Король-техночародей и его убийца

Ангмарец рассеянно глядел вперед, где еще виднелась чернота. До рассвета оставалось не более часа. Дракон мерно взмахивал крыльями, набирая высоту — так, чтобы обойти ловушки и датчики Гондора. Внезапно в груди заныло. Минул пятый день, как Владыка Гортхаур развоплотился, и назгулы вынуждены были справляться сами. Айген подумал, что не будь у него четких инструкций, он точно бы сошел с ума. Они бы все. А так — разум не мог паниковать и выполнять сложные задачи одновременно. Причем пораскинуть мозгами пришлось каждому. Айген усмехнулся, вспоминая, как глядел на бессознательного Телимата, выжидая два бесконечно долгих часа сразу после исчезновения Гора из нулевого поля, которые сам себе определил. И наконец тогда набрал в грудь воздуха побольше и обдал ледяным порывом ветра младшего назгула, который все никак не желал приходить в себя, но тут был просто вынужден очнуться. Телимат изумленно открыл глаза. Сел, потирая затекшую от неудобного положения шею, и смотрел на Айгена, то открывая, то вновь прикрывая рот, но так и не находил слов. — У тебя есть живой биологический родитель, — Айген сразу перешел к делу. Подготавливать почву он не умел, и окажись на месте других назгулов в вопросе оруженоски, сказал бы несчастному мастеру правду сразу, невзирая на гнев Владыки. Телимат, растиравший шею, замер в неудобной позе, так и не завершив движение рукой, и уставился на командира широко раскрытыми глазами, хотя, казалось, куда уж больше. На своего отца он походил сейчас до неприличия сильно, просто Айген до похищения Эовин не видел Глорфиндела изумленным, вот и не уловил сходства. — Ты ведь не про короля и королеву Рованиона, да? — глухо переспросил Телимат и побледнел. Айген, готовясь к очередному обмороку братца, вновь вдохнул глубоко, но выдохнуть очередным порывом ледяного ветра так и не успел. Телимат резким движением двинул ему под дых, и Айген ошарашенно сдулся, зашелся кашлем. Но, едва бросив на Телимата сердитый взгляд, вдруг расхохотался — громко и так заразительно, что мальчишка, сидевший ни жив, ни мертв от своей выходки, улыбнулся, показывая белые зубы в широкой и по-юношески открытой улыбке. — Я случайно! Я не хотел! — Телимат поднял сложенные вместе руки вверх, словно в мольбе, — просто ты так сказал, словно у меня есть какой-то ДРУГОЙ отец, и ты собрался выгнать меня, лишив НАСТОЯЩЕГО. Владыки лишив… — Телимат замолчал, в этот раз стремительно краснея. — А я знать не хочу другого. Ни отца, ни братьев других мне не надо. — Что, даже Вардамира и Минардила не променял бы? — поддел Айген. Телимат только головой покачал отрицательно и выдержал изучающий взгляд, глаз не отвел. Айген удовлетворенно кивнул и продолжил. — Отец просил рассказать тебе. Сам он не успел бы… Губы Телимата выпрямились в тонкую линию, он подавил вздох, но Айген все равно почувствовал в нулевом поле, как больно сжалось в груди у мальчишки. Похоже, тот по какой-то причине остался самым человечным из них. «Пройдет со временем», — мимоходом подумал Айген, связывая ранимость Телимата и эти его вечные обмороки с относительно молодым для назгулов возрастом. Телимату вот-вот должно было исполниться две с половиной тысячи лет, тогда как возраст остальных подбирался к четырем тысячам, самому Айгену так и вовсе минуло четыре. Интересно, как у Эовин эта пропасть в возрасте в голове укладывается — В общем так, — Айген, тряхнув головой, пристально уставился на Телимата, прежде чем продолжить. — Король и королева Рованиона были бесплодны. Получилось, что оба. Но детей все равно очень хотели. Телимат перестал ерзать на месте под его взглядом и замер, сразу став похожим на птичку в силках. Крупную такую птичку. Хищную. Айген мысленно собрался, прикидывая, куда в этот раз ударит младший брат. — Но кое-кто согласился им помочь. Из Валар. И как раз у нее… — Йаванна, балрога ей промеж рогов и кракена в ж… жизнь! — ругнулся Телимат, вызвав на губах Айгена мимолетную улыбку. — Именно, — кивнул Ангмарец, — а у нее как раз материал был. Подходящий. Она только опыты закончила. Тут Айген сам не выдержал и взял паузу, собираясь с мыслями, опустил голову вниз, словно изучал носки сапог. Телимат вновь заерзал на стуле. Айген устало потер лицо, думая, какими словами сказать правду, тем более такую. Но Телимат все сделал за него. — Я знаю про генный материал. Ну, что он… от Глорфиндела, — ошарашил его откровением младший назгул. Теперь они оба сидели с застывшими лицами, сверля друг друга взглядом. — Как узнал? — нарушил Айген напряженную до предела, готовую взорваться от любого неловкого слова или движения тишину. — Я твой отчет Отцу прочитал. Когда Глор Эовин… того… украл в общем. — Бледные щеки Телимата пошли красными пятнами, сделав его похожим на пятнистого оленя. — А потом Гвельвен… — Опять эта зараза, балрог бы подрал всех любопытных баб! — прошипел Айген. — Так ведь Эовин первой достанется, — хохотнул Телимат, но быстро сник под тяжелым взглядом Ангмарца. — И молчал?! — Я боялся, что после такого меня выгонят… А я не хочу! И мне других родственников не нужно! Никого не нужно! Телимат высоко вскинул голову. Глаза, влажные