Король-техночародей и его убийца

Куранта — часть сюиты, танец придворного происхождения, довольно быстрый. Об этом говорит само название (бегущая [мелодия]), он отличается сложными, затейливыми фигурами и соответствующей им затейливой музыкой. Размер его трехдольный — ^3/_4 или ^3/_8.

По дороге неспешно ехали трое всадников. Впереди на гнедом, холеном, прямо-таки лоснящемся жеребце ехал мужчина неопределенного возраста. Высокий, широкоплечий, с уверенными движениями рук, горделивой осанкой человека, привыкшего повелевать, а не подчиняться. И эта властность во всей его позе — от поворота абсолютно лысой головы до взгляда внимательных серых глаз под темными бровями — никак не вязалась с потертой одеждой, видавшей виды кирасой и мозолистыми большими ладонями, очевидно, знавшими ежедневный простой труд. Одна рука мужчины покоилась на рукояти полуторного меча на простом ремне, а вторая уверенно держала поводья. Позади него (на почтительном расстоянии) на крупных вороных конях ехали двое парней, можно сказать, почти безоружных. В отличие от ездока впереди вся их амуниция состояла из потертых кожаных курток да небольших клинков с простыми рукоятками. Неимоверно высокие, черноволосые, широкоплечие. Тот, что был с небольшой аккуратной бородкой, скалился, не переставая и все время подначивал второго, то предлагая ему пробежаться вперед, чтобы разведать дорогу, то резким, едва уловимым движением выхватывая у него из рук поводья или склоняясь к уху его коня с диким воем. Конь, словно был глух, игнорировал странное поведение чужого ездока и продолжал путь. Его хозяин белозубо ухмылялся на проделки товарища и тоже спокойно держался, лишь иногда отвечая односложно. Вокруг них на сколько хватало глаз раскинулось поле, теперь пустое, с пожухшей травой и даже со следами первого снега, что выпал вчера в ночь, девственно-чистый, но уже к утру нынешнего дня почти сошел, оставив после себя только влажную траву, да кое-где небольшие островки грязной жижи. Стояла середина ноября. Рано темнело, и вязкий сумрак, напоминающий ту самую грязную жижу под ногами, быстро ложился на бескрайние поля Рохана. Зима неспешно приближалась к Средиземью. Рохан, что находился севернее Гондора, первый ощутил ее тяжелую поступь. Бородатый в очередной раз рассмеялся своей несмешной шутке, его товарищ рассеянно улыбнулся в ответ, и вдруг его отсутствующий взгляд стал напряженным, рука сильнее сжала поводья. Бородатый продолжал скалиться, но тоже собрался, посмотрел куда-то влево, где была только степь, рука потянулась к рукояти клинка. — Ты видел? — спросил он и кивнул налево, туда, где на самом краю степи чернел лес Фангорн. Стало совсем тихо, казалось кто-то приказал всем замолчать, даже ветер стих. Резко темнело, на степь опускалась ночь, а с ней прямо из леса катился густой туман. Кони остановились, повинуясь седокам. Мужчина, уехавший далеко вперед, развернулся и подъехал к ним. Теперь все трое всадников стояли посреди степи и смотрели в сторону леса. И тут среди абсолютной тишины раздался одинокий протяжный скрип, словно большая ветка сломалась, а потом словно все деревья разом заговорили: у, казалось бы, мертвого леса зашумела листва, все там загромыхало, заскрипело, заухало, треснуло что-то едва ли не со звоном и рассыпалось мелкими звонкими осколками, ветер внезапно подул снова, ударив прямо в лицо всадникам. — Так, — лысый мужчина провел рукой по лицу и, прищурившись, посмотрел сначала на бородатого, а потом и на его товарища, — по закону жанра у нас сейчас фонарики погаснут все, кроме одного. А потом мы должны разделиться. Девственница останется здесь, прямо посреди поля, ну чтоб точно нашли, и для пущего эффекту будет светить единственным работающим фонариком. Главный бабник пойдет в темный подвал, простите, темный лес и без фонарика, там его и прикончат, причем сразу. А злобная, озабоченная сексом стерва побежит через все поле, красиво сверкая сиськами и за ней погонятся три эльфоманьяка с бензопилой, один валарский пришелец, и возможно, психопат-каннибал из хоббитов. Ну что, парни, — мужчина еще раз осмотрел их придирчивым взглядом и криво усмехнулся, — какую роль выберете, если бабника, судя по затихающим звукам, в лесу уже дожирают. –А как же ты, Феридир? — спросил бородатый. — А я, Вардамир, режиссер, и буду эт самое, режиссировать действом. Вардамир отвернулся, пряча улыбку, зато Минардил нашел, что сказать: — А жребий тянуть? Правда, спичек-то нет. — улыбнулся он, разводя руками, — так что в лес никто не поедет. — Э, нет, братец, — со вздохом ответил Феридир, потирая лысину, — мы сюда именно за этим, в смысле за нарушителями спокойствия, и прибыли. Так что придется решить, кто поедет в лес проверять обстановку, а кто поскачет через поле, — и Феридир неопределенно махнул рукой себе за спину, — во-о-он к той башне. — А ты? — Вардамир не сдавался. И Минардил тоже закивал головой, вторя товарищу, при этом поглядывал на лес, в котором какофония звуков сменилась на невнятное чавкание свежей грязи и удаляющийся топот, а вот стоны подозрительно стихли. — А что