Нет нужды говорить о любви

Карла

      Хочешь, я поеду с тобой?       Слова Дамиано звенели у меня в ушах. Странно, но сегодня на нём вместо делового костюма была простая тенниска и джинсы. Как в старые добрые времена.       — Я справлюсь, — солгала я, натянуто улыбнувшись.       — Фальшивая улыбка, — сказал он. — Я поеду с тобой, — снова предложил он, глядя на меня своими карими глазами, от взгляда которых я всегда покрывалась мурашками.       — Что? О боже, нет. Я не могу просить тебя об этом. Я в порядке, правда.       — Ты и не просишь. Это я спрашиваю, можно ли мне поехать с тобой, — ответил он, не отводя от меня взгляд.       Моё сердце отчаянно билось. Как же я скучала по нему… Я и сама об этом не догадывалась, пока не начала вспоминать эпизоды из нашей юности. Они согревали моё сердце, когда это было мне так необходимо.       — Тебе просто нужно сказать «Да», — заявил он. — Скажи «Да», и я поеду.       Я понимала, что мне стоит сказать «Нет», потому что моё сердце пылало. Я должна была уйти, поскольку в моём животе порхали бабочки от чувств к мужчине, который мне не принадлежал. И всё же я со вздохом прошептала:       — Да.       Он поехал со мной как друг. Как партнёр, готовый морально поддержать меня в один из трудных дней.       Не больше и не меньше.       Мы ехали в полном молчании, потому что я не знала, что сказать. Кроме «Помнишь, как мы едва не поцеловались? И что это значит?» Или «Эй, а что бы произошло, не войди Виктория в комнату в этот момент?» Или «Что ж, если с первого раза не получилось… пытайся снова…» Именно поэтому я помалкивала.       Дамиано вёл машину, пальцами левой руки барабаня по ноге. Возможно, я не слишком хорошо разбиралась в людях, но я отлично изучила Дамиано и его привычки.       Ты тоже волнуешься.       Мы припарковались и двинулись в даль, где меня обступили воспоминания из нашей юности. Мы с Дамиано провели столько прекрасных мгновений у того скрытого от посторонних глаз пруда. Ценные мгновения, которые помогли мне в жизни. Помогли мне стать самой собой.       Мы смеялись здесь вместе.       Плакали.       Здесь мы впервые поцеловались…       — Как странно снова оказаться здесь спустя столько времени, — заметил он, оторвав меня от размышлений. И я была ему благодарна, чувствуя, что мои мысли становятся опасными.       Разум твердил мне, что нельзя потакать влечению к вдовцу. Ну а сердце? Ему было плевать на доводы разума. Оно продолжало стремиться к Дамиано.       Мы уселись на то самое старое бревно, и я удивилась, что оно, как и много лет назад, по-прежнему находилось здесь, как нечто вечное и нерушимое.       — И здесь всё так же красиво, — сказал он. — Возможно, даже ещё красивее.       — Я тоже так думаю, — согласилась я. — Каждый раз я открываю для себя здесь что-то новое.       Он наклонился ко мне.       — Ты в порядке, Карли? — спросил он. — Я знаю, как бывает нелегко в такие дни…       Я улыбнулась, обхватив ладонями бревно:       — Да, я в порядке. Долгое время в этот день мне было тяжело. Но годы прошли, и боль стихла. На смену печали постепенно приходит благодарность. Ты начинаешь испытывать признательность за воспоминания. И становится легче дышать, когда горе отходит на второй план.       — Не могу дождаться, когда настанет этот день, — сказал он, тоже положив ладони на бревно. Наши мизинцы соприкоснулись, и у меня на душе стало тепло.       — Не надо спешить, — ответила я. — Чувствуй то, что чувствуешь, а спустя время чувства изменятся сами по себе. И станут чем-то прекрасным. Лучшее в смерти то, что она не может отнять у тебя воспоминания. Они остаются с тобой навсегда.       Он опустил голову и глубоко вздохнул.       — Ты всегда знаешь, что сказать, когда мне это особенно нужно. Даже когда я ничего не желаю слышать, ты находишь правильные слова.       Я усмехнулась:       — Именно это ты делал для меня, когда мы были подростками. Ты был моим спасательным кругом, не давая мне утонуть.       Дамиано вдруг помрачнел, взглянув на темнеющее небо.       — Я по-прежнему не могу понять…       — Чего?       — Мы снова встретились. Ты так внезапно появилась. Ничего не понимаю.       — Это кажется невероятным, да?       — Не знаю, верю ли я в загробную жизнь, — признался он. — Я вижу, как Лорелай разговаривает с матерью так, словно она по-прежнему рядом. Но я не знаю, существует ли Бог, ангелы или что-то в этом роде. Но когда мне было невыносимо тяжело… Когда я был полностью сломлен, я приходил к ней. Я приходил на могилу к Джо и горевал. Я молил её о помощи, просил указать мне путь, хоть что-то… — Он проглотил ком в горле, стиснул ладони и взглянул на меня. Его глаза были такими ласковыми и спокойными. Эти карие глаза… Он слегка шмыгнул носом, пожал плечами и мягко произнес:       — А затем появилась ты.       О, Дамиано…       — Прости, — прошептал он, слегка покраснев. Он волновался. И я тоже. Мне казалось, что я ощущаю в себе наше общее волнение.       — Я рада, что могу поддержать тебя, — сказала я. — Кроме того, я обязана тебе.       — Чем?       — Ты не дал мне уйти ко дну.       Он улыбнулся и уставился на пруд.       — Думаю, теперь мы квиты.       Мы ещё некоторое время сидели молча, потому что слова были не нужны.       Мы просто сидели посреди буйства природы, успокаивающей наши души. И то и дело мимо проносились стрекозы.       — Ты ведь постоянно беспокоишься о Стефании? — спросила я его.       — Да.       — Точно так же я постоянно беспокоюсь о брате. Меня не покидает ощущение, что он всё глубже погружается в тоску и не позовёт меня на помощь, даже если я буду ему нужна.       — Ты пыталась помочь ему?       — Неоднократно. Но он всегда отвергал меня. Он тонет в своем одиночестве и отталкивает мою руку.       — Это тяжело, — признался Дамиано. — Сложно принимать чью-то помощь. И чем больше времени проходит, тем легче становится отстраняться самому. Некоторые люди этого не выдерживают и уходят, понимая, что бесполезно помогать отчаявшимся душам. Я и сам так поступал. Отталкивал от себя самых близких людей. Хочешь совет?       — Да.       — Продолжай ему звонить. Однажды он ответит, а если нет, отправляйся к нему и вышиби дверь. И если это не поможет, ты хотя бы будешь знать, что попыталась. Не сдалась.       Я кивнула.       — Спасибо, Дамиано.       — Не за что.       Когда пришло время уходить, мы поднялись с бревна.       Глубоко вздохнув, я помедлила.       — Можно, я немного побуду одна? — спросила я. — Поговорю с бабушкой.       — Конечно. — Он засунул руки в карманы. — Встретимся около машины.       И он ушёл, оставив меня наедине с бабушкой.       Я знала, что она рядом, чувствовала, что её душа парит надо мной.       В моей жизни часто случались моменты, когда я чувствовала себя потерянной, когда не знала, как поступить. Я сомневалась в себе и в своём выборе, чувствуя, что захлебываюсь, и в такие дни всегда разговаривала с бабушкой, рассказывая ей обо всём.       Стоя у воды, ласково плескавшейся о берег, я просила её о помощи, о поддержке и о том, чтобы она позаботилась о Дино.       А затем я закрыла глаза, ощутив легкий ветерок, ласкавший моё лицо, и ощутила радость, потому что бабуля сотворила волшебство. Она сумела обмануть смерть. И хотя её физическая оболочка исчезла, я ощущала её незримое присутствие в каждом своём дне.       Каждый раз, когда я просила её о помощи, она откликалась на мой призыв. Некоторые люди называли это знамениями, другие — благословением, а я — просто бабушкиными поцелуями.       Она вела меня сквозь тьму, обещая свет в конце пути.       И поэтому, что бы ни происходило, я знала, что в итоге всё будет хорошо.       Потому что любовь способна преодолеть время и пространство. Любовь никогда не исчезает. Любовь способна исцелить сердце лёгкими поцелуями ветра.       — С днём рождения, бабуль, — прошептала я, вытирая слёзы, катившиеся по щекам.       Я не знала, были ли это слёзы счастья или печали, это было неважно. Я знала лишь, что пока способна чувствовать, всё будет хорошо.