от выступивших злых слез, смотрели с такой отчаянной решимостью, а нулевое поле ощерилось настолько острыми краями, едва не искря в физическом мире, что Айген вынужден был отстраниться. — Айген, скажи, — вдруг очень тихо спросил Телимат, и отчаяние в голосе сменилось проблеском веры, — только честно ответь. ТЫ сам-то веришь, что отец вернётся? Айген молча кивнул. Телимат, все так же пристально глядя на него тихо-тихо, едва различимо прошипел: — Я все равно не хочу делать, как велел отец. Вдруг он ошибся, и тогда… — А что там у тебя? — Айген решил не уговаривать, а попробовать зайти со стороны логики. Телимат выглядел уже не таким бледным, к тому же, видимо, основной проблемой было именно отсутствие веры в успех. «Хорошо, — подумал Айген, — нас в дверь, а мы в окно». Никаких запретов на возможность делиться информацией в инструкциях не было, к тому же Айген и так имел общее представление о том, за что отвечал каждый из назгул. Поэтому Ангмарец придвинул стул ближе и успокаивающе похлопал самого младшего назгула по плечу, про себя думая, что если Телимат от избытка чувств сейчас опять полетит в обморок, так ловить будет сподручнее. — Ну, — Телимат окончательно успокоился и начал перечислять, — во-первых, сделать все как ты скажешь. Вот я и боялся, что ты первым делом выгонишь, когда узнаешь про мое происхождение. Ты всегда был очень строг со шпионами. Да и остальные, наверное, не поняли бы. Айген мотнул головой: — Не прогоню. Не думал даже. И готов поспорить, что и остальные до такого не додумались бы. Дальше что? Телимат задумался на мгновение, припоминая. — Вторым пунктом идет, что остальным тоже надо рассказать до того, как Глор припрется. Третьим — чтобы ты меня сам ему отдал, а другие на это время спрятались и сохраняли режим полной тишины, чтобы ни случилось. Ну а мне строго-настрого велено ехать с этим любителем огромных рогатых мужиков, — зло прошипел Телимат, негодуя от одной мысли, что ему придется какое-то время не просто находиться рядом, но и общаться с эльфом, которого он уже тихо ненавидел, мысленно посылая ему на пути балрога покрупнее и позлобнее, чтобы в этот раз угробить его наверняка. Нечего говорить о непосильном приказе, чтобы ехать с ушастым куда-то. Телимат, нервничая, подскочил было, но Айген рывком усадил его обратно. Телимат вновь заерзал, прошипел упрямо: — Убивай давай сразу, я с ним никуда не поеду. — Перечить воле Отца вздумал? — Айген рыкнул скорее для проформы, потому что прислушивался, ведь за стеной происходило что-то странное. Еще и нулевое поле вибрировало целой гаммой чужих эмоций — от удивления до откровенного недовольства, готового вылиться в бунт. — Не поеду. — решительно повторил Телимат, понурил голову и сжал кулаки. Он повел плечом, пытаясь скинуть руку Ангмарца, но тот только сильнее сжал наплечник. Металл заскрипел и пошел паутинкой тонких едва заметных трещин, но тут же собрался обратно в цельное полотно. — Ты не понимаешь, — Телимат поднял на Айгена взгляд, полный отчаяния, — Там четвертым пунктом позволить погрузить себя в стазис. Неужели на опыты меня сдашь? Чтобы эта непонятная нуменорка со мной что-то сделала? Нет уж. Убивай давай! Сейчас! — выкрикнул он. — Раз отец так сказал, значит… Айген не завершил фразу, потому что в стену, рядом с которой сидел Телимат, что-то ударилось со всего размаха, потом еще раз. Стена жалобно заскрипела и выгнулась, опасно провисая прямо на назгулов. Телимат успел подвинуться, позволяя тонкой перегородке провалиться вперед, а вместе с ней влететь в комнату Вардамиру. Сверху на Вардамира рухнул Минардил, подняв новую волну строительной крошки и пыли. Айген устало потер лицо. Через дыру в стене на него смотрели остальные назгулы и Саруман в новом обличии, строго согласно полученной инструкции приняв облик молодого мужчины, правда, отчего-то совершенно седого и с аккуратной бородкой. — Мальчишку Глору не отдадим, — недобро щурясь, выразил общую мысль Кхамул, и даже Саруман закивал, — Да ты и сам не хочешь. А всех к Мандосу ты, как обещал, не отправишь. Зае… заездишься всех убивать в общем. И потом у нас Настадрен с С.А. Румяновым, у них стазисный блок, ящик с лекарствами и сауроновка, и они, напомню еще раз, на нашей стороне, — на последних словах Кхамул оскалился, сразу став похожим на огромного змея, готового к атаке. — Да никто его не отдаст. — голос Айген стал сухим и твердым, над головой стремительно стало формироваться грозовое облако, — Отец сказал, что выполнение инструкций, оставленных нам — вопрос веры. Вы, что, МАЛОДУШНЫЕ, ВЕРУ В НЕГО ПОТЕРЯЛИ?! — голос Айгена по интонациям удивительно стал похож на Владыку Гортхаура, раскатом грома прокатился по помещению, ураганным ветром вырвался в коридор и понесся дальше с такой силой, что все укрепленное подземелье сотряслось. Айген обвел назгулов потемневшими глазами. Все молчали. Теперь в нулевом поле явно чувствовалось коллективное сомнение. Даже Телимат уже сомневался в правильности своего решения. Айген решил выложить все карты и произнес медленно, с расстановкой: — Во всех инструкциях указано, что в Дол-Гулдуре будет общий сбор 25 числа. И только у меня в инструкции