Король-техночародей и его убийца

Мечты сбываются, но не так, как мы того хотим. Думала ли простая эльфийская сочинительница романтических историй про всех со всеми, что однажды к ней заглянет с критикой один из героев — сам король Трандуил? А потому что нечего реальным персонам приписывать всякое (хотя указание на 10 дюймов герой распорядился оставить и даже показал, почему). Однако на этом потрясающем моменте судьба с сочинительницей не закончила. Писать пришлось много, буквально себе на кусочек лембаса с маслом зарабатывать, а ночью даже некоторые те самые пассажи отрабатывать, пока король не переключился на другую, а наша сочинительница смогла нормально спать и даже не очень грустно вздыхала, потому что к ней теперь была очередь кавалеров — как же, сам король знак качества оставил. К сожалению, потом на Лесное эльфийское королевство напали враги, и пришлось лезть в чулан за бабулиной кольчугой, попутно вспоминая уроки фехтования двухсотлетней давности. Но просто выжить в бою оказалось недостаточно — простая сочинительница историй снова почуяла дыхание судьбы… На плечо Аполлинэль тяжело легла чужая ладонь, прервав поток сознания. Даже сквозь мифриловый наплечник она почувствовала жар и невольно отшатнулась, но сделать шаг в сторону не смогла — незнакомец держал крепко. Нулевое поле, еще мгновение назад тихо жужжащее чужими мыслями, вдруг смолкло, внешние звуки тоже отошли на задний фон, а потом и вовсе исчезли, оставив вокруг Аполлинэль гнетущую напряженную тишину. Или лучше потом написать грозную? — Твой з-с-с-свез-с-с-ный час-с-с насс-с-тал, маленький, но очень гор-р-р-рдый эльф! — прорычал-прошипел и одновременно пропел незнакомый голос прямо за ее спиной. — Ты ведь так долго жж-ш-шдала его… Аполлинэль непроизвольно втянула голову в плечи и практически заставила себя оглянуться. Стоять спиной к кому-то, от кого разило опасностью (и жаром!) сильнее, чем от всего вражеского войска вместе взятого, было страшно. Поэтому она медленно повернулась и уперлась взглядом в черный нагрудник. Пришлось задрать подбородок, чтобы посмотреть в лицо того, кто к ней обращался. Огромный, явно двухметровый, воин в черном шипастом доспехе из незнакомого тусклого металла, казалось, пожирающего свет, замер над ней в неестественной позе: не то вот-вот упадет, не то оттолкнется и легко взлетит как дракон, точнее, как король Трандуил. Аполлинэль глупо хихикнула. А ведь описать такое — не поверят! Воин неторопливо поднял руку к шлему и нажал сбоку на что-то. Раздался глухой щелчок, шлем тихо зашипел. Аполлинэль сухо сглотнула, а ну как там под шлемом какое-нибудь чудовище, у эльфа ТАКОГО сильного нулевого поля, чтобы давило собой все вокруг, она раньше не встречала, для человека это вообще невозможно… Кто же там? Незнакомец чуть наклонил голову, помогая себе, и, спустя мгновение, шлем оказался в его руке. Длинные красно-рыжие пряди волос, похожие на поток настоящей лавы, огненной волной растеклись по массивным плечам, им даже шипастые наплечники не стали помехой — волосы, словно живые, сами улеглись тугими кольцами. «Забавно, — подумала Аполлинэль, невольно любуясь, — надо запомнить, это потом где-нибудь опишу… Придумаю целый роман про рыжего героя, который превозмогает и не дает, и все думают, что он плохой, а он хороший, хоть и с идиотским чувством юмора и разбитым сердцем… Вроде про такого я еще не писала….» Негромкого покашливание вернуло ее обратно в реальность. Она вздрогнула и снова подняла взгляд вверх (и когда это он съехать успел?). Желтые кошачьи глаза ответно уставились на Аполлинэль с насмешкой: кажется, рыжий нашел ситуацию забавной. Рот незнакомца скривился в подобии улыбки, показались острые клыки. Воин в черном, как огромный хищный зверь, чуть опустил голову, исподлобья глядя несколько мгновений, а потом просто протянул руку вперед и развернул Аполлинэль обратно. Затем легко подтолкнул в спину к дракону, что уже успел вылезти из кратера с обнаженной девой, хоть сейчас рисуй пропагандистскую акварель «Злой ящер уе…тьфу, поедает жертву». А за время, пока Аполлинэль косилась на рыжего незнакомца позади, вокруг дракона и девы собралась уже приличная толпа, не