Король-техночародей и его убийца

Ветер всю ночь пел свою заунывную песню и швырялся мокрым снегом в окна заброшенной сторожки на границе Арнора и Ангмара, а когда надоедало — превращал снег в дождь. Однако под утро вдруг стих, и откуда-то издалека послышался совсем другой протяжный вой, нарушивший тишину. Все застыло в тревожном ожидании, и солнце нехотя показалось на востоке. Лес молчал, даже птиц и зверей было не слышно. Капли дождя на глазах застывали ледяной коркой на черных ветках, наклоняя их низко к земле. Похолодало сильнее. Дым от трубы на покатой обледенелой крыше поднимался вверх и оставлял тонкий, едва заметный след в рассветных сумерках. Окна сторожки казались черными и неживыми. Что внутри кто-то укрылся совсем недавно, можно было понять только по свежим следам. Их оставило очень странное существо на припорошенной дорожке, ведущей к единственной двери. По неглубокому свежему снегу тянулись отпечатки волчьих лап, которые в какой-то момент вдруг менялись, превращаясь в следы человеческих ступней. Волк вновь завыл, в этот раз совсем близко — как будто преодолел огромное расстояние из глубины леса в три прыжка. А у остывающей печи в сторожке кто-то заворчал: — Вот зачем, зачем было меня гонять так вчера, что сил хватило лишь упасть и лежать в этой дыре… Догадались, да, да? Это же последний назгул Телимат, главный ловелас всего Средиземья с темной стороны! После того как Гвельвен смогла сделать научное открытие, что даже Гору оказалось не под силу, и отредактировала геном Телимата, последний приобрел новые способности. Теперь он мог, также как и его Отец, с легкостью оборачиваться в волка. И если для Телимата это стало большим сюрпризом — не сказать, чтобы очень приятным, но точно впечатляющим, то Гор, кажется, испытывал радость за двоих сразу. И как только Телимат вернулся домой после битвы пяти воинств, папенька-Гор тут же приступил к его воспитанию. В качестве волка. С волками жить — по-волчьи выть! Вылазки в лес стали частью новой жизни Телимата. К ним добавилось желание завалить кого-нибудь типа оленя или кабана и сожрать — тут же! — не мешкая и не особенно беспокоясь о таких мелочах, как бактериальные инфекции и возможность подцепить, простите, глистов и педикулез одновременно. Телимат-человек от таких перспектив впадал в панику, затем в ярость и наконец в меланхолию (повторить цикл до полного доедания добычи и валяния по внутренностям). Телимат-волк плевать хотел на беспокойства человечишки и, как только получал свою долю свободы, радостно гонял по лесу любую живность, в том числе людей и в особенности женщин, жрал всякую гадость, метил деревья, один раз попав струей белке в глаз, и вообще проявлял свою звериную натуру во всей красе. Но было кое-что, в чем оба — и волк, и человек — сходились во мнении: Телимат как был самым слабым из всех назгулов, так, к своему сожалению, им и остался. И к этому еще добавилась страшная тайна, которую сам Телимат воспринимал как проклятие и стыдился — он оказался родственником эльфам. Иногда Телимату думалось, что Гор лично занимается с ним с одной только целью — завести как можно глубже в лес и прикончить его, как предателя, по законам военного времени, то есть без суда и следствия. Он же — эльф! А все эльфы предатели. Не оправдал он надежд братьев и Отца. И ждет его в конце какая-нибудь особенно страшная и мучительная смерть. Чтобы другим эльфам неповадно было. Вчера как раз состоялась очередная вылазка в лес, и Телимат чувствовал, что вновь оказался слаб, ведь он не мог угнаться за Гором, хотя тот и сбавлял темп, и оглядывался на него то и дело, контролируя каждый шаг, а если убегал слишком далеко, то, сделав круг, возвращался. Это заставляло Телимата испытывать острое чувство собственной беспомощности и никчемности. Воспоминания всколыхнули в груди утихшую было боль. Телимат недовольно сморщил прямой, слишком идеальный нос. Резким движением убрал слипшиеся от пота волосы. Поднялся, потянув с пола тулуп, на котором проспал несколько часов. Подошел к окну, прямо на ходу зябко кутаясь в баранью шерсть. Не то чтобы ему было холодно. Просто погода за окном, помноженная на подавленное состояние духа, так и шептала: «Займи, но выпей…» — Было бы неплохо, да. Дверь распахнулась, и через порог, едва не задевая ушами низкий дверной проем, ввалился огромный бурый волк. Желтые глаза с черной вертикальной линией оценивающе оглядели Телимата от взъерошенные светлых волос на макушке до босых ног. Молодой назгул внутренне сжался под этим взглядом, но нулевое поле было удивительно спокойным, недовольства Владыка Гортхаур не выражал. По крайней мере явно. — Все переживаешь? Напрасно. Волк двинулся вперед, и пространство вокруг него тоже