я? Я вам уже сказал — буду смотреть, как вы доблестно сражаетесь с нечистью и помогать вам советом. Вот дорастете до моих… Раздался оглушительный грохот, и Феридир так и не окончив фразу, развернул коня в сторону заполыхавшей на фоне ночного неба башни. Прямо на ходу, не оглядываясь, он рявкнул: — Минардил за мной, Вардамир в лес, ЖИВО! Парни больше не спорили. Минардил пришпорил коня и помчался за Феридиром через поле. Вардамир тоже пустил коня вскачь, но у самого леса остановился, спрыгнул и, прошептав что-то ему в ухо, отпустил. Конь постоял немного, недовольно переминаясь копытами по жухлой траве, проводил Вардамира взглядом, а когда тот скрылся в тумане, повернулся и поскакал в сторону горящей башни, где на самом краю горизонта виделись две удаляющиеся фигуры. Вардамир, войдя в лес, потянулся к поясу и понял, что кроме моргульского клинка у него ничего нет. Шлем и доспех остались в сильмарилл-башне, которая сейчас ярко полыхала на востоке. Они не планировали ночную прогулку, это Феридир настоял. А они, зная его неимоверное чутье, что не раз и не два спасало назгулам жизнь, сделали, как он велел. Выходило, что Фердир спас их от очередного стазиса. За последние две недели уже третья сильмарилл-башня без причины взорвалась рядом с Фангорном. И всегда было одно и тоже. Сначала все погружалось в зловещую тишину, даже ветер стихал, не только животные или птицы. Затем раздавался невыносимый шум, все гремело, скрипело и клокотало, а потом темные тени двигались рядом с башнями, уничтожая и орков, и Борщевик, и строения, что попадались на пути. Борщевик уничтожался особенно тщательно и с какой-то изощренной жестокостью, его не просто вытаптывали — его рвали на части, вгрызались в корни, так, чтобы даже шанса выжить не осталось. Ну и в финале обязательно взрывались башни — причем никто не мог понять почему. Ни взрывчатки, ни каких-либо внешних повреждений там не было. Просто «БАХ» — и на месте башни образовывалась куча камней, а огонь перекидывался на Борщевик Мордорский и сжигал то немногое, что от растения оставалось. После громкого взрыва все снова стихало, и только полыхало зарево, да очередная разоренная башня торчала расколотым зубом посреди стылой степи. Вот и отправили Феридира и «неразлучников» проверить лично, в чем же причина этого доморощенного «фильма ужасов» и действительно ли что-то зловредное завелось рядом с Фангорном. Вариант с тем, что это происки роханцев, отбросили сразу — записи с палантиров не содержали буйства пьяных рохирримов, и на их выходки списать эти странности точно было нельзя. К тому же все пострадавшие башни стояли не рядом с заводями, куда так часто наведывались рохирримы, а возле Фангорна, а лес этот, как известно, имел дурную славу. Туда даже эльфы без нужды не совались, что говорить о простых смертных. Но Вардамир не был ни эльфом, ни смертным. Он был генномодифицированным существом, в котором жила даже частичка огня настоящего Майа. Кроме того, удостоился чести получить звание назгула, что говорило не только о его поразительной живучести и возможностях в нулевом поле, но еще и о нетривиальных умственных способностях. Поэтому он смело вошел в туман, выползавший из леса, и прислушался: чтобы разглядеть что-то сквозь белую пелену, стелившуюся вокруг рваными лоскутами, даже его острого назгульего зрения было недостаточно. Он расслышал только смутное эхо удаляющихся шагов, чью-то тяжелую поступь, которую он ощущал скорее дрожью земли, чем топотом. «Что за валарское дерьмо такое», — с интересом подумал Вардамир, продираясь через густой ельник, пока с удивлением не обнаружил, что стоит на большой поляне, поросшей борщевиком, и туман эту поляну обходит почему-то стороной. — Привет, — обратился Вардамир к Борщевику в нулевом поле (с Борщевиком они уже все познакомились, благодаря стараниям Айгена, открывшего Борщевик Разумный Мордорский для широкой общественности, он у них теперь выступал в качестве дополнительного контура безопасности), — а ты-то как тут оказался? В ответ ему передали печальный вздох и яркую солнечную картинку летнего денёчка со стремительным полетом шмеля, лапки которого щедро были усыпаны пыльцой. Вардамир молча кивнул и огляделся, но клинок в ножны не убрал. За спиной послышался шорох, потом долгий скрип, и кто-то вскрикнул — тонко и очень испуганно, словно маленькой мышке на хвост наступили. Вардамир повернулся на звук и натурально оцепенел. Среди низко лежащих еловых лап, спиной к нему на противоположном краю поляны стоял кто-то совсем маленький и щуплый. Не то ребенок, не старше 7-8 лет, не то полурослик (этих в последнее время тут тоже в окрестностях видели, но исключительно в компании Арагорна): назгул не смог разглядеть, туман, как назло, вновь пополз. Но видно было, что малыш пятился назад, прижав руки к груди, и жалобно хныкал. Вардамир поднял глаза и ругнулся, хорошо так, от души, Ангмарцу бы точно понравилось. Потому что из темноты леса, возвышаясь над макушками деревьев, на ребенка с ненавистью смотрели выпученные глаза кого-то очень большого и страшного. Малыш оступился и полетел