Нет нужды говорить о любви

Карла

      Дино дни напролет сидел в своей комнате.       Я уже сбилась со счета, сколько раз заглядывала к нему, чтобы убедиться, жив ли он. Джаннет и Виктория взялись помочь с похоронами, и я была им очень благодарна. Без тёти мы бы не справились.       Ви ни на минуту не оставляла меня одну. Она следила, чтобы я ела, хотя у меня совсем не было аппетита, и вместо меня узнавала, как дела у Дино, когда у меня не было сил видеть его таким.       На тумбочке около его кровати стояла бутылка с виски, и каждый раз, когда я заглядывала к нему, её содержимое уменьшалось. Он разрушал себя, а я не знала, как вернуть его обратно к жизни.       И, по правде говоря, единственный человек, который мог бы дать ему силы, ушёл от нас навсегда.       Дом наполняла зловещая тишина, и мне становилось не по себе. И когда наступала ночь, я шла к океану и слушала, как волны разбиваются о берег.       Именно здесь, у воды, я особенно явственно ощущала бабушкино присутствие. Словно ей удалось обмануть смерть и скрыться в волнах.       В день похорон я вошла в комнату брата и увидела как Джаннет заставляет его встать с кровати.       — У тебя ещё будет время полежать, Дино, — убеждала она его, — но не сегодня. Сегодня ты должен подняться с постели.       Каким-то образом ей удалось уговорить его встать и одеться. И я была ей благодарна.       На похоронах было всего четверо человек. Все мы. Церемония проходила прямо на берегу, около воды.       Именно этого хотела бабушка, праздника около воды.       Стоя на песке, я почувствовала, как сжалось сердце, когда увидела приближавшуюся ко мне знакомую фигуру. И чем ближе она подходила, тем сильнее становилось мое замешательство.       — Привет, Карли, — поприветствовал меня тот, в чьих глазах застыла глубокая печаль.       — Что ты... — Я взглянула на Вик, и она слегка улыбнулась, чтобы приободрить меня. Я снова уставилась на Дамиано. — Что ты здесь делаешь?!       На его губах промелькнула едва заметная усмешка, по которой я так скучала, и он пожал плечом.       — Ты была бы потрясена, узнав, как легко купить билет на самолет, если у тебя есть родительская кредитка. Прости, что опоздал. Таксист заблудился.       Забыв обо всем, я бросилась к нему в объятия. Без колебаний, Без лишних слов.       К счастью, ему и не нужны были слова. Он просто обнял меня и крепко прижал к себе.       — Мне так жаль, — прошептал он. — Она была лучшей.       Да, была.       Когда церемония должна была начаться, мы направились к берегу. Виктория держала меня за левую руку, Дамиано — за правую. Каждый раз, когда меня начинала бить дрожь, они поддерживали меня. Я не сводила глаз с брата, но он не смотрел на меня. Все эти дни он ни разу не взглянул на меня. Но я старалась не думать об этом.       Я знала, что он страдает, и ещё знала, что у меня бабушкины глаза. Я и сама не могла без слёз смотреть в зеркало.       В конце церемонии нам выдали урну с бабушкиным прахом. Мы отнесли её в дом и поставили на каминную полку. Нам еще предстояло решить, где мы развеем её прах.       Я ускользнула в свою комнату, чтобы перевести дух, и вскоре появился Дамиано.       — Ты в порядке? — спросил он, стоя в дверях.       — Не совсем.       — Хочешь побыть одна?       — Нет... не думаю.       Он подошёл ко мне и сел на кровать, вцепившись в край матраса.       — Мне очень жаль, — сказал он. — Я знаю, что бесконечно это повторяю и это ничего не изменит, но мне невероятно жаль, Карли.       Он накрыл мою ладонь своей, и я ощутила всколыхнувшуюся во мне бурю эмоций. В глубине души я всегда знала, что он был одним из самых дорогих для меня людей.       — Спасибо, Дам. Это много значит для меня.       — Я просто жалею, что больше ничего не могу для тебя сделать.       Если бы он только представлял, как важно для меня то, что он сейчас был рядом со мной.       Мы улеглись на кровать, глядя друг на друга, и почти не разговаривали, потому что в этом не было необходимости. Он был там, я с ним, и мы были самими собой.       — Он не собирается возвращаться обратно, — прошептала я, вжавшись щекой в подушку.       — Что?       — Мой брат. Я слышала их разговор с Джаннет. Он подумывает продать наш дом.       — Но я думал... думал, вы возвратитесь.       — Да... я тоже так думала.       Часть меня, живущая фантазиями, представляла, что мы вернемся в Рим и снова будем с Дамиано. Я мечтала, как пойдем в колледж и, даже если не поступим в один университет, всё равно сможем видеться.       Но фантазии рассеялись, и реальность заключалась в том, что я не смогла бы оставить брата, особенно тогда, когда ему так плохо. И если он решит осесть в Неаполе, я останусь с ним. Я обещала это бабушке и сдержу свое слово.       — Я просто подумал, что у нас будет хотя бы лето, — мягко произнес он, коснувшись моей ладони. — Но, похоже, у нас есть только. . . "здесь и сейчас".       — Прости... — прошептала я.       — Не надо. "Здесь и сейчас" тоже неплохо.       — Ты завтра возвращаешься домой?— спросила я, когда Дамиано зевнул, и тоже зевнула в ответ.       — Да, очень рано. Джаннет сказала, что отвезёт меня в аэропорт, — ответил он.       — Дам?       — Да, Карли?       — Сколько я буду тосковать?       Он пожал плечами, заправив пряди волос мне за уши.       — Столько, сколько потребуется. Нет нужды торопиться к счастью, оно придёт, когда ты будешь готова. — Я снова зевнула, и он улыбнулся. — Поспи, Карли.       — Ты останешься со мной? — спросила я.       Он придвинулся ближе, обхватив меня руками.       — Я никуда не ухожу.       В ту ночь я спала ужасно. После бабушкиной смерти у меня начались проблемы со сном. Ворочаясь в постели полночи, я засыпала и тут же просыпалась от ужаса, вся в поту.       Каждый раз, как я просыпалась, Дамиано успокаивал меня. Он крепко прижимал меня к себе, и я плакала, уткнувшись в его грудь. Он убеждал, что не страшно, если я позволю своей душе рассыпаться на кусочки, потому что он собирал эти кусочки для меня.       — Всё ещё здесь, Карли, — шептал он, когда я утыкалась лицом в его грудь.       Он всё ещё был здесь.       Наступило утро, и пришло время прощаться, но я оказалась не готова отпустить его. И, если честно, я никогда не была готова распрощаться с ним.       Мы стояли, обнявшись.       — Спасибо, что приехал.       — Спасибо за всё, — произнес он, а затем прошептал мне на ухо: — У тебя её улыбка. Ты знала об этом? — И от этих слов я ещё крепче стиснула его в объятиях.       — И что теперь?— спросил он.       — Не знаю. — Я и понятия не имела, что будет дальше.       — Мы ведь продолжим общаться, да? Писать письма? Или ты можешь звонить мне? Или еще как-нибудь...       — Конечно, но я хочу, чтобы ты общался и с ребятами в колледже.       — А ты найди друзей здесь.       — Будем на связи, — пообещала я. — В хорошие времена и в плохие.       — Всегда. Особенно в плохие. Когда будет тяжело, будем поддерживать друг друга. Ладно?       — Клятва на мизинцах? — Я протянула ему руку.       Он сцепил свой мизинец с моим.       — Клятва на мизинцах. — Засунув руки в карманы, он покачивался взад-вперёд. — Я не знаю, как попрощаться с тобой, Карли. Не знаю, как отпустить тебя.       — Не надо отпускать. Я всегда здесь.       Он приблизился и заключил меня в объятия. И я, как и всегда, с легкостью растворилась в нём. Я прижалась лбом к его лбу, и мое дыхание слилось с его. Мы оказались там, где должны были быть. Он, я, мы.       — Я люблю тебя, Карли, — прошептал он, и его губы приблизились к моим. — Я понимаю, что сейчас не время и, возможно, мне не следует этого говорить, но я люблю тебя. Я люблю в тебе всё, даже твою печаль. Думаю, это самое прекрасное в тебе. Хотя я считаю, что в тебе всё безупречно, и хочу, чтобы ты знала, что ты первая, кого я полюбил. И это очень просто — любить тебя. — Слёзы хлынули из моих глаз, но я улыбалась, потому что понимала его.       — Я тоже люблю тебя, Дамиано. Всего тебя.       А как иначе? Он — это он, я — это я, и мы вместе.       — Карли?       — Да, Дам?       — Мне будет сложнее уйти, если я поцелую тебя? — спросил он.       — Да. — Я придвинулась ближе, и наши губы почти сомкнулись, а дыхание растворилось одно в другом. Мы были так близко, и я уже знала, что это будет лучший прощальный поцелуй в моей жизни. — Но всё равно сделай это.       И он сделал.