пришло в движение: в небольшом, но при этом совершенно пустом помещении вдруг потемнело, огонь в печи совсем погас, в углах зашевелились, зашептали тени. Сделав несколько шагов на всех четырех конечностях, волк вдруг совершенно буднично встал на задние лапы. Передние лапы взмыли вверх, прямо на глазах превращаясь в руки. Стало жарко: огонь, утихший было в печке, взметнулся во все стороны, затрещал, зашипел. Огненные языки яростно вспыхнули, готовые в любой момент вырваться на свободу сквозь щели неплотно закрытой заслонки. И в этих отблесках огня вытянутая волчья морда поплыла, в раскаленном добела воздухе меняясь на чуть вытянутое красивое лицо, на котором двумя угольками мерцали все те же желтые глаза перечеркнутые вертикальной линией. — Отец, — Телимат чуть наклонил голову собираясь с духом. Он столько хотел спросить, но не знал, с чего следует начать. Мысли путались, а приобретенные недавно волчьи способности мешали сосредоточиться. Новые, до этого незнакомые звуки и запахи назойливо лезли со всех сторон. Из пересохшего горла вырвался хриплый вздох. Телимат видел, как Гортхаур отвернулся, пряча улыбку. Гор про себя подумал, что младший назгул как был мальчишкой, самым слабым и самым человечным из его детей, так им и остался. — Начни с конца, — подсказал он, поворачиваясь лицом к печи, где огонь бился, радуясь близости своего хозяина, — То есть с самой сути. Телимат сдавленно хмыкнул: не то усмехнулся, не то издал стон. Он сам толком не понял. Бросил короткий взгляд на Гора исподлобья — хотел убедиться, что Отец его слушает и это была не шутка. Гор молча стоял в самом центре пустой комнаты, и отблески огня из печи играли в его желтых зрачках. По углам шевелились темные тени, шепот звучал… подбадривающе? Телимат сколько себя помнил, такие же черные тени, размытые, с едва угадывающимися силуэтами и тихими голосами, обитали по углам родительского замка и были его единственными друзьями. Еще маленьким он понял, что значит быть отвергнутым, не похожим на остальных. И все же абсолютно одиноким он никогда не был. Что-то, или скорее кто-то, всегда незримо присутствовали в его жизни, были рядом в трудную минуту, уберегали от опасностей, помогали найти выход, иногда буквально. Телимат невольно улыбнулся, вспоминая, как однажды «потерялся» в подвалах замка. На самом деле он убежал от равнодушных нянек и спрятался среди старого хлама. Дождался, когда все уйдут. Долго ждать не пришлось, его и не искали толком. Кому нужно морготово отродье? От одного взгляда хрупкого светловолосого ребенка самые сварливые, самые строгие матроны превращались в безропотных служанок, исполняли любую его прихоть. Стоило ему только пристально посмотреть такой злобной мегере в глаза и приказать ей умолкнуть, как она послушно закрывала рот и застывала истуканом. А когда наконец чары развеивались, ничего не могла вспомнить. Сколько ему тогда было? Лет пять или больше? Телимат тряхнул головой, прогоняя непрошеные воспоминания. — Как вы, мальчики, поразительно точно копируете друг друга или легко перенимаете некоторые привычки, ум-м-м, — задумчиво протянул Гор, остро глянул на Телимата, но тот стоял на месте, все так же пялясь себе под ноги. — Никак не можешь решиться? — Гор хмыкнул, обнажив в кривой полуулыбке длинные острые клыки. — Тогда, пойдем прогуляемся. Говорят, свежий воздух способствует мыслительному процессу… Телимат поднял удивленный взгляд на Гора и непроизвольно натянул старый тулуп чуть ли не по самый нос. Мысль, что придется опять бегать по стылому лесу, не прибавила энтузиазма. Он от прошлой прогулки еще толком не отошел. — Ты же не думал… — красная бровь насмешливо приподнялась, и Гор, не поворачивая головы, скосил глаза, чтоб наблюдать за Телиматом. Однако любопытство пересилило, и майа чуть тронул нулевое поле. Но Телимат не услышал ни слов, ни движения в нулевом поле, потому что поддался панике. Гор чувствовал, что мышцы на ногах и руках мальчишки ныли после вчерашнего забега. Отчетливо слышал его мысли, наполненные отчаянием и какой-то странной, щемящей болью, что он, Телимат, не справится, не выдержит и в конце концов упадет замертво в остывшем, пугающе тихом лесу. Слышал, с какой тоской и горечью, словно его предали, «сын» сетовал на Гора, искренне не понимая, почему его опять проверяют на прочность, как тогда, в самом начале, когда он «сдавал экзамен» на назгула. «Ох, неужели…», — думал Телимат, и его внутренний волк выл так, что Айген у себя в Ангмаре оторвался от изучения очередной сметы и вынужден был прислушаться. «Неужели Отец испытывает меня, потому что не доверяет? Думает, что эльфийские гены (пусть сожрет их, гены эти проклятые, чудовище всех чудовищ Йаванны) взяли верх над