Король-техночародей и его убийца

К моменту, когда Эовин осталась одна посреди пустого грязнющего тренировочного зала, залитого зеленой кровью урук-хаев и художественно украшенного их же отрубленными конечностями, у внимательного и вдумчивого читателя накопились вопросы авторам, а также нарисовался (не сотрешь!) списочек претензий. Сейчас мы быстро по ним пробежимся, а потом узнаем, как Эовин вышла из ситуации. Почему умный опытный и вообще со всех сторон крутой предводитель назгулов и целый ангмарский король не распознал бабу?! У него же даже встроенный анализатор крови есть в кольце! Авторы откашливаются и тихонько прячут отмазку «художественная условность», после чего достают табличку «психологический обоснуй». Видишь ли, уважаемый читатель, после того как Глорфиндель влепил вслед Ангмарцу свое пророчество, Саурон к бабам своего любимого сотоварища вообще не подпускал. Берег изо всех сил, хотя и знал, что самое поганое свойство пророчеств — их способность сбываться самым неожиданным образом. Напомним текст: «Падёт он не от руки мужа». Так как небинарных и неопределившихся в Средиземье еще не завезли, все сразу решили, что речь про любое разумное существо женского пола. Вот почему Саурон гонял от Айгена не только человечек, но и эльфиек, гномих, самок энтов и, на всякий случай, хоббитянок (полурослих). За столько сотен лет, перемежающихся стазисами, Айген просто отвык от женщин, забыл, как они выглядят вблизи не в платье и ведут себя. Ну и дополнительно он представить себе не может, что сам обожаемый Владыка Гортхаур, который через раз напоминает про режим «Без баб!», лично притащит в Минас Моргул эту бомбу замедленного действия. Поэтому Айген просто счел Эовин неопытным и не очень умным пацаном лет пятнадцати, накинувшим себе лет. Вторая претензия, которую уже готовит всякий умный читатель — почему Эовин не психует, попав в царство тьмы и техники? У них же там Средневековье вроде? Средневековье, но не совсем. К началу всей этой заварушки с кольцами Средиземье прошло несколько цивилизационных циклов. И людей, как разменную монету, уже пару раз сбрасывали из умеренно развитой цивилизации и чуть ли не паропанка обратно в «золотой» средневековый век. Библиотеки красиво горели, летописи утверждались через всякие белые советы. Оттуда и возникал всякий бред про светильники и деревья, и паучиху, сожравшую свет. Однако в коллективном бессознательном память о прошлых достижениях осталась. И пусть Эовин полагает технологию еще одним видом магии, ментально она куда ближе к нам, чем к истинному Средневековью с его суевериями и психозами. А теперь мы сделаем вид, что претензии к Эовин кончились, и вернемся в тот зал, где ее оставили. Она как раз прохаживается по нему, оценивая масштаб уборки. Зал наростом древесного гриба прилепился к стволу полой башни, нависая над бездной. Шесть стрельчатых окон без стекол выходили на север, пол был выложен черными и белыми плитами. Однако внутри было довольно тепло, не ощущалось дуновения ветра. Ее «мастер» ушел, а раскиданные им уруки уползли следом, воняя и ворча, но не все целиком. Поэтому Эовин уже решила, что шесть ног, пять рук, пару когтистых пальцев и одну урук-хайскую задницу она просто скинет в окна, благо внизу пропасть с симпатичным зеленым туманом, и на голову никому не прилетит. Разве что орлу. Но орлы вроде как добрые, поэтому делать им в Минас Моргул нечего. Сказано — сделано. Эовин храбро приблизилась к ближайшей руке, отхваченной по локоть и текущей чем-то едко-зеленым. Но едва «оруженосец» прикоснулась к серой бугристой коже, рука зашевелилась. Эовин коротко взвизгнула и отпрыгнула. Но рука не вцепилась ей в лицо и не начала летать вокруг. Просто лежала себе и скреблась. Поэтому Эовин боком подкралась к конечности и смело цапнула ту за запястье. Рука продолжала шевелиться. Тогда она бегом подбежала к окну и вышвырнула руку в пропасть. Подождала, подышала, набираясь храбрости, и продолжила, радуясь, что ее позор (очередной!) никто не видит. Разумеется, в последнем умозаключении Эовин была в корне неправа. Айген в этот самый миг сидел у девятого и, слава Единому, последнего назгула Телимата и смотрел увлекательное видео, как мальчишка, ежеминутно подскакивая, выбрасывает дергающиеся конечности из окон. Айген уже заметил, что мальчишка боится орков, но отчаянно храбрится, и немного проникся. В конце концов, ему тоже было любопытно, что это такое ему привели, и он привык, что у решений Гортхаура есть двойное и тройное дно. Телимат, отвечающий за телекоммуникации у Саурона, был сильно занят. Чужие оруженосцы его не интересовали. Поэтому он просто вывел на мини-палантир картинку с камер и ушел по делам. Но не все из назгулов были настолько нелюбопытны. Именно в этот момент Кхамул, который палил все запросы Айгена в биолабораторию, прислал паническое донесение Саурону: — Владыка Гор! Айген дал доступ на объект ЖЕНЩИНЕ! На что Саурон немедленно ответил, что так и надо, и вообще по документам