Король-техночародей и его убийца

Шатер Айгена был мерзкого цвета грязи. В его ткань Кхамул помог вплести слабенькое «отвращающее заклинание», оно же, если по-умному, «отпугиватель», работающий на нулевом поле хозяина. Судя по лицам принцев, отпугиватель сработал на ура. Что ж, тем забавнее посмотреть на их удивленные лица внутри. Айген приподнял полог, пропуская в шатер принцев с перекошенными физиономиями, сам же прислушался к нулевому полю. Ничего не почувствовал, но ощущение, что за ними следят, не покидало. Буквально отдавливало пятки и дышало в затылок, только что не мочилось на столбики шатра. Поэтому Ангмарец задержался у входа чуть дольше, чем следовало. Нагнулся, словно обронил что-то, и мысленно обратился к Феридиру: «Ты заметил что-нибудь?» «Да вроде ничего особенного», — Феридир был удивительно спокоен. «Значит, заметил, но объяснить не можешь. — улыбнулся Айген. — Я вот тоже заметил, что у тебя есть одна особенность, думаю, что от Отца досталась. Невероятное чутье на события. Похоже? и сейчас сработало». «Может, и так», — голос Феридира стал совсем ровным и не выражал ничего. «Что ты увидел?» — быстро спросил Айген. Зверь внутри него клацнул зубами, на затылке волосы встали дыбом. «Уходите оттуда, быстро…» Феридир еще говорил, а Айген уже перешел в боевой режим. Пространство стало вязким, зыбким. Он видел как медленно поворачивается к нему Минардил, не успевший убрать с лица удивление от того, что внутри шатра чисто, тепло и удивительно просторно… Как рука Вардамира тянется к пустым ножнам: меч свой парень потерял, когда сцепился с Айгеном, а теперь вот спохватился. Айген мысленно закатил глаза. Да, с пацанами придется серьезно поработать, а если на них еще и охота будет, то ему тяжело придется. Он заметил шесть человек, плюс еще этого странного рыцаря-быка в замаскированном новом доспехе. Феридир тоже кого-то увидел… Одному ему точно не справиться и с турниром, и с защитой мальчишек, нужна помощь. Кириона, похоже, придется вызвать из замка, а все остальные уже на своих местах, дергать их — нарушить планы Владыки. Но об этом он подумает чуть позже, когда разберется с текущей напастью. Один шаг — один удар сердца. Тело назгула не подчинялось человеческим законам. Айген всегда был быстрым, а сейчас и вовсе двигался на пределе своих возможностей. Он оказался между принцами, прямо на ходу ухватил каждого за ворот и, не останавливаясь, бросился прочь из палатки, прежде чем раздался треск, удар, а затем тяжелая ткань вспыхнула, словно была сухой травой, от души политой сверху смолой для факелов. Вот к чему был образ вездес…сущих неприятностей! Остановился Айген уже далеко от шатров, где-то на краю поля. Встряхнул руками, опуская мальчишек на землю, и только тогда позволил себе выругаться. Зато от души помянул и Валар, и Пендальфа (балрогов ему в ж… жизнь), и еще много кого, и отдельно по матери всех чудовищ Йаванну, и по батюшке всех горе-изобретателей со сложной судьбой, Феанора первым. Принцы стояли на месте, тупо моргая, пытались отдышаться от хватки Айгена и наблюдали, как он, то сжимая, то разжимая кулаки, рычал на кого-то, иногда затихал, словно прислушивался. Первым очнулся Вардамир. С неподдельным восхищением просипел севшим от волнения голосом: — Я тоже так хочу! — Чего ты хочешь?! — рявкнул Айген. И тут же попытался прикрутить адреналин на минимум — сам себя осадил: мальчишки не виноваты, что назгулы прозевали нападение. В отличие от принцев, они были в курсе планов Пендальфа и даже смогли вычислить приспешников Истари среди рыцарей и эльфов-лучников. Однако преимуществом не воспользовались в полной мере. А теперь он еще и сорвался, что непозволительно. Айген сделал глубокий вдох и смог немного замедлить ритм сердца. Боевой режим быстро не переключить, да и нервы после случившегося пошаливали. Он же не Владыка, который всегда готов к неожиданностям. — Хочу всё! — выдохнул Вардамир и посмотрел на него такими преданными глазами, словно готов был заложить свою бессмертную душу в обмен на тайные знания. «Теперь…– Владыка мягко толкнулся в сознание Айгена, напоминая, зачем назгулы вообще сюда явились. — Пусть принесут клятву верности и пообещают не сопротивляться, когда ты придешь за ними в назначенный час…». Но Айген не торопился выполнять просьбу. В нулевое поле снежной лавиной обрушились мыслеобразы, полные искреннего сожаления, что такая молодая жизнь должна будет прерваться через какие-то жалкие семь-восемь лет, что фактически он сейчас обречет этих мальчишек на смерть. Он, не Владыка, будет вершить их судьбу, станет Смертью, отнимет единственную ценность, которая есть у живого существа, лишит надежды и всего того, что так ценил, потеряв, сам Айген. Эти парни жизни-то не видели, в отличие от остальных назгулов, успевших прожить отмеренное им время. Айген и остальные, принося клятву Владыке, прекрасно понимали, что их ждет… Остальные назгулы тоже почувствовали его сомнения. Нестройный гул голосов заполнил канал, и Гортхаур, который начинал терять терпение, вынужден был прислушаться. Айген слишком поздно понял, что натворил! Он не просто не выполнил прямой приказ Владыки, он возроптал! И сделал это при других братьях. «Непозволительно». Теперь в нулевом поле к сожалению добавился стыд. Но Гортхаур вместо того, чтобы наказать непослушного «сына», коротко вздохнул и неожиданно пояснил, хоть в голосе и чувствовалось раздражение: «Да все правильно ты сделал, мастер церемоний. И пожалел о судьбе принцев, и подумал, и переспросил перед тем, как сделать. Что касается твоего якобы непослушания… Ты не получал от меня приказа, лишь просьбу, в исходе которой сейчас засомневался. Так я поясню. А вот в следующий раз…» В голосе появились металлические нотки, но тут же пропали. Гор смог усмирить свою натуру: раз уж не стал сразу наказывать, раз заговорил, надо быть последовательным: «В следующий раз, если что-то тебе не по нраву, обсуди со мной перед тем как ввязываться. Что до детей… понимаешь, им суждено умереть. Так или иначе». Теперь голос Гора стал мягким и очень печальным. Назгулы, сами того не желая, тоже сделались печальными, горло Айгена и вовсе сжалось, мешая сглотнуть слюну, вдруг ставшую вязкой и горькой. «Каждый из вас, мальчики, опередил свое время. И всем вам была уготована очень жестокая судьба. Но… с судьбой можно поспорить, и вы сами доказали это себе и другим. Айген, как думаешь, что для принцев лучше — быть казненными по приказу Валар, жестоко и показательно, чтобы другие пытливые умы, подобные им, испугались, спрятались и мечтать даже не смели о большем? Или все-таки дашь принцам возможность прожить новую жизнь, творить… разное? — запнулся Гор, пряча усмешку. — В основном дичь, конечно, — тихо буркнул он, но назгулы все равно услышали. — А главное, обрести семью, то есть жить среди таких же ид… идеальных во всех, гхкм, — Гор откашлялся, сдерживать смех становилось почти невозможно, — во всех смыслах товарищей. Братьев, можно сказать!» Завершив свою речь, он отключился, не забыв послать Ангмарцу огненный подзатыльник с напутствием: «Решай быстрее, у меня терпение закончилось еще на первом предложении». И Айген решил. Тряхнул головой так, что парни, и без того напуганные, невольно отступили от него на шаг, и твердым, лишенным сомнений голосом приказал: — В одну шеренгу становись! Принцы недоуменно переглянулись, но действительно встали в одну линию, даже выпятили грудь и подобрали живот. Однако Айген под шлемом скривился: носки у парней смотрели в разные стороны, как у танцующих танец маленьких утят, колени слабые, а руки и вовсе мальчишки сложили впереди, будто непроизвольно защищая «самое дорогое». — Не по уставу построение, — сквозь зубы процедил недовольный Айген. Из-под шлема раздалось неразборчивое бульканье. Минардил ухмыльнулся, чуть расслабил спину, весело глянув на Вардамира, и открыл рот, не иначе чтобы отпустить остроту, но получил резкий удар под дых: несильный, но крайне неприятный, особенно от осознания, что сделано это было Айгеном нарочно. –Ты в край, мужик, оборзел! — проревел Минардил и приготовился к прыжку. Вардамир чуть отступил в сторону, заходя Айгену за спину. Мальчишки переглянулись, на пальцах показывая друг другу, как следует «валить старикана» (Айген был немного знаком с жестовой азбукой гномов). Нулевое поле наполнилось обидой и азартом. Айген на такое лишь усмехнулся. — Если в бошку не доходит, надо в печень постучать, — сообщил он старинную ангмарскую мудрость, с помощью которой его самого когда-то приобщали к рыцарскому делу. — Чег-к-х-п-г? — Минардил стоявший ближе захлебнулся собственными словами, потому что вначале пропустил удар в живот, а когда попытался уклониться от второго, каковой последовал почти сразу, отхватил по лицу открытой рукой. — Саечка за испуг, — мрачно сообщил Айген в этот раз процитировав Владыку. Кажется, он только что понял, что испытывает Гор всякий раз, когда сражается с ними на тренировке. — Ах ты, старый х-к-грпш. — Это уже был Вардамир. Мальчишка резко наклонился, прямо с места бросился на Айгена, ухватил его за плечи и… сразу же совершил кульбит головой вперед. От встречи миловидной мордашки с землей его уберег Айген в последний момент ухватив за доспешный ворот. Вардамир хрюкнул: ворот снова больно впился в шею. Завозился, делая себе только хуже. Айген недовольно качая головой, отпустил его. Вардамир рухнул, подняв пыль, но смог перекатиться и почти сразу же встал на ноги. Подхватил Минардила, помогая подняться. Парни остановились от Айгена на расстоянии вытянутой руки. Две пары синих глаз с неприязнью смотрели на «говнюка» (Айген прислушался. Ага, еще старпер, дохляк и… эльф, серьезно? А, "несвежий дохлый эльф», уже ближе!). Нулевое поле искрило желанием убивать или хотя бы завалить «наглого старикана» и отпинать его, чтобы не издевался. — Нуменорцы? — спросил Айген, вызвав своим вопросом неподдельное удивление. Минардил кивнул, Вардамир проигнорировал, вновь делая осторожный шаг в сторону. Видимо, хотел повторить фокус. Одного раза, чтобы понять, почему не справиться им с Айгеном даже вдвоем, не хватило. — Вот что, — Айген остановился и чуть приподнял руки, — не время сейчас пис… силой меряться, убираться надо отсюда. — Кивнул в сторону леса: — У меня там товарищ расположился, давайте-ка, дети, туда и пойдем. Торжественно обещаю, что как только доберемся до безопасного места, отвечу на все вопросы. И предупреждающе вскинул руку вверх, останавливая Минардила, готового в любой момент кинуться на него вновь. Вардамир оказался сообразительнее и товарища поймал за плечо. Прошипел ему что-то в самое ухо, Минардил скривился, видно было что ему трудно дается это «смирение». — Веди, — коротко и прямо по-королевски приказал Вардамир. — Но если обманешь… «Да что вы мне сделаете… Эх, молодость!» — улыбаясь подумал Айген, а вслух ответил: — Да-да, боюсь. Трепещу весь, заметно? — Нет, — Минардил покраснел так опасно, что цвет стал ближе к пурпурному. Айген демонстративно оглянулся назад, туда, где темная дымовая завеса заволокла уже весь палаточный городок, а люди метались в тщетной попытке потушить шатры или спасти хоть что-то из своего добра. — Было у вас там что? Слуги где? — уточнил Айген. — Никого с нами не было. Мы вдвоем, — Минардил опустил глаза. Гордость не позволила признаться, что они тайком, как воры в ночи, удрали из замка без свиты, достойной двух принцев, чтобы внимания не привлекать. — А вещи, наверное, уже не вернуть, — с сожалением глядя на пожар, сказал Вардамир. — Пусть это будет вашей самой большой потерей, — хмыкнул Айген из-под шлема. — А кстати, лицо покажи! Рапунцель, — усмехнулся Вардамир, который только что обратил внимание на длинную белую косу, торчавшую из-под шлема, толстую и лохматую. — Раз уж с собой так настойчиво зовешь. — Придет время — покажу, — Айген-таки повелся на подначку и чуть тише добавил: — Если не обоссытесь, гномики. — Да пошел ты! — Минардил наконец потерял терпение и в один длинный прыжок оказался рядом с Айгеном. Дернул ненадежный шлем, срывая его, да так и застыл на месте, не смея пошевелиться, только шлем сильнее руками сжал. — Пресссссс… вятые Валар… — прошептал одними губами Вардамир, разглядывая лицо Айгена. — Сухие штанишки-то? Ну будем считать, испытание прошли, — говоря это, Айген поморщился. Затем отобрал у все еще застывшего в немом удивлении (или ужасе?) Минардила шлем и тут же, ругаясь на чем Средиземье держится, нацепил его обратно. Даже не оглядываясь, пошел в сторону лесочка, где среди оставшихся берез, осин и ельника притаилась палатка назгулов. — И ругаться еще нас научишь, — твердо заявил Вардамир, пристраиваясь следом. Кажется, этот не сильно испугался. Айген двигался быстрым шагом, прислушиваясь к топоту сзади, но больше к нулевому полю. Феридир все так же молчал, Владыка и вовсе пропал, легкое присутствие Кхамула едва ощущалось — судя по всему, он, в отличие от Айгена, оказался куда более успешен в своей миссии и сейчас активно шпионил за эльфами (особенно теми, у которых были сиськи). А вот Гудбранда стало хорошо слышно прямо сейчас, причем в натуре. Где-то глубоко в лесу бодро звучала задорная песня. Раскатистый глубокий баритон бешеного назгула сложно было с чьим-либо спутать, а уж забыть и вовсе невозможно. Особенно когда песни распевались преимущественно по ночам в покоях напротив. Так громко и заразительно (от слова зараза), что убить заразу, которая их распевала, было просто делом чести. Впрочем, после пары показательных драк Гудбранд открыл Айгену прелесть пения, но эта история заслуживает отдельной главы и запасных сухих штанов. «Обстановку доложи», — потребовал Айген, обращаясь к Кхамулу в нулевом поле. В ответ пришли размытые мыслеобразы мечущейся в панике молодежи. Кхамул и еще несколько мужчин слаженно тушили пожар, а симпатичная темноволосая эльфийка с пронзительными голубыми глазами, у которой «случайно» сгорела почти вся одежда, постоянно оказывалась в поле зрения Кхамула. «Для дела», — скупо сообщил Кхамул на незаданный вопрос. Айгену, впрочем, было не до любовных интересов товарища, он увидел все, что хотел. А вот Феридир не смог удержаться, ехидно спросил: «Последовал моему совету? Сегодня, кстати, дождь будет, если прогнозу верить. Как удачно палаточный городок весь сгорел… Может, помог кто?» Кхамул проигнорировал «тонкий» намек и отключился, его присутствие в нулевом поле стало ощущаться совсем слабо. Останавливать идиотов, стремящихся к верной смерти, тушить пожар и огрызаться на братьев одновременно было неудобно. Да и эльфийка посматривала с подозрением на него каждый раз, когда лицо Кхамула вдруг приобретало отсутствующее выражение. Айген и принцы тем временем свернули с протоптанной тропинки, уходя все глубже в лес, и оказались на укромной поляне. Посередине камнем был выложен небольшой очаг, наверху на импровизированных козлах висел походный котелок, из которого ароматно тянуло мясом и овощами. Животы парней заурчали в ответ на манящие запахи. Минардил непроизвольно сглотнул, ему есть захотелось так нестерпимо, что аж Айгена проняло. Талант у пацанов есть, есть. Голос шел из неприметной палатки, замаскированной под лесную цветовую гамму. Без того высокая палатка пошатнулась словно кто-то внутри нее вытянулся в полный рост. Пение вдруг прекратилось, зато послышался звон металлической посуды. В проеме показалась сгорбленная фигура. Русоволосый мужчина, голый по пояс, весь расписанный странными синими рисунками, вынужденно пригнулся, чтоб не задеть головой натянутые канаты, на которых держалась ткань. Прижимая к груди целую гору стальных блюдец, тарелок и тазов, он широко шагнул и тут же встретился взглядом с Айгеном. Вардамир с интересом наблюдал за незнакомцем. Тот одарил его и Минардила коротким взглядом и почти сразу же вернулся к их страшному на вид спутнику. На лице нового незнакомца отразился немой вопрос, а потом оно словно окаменело. Вардамир видел уже такое выражение у беловолосого, и взгляд тоже — словно обращенный в себя. Словно… Словно они без слов общались, но разве такое возможно? Вардамир ответа на этот вопрос наверняка не знал, но прочитал внимательно книжки, которые ему посоветовал дух огня, представившийся как Владыка Гортхаур. Поверил, конечно, далеко не всему. Были вопросы. Например, с чего бы это все в мире состоит из каких-то там невидимых частиц? Ерунда же, как такое вообще возможно? Как частицы склеены между собой и почему не рассыпаются? Или вот это — трение имеет электронную природу. Какую-какую? Ересь и антинаучная бредятина в духе Валар. Все знают, что тепло при трении образуется в результате сгорания маленьких демонов. Если поверхности физических тел соприкасаются слишком тесно, если прикладывать к ним усилие для этого соприкосновения, то тела демонов перемалываются и горят! В общем, книги, что передал огненный Владыка, были интересные, теории в них поражали воображение, но на правду ну никак не тянули. Однако Вардамир и Минардил ознакомились в полной мере и даже про нулевое поле почитали. Получалось, это вроде супер-способности, когда можно мысли друг друга слышать и передавать свои. Глядя сейчас, как сверлят друг друга взглядом и периодически замирают с каменными лицами Айген и этот, второй здоровенный, который одновременно умудряется лихо раскладывать тазики по пенькам, Варадамир вновь вспомнил про это самое нулевое поле и чуть ли не впервые в жизни задумался по-настоящему. «Ну нет, — наконец решил он, поскольку привык все подвергать сомнению. — Нет никакого нулевого поля, они наверняка знаки какие-то подают друг другу, просто я знаков этих не знаю, вот и думаю, что они мысленно общаются. Всему и всегда есть логическое объяснение!» Однако его ожидал очень большой сюрприз, потому что в голове вдруг мелькнули образы, которые точно ему принадлежать не могли. Например, он отчетливо увидел Минардила чужими глазами: тот как раз за его спиной подошел к котелку и деревянной ложкой, щедро, с верхом, зачерпнул с самого дна варево, пробуя, аж закрыв глаза от удовольствия и причмокивая. «Ты кого сюда притащил, босс, это ж натуральные дармоеды! — возмутился в голове Вардамира кто-то чужой, незнакомый: — Они ж сейчас все тут сожрут, а чем мне вас кормить прикажешь? Пусть хоть дров принесут или подстрелят кого на ужин…» Дальше Вардамир не услышал, ему стало обидно. Никакие они с Минардилом не драмоеды, могут и пропитание себе добыть, и за себя постоять. — Сам ты драмоед! — выплюнул Вардамир незнакомое слово, значение которого не понимал, но чувствовал что-то обидное, возможно, сравнением с бабами, которые вечно устраивают драмы. Лохматый расписной мужик резко повернулся к нему и уставился пронзительными светло-голубыми глазами, чуть склонив голову набок. — Оставь, — Айген предостерегающе поднял вверх руку с открытой ладонью. — Они ничего пока не понимают. — Понаберут разных по объявлениям… — буркнул мужик и отвернулся. Вновь загремел тазами. Минардил повесил ложку рядом с котелком и подошел к Вардамиру. Видно было, что оба принца чувствуют себя неуверенно, но уйти — значит признать поражение. Да и идти, собственно, теперь было некуда. Где-то вдалеке едва слышны были крики, из-за леса тянуло гарью и дымом. «Пора преподать им урок, — Владыка появился в нулевом поле назгулов, как обычно, в самый неожиданный момент. — Гудбранд прав, предложи им отработать свой ужин. Заодно посмотришь, ошибся я в выборе или из мальчишек действительно будет со временем толк. В плане физической подготовки я полностью доверюсь твоему мнению. Посчитанные мной вероятности ничто без практического опыта». — Действуй-злодействуй, Ангмарец! — коротко хохотнул Гудбранд вслух и кинул косой взгляд на парней. — Сколько лет вам, детишки? — Зачем тебе, старик? — огрызнулся Минардил. Тело его напряглось, расслабленные плечи собрались. Лица принцев больше не были растерянными. Они переглянулись между собой, обменялись какими-то понятными только им одним знаками. Гудбранд всунул в руки Айгену тарелки и отвернулся, едва сдерживаясь чтобы не хохотать в голос. Нет, он, конечно же, доверял выбору Владыки, их отец настоящий кровавый бог, но разве и богам не свойственно ошибаться? Хоть изредка? «Вот и узнаем», — судя по голосу у Владыки было на редкость хорошее настроение. Но Айген уже не прислушивался к нулевому полю. Парни, кажется, решили сами показать на что они способны, и снова заходили к нему с двух сторон, выбрав его, а не Гудбранда, чтобы продемонстрировать, на что способны. Айген был только рад такому повороту, ему даже делать ничего не пришлось, чтобы исполнить волю Владыки. Если верить Кхамулу, это был добрый знак. Айген отложил тарелки, которые все еще держал в руках, на ближайший пенек и выпрямился. Стянул надоевший до Валар в печенках шлем, стащил подшлемник (пусть Пендальф его носит до скончания веков, причем на заднице) и вдохнул полной грудью, наслаждаясь свободой. Скрывать лицо не было надобности, мальчишки уже видели его. Кроме того, шлем закрывал обзор, и Айген мог случайно навредить своим «противникам», а в его планы это не входило. Внутри проснулся азарт, стало интересно как покажут себя мальчишки. Гудбранд, сам того не желая, задел их за живое, когда назвал дармоедами. «Сколько им, — думал Айген с улыбкой, всматриваясь в сосредоточенные лица, — лет восемнадцать, и то, если исполнилось…» «Только будет в первых числах декабря. Они родились одновременно. Хоть и похожи — не родственники», — подсказал Кхамул. Айген почувствовал в нулевом поле, что и остальные назгулы наблюдают за намечающимся сражением. Всем было интересно посмотреть на потенциальных новеньких. Кажется, Феридир уже принимал ставки. Айген мысленно закатил глаза. Каждый из них после перерождения оставался самим собой, не утратив ни отличительных черт характера, ни привычек. Гудбанд закончил расставлять посуду на импровизированный стол и скрылся в палатке, оставив Айгена одного. Вардамир и Минардил переглянулись, решили, что это сигнал к атаке, и накинулись на Айгена с двух сторон. Ангмарец ждал этого. Еще в прошлый раз, когда они бросились на него с кулаками, обратил внимание, что парни всегда действуют по одной и той же схеме. Айген легко ушел от косого удара под челюсть. Вообще, судя по всему, Минардил метил в висок, но разница в росте не позволила осуществить задуманное. Айген растянул темные губы в улыбке, показав мальчишкам острые, удлинённые, как у волка, клыки. Тряхнул белой гривой, синие глаза стали ярче. Над полянкой потемнело: сизая туча сформировалась, закрывая солнце. Вдруг Айген сделал два шага назад и посмотрел куда-то поверх голов мальчишек. Едва заметно двинул подбородком в сторону палатки. — Пришла подмога, откуда не ждали, — усмехнулся, заставив принцев повернуть головы. Пользуясь тем, что отвлеклись, Айген сделал рывок вперед и легко щёлкнул Минардила по лбу. Вардамир удостоился болезненного тычка в ребра. Оба принца дернулись. Айген в один длинный шаг отступил и, сложив руки на груди, смотрел как мальчишки, слишком поздно реагируя на удары, беспорядочно размахивали руками. Хорошо, что додумались, хоть и не сразу, прижаться друг к другу спинами. Он дождался, когда две пары синих глаз яростно уставились на него, и меланхолично (копируя интонации Владыки) заметил: — Парни, вот вам совет. Если сегодня переживете день, в следующий раз, когда вздумаете отвлечься, пусть один поворачивается, а второй прикрывает. Парни хмурились все сильнее. Их темные прямые брови почти сошлись на переносицах. Общую мысль выразил Минардил, после чего Айген окончательно решил, что этот будет куда несдержаннее, и проблем с ним, если мальчишки станут назгулами, будет побольше. — Ты зачем нас сюда притащил!. Тоже смерти нашей хотите? Ты и твой Владыка продажный. Предали нас, сдали Валар! — Кулаки Минардила сжались до побледневших костяшек. Вардамир тоже стоял, насупившись, но молчал. Минардил вскинул голову, длинные темные волосы разметались по плечам, обиженное выражение лица сделало его и вовсе похожим на ребенка, у которого взрослый, пользуясь силой, отнял любимую игрушку. — Только ты запомни и своего хозяину передай, не надо нам такой помощи. А если решил убивать, так сделай это как мужчина, а не как трусливый… трусливое… — Минардил запнулся, подбирая слова. — Как трусливая поганка… бледная! — выдал Вардамир, очевидно, первое обидное сравнение, которое пришло в голову. Айген на такое растерянно моргнул глазами. Призрак был, мертвец был, даже ожившие умертвие было. Но вот с поганкой его еще не сравнивали. Вкупе с детскими лицами принцев такое обзывательство прозвучало особенно смешно. И страшный-ужасный Ангмарец внезапно захохотал — громко, заливисто, даже согнулся пополам и уперся руками в колени, сам став похожим на такого же синеглазого мальчишку. Принцы, растеряв всю свою злость, стояли, обезоруженные этим смехом. Уголки губ их дернулись в слабом подобии улыбки. Минардил хохотнул первым, Вардамир тоже не удержался, и вот уже трое мужчин стояли друг напротив друга, гогоча в голос. — Будем считать, что напряжение снято, — Гудбранд опять появился в проеме палатки. В руках у него были короткие мечи. Он провернул их так быстро, что лезвия засверкали в воздухе смертоносной мельницей, готовой перемолоть в муку не зерна, а кости. Мальчишки непроизвольно дернулись в разные стороны. Айген и это отметил про себя, решив, что принцы не так уж и безнадежны. Возможно. Сейчас он проверит. Гудбанд сделал первый шаг, и мечи в его руках со свистом разрезали воздух. Поворот. Еще шаг. Вновь поворот. И все это не прекращая вращений. Минардил, уходя с траектории движения смертельной мельницы в лице огромного косматого варьяга попятился и запнулся о пенек. Медные тарелки, оставленные на нем Гудбрандом, с мелодичным звоном посыпались во все стороны. Голова Минардила дернулась на звук. Но он скорее каким-то шестым чувством, чем взглядом, поймал движение и понял, что лезвие сейчас пройдется по щеке. Время остановилось, пространство вокруг него стало зыбким, неверным. Не было больше четких очертаний. Лес, палатка, даже варьяг и второй, со страшным неживым лицом, похожий на призрака рыцарь, вдруг сделались нечеткими. Хотя еще мгновение назад Минардил видел все ясно. Он, завороженно глядя, как острое лезвие неумолимо двигается прямо ему навстречу, а сам он, запнувшись, теряет равновесие, отстраненно подумал, что так не бывает, но интерес к тому, что может случиться, пересилил привычное. Сознание хоть и отказывалось принимать новую реальность целиком, сделало допущение, что и так тоже может быть. И Минардил представил, что может успеть увернуться, что опередит лезвие меча. Продолжая заваливаться назад, Минардил все так же неотрывно смотрел на лезвие, что должно было вот-вот догнать его и оцарапать щеку. Медленно, словно преодолевая сопротивление воздуха, ставшего вязким, он вскинул руку навстречу лезвию, желая перехватить руку Гудбранда, хотя сознание все еще отказывалось верить, что это возможно. Тело вдруг стало невыносимо легким. Лоб, виски, затылок, сковал тяжелый и раскаленный обруч. Кто-то огромный, пылающий, оказался позади него. Минардил не видел, только чувствовал эту горящую глыбу, постичь которую просто не мог — истерзанное сознание сопротивлялось из последних сил, готовое свести его с ума. «А ты поверь, если осмыслить не выходит…» — со смешком сказал пылающий силуэт позади, и Минардил подчинился. В тот же миг тело его вновь обрело привычную тяжесть, застывшее время потекло, как ему было положено. А Минардил сделал невозможное: подкошенные ноги согнулись под неестественным углом, потому что он так приказал. Рука, точно так же повинуясь его воображению, а не разуму, с немыслимой скоростью взметнулась вверх, пальцы крепко сжались на запястье Гудбранда, выворачивая его. Меч выпал из ослабевших пальцев, так и не коснувшись щеки Минардила. Принц удивленно замер на месте, все еще сжимая руку Гудбранда, и только смотрел на него выпучив глаза, не смея двинуться или вздохнуть. «Отомри, — велел оживший огонь на краю его сознания. И тут же добавил, обращаясь к кому-то другому: — Ну что, все еще сомневаетесь в моем выборе? Если уже нет, то пора как следует мальчиков покормить, а потом отлупить. В смысле потренировать. Но это опционально. Можете и не кормить. Голодные и злые, они будут сражаться недолго, но очень яростно». Минардил растерянно тряс головой, а Гудбранд с легким поклоном, явно обращенным не к нему, поднял меч и протянул. Минардил уставился на него, заозирался по сторонам, не понимая, что от него хотят, наткнулся на такой же растерянный взгляд своего друга и отступил на шаг. Тут же спиной уперся в чью-то руку, сложенную в кулак. — Мечи берите, — приказал Айген, нависая над ним, и подтолкнул к Гудбранду сначала Минардила, а затем, зацепив за рукав, подтащил и Вардамира тоже. Вардамир первым взял меч, все еще не понимая что происходит, ошарашенный тем, как слышал в голове чужие мысли и видел все чужими глазами. Минардил разжал ослабевшие пальцы, и меч полетел вниз, едва не поранив ногу. Айген, резко присев, перехватил рукоять, поднял меч и с недовольным лицом практически всунул его в руку мальчишки. Сжал пальцы поверх, и только когда убедился, что Минардил меч в этот раз удержит, начал обвинительную речь. — У вас был уговор с Владыкой избегать любых одиночных поездок. Но вы его нарушили и приперлись сюда. Еще и не сказав никому, куда отправились! Как легко наемнику под видом, например, рыцаря в шлеме быка убить беззащитных, недалеких и никому не известных юнцов. Ну а то, что это принцы мятежных Эттенмурса и Эттендейла были — кто же знал-то, да? И наемника следом убить можно, чтобы следы замести! Айген зыркнул синими глазами в сторону парней, в радиусе несколько метров заметно похолодало. — Заварили кашу, которую можете, конечно, и сами расхлебывать, вот только практика показала, что вы скорее захлебнетесь в ней, Валар вас дери! В ж…жизни не видел таких долбо… ящеров! Айген честно пытался сдержать себя, но бранные слава так и просились на волю. Это ж надо быть такими идиотами. Дважды. Ослушались Владыку (который, как известно, ничего не повторяет, и тем, кто не соблюдает его требования, следует знать: наказание будет суровым) и полезли сами в руки своих врагов. — Идиоты вы мелко… травчатые. Совсем в край… как там у вас это называется, — Айген задумался, — оборзели! — вспомнил он слово. — Короче, если фестиваль этот ваш не отменят, вам завтра сражаться. И у меня две новости, причем обе плохие. Рыцари из вас как из медвежьего говна меч, а ума у вас на двоих меньше, чем у рыбы! — Айген глухим презрительным рыком завершил свою проникновенную речь. Из кустов справа раздался легкий шорох и покашливание, больше похожее на подавленный смех. Кто бы там ни был, он, верно, давно уже наблюдал оттуда за происходящим и теперь едва сдерживался, чтобы не смеяться в голос, и тем выдал себя. Минардил, вспомнив, что сказал Айген кинул короткий взгляд на Вардамира и только когда тот кивнул, мол, давай, спину прикрою, если эти странные слуги Владыки Гортхаура решат вдруг опять напасть, повернулся на звук. Кхамул эффектно появился из кустов малины, сверкнул темными глазами на мальчишек. — Все по делу говоришь, босс, но они не так уж и безнадежны. Вон, смотри, — лук на плече чуть двинулся в сторону принцев. Айген видел, что мальчишки не просто услышали его слова, но и второй раз ошибку не повторили, и раздумывал, следует сейчас похвалить или позже. Однако к решению так и не пришел. Вардамир, бочком пятясь в сторону товарища, буркнул: — Сколько же вас тут, дяденьки, собралось, и все по наши души. В этот раз шорох отодвигаемых веток, а затем и бодрый мужской голос послышались из ельника позади палатки: — Четверо, — Рядом с палаткой стоял высокий мужчина с чуть вытянутым лицом и миндалевидными глазами. Темно-каштановые волосы отливали медью на солнце, словно в них тлели искорки настоящего огня, вот-вот готовые вспыхнуть, дай им только волю. Мужчина легко кивнул остальным, сбросил походный мешок на землю и насмешливо осмотрел парней с ног до головы, — с вами будет пятеро. — Это еще почему? — возмутился Минардил, который умел считать до шести. — Действительно, — согласился незнакомец, — четыре с половиной. Вы даже вдвоем за целого рыцаря не сойдете. Первым хрюкнул здоровенный блондин. Тот, что вышел из кустов малины, зашелся коротким отрывистым смехом. Айген и этот новый смеялись в голос, заливисто, словно сами были совсем юными пацанами. Минардил и Вардамир честно хотели ответить и даже в драке доказать, что они этих стариков сейчас, да как, да одной левой!.. Но смех опять был такой заразительный, что и они не удержались. Просто не ржание, а оружие массового поражения! Айген, как и положено старшему, пришел в себя первым. — Запомните, и не вздумайте записывать. Я Айген, это вы знаете. Вон тот, в детских каракулях — Гудбранд. Мужик с луком и яй… гм… змеями Кхамул. Мужик, который вас не посчитал — Кирион. Докладывай, что там с турниром? — обратился к Кхамулу. — С фестивалем-то? — Лицо Кхамула стало серьезным. Он кинул быстрый взгляд на парней. — Не поверишь, никто не пострадал. Так, немного подкоптились петухи-быки-кабаны и львы. Поэтому решено дать всем передышку на несколько дней, посчитать ущерб, который организаторы готовы возместить, и выдать тем, кто останется, новое оружие и доспехи. Даже призовой фонд увеличили вдвое, только чтобы участники не разбежались, — закончил он, с хитрой усмешкой глядя на принцев. — Вот настолько хотят угробить мальчишек? — присвистнул Гудбранд. И тут же повел носом. — Так. А у нас что горит? — и всплеснув руками, бросился к котелку спасать рагу, которое Минардил сдвинул с края на центр, чтобы на освободившемся месте повесить ложку. — Да чтоб вам Балроги насрали в душу! — прорычал Гудбранд, прямо голой рукой под удивленные взгляды принцев хватая раскаленный котелок. Ничуть не морщась, отнес его к сколоченному из свежих досок столу, вокруг которого были расставлены несколько кругляшей-пеньков. — Есть идите, — буркнул сердито, подхватывая с пенька позади себя серебряный тазик, — Подгоревшее со дна жрать будет тот, кто придет последним. Несмотря на ворчание, аромат от котелка исходил потрясающий. Желудки мальчишек опять заурчали. Но они стояли на месте, их ведь не звали за стол и вообще было непонятно, как вести себя и что, наконец, происходит. Айген подтолкнул их в спины, подгоняя к столу. — Идите-идите, дармоеды, завтра с утра отрабатывать будете. — И пощады не ждите! — Кхамул, проходя мимо, усмехнулся и покачал головой, в нулевом поле показал настоящие казни Валаровы, особенно смакуя образы, как парни завтра поднимутся в пять утра и прямо сразу начнут с пробежки по пересеченной местности. Часика на два. Потом купание в ледяной воде. Потом тренировка на мечах. Потом охота. Потом… Ну, потом, может быть им дадут поесть объедков со стола, но это не точно. Отдых? Не, отдыха точно не будет. А вот тренировок будет много, одна изощренней другой. Чтобы на ходу падали и засыпали ровно там, куда упадут… Минардил и Вардамир насупились, шли неохотно, прикидывая про себя смогут ли улизнуть от слуг Владыки Гортхаура, но те им даже шанса не дали, подхватили чуть ли не под руки и еще посадили между собой так, чтобы не рядом и не друг против друга. Вначале все ели молча. Косматый здоровенный повар действительно оказался варьягом и приготовил настоящее походное блюдо — принцы о таком только в рецептах матушки Минардила читали, когда королева была еще жива и в качестве хобби следила за рецептурными новинками в вестнике Валинора. Парни ели и косились по сторонам, привыкая к молчаливым рыцарям, которые вроде как вели себя очень расслабленно, но при этом, Вардамир видел, нет-нет да поглядывали на свои роскошные кольца, у каждого с особым дизайном. Или вдруг лица их лишались эмоций, а взгляд обращался куда-то внутрь себя. Первым не выдержал Минардил, уж больно живость характера сказывалась. — А это вы… нулевым полем, да, пользуетесь так? — спросил он и кивнул на Кхамула, который как раз принимал очередную порцию распоряжений от Владыки и сидел с отсутствующим видом, даже жевать перестал. — Книжки читал умные? — усмехнулся Айген, которому самому было любопытно, что там такого Владыка успел мальчишкам поведать и чем они, такие юные, смогли отличиться, что привлекли его внимание. — А если да? — нахально усмехнулся Минардил. Вардамир, словно почувствовав нарастающее напряжение друга напрягся, зажатый между Гудбрандом и Кирионом. — Там где про демонов Максвелла, небось? — Айген уставился на него тяжелым немигающим взглядом, изобразив на лице суровость, чтобы понимал малец с кем общается и что субординацию стоит соблюдать. — И про них тоже, — отмахнулся Минардил. — И сказки про атомы. Владыка про атомы присылал, проверить, наверное, думал меня. Но я знаю достаточно, чтобы не повестись на такую антинаучную ерунду! — Ум-м-м, — протянул Айген и кинул быстрый взгляд на Гудбранда. Вардамир сидел напротив и тоже увидел этот короткий взгляд, напрягся, попытался подать хоть какой-то знак другу, предупреждая его о ловушке, но Минардил почувствовал под ногами твердую почву: законы Максвелла были его любимой лошадкой, которую он уверенно «оседлал» и к семнадцати, ладно, почти восемнадцати годам, знал куда больше, чем все мудрецы северо-запада Средиземья. Гудбранд, ухмыляясь, неторопливо поднялся и скрылся в палатке. Минардил, никем не останавливаемый принялся вещать про демонов и то, как они работают на благо человека: то тепло передадут, то телами своими движение тел остановят, да что там, они даже дверь открыть могут свой демонической силой, и совершенно игнорировал Вардамира, который, пользуясь освободившимся местом, пересел напротив и уже открыто мигал глазами, шипел и даже пару раз взмахнул рукой, привлекая внимания. Просто Вардамир был чуть более вдумчивым, и сейчас, сопоставляя прочитанное, в том числе и про нулевое поле, пришел к выводу, что, похоже, демоны — вымысел, а вот атомы настоящие. Только их для тупых так назвали, атомы эти, чтобы те, кто читать будут книгу, хотя бы принцип работы поняли. «Б — базовые знания, балрог им в ж…» — думал он, копируя ругательство Айгена, который ему на самом деле даже понравился. Но не в пидорском смысле, а как мужик, тьфу, как рыцарь. Вон какой грозный, что одним взглядом может заставить обоссаться, а ругательства прям складные, как музыка… Настоящая музыка для настоящего мужика! — Демоны куда реальнее атомов, — увлеченно говорил Минардил тем временем. — Вот смотрите, — он показал открытую ладонь и провел ей по гладкой тарелке, с усилием прижимая — проведите, ну же, почувствуйте сами, как кости демонов сгорают, выделяя тепло и передавая его вашей руке! Глаза его блестели, лицо раскраснелось. Еще никогда ему не приходилось выступать перед такой благодарной публикой. Назгулы в лице Айгена, Кириона и Кхамула (а еще, чего он не знал — Владыка и Феридир в нулевом поле) слушали очень внимательно, сосредоточенно, а все потому, что держали лицо из последних сил. Владыка так вообще уже жевал плед, заботливо подсунутый ему Захаррром. На глаза его выступили слезы, но он все еще контролировал себя, потому что энергия его смеха запросто могла устроить пожар посильнее того, что сотворили слуги Пендальфа, чтобы в созданной ими неразберихе добраться до мальчишек и убить их. — Вот еще вам доказательство… — Минардил, увлеченный рассказом, привстал со своего места и взмахнул рукой, но слова застряли в горле, потому что из палатки вышел Гудбранд. В руках у него был странный аппарат, похожий на огромный шар, переливающийся разными цветами. Минардил замер от такой красоты. Вардамир глядя на него тоже повернулся, забыв про напутствие Айгена, и тут же получил несильный удар по затылку. Но ему было все равно. В опустившихся сумерках Гудбранд с этим своим чудо-шаром смотрелся как настоящий волшебник. И лицо у него было такое торжественное, ровно до того момента, пока он не подошел и, грохнув шар на стол, не объявил: — Я-то все думал, за каким Балрогом Владыка велел эту дуру с собой тащить. — Что это? — Минардил опустился на прежнее место и смотрел на шар с благоговейным трепетом. — Атомный расщепитель. — буднично сообщил Гудбранд. Сунул руку за пазуху верхней куртки и из внутреннего кармана извлек две пары странных очков: круглых, с толстыми темными линзами и резиновой окантовкой. Протянул их Вардамиру и Минардилу: — Надевайте. Сейчас будем разоблачать демонов. — Я голых демонов смотреть не буду. Я не извращенец, — Вардамир брезгливо отодвинул очки. Минардил, видимо, был не столь щепетилен, если дело касалось науки. — Идиот, — Кхамул привычно показал белки, — ра-зоб-ла-чать! Это значит изобличить что-то, вывести на чистую воду, открыть правду! А не снять одежду… Отец, за что, они же конченные придурки, еще и озабоченные! — со стоном протянул он и поднял руки в притворной мольбе к небу. Пристыженный Вардамир нацепил очки и сидел смирно, больше ничего не комментируя. Гудбранд включил аппарат. Шар мигнул, и верхняя часть его приоткрылась, как бутон дивного цветка, распуская острые металлические лепестки. Айген ложкой подцепил кусочек мяса из рагу и кинул его в центр «цветка». Лепестки тут же закрылись звонко щелкнув, шар загудел, замигал, заискрился, стал вращаться все быстрее, пока не превратился в едва видимое глазу серое пятно. Очки мигнули, затем стали синими и перед глазами принцев появилась проекция. Кусочек мяса все увеличивался и увеличивался, вначале были видны волокна, затем они стали тонкие как волос, но вот камера наехала на волокно, увеличивая его все больше и больше, показывая пористую структуру. Дальше была клетка (прямо как на картинке из книге про атомы, Вардамир даже заметил ядро), потом молекула, и вот, наконец, увеличитель добрался до атома. Все это действо сопровождалось мелодичным голосом, который удивительно спокойно рассказывал о чудесах, происходящих на линзах очков. Шар затих. Очки мигнули. Оба принца сидели молча, положив на стол руки и не двигаясь. Гудбранд подхватил шар и понес его обратно. Айген посмотрел на Кириона, чуть слышно спросил: — Портвейн есть? — Ром. — коротко ответил Кирион, поднялся вслед за Гудбрандом и тоже пошел в сторону палатки, где лежал его походный мешок. Надо ли говорить, что принцы в ту ночь крепко спали? И вовсе не от полученных впечатлений, и уж точно не от новых знаний, и даже не от открытия, что атомы оказались реальнее демонов. Благотворное действие рома, хорошая еда и содержательная беседа на военно-исторические, научные и геополитические темы имели потрясающий эффект. Что, впрочем, не помешало Айгену ровно в пять утра, как и грозился Кхамул, поднять принцев и погнать их на тренировку. Да-да, на тот самый бег по пересеченной местности!