его, отцовскими, и я теперь бракованный, не нужный, лишний… А! АААА! А вдруг… " — здесь Телимата натурально прошиб холодный пот, а руки и ноги враз стали ледяными, затряслись мелкой дрожью. «Вдруг… Владыка просто таким образом хочет избавиться от меня, от исчадия Йаванны, будь неладны эти Валар, таким образом?» Телимат окончательно довел себя до состояния нестояния, пошатнулся под удивленным взором Гора. Как-то между делом, почти буднично, почувствовал, что к горлу удушливым комком поднимается паника, заставляя сердце болезненно сжиматься. Приоткрыл рот, жадно втягивая остывший воздух сквозь плотно сомкнутые зубы, зашипел, взмахнул рукой, ощущая, как тело становится чужим, ватным, перед глазами зарябило… — Ты же не серьезно сейчас, да? — Гор окончательно отвернулся от печки и в недоумении уставился на Телимата, в голосе больше не было ни тени насмешки. Подумал про себя, что надо бы поточнее расспросить у Трандуила, как тот там справился со своим отпрыском, вроде эльфийский царь говорил, что и у Леголаса была похожая проблема… «Кажется, он назвал это экзистенциальным кризисом… Интересно, это у всех метисов, или только огненным элементалям так повезло… Какие мы, огненные элементали, ваще огненные, с раннего возраста ищем смысл бытия и свое место в мире… Прям гордость берет…» — Гор задумался на мгновение и пропустил момент, когда Телимат окончательно потерял контроль над собой. Огонь в печке погас. Сразу похолодало. Единственным источником света осталось окно, сквозь которое бледным потоком струился свет от поднимающегося солнца, создавая в комнате сказочную атмосферу. И чудеса не заставили себя ждать. Новый, волчий ген дал Телимату приличный заряд бодрости, и вместо привычного красивого взмаха рукой и последующего падения в обморок Телимат ощерился, зарычал и… обернулся волком. Протяжный вой вернул Гора в суровую действительность, и он со вздохом тряхнул огненно-красными волосами, вспыхнувшими в темноте. Пространство вокруг него стало зыбким, окрасилось в непроглядную тьму, сквозь которую не проходил даже солнечный свет. Пол заскрипел под тяжестью кого-то большого. Заскреблись когти, что-то упало возле двери и звонко покатилось по полу. Телимат дернулся, оборачиваясь на звук, а когда повернулся обратно, практически нос к носу уткнулся в огромного бурого волка. Желтые глаза с черным, узким, почти кошачьим зрачком смотрели, не мигая, и проникали в самую душу. Телимат, оробев, не посмел отвести взгляд и моргнуть тоже побоялся. Так они стояли несколько минут, пока Гору это не надоело. — Ладно, — острые клыки Гора обнажились в широком оскале, но эта странная «улыбка» не была пугающей, а нулевое поле фонило одобрением, поэтому Телимат немного расслабил мышцы спины, и вздыбленная на его загривке шерсть плавно опустилась. — Ладно, — повторил Гор, а Телимат задумался, как Отец так легко разговаривает с волчьей пастью. — Пойдем-ка, дитя, хочу показать тебе кое-что. И делать это лучше на свежем воздухе. Гор-волк легко и удивительно ловко для своих объемов (искрящаяся в темноте красными всполохами волчья фигура занимала половину комнаты) повернулся на месте и в один прыжок оказался у двери. Глянул искоса на Телимата, весело щелкнул зубами и ступил за порог. Телимат, все так же понурив голову, поплелся следом. На улице окончательно рассвело, и лес, подступавший к полянке, где стояла сторожка, выглядел куда веселее. Корка, покрывавшая сугробы, приветливо искрилась в лучах солнца. Телимат поднял голову вверх. Красный круг солнца был похож на яблоко зимнего, самого твердого и сочного сорта. Укусишь такое и сразу почувствуешь во рту приятную сладость. Телимат непроизвольно облизнулся, опустил голову и тут же влетел в бурый пушистый бок. Гор предостерегающе рыкнул, буркнул в нулевом поле, не поворачивая морды: «Повнимательнее, дитя, соберись». Вздох вырвался из пасти Телимата-волка легким облачком пара и тут же растаял в морозном воздухе. «Мы сейчас с тобой будем выслеживать добычу», — в интонациях Гора проскользнул азарт, и Телимат непроизвольно заражаясь эмоцией своего Отца, встрепенулся и вильнул пушистым хвостом. «Охота?» — осторожно переспросил в нулевом поле. В ответ получил легкий кивок и сразу повеселел. Охота ему нравилась, когда он был человеком. А волком еще охотиться по настоящем не приходилось. После его обращения Гор только и делал что гонял его по лесу. Иногда они бегали рядом с поселениями людей, но разве игры в догонялки с перепуганными до икоты и мокрых штанов (вонючих, фу!!!) мужиками или истошно визжащими женщинами можно назвать охотой? Или погоня за отбившимся от стаи ягненком, которого даже жрать противно, такой он жалкий и беспомощный, прямо как сам Телимат… Телимату такие