проникали в ее слух: хлопанье крыльев, шорох диких животных в кустах, звук журчащей воды и самый громкий — сердцебиение прямо у нее за спиной. Металлический, медный запах, казалось, пропитал землю под ней в сочетании с запахом смерти. Заставляя ее спотыкаться. Контраст с теплом, которое распространилось по ней, когда она уловила слабый запах ванили в воздухе. Ей нужно было следовать за ним, чтобы найти~ — Это сработало — Голос Клауса прервал ее мысли, еще больше прояснив ее разум. Он опустился перед ней на колени, схватив ее за морду, и наклонил ее голову из стороны в сторону, осматривая ее. Довольный вид и настоящая ухмылка на его губах. Часть ее хотела огрызнуться, вонзить зубы в его плоть, разорвать ему горло- Другая была счастлива, что боль прекратилась, и бездумно прихорашивалась под его пристальным взглядом. Тем не менее, большая часть ее хотела побегать, размять ноги, чтобы осмотреть окрестности. Клаус, казалось, знал, потому что его ухмылка стала шире, обнажив удлиненные клыки. Он попятился и плавным движением, с хрустом костей, тоже повернулся. Его волк больше, чем у нее, его мех черный, как ночь, и победоносный вой. Он подошел ближе, и она автоматически стала меньше, прижав уши назад. Его губы слегка скривились, обнажив всего несколько зубов в качестве предупреждения. После этого он побежал глубже в лес, и она с энтузиазмом последовала за ним. Лапы коснулись земли, сначала беспокойно, прежде чем это стало инстинктивным, ее чувства обострились. Ее внутренний конфликт притупился. Лапы чесались от желания пробежаться сквозь подлесок, уши подрагивали между звуками, и она едва сдерживала желание погнаться за кроликом, которого увидела. Гвозди вонзаются в мягкую почву. Она остановилась, как и Клаус, предупредив ее своей позой, чтобы она сидела тихо, и ей не потребовалось много времени, чтобы заметить и учуять оленя. Исходящий от него запах сводил ее с ума, шалфей скапливался у нее во рту. К счастью, они были с подветренной стороны, и их добыча еще не знала, что на нее охотятся. Клаус слегка обошел оленя, бросив на нее взгляд, прежде чем выпрыгнуть из подлеска, и Джози сделала то же самое. Оба бросились в погоню за животным. Сердце Джози бешено колотилось, а ноги подкашивались от напряжения. Это усилило все, и эйфория пробежала по ее венам, голова закружилась, а инстинкты взяли верх. Оставив Клауса догонять, когда она обогнала его. Следуя своим инстинктам и прыгая на добычу, как только оказывалась в пределах досягаемости. Ее внезапный вес заставил оленя споткнуться и упасть, и она быстро вцепилась в его круп. Затуманенная жаждой крови и острым ощущением убийства. Кровь наполнила ее рот, и ее разум соединился с тем, что жидкость во фляжке тоже была кровью. Теперь это больше не было отвратительным на вкус, нет, она жадно поглощала, разрывая зубами плоть. Вырывала куски, не заботясь о том, что Клаус шагнул рядом с ней или животное испустило последний вздох. Разрывая зубами кожу и мышцы, кости хрустели и ломались в ее челюстях. Прошло некоторое время, пока она не почувствовала себя сытой и удовлетворенной; жажда крови отступила, а туман рассеялся. Щекотка в глубине ее сознания, говорящая ей, что это неправильно. Она проигнорировала это. Черный волк сидел рядом с ней, наблюдая, как она высунула язык и встряхнула мех, стряхивая прилипшие к нему мертвые листья. Клаус взвыл, и она присоединилась к нему, прежде чем он бросился глубже в лес. Их ночь была далека от завершения, и Джози погналась за ним, мимо нее пролетала листва. ----------------------------------------------------------------------------- — Джози? Джози? — Внезапная