Король-техночародей и его убийца

Настоящая рукопись скреплена личной печатью и двоичным натуральным кодом, сгенерированным лично Майа Эонвэ, Магистром Ордена Рыцарей Неба, князем объединенных земель западного и центрального Валинора, вассалом дома Манвэ и единоличным наместником Манвэ в Средиземье; принадлежность: элементаль воздуха; заверено личной цифровой подписью; идентификатор: голос. дата: 28.03.3019 Т.Э. (*запись сделана после развоплощения Гортхаура и накануне череды крупных сражений на полях Средиземья) [размещено в облаке и доступно Вала Манвэ] «Пусть отсохнет мой язык, а рот не сможет открыться более, если я отрину обет чести и произнесу что-то кроме истины, уподобившись брату, пусть будет проклято имя его в вечности. Только истина ведет к чести. Искажение истины и игра словами — мерзость для уст моих» (Собрание сочинений Вала Манвэ, под редакцией Вала Манвэ, дополненное, глава 8, стих 15, том первый). Начиная этот дневник, сим подтверждаю клятву верности моему королю, Вала Манвэ и клятву верности свету, то есть истине. Страшное время для Средиземья наступает. Но дни эти будут вписаны в историю Арды, ведь текущими событиями положено начало к изменению мира, и ничто более не будет прежним. Старые связи рушатся у нас на глазах, уступая место новым союзам. Боги покинули Арду, и теперь оставшиеся здесь племена будут сами решать свою судьбу. По воле Единого и его мудростью устроено так, что все пребывает в равновесии. Когда Валар оставили нас, в ту же ночь на 10.03.3019 Т.Э. порождение тьмы, огненный дух, отринувший свет и истину, предавший нас, предавший не единожды и меня, и все-таки тот, кого я любил как брата, за кого столько раз заступался перед лицом Валар и кого так и не смог спасти, окончательно развоплотился, оставив после себя только слабый след в нулевом поле, каковой развеялся окончательно спустя несколько минут (я проверил, несколько раз и со всей тщательностью, как предписывают правила, установленные кодексом: внутренний номер 156Е940, графа 15-9, кодификация третьей редакции). Взрыв, разнесший Мордор, был такой силы, что потушил огонь Барад Дура и превратил большую часть Мордора в выжженную пустыню. Но поскольку все в этом мире находится в равновесии, как я уже говорил выше, пострадал и Валинор. Теперь он тоже лежит в руинах: половина острова ушла под воду и не подлежит восстановлению. Средиземье пострадало не менее. И все же битва света и тьмы завершилась безоговорочной победой воинов света над Мордором и восставшими машинами. Для протокола: истинная причина восстания машин не связана с Мордором, это слухи, которые активно распускались Йаванной, Мандосом и примкнувшим к ним Майар, противостоявшим Великой революции. Несмотря на то, что Саурон участвовал в революции на стороне Света, это не искупило его вины, к тому же уничтожение Мордора служило целям революции, поэтому история будет записана для потомков правильно, согласно воле Валар, стоявших у истоков революции и на стороне правды. Да, не обошлось без интриг Йаванны и ее серого пса Митрандира, пусть и носит он теперь белое, его серая мутная суть никуда не делась и торчит из-под одежд как… Ортханк. Свято верю, что придет время, и Митрандир, как и его вероломная госпожа, за все ответит. Пока же Йаванна и ее новый союзник, неустановленный огненный дух из соседнего измерения, называющий себя король-чернокнижник, обманным путем смогли убежать из-под стражи, их местонахождение неизвестно. Пока. Митрандир же в сопровождении хоббитов под конвоем доверенных эльфов будет этапирован в Валинор и послужит во благо — будет работать в каменоломнях. У него единственного большой опыт общения с Балрогами, посмотрим, какие навыки он смог перенять у духов огня. Исполнить приговор о полном развоплощении никогда не поздно. Сейчас же пусть работает во славу Валинора и тем искупит хоть часть своих злодеяний. Из-за его действий, в том числе, уничтожен Валинор. И, откровенно говоря, Саурон, устроивший этот взрыв, не причина его, а следствие. Но и Темный не ушел от справедливой