там пацан, не порти игру и сейчас же сотри лишнюю информацию из базы, а что Айген не знает, то ему не повредит. Так что Кхамул лично внес изменения в базу, и Эовин стала парнем официально на весь Мордор, о чем, конечно, не узнала. Ну а мегалюбопытный Кхамул тоже уселся смотреть реалити-шоу через палантир в лаборатории. Заодно он поставил на запись и скинул остальным парням сообщение: «Попкорн готовьте и пиво, тут видосик поинтереснее «девичника в Лотлориэн» будет. В 23:00 встречаемся на 13-½ этаже в очень секретной серверной (привет Вардамиру: от назгула, заведующего ССО, секретов нет и быть не может). Кто придёт последним и заставит остальных товарищей ждать — тот Пендальф. А кто опять возьмёт гитару, тому кракен откусит что-нибудь!» Тем временем, разобравшись с трупаками, Эовин остановилась посреди подсохших луж оркской крови. Ей не выдали ни ведра воды, ни тряпки. И она не знала, что уже справилась с первым испытанием, не побоявшись шевелящихся рук. Тем более мысль ее постоянно возвращалась к картинам тренировочного боя. Брат говорил, что назгулы очень крутые бойцы. И теперь Эовин видела, насколько. Ей, выросшей среди воинов, было посильно оценить, насколько Король-Чародей велик как воин. И ведь он совсем не использовал колдовство… хоть и выглядел как воплощение Холода. Кажется, Гэндальф говорил, что Ангмарец насылает ледяные бури и зимние штормы. Интересно, правда ли это… надо попробовать выяснить! Ей было почти стыдно, что «мастер Айген» ей понравился. Ведь если попытаться его описать, будто в разговоре с подружкой, выйдет чудище — белая кожа, белые волосы (не седые, а будто лишенные цвета вовсе), синие глаза, темный рот, обведенные тенями веки, шрам, и из-за шрама пол-лица странно двигается, будто плохо заживало. И рост огромный, как у легендарных нолдор. А все же беловолосый чародей был красивее тех лесных эльфов со звонкими голосами, которые приезжали на ежегодную Конную ярмарку в столице Рохана, чтоб присмотреть коней для улучшения породы. Раздумывая, Эовин случайно подняла взгляд. На потолке зала были нарисованы серым и черным листья, в них цветы. И в сердцевине одного цветка был почти настоящий глаз. Почти живой, со светящимся красным огоньком-зрачком. Эовин стало не по себе, она сразу вспомнила, что Гендальф говорил: Саурон может смотреть чуть ли не на все Средиземье. Она сделала два шага назад, и глаз чуть повернулся за ней в глазнице-цветке. — Ах ты сволочь! — Эовин стащила дырявый сапог и со всей дури метнула в глаз. Не попала, зато попала со второго раза. Что-то звякнуло, из потухшего зрачка пошел дымок, и шевелиться глаз перестал. Перестало показывать кино и у назгулов с Сауроном. Ну, последний и правда мог «наблюдать» другими методами, а вот Айген решил вернуться и дать неугомонному мальчишке новое задание. Тем временем «неугомонный мальчишка Эдвин» простукивал стены, так как кто-то говорил, что у эльфов вода течет внутри стен, чтобы обогревать жилище зимой и охлаждать летом. Если у злодеев точно так же, то можно устроить небольшой потоп, который смоет грязь с пола. Почти как в той сказке про человека, влюбленного в эльфийскую царевну, которому эльфийский царь давал всякие невыполнимые задания, например, вычистить конюшни на тысячи коней за одну ночь. И человек тот выполнил задание, запрудив русло реки, чтобы она потекла в стойла… Но царевна ему все равно не досталась. Так что Айген появился как раз вовремя: Эовин уже нашла, где за стеной журчит вода, и увлеченно долбила стену сапогом. — Довольно! — голос отразился от стен и прозвучал как раскат грома, перекрыв даже долбежку сапогом. Эовин выронила сапог, развернулась и вытянула руки по швам, немедленно попытавшись принять вид лихой и придурковатый, как у настоящего оруженосца, хоть сердце и дрожало внутри заячьим хвостиком. Ее «мастер» успел переодеться (знала бы она, с какой скоростью Айген это проделал) и даже заплести волосы в косу. Эовин со странным неудовольствием подумала, что его коса толще, чем у нее была. Одежда показалась ей странной. По идее, главный назгул должен был бродить по цитадели в черном плаще и черной короне (непременно с шипами) и иногда страшно завывать. Вместо этого мужчина к черным штанам, в которых побеждал уруков, добавил странную, облегающую тело черную куртку с нашитыми пластинами черной брони на груди и плечах. Ботинки у него, как отметила Эовин, напоминали обувь его хозяина Саурона. И никакой короны. Даже жаль, ему б пошла… Пауза затягивалась, и Эовин, несколько опасаясь, что ее выставят за ворота увесистым пенделем, решила, что лучшая защита — это нападение. — Я еще не закончил…л. И по времени ограничений не было. — И что же ты собирался сделать, Эдвин? — с обманчивой лаской в голосе вопросил назгул. Эовин покраснела. Первоначальный план вдруг показался ей очень глупым, ведь дыру в стене пришлось бы заделывать и как бы не самой. Но решила признаться — молчание в данном случае явно проигрывало исполнительности, пусть даже безмозглой. — Здесь слышно воду, — она потыкала пальцем в стену, которой каблук ее дырявого сапога не нанес ни малейших повреждений — Я подумал…л. Если пустить воду сюда, то она смоет грязь. Как в песне про царевну и кузнеца… То ли назгул не слышал песни, то ли тоже подумал про дыру в стене, но его темные губы снова сжались в линию. Эовин покраснела еще сильнее, но старалась стоять прямо. — Ясно. Смышленый и наблюдательный, это я уже понял. — Назгул вдруг махнул рукой в грубой черной перчатке, будто что-то решив (интересно, другие цвета он носит? Или не положено?..) — Допустим, что драконы сожрут тебя не сразу. «Мастер Айген» сейчас говорил тихо, но удивительным образом его было хорошо слышно даже на другом конце зала, где переминалась с ноги на ногу Эовин. — А чего вы все меня пугаете тем что сожрут? — быстро спросила она. — Я вообще невкус…ный. — Пугать тебя бесполезно. Это предупреждение, — уголок рта Айгена чуть дернулся, будто назгул пытался не улыбнуться. Впрочем, Эовин наверняка показалось. — Чтобы убраться, достаточно было поймать орка и приказать ему. Я дал тебе доступ и на управление простейшими командами. — И как я должен был это понять? — Эовин немного забылась, что она тут не принцесса, поскольку рассердилась, что задачка с уборкой решалась проще некуда. Зато с мужскими окончаниями дело пошло на лад. — И вообще, с чего это орки должны меня слушаться? — Потому что даже валарским прихвостням — эльфам известно, что они — биомеханизмы и управляются голосовыми командами, — бросил раздраженно назгул. На секунду Эовин пожалела, что сейчас не с косой, не в белом платье и в руке ее нет топора. Явственно скрипнув зубами, она принудила себя глупо захлопать ресницами, точь-в-точь как конюх, которого Эомер допрашивал на предмет пропавшей бочки водки. — Мастер Айген опять изволит шутить, да? Ну, ваше величество, прошу смиренно: хоть как-то предупреждайте меня по первости, пока я к вашим шуткам привыкну, ладно? А то я не знаю, когда смеяться. Эовин не знала, что совершенно вышла из роли мальчишки-оруженосца. Но Айген давно не видел живых пацанов вблизи, а свои дети, которых он помнил лучше прочего, не успели вырасти до возраста хотя бы десяти лет, прежде чем его семью уничтожили, а его самого бросили умирать. Частично его снисходительность к навязанной обузе проистекала из сохранившихся в памяти обрывков «доназгульей жизни». Поэтому, не будь дурак, Айген догадался, что произошло явное недоразумение. — Орки, в том числе урук-хаи, подчиняются тому, у кого есть права доступа, — попытался разъяснить он, но вышло непонятно. — То есть вообще кому угодно? Даже эльфам могут? — удивилась Эовин. Как-то не ожидала она, что с нее будут спрашивать за неумение командовать орками. — Любому, кто получил доступ, — кивнул назгул. — Они неживые. Я же сказал, механизмы. Как осадные машины, только посложнее. — Осадные машины не разговаривают, не жрут в три горла и не ср… кхе-кхе, — Эовин сумела вовремя остановиться. — Ты правда не знаешь… — Это не было вопросом. Белые брови ангмарца совершили полёт вверх, потом вниз, потом сошлись к переносице. — Это не может быть правдой. — Он подошел ближе и замер, уставился сквозь Эовин, будто она стеклянная. Но явно погрузился в воспоминания, дядюшка тоже так делал, как выпьет сверх меры. Потом, так же внезапно очнувшись, назгул спросил: — Какой сейчас год? Эовин честно задумалась. Года она помнила со скрипом, поскольку они нужны были только дядюшке в указах. — Мне двадцать три… — забормотала себе под нос, начиная высчитывать на пальцах и забыв, что вообще-то за ней целый назгул наблюдает. Ничего, она потом вспомнит, какой дурой неграмотной себя показала, и будет ворочаться без сна, но только потом. — Родил…ся я в урожайный год. Это был… Две тыщи девяносто пятый, да. Девяносто пять прибавить двадцать три… Назгул приоткрыл рот, как будто хотел подсказать, но смолчал. — Сейчас три тысячи восемнадцатый третьей эпохи, во! — Эовин утерла пот. Ей не так уж часто приходилось считать в уме. На вощеной табличке или счетах было как-то привычнее. — И это значит что? — намекнул изо всех сил «мастер Айген». Эовин пожала плечами. Она не очень понимала, чего от нее хотят, а в глубине рассудка у нее бегала и орала маленькая паникерша: «А-а-а-а-а-а, вокруг Мордор, не расслабляйся, иначе сожрут! Драконам скормят! Высмеют!» — Смотри, у эльфов точно есть энергия и централизованные коммунальные сети. Ты же знаешь значение слова «канализация»? Эовин молчала. У нее был вариант, что это канал, то есть ров вокруг некоторых крепостей, но высказать предположение она стеснялась. — Инженерные системы? — не сдавался Айген. — Это что-то на квенья или на синдарине, да? — Электричество? Телекоммуникации? — на Эовин обрушился целый поток слов, звучащих интригующе, но абсолютно непонятных. Она подумала, что в эту странную игру можно играть вместе и тоже стала выкрикивать слова, которые слышала от Гендальфа, эльфов, а теперь еще и от орков: — Сильмарилл-станция! Укветима, укарима! Улундо, уванимо! Валарауко лин хакканда! Э-э-э… Флюгенкихайнен!.. — Что? — назгул замолчал на полуслове и, кажется, смутился. — Вид мой пугает? — Вдруг сухо спросил он. Вид его сделался и правда неприятен — сощуренные глаза, ожесточившееся лицо, и даже кожа будто белее стала. — Не, — задрожавшая было Эовин вспомнила, что она вообще-то парень и приперлась, по легенде, за драконами. — Братец с похмелюги даже страшнее, особенно если неделю квасил, а потом на построение. — Так у тебя брат есть? — мастер Айген растерянно моргнул и снова сделался обычным на вид. Ну, почти, если вам по душе недокормленные полупризрачные воители с красотой Зимы (Эовин, кажется, были по душе, и она надеялась, что мысли читать назгулы не могут). — А чего ты при нем не… воюешь? — Так у брата драконов нет, — Эовин держалась легенды зубами и когтями. Что ей эти драконы теперь, подумаешь, большие зубастые ящерицы. А вот целый властелин тьмы и его правая (или левая?) рука — это да, это будет о чем вспомнить в старости. Ну, или в посмертии, заодно и узнает, есть ли оно. — Так ты перешел на сторону самого владыки Гортхаура ради драконов? — назгул прямо распространял вокруг себя волны недоверия. — Так далеко я не думал, просто пришел посмотреть. — Эовин и правда так далеко не думала, ее представления о будущем заканчивались на моменте, как она тыкает в стремного призрака в черном плаще чем-то острым, а там хоть трава не расти. На могиле. — Достаточно. Теперь пойдем, хочу посмотреть какой ты наездник. Только сначала сходи в душевую. А орков я сам позову, — видимо, назгул решил отложить пытки на потом. Эовин аж подпрыгнула от радости, что помоется, но тут у нее громко-прегромко заурчал живот, который подводило от голода. И назгул, конечно, услышал. — Когда, говоришь, ты пришел в Минас Моргул? — спросил он, снова с подозрением разглядывая «оруженосца». Эовин остро почувствовала, что если б не прямой приказ Саурона насчет ее обучения, сидеть бы ей в пыточной опять. — А часа три назад, — она глупейше улыбнулась. — И с едой по дороге не очень задалось. — Тогда сначала в столовую, — и назгул показал пальцем, куда именно. То есть типа вниз. Посмотрел на «оруженосца» еще разок и соизволил пояснить: — Вниз по лестнице, затем налево по коридору до развилки, там еще раз налево и сразу на лестницу, два пролета вверх и направо. — Я все равно заблужусь, — Эовин была предельно честна. — Идем, провожу, — И назгул, вместо того чтобы поймать орка и показать, как этими тварями командовать, сделал знак следовать за собой. «Они все тут на голову ударенные», — мрачно думала Эовин, пока тащилась за самим, Валар его побери, Королем-Чародеем Ангмара вниз по лестнице. Он шел быстро, длинные ноги перешагивали по две и три ступеньки, и не поворачивался. Эовин начала отставать, так как постоянно отвлекалась на посторонние мысли вроде «а не было ли у него в роду эльфов» и «почему он такой худой, может, одной кровью питается». На красочной фантазии, как назгул прикасается губами к ее шее с целью попить после тренировки, Эовин споткнулась и влетела носом в спину «мастера Айгена», но он устоял и даже поймал ее за плечи. — Смотри под ноги, целее будешь, — хмуро посоветовал, ставя ее на ноги, и снова двинулся вниз. — Так меня ж все равно сожрут, — пробурчала Эовин, но ей не ответили. Чувства Айгена в этот момент были знакомы каждому, кто взял щеночка или котенка под давлением неравнодушной общественности к себе домой. С одной стороны, тварюшка мешается под ногами и здорово отвлекает от дел. А с другой — весьма умилительна в попытках быть настоящим зверем, смешно кусает за пальцы и в целом провоцирует приступы веселья. Так и этот мальчишка, страшно забавлявший главназгула, особенно когда, сам того не зная, пожелал Айгену на эльфийском балрога в задницу. Дело в том, что Айген, возвращаясь после просмотра видео, несколько переживал, что оруженосец наедине забьется в угол и будет трястись, но, кажется, мальчишку в прошлом и правда окружали рожи пострашнее айгеновской. Так что можно сказать, пацан второе испытание тоже прошел, и Айген решил сопроводить его до столовой сам, чтоб посмотреть, как тот будет себя вести. В столовой было тихо, время обеда уже прошло, а до ужина было далеко. Немногие люди-техники в рабочих комбинезонах, выходившие на срочный ремонт вне графика, сгрудились за дальним столом, и на раздаче скучала орка. Орка была очередным экспериментом команды Сарумана. Этим гениям биоинженерии было скучно все время штамповать одно и то же, поэтому они, во-первых, изгалялись над внешностью уруков, придавая им самые страшные рожи, на которые хватало фантазии. А во-вторых, они экспериментировали с материалом, и как-то представили Саурону орку. На самом деле биомеханизм был бесполым, ведь режим «Без баб» касался всех, находящихся в крепости. Но орка внешне получилась внешне чуть менее пугающей, а еще у нее были… — Сиськи! — громко сказал сзади