Король-техночародей и его убийца

Сарабанда — медленный, величественный танец. Из подвижного и карнавального перешёл, сохранив мелодико-гармоническую формулу, в род торжественного танца-шествия, став неотъемлемой частью сюит. Важнейшие признаки жанра — это медленный темп, характер шествия, трёхдольный метр (¾ или 3/2) и акцент на второй доле такта. У Сарабанды особенный, можно сказать сложный характер. Сначала это был резвый озорной народный танец с фривольным подтекстом, исполняемый одной или несколькими умбарскими женщинами под сопровождение кастаньет. Затем Сарабанда использовалась как траурный, если не сказать похоронный, танец-шествие. Коллективное исполнение вальса с характерным «умбарским» движением рук тоже называют Сарабандой. Но больше всего известен медленный придворный танец, в который со временем превратилась (траурная) Сарабанда-шествие. Так и наша Мордорская Сюита, добравшись до Сарабанды, не смогла определиться с размером и характером и решила исполнить все четыре. Часть первая. Народный танец с озорным характером (и фривольным подтекстом!) В легенде, сложенной теми, кому посчастливилось выжить в битве при Хорнбурге, говорилось так: из ниоткуда пришли двое, словно с неба свалились. И исчезли потом точно так же. Ряд очевидцев потрезвее рассказывали, что у первого мужика наплечник был со знаком гильдии кузнецов «Кованый Гвоздь». Другие, тоже очевидцы, но успевшие набраться для храбрости, с ними отчаянно спорили и утверждали, что вовсе не гвоздь там был никакой, а доменная печь (на плече, ага) и надпись на квенье: «Куй, кузнец, пока горячо». Были и третьи, кто говорил, что кузнец был на самом деле Майа огня. Но они все сходились в одном — он был и героически сражался плечом к плечу со своим другом. Про друга тоже рассказывали всякое. Кто-то доказывал, что второй незнакомец был в кирасе с гравировкой тончайшей ручной работы. И непременно добавляли шёпотом, словно боялись, что хозяин кирасы и вправду услышит: «Наверное, с эльфа снял в бою». Другие твердили, что номер два щеголял в белом плаще, каковый развевался на ветру, а хозяин был вроде как неказист и неприметен с виду, но девки как глянут в его сторону, чуть ли не сознание теряют и подол сам собой задирается, такая вот у второго мужика изюминка внутри. Тот, что представился кузнецом, ростом был высок, второй самую малость ниже, но оба (и тут все очевидцы были единогласны) точно были выше, чем какой-нибудь эльфийский воин и даже, может быть, выше дунэдайн, которые пришли на помощь Рохану вместе с эльфами из Ривенделла. А еще оба незнакомца все время спорили и даже разок подрались, правда вовсе не друг с другом. Но обо всем по порядку… Впервые несладкую парочку углядели беженцы на дороге. Посреди тракта неожиданно появился, словно из-за угла в чистом поле вывернул, и остановился всадник — в черном плаще, небрежно накинутом на черный доспех из тусклого металла и на белой поджарой, словно оголодавшей, лошади. Та вдруг слегка присела и почесала задним копытом за ухом, а потом выпрямилась как ни в чем не бывало. Тогда всадник — высокий мужик неопределенного возраста с растрепанными грязно-рыжими волосами и следами былой красоты на лице, даже не пошевелившийся во время этого циркового номера, тяжело вздохнул и потрепал лошадь по загривку: — Ну что, Пушок, вот и добрались. — Он наклонился к уху лошади и прошептал нечто совсем уж странное: — Ты только помни, что ты сегодня у нас конь, прям жеребец, ага, и если захочешь пожрать, то сначала подумай, стоит ли оно того, ладно? — Мужчина еще разок вздохнул и уже громко прошипел со странной дикцией, вроде как ни к кому и не обращаясь: — А то я ужасно скор на расправу, я вообще решения принимаю очень быстро. Жеребец затравленно скосил наверх глаза и даже головой покивал, как будто понял, что именно сказал его странный хозяин. — Ну да, ну да, дерзкий, как понос резкий! — послышалось сзади насмешливое, к рыжему неторопливо подъехал второй всадник на вороном коне, панибратски хлопнув по плечу поинтересовался: — Долго там еще? — Что именно? — Несмотря на расслабленную позу и руку едва державшую поводья, рыжий отвечал не повернув головы и не спуская внимательных темных глаз с вроде бы пустой дороги (хотя за кустом сидел попрошайка, который решил, что просить милостыню у странных мужиков не будет, а в канаве спал пьяный Свирька и выводил носом рулады не хуже соловья). — Ехать долго? Я голоден. — Фыркнул второй мужчина и отработанным, несколько манерным жестом поправил серый и очень пыльный плащ, судя по дорогому шитью знававший лучшие времена. Из-под капюшона, надвинутого на самый нос (длинный, острый и бледный, как у мертвеца) выглядывали светлые пряди, грязные и слипшиеся как и у его товарища, только не рыжие, а такие же цветом, как плащ. Они не доехали буквально пары сотен метров до покосившейся таверны с громким названием «Приют халостяка», о чем сообщала огромная аляповатая вывеска с орфографической ошибкой. У «халостяка», изображенного на вывеске, имелось не менее трех ошибок анатомических, и все вместе намекало на то, что первое впечатление об этом притоне оправдает себя. — Ум-м, смотри, — рыжий махнул рукой в сторону трактира, — там написано, что ЭТО, — он смешно хмыкнул, четко очерченные губы искривились в подобии улыбки, — приют для таких, как мы с тобой. Одиноких волков, так сказать. Что думаешь, достойно ли это место двух холостяков, которые промокли, замерзли и проголодались? — Думаю, что разберемся на месте, — усмехнулся светловолосый и направил лошадь прямо к воротам. — В крайнем случае, подожжем здание и согреемся. Побирушка слушал, как всадники, перебрасываются колкостями, и благодарил Единого, что не вылез им навстречу просить грошиков инвалиду. С таких станется укоротить его и на вторую ногу, чтоб больше подавали. Рыжий тем временем бросил вслед спутнику короткий взгляд, покосился на кусты, которые мелко дрожали без ветра, и вновь повернул голову к дороге. Потянул немного время, отбивая рукой затейливый ритм по шее бледного и мрачного коня, а потом кивнул себе, приняв какое-то только ему понятное решение, и пустился вдогонку. В таверну блондин и рыжий зашли вместе, оставив коней у коновязи, хотя даже не потрудились привязать. И если черный конь стоял флегматично, то бледный плюхнулся задом в пыль, как собака какая, и снова принялся чесать копытом уши, вывалив язык набок. «Приют холостяка» встретил парочку новых гостей запахами кислого пива, пережаренного мяса и передержанной в старых портках мужитятины. Гвалт мужских голосов иногда прерывался визгливым женским смехом, глухим стуком посуды и чавканьем. После кристальной чистоты морозного воздуха и тишины, которую наши путники изредка нарушали короткой шуткой или каким-нибудь наблюдением, духота помещения была невыносимой, а какофония звуков причиняла едва ли не физические страдания, о чем блондин тут же сообщил своему товарищу. — Они ошиблись с названием. Это притон хмырей какой-то… Сначала замолчали трое, сидевшие за столом, рядом с которым остановился блондин, а затем тишина внезапно накрыла все помещение. Благословенная, почти мертвая тишина. Блондин, ни капли не смутившись, стянул капюшон, продемонстрировав свои потасканные космы и наглые глаза, окинул зал скользящим взглядом и резюмировал: — Точно ошиблись. Рыжий успел к тому времени дойти до самого конца залы, где находилась стойка — грязная, заляпанная жирными пятнами и потеками, блестевшими в неверном свете свечей. Хозяин таверны (судя по гордой надписи на засаленном колпаке) как раз повернулся к нему, прикидывая про себя, сколько этот странный господин в дорожной одежде, унылых доспехах без всяких украшений, но зато в крепких сапогах и при весьма неплохом оружии сможет заплатить за еду и ночлег, когда блондин выдал свое (очень важное) наблюдение, и все замолчали. «Не мог подождать, пока я с хозяином поговорю, нет? Вот обязательно надо было прямо сейчас это делать?» — прошипел в голове у блондина раздраженный низкий голос. — Я не желаю здесь оставаться ни минуты, — капризно сообщил блондин вслух и повернулся на каблуках, попутно зацепив плащом чью-то глиняную тарелку с недогрызенными свиными ребрышками. Она полетела на пол и с грохотом разбилась на части, и жирные ребрышки достались жалкой псине, которая вынырнула из-под стола. Тишина, которая теперь разлилась по всей зале, была не чета той, первой, возникшей всего-то от неосторожного слова. Нет, это была тревожная тишина, наполненная угрозой и ожиданием драки. Хозяин таверны, прикинув палец к носу, что путники, судя по одежде и нечесаным спутанным волосам, не первый день в пути, скорее всего голодны и валятся с ног от усталости, а значит, не смогут оказать достойного сопротивления, оскалился, представляя как он заберет у белобрысого его плащ, а у рыжего непременно стащит его меч и сапоги из крепкой и такой необычной чешуйчатой кожи. Вдруг рыжий пристально взглянул на него, и хозяин готов был поклясться Единым, что в темных глазах незнакомца плясало настоящее пламя. «Показалось… Это, верно, отблески очага…» — подумал хозяин, однако это была его последняя мысль, потому что последний черепок от разбитой тарелки только что остановился, ударившись об ножку стола, и все в зале пришло в движение. Местный разбойник с перекошенной мордой, усеянной шрамами, с одинаковой длины порослью коротких седых волос на лице и голове сидел к белобрысому ближе всех, поэтому подскочил первым. Лицо исказилось злобой — никому не нравится называться хмырем, даже хмырям, поэтому разбойник утробно зарычал и взмахнул лапищей, метя в челюсть хлипкому с виду противнику. И пока пудовый кулачище еще только летел прямо в лицо, белобрысый, безмятежно улыбаясь, потянулся куда-то под плащ, а потом одним резким, но изящным движением вскинул руку. Мимо носа здоровяка пролетела не то серебряная стрела, не то молния: он не понял, но ему было все равно. Следом, но уже вниз, тоже полетело что-то, похожее на кусок мяса. Шмяк! Здоровяк остановился. Посмотрел на стол, убедился, что его мясо на месте, лежит себе недоеденное в тарелке, а потом вскинул глаза на свою руку, которой, судя по виду, не хватало чего-то знакомого и важного. Разбойник удивленно уставился на кровоточащую культю, забыв, что вообще-то собирался бить морду до смерти. Отрубленная кисть валялась на полу, все еще сжатая в кулак. Глаза здоровяка закатились, и он, снося стол, посуду, соседа и чуть не прихватив за компанию белобрысого, повалился на пол. — Сапоги не получишь, — сообщил рыжий хозяину и послал воздушный поцелуй. Хозяин таверны больше не улыбался, его рука под стойкой нащупала топор, и он, крепко ухватившись за рукоять, заорал: — Бей их! «Раз сам начал, то двое за столом, еще трое у тебя за спиной и группа офигевших эльфов в левом углу — твои, только девчонку у них не попорти, вдруг приглянется?» — усмехнулся рыжий в голове у блондина. Последний, демонстративно закатив глаза, красивым движением стянул с себя плащ и умудрился аккуратно бросить его на ближайшую лавку. Наклонился к обалдевшей служанке, которая жалась в углу, и, широко улыбаясь, попросил: — Дорогуша, не могла бы ты присмотреть за плащиком? А то у вас тут такие посетители ненадежные. Девчонка, слепо шаря рукой, ухватила плащ и прижала его к груди (кстати, весьма неплохой, только