вниз, громко вскрикнув, упал, пополз, а огромная сухая и скрюченная не то рука, не то ветка потянулась за ним. И Вардамир побежал. Первые два шага были тяжелыми, жесткими, а потом ноги послушно перешли на бег, как учил Айген. Он сделал еще шаг, теперь сильный, пружинистый, шаги стали длиннее, он почти не касался земли. Сучковатая рука с острыми ветками вместо когтей почти дотянулась до малыша. И тогда Вардамир приказал себе прыгнуть. Прямо в полете вскинул клинок вверх: пусть небольшой, зато отравленный и сделанный из специального сплава, и, от всей души пожелав чудовищу провалиться прямо в логово разъяренного Балрога (и чтоб член был у того не отсохшим), а еще лучше сразу к двум Балрогам, ударил, вложив в этот удар и физическую силу, и мощь нулевого поля. Эффект превзошел все его ожидания — клинок еще даже не коснулся когтистой руки, как чудище взревело и заскрипело надсадно, протестующе. А когда сталь с глухим непривычным стуком воткнулась в сухое дерево, во все стороны полетели щепки и… искры. Рука-лапа вспыхнула ярким огнем, и ночь разорвал дикий вой. Малыш внизу закрыл уши руками, а Вардамир неожиданно повис в воздухе и болтался над ним, рискуя рухнуть на голову. Клинок застрял в деревянной плоти монстра и Вардамир, ругаясь, раскачивался в нескольких метрах над землей, судорожно соображая. Рука, в которой засел его меч, резко пошла вверх, и он дернулся за ней следом. Чудище размахивало горящей рукой и зло шипело, а Вардамир дергался во все стороны и тоже ругался — громко и очень проникновенно. Чудище, продолжая орать, подняло руку на уровень глаз и, увидев там Вардамира, сначала тряхнуло рукой, а потом и вовсе со всей дури решило ударить о землю. Вардамир стремительно полетел вниз, но смог подтянуться: оказался верхом на деревянной руке и даже не отпустил меча, который все же поддался и повернулся в «ране». Как раз вовремя — чудище ударило ладонью плашмя, в попытке прихлопнуть Вардамира и едва не задев малыша. Тот вскинул голову и подскочил, побежал изо всех сил, но все равно недостаточно быстро. Рука на которой стоял Вардамир, вновь пошла вверх: видимо чудище деревянноголовое решило прикончить сначала более маленького противника. Вардамир уперся ногами в неровную потрескавшуюся кору и со всей силы потянул меч на себя. Плечи от напряжения свело, но он упрямо продолжал тянуть клинок на себя. Чудовищная рука закончила размах и резко пошла вниз. Ребенок, спотыкаясь, бежал. Вардамир теперь был уверен, что это именно ребенок, а никакой не хоббит — смог разглядеть сапожки (Полурослики шастали босиком и никакой обуви на свои огромные волосатые лапы не натягивали). И когда тень от руки накрыла малыша, неумолимо приближаясь к нему, клинок наконец поддался, и Вардамир глухо ухнув полетел спиной назад, выронив меч. Прямо в воздухе крутанулся, но все равно приземлился неудачно. Земля жестко ударила по ногам, и он, пытаясь хоть как-то погасить слишком большую скорость, кувырком полетел по поляне, а пролетая мимо ребенка, подхватил, и вместе с ним кубарем влетел в густые заросли Борщевика. — Что делать, что же делать! — ветки метались вокруг него больно хлеща соцветиями по шее и лицу, так же как мысли Борщевика метались и жалили его сознание в нулевом поле. — Заткнись, — приказал Вардамир и ребенок притих у него под мышкой, даже, кажется дышать перестал. — Да не ты, — рыкнул Вардамир. Поляна содрогнулась — на нее ступил монстр. Туман рассеялся, неровный рог луны выскочил из-за туч, добавив немного света к затухавшему уже огню на руке деревянного чудища, и Вардамир смог наконец разглядеть его во всей красе. Перед ним было что-то необычное: не тролль и не Майа, но ростом точно больше четырех метров — длинная, вытянутая голова чудища достигала макушек самых высоких елей. Шеи не было, корявая голова, покрытая шероховатой корой вместо кожи, казалась росла прямо из плеч. Крепкие руки с непропорционально длинными крючковатыми пальцами, на которых вместо когтей росли толстые и очень острые на концах сучья. Но больше свисающей клочками коры-кожи и даже нелепее кустистой бороды, напоминающей ветки, покрытые мхом, на лице выделялись глаза, горящие ядовито-зеленой злобой. Чудище сделало несколько шагов и стало медленно поворачиваться на месте ища беглецов — борщевик, сомкнув соцветия над их головами, скрыл их от этих зеленых глаз. Надолго ли? Вардамир быстро соображал, пытаясь придумать, как спастись. Теперь он отвечал не только за себя: к его боку мягким трясущимся комочком жался малыш с острыми ушками, торчащими из волос цвета красной глины. Вардамир мимоходом так и подумал: «Глиняная башка, вот парню не повезло», — и даже усмехнулся своей шутке. –Эй, эльфёнок, или как там тебя, — чуть слышно позвал его Вардамир, — лежи здесь и чтоб тихо, понял? Дождался неуверенного кивка и, мысленно приказав Борщевику и дальше прятать «эльфёнка», пополз в сторону, где по его представлениям должен был лежать меч, который так некстати вылетел у него из рук. Монстр топтался на месте и злобно скрипел, но рукой больше не размахивал — огонь почти погас и только угли дотлевали на ободранной коре-коже. Вардамир полз за его спиной по кругу, стараясь держать его голову в поле зрения, но при этом не попасться на глаза. В траве что-то знакомо блеснуло, и Вардамир ускорился. А когда чудище повернулось к нему спиной, и вовсе встал на ноги и побежал. Схватил меч и, выпрямившись в полный рост, топнул ногой, привлекая к себе внимание. Монстр, скрипя, как трескающееся дерево, медленно повернулся к нему, глаза зажглись ярко-зеленым огнем. –Мужик, ты кто такой? — нахально спросил Вардамир, прикидывая, сможет ли его клинок повредить ноги монстру. Но не нашел уязвимого места, поэтому решил еще малость поговорить и посмотреть, есть ли хоть какой-то шанс завалить этого деревянного чурбана. — Я ЭНТ! — взревел деревянный и замотал головой так, что сухие листья, щепки и кора посыпались с него в разные стороны. Вардамир прикрылся рукой, но остался стоять не месте. На ноге чудища была оставленная кем-то зазубрина, при определённой сноровке моргульский клинок вполне можно было использовать как рычаг и сломать ногу окончательно. «Ползущее чудовище менее проворно, чем бегающее», — подумал Вардамир и бросился прямо к трещине, черневшей рядом со ступней монстра. В этот момент «эльфенок», уж не иначе как по наущению злых духов, решил высунуться из Борщевика, и раздвинул соцветия. Увидел чудовище прямо перед собой и заорал. Истошно и очень пронзительно. Чудище, заслышав его, потеряло всякий интерес к Вардамиру — еще бы, зачем тратить силы на здоровенного парня с клинком, если прямо рядом, рукой дотянуться можно, есть маленький и назойливый человечишка. — СТОЙ ЗДЕСЬ, Я СКОРО ПРИДУ, — проскрипел Энт и повернулся к ребенку. Огромная тень нависла над Борщевиком, потянулась, как хрупкие спички ломая толстые ветки, которые взрослому человеку срубить было сложно, и вскоре когтистая лапа ухватила малыша и поднесла прямо к глазам. Эльфёнок не кричал больше — не мог, так сильно его сдавила лапа. Вардамир, ругаясь и посылая в нулевое поле образы Валаровых кар, бросился к ноге, которая так удачно была повернута к нему поврежденным участком коры. Клинок вошел ровно в расщелину. Энт взвыл, но ребенка так и не отпустил, если только немного хватку ослабил, потому что эльфёнок снова заорал, в этот раз перейдя на ультразвук. Вардамир поморщился, но свое дело не бросил — тянул со всей силы рукоять клинка, и деревянная плоть под ним застонала протяжно и жалобно. Вардамир не справлялся, сил больше не было, и тогда он воззвал к Саурону-Гору. Его внутренняя мольба, искренняя и очень пламенная, шла из самого сердца, так ему жалко было чужого ребенка, ну и Энт ему надоел порядком, тоже мне монстр, в Средиземье назгул — самый страшный. Усердие, с которым Вардамир обращался к Гортхауру, создало мощный образ Владыки в нулевом поле, даже Борщевик от такого вздрогнул. Борщевик перестал метаться в нулевом поле и вопить тоже перестал — увидел Гортхаура, которого почитал как своего создателя, и возрадовался. И радость эта, помноженная на буйную ярость Вардамира и отчаяние эльфёнка, дала поразительный результат. Полянка подернулась зыбкой дымкой, а потом полыхнула. Ярко и очень торжественно. Как праздничный салют в Темнолесье. Как сильмарилл-реактор в активной фазе. Как Владыка в образе Саурона, когда враги, превосходящие его числом, окружили, а он смеялся им прямо в лицо с отчаянной радостью — пусть битва проиграна, но флаг не спущен. В общем, полыхнула полянка знатно. И нога Энта, от души распоротая моргульским клинком, загорелась первой — внутри была старая высохшая древесина и она с удовольствием ответила на этот веселый призыв. Вардамир краем глаза заметил, что над ними мелькнул палантир, затем еще один следом, но удивляться пока возможности не было. Энт завизжал, крик его стал надсадным, противным, огонь перекинулся на все тело, и языки пламени быстро добрались до узкой груди, затем до бороды, что вспыхнула ярким костром из сухих веток. Энт замахал руками, и ребенок полетел вниз. Вардамир не успел бы поймать, даже если бы был Владыкой, но его страх уловил Борщевик. И соцветия вскинулись вверх, распустились открытыми ладонями-зонтиками. Малыш влетел в них, и эти «руки», мягко качнувшись по его весом, аккуратно опустили его на землю. Энт, шатаясь и размахивая руками, тяжело двигался по поляне. Огонь охватил уже его целиком. Языки ярко-желтого пламени, которое обычно бывает, когда подкидываешь в печку сухие дровишки, алчно глодали его тело. Нога, поврежденная Вардамиром, горела уже изнутри, и энт припадал на нее все сильнее, но хаотичное движение по поляне не прекращал. Палантиры с эмблемой красного ока на потертых от времени боках подлетели к нему слишком близко. Энт, как подбитый вражеский орел-истребитель, в это время заходил на очередной круг, пробежал мимо Вардамира, кинулся было к Борщевику, но оттуда на него грозно смотрел Саурон в полном доспехе, весь объятый красно-оранжевым пламенем. Энт повернул обратно, все так же размахивая горящими руками, и сбил сначала один палантир, а потом и другой, летевший за ним следом. «Горящ-щ-щий мужик, жалко, что