вылазки не нравились. Он считал их слишком низким занятием, недостойным благородных волков. А вот папенька-Гор от души веселился — напускал на себя самый свирепый вид при встрече с мужиками. На женщин же хитро косился желтым немигающим глазом и широко улыбался, демонстрируя острые клыки. В глубине леса вновь раздался протяжный вой. Подул ветер, принеся с собой отзвуки рога и лай собак. Телимат встрепенулся навстречу звукам, повел носом по ветру, пытаясь понять что там такое происходит. «В Арноре сегодня веселье, — мысленно фыркнур Гор. — Прихвостни Эонве и дамы из свиты новоиспеченной королевы Арнора выехали покататься. Но мы здесь не за этим». Гор повел носом по ветру, его острые уши встали торчком, тело застыло в таком напряжении, что даже распушившийся на ветру мех не мог скрыть бугры мышц. Он медленно переступил передними лапами на месте. На левой лапе удлинились и почернели острые когти. Гор чуть пошевелил ими, оставляя на ледяном насте глубокие следы. Морда вновь поднялась вверх, черный влажный кончик носа смешно дернулся, и Телимат, внимательно наблюдавший за манипуляциями Гора, проделал тоже самое, но ничего не почувствовал. Недовольно зарычал, встряхнул пепельной гривой. Попробовал еще, но и во второй раз ничего не учуял. «Научишься. Не все сразу,» — прорычал Гор в нулевом поле и прямо с места рванул вперед. Телимату оставалось только припустить следом, стараясь не обращать внимания на ноющие мышцы спины и немеющие от холода конечности. В шкуре волка температура окружающей среды чувствовалась по-другому, и то, что назгульему организму было безразлично, в волчьем обличии причиняло неудобство. Но Телимат упрямо скакал вперед, рассудив про себя, что если будет двигаться, то согреется, и задеревеневшие от молочной кислоты мышцы быстрее придут в норму и перестанут болеть (вроде так говорил Настадрен, когда он и неразлучники жаловались на беспощадные тренировки Айгена). Бежать, впрочем, пришлось недолго. Гор-волк неторопливой рысью скакал по лесу, ловко скользил между торчащих во все стороны веток, легко разбегался и большими, плавными скачками преодолевал бурелом. Телимат, стиснув зубы и тяжело дыша, просто следовал за ним. Делать что-то эстетически красиво, как того требовала гадкая эльфийская природа (пусть Глорфиндела задерут балроги. Насухо!) он перестал еще в первую их вылазку, когда набрал скорость и, опьяненный этой странной, такой непривычно животной свободой, подпрыгнул, красиво вытягивая лапы, и со всей дури… влетел в сосну. Гор тогда не смеялся, только вздохнул тяжело в нулевом поле и подошел ближе, чтобы спокойно дождаться, пока Телимат сможет подняться и двинуться дальше. Однако ритм их бега сбавил. В общем, после того случая Телимат просто бежал, стараясь смотреть на дорогу — нет ли там впереди дерева или другого препятствия, и что там у него под ногами. Угодить в сосну или, того хуже, в капкан (а потом в стазис на отращивание ноги) не было никакого желания. Он и так уже достаточно опозорился. «О чем задумался?» — насмешливый голос заставил Телимата выползти из мрачных мыслей в реальность. Чтобы не показывать смущение — Отец ох как такое не любил — Телимат решительно перешел в атаку, ведь, как известно, лучшая защита — нападение. Поэтому постарался переключить внимание Гора на что-нибудь другое. «А правда, что… э э э…» — в лицо рванулась низко опущенная еловая ветвь, мимо которой только что пробежал Гор, но Телимат успел увернуться… В голове, как назло, не было ни одной стоящей мысли, и Телимат, видимо, все еще под впечатлением от того, что удалось избежать удара по морде, ляпнул первое, что пришло на ум. «А правда, что ты, когда спасал Айгена от Эонвэ, обещал кого-то из нас Эонвэ взамен?» Теперь пришел черед Гора уворачиваться, правда, не от ветки в морду, а от неудобного вопроса. После схватки Глорфиндела и Айгена ходило много слухов о том, что на самом деле случилось на поле вблизи Эдораса, но правды так никто не узнал. Даже Эонвэ хранил загадочное молчание и никому не рассказывал, что смог, сам того не желая, перехитрить Отца Обмана, то есть Саурона — что, по мнению Гора, было еще более странным. «Неправда», — быстро ответил Гор-волк и на всякий случай припустил еще быстрее. Когда бежишь, не до разговоров, дышать надо. Телимату тоже пришлось ускориться. Но он почувствовал в нулевом поле некоторую неуверенность Отца и желание уйти от ответа, поэтому, решив, что вот он, момент, когда можно спросить о том, что его волнует по-настоящему. И выпалил свой вопрос, причем не в нулевом поле, а вслух. «УУУ-УУ-грррр!» — вырвалось из пасти, и Телимат споткнулся, потому что, во-первых, голос его был непривычно низок и груб, а во-вторых, это был не голос вовсе, а какой-то