оруженосец. Айген обернулся: пацан тыкал пальцем вот в это вот, что украшало орку спереди, и выглядел офигевшим. — А как она не падает вперед?! «Все мальчишки одинаковы», — Айген расслабился и ухмыльнулся. А вслух предложил: — Спроси у нее сам. — Сначала поем, — оруженосец умилительно залился краской и огляделся. Затем безошибочно прошагал к стопке подносов и, вооружившись одним, смело потопал к орке, с которой сумел как-то объясниться: просто тыкал пальцем в понравившуюся еду и набрал ее целую гору. Глядя на такое, Айген взял себе кофе и сел напротив мальчишки, который выбрал столик в закутке на двоих. Есть назгулу не хотелось: он с отвращением вспоминал те годы, когда приходилось жрать, как не в себя, чтоб не терять вес, и поэтому вне приемов пищи по расписанию не кусочничал. Эовин набросилась на еду, как Саурон из легенды на эльфов: хватала прямо руками и запихивала в рот, чавкая и откусывая огромные куски. Она вмиг расправилась с местной вкусной похлебкой, отпивая прям из миски, и схватилась за кусок мяса между двух кусков хлеба. Там еще какая-то зелень была внутри и соус, но она не приглядывалась. Сейчас скажи ей, что котлета из человечины, Эовин бы просто помолилась Всевышнему за несчастного и пообещала бы за него отомстить. Но вообще по вкусу скорее говядина. Неплохо эти черные живут — мяса столько жрать! — Мастер Айген, — прочавкала с набитым ртом, — а вы чего не едите? Вы кровь пьете, да? Это у вас там кровь? Назгул поперхнулся странным коричневым напитком, который за миг до вопроса Эовин отхлебнул из простой белой чашки. Пока Эовин испуганно съежилась, не забывая, впрочем, доедать, Айген молча и очень тщательно вытер салфеткой лицо. Потому что смеялся, но не хотел, чтобы парень это заметил. «Хочешь, значит, девственной крови? Сейчас устроим», — подумал он весело. — Ты прав. Но эта кровь какая-то старая. Видишь какой цвет — коричневый, — Айген показал оруженосцу чашку. — Надо новой, свеженькой. Пацан под пристальным взглядом Айгена спал с лица, видимо, решив, что кровь сейчас будут цедить из него. Айген вместо ответа повернулся и обратился к ближайшему орку, скучавшему истуканом в углу столовой: — Орк, сделай и принеси мне кровавую Мери. Но без алкоголя. А потом снова посмотрел на подопечного, зная, что его собственные глаза сейчас стали ярко-синими и натурально искрились (потому что он еле сдерживал смех!), и скорректировал приказ: — Две кровавых Мэри. Будем юношу приучать ко тьме. Эовин ожидала, что ей принесут и положат на стол свежий девичий труп, мол, соси, оруженосец. Вместо этого орк принес в лапищах еще один поднос, на котором стояли два простых стакана из баснословно дорогого в Рохане прозрачного стекла. В стаканах было налито что-то кроваво-красное. — Пей, — назгул снова сделался серьезным и даже суровым, — если хочешь к драконам. А если нет, то дверь позади тебя. Эовин дрожащей рукой взялась за стакан, думая, за что ее сильнее отлупят — если она его разобьет или откажется пить. Посмотрела на вязкую красную жидкость, пахнущую вовсе не кровью. — Лучше посоли, — назгул показал острые зубы в улыбке. — Так вкуснее. — Обойдусь, — Эовин еще раз глянула в стакан, стакан как будто глянул в нее. И решилась: — Упокой Единый душу незнакомой мне Мэри. — После чего одним махом ополовинила красную гадость под откровенную ухмылку гадкого Короля-Чародея, которую тот уже не скрывал. На вкус было странно. Но не противно. — Это коктейль из томатного сока, — вдруг проговорил явно веселящийся главназгул. — То есть из овоща. Никто из нас не пьёт никакую кровь. Я пошутил. А до этого я пил кофе. Напиток из обжареных зерен растения. Зерна содержат кофеин, который действует возбуждающе на дыхательные и сосудовегетативные центры. —Я ничего не понял, — Эовин страшно покраснела, понимая, что назгул только что над ней посмеялся. Ей хотелось выплеснуть остаток сока прямо в его бледную рожу и добавить кулаком. — Это значит, что после того как выпьешь кофе, не хочется спать и сердце работает лучше. Когда много работаешь и мало спишь — отлично помогает. У тебя отсутствуют базовые знания, — «мастер Айген» вернулся к серьезности и занудству. — Впрочем, это не удивительно, если вы дружите с эльфами и Пендальфом. Ты вообще умеешь читать? — Умею. Спасибо за науку, — Эовин в очередной раз забылась, полностью выходя из роли, и пронзила проклятого ангмарца таким взглядом, какой разве что для подвыпивших поклонников приберегала. От интенсивности взгляда Айген пару раз моргнул, синие огни в глазах погасил. И его охватило сильнейшее дежавю. Когда-то в прошлой жизни на него уже так смотрели, и это был точно не мужчина. Он ещё раз пристально глянул на навязанного ему оруженосца, отмечая под слоем грязи тонкость черт лица, полное отсутствие волос на лице и… «Кадык! — Айген дернулся, едва не сказав это вслух. — Мальчик, где твой кадык?!» Не подозревавшая о том, что в шаге от провала миссии, подуспокоившаяся Эовин спросила, облизывая пальцы (всегда мечтала!): — А