не в пустыне, и чтоб саги Гудбранда под гитару и чай, который заваривает Кхамул, еще круче смотрелось бы», — оценил всю картинку Вардамир и увернулся от осколков второго палантира, сбитого неосторожным движением Энта «О великий создатель Борщевика, всемогущий Владыка Гортхаур!» — бился в экстазе Борщевик, поднимая свои соцветия вверх и раскачиваясь от удовольствия, что Владыка лично посетил его и висит над ним в своем самом прекрасно образе огненного духа. А «эльфёнок» просто сжался в комочек на соцветиях Борщевика и тихо скулил, не решаясь смотреть на горящего Энта, так ему страшно было. Вардамир проскользнул мимо Энта в заросли Борщевика, над которым висела фигура Саурона, что они на троих создали в нулевом поле, и вытащил малыша из соцветий. Тот прижался к нему, обхватил тонкими ручками за шею, и только вздрагивал, когда огонь с сухим треском взрывался, добираясь до очередного особенного засохшего участка коры на Энте. Вардамир стоял молча, чутко прислушиваясь и приглядываясь, да посматривал иногда на кольцо, на котором вспыхивали входящие сообщения от Минардила. Следовало ответить, но эльфёнок вцепился в него как клещ и мешал. Вардамир кое-как расцепил его ручки, пришлось делать это медленно и аккуратно, применять силу он не рискнул: даже взрослые эльфы казались ему очень нежными — толкни посильнее и рассыплется, а тут и вовсе ребенок. «Эльфёнок», — вздохнул про себя Вардамир и опустил мелкого наземь, но тот все равно жался к нему и стоял, обхватил ногу Вардамира ручонками, иногда поднимая на него зареванное и очень чумазое лицо. Энт наконец перестал визжать и скрипеть и рухнул на краю поляны, а там лежал тихо, потрескивая и искрясь догорающими углями от резких порывов ветра. — Отмучился, болезный, — торжественным голосом проводил его в чертоги Мандоса Вардамир. — Ндэ. Благодать и очарование… Погуляли, бл… Балрог всем Энтам прямо в дупло, на свежем воздухе. Прониклись (мать вашу Йаванну!) природой и умиротворением! — Он окинул взглядом поляну, всю истоптанную, наполовину сожженную и, для полного счастья, с остатками полусгоревшего Энта, жуткий вид которого точно не способствовал гармонии с природой. — Пойду я, пожалуй, пока-пока, Борщевик, счастливо тебе тут оставаться, — задумчиво протянул он и хотел сделать шаг, но что-то прилипло к ноге и мешало. Вардамир посмотрел вниз со своего двухметрового роста и понял, что не так. — Ага, — теперь он смотрел на «эльфёнка» и думал куда бы его пристроить. В лесу точно нельзя оставлять. Кто знает, сколько тут еще таких Энтов бродит. — Ага, — повторил он, и эльфёнок шмыгнул носом и приоткрыл рот, готовясь опять заплакать. — Молчать! — рявкнул Вардамир, и мальчик сильнее вжался в его ногу, но плакать не стал, только голову вжал в плечи. — Слышь, пацан, отпусти, мне идти надо, — насколько мог вежливо попросил Вардамир. — Ты вообще что тут один делаешь? Родители там, братья-сестры где? — Я не пацан! — пискляво ответил эльф и насупился. Но продолжал цепляться за ногу руками и даже еще ногой обхватил. — И я тут один! Потому что все трусы — а я нет! — Ага. — Вардамир снова уставился на ребенка. Ему нужно было спешить, кольцо уже не просто кололось азбукой Моргота, оно нагревалось от количества сообщений, которые ему посылали Минардил и Феридир. И Вардамир, плюнув на все, ответил. Решил, что потом придумает, как объяснить ребенку, почему дядя шипит в кольцо. Он развернул экран и, приволакивая ногу с «прилипалой», пошел к остаткам Энта. Сделал несколько фото прямо со смарт-назг, наклонился над расколотыми на части палантирами и, немного «поколдовав» над ними (причем эльфёнок реально думал, что он колдует, даже переспросил), смог сгрузить хотя бы часть данных. Эльфёнок наконец устал и отцепился. Посмотрел, что Энт лежит и не двигается, и, кажется, осмелел. Сел, рассматривая Вардамира, и вдруг как затараторит: –А ты почему здесь вообще? И зачем у тебя кольцо такое большое и светится? И почему ты шипишь и рычишь, а не разговариваешь нормально, хотя бы на вестроне, я ж понимаю, что не все квенья и синдарин знают, даже такие воспитанные инженеры как ты! — Так-то я тебя первый спросил, но, замечу, внятного ответа и не получил, — огрызнулся Вардамир и зыркнул из-под бровей самым своим злобным взглядом, от которого иной раз и Телимат нервничал, но эльфёнок оказался крепче назгула. — Все сказано было! — гордо заявил он и сложил руки на груди, очевидно копируя чей-то жест, и губы так знакомо поджал, но Вардамир не смог сразу вспомнить, на кого он похож, тем более что надо было уничтожить следы присутствия назгулов, и прямо сейчас он перетыкал провода в плантире, чтобы устроить короткое замыкание. Шар в его руках зашипел, Вардамир размахнулся и кинул его куда-то в темноту леса. Раздался глухой взрыв, и малыш снова изменился в лице: ничего от прежней уверенности не осталось. Он подскочил с места, кинулся к Вардамиру и опять оказался у него на шее, обнимал его и громкой всхлипывал, в этот раз на столь любимом ему синдарине: — Ой как страшно, зачем так страшно, никогда больше не убегу, только бы домой к маме вернуться и к сестре-е-е-е Вардамир, обреченно вздохнув, похлопал по худенькой спинке и спросил (ну, а вдруг сможет отвлечь? Это лучше, чем быть полотенцем для слез и соплей): — Так откуда ты, говоришь, и как там тебя звать? — А-а-айвэ, — хныкал эльфёнок и тыкался ему в шею своим мокрым носом, — я из Темнолесья же, там, где король Трандуи-и-л… Ты забыл что ли… у нас тоже есть ваши сильмарилл-станци-и-и… Никогда больше Аль-о-о-шу я не уви-и-ижу-у… Вардамир, пропустив мимо ушей странное упоминание сильмарилл-станций, тем временем справился и со вторым палантиром: тоже размахнулся посильнее и отправил в лес следом за первым. Заранее прижал мальчонку свободной рукой, типа не боись, но второй раз грохот не так напугал эльфенка. «Да потому что его вой перекроет даже визжание подпаленного Энта!» Вардамир поднялся прямо с болтающимся на шее эльфёнком и осмотрелся. Кольцо больше не пищало и не кололось: он успел отправить координаты и даже получил от Минардила короткое: «Еду. Феридир пока орками занят. Гудбранда ждет.» Что ж оставалось только пообщаться с Борщевиком, и его дела здесь будут окончены. Мальчика пришлось придерживать рукой, и паршивец, вновь осмелев, удобно устроился — теперь задумчиво ковырял нашивку Минас Моргула на его куртке. Да еще спросил сонно: –А почему у тебя такой рисунок странный, с красным солнышком? Там внутри глазик, да? А зачем? И что значит буквы М-М, сплетенные между собой, как забор? «Когда-ж ты уснешь-то, неугомонный», — с тоской подумал Вардамир и, совершенно не задумываясь ответил правду, потому что не привык общаться с детьми. Это девушкам он мог что-то там приукрасить или вообще промолчать загадочно улыбаясь, а тут как-то само получилось. — Потому что я живу в крепости Минас Моргул. Эльфёнок завозился в его руках, развернулся и посмотрел на него очень долгим и внимательным взглядом. Спросил серьезно: — Там же назгулы живут еще? Вардамир был слишком занят, чтобы отвлекаться на какие-то мелочи. Он наконец-то нашел свой моргульский клинок, который уже считал потерянным, после того как воткнул его в ногу Энта, поэтому думал только о том, что ему, кажется, даже не влетит от Айгена (что прое… зжая по Фангорну, потерял меч) и от Феридира «за порчу имущества». Что не будет у него наряда вне очереди, а вот новенькая серверная точно будет, поэтому Вардамир очень радостно сообщил: — Ага, живут, — и передразнил Кхамула, даже интонацию сделав похожей, перенеся ударение на последнее слово, и междометие народа Рун ввернул в конце предложения — гнездо у них там, эндэ! Эльфенок поймал его ручками за уши и потянул на себя, привлекая внимание. Громким шёпотом, заговорщицки заглядывая в глаза Вардамиру, выдал: — Это ж ты назгулов в живую, да, видел? И прям с драконами? Восхищению Айвэ не было предела, и это несколько вернуло Вардамира в действительность, потому что он осознал, что именно только что растрепал ребенку. «Да мать вашу Йаванну и два Барлога через дорогу!» — мысленно взвыл назгул и вымученно улыбнулся, спуская пацана с рук: — Ага, купился, да? А я это так пошутил! — Нет. Ты не шутил. — обиженно сообщил Айвэ. — А вот теперь зачем-то от своих слов отказываешься. Ты не бойся, я никому не скажу, ты же меня спас! — Точно. Тебя же спасти надо, в смысле домой вернуть, — кивнул головой Вардамир и подумал про себя: «Ладно, раз уж я все равно тебе про себя все рассказал, а ты не испугался, значит используем это». И вслух сказал: — Так, а давай-ка мы с тобой поиграем в назгулов? Я типа большой и страшный назгул и поймал маленького, но очень храброго эльфа, и веду с ним допрос. Айвэ нахохлился и, вновь сложив руки на груди (да где же он видел уже этот хитрый взгляд и так же сложенные руки, а?), твердо произнес: — А я ничего тебе не расскажу, порождение зла! –А я такой, знаешь, необычный назгул, добрый типа, можешь себе представить? — Вардамир вошел в роль, пока набирал на кольце координаты Дол Гулдура, прикидывая сколько займет времени, чтобы закинуть мальчишку туда, а дальше пусть дежурные эльфы Трандуила с ним разбираются. Прилегающий к Дол Гулдуру лес считается их территорией, вот пусть сами своего эльфёнка спасают. — Нет, конечно, все же знают, что назгулы ужасно злые и убивательные! — не согласился Айвэ. — Ну чего ты как глупый, а еще инженер называется! — Да что ты пристал с этим инженером, может, я назгул! — рыкнул Вардамир, но, увидев испуганный взгляд, осекся и исправился: — Как-будто назгул, и кольцо даже есть! — и он помахал перед носом Айвэ рукой с кольцом, в центре которого был ярко-синий камень. — Я тоже кольцо хочу, — сообщил Айвэ и надулся. Вардамиру уже порядком надоело играть в назгулов, тем более, что огненный аватар Владыки в образе Саурона окончательно растаял над Борщевиком, и теперь тот печально фонил в нулевом поле, так как был очень этим фактом расстроен. А на полянке сразу стемнело. — Эй, пс, парень, — Вардамир оглянулся вокруг в поисках Айвэ и нашел его снова возле ноги: видимо темнота пугала сильнее, чем назгульный сквернословящий шкафоподобный инженер. Но вообще про себя Вардамир отметил, что