тяжесть навалилась на нее, выдавив воздух из легких. Усталая и растерянная, она моргнула, глядя в глаза, голубые, как небо в теплый солнечный летний день. Вдыхая аромат ванили, который задержался в ее легких и расслабил ее. — Что? — Она что-то проворчала, все еще сонная, но улыбающаяся Хоуп, сидящей на ней сверху. — Наконец-то ты проснулась. Нам так много нужно сделать. Мама хочет, чтобы мы пошли тренироваться с Фреей, а потом настанет очередь Ребекки давать нам уроки, а это значит, что нам не придется заниматься физикой, потому что ты знаешь, что она это ненавидит, а потом мама пообещала взять нас на прогулку по городу — Хоуп буквально вибрировала энергией, готовая к новому дню. Джози просто смотрела на нее, голова шла кругом, так как она могла слышать все, что происходило в особняке. От Хейли, готовящей завтрак, до Ребекки и Кола, расхаживающих по кабинету, разговаривающих приглушенными голосами, до спора Клауса и Элайджи. Ее тело гудело, и она была беспокойна, даже несмотря на усталость, затуманившую ее разум. Прошлая ночь не была сном. Кровь, которую она почувствовала во рту, подкрепила эту мысль. Теперь она была оборотнем и сифоном. Она убила вчера. — Джози? — Хоуп нежно погладила ее по щеке, обеспокоенно оглядывая ее лицо — Это происходит снова? — Она продолжила, не желая, чтобы их кто-нибудь подслушал. Джози не знала, что сказать. Она не знала, что чувствовать. Этот человек заслужил это, не так ли? Клаус сказал, что они должны были обеспечить безопасность своей семьи. Клаус спас их вчера от вампиров. Затем он убедился, что это больше не повторится, и она помогла. Она защитила свою семью. После их охоты Клаус пояснил, что это останется между ними. Приказав ей никому не рассказывать об их поездке. Сказал, что это их тайна и что это только начало. Джози беспомощно смотрела в ответ. Она никогда раньше не лгала Хоуп, но знала, что Хоуп будет давить на нее, пока она не скажет ей, что ее тяготит. — Я просто плохо себя чувствую — призналась Джози, позволив Хоуп сделать то, что она хотела. Хоуп крепко обняла ее, уткнувшись лицом в шею Джози. — Я могу сказать маме, чтобы она отложила поездку, потому что я плохо себя чувствую? — заверила ее Хоуп, сжимая, и Джози устроилась в успокаивающих объятиях. Позволяя самому присутствию Хоуп затмить все остальное. Может быть, было бы лучше остаться дома, чтобы привыкнуть к ее переменам, но Хоуп выглядела радостной и легкомысленной, начиная день. — Нет, все в порядке — Джози твердо встретила пытливый взгляд Хоуп, улыбаясь ей, пока Хоуп не просияла в ответ. — Тогда пошли — Хоуп спрыгнула с нее, каштановые волосы развевались, пока она рылась в шкафу Джози, бросая одежду в Джози, которая медленно встала, ее мышцы болели со вчерашнего дня. Сгорбившись только для того, чтобы взгляд Хоуп встретился с ней, она быстро выпрямилась. Малейший намек на боль или слабость, и Хоуп улетит на целый день, и они останутся здесь. Джози была слишком взволнована, чтобы снова оставаться взаперти в особняке. Уже не терпится еще раз пробежаться, размять ноги. Особняк казался слишком тесным, а ее кожа слишком натянутой. Она быстро оделась, в животе заурчало, когда запах блинчиков с шоколадной крошкой дразнил ее ноздри. — Готова? — Спросила Хоуп, подпрыгивая на холме. Ухмылка чуть не расколола ее лицо пополам. — Готова — ответила Джози, не зная, что она не будет готова к грядущим событиям. Шею покалывало, когда она вышла из своей комнаты, следуя по дому на кухню. Все это время за ней наблюдали ледяные голубые глаза.