одежонку бы получше). Блондин удовлетворенно кивнул грудастой девице и хотел уже повернуться, но на его плечо легла мозолистая тяжелая ладонь, сдавив так, что кираса под ней скрипнула. — Отпусти, — процедил сквозь зубы блондин, и девчонка взвизгнула, а потом и вовсе зашлась диким воем, потому что сквозь застывшую маску остроносого лица, все еще повернутого в её сторону, на мгновение проступила настоящая драконья морда с горящими золотом глазами и во-о-от такими клыками (потом, когда девчонка пересказывала всем желающим эту историю, клыки в ее воображении становились все больше, как улов у рыбака, а блондин все прекраснее). Рыжий кинул на товарища быстрый взгляд, проверяя, как у него дела, и трактирщик, пользуясь моментом, ударил, метя топором прямо в лоб незадачливому посетителю. Хорошо наточенный мясницкий топор со свистом пропорол воздух, и трактирщик едва не полетел по инерции за ним следом, но чьи-то крепкие пальцы схватили его за шею, оставляя на стремительно багровеющей коже ожог, словно раскалённых углей, насыпали за шиворот. Трактирщик завизжал истошно, пронзительно, задергался под рукой рыжего, который оказался за его спиной. Однако тот держал крепко, только наклонился к уху и прошипел на странном наречии (трактирщик все равно понял — яркие образы слов острыми шипами пронзали его сознание): «Каков промысел, такова и добыча, да? А у меня вот Пушок не кормленный, но и у него будет чем поживиться!» И рыжий свистнул. Дальше пошло совсем быстро. Такая суета началась, что участникам не было даже возможности опомниться. Блондин, хитро двинув плечом, скинул чужую руку, развернулся на месте и оказался лицом к лицу с товарищем того ныне однорукого бандита, который рискнул полезть первым. Пришлось вновь бить мечом. В этот раз удар был прямой и очень короткий: лезвие прошло насквозь, и второй здоровяк, издав странный булькающий звук, стал заваливаться на блондина, но тот легко отступил вбок, и огромная туша молча рухнула на стол, разломив толстые доски пополам и забрызгав все вокруг кровавой пеной из легкого. Девочка-прислуга забилась в безмолвной истерике, но плащ чужой от груди так и не отняла. — Плащ убери, а то испачкается, а я оттого могу расстроиться, — приказал холодно блондин и так посмотрел на нее, что она со стуком захлопнула рот и, схватив плащ, выскочила из-за стола, припуская в сторону чулана. — Так-то лучше, — блондин проводил служанку насмешливым взглядом и опять вскинул руку вверх, одновременно повернувшись на месте. Клинки со звоном встретились: теперь в бой вступили эльфы, ранее настороженно наблюдавшие за всем со стороны. Кто-то ударил со спины, и блондин отразил удар в повороте, но тут же вмешался и второй эльф, а еще эльфийка (та самая, которую рыжий предписал не портить оружием, чтоб блондин мог ее испортить позже кое-чем другим) — она, на свою беду, тоже не планировала оставаться в стороне. Блондин выхватил из-за пояса длинный кинжал, отражая предательский удар эльфа. Трое — блондин и два его противника-эльфа — закружились в тесном пространстве между поваленных лавок, столов, около еще живого бандита, пришедшего в себя и скулящего под их ногами, заляпывая все кровью из культи (нет чтоб перевязать), и туши второго, уже умолкнувшего навсегда. Эльфийская девица выхватила меч и, красиво сверкнув глазами, ринулась в атаку. Рыжий тоже времени даром не терял: пальцы, стиснувшие чужую шею, вспыхнули натуральным огнем, оставляя черный след, отчего рубашка несчастного трактирщика загорелась и огонь перекинулся на волосы. Рыжий разжал пальцы и молча проводил взглядом трактирщика, который кинулся от него прочь, пометался сначала по зале, а затем выскочил на улицу. Сквозь открытую дверь было видно, как он упал на колени и покатился по земле, пытаясь сбить огонь. Рыжий, усмехаясь, повернул голову: его белобрысый товарищ как раз справился с обоими эльфами, которые теперь лежали на полу в весьма живописных позах, и теснил к единственному оставшемуся остроухому неугомонную эльфийку. Еще и пару пикантных разрезов на ее одежде умудрился сделать — а чего б не полюбоваться на чужие прелести? «Ты что, их прикончил?» — раздался удивленный голос в голове блондина. «Это ты тут злобный Саурон, так что лучше умерь свою кровожадность, — в этот раз блондин огрызнулся тоже в голове рыжего, — я просто их вырубил. Эльфы Элронда не чета моим поданным, они слабаки. Но ты посмотри зато, как девушка из Темнолесья сражается, любо-дорого!» — Ах ты ска-а-тина! — взревел кто-то слева за спиной рыжего, но упомянутый щелкнул пальцами и едва успел подпрыгнуть высоко вверх, как под ноги ему полетела огромная туша (они тут все с троллями скрещивались, что ли?!). Очередной бандит, раззадоренный кислым дешевым пивом и призывами трактирщика, бывшего у местных за главного, кинулся на рыжего, но отчего-то споткнулся о поваленный стул, хотя еще мгновение назад стула там вовсе и не было, и теперь всем своим весом за сотню килограммов не просто грянулся на пол, но и уронил сразу четверо своих дружков, спешивших за ним. Судя по воплям из кучи, кому-то сломали руку, а кому-то наступили на яйца. Дважды. Рыжий же, совершив скачок, достойный настоящего боевого кошака (и едва не треснувшись лбом о потолочную балку), приземлился ногами на спину одному из нападавших (тому все равно с такой дурной башкой ребра лишние), уже потерял интерес к мужикам и смотрел только вперед — туда, где у самого очага сидел некто в темном плаще с глубоким капюшоном и тоже, судя по мерцающим из темноты зрачкам, внимательно следил за ним. «Что-то рано!» — с удивлением подумал Рыжий про обладателя глаз-из-под-капюшона, а сам повел носом, словно учуял добычу. Он с поистине королевским достоинством сошел со спины, коротко улыбнулся одними уголками губ и свистнул, резко и очень противно. За дверью послышался вой, а потом душераздирающий крик, это кричал трактирщик. Все остановились — уж больно ужасающий вопль вышел. Крик резко прервался влажным хрустом, и через три удара сердца что-то большое, белое, мохнатое, воняющее псиной и свежей кровью влетело в залу. Рыжий приветливо махнул рукой, подзывая чудовище, и тогда нападавшие побежали, но было поздно. Белый вихрь из острых зубов, грязно-белой шкуры и светящихся багровыми углями глаз пронесся по зале, снося и на ходу пожирая тех, на кого мысленно указал хозяин. Блондин, пользуясь моментом, выбил из рук оцепеневшей эльфийки меч и, сделав шаг навстречу, сначала бесцеремонно ухватил ее за талию, а потом и вовсе позволил руке пройтись по ягодице, туго обтянутой тонкой кожей брюк. Эльфика от такой наглости даже дар речи потеряла, а вот блондин наоборот почувствовал себя победителем и наклонился к ней, гипнотизируя взглядом. Он был так близко, что их губы почти соприкоснулись, но странный зверь (что-то вроде волка, только размером с лошадь и почему-то с уздечкой), радостно ухая, поволок одну из своих жертв наружу, чтобы полакомиться в тишине и спокойствии, и неловко задел блондина боком, тот моргнул и наваждение прошло. Эльфийка вспыхнула как маков цвет и со всей силы наступила на ногу своему обидчику, а пока тот с каменным лицом сдерживал себя, чтобы не сказать что-нибудь недостойного, залепила ему такую оплеуху, что голова мотнулась, а белые слипшиеся волосы взметнулись вверх, закрыв половину лица. — Ничтожество! — выплюнула она в лицо блондину и вырвалась наконец из вынужденных объятий, ретировавшись за спину оставшегося на ногах эльфа. Белобрысый поднял на нее горящий взгляд и, проведя пальцами по стремительно краснеющей щеке, прошептал едва ли ни влюбленным голосом: — Вот это женщина, оживший огонь! Какой темперамент! А какая за…щита в поединке крепкая! Эльфийка фыркнула, краснея сильнее, а эльфы, включая двоих на полу, пришедших в себя, с оханьем и руганью сбились в кучу, выставив мечи. — Ой, да уберите уже, — блондин махнул рукой и упал на ближайшую скамью, игнорируя и злобные взгляды, и оружие. Эльфы стояли, переглядываясь между собой и не понимая, что делать дальше. Уберите! — рявкнул блондин не терпящим возражением тоном, и они подчинились, сами себе удивляясь. А когда мечи вошли в ножны, блондин, усмехаясь, надменно процедил: — Так-то лучше, а то поранились бы еще. Ни я, ни мой товарищ, — блондин указал куда-то в сторону подбородком, — здесь не по вашу душу. Мы наемники, едем по приглашению короля Теодена в Хельмову падь. — А тварь? — девица пришла в себя первой и, протиснувшись между эльфами, села напротив блондина: — Тварь тоже с вами? Или сама по себе? — Пушок-то? — переспросил блондин, не сводя глаз с златовласой эльфийки. — А он с рыжим, но вас не тронет, — усмехнулся он и добавил себе под нос. — Наверное. — Я все слышала. — голосом златовласки (как ее про себя окрестил блондин) можно было заморозить все Темнолесье. — Так откуда вы, говорите? — прищурившись, как гном на допросе вора, спросила эльфийка. — А я не говорил… Рыжий тем временем убедился, что варг убрал всех желающих напасть со спины и, кажется решил вопрос со своим обедом, ужином и даже завтраком будущего дня, а его товарищ удачно оттянул на себя внимание эльфов. Поэтому повернулся и, найдя глазами таинственного незнакомца в капюшоне, твёрдым шагом направился прямо к нему за стол. Но не дойдя буквально пару шагов, остановился в изумлении. Перед ним был вовсе не разведчик с позывным «Бомж», а незнакомая женщина. Рыжий, хмурясь, сел напротив. — Ум-м, — протянул он и задумчиво пожевал нижнюю губу, — а где Арагорн? — Я не знаю, о ком вы. — Женщина, сидящая перед ним, явно не была настроена на конструктивную беседу. Но рыжего, похоже, это только подзадорило. — А плащ вы где взяли? Впрочем, это меньшее, что меня волнует. — Он придвинулся ближе и заглянул ей в глаза. — Скажите, этот след, который вы оставляете в нулевом поле, такой, знаете, с привкусом королей Нуменора, вы там же где плащ подобрали? Незнакомка при упоминании королей Нуменора вздрогнула, но, что удивительно, глаз не отвела и выдержала прямой и очень тяжелый, изучающий взгляд рыжего (с привкусом огня и дыма). Рыжий усмехнулся про себя: эта человеческая женщина вела себя более чем достойно, хоть и боялась его до мокрых ладоней, вцепившихся в трясущиеся колени, и трепещущего сердца, стук которого он слышал даже на расстоянии. Так сладко стучит, что хочется тряхнуть стариной, вспомнив морготовы охоты, и погонять ее вокруг трактира… — Пожалуй, чуть позже, — вместо этого легко согласился он сам с собой и откинулся на спинку стула. — Что ж, тогда ничего не значащий разговор, да? Как вы находите это место? Женщина молчала. Пауза затянулась, и рыжий, скучая, пробежался пальцами по столу. Пальцы замерли, так и не закончив странный ритм. Он поднял на собеседницу глаза, и в этот раз в них было что-то еще, кроме холодного расчета. Женщина внутренне сжалась, потому что сейчас ее оценивали не как противника: на нее смотрел мужчина, и в этих глазах она видела просыпающийся интерес совершенно другого рода. Какого только, понять пока не могла. Длинные пальцы рыжего снова пустились в пляс по столу. — Не хотите для приличия поддержать беседу? Как-то, знаете ли, не по-королевски пока выходит, — светски спросил рыжий, а ногти его левой руки, потемневшие и удлинившиеся прямо на глазах, застыли в нескольких миллиметрах от стола, так и не завершив движение. — Совершенно не горю желанием, но, полагаю, вы не станете спрашивать и просто возьмете силой все, что посчитаете нужным. — зло ответила женщина и бесстрашно подняла на него взгляд, полный презрения. Ответом был смех: нарастающий, гулкий и низкий, похожий на грохот сошедшей каменной лавины. Рыжий смеялся от души и даже рукой по столу отстукивал, но она видела — его глаза оставались очень серьезными. — Прекратите это, — очень тихо произнесла незнакомка. — Просто уже сделайте, что вы там задумали, или оставьте всех в покое. — Дорогая, а ты оптимистка, — рыжий все еще улыбался, но взгляд стал совсем жестким, в зрачках заплясали отблески настоящего огня. — Если я сделаю то, что считаю наиболее правильным в данной ситуации, то Пушок, боюсь, подохнет от обжорства. Столько свидетелей ни к чему, согласись? Женщина пожала плечами и отвернулась, всем видом показывая, что разговор окончен. — Русса! — звучный голос блондина заставил незнакомку вздрогнуть. — Иди уже сюда, хватит приставать к бомжам! У нас с тобой появились попутчики, это следует отметить! — Что ж, действительно, в другой раз, — усмехнулся рыжий, легко поднимаясь со стула, — доброго вам пути, прекрасная дама, или, — рыжий пристально посмотрел ей в глаза и на мгновение его улыбка пропала, — мне следует сказать, ваше величество? Женщина сухо сглотнула, боясь пошевелиться, но рыжий уже отвернулся и, даже не попрощавшись, пошел к манерному блондину, только что устроившему в таверне кровавую бойню на пару с варгом, а теперь как ни в чем не бывало сидящему за столом с эльфами и увлеченно втирающему им что-то. Еще и прикладываться к кувшину успевал! Незнакомка в дунэданском плаще проводила рыжего долгим взглядом, но так и не отвернулась, когда он подошел к компании эльфов и блондина и сел за столом так, чтобы видеть ее. Она выждала несколько минут, чтобы привести в порядок мысли, и поднялась. Рыжий все так же смотрел на нее, хотя оживленно участвовал в беседе и, судя по раздавшемуся за столом смеху, даже удачно пошутил. Женщина отвела взгляд первой только из-за того, что пол был усеян осколками и следами недавно произошедшей битвы. Она поморщилась, переступая, кажется, чью-то откушенную конечность, но быстро взяла себя в руки, и тоже подошла к столу, где устроились эльфы. — Гвельвен*, — коротко представилась она, и все, кроме рыжего, замолчали и насторожились. Эльфы странно переглядывались между собой, блондин нахмурил странно темные брови, и только эльфийка приветливо протянула руку и сказала: — Приветствую, дунэдайн! Не знала, что у ваших даже женщины в оперативники подались. Я — Эллилин из Темнолесья, а это Айлан, Иваран и Хаймар — они из Ривенделла. — По очереди представила она спутников, но когда дошла до блондина, то хитро усмехнулась и, сложив руки на груди, заявила: — А наши новые типа друзья сами представятся. Блондин привстал, соблюдая обычай, и с улыбкой приложив руку к сердцу, сказал: «Фаэн**». Рыжий, по-прежнему не отрывая от Гвельвен темных глаз, в которых искрились отблески огня, только хмыкнул. Он тянул паузу и вовсе не собирался отвечать, но блондин просто-напросто пнул его под столом. И тогда рыжий, улыбаясь так жутко, что даже блондин скривился, представился: «Русса***. Это так легко запомнить, правда?» Гвельвен обвела всех скользящим взглядом и осторожно продолжила: — Рада знакомству. Я случайно услышала, что вы следуете в Хельмову Падь, и хотела бы поехать с вами до... — она на мгновение запнулась, но тут же с улыбкой продолжила: — до Гримслада, там наши пути разойдутся. Эльфийка, видимо, негласно являлась старшей среди эльфов, потому что три пары синих глаз разом уставились на нее с ожиданием. Она вновь улыбнулась и согласно кивнула: — Почему бы и нет? У нас отличная компания