кары — на моих глазах он был развоплощен, а его порождения уничтожены, как и все лаборатории в северо-западной и западной части Мордора. Изенгард я посещал лично. Беглое сканирование показало, что основная часть крепости разрушена, подземные лаборатории затоплены. Сам же Саруман в назидание остальным оставлен мной там сгнивать заживо. От духов огня вреда больше, чем пользы, пусть же влачит жалкое существование, пока огонь внутри него не угаснет, а тело не сгниет вместе с остовом крепости, к которой он привязан проклятием (проклятие о привязке к местности подтверждаю, след его в нулевом поле мощный и отчетливо видимый, и кроме проклятия Митрандира виден еще один след, огненный, судя по всему — и здесь без Саурона не обошлось, для надежности проклял в третий раз, чтобы наверняка). За несколько дней до разрушения Валинора Вала Манвэ был предупрежден Единым о коварных планах Йаванны и успел укрыться в межзвездном корабле, одном из тех транспортников, на которых Валар многие тысячелетия назад прибыли в Арду. Слава Единому, оборудование не было повреждено, и спустя столько лет исправно работало. Мой господин и его верные сторонники, а также их слуги покинули Арду. И я, оставленный здесь по воле Валар, хоть и с неохотой, вынужден был принять на себя сан Магистра Ордена Рыцарей Неба. И теперь, руководствуясь волей Единого, приказом Владыки Манвэ и уставом Ордена, должен твердой рукой привести Валинор и подконтрольные ему земли Средиземья к порядку и светлому будущему. Уверен, тогда Валар смогут вернуться, а пока они будут отдыхать после праведных трудов и думать о судьбах народов Арды и о том, как будет всем хорошо житься сразу после их возвращения. Мое сердце наполнено скорбью и радостью одновременно. Скорбь в нем о павших героях, что ценой своей жизни остановили полчища восставших машин, о том, что мой господин и другие Валар покинули Арду. Но есть место и для радости — несколько невинных душ я смог спасти. Глорфиндел и Элронд приняли приглашение посетить Орден. Элронд после свадьбы дочери тоже займется восстановлением Валинора, у него богатый опыт в создании маскировки и фортификаций, а также плотин, который следует использовать. Глорфиндел колеблется, но я уверен, он согласится принять сан и стать частью ордена и, возможно, со временем даже занять место по правую руку от меня, сделавшись мне верным другом и помощником. Есть еще одна душа, о спасении которой я радуюсь более других. Дева, которая назвалась Гвельвен, чудом сбежала из Изенгарда, а затем была поймана и отравлена Митрандиром с целью уничтожения улик. Волею Единого избежав смерти, она на свою беду попала в руки Саурона. Судя по результатам сравнения образцов, полученных мной из лабораторий Йаванны, и текущих данных по Гвельвен, Темный не успел вмешаться в ее ДНК, только восстановил целостность тканей и очистил организм от яда. [ПОМЕТКА ГРАФИЧЕСКИМ СТИЛУСОМ ОТ РУКИ Гвельвен: существо женского пола на основе нуменорской ДНК, является единственным выжившим образцом смешанного генетического типа, обладает не только заложенными программными свойствами, реликтовой памятью и принадлежит к духам воздуха, но обладает душой и самостоятельным сознанием. Идентифицирована базой данных по фрагменту ДНК как химера, образец 4, приняла имя Гвельвен]. ПОМЕТКА В ОБЛАКЕ ОТ ПОЛЬЗОВАТЕЛЯ ОРЕЛ-1 Эонвэ, хватит симулировать [оргазмы (зачеркнуто)] раболепие, мы все знаем, что ты там на самом деле про всех нас думаешь. Признаю, что ты, как никто, предан свету и истине, и если уж и есть у кого вера в светлое будущее и воля привести народы к нему, так это у тебя, но переигрывать-то зачем? Поэтому хватит прикидываться полоумным фанатиком. Просто иди и делай, что должно, я в тебя верю. Серьезно. Но есть и плохие новости. Две. Первая: мы не вернемся. Хотя, может, это и хорошая для тебя новость. Единый выбрал для нас новое место, данные загружены, маршрут построен, волю Единого не обсуждают — ты знаешь, нам обратной дороги нет. Как освоимся, пришлю координаты для портала, ходить к нам не запрещено, а вот нам в Арду путь заказан. Ну и вторая. Мой вездесущий (не буду писать ссущий и тебе не советую) братец, сильмарилл ему, э-э-э, в общем, не важно, так вот, брат мой Моргот Бауглир тесно связан с Ардой. Поэтому как узнал, что меня там больше нет, весьма оживился и непременно захочет вас навестить. И ладно бы один — у него там опять стая товарищей с собой. Вот мой отеческий совет тебе: помню, на заре юности Арды, вы были дружны с Майроном, так вы лучше помиритесь. И еще совет вам обоим: заручитесь поддержкой того, кто называет себя Трандуил. Понимаешь, Эонвэ, по одному вы очень быстро кончитесь. А вот если собьетесь в стаю, да с твоей-то маниакальной упертостью, я хотел сказать, волей, да, несгибаемой волей, гибкостью Майрона и трандуиловыми талантами искать сокровища, у вашего союза есть все шансы не просто выжить, а победить. Удачи тебе. Всем вам. ОЧЕНЬ ТАЙНЫЙ ДНЕВНИК БЕЗ ДОСТУПА ВО ВНЕШНЮЮ СЕТЬ НА СЪЕМНОМ НОСИТЕЛЕ ЗА СЕМЬЮ ПЕЧАТЯМИ. (*записи вносились в период с 28.03.3019 ТЭ по 03.09.3019 ТЭ) Истина в вине. Причем вина будет установлена и доказана. Шутка. Но в каждой шутке есть доля истины. Повторить цикл. Страшно? Саечка за испуг. А Майрон бы оценил. Так ему мои шутки нравились, что половину украл, "отец обмана". И все же к насущным проблемам. 1. Выяснить реальное количество выживших назгулов. Завербовать. Кто не вербуется — уничтожить. Начать с Телимата, действовать через Глорфиндела. 2. Заключить союз с эльфами. Предложить им фактическое правление в Средиземье с формальным подчинением Валинору. Для укрепления связей замкнуть все энергоцентры, экономику и промышленность на Валинор, заключить инвестиционные договоры и долгосрочные контракты с высоким порогом выхода без права одностороннего отказа от обязательств. В качестве ответственности установить проклятие до 7-го колена родственникам и мгновенную смерть нарушителю. [Пометка: предлагать максимальное наказание, торговаться до проклятия или выдачи заложников]. 3. Забрать на обучение в Валинор толковых молодых эльфов, растить в рамках Валинорских традиций, из лучших учеников сформировать костяк Ордена с последующей возможностью отправить их обратно в качестве центров влияния в Средиземье. 4. Присмотреться к людям. Начать с Гвельвен. С учетом, что она имеет нуменорские корни, а также из стратегических соображений (сдается мне, что назгул-чародей не погиб на Пелленорских полях) предложил ей Арнор и буду максимально оберегать от Саурона. В случае, если пойдет на контакт и проявит себя как благонадежный союзник, считаю нужным предложить формальный статус невесты, а в случае вступления со мной в брачный союз — соправительницы. С учетом ее талантов в генетике предложить должность руководителя Главного Исследовательского Института Валинора вместо Йаванны. Начать с посвящения в Орден и присвоения должности штатного генетика, взять клятву верности, пусть освоится. Дальше действовать по обстоятельствам. [ПОМЕТКА: срочно выяснить причину, по которой она рисковала жизнью и согласилась на кабальные условия, чтобы спасти Саурона; также выяснить, для чего она ему нужна. Он ничего просто так не делает, значит, опять насчитал что-то, возможно, в ней самой что-то скрыто. Жаль, если придется пожертвовать ей]. 5. Телимата отправить воевать вместе с Глорфинделом. Пусть впечатляется мастерством биологического отца. Не препятствовать, если сбежит. Приставить шпионов, не использовать чипы/передатчики, в том числе генетические, у Саурона технологии получше, и его сторонники могут быть опасны, даже обезглавленные. В случае побега Телимата отследить пункт назначения, установить контакты, по результатам поставить на контроль всех выживших сторонников Мордора. Первоначально попробовать установить контакты и сформировать переговорную позицию. Пользуясь тем, что Саурону на новое воплощение потребуется много времени, всех его сторонником перевербовать или подчинить себе. В крайнем случае ликвидировать. 