написано, но я хочу чтобы вы все это знали, что если Телимат не поедет с Глором, а Гвельвен не уложит его в стазис, как Владыка приказал, то последствия будут необратимые и нам всем пи… прилетит, короче. Без суда и следствия и прямо на глазах у эльфов, чтоб позорнее. Из чего делаю вывод, что Владыка тоже намерен присутствовать. И как-то не хочется мне проверять всю силу его недовольства. Тем более, что он, когда «попрощался», сказал: сам лично с меня спросит за младшего. Телимат сдался первым. Едва не плача, посмотрел перед собой затуманенным взглядом и выдохнул: — Поклянитесь, братья, что если уморит меня эта нуменорская змеища вместе с недобитым эльфом, мой прах, то есть геном, Ярине отвезёте! Хоть в посмертии с ней рядом буду! И не вздумайте вспоминать меня эльфом! — прорычал он, — Я — НАЗГУЛ! Воцарилась тишина. Телимат побледнел и красиво, привычно так взмахнул ладонью, заваливаясь назад. Айген на автомате вскинув руку, поймал его за наплечник и без видимого усилия удержал, не дав приложиться виском в стену. Первым заржал, натурально как пьяный конь, Вардамир, который наконец смог подняться с пола. Следующим был Минардил, причем это было больше похоже не на смех, а на истерику. Кхамул, Гудбранд и Настадрен ограничились нервными смешками. Феридир хмыкнул и отвернулся, пряча улыбку: волнение выдавало только то, что он беспрерывно потирал лысину. Айген обвел всех взглядом и… расхохотался. Так, как только он один умел — заливисто и заразительно, и этот смех, широкой волной прокатившись по комнате, сразу снял напряжение, заставив и остальных рассмеяться, избавиться от страха и неуверенности. Дальше все пошло проще. Спустя сутки Феридир на общем собрании отчитался всем, что генератор в Новом Мордоре — Мордовии — успешно запущен, работает не покладая сильмариллов, а ему даже не пришлось заставлять гномов или эльфов крутить педали динамо-машины, как грозился Владыка. Энты тоже счастливо избежали участи стать топливом, хотя Феридир не скрывал, что всерьез рассматривал и такой вариант. Владыка, как известно, дважды не повторяет, а уверенности в его возвращении у назгулов зело прибавилось. Были у Феридира еще две задачи — укомплектовать гарем и найти сорок разбойников. — И я, кажется, только что смог решить обе проблемы разом, — сообщил Феридир, снова потирая лысину, — Дал объявление на закрытом корпоративном портале «Охотники за головами» в разделе «Рабы и соискатели на смежные должности»: «В гарем принца воров открыт набор женщин-ассасинов. Труд — рабский, вознаграждение — нищенское, переработки и командировки заложены в стоимость контракта и отдельно не оплачиваются, оформление по договоренности, а не по Трудовому закону, увольнение без выходного пособия и только по факту безвременной и непредвиденной кончины, текучка большая (смертность тоже высокая). Евнухам не беспокоить, своих пи… придурков хватает. От соискателя требуется инициативность, стрессоустойчивость, исполнительность и умение в любой ситуации находить если не выход, то положительные моменты (все, что вас не прикончило — сделало вас сильней), иначе долго не проживет». Что удивительно, от желающих не было отбоя, и теперь следовало ехать — выбирать подходящих «работников». Феридир нервничал, беспрестанно прикладывая ладонь к лысине, которая и так уже блестела сильнее начищенного до блеска таза, и не реагировал на шутки назгулов. Только смотрел остановившимся взглядом перед собой, прямо как Телимат, который после того как решил ехать с Глорфинделом, пребывал в состоянии, близком к стазису, на колкие замечания «неразлучников» или рычание Айгена не реагировал, только вздыхал. Вардамир с Минардилом отчитывались на совещании вместе. Точнее, отчитывался Вардамир, потому что Минардил пытался привести Телимата в чувство, но Телимат категорически не собирался выходить из своего предобоморочного состояния. Как выяснилось, таким образом он вовсе не привыкал к мысли о стазисе, а планировал произвести впечатление на Глорфиндела и тренировался на назгулах. Когда Телимат посреди совещания закатил глаза, пустил слюну и начал натурально биться в конвульсиях, назгулы напряглись все, кроме Настадрена. Этот просто закатил глаза и громко рявкнул: — Переигрываешь! Если хочешь сымитировать приступ эпилепсии, в следующий раз падай набок, и ногами так сучить не надо, достаточно мелкого тремора. Головой тоже не прикладывайся, кроме разбитого пола — никакого эффекта. Минардил, помогавший Телимату от чистого сердца и испугавшийся за него по-настоящему в сердцах двинул Телимату в челюсть. Телимат открыл один глаз и вцепился Минардилу в шею. Они покатились по полу, снеся стол, несколько стульев и, наконец, уперлись во что-то, продолжая при этом нещадно лупить друг друга. Но кроме мебели и стены, в которую они попеременно прикладывали друг друга спиной, никто не пострадал. — ДРАКУ ОТСТАВИТЬ, БАРЛОГОВЫ ДЕТИ ОТ ПЕНДАЛЬФА! — взревел Айген, и в комнате пошел снег. Телимат, кряхтя, поднялся первым и под суровым взглядом Айгена подал руку брату. Минардил едва сдержал себя, чтобы не воспользоваться этим и еще разок приложить Телимата о каменный пол. Но вид Айгена, нависавшего над ними огромной грозовой тучей, охладил пыл, и больше опрометчивых поступков на совещании не было. Айген подтянул стул и уселся между злобно пыхтящим Телиматом и Минардилом, потиравшим плечо и кидавшим не менее злобные взгляды в сторону Телимата. — Еще одна выходка, — мрачно сообщил Айген, ни никого не глядя, — и в стазис отправятся все участники. С.