вой вперемешку с рычанием. «Нет, ни тебя, ни других назгулов я никому не отдам. Даю слово, а слово Майа — закон». Гор остановился и дождался, когда к нему подбежит Телимат, затем повернул голову. Желтые глаза, искрящиеся неподдельным интересом, пристально разглядывали пепельно-серого волка, почти сливающегося с заснеженным пейзажем. В этот раз Телимат не стал отводить взгляд: ему не терпелось узнать тайну своего происхождения и то, какое место в этой тайне занимал мерзкий эльф Глорфиндел. И назгул собирался пойти в своих вопросах до конца. Отец явно что-то скрывал, но это было не связано с ним. Телимат подумал, что, желая увести разговор от неприятной темы, Гор согласится рассказать, как в его ДНК оказался ген проклятого Глорфиндела (тут Телимат уже по привычке пожелал Глору Балрогов на мосту, штук пять, и чтоб члены у них были не отсохшие, а очень даже действующие, и чтобы речь шла вовсе не о наружных конечностях для передвижения). Гор снова усмехнулся: мысли мальчишки были как открытая книга, и эта нехитрая интрига, придуманная Телиматом, чтобы получить ответы на свои вопросы, забавляла майа. Впрочем, он и сам собирался рассказать, как Телимат появился на свет, просто все как-то не до того было. А теперь вот и случай представился. Гор прислушался: до опушки, где собирались охотники, по его прикидкам было несколько сот метров. Что же, можно и остановиться, тем более Телимату, судя по высунутому языку и спотыкающимся лапам, требовалась передышка. «Ууу-грр!» — полурыкнул, полувзвыл Гор. Телимат удивленно вскинул голову: кажется, его только что позвали по имени, и он даже понял. «Давай лучше в нулевом поле, — предложил Гор, — такие серьезные вещи надо говорить так, чтобы тебе было понятно. Что до волчьего языка, с каждым разом ты станешь все лучше его понимать.» Гор торжественно посмотрел на притихшего Телимата и царственным движением опустился на зад. Потянул шею вверх, чтобы выглядеть более внушительно. Судя по тому, как расширились глаза Телимата получилось хорошо. Гор кивнул, вроде как соглашаясь сам с собой, и уловил волну восхищения, исходящую от младшего назгула. Похоже, вид огромного волка, гордо восседающего в сугробе с высоко задранной мордой, младшего впечатлил. «Ла-а-адно», — подумал Гор и придал себе еще драматизма в нулевом поле, чтоб наверняка. «Итак, дитя», — начал он свою речь. Желтые глаза полыхнули огнем. По бурой шерсти пробежались настоящие искры. Снег под мохнатой задницей начал таять, образуя вокруг небольшую заводь. Гор чуть прикрутил свою огненную натуру. Потоп не входил в его планы. Телимат тоже сел и смотрел на него во все глаза, не мигая, и ловил каждое слово. «Знаешь ли ты, что такое обещанное дитя, ум-м?» — спросил Гор и чуть склонил голову. Телимат молчал и только продолжал смотреть на него застывшим взглядом. Спасибо, что дышал. Гор молча ждал, пока смысл услышанного дойдет до Телимата и тот хоть как-то отреагирует. «Ты спас Глорфиндела, и он обещал тебе то, о чем не знает, а это был я, вот он и отдал тебе меня, да?» — наконец предположил Телимат. Гор едва удержался от того, чтобы не стукнуть себя лапой по лбу. Иногда ход человеческой мысли был настолько непредсказуем, что сбивал с толку даже его, казалось бы, уже привыкшего ко всему после четырех тысяч лет общения с назгулами. «Нет, — ответил Гор, едва удерживаясь от того, чтобы не расхохотаться в голос. — Глорфиндел даже не знал, что его гены кто-то использовал». «То есть его кто-то э-э-э, — Телимат завозился на месте, пытаясь подобрать слова, — кто-то, э-э-э, изн… изна… использовал не по назначению и потом родил ребенка?» Гор отвернулся. Смеяться, нет, ржать, хотелось нестерпимо, но чувствительного Телимата так легко было ранить, а они только-только начали нормально общаться, без этих его вечных обмороков. Так что Гор взял себя в руки, можно сказать, наступил сам себе на горло, и, сделав пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, продолжил. Неизрасходованную энергию пришлось отправить в нулевое поле в виде многозначительно-таинственного флера. Телимат после такого, кажется, все-таки перестал дышать на какое-то время. «Тебя создали в лаборатории. Йаванна использовала геном твоей матери. Настоящей матери, королевы Рованиона, — быстро уточнил Гор. — Также в тебе есть геном, ум-м, — Гор задумался, подбирая красивое слово. «Любовник» звучало как-то приземленно, хотелось красивее. — В тебе также есть геном человека, которого твоя мать любила по-настоящему всю жизнь и даже после того, как шагнула в чертоги Мандоса. Это был вовсе не король Рованиона, но человек выдающихся, э-э-э, способностей. Предваряя твой вопрос — о нем расскажу позже…» «А Глор-то, Глор откуда взялся? Это он что ли