уе…диниться. «Я…Мне… Я должна что-то сделать, да?» — беспомощно спросила Аполлинэль мысленно; она не рискнула еще раз посмотреть в эти страшные желтые глаза, но была уверена что ее хорошо слышно в нулевом поле, как если бы она с горы орала. Дракон тем временем красиво расправил крылья, заставив толпу сделать шаг назад. Золотые чешуйки вспыхнули на солнце нестерпимо ярким светом, Аполлинэль вынуждена была зажмуриться, а когда открыла глаза, то обомлела. Вместо дракона стоял Трандуил, совершенно, абсолютно, бесстыдно… голый. Не то чтобы Аполлинэль обнаружила в анатомии Трандуила что-то новое, в конце концов, у нее была возможность познакомиться с королем и всеми его дюймами лично. Однако зрелище все равно было потрясающе. –Ты с-с-с-собир-р-р-раешься его с-с-с-пасать или нет? — недовольно проворчал незнакомец вслух. — Разве мне такое под силу? — прошептала Аполлинэль. Где это видано, чтоб женщины, даже не девственницы, спасали, причем не рыцарей, а драконов. С другой стороны, какой свежий сюжет… И ей очень понравилась мысль, что она может помочь целому дракону, точнее, королю Трандуилу, который, оказывается, на самом деле дракон, а она думала, что король прикалывается. Она позволила себе подумать об этом чуть глубже — представить, что она действительно могла бы справиться… Вот только что сработает? Не может же она просто закричать: «Он хороший!» Внезапно в голову буквально вломились с ноги, мысли, что именно надо сделать. А за ними следом шли подходящие слова и движения. Тело буквально ожило, и Аполлинэль, весьма довольная собой, гордо задрала тонкий нос вверх. А потом сделала первый, пока еще робкий шаг, пробиваясь через толпу, и умудрилась при этом кинуть короткий взгляд на рыжего воина с кошачьими желтыми глазами. А когда он улыбнулся ей снова во все клыки, испуганно замерла на месте. «Что я делаю!» В животе будто скрутился тугой узел, слюна стала вязкой, не позволяя сглотнуть, а уж как в груди забилось сердце… В общем, эмоции смешались и бурлили внутри маленькой эльфийской писательницы и в нулевом поле, и снаружи, задевая своим нестабильным полем стоявших рядом с ней эльфов и туменов. Ей было не только страшно, но и страшно интересно. С одной стороны, конечно, очень хотелось сделать что-то выдающееся, красивое. Например, убедить всех, что король хоть и голый, и даже дракон, но все равно отличный король. Ей нестерпимо, до зуда, хотелось не просто выступить, нет, «жечь чужие сердца глаголом», да так, чтобы потом про ее вдохновенную речь легенды слагали. С другой стороны, был риск (и высокий!) облажаться. Один короткий взгляд на незнакомца отрезвил ее. Нет, нельзя выступать не продумав речь, ей нужен план. Аполлинэль вспомнила, что всегда мечтала стать государственным деятелем, а не заниматься «искусством», как приличествовало молодой эльфийской девушке незнатного рода. Она законы писать хотела, истину отстаивать, а не вот это вот все: «…сильные руки Эдвардундилла крепко сжали тонкий стан Бэлланиэль. Темный эльф смотрел на нее пристально и печально, слова любви были готовы сорваться с его губ. Сердце в груди Бэлланиэль сладко сжалось, и она застонала, прикрыв глаза в немом восторге. Так, немом вычеркиваем, она уже стонет. А я что, отвлеклась?» Рыжий незнакомец точно услышал ее глупые мысли и вздохнул. Посмотрел в ее сторону, а когда Аполлинэль, не выдержав тяжелого изучающего взгляда отвернулась, сделал едва уловимое движение и вдруг оказался рядом. «Да-да, давай, покажи им восторг… ум-м-м, настоящий…» — опять прозвучал в голове низкий глубокий голос с рычащими и шипящими нотками, отчего по всему телу прошла волна непонятной вибрации. Она вновь почувствовала исходивший от рыжего жар, отшатнулась, инстинктивно, боясь обжечься, и сама не поняла, как подобралась к первому ряду толпы. И тут же получила легкий, но в тоже время весьма ощутимый удар в спину (честно-пречестно, в спину, а не в регионы пониже). Удивительно, но этот бесцеремонный тычок не просто привел ее в чувство, а дал уверенность в собственных силах. К тому же, сделав широкий шаг, она вылетела из толпы пробкой и оказалась рядом с Трандуилом. Все внимание тут же переключилось на нее (по крайней