А. Румянов сказал, что в этот раз саркофагов в избытке, на всех хватит. — повисла драматическая пауза, даже «неразлучники» притихли, спорить с внезапно переставшим ругаться Ангмарцем, чей голос сделался слаще борщевичного меда, никто не решился. — Вот и чудно, — резюмировал Айген и махнул рукой Вардамиру, мол, давай. Вардамир откашлялся и продолжил: — Мы с Минардилом отвечаем за действующий Контур Основных Башен Западного Энергетического Центра Средиземья. Поэтому под видом сотрудников КОБЗЭЦа сегодня вечером выдвигаемся с ревизией сильмарилл-станций. Начинаем с Темнелосья, затем в Лориэн, оттуда проверить практически опустевший Ривенделл и к двадцать пятому числу в составе эльфийской армии под предводительством Трандуила зайдем с севера к Дол Гулдуру. Вардамир закончил доклад и с удивлением уставился на Кхамула, спросил с небольшой заминкой: — Я вот только одного не понял, с тобой-то мы как встретимся, если мы с севера двигаться будем, а вы с Келеборном, вроде как, с юга. Мы же с противоположных сторон зайдем. Кхамул в ответ только пожал плечами и произнес с философским видом: — На все воля Единого. По месту сориентируетесь. Только смотри, чтоб полного КОБЗЭЦа в этот раз не случилось. — И все заржали. Доклад самого Кхамула оказался не менее странным по содержанию, чем у «неразлучников». Ему было поручено «взять у Феридира несколько сундуков наполненных до самого верха золотом, три большие шкатулки с украшениями из драгоценных камней и металлов; спи… спереть табун лучших коней породы Мэорас, пользуясь тем, что роханцы отбыли на войну, в качестве оплаты оставить один из сундуков, передав его в руки Эовин, подписать у Айгена, как уполномоченного лица (Генерального директора) Концерна «Властелин Колец», контракт с открытой датой на поставку холодного оружия высшей пробы на склады Лориэна со скидкой в 20 процентов от рыночной стоимости и годовой контракт на бесплатную подачу энергии и обслуживание сильмарилл-станций на территории Лориэна и Ривенделла с последующим заключением нового контракта на тот же срок и условиях дисконта в 10 процентов от рыночной стоимости». Когда Кхамул произнес все это на одном дыхании, не сбившись ни разу и даже не улыбаясь, а после уставился тяжелым немигающим взглядом на «неразлучников» и Телимата, сидевших теперь в одном углу, готовых уже раскрыть рот и высказать свои соображения (и пару шуток) о том, что они только что услышали, однако у парней как-то вдруг сменилось настроение. В общем, шуток никто не дождался. И только Айген и Феридир, знавшие истинную причину и размер дополнительного калыма, обещанного Келеборну "за свободу царицы Лориэнской и младенца", понимающе вздохнули и мысленно пожелали Кхамулу удачи, как у Эовин и спокойствия размером со стадо дохлых элефантов. Все знали, что Келеборн, несмотря на темперамент мороженой рыбы, был весьма прагматичен в денежных вопросах, и сделка с ним предстояла нелегкая, тем более, что он мог и передумать в любой момент. Собственно, он уже сделал это один раз, когда прибыв из Валинора после долгого отсутствия (Реввоенсовет, знаете ли, дело хлопотное и затяжное), с удивлением обнаружил в покоях Галадриэль младенца. И кучу нянек. И саму Галадриэль тоже. Кормящей. И тут Келеборн понял, что, кажется, продешевил: калым надо было просить за двоих. Не долго думая он скомкал в кармане уже подписанные бумаги, рявкнул на нянек, прогоняя всех вон, сверкнул глазами на Галадриэль и устроил скандал. Впрочем, не особенно усердствуя. Продолжать неудачный брак у него не было ни малейшего желания, а вот получить дополнительную выгоду... это было уже интереснее. Поэтому к новой сделке Кхамул готовился, учитывая прошлый опыт. И в этот раз ему было чем ответить на любую неожиданность (если точнее, на ожидаемую жадность). Небольшой отряд, состоящий из лучших шпионов, а еще компромат на эльфа должны были гарантировать, что сделка все-таки состоится. В тихом омуте всегда черти водятся, и страсть к золотишку и драгоценностям компенсировала Келеборну с лихвой отсутствие любви плотской. Одна коллекция из редких металлов чего стоила, и Кхамулу удалось выяснить, что часть экспонатов была получена далеко не законным путем, особенно те, что были созданы лично Феанором в незапамятные времена. Настадрен отдельно слова не брал, просто коротко сообщил, что вместе с Айгеном скоро направится в Минас Тирит. Вывел на палантир, зависший над столом, а оттуда но большой вирт-экан трехмерную проекцию о ловушках, расставленных войсками Гондора по дороге, а также данные об армии восставших машин, которая все плотнее окружала Гондор и Рохан, и кольцо вот-вот должно было сомкнуться. Айген вновь подумал, что Владыка и здесь не ошибся, впрочем, как всегда. Людей и эльфов ожидало серьезное сражение. Но назгулам в этот раз не отводилось в нем вообще