изн… использовал мою мать?» — перебил Гора не выдержавший накала страстей Телимат. Гор недовольно глянул на мальчишку, и тот под тяжелым взглядом сразу же стушевался. Завозил лапами по наледи, неловко пытаясь выпрямиться. «Сидеть! — рявкнул Гор. — Я еще не закончил». Телимат застыл на месте, едва удерживая разъезжающиеся лапы. «Глорфиндел как раз валялся в стазисе у Йаванны. Нужен был крепкий небитый геном. Вот она его и взяла как основу. Брать за основу любовника, тьфу, возлюбленного твоей матери было слишком опасно для репутации королевы. Йаванна и так, можно сказать, играла с огнем, когда использовала часть генома маркиза Элерана. Но женщины… Они все такие. Им лишь бы с огнем поиграть». — Гор непроизвольно вздохнул. Вот он бы с удовольствием сыграл с Гвельвен во что-нибудь огненное. Однако она выбрала безопасного пресного святошу Эонвэ. Пока выбрала. — Геном короля Рованиона оказался слишком слабым и не выдержал бы таких превращений. Глорфиндел стал самым оптимальным вариантом». «То есть Йаванна сделала меня «в пробирке» и завещала тебе?» Телимат, кажется, не сильно впечатлился историей своего происхождения, даже не удивился упоминанию в рассказе маркиза Элерана, начальника его личной стражи, который внезапно и бесследно пропал. Гор с удивлением отметил, что мальчишка с каким-то маниакальным упорством ищет основание для своей принадлежности Гору. А потом сообразил, почему, и сменил направленность своего повествования… «Я искал новое тело. Старое к тому времени несколько поизносилось. Опережая вопрос, нет, я не собирался использовать твое тело. Мне нужен был возлюбленный твоей матери — Маркиз Элеран. Его тело и способности, которые скрыты в нем, подходили мне для экспериментов, поэтому мы заключили с ним сделку». Гор медленно поднялся и с высоты своего огромного роста торжественно посмотрел на Телимата. Пора было переходить к главному, точнее, главному для Телимата. И если Гор угадал (ха, да он не может ошибиться, так что да, угадал), сейчас с неуверенностью Телимата будет покончено. А Владыка Гортхаур опять молодец: все исправил, все починил и победил глупые страхи мальчишки. Гор позволил себе улыбнуться, потому что теперь нулевое поле искрилось вниманием, страхом и одновременно диким желанием Телимата узнать, почему Гор согласился взять слабого и такого, как думал сам Телимат, никчемного человека в назгулы. В этом была какая-то тайна, и Гор чувствовал, что мальчишка хочет узнать ее, но в то же время страшится, что правда окажется неприятной и сделает ему больно. Телимату ужасно хотелось быть особенным, но он считал себя слишком слабым и неумелым. В тайне же своего рождения он мечтал увидеть что-то значимое, что выделяло бы его среди остальных назгулов и, в его понимании, ставило с ними на одну доску. Гор прекрасно осознавал это. Сейчас он подарит маленькому назгулу большую мечту, ему не сложно. В конце концов, это даже приятно. И, главное, это будет во благо. В первую очередь для него, Гора. А то, что хорошо ему, будет полезно и его «детям». Телимат хочет быть особенным? Что ж, сейчас он это получит. «Ты, Телимат, — моя плата, мое нерушимое слово, данное в обмен за обещанное мне тело. Ты — самый особенный из всех назгулов.» Гор произносил слова медленно и прочувствовано, сделав особый акцент на имени назгула, что не осталось незамеченным. «Думаю, именно поэтому тебе достался мой волчий ген, ведь никто из твоих братьев не обладает им в такой форме, как ты. Ты уникален. Неповторим». Накал страстей зашкаливал уже настолько, что к сугробу, на котором выступал Гор начали слетаться птички, прискакала мелкая живность, и даже лиса, пробегавшая неподалеку, была притянута нулевым полем и теперь сидела рядом с зайцем и смотрела на Телимата немигающим взглядом. Гор придал Телимату в нулевом поле такую ценность, сделал его столь значимым, что самый юный назгул стал особенным вообще для всех, кто просто пробегал мимо и оказался в опасной близости от нулевого поля Гора. Лиса так вообще готова была завести с ним щенков и уже подбирала место для уютной совместной норы. Гор лису не одобрял, но понимал. Где-то вдалеке протрубил рог, рассеивая наваждение. Телимат очнулся первым и со щелчком захлопнул открытую от переполнявших его эмоций пасть. Птицы попадали с веток, но наземь не рухнули — вспомнили, что у них есть крылья, взмахнули ими и полетели как можно дальше от гиблого места. Заяц очнулся быстрее лисы и огромными скачками припустил вперед. Лиса, лишенная обеда и горячего мохнатого партнера разом, недовольно рыча, поскакала следом за ушастым — скорее для вида, не особенно-то и стараясь догнать. Заяц двигался слишком резво. «Понял? — Гор дождался неуверенного кивка пепельной волчьей