что там насчёт помыться? Как раз в эту самую минуту в столовую вошёл Кхамул. Завидел их, радостно помахал обеими руками и быстро устремился прямо к их столику. Плюхнулся на жалобно скрипнувший стул рядом с Эовин и провозгласил: — Двойную порцию крови от Мэри этому столику! За знакомство! — громогласно хохоча и хлопая ее по плечу. Эовин видела его впервые, но сразу распознала в нем еще одного назгула. То ли выражение смуглого скуластого лица с черными раскосыми глазами и смешливым ртом было слишком горделивым для обычного смертного, то ли здоровенное золотое кольцо с мигающим зеленым камнем на среднем пальце выдавало в нем еще одного чудовищного военачальника Саурона. — Это Кхамул, второй назгул и король Рун. Обращайся к нему «сэр», — со вздохом сказал «мастер Айген» и спросил у Кхамула: — Ты какими судьбами тут в середине дня? Гала не дала завтрак съесть? — У меня секретная миссия по уничтожению эклеров, — хмыкнул Кхамул. — Это ж ты у нас от еды нос воротишь теперь. Кстати, а чего это твой отрок так воняет? Запах аж с порога в нос шибает, заставляя вспомнить славные деньки юности среди моего народа, когда два дюйма не грязь, а три — сама отвалится! — Ты пришел просить у меня ученика, чтоб нюхать и ностальгировать? — Айген приподнял бровь, замечая, что мальчишка занервничал и, кажется, хочет к Кхамулу еще меньше, чем к нему самому. — Нет, Гала будет против, — Кхамул подмигнул, цапнул с подноса, опять принесенного орком, очередной стакан с «кровью овощей», от которого теперь почему-то шибало водкой, и выпил одним махом. — Эклеры и Мэри не сочетаются, — «мастер Айген» снова перевел взгляд на Эовин, и он ей очень не понравился. — Да-а-а, — голос главного назгула внезапно стал слаще самого сладкого оркского мёда. — Но не мешало бы и помыться… Назгул резко встал и, ухватив Эовин под руку, прямо-таки потащил ее на выход. Она попыталась выдернуть руку, но куда там, силищи у назгула было не занимать. О прокл…пресветлые Валар, она ж едва ему до плеча достает! Этот косоглазый назгул с золотишком, поименованный Кхамулом, скривил морду, но вдруг поскакал следом за ними из столовой, догнал и ухватил беловолосого начальничка за вторую руку. Вместе они теперь казались хороводом ряженых дебилов, подумалось Эовин, руку которой назгул не отпустил. — Я провожу вонючку в душевые, — Кхамул поиграл бровями, — а ты иди пока что ли, «лошадь» пацану оседлай. Там гонец от дозорных. Говорит, дело серьезное. Лучше, чтобы без лишних ушей — Кхамул покосился на Эовин со значением, и она опять со злости покраснела, только что не задымилась. Айген вроде кивнул и пропустил Кхамула с оруженосцем вперед, отпустив руку того и с некоторым стыдом заметив, что у пацана останутся синяки от такой хватки, они уже наливались цветом, видные даже через грязь. Поэтому Айген зашипел на черном наречии, и если бы Эовин его понимала, то узнала бы, что главназгул говорит: — Кхамул, это не мужчина, это какой-то неопределившийся эльф, возможно, шпион. Ты у нас глава сил спецопераций, вот и разберись, Манве тебе под одеяло, что это такое подсунули Владыке и зачем он это привел мне, да еще и в качестве оруженосца. Тут явно дело нечисто! — Что-что я должен сделать? — спросил Кхамул, тоже на черном наречии, и тоже остановился. — А я и долж…н ничего не понимать? — встряла Эовин. — Да! — рявкнули на нее оба назгула на вестроне, так что она аж присела, и продолжили шипеть и клекотать на своем, чернознаменном. Айген говорил, злясь сам на себя: — Мне кажется, что он — девушка. — Какие ваши доказательства? Штаны снимал? — Кхамул зашелся хохотом. — Не стоило начинать утро с Кровавой Мэри… — Фередир вообще вам сливает все, что я заказываю? Она была безалкогольная! Это ты вздумал квасить в середине дня! — Айген сердился. — Да мне-то что, ты у нас начальник, сам забухал, сам себя по морде и на гауптвахту, — Кхамул, снова взоржав, аки его любимый конь, взмахнул рукой, потом потыкал в свое кольцо индивидуального дизайна. Над кольцом развернулась зеленоватая полупрозрачная голограмма анализа крови со строчками показателей. — Ну вот смотри, сам же кровь брал. Видишь — пол «Мэ», а не «Жо»? — Вижу. И все равно дело нечисто, — Айген все равно не мог поверить. — Кадыка у двадцатитрехлетнего пацана нету. Мог бы ты проверить? — Может, я уже пойду? — Эовин подумала, не сделать ли ей ноги. Шипящие назгулы, казалось, вот-вот подерутся. — Стой на месте, это приказ, — бросил ей «мастер Айген». — И как я должен проверить? Сунуть руку парню в штаны прямо сейчас? — вопросил Кхамул на черном наречии и закатил глаза так, что стали видны белки. — Да он потом тебя десятой дорогой обходить будет, и меня тоже! — В душ пойдет, глянь там, — Айген неопределенно махнул рукой. — Спинку еще потереть мальчишке, чтоб ты меня всем заложил и шантажировал перед Галой? Не пойду, — Кхамул выключил кольцо. — Сам иди. — А если он правда парень? Как потом объяснять? Опять же, моральный облик командира будет подорван. Сам знаешь, что