никакой роли. Чтобы стать свободными, людям и эльфам придется сплотиться, ведь только так можно справиться с восставшими машинами и космической ордой, которую пригнал в Арду новый приятель Йаванны. Все уставились на Айгена, и Кхамул, щурясь, с совершенно невинным видом спросил: — А чего сам не докладываешь? Стесняешься? Так не нужно — все свои… — Не понял, — брови Айгена поползли вверх на такое обвинение — Он про Эовин, — хором пояснили «неразлучники» и на всякий случай отодвинулись от Айгена подальше, Телимат же вновь погрузился в свои мрачные думы о ненавистном вновь приобретенном родственнике-эльфе и вынужденном стазисе, поэтому порцию ураганного ветра, снег и дождь получил за всех. — Назгулья общественность переживает и желает помочь командиру, — пропел Гудбранд прямо в эфир, и его голос раскатистым баритоном прокатился по комнате, а с палантира на всех уставился он сам, улыбаясь во весь рот. Айген заскрипел зубами, снег превратился в метель, но он все-таки сумел взять себя в руки. — Можете не переживать, — прорычал он, — в этот раз мне Владыка инструкцию оставил. — Так вот зачем Настадрен с тобой едет, — хохотал Гудбранд, пользуясь тем, что сидит на противоположном конце комнаты, и на таком большом расстоянии его начальник сразу не достанет, ну а что потом будет, так ведь это потом…– Он, значит, будет тебя спасать, на случай если «ЧТО-ТО ПОЙДЕТ НЕ ТАК», а учитывая, что речь идет об Эовин, не так будет примерно все! –Ты, похоже, раскрыл тайный замысел Владыки, — согласился Настадрен, почесывая тыльной стороной скальпеля бороду. — Там, где Эовин, даже его расчеты теряют всю свою точность, а законы природы и науки перестают действовать. Может, он поэтому на время исчез, ну, чтоб не зацепило? Теперь хохотали уже все, включая Айгена, и Кириону пришлось потрудиться, чтобы пробиться в эфир. — Мать вашу Йаванну! — проорал он, и только на третий вопль назгулы прислушались. — Ну что, как там на другой стороне портала оказалось? — быстренько перевел тему Айген, пользуясь тем, что приключения Кириона интересовали назгулов больше чем его личная жизнь. — Я пока не понял, — честно ответил Кирион, — как освоюсь, обязательно видео вам пришлю. Но вернемся к нашим делам, потому что мне Владыка инструкцию тоже оставил. Мой канал благополучно переведен на Леголаса, с ним теперь у вас будет стабильная, и главное, постоянная связь. Что касается Оссэ… Кирион внезапно затих и долго молчал. Айген позвал его по имени, посылая балрогов и кракенов, сетуя на нестабильную связь, и только тогда Кирион ему ответил. — Это не связь, Ангмарец. Это я так задумался. Громкий дружный хохот был ему ответом. Кирион дождался, пока веселье утихнет, а «неразлучники» уже выдадут все свои шутки «за триста» по поводу «космических русалок под столом и сауроновки во время ВКС с выключенным видео», и продолжил: — Понимаете, Владыка не особенно доверяет новому союзнику. Впрочем, и сам Оссэ откровенно недолюбливает Владыку, но надо отдать должное, за пазухой зла не держит, играет пока в открытую. Мои доверенные люди неустанно следят за ним, но… Кому-то из вас придется отправиться на юг. Я бы попросил тебя, Гудбранд. Только ты из всех оставшихся назгулов, в прошлой, еще человеческой жизни был морским конунгом и знаешь моряцкое дело не понаслышке. — Кирион усмехнулся. — Нет, есть, конечно, еще «неразлучники», которых я натаскивал лично, но им уже выданы другие инструкции, так что, брат, несмотря на твое недовольство, придется собираться в путь. Гудбранд сердито фыркнул. Южные страны совсем не нравились ему, в отличие от радовавших глаз и сердце суровых красот севера и грудастых блондинок. Единственное, что его действительно утешало — офицеры Кириона действительно были проверенными людьми, с которыми ему ранее приходилось сражаться вместе. И неприятное поручение шпионить за шумным и ехидным Майа, который не стеснялся в выражениях, можно было переложить на чужие плечи и сосредоточиться на флоте до момента, когда Кирион вернется. С учетом, что Телимат выбывал на какое-то время, Айген объявил: отец в качестве замены оставил голосовой помощник «Тхурингветиль» со встроенным ИИ нового, усовершенствованного, образца, а контролировать «ее» работу было поручено «неразлучникам» как разработчикам. Саруман в новом обличии оставался в Изенгарде до дальнейших распоряжений Владыки лично и условно следил за тылом назгулов, обеспечивая им возможность вернуться обратно, а еще отвечал за своевременное открытие портала, в котором во время исполнения «проклятия» должен был исчезнуть Айген. На утро следующего дня (прямо минута в минуту, как предсказал Владыка Гортхаур, в очередной раз удивив назгулов) в Изенгард прибыл Глорфиндел, и не один. Трое всадников остановились перед затопленной крепостью и молча торчали на ветру, терпеливо дожидаясь пока Саруман, теперь уже окончательно С.А. Румянов, не показался в окне полуразвалившейся башни и не открыл им потайной вход в отдельно стоявшую лабораторию, разрушенную и разграбленную хоббитами и энтами. Первыми с целью грабежа («Это ж, пля, сколько цветмета, смотри, «Хмурый»!»), вторыми из чисто вредительских побуждений, ну и еще мести за Борщевик Мордорский, Разумный, который Энтам был ненавистен без какого-то либо логического объяснения, просто в силу своего существования. С.