головы, и со вздохом повторил медленно, едва ли не по слогам. — Никто тебя не выгонит. Растить эльфа-оборотня будем всем коллективом. А у кого будут сомнения… — Гор поднял лапу и придирчиво посмотрел на выпущенные черные когти, — тот будет общаться со мной. Лично». Нулевое поле взорвалось искренним восхищением, обожанием и благодарностью. Огонь в груди Гора взревел в ответ. Все-таки чистая, без всяких «но» и «если», искренняя «сыновья» любовь была самым концентрированным, самым неисчерпаемым, уникальным источником энергии, по мощи с которым не сравнился бы даже сильмарилл, созданный самим Феанором. «А теперь, дитя, нам пора охотиться». Гор величаво поднял здоровенную волчью башку вверх и протяжно завыл. Сердце Телимата, переполненное благодарностью, радостно билось, отвечая на этот призыв. Он наконец-то успокоился. Никто не собирается его выгонять или… приканчивать. Ну, по крайней мере, в ближайшее время. А если и выгонят (или прикончат), то точно не за то, что в его геноме потоптался какой-то там Глорфиндел. И вообще, именно Телимат, не кто-то из братьев, а он будет сейчас охотиться вместе с отцом… Гор чуть присел перед прыжком, но вот мощные лапы, неглубоко уйдя в снег, спружинили, выталкивая тело вперед и вверх. Он красиво пролетел над головой Телимата, опустился, подняв брызги колкого, слипшегося снега, и широкими прыжками помчался вперед. Телимат, не задумываясь, бросился следом. Возбужденные голоса, смех и заливистый лай собак теперь раздавались совсем близко. Настолько, что звуки ударили Телимата по ушам, и он вынужден был остановиться, замереть. Гор пробежал чуть дальше и тоже замер, напряженно повел носом. Телимат прислушался, ловя каждый звук. Тут же перед его мысленным взором предстала картина, как если бы он смотрел в палантир-шпион или сам оказался среди охотников: на опушке, метрах в пятидесяти впереди, все еще скрытые лесом, стояли эльфы. Мужчины. Их мелодичные переливчатые голоса Телимат слышал очень хорошо и непроизвольно скривил морду. Они обсуждали предстоящую охоту и рассказывали истории: кто, как и на кого успешно охотился раньше. Телимату сделалось так противно от их пустой болтовни, что во рту стало горько, как если бы он хлебнул какой-то дряни. Ощущение было таким ярким, что он даже язык высунул и попытался сплюнуть, словно все еще был человеком, а не волком. Резкий порыв ветра к звукам добавил запахи. Звуки и запахи слились вместе, и Телимат живо представил, что там происходит на поляне. Нулевое поле, полное чужими эмоциями, заставило картинку ожить, создало полный эффект присутствия. Удивленный Телимат замер на снегу, так и не опустив одну лапу и смешно высунув язык. Перед его мысленным взором, так ясно и четко, будто он сам стоял на этой поляне, предстали эльфы, двенадцать Рыцарей Неба. Чуть поодаль паслись лошади. Прямо по центру опушки уже развели огонь, и возле него грелись дамы. Пять женщин. Ни одной эльфийки. И еще одна женщина стояла от всех поодаль и тихо разговаривала с главным среди эльфов. Эльф говорил тихо, но твердо. Телимат слышал четкие короткие фразы в ответ на вопросы женщины. Этот эльф привык отдавать приказы. И женщина, ну, или ее вопросы, ему не нравились. Он отвечал вежливо, но недостаточно скрывал свои мысли в нулевом поле. Женщина тоже это чувствовала, но говорила спокойно. И очень странно пахла. Она не была человеком. Точнее… Телимат принюхался старательнее, пытаясь понять, что это за женщина такая, которая пахнет как человек, но в то же время и чем-то другим, таким знакомым, как если бы это был… «Остановимся здесь», — приказал Гор, и Телимат вынужден был повернуться. Картинка, нарисованная воображением, пропала. Гор стал лапами рыть снег, все глубже проваливаясь в него. Телимат постоял немного на месте, а когда Гор скрылся в импровизированной норе, со вздохом последовал за ним. Ему не хотелось в холодный снег, он только-только согрелся от быстрого бега, и перспектива вновь оказаться в мокром и холодном плену особой радости не вызывала. Телимат, вздыхая совсем как человек, полз, царапая брюхом холодный снег, смешанный с липкой мокрой землей. Шерсть промокла, в нос постоянно забивался все тот же снег. Он был везде. Лез в глаза и рот, прилипал к шерсти, мокрый, противный. В узкой норе было темно. Телимат почти не различал ничего, лишь слабое шевеление впереди, но все равно следовал за отцом. Да, не так он представлял себе их охоту. «Неожиданность, гррр», — тихо прорычал Гор в нулевом поле. Голос его даже там стал непривычно грубым, рычащим. От этого рыка шерсть на загривке сама встала дыбом. Телимат решил, что не стоит отвлекать Отца мыслями и сосредоточился на том, чтобы ползти. Впереди вдруг повеяло холодом. А потом резко