эльфёнок держится очень спокойно, и это после того как за ними гонялся огромный Энт, а потом над Борщевиком гордо реял аватар Саурона, про которого, к слову, Айвэ ни слова и не сказал. Может, правда, от незнания: про Саурона еще больше баек ходило, чем про назгулов, и ребенок мог просто не знать, что за суровый огненный дух возник посреди поляны и почему, не выдержав его огненного великолепия, заживо сгорел Энт (туда ему и дорога, мысленно проводил корягу Вардамир еще раз в чертоги Мандоса) Айвэ оторвался от его ноги и посмотрел вверх, хотя в наступившей темноте вряд ли что-то увидел: эльфийское зрение хоть и было достаточно острым, но все же с назгульим сравниться не могло. Айвэ поднял голову скорее на голос и обиженно просопел: — Я говорил уже, я не парень! — Ага, да-да, конечно, ты большой сильный эльф, — быстро согласился Вардамир, — послушай, мне надо кое-что доделать вон в тех кустах, — он махнул рукой, но быстро понял, что малыша вряд ли что-то удивит, — в общем мне надо отойти. По делу. Но ты не бойся, я тебе сейчас одену специальное кольцо на пальчик, э-э-э, как у назгулов, во, — Вардамир мысленно поздравил себя с удачным решением, потому что Айве вроде повеселел и даже перестал шмыгать носом. — А точно не бросишь? — Владыкой клянусь, — серьезно сказал Вардмир, — но в кусты мне надо отойти одному — В туалет, да? А мне вот не надо, — доверительно сообщил Айвэ, — А почему ты поклялся Владыкой вместо Единого, как будто ты правда назгул? Но я тебе все равно не поверил. А что за кольцо? Вардамир вытащил из подсумка на поясе небольшой передатчик и согнул его на манер кольца, нацепил мелочи на палец и активировал. –Вот, теперь точно порядок. Сиди здесь и смотри как мигает кольцо, это волшебство такое. Ты даже не успеешь досчитать, как оно мигнет сто раз, а я уже вернусь за тобой, — быстро сказал Вардамир и прыгнул в кусты Борщевика. Оказавшись в относительной тишине (по крайней мере никто больше не шмыгал носом в его шею, не хватал за уши, не тащил за штаны и не требовал срочно рассказать про назгулов), он сосредоточился и нашел в нулевом поле сознание Борщевика, обратился к нему: — Борщевик, знаешь ли ты, почему сегодня Владыка пришел к тебе на помощь? Ответ пришел почти что сразу и был полон неподдельного обожания: — Потому что он очень заботливый, он пришел нас спасти! — Можно и так сказать, — не стал спорить Вардамир. — Внимательно слушай и запоминай! Когда в следующий раз ты почувствуешь сильную опасность, надо всем сердцем обратиться к Владыке, представить, какой он могущественный и великий и как лихо расправится со всеми врагами. Если будешь хорошо представлять, он э-э-э появится и будет тебя защищать. Запомнил? — уточнил Вардамир вслух. Ветки Борщевика над ним закачались в знак согласия, и назгул, довольно кивнув, стал выбираться из зарослей. В лесу показался свет, похожий на прожектор здорового фонаря, этак на 50 тысяч люменов, а затем появилась знакомая фигура на лошади. Айвэ подскочил на месте и завопил радостно: — Привет, Минардил, как хорошо, что ты тоже приехал! Сказать, что Вардамир был удивлен, это ничего не сказать. Минардил же совсем не растерялся и приветливо помахал рукой. Айвэ тоже взмахнул и затараторил: — А ты тоже тут станции чинишь, да? А почему в лесу? Хочу ехать с тобой на лошадке! Твой кузен Вардамир очень противный, он пугает меня назгулами и говорит, что живет в Мордоре! А у тебя конфетки есть? Как в прошлый раз, чтобы с джемом внутри… — эльфёнок смело припустил к черному коню, на котором сидел Минардил, переводя удивленный взгляд с эльфёнка на Вардамира и обратно. Конь громко заржал, затряс головой. Вардамир дернулся было спасать бедового мальчишку, но конь просто опустился осторожно, согнув передние ноги и, подождав, когда Айвэ легко оттолкнется и запрыгнет, грациозно поднялся. Минардил внимательно осмотрел поляну, остановился взглядом на полусгоревшем остове Энта и, весело глядя на Вардамира, спросил: — Я смотрю, вы тут с Айвэ хорошо отжигали. Станцию, да, чинили? Вардамир молчал и только непонимающе хлопал глазами. Минардил цыкнул, и со смешком спросил: — Ты где Айвэ взял-то? Правда, что ли, не узнал её? –ЕЁ? –Ну да. Постой, ты серьезно? Ты действительно серьезно! — Минардил едва сдерживался, чтобы уже не заржать в голос. — Это сестра Мирэль, уж Мирэль-то ты помнишь? А чего ты там насочинял про Мордор? МЫ ЖЕ С ТОБОЙ ИНЖЕНЕРЫ И СИЛЬМАРИЛЛ СТАНЦИИ ЧИНИМ! — Минардил завращал глазами, всем видом показывая, какой Вардамир придурок. Варадир слабо кивнул, Мирэль он хорошо помнил. Засос на левом плече еще не зажил с их памятной встречи, как и царапины, оставленные по всей спине маленькими эльфийскими коготками. Шедший за Минардилом конь почуял хозяина и, ускорившись, встал рядом с Вардамиром, уткнулся мордой ему в голову и даже волосы пожевал от нахлынувших теплых чувств. Вардамир отмахнулся и взял его под уздцы. Но стоял молча, опустив плечи и старался не смотреть на Айвэ, про себя думая, ЧТО та может рассказать сестре, и как ему быть со всеми этими открытиями. На его лице без прикрас отражалась и внутренняя