А. Румянов, может, и производил впечатление безумного гения, рассеянного и где-то даже беспомощного. Однако большего хитреца среди майар было не найти, и он всегда действовал расчетливо, а еще был настоящим бюрократом (по призванию, а не в силу навязанных обстоятельств!) и обладал потрясающей способностью недоговаривать важные вещи, причем с таким невинным видом, что даже Владыка Гортхаур иногда попадался на эту удочку. Поэтому сообщил назгулам, удостоившись целой пачки их удивленных взглядов, что посетителей решил встречать подальше от сохранившейся и вполне себе нормально функционировавшей подземной части, то есть в полузатопленном и совершенно непригодном для переговоров месте. На немой вопрос в нулевом поле «Куда это Йаванна его укусила и не пора ли галоперидольчику», скупо ответил: — Быстрее уйдут, а если вернутся или решат по нам уходя ударить, то невелика потеря, здесь нет ничего важного. Ход оценил даже Кхамул и с уважением глянул на старика, которого в нынешнем облике и стариком-то язык больше не поворачивался назвать. Словно лишившись навязанного еще Манвэ вида с благородными сединами и морщинами, Майа огня обрел ясный ум, светлую память и живость в членах. Жаль, что скверный характер и любовь к бюрократии остались и, кажется, даже подросли. Первым в темное, насквозь отсыревшее помещение, в котором даже дышать было трудно, вошел неизвестный Майа. Нулевое поле вздрогнуло, а комната наполнилась ярким, почти нестерпимым светом, который быстро погас. Майа остановился брезгливо глядя на воду, доходившую ему до колен, затем посмотрел на С.А. Румянова и Ангмарца холодными ярко-голубыми глазами, лишенными каких-либо эмоций, и остановил свой взгляд на Телимате, словно безошибочно определил свою жертву. Младший назгул поморщился и отвернулся, даже выругался беззвучно, скопировав сложный пассаж Айгена про мороженую рыбу в анатомически непригодном для нее месте. От незнакомца несло стерильной чистотой помыслов и поступков, стремлением к строгому, незыблемому порядку, установленному века назад, вечной закостеневшей неизменности, где любое новшество воспринималось бы высшим грехом против традиционных ценностей. Телимат сам не понял, откуда в голове взялись эти слова, смысл которых он понимал скорее на уровне эмоций, и вообще появилось ощущение, словно кто-то нашептал их, описывая Майа. Однако чувствуя в нулевом поле чужой ослепительно, до рези в глазах, безжалостный яркий след, с описанием Телимат был полностью и безоговорочно согласен, ну и еще добавил более подходящее. «Эонвэ. — скупо представился в нулевом поле Майа, не соизволив даже открыть рот. — И я пришел за сыном Глорфиндела». Разумеется, Айген знал, кто такой Эонвэ. Бывший вестник Манве, когда-то победивший самого Гора в сражении. Впрочем, с тех пор утекло много воды, и вестник сам стал командующим, а кем стал Гортхаур... как раз решалось сейчас, и ему нужна была вся вера "детей" без остатка. Айген бросил короткий взгляд на Телимата, который все слышал и побледнел. Кулаки мальчишки сжались с силой, он едва сдерживался, чтобы не броситься на Майа. С.А. Румянов вышел вперед, заслоняя собой назгулов, и поклонился, чтобы дать им небольшую передышку. Что удивительно, Эонве тоже едва заметно двинул головой. Золотисто-рыжая прядь от легкого движения упала на лоб. Айген, присмотревшись к здоровающимся, сделал про себя вывод, что Майар были знакомы, и судя по всему, расстались не самым лучшим образом. Несмотря на внешнюю холодность и вежливые кивки, оба избегали смотреть друг на друга. Незваный гость отвернулся и теперь снова разглядывал Телимата — так беззастенчиво, как если бы тот был свежей тушкой, подвешенной на крюке в лавке мясника, а С.А. Румянов просто источал застарелую неприязнь на все нулевое поле. Эонвэ вновь поправил золотисто-рыжую идеально ровную прядь на лбу и медленно повернулся, сделал шаг вперед, освобождая место на крохотном островке суши Глору. Этого «гостя» Айген почувствовал в нулевом поле еще до прибытия. Эльф настойчиво пытался до него достучаться, но Айген с неменьшей настойчивостью делал вид, что не слышит, втайне получая мелочное удовольствие от того, как бился в закрытую дверь Глорфиндел и как у него ничего не выходило. Айген в очередной раз мысленно поблагодарил Владыку, и по сердцу раскаленным острием прошлось понимание, что остроумного ответа или замечания, как прежде, сейчас не будет. Айген плотнее стиснул губы и переключился на Глорфиндела, который встал позади Эонвэ и тоже рассматривал Телимата. Гвельвен была в конце этого маленького отряда, и С.А. Румянов, заслышав ее шаги, предостерегающе, но в то же время по-настоящему заботливо произнес: — Дитя, здесь весьма сыро и глубоко. Останься снаружи. Что удивительно, шаги действительно замерли, повеяло легким ветром, который принес короткое: «Благодарю». С.А. Румянов молча кивнул и повернулся к Ангмарцу и Телимату. Телимат побледнел, помялся немного, но, наконец, решившись, хлопнул Айгена по руке и твердым шагом пошел к Эонвэ. Поравнялся с ним молча, так и не глядя на него, только в коридор, где стояла Гвельвен. — Клянусь отвечать за его жизнь как за свою на время, что он будет гостить в моем королевстве Арноре, — тихо произнесла она, и Телимат впервые позволил себе оглянуться на Айгена. Встретился с ним взглядом и вымученно улыбнулся. Айген, уже зная, что Эонвэ отдал Арнор под власть Гвельвен и тем обязал ее, после таких слов почувствовал себя более уверенно, и лишь молча смотрел, как уходят «гости», как Глорфиндел попытался поймать Телимата за рукав, но тот резким и очень быстрым движением вырвался, оказался рядом с Гвельвен. Первым запрыгнул на ее лошадь, помог ей запрыгнуть, усаживая перед собой, и тут же ударил коня по бокам. Уехали гости, не попрощавшись. Первыми — Гвельвен с Телиматом, за ними Глорфиндел, стараясь не отставать, и последним нарочито медленно ехал Эонвэ. Чего не знал Айген, так это того, что план Владыки не просто удался, а был перевыполнен на 300 проентов, причем не без помощи Гвельвен. Первым случилось вот что: когда Телимат подал Гвельвен руку, помогая взобраться на коня, она быстро спросила: «Расческа, что дал тебе Русса, с собой?» Телимат, как только женщина уселась перед ним, тут же проверил — все три подарка были на месте. Вот только пальцы, касаясь расчески, наткнулись на клок шерсти, которого там раньше не было, и Телимат был готов в этом поклясться. «На месте, — мысленно улыбнулась она, — и образцы для тебя тоже». Вот тогда Телимат перестал нервничать — ну, если только чуть-чуть еще было страшно, что ж такое задумал Владыка, в чем помочь может только изменение генома Телимата. Второе — и как хорошо, что об этом Ангмарец никогда не узнал! — был разговор Глорфиндела и Эовин. Глор, убежденный искренним горем Гвельвен, а еще тем, что из назгулов только Айген вышел провожать Телимата, был уверен: остальные погибли, а сам Гортхаур развоплотился. Эонвэ же, ведя собственную игру и желая заручиться поддержкой эльфов, рассчитывал на Глорфиндела и всячески намекал ему на возможность получить благосклонность Эовин, пусть не сейчас, а со временем, после того, как досадная помеха в лице Ангмарца будет устранена. Осталось самую малость: убедить Эовин исполнить пророчество… И Глор, маявшийся страшно от проклятия, позволил себе ухватиться за тонюсенький волосок надежды и отправился на орле в Рохан… Шпионы донесли, что принцесса роханская каждый вечер ходит к могильным курганам предков, молиться за победу. Там ее Глор и подстерег в сумерках, не желая репутацию девушке портить и разговаривать с ней прилюдно. У этих людей странные правила. Эовин как раз собиралась нормально поесть мяса, помолиться Единому и Саурону, тьфу, Гортхауру за победу и свадьбу с Айгеном, как вдруг на тропке между отцовским и прадедушкиным курганами перед ней соткалась тень со сверкающими глазами… и выхватила из воздуха нож, что метнула принцесса в незваного гостя. — И тебе здравствуй, дева, — усмехнулся Глор, зажигая эльфийский потайной светильник и про себя восхитившись смелостью своего проклятия. — А хре… что вы тут делаете? — Эовин сумела проглотить парочку ругательств и спросить вежливо, ибо Глор теперь был союзником, и пару раз приезжал к Пендальфу, но загодя предупрежденная Эомером, она пряталась, а в этот раз не вышло. — Хочу поговорить с тобой, и заранее прошу прощения, что обращаюсь недостаточно вежливо, ибо мы были представлены друг другу не по правилам, — церемонно произнес эльф, изящно склоняясь в придворном поклоне. — Ну ладно, и че теперь, жениться? — Эовин подбоченилась, решив, что невоспитанность будет ее щитом, а издевка мечом. — Именно, — огорошил ее эльф, выпрямившийся и насупившийся так, что невольно напоминал Айгена, узнавшего, что у оруженосца есть сиськи, прям две и настоящие. — Саурон развоплотился, большая часть назгулов тоже. Тебя ничто не… обязывает Мордору. И, — он предостерегающе вскинул руку, — не пугай меня родством с силами тьмы, я проверил. Ты соврала мне, и я тебя прощаю. — Это как? — Эовин вскинула бровь, чтоб потянуть время, пока лихорадочно обдумывала варианты. Ну, насиловать в кусты не потащит, слишком гордец, похищать из лап Пендальфа не станет, значит, тут что-то еще. — Твой волос остался на моей куртке, я проверил геном, — пояснил Глор. Изучил лицо Эовин, ведь сгущающаяся темнота не была помехой его зрению, и сам себе кивнул: — Пояснять, что такое геном, вижу, не придется. — Ладно, я соврала, и вообще вру через раз, а еще преувеличиваю и говорю загадками, — пожала плечами Эовин. — Все, я могу идти? — Саурон мертв, ты понимаешь это? — Глор переоценил свое терпение, но он просто не видел, как виртуозно принцесса в образе оруженосца доставала Айгена. — Это для вас он мертв, а для меня жив и всегда будет жив, — заявила Эовин, которая испытание верой прошла бы на высший балл, тем более после всех ее тайных разговоров и приключений вдвоем с Гором. — Лежит, поди, в какой-то пещере в красивом гробу, да над вами похохатывает, придурками! — Глор не знал, что Эовин сейчас буквально угадала, точнее, предсказала план Владыки в общих чертах, и не поверил. — Послушай, я прошу тебя подумать. Я не так уж плох… Точнее, нет мне