Владыка всегда повторяет: «Кто сегодня из боя не вернется — тот пидор!» — не очень убедительно соврал Айген. — Вот… — Что вот? — Кхамул странно на него смотрел — Мы все еще живы! А значит, ты идешь и проверяешь пацана лично! — и Айген сбежал из коридора самым позорным образом, как не сбегал даже с поля боя. Кхамул и Эовин проводили его почти одинаковыми изумленными взглядами. Но как только шипящие двери в конце коридора затворились, Кхамул прижал удивительно сильной рукой Эовин к стене и грубо выплюнул на вестроне: — Слышь, ты, оруженоска, — раскосые глаза стали еще уже, превратив Кхамула натурально в кобру, готовую броситься на птичку, — или правильнее ваше высочество? Эовин сдавленно прочирикала: — Не понимаю, сэр, о чем вы!.. — Да-да, еще раз пять повтори это, и чтоб голос пониже, а пока быстро в душевую, это до конца коридора и налево. Скажешь «вода», она польется, скажешь «хватит», остановится. И дверь закрыть не забудь, чтоб прелестями не сверкать! Я с орком пришлю тебе новый шмот. А на шею чтоб платок повязала, а то Айген это тебе не твой недалёкий братец, который орка не далее как вчера в борщевик затащил, приняв за орку. — Эомер не такой, — вяло сопротивлялась Эовин, понимая, что все кругом сумасшедшие и дурят собственного командира, а ее на заклание собираются отправить. Айген же ее убьет, когда узнает, вот просто шею свернет, как птичке, или копье свое куда-нибудь засадит (тут мысли почему-то пошли не туда, но положение спас Кхамул, как следует ее тряхнувший): — Иди давай, недотепа! И пока Эовин, заливаясь краской, искала душевые и разбиралась с управлением сенсорами и голосовыми командами (для таких отсталых, как она, там все было подписано и нарисовано), Кхамул действительно сделал через кольцо доставку формы XXS мужского размера в душевые, плюс команду орку-доставщику проводить эту бешеную рыжуху к командиру. И, выждав некоторое время, написал Айгену: «Да парень это. Успокоительное тебе бы попить». Айген немедленно набрал его по видеозвонку: — В смысле парень? — начал без прелюдии. — А шея, а руки, а узкие плечи и нихрена не узкие бедра? А кадык, а бороды нет?! А ну, зайди на полетную площадку номер шесть! Пришлось тащиться. Айген стоял там, скрестив руки на груди, и вид его не предвещал ничего хорошего. Командир уж если вобьет себе что-то в голову, так прямой атакой с воздуха не выбить. И, как всегда в минуты сильных эмоций, воздух вокруг Айгена стал натурально морозным и искрился, словно над ним шел снег. Кхамул скривил губы и помахал руками словно разгонял белых мух. — Да не морозься ты так. Везде тебе шпионы мерещатся. Парень это. Просто эльфийских кровей. Поросли на теле ноль, тощий, невысокий и пищит мерзким голосом — все признаки дурной эльфийской крови. Короче. Вторичные половые признаки великоваты, как у девки предпубертатной, а первичные — все на месте, значит что? Значит прапрапрапрабабушка, может, согрешила или ещё кто из дальних родственников. В воздухе чуть потеплело. Кхамул развил успех: — Вколем потом гормончиков, и отрастит пацан волосы везде, где надо. Ты откорми сначала, а то ж все процессы в организме у бедняги с голодухи сбоят, и натренируй. Через год не узнаешь бойца! — Посмотрим, — Айген скривился, ибо червячок сомнения упорно шевелился внутри. — Свободен. И пришли мне этого бойца, а то ведь заблудится. — Да вон его орк ведет, — Кхамул ткнул пальцем командиру за спину и сбежал. Айген повернулся — и обомлел. Навязанного ему оруженосца он поначалу узнал только по росту и золотисто-зеленым, как речная вода на солнце, глазам. Во-первых, парень оказался рыжий. Вот эти вот лохмы цвета пыли, грязи и оркской слизи сейчас закручивались медными спиралями, неровно обрамляя бледное веснушчатое лицо. Пацан явно был из тех, кто на солнце краснеет, как варёный рак, потом облезает, словно змея — и снова беленький. Хотя до суровой белизны самого Айгена, которого никакое солнце не брало теперь, ему ещё далеко. Нос вздернутый, рот большой, брови вразлет, скуластый — видать, по генеалогии не только эльфы топтались, но и кочевники типа Кхамула. Короче, как назло, пацан был красивым той тёплой сияющей андрогинной красотой юности, когда цветок только готовится распуститься. «Если ему двадцать три, — мрачно подумал Айген, встречая пацана излишне суровым взглядом, — то я эльфийка-нимфоманка». Тут он почувствовал слабый укол тока в палец — сообщение от Кхамула на смарт-назг. «Чота много ты о бабах стал думать, командир! — писал этот засранец. — Так и пасть раньше времени можно!» Айген потряс головой. Возможно, Кхамул прав, и у него просто крыша едет. Эовин серьёзно нервничала. Она уже поняла, что её почти раскрыли, и почему-то больше всего боялась не гнева Саурона, а презрения, с которым взглянет на неё Айген, когда все поймёт. Может, вообще голой за ворота Минас Моргул выкинет. Орк, который стал её провожатым, принёс одежду — короткие порты и облегающую тело сорочку из странного тонкого тёмного гладкого