борьба, и тяжелейший мыслительный процесс. Минардил не мог оставить этого без внимания. Он захохотал, громко и совершенно бессовестно, наплевав на приличия, на остатки гордости Вардамира и на то, как тот зверел на глазах, покрываясь красными пятнами, хотя еще минуту назад его лицо было белее снега. — Да ты совсем уже со своим фанатизмом к Айгену поехал! Вон, даже стал девчонок и мальчишек путать, как босс! Тебе только влюбиться в немужа осталось! Бросив короткий взгляд на невинно улыбающуюся Айвэ, Вардамир все же смог взять себя в руки. Сделал короткий выдох и процедил сквозь плотно стиснутые зубы: — Я с тобой после поговорю. А пока давай вернем дитя родителям. — А он мне врал! — радостно заявила маленькая эльфийка и задрала голову вверх, чтобы лучше видеть лицо Минардила. — Говорил, что служит в Мордоре и даже видел живых назгулов! И нашивку на форме показывал, и кольцо даже дал, сказал, что если буду сидеть тихо и считать до ста, то буду как назгул, вот смотри! — она вскинула маленькую ручку, едва не угодив Минардилу в глаз, и продемонстрировала крошечный передатчик, нацепленный на палец как кольцо. — А еще сказал, что пока кольцо будет на мне, он всегда сможет меня найти и спасти! Вот! Она опустила руку и со вздохом произнесла: — Но раз он все придумал и про назгулов и про Мордор, то кольцо не спасет меня вовсе, да? Это он, чтобы я не боялась, придумал, наверное? Но я все равно не боялась, твой кузен очень смелый, он страшного Энта победил! Вон, смотри, его труп лежит на краю поляны… Минардил, бросив короткий взгляд на Вардамира, сделал очень серьезное лицо (но его губы все равно дрожали от едва сдерживаемого смеха) и строгим голосом произнес: — Если рыцарь спас даму в беде… — тут Минардил все же не удержался и хрюкнул, но быстро собрался, — так вот, если рыцарь спас даму и даже подарил что-то на память, и уж тем более, если этот подарок кольцо — символ бесконечности, пожалуй, невежливо называть рыцаря лгуном… Айвэ заерзала в седле, почувствовав стыд за неосторожные слова, и опустила голову, внимательно разглядывая гриву коня. Минардил же продолжал вещать и даже тон его стал менторским, а интонации стали сильно напоминать Айгена (кто тут еще был большим фанатом главназгула!), что вызвало у Айвэ еще большие угрызения совести (остроконечные ушки запылали алым). А Вардамира на самом деле случившееся повергло в уныние — он уже прикидывал, ЧТО там про него после болтовни Айвэ могут теперь рассказывать эльфийкам в Темнолесье. И ведь если действительно расскажут, то в ближайшие пару десятков лет ход ему туда, в отличии от Минардила, будет заказан — у Владыки Гора на этот счет были весьма строгие правила. — Он ведь спас тебя? — переспросил Минардил. Айвэ закивала и подняла виноватый взгляд на Вардамира. Но тот не смотрел на нее, только на Минардила и очень злобно. Она вздохнула и извинилась: — Прости, пожалуйста. И спасибо что спас меня из лап э-э-э… — она задумалась на мгновение, а отмерев спросила: — Кстати, чьи это были лапы? Или надо сказать сучья? А из сучьев можно кого-то спасти, да? Ой, вот я как дома-то всем расскажу… — НЕ НАДО! — хором закричали Минардил с Вардмиром. Вардамир опомнился первым, вскочил на коня, подъехал так, чтобы видеть глаза Айвэ, и пристально глядя на нее, заговорил на черном наречии. Его голос был медленным и размеренным, Айвэ смотрела на него во все глаза и не мигала, только кивала в такт его словам. Вардамир закончил и подул ей в лицо. Айвэ вздрогнула и стала заваливаться на Минардила. — Что ты с ней сделал? Не убил же? — изумленно спросил тот. Вардамир наградил его очередным злобным взглядом и прошипел: — Надо было лучше Кхамула слушать, тоже бы так умел. А она, — Вардмир кивнул на спящую Айвэ, — просто спит, и когда проснется, ничего не вспомнит за последние сутки, может быть двое. Все будет казаться сном. Головой только будет мучиться сильно, я не Кхамул, не умею делать это без вреда организму. И не стал бы… Но тут случай безвыходный. Хитрый огонек мелькнул в глазах Минардила — Постой-постой, а на женщинах ЭТО тоже работает? — Нет. — коротко ответил Вардамир и несильно потянул поводья. Конь, мерно покачивая головой, неторопливо пошел по тропинке. –А-а-а. Ну, тогда понятно, почему я не слушал Кхамула, — отмахнулся Минардил и направил коня следом. У Вардамира запищало кольцо, Феридир, закончив дела, возвращался в Мордор и спрашивал, смогли ли они выполнить поручение Владыки. Вардамир ответил голосовым: пояснил, что задачу они выполнили и за Борщевик можно не беспокоиться, Энты больше сюда не сунутся. А в конце осторожно сказал, что им надо сделать крюк через Дол Гулдур. Феридир прислал злобный смайл и угрозу, что если отчет не будет готов через час, то не видать им новых подстанций и серверов (которые, кстати, уже на пути в Мордор, но в любой момент могут повернуть назад! Да, так и написал!) Вардамир в ответ просто сгрузил файл с разбитого палантира и несколько видео со смарт-назга, а дождавшись короткого: «Ок, можете хоть всю свиту Трандуила теперь оприходовать вместе с ним самим», — пришпорил коня.