равных на поле боя… — начал он. — Есть, — немедленно возразила Эовин, дивясь про себя непрошеному сходству Ангмарца и эльфийского лорда. — Айген тебе зад надерет! По лицу Глора прошла волна жаркого света, и Эовин почувствовала, что пространство вокруг нее содрогнулось, но эльф быстро взял себя в руки, не желая навредить принцессе. — Тем более это… Айген меня уестествил уже. Раз десять. Вот! — заявила Эовин, желая закрепить успех по выведению противника из строя. — Уе… что?! — эльф моргнул, на этот раз растерянно. — Ну, того. Этого, — Эовин показала на пальцах. — Туда-сюда и все. И так десять раз. Так что я теперь товар порченный с репутацией подмоченной, уйду в мужской монастырь! Молиться еб… единому! — Но почему в мужской?! — возопил чуть громче, чем планировал эльф, который как раз пытался понять, правду ли ему сказала Эовин. Она вроде бы светилась в нулевом поле как мегадевственница, на стадо единорогов хватит, но при этом сама уверена была в том, что говорила, на двести процентов. Может Ангмарец ее противоестественно уестествил?! Урод проклятый! — Потому что бабы дуры любопытные и врут постоянно, — скопировала Эовин интонации Айгена. — Короче, увидимся на поле боя, хорошего вечера, я пошла? — Послушай, Ангмарцу все равно конец без поддержки других назгулов и Саурона, — вновь взялся за свое Глор, только с другого конца. — И я хочу предложить тебе его жизнь. — Его что?! — Эовин поперхнулась и потемнела лицом. — Даже если ты не собираешься его убивать, о чем я догадался, это его не спасет, — напирал Глор. — Ну завалят его орлы обломками скал, устроят погребение живому, и плевать на проклятие. А я сделаю так, что он жив останется и сможет уйти восвояси. — А взамен? — Эовин заподозрила, что знает правильный ответ. — Послушай, я не чудовище. Знаю, что у тебя много лет впереди, геном рассказал. Предлагаю тебе брак со мной и клянусь чем хочешь, что не коснусь тебя без твоего желания. Сейчас ты горячишься, но пройдет несколько десятков лет, и ты поймешь, что стерпится и слюбится. И… поселю где хочешь, хоть у моря, хоть в горах. Ты, кажется, полеты любишь? У меня есть орлы. Все, что хочешь, любое желание, даже жизнь врага к твоим ногам сложу. Только будь моей! — Глор опустился на колено. — Это всего лишь проклятие, ты меня не любишь по-настоящему, — Эовин стало его жаль, хоть и не более. — И тебе обещано избавление… — А я не хочу избавления! — Коленопреклоненный эльф смотрел ей прямо в душу. — Я хочу тебя! Эовин открыла рот, чтоб не просто отказать, а по-айгеновски, через тридцать три балроговых члена, и вдруг налетевший невесть откуда порыв ветра загнал ей в рот жука. Она поперхнулась, закашлялась, выплюнула гадость с кучей лапок… и замерла. Перед ее глазами мелькнуло секундное видение, как кто-то огненный грозит ей пальцем. — Ха-аптьфу! — еще раз сплюнула она вбок, чисто посмотреть на реакцию, но эльф не изменился в лицо. Видимо, ему было действительно плевать, даже если Эовин сморкаться начнет наземь и утираться рукавом. — Я это… Должна спросить совета предков, как поступить! И поклянись, что подглядывать не будешь! — Да?! — эльф ожил на глазах, вскочил, натурально засиял, враз став едва ли не красивей Владыки Гора. — Прости, дева! Увидимся перед сражением тогда! Эовин на всякий случай сделала шаг назад, чтоб не вздумал руку лобызать, но Глору довольно было и согласия подумать, потому что он еще раз поклонился и исчез. *** На горизонте показалась тонкая розовая полоска. Айген твердой рукой направил дракона к Минас-Тирит, прямо на лету выводя на вирт-экран карту и сверяясь с вновь загруженными данными. Сделал круг и пошел на снижение. Дракон, сложив крылья, черной стрелой упал с неба и у самой земли выровнялся, заскользил, едва ли не касаясь пузом травы, наконец опустился прямо у ворот белоснежной крепости. Айген легко соскользнул вниз, потрепал дракона по холке и в абсолютной тишине, провожаемый только любопытными взглядами стражников, что прятались за резными каменными стенами, постучался. Все это напомнило ему февраль и то, как они с Эовин и Владыкой втроем ехали возвращать его маленькое королевство и корону. Айген невесело улыбнулся. В этот раз все было совсем по-другому. «Один я в этот раз», — с тоской подумал Айген. «Это чего это один? — в нулевом поле раздался голос Настадрена, и в нем явно сквозили обиженные нотки. — Я что, для тебя шутка?» — процитировал медиконазгул Минардила. Что удивительно, Минардил, словно ожидал этого, сразу же отозвался коротким смешком и предложил: «А хотите более подходящий Ангмарцу мемасик? Про варгов, где один Варг …» «Накаченный, а напротив него жалкий такой, да? Ну типа Ангмарец три тысячи лет назад идет в бой, в страшном черном доспехе и с моргенштерном, а сегодня печальный, бледный, вздыхающий, и вместо моргенштерна букетик цветов!» — вклинился в общее нулевое поле Вардамир, даже не пытаясь сдержать издевательский смех. «Не! — подхватил Гудбранд. — Это где варг держит лапами двух других игрушечных варгов, и направляет их мордами друг к другу. Там подпись еще…» «Еб… езжайте варгом, назгулы!» — рявкнул Айген на все нулевое поле и со всей силы двинул кулаком по воротам.