посыпался снег. Телимат не успел даже запаниковать, как огромная пасть, полная острых зубов, мелькнула вдруг перед самым носом, и Телимат оказался на свободе. Кто-то закричал на синдарине: «Вот он, гони, гони его!» — пронзительно загудел рог, послышались возня, выкрики, какая-то женщина взвизгнула. Телимат подумал, что это их сейчас будут ловить, но голоса удалялись, рог звучал где-то уже сбоку, и он наконец смог разлепить глаза, засыпанные снегом. Телимат стоял посреди огромного сугроба на самом краю опушки. Отца рядом не было, только следы широкими скачками уходили следом за отпечатками копыт, что оставили эльфийские всадники и их сопровождающие. Назгул прислушался к нулевому полю. Всадники — возбужденные, переполняемые азартом — гнали свою добычу по лесу (кажется, это был лось). За ними по пятам летел Гор-волк, его азарт тоже отчетливо ощущался, но это был не кураж, который поймали эльфы, нет. Каждое движение майа точно выверял, им двигал холодный расчет. Животные и птицы, напуганные криками и шумом, попряталась и сидели по своим норам да гнездам и дуплам. Но был и кое-кто еще. Телимат почти пропустил его след в общем шуме. А когда учуял, то и его сердце наполнилось радостью. Запах был ему незнаком, но вот след в нулевом поле… Телимат уже видел такой. Однажды, когда медведица в очередной раз отлучилась из домика, что он ей построил, он, подгоняемый любопытством решил узнать, где она собирает травы и собирает ли их вообще. Не то чтобы не доверял, скорее, ему было интересно. Но сколько раз он ни предлагал свою помощь или изъявлял желание проводить ее, она всегда отказывала, уклончиво, но твердо отвечая на вопрос, что же делает, когда «гуляет по лесу». В один из таких вечеров, когда Ярина вновь отлучилась, он последовал за ней. Палантиры посылать было бестолку, уже пробовал. Она просто в какой-то момент исчезала из кадра, словно таяла в воздухе. И Телимат, кажется, догадывался почему. Отойдя от избушки на приличное расстояние, Ярина тогда сменила маршрут. Если раньше она двигалась вдоль леса, держась в тени Изгарных гор, то теперь целенаправленно шла к подножью горы. Вот она остановилась, настороженно оглянулась, и Телимат едва успел упасть на землю, прячась от внимательных синих глаз. А потом Ярина взмахнула руками. Широкие рукава красными узорчатыми крыльями взметнулись вверх. И гора перед ней поплыла, пошла рябью. Открылся портал. Телимат, удивленный, тихо лежал, глядя во все глаза. На другом конце портала появился нечеткий силуэт огромного существа. Тело у него было как у мужчины, вот только кожа от пояса и до шеи покрыта не кожей, а еловой корой, снизу — мохнатые сильные оленьи ноги заканчивающиеся черными копытами. С вытянутой морды, увенчанной ветвистыми коротким рогами, на Ярину пристально смотрели черные глаза-бусины. Существо было древним. Телимат чувствовал в нулевом поле его возраст, но даже примерно представить не мог. Скорее ощущал, что перед ним кто-то, кто, может быть, даже ровесник самому Владыке Гору. Было в существе что-то такое же печальное и усталое, как если бы он так долго жил, так много видел, что и удивить его уже нечем. — Здравствуй, братец-Вихряк, — поздоровалась Ярина и низко поклонилась. Черные волосы расстелились до самой земли, шелковыми волнами заструились по красной узорчатой ткани верхнего платья. Телимат загляделся на плавные движения тонких рук, на гибкое тело и… пропустил момент, как этот самый Вихряк поманил Ярину рукой и открыл портал со своей стороны, пропуская ее к себе. Телимат потом долго бродил вокруг того места, но даже следа чужого портала найти не смог. Докладывать о находке тоже не спешил. Ярина не сделала ничего, что могло бы нарушить безопасность Мордора. Ну, подумаешь, брат у нее древнее непонятное существо с головой оленя и на оленьих же ногах. Телимат, вот, вообще назгул и что? У всех свои тайны… Из воспоминаний Телимата в действительность вернул звук рога. Теперь всадники приближались к нему. И Вихряк, кажется, тоже. Он пробежал совсем рядом, даже не взглянув на молодого пепельно-серого волка, сидевшего посреди разворошенного сугроба. Остановился посреди поляны, топнул копытом, взмахнул мохнатой рукой, по виду почти человеческой, если бы не длинные острые серые когти-лепестки. Пространство перед ним пошло рябью. «Портал открывает», — с удивлением подумал Телимат, глянул в зыбкий воздух и ахнул: там, среди незнакомого леса, черного и мрачного, на цепи, на голой земле, чуть припорошенной снегом, сидела его медведица, и конец цепи был в руках у высоченного парня. Вихряк от такой картины гортанно и недовольно закричал. Портал вспыхнул, открываясь, и Вихряк шагнул туда. Телимат, не раздумывая, подскочил на месте и прыгнул следом.