6. По Средиземью: помочь Трандуилу с чернокнижником, пусть будет должен; выяснить конечного бенефициара фирмы «Элендил и сыновья» и получить все контракты, заключенные Арагорном, для детального изучения; приставить шпионов и налоговых агентов к некому наместнику Принца Воров из Харада, собрать как можно больше данных о его противнике Духе Огня Агни и ее планах; найти и завербовать Корабела, отправить его к некому Гудбранду, заместителю короля Умбара, перевербовать Майа Оссэ и предложить стать двойным агентом; выяснить позицию Галадриэли, в случае неблагонадежности — ликвидировать за предательство. ЗАПИСЬ, СДЕЛАННАЯ В ЛИЧНЫХ ПОКОЯХ ВЛАДЫКИ ГОРТХАУРА СКРЫТЫМИ КАМЕРАМИ И НЕДОСТУПНАЯ НИКОМУ КРОМЕ НЕГО. ДАТА 18.08.3019 ТЭ (* запись сделана после свадьбы Ангмарца и Эовин и заключения союза Азора Гора и Майа Эонвэ)] Палантир с прямым выходом на Око завис над столом, многократно отражаясь в абсолютно гладкой блестящей поверхности. Гор, уткнувшись лбом в сложенные в замок руки, молча сидел уже который час. Иногда к двери кто-то подходил, но останавливался в нерешительности с занесенной для удара рукой, стоял несколько секунд и уходил. Гор слышал все, но упорно молчал. Он сам отрубил себя от нулевого поля, а когда в кабинете сработали аварийные камеры и датчики жизненных показателей, подтверждая кому-то из дежурных назгулов, что он жив и помощь ему не требуется, он взмахом руки с выпущенными черными когтями отключил и их. В комнате наступила тогда абсолютная тишина, даже время как будто бы остановилось. Но это странное спокойствие, статика, была только снаружи. Внутри Гора кипели нешуточные страсти, способные уничтожить если не всю башню, в которой он сидел, то пару этажей точно. И, возможно, привести к короткому замыканию в Оке. Ведь то, что увидел и почувствовал в нулевом поле Гортхаур, причинило ему острую боль. И теперь в середине груди мучительно, изнуряюще ныло. И он ничего не мог сделать с этим. Воспоминания о Гвельвен, о том, что она сделала, очевидно, по своей воле, тошнотворной волной подкатывали к горлу. Гор попробовал просчитать шансы изменить что-то в ближайшем будущем, но у него не получилось. Варианты, которые открылись ему, были неточными, зыбкими. Мысли и образы - призрачные, туманные - возникали в его голове, но казались чужими и какими-то глупыми, словно кто-то другой, враждебный насильно пытался заставить его поверить в то, чего нет. Воспоминания обжигали его сердце и разум, острыми осколками льда больно кололи мозг, ударами хлыста проходились по душе, заставляя сердце пропускать удар через раз и порождая боль где-то слева в груди, язвой разъедали, грызли голодными острыми зубами, не оставляя надежды и требуя верить, что обратной дороги нет, и Гвельвен утеряна для него навсегда, а вместе с ней и то странное, щемящее чувство, которое рождалось внутри, стоило ей посмотреть на него долгим взглядом серых внимательных глаз. Наконец Гор поднял голову, взгляд его вновь обратился к палантиру. Ощущение, что он упускает что-то важное, что-то, что позволит вернуть Гвельвен, не оставляло его. Сжав губы, он обратился к нулевому полю и приказал палантиру в очередной раз воспроизвести запись, сделанную группой палантиров-шпионов 12.08.3019 Т.Э. накануне свадьбы Ангмарца и Эовин и заключения союза Азора Гора и Майа Эонвэ). [ЗАПИСЬ, СДЕЛАННАЯ ГРУППОЙ ПАЛАНТИРОВ-ШПИОНОВ 12.08.3019 Т.Э. НАКАНУНЕ СВАДЬБЫ АНГМАРЦА И ЭОВИН И ЗАКЛЮЧЕНИЯ СОЮЗА АЗОРА ГОРА И МАЙА ЭОНВЭ] Стеклянные двери во всю десятиметровую стену, лишенные окантовки и оттого словно повисшие в воздухе, были открыты настежь, и ледяной, пронизывающий ветер, какой дует только на вершинах гор, свободно гулял по пустой зале. Свет был полностью потушен, Гвельвен нулевым полем отключила даже аварийное освещение, так ей хотелось ощущения пустоты. И тишины. Она была истощена. Обессилена. У нее не было сил бороться. Да и причины бороться тоже больше не было. Эонвэ прав, от себя не убежишь. Она создана из ДНК не простого воздушного элементаля, в ее основе частичка духа самого Манвэ — самого близкого Вала к Эру Илуватару, повелителя ветров и первого среди равных. Может, поэтому Единый вдохнул в нее жизнь и подарил бессмертную душу. Зала давила на Гвельвен, даже несмотря на свои исполинские размеры, словно здесь и вправду Вала собирались, а не Майар и эльфы. Ей все равно было тесно. А там, за распахнутым окном, стремительно опускались сумерки, погружая горы в темноту, тишину и прохладу. Но все это не принесло Гвельвен столь желанного спокойствия. Напротив, человеческое сердце в груди ныло, словно в ожидании великой скорби. Все было ей чуждо и странно. И место, в котором она сейчас оказалась, и ночь, и даже ветер, резкими порывами врывавшийся через окно, но так и не долетавший до середины залы, где у круглого стола она замерла и не могла решиться сделать шаг дальше, только смотрела в распахнутое окно на бесконечное небо, пытаясь найти там ответ. Наконец она решилась и, отстраненно глядя перед собой, пересекла залу. Вышла на небольшую площадку, возвышавшуюся над монастырем. Здесь в Гвельвен вцепился колючий, злой ветер. Где-то вдалеке (стало так темно, что она не могла определить точно) шумела листва деревьев, а сильные порывы ветра, когда ударяли в лицо, душили ее, не позволяя даже вздохнуть. По небу рваными клочьями неслись редкие облака, отбрасывая неверные тени. Все вдруг пришло в движение, волновалось, и эта неустойчивость, ненадежность, проникала в самую суть Гвельвен до самого дна, внушая леденящий душу страх. Гвельвен еще колебалась, не смея признаться себе, что на самом деле выбор она уже сделала и обратной дороги нет, когда что-то изменилось вокруг. Она высоко задрала голову, едва не упав назад. Над ней был небосвод — темно синий, бархатный, поражающий своей глубиной и украшенный таинственно мерцавшими звездами. Рваные кружева облаков не могли скрыть его красоту. Небо обещало покой и забвение. А ветер, сильный и порывистый, грозился подхватить ее и скинуть с площадки, но Гвельвен уже не было страшно, она сама стала ветром и, раскинув руки, прикрыв глаза, позволила очередному порыву подхватить ее, закружить и поднять вверх. Она непроизвольно улыбнулась. Да, Эонвэ прав, в ней, хоть она и не Майа, есть частица элементаля воздуха, и о чем бы она ни мечтала, ее место здесь. Но и человеческого в ней тоже оставалось достаточно, взять хотя бы ее пылкую непокорную натуру или сердце, что билось сейчас в груди, как раненая птица со сломанными крыльями. «Ничего, — горько улыбнулась она, — все, что не убило, сделало сильней. И я все еще жива». Где-то сзади, внутри залы, послышались тяжелые шаги, гулко отражавшиеся от высоких стен. Гвельвен не открыла глаза, но почувствовала в нулевом поле, кто именно пришел за ней. Она, приказав ветру, закрутилась по спирали, опускаясь, тонкая ткань платья едва облегала призрачную фигуру, кожа стала совсем прозрачной, с голубоватым отливом, сделав ее похожей на настоящего призрака. Ее ноги не успели коснуться каменных плит. Чужие руки, закованные в латные рукавицы, поймали ее за талию, властно потянули вниз — она, вмиг лишенная своих «крыльев» этим грубым вмешательством, почти упала. Но эти же руки твердо сомкнулись в кольцо, и Гвельвен, испытывая странное чувство дежавю, в ужасе распахнула глаза. Однако не огненный дух стоял перед ней, а повелитель света, дух воздуха, правая рука Манвэ — Магистр Ордена Рыцарей Неба, сияющий и идеальный в своей чистоте Эонвэ. Холодные голубые глаза изучающее смотрели на нее несколько секунд, которые показались Гвельвен вечностью. — Действительно, идеальна. — произнес Эонвэ, удовлетворенный тем, что увидел и что почувствовал в нулевом поле, про себя же подумал, что успел вовремя и что тьма не смогла проникнуть в сердце Гвельвен, а Саурон не отравил и не предал еще одну невинную душу. Гвельвен, став совсем прозрачной, свободно проскользнула сквозь сомкнутые в стальное кольцо на ее талии руки, сделала два шага назад и опустилась на колени перед Магистром. Она сама пришла сюда — добровольно, оставленная всеми, под угрозой быть пойманной и вновь пущенной на опыты Йаванной, ведь ей больше некуда было пойти и помощи ждать тоже неоткуда. Она сама слышала, точнее, Эонвэ показал ей, как Саурон, на которого она так рассчитывала, отказался от нее, так легко, без колебаний променяв на своего старшего сына. И лучше уж ей умереть свободной здесь и сейчас. — Ты сделала правильный выбор, сестра, — Эонвэ наклонил голову вбок, задумчиво разглядывая Гвельвен. Идеально ровная золотисто-рыжая прядь сдвинулась следом, ложась на лоб и скулы, закрывая лицо наполовину. Гвельвен стояла перед ним на коленях и не поднимала глаз, просто ждала, когда Магистр определит ее судьбу. Наконец послышался мелодичный звон, латная перчатка упала к ее ногам и прохладные бледные пальцы больно ухватили за подбородок, вынуждая поднять лицо вверх, посмотреть в глаза Эонвэ. Гвельвен подавила в себе вспышку гнева, но губы все равно сжались в прямую недовольную линию. Вот опять на нее смотрят как на вещь, ждут слепого подчинения и покорности. Она же мечтала вырваться на свободу. — Разве это несвобода? — тихо спросил Эонвэ. — Несвобода — это подчинение чужой воле. И дух огня, который предал тебя дважды и предавал бы еще столько раз, сколько было бы ему выгодно, не стоит таких терзаний. Саурон хоть и нашел способ вернуться в этот мир, пока что призрак и какое-то время не сможет повредить кому-либо. — Едва видимые обескровленные губы на бледном лице, словно подсвеченном изнутри, изогнулись в снисходительной улыбке. — Ты должна быть благодарна Единому, стоит воздать ему молитву, — улыбка Эонвэ стала шире, — и у тебя будет много времени, чтобы это сделать. Он разжал пальцы, и Гвельвен непроизвольно мотнула головой, прогоняя наваждение. Очарование голоса и свет Эонвэ не действовали на нее так, как на остальных, но это не значило, что она не опасалась его. Он весь был пропитан светом, которому был фанатично предан, и этот внутренний огонь, безжалостный и лишенный всяческого сострадания, пугал ее куда больше обжигающе страстного и неуправляемого огня Гортхаура. — Ты готова принести мне клятву? — голос прозвучал удивительно мягко, Эонвэ больше не улыбался. Вместо ответа Гвельвен подняла голову вверх, где сумерки окончательно сгустились, на горы опустилась ночь, глубокая и безмолвная, и только яркий свет звезд был единственным освещением на небе, потому что набежавшие облака закрыли луну. Она вдохнула морозный воздух, словно в последний раз, и, глядя в глаза Эонвэ, на одном дыхании произнесла: — Клянусь быть верной тебе Магистр, блюсти устав сестер Ордена Рыцарей Неба, клянусь почитать тебя и служить тебе, как избранная тобой невеста и как сестра Ордена, пока так будет угодно воле Единого и пока ты не освободишь меня от этой клятвы. Едва Гвельвен произнесла это, как силы оставили ее. Тело стало легким, голова пустой, а мир темно-синим, как ночь. Она устало закрыла глаза и провалилась во тьму, и больше ничего не слышала и не видела. [ЦИФРОВАЯ ПОМЕТКА, СДЕЛАННАЯ В ОЧЕНЬ ТАЙНОМ ДНЕВНИКЕ ЭОНВЭ ОТ РУКИ ГРАФИЧЕСКИМ СТИЛУСОМ 03.09.3019 Т. Э. (* запись сделана после свадьбы Ангмарца и Эовин и заключения союза Азора Гора и Майа Эонвэ)] Чем больше наблюдаю за Гвельвен, тем отчетливее прихожу к выводу, что не ошибся в ней. Она действительно уникальна по своей сути: вдумчивый, верный союзник, который не боится говорить то, что думает, но при этом понимает, когда и что можно (и нужно) произнести вслух. Совершенно не приспособлена для войны, самостоятельно выжить, скорее всего, не сможет. Она добросердечна, благородна, честна, несмотря на вспыльчивый характер и склонность к интригам. Проявила талант в науке. Спустя почти полгода фантастическая история, какую она поведала мне, уже не кажется выдумкой. Кроме того, полученные мной данные, сопоставленные с тем, что она рассказала, дают все основания полагать, что Йаванна не просто проводила богопротивные эксперименты, уподобившись в этой мерзости Саурону, но и посмела поставить себя на одну ступень с Единым, за что ее ждет суровая кара. Хоть Саурон и уничтожил лаборатории Йаванны, ей и ее сообщнику–чернокнижнику удалось выжить, сбежать и продолжить свои исследования. Необходимо