подбирается, и это… Она не успела договорить, потому что блондин перебил ее. И тут следует сказать, что блондин был совсем не оригинален, когда назвался Фаэн, то есть «белым как облачко». Так что оставим его как есть, просто блондином, чтобы соблюсти хотя бы видимость инкогнито и не запоминать очередное дурацкое имя на синдарине, тем более что внимательный читатель давно уже догадался: под этой личиной скрывается король Темнолесья Трандуил, так же как именем Русса прикрылся Гортхаур, ну а имена эльфов из компании и вовсе запоминать не надо, они у нас все равно для массовки. Итак, блондин перебил эльфийку, воскликнув зычным и хорошо поставленным голосом, в котором весьма явственно прослеживались повелительные нотки: — Это следует отметить! Эй, хозяин, подай нам вина и закусок, да получше! — повелительный голос был хорош, а вот память ни к черту, ибо хозяина увлеченно доедал на улице Пушок, который был не чужд соблазнам и тоже любил сладкое да жирное. В общем, тишина была блондину ответом, и только рыжий усмехнулся, поднимая с пола упавший стул и приглашающим жестом подзывая к себе Гвельвен, которая нехотя подчинилась и действительно села рядом. Рыжий довольно похлопал по спинке стула, где на самом краешке пристроилась Гвельвен. Судя по напряженной позе, она готовилась при малейшем намеке на что-то серьезнее похабных взглядов выхватить меч и броситься от рыжего прочь, предварительно воткнув этот самый меч куда-нибудь поглубже и поболезненнее. Тогда рыжий, продолжая скалиться, напомнил: — А нет больше хозяина. Очень противный был малый. Зато Пушок не остался голодным. Согласись, это тоже неплохо, две проблемы за раз, ум-м? Блондин поморщился и странно повел головой, словно прислушивался к чему-то, а затем хлопнул по столу рукой и, коротко сказав что-то на незнакомом каркающем языке, которого в Средиземье отродясь не слышали, громко крикнул: — Эй, девица с моим плащом, иди к нам, дело есть! И девчонка, сжимая его поношенный грязно-белый плащ, к пятнам на котором теперь добавились и тонкие крапинки чужой запекшейся крови, действительно вышла из чулана и послушно подошла к их столу. А блондин, дождавшись, когда она поднимет на него глаза, велел: — Будешь теперь за хозяйку, — он встал, вытянувшись во весь рост (и эльфийская воительница Эллилин мысленно оценила его стать и широкие плечи) и грозно сведя прямые темные брови (которые Эллилин тоже отметила, правда, в этот раз с неудовольствием из-за некоторого сходства с ее королем Трандуилом, которого считала зарвавшимся засранцем и снобом и терпеть не могла) спросил, обращаясь к выжившим бандитам, которые молча сидели по лавкам, а кое-кто и на полу, и тяжелый мыслительный процесс отражался на их лицах. — Есть ли здесь кто-то, кто готов оспорить это? В ответ раздался гул голосов, которые изо всех сил отказывались от подобной чести, а блондин, победно сверкнув глазами, принял красивую позу номер два (чем опять вызвал приступ дежавю у Эллилин) и громогласно объявил: — Отныне эта дама и ее мать будут полноправными хозяйками заведения, а ты, — он как будто бы наугад ткнул пальцем под соседний стол, где скрывался лысый толстый мужчина, — как нотариус прямо сейчас заверишь все бумаги. Блондин повернулся к девчонке, забирая из трясущихся рук плащ, и что-то долго нашептывал ей в самое ухо, чтобы никто больше не услышал. Девчонка то краснела, то бледнела, а потом и вовсе от избытка чувств чуть не завалилась вбок, но он поймал ее твердой рукой и развернул в сторону затухающего очага с напутствием, что он вообще-то просил приличной еды и достойного их компании вина, и уж пусть она постарается и подаст, что он просит, как можно скорее. * Гвельвен - воздух (синд.) ** Фаэн – белый, как облака (синд.) *** Русса – рыжий (синд.)