материала, потом штаны с карманами и камзол такого же типа. Были ещё носки, перчатки, ботинки и тот самый платок на шею — чёрный, с черепами и костями. Эовин все надела, кроме носков — их она скомкала и затолкала в облегающие порты покороче, чтоб создать хоть видимость «мужского хозяйства», и ботинки зашнуровала на босу ногу. «А если спросят, — сердито думала она, — скажу, что маленькое и нечего смеяться!» От длинноватой ей сорочки она оторвала понизу полосу и обвязала покрепче и без того исчезнувшую грудь. А потом потопала за орком в надежде, что главный назгул взглянет на неё благосклоннее. Однако просчиталась — холодным взглядом Ангмарца можно было в жару морозить напитки. Эовин, не сдаваясь, широко улыбнулась, стараясь, чтоб поглупее вышло, и спросила: — Так чего, когда драконы? — Не сегодня, — ответил ей проклятый назгул с таким видом, словно она, в смысле он, Эдвин, лично драконов не заслужил. Видимо, что-то такое на лице у Эовин отобразилось, поскольку назгул соизволил пояснить: — Нападающие не только умудрились подорвать башню, которая питает Лориэн, но и подожгли склад с коноплей. Эовин немного подождала, но других объяснений не последовало. Она рискнула сказать: — Я ничего не понял. — Это видно, — «мастер Айген» тяжело вздохнул. — Дым от конопли драконам вреден. Аллергия у них именно на коноплю. Это значит, что драконы теряют высоту и задыхаются, могут поперхнуться огнем, и лечи их потом. — Это вы мне сейчас секретный секрет раскрыли? — Эовин обалдела. — Это не тайна, — Айген вдруг подмигнул ей, совсем как человек, — просто конопли не так уж много. Из нее обычно умбарцы паруса кораблей делают, и на складе лежал товар на продажу. Не смертельно, но на драконах нельзя. Будет тебе боевая закалка покруче. Пошли вниз, в подвалы. Заинтригованная донельзя, Эовин пошла вслед за назгулом, который опять начал шипеть в кольцо на черном наречии. Она думала, что еще раз придется тащиться по лестницам, поскольку уходили они с площадки на одной из восьми угловых башен Минас Моргул. Вместо этого назгул завел ее в маленькую комнатку с зеркальными стенами, закрыл за собой дверь и нажал на огонек на стене. Тот мигнул, и Эовин почувствовала, что комнатка поплыла вниз. Она охнула и схватилась сначала за локоть назгула в грубой черной коже, а потом отскочила и, зашатавшись, прижалась к стене. — Это лифт, — «мастер Айген» ухмыльнулся. — Специальное устройство, которое на веревках из железных нитей опускает нас внутри этой кабины вниз по шахте. Знаешь, что такое шахты у гномов? — Дырки в земле, откуда добывают всякое, — пробурчала Эовин, явно не впечатлив наставника. — Ну примерно, — ухмылка назгула стала шире. — Вот в такую дыру внутри замка мы и опускаемся. Не бойся, это совершенно безопасно. — Мастер Айген, — проникновенно сказала Эовин, чем явно его удивила. — Я последние дней десять гадал, сожрут меня сразу или сначала на медленном огне поджарят, нарезая тонкими ломтиками. Я бояться устал, даже если вы рано или поздно меня укусите, просто неожиданно было. — Ты не в моем вкусе, — съязвил назгул, не столько разгневанный, сколько раздосадованный. — Я детей не ем. Тем временем что-то мелодично дзынькнуло, и комнатка остановилась. Назгул сам открыл дверь и махнул, чтоб оруженосец следовал за ним. Они вышли в огромное пустое помещение с высоченными потолками и без окон. Свет давали огромные синеватые лампы, похожие на ту маленькую, которую у Эовин еще орки отобрали. Свод поддерживали мощные квадратные колонны, все вокруг было серым, глазу не за что зацепиться. Ровный пол кто-то расчертил белой краской на прямоугольники, и внутри многих стояли какие-то странные колесные повозки, накрытые серой блестящей тканью. Где-то из-под ткани виднелись по шесть колес, где-то по четыре. Назгул пошел к ближайшей колонне, где стояло нечто на двух колесах. Табличка на колонне сообщала что-то на черном наречии (Эовин уже узнавала эти кривые-косые руны), на синдарине и, наконец, на вестроне. Эовин остановилась и прочла вслух по слогам (слова были почти все незнакомые): «Парковочное место номер 2, зарезервировано за Ангмарцем». — О, ты читаешь, и неплохо, — оживился вышеупомянутый ангмарец. — А у вас есть, что почитать, кроме табличек на пыточных? — окрысилась Эовин. Тоже еще, нашелся ученый, в рассоле моченый! Но тут коварный назгул нанес ей удар почти что в самое сердце: — Хочешь почитать нашу Историю Средиземья? Красивая книга, с картинками. — Очень! — выдохнула Эовин, чем вызвала еще одну улыбку у назгула, на этот раз какую-то добрую. — Выживешь в рейде, — сказал он ей, — вечером пришлю книгу с орком. А теперь полезай в седло. И сдернул ткань с чудовищного сооружения на двух колесах, покрытого черным блестящим металлом, с оскаленной маской и уродливыми рогами с одной стороны и двойным кожаным сиденьем с другой. — А… можно дракона лучше? — Эовин сделала шаг назад. — Драконов еще заслужить надо, — и проклятый черный чародей с ухмылкой похлопал по коже сиденья.