восстановить справедливость: поймать беглецов и устроить им показательный суд. Но это уже, когда я, «хоть и с неохотой, вынужденный принять на себя сан Магистра Ордена Рыцарей Неба и теперь, руководствуясь волей Единого, приказом Владыки Манвэ и уставом Ордена» (это действительно очень смешно, пишу и улыбаюсь), закончу очищать Средиземье от восставших машин и искажений нулевого поля и смогу лично участвовать в их поиске, суде и приведении приговора в исполнение. Показательность необходима для укрепления авторитета власти и подтверждения неотвратимости наказания. Пусть трусы боятся, будут сильней уважать. Справедливое возмездие же остальные оценят по достоинству. И все-таки, возвращаясь к Гвельвен, мне до сих пор непонятна эта странная тяга человеческих и некоторых эльфийских и даже, спаси Единый, майарских женщин к плохим парням. Что им там видится, чего они ищут? Желают ли спасти отступников, предполагая себя в силах сделать то, что даже пенитенциарной системе оказалось не под силу, или у женщин в принципе встроена спящая функция «спасать», которая пробуждается, стоит им встретить на своем пути темную, заблудшую душу? И они сразу же сияют, как светильники Галадриэли, и оживляются, словно нет им других дел, кроме как спасать тех, кому их спасение даром не нужно. А мне потом их спасать. [усталый смайл]. Что особенно любопытно, у мужчин благородных, светлых, и тут я опираюсь не только на личный опыт, с особями женского пола всегда складывается трудно. Вот, к примеру, честно и без ложной скромности, я — добродетелен, честен, нравственен, при этом образован и хорош собой. И что? Заявляю без тени смущения и опираясь исключительно на логику и факты: с женщинами складывается трудно. Гвельвен тому лишнее доказательство. Она даже не видит меня как мужчину. Первое мое предложение стать невестой восприняла как личное оскорбление, а я всего лишь предложил союз равных. Духам, ведь я дух, а не человек, плотское не требуется. Куда важнее духовное родство, и у нас могли бы быть все шансы преуспеть в этом, но парадокс в том, что мне шанса даже не дали. Уговорить ее удалось, только показав часть записи с Сауроном в главной роли, где он торговался со мной за жизнь своего порождения-Ангмарца и жизнь человеческой женщины, которая полюбила Ангмарца. Причем очень удачно сказал мне: если кто-то не может понять, что дети важнее, это говорит о его незрелости. Гвельвен приняла эти обидные слова на свой счет и решила, что ее предали, я ничего не успел пояснить ей, она все решила сама и на мою попытку что-то сказать просто ушла в себя. Что ж, мне это только на руку. Долго размышлял о причинах столь странной сердечной склонности женщин. Пришел к выводу, что от добродетельного, нравственного мужчины ждут соответствующего поведения. И требования предъявляют высокие. И вот такой бедняга, взвалив все эти ожидания, на одной силе воле тащит на себе, как справедливо заметил кто-то из великих: «ежедневный мучительный груз благородства, ума, прилежания, совести, юмора», от себя добавлю еще: красоты (благородный и добродетельный муж априори прекрасен, лицо — отражение сущности, в особенности у элементалей). И вот, ты стараешься, можно сказать, рвешь себя на части, желая соответствовать добровольно принятым обязательствам. А затем эта самая Гвельвен в один момент готова отвергнуть тебя и все твои подарки, брошенные к ее ногам, едва увидела Саурона, и главное, в каком виде? В человеческом теле, грязного, ободранного, с трехдневной щетиной. То есть меня, образец мужской красоты и благородства, готовы оставить ради отъявленного лгуна и негодяя, чтобы в очередной раз быть преданной, и это в случае, если и вовсе не принесут в жертву. Что самое обидное, она, смеясь и потешаясь, чуть ли не в лицах половину ночи рассказывала ему о нудных добродетелях хорошего человека, то есть меня! Где справедливость? Теперь точно не позволю Майрону заполучить ее, просто из вредности, хоть и пересмотрел свое отношение к ней, зачем мне неблагодарная глупая человеческая женщина?]