мере, мужское, дамы были в основном заняты подсчитыванием дюймов, хотя король благодаря особой магии уже успел «одеться» в белый строгий камзол, невероятно ему к лицу). Аполлинэль коротко вдохнула, словно в ледяную воду окунулась. Посмотрела на Трандуила и, красиво взмахнув рукой, прямо как сам король только что (если учиться приемам ораторского искусства, то только у лучших!), начала свою речь: — Сестры, братья … — тут просветленный взор Аполлинэль уткнулся в перекошенную морду какого-то пришельца, и она запнулась, но в глубине души, в самом скрытом и потаенном ее участке, маленькая искра вдохновения, зажженная рыжим горячим незнакомцем, уже превратилась в пламя, которое остановить было невозможно. Вот почему Аполлинэль, ничуть не смутившись, с улыбкой коснулась серо-зеленой руки существа, напоминавшего помесь дикого вепря с ушедшим в недельный запой рохирримом, и продолжила: — Так вот, братья и сестры! — Она еще раз критически посмотрела на серо-зеленого пришельца и добавила: — И… э-э-э… разумные существа… — кивнула сама себе, вроде пока все нормально, пора переходить к главному действующему лицу. Неожиданно Апполинэль развернулась на месте и ткнула указующим перстом в Трандуила: — Кто перед нами? Самозванец или настоящий Король? На слове «самозванец» все разом смолкли и в недоумении уставились на Трандуила. Даже обнаженная дева, на которую Трандуил заботливо накинул плащ, до этого времени избегавшая смотреть на короля, посмотрела тоже. Только Гортхаур, чуть прикрывшись латной перчаткой, из которой торчали длинные черные когти, стоял, глядя себе под ноги, в напряженной позе, стараясь не заржать в голос. Землетрясение в его планы пока не входило. Это было на случай стратегического отступления. — Но лгал ли он нам? — Аполлинэль медленно стала поворачиваться на месте, обводя толпу вопрошающим взглядом, — Вы, пришельцы, спросите себя, — Аполлинэль начала движение в сторону Матерей и туменов и, ничуть не боясь, встала рядом с ними, заглядывая в глаза с искренним сожалением: — Я слышу в нулевом поле ваш ропот, вы считаете, что король-дракон предал вас… Но в то же время вот он, стоит перед вами без… беззащитным! Не он ли только что прекратил бойню, не позволив нам, эльфам, его верным подданным, перебить вас как младенцев? Пришельцы стали переглядываться, кто-то просто замер, явно осмысливая услышанное. Дело в том, что нулевое поле, которое чужаки привыкли называть пси-полем, было единым для всех чувствительных к нему и от названия сути не меняло, уж такова его особенность. Поле позволяло ощущать чужие эмоции, а особенно яркие чувства и вовсе передавать мыслеобразами, которые в дополнительных пояснениях или знании чужого языка не нуждались. Поэтому образ эльфов, распинывающих чужаков голыми… руками и не только, и Трандуила, останавливающего избиение, у Аполлинэль вышел ярким, но главное — однозначным и убедительным. Представьте себе, дорогой Читатель, что ваш собеседник вместо того, чтобы отчаянно размахивать руками, орать, выпучивать глаза, словно в приступе базедовой болезни, притопывать или еще каким-либо доступным обычному человеку образом усиливать эмоцию, вдруг молча и не меняясь в лице передал бы вам прямо в голову свою мысль. Вместе с эмоциональным окрасом. Никакие слова не нужны, вам итак все было бы понятно. А какая экономия времени! Вот и Аполлинэль так расчувствовалась, что слова, рождаемые ее разумом, сразу приобретали законченный образ, окрашивались в нужную эмоцию и тут же транслировались в нулевое поле. Ей, конечно, помогал немного один неизвестный, но очень талантливый рыжий незнакомец, работая в качестве усилителя эмоций. Но будем справедливы, основную работу делала Аполлинэль. Дикие женщины с длинными волосами, собранными в причудливые косы, поняли транслируемые эльфийкой мыслеобразы и даже ими вдохновились. Они стали перешептываться между собой, все время поглядывая на Аполлинэль. Но та ничуть не испугалась такого пристального внимания (ей вообще было море по колено после того как Трандуил лично явился спросить, какого Балрога в ее романтической повести он мало того что в противоестественных отношения с Сауроном, так еще и в пассивных; пришлось удалять и куки чистить). Поэтому как только Аполлинэль почувствовала в нулевом поле интерес слушателей, тут же продолжила говорить, используя нулевое поле с удвоенной силой: — Спросите себя, — говорила она и смело встречала настороженные взгляды пришельцев, — кто бросил вас умирать здесь, в чужом незнакомом месте? Кто послал вас сюда? С какой целью? Кто эта Тень, мысли о которой вы прячете так глубоко? А когда ответите себе честно, задайте еще один вопрос… Пришельцы больше не шептались, только смотрели на Аполлинэль. Она, обведя их торжествующим взглядом, вышла из толпы и направилась к эльфам. Когда почти дошла, остановилась и, чуть повернув голову, уверенно произнесла: — Спросите себя: точно ли Король-Дракон предал вас, по своей ли он воле покинул ваш мир, или… — Аполлинэль замолчала, создавая напряжение. А после «лихолесской драматической паузы» тихо-тихо, словно это была страшная тайна, на выдохе произнесла: — Или кто-то заставил вас поверить, что Король бросил подданных на произвол судьбы, вот прямо как сейчас вас бросили умирать на поле боя… На мгновение на поляну упало совершенное безмолвие, даже птицы не трещали больше, ветер тоже затих и не скрипел ветками деревьев. Но вдруг нулевое поле, а за ним и воздух, взорвались негодованием. Кажется, пришельцы были очень, очень рассержены. Аполлинэль, мысленно поздравив себя и рыжего помощника с первой победой, но в тоже время не расслабляясь, отвернулась от ошарашенных ее заявлением пришельцев и стала двигаться в самый центр толпы эльфов, обходя их по спирали, по пути касаясь плеч, рук и заглядывая в глаза. Она не забывала при этом говорить самым проникновенным голосом, на который была способна: — А вы, мои братья и сестры? Помните ли вы, кто не далее как несколько минут назад ценой собственных увечий, замечу, повреждения самого дорогого — собственного прекрасного лица — принял на себя огонь вражеских снарядов? Или, вы, неблагодарные, позабыли уже?! Аполлинэль развернулась и почти побежала к Трандуилу. Прежде чем он смог что-то понять, резким движением откинула с его лица волосы, выставив изуродованную щеку на всеобщее обозрение. — Стоит ли мне тогда напоминать вам, — гневно прошипела она, — сколько сделал наш храбрый Король, чтобы защитить вас, неблагодарных? А до этого? Сколько раз шел он в битву, смело рвался в бой первым, сражался, пока вы … — тут Аполлинэль яростно сверкнула глазами и наугад ткнула несколько раз пальцем в эльфов, которые оказались рядом, заставив их покраснеть и уткнуться взглядом себе под ноги. — Вы, да, все вы! Трусили и ждали, когда он сделает за вас всю работу! Вино себе пили в укрепленном надежном замке! Она задрала голову вверх и оглядела всех вроде как свысока, призывая к ответу. — Ну? Отвечайте, сколько раз король Трандуил вступал в бой с пауками или чудовищами Йаванны, отражал нападения восставших биороботов, не скрываясь за вашими спинами, принимая удар на себя лично? Кувыркался красиво, махал двумя мечами доблестно и побеждал?! И в этот раз не отступил, как и всегда… Аполлинэль резко замолчала, словно ей на ум пришла какая-то (видимо, гениальная) мысль. Рыжий в ответ одобрительно хмыкнул в ее голове, и она, воодушевленная, отпустила наконец волосы Трандуила и со всей силы рванула его камзол. Что удивительно, казавшаяся прочной ткань легко поддалась и с треском разошлась в стороны, причем вместе с нижней шелковой рубашкой, красиво оголив широкую грудь и плоский, но рельефный живот короля. Все ахнули. Эльфы, матери и тумены от восхищения, Трандуил от такой наглости (он еще от фокуса с волосами не отошел и это было единственной причиной, которая спасла Аполлинэль от мгновенной смерти путем испепеления), Ямур ахнула от негодования самодовольством Трандуила, а Гор хрюкнул, потому что не ржать уже сил почти не было. Аполлинэль поймав кураж и уже вообще ничего не смущаясь, скосила один глаз. Живописные шрамы и застаревшие рубцы (впрочем, не портящие выпуклую грудь и интригующе уходившие по животу куда-то под обтягивающие штаны) оказались ровно на том месте, где она их представила, подумав, что это было бы эффектно. При этом она могла бы поклясться, что когда Трандуил красовался посреди поляны абсолютно обнаженным, никаких шрамов на теле не было, только изуродованное лицо. Да и она сама что-то не помнила никаких шрамов в ночь их знакомства. — Полюбуйтесь, неблагодарные! — воскликнула Аполлинэль и ткнула маленьким кулачком в грудь Трандуила. — Взгляните! Сколько ран наш общий Король получил, защищая всех нас! Он не щадил себя и не боялся ничего, а в минуту смертельной опасности смело выступил навстречу врагу, и вот, — кулачок с неприличным звуком шлепнул несколько раз по голому торсу, заставив несколько десятков матерей и эльфийских воительниц поблизости от Трандуила потерять сознание от избытка чувств. — Вот тому прямое свидетельство, эльфы и … — Аполлинэль запнулась и тихонько спросила у стоявшей с ней рядом Ямур, — а как вы, кстати, называетесь? — Тумены, — таким же тихим голосом ответила ей Ямур, не понимая языка, но хорошо улавливая эмоции, транслируемые в нулевое поле смешной маленькой эльфийкой. — Вот вам свидетельство, эльфы и тумены! Что может быть красноречивее и правдивее тысячи слов, чем бесчисленные шрамы, оставленные врагами на груди нашего Короля! Что за чудовищная несправедливость считать Короля предателем или, что еще хуже, самозванцем! Кто он, если не истинный правитель Темнолесья, после всех тех немыслимых и неисчислимых подвигов, совершенных им! — воскликнула она и стала поворачиваться на месте, обводя всех строгим взглядом, — Ну? Кто посмеет сказать, что наш общий Король самозванец? Рыжий словно ждал этого вопроса и тут же прорычал в ответ: — Никто не посмеет! Да здравствует Король Трандуил! Король-Дракон! Смелый и справедливый! Ответом ему был дружный радостный крик. Причем кричали все хором: и тумены и эльфы. Некоторые даже хватали друг дружку в объятия и, заливаясь слезами радости, прославляли Короля-Дракона. Всеобщее веселье прервал сам Трандуил, справедливо предположив, что такое количество неконтролируемой «любви» может закончиться демографическим взрывом. Поднятие рождаемости, особенно в среде эльфов, ряды которых и так поредели после битвы, конечно, прекрасно, но прямо сейчас надо было спасать замок. Еще в кратере, когда Трандуил препирался с Ямур, он почувствовал что-то гнетущее, по-настоящему плохое (то есть хуже всего, уже что произошло, включая раскрытие инкогнито, испорченное надолго лицо и проклятие, которое связало дракона с фениксом). Обладая достаточно сильным нулевым полем, которое сейчас в экстремальных условиях работало на полную драконью мощность, он наконец смог понять, какая именно опасность ему угрожала — полное уничтожение замка. Его ставшего родным, прекрасного, полного сокровищ и подданных пещерного замка, который Трандуил считал неприступным. Чернокнижник не просто устроил подлость, нет — эта лживая тварь как следует постаралась над масштабами сей подлости. Келеборн уже передал в общее нулевое поле эльфов информацию, что кто-то пустил Быстротечную вспять, взорвав плотину. Тогда Трандуил не придал этому значения. Теперь же, когда с разных концов Темнолесья поступали тревожные сигналы — то о речных чудовищах, невесть откуда взявшихся в Быстротечной, то об открывающихся порталах, из которых выкатывались огромные и неповоротливые существа и странные механизмы, а вьючные мохнатые животные с тяжелой поступью, от которой дрожала земля, тащили за собой обозы с чем-то напоминающим не то копья, не то дубины с острым наконечником — Трандуил сложил всю картину воедино. И заскрипел зубами, сжал кулаки. Их обманули. Заманили в ловушку. А он был слишком уверен в себе и недооценил противника. Пока сводное войско эльфов было занято тем, что отражало атаку на юго-востоке, его замок оказался под ударом. «Что за внезапная девчачья паника? Ты там войско оставил в половину того, что с собой взял! — голос Гора в закрытом канале прервал тяжелые размышления Трандуила. — К тому же, у тебя такие укрепления, что даже если твой приятель притащил ракеты потяжелее, чем малость подпортившие тебе лицо, это не сильно поменяет ситуацию. Дракон-паникер, надо же…». «Ты не понимаешь, о мой отсталый друг. — Трандуил отвечал, а сам мысленно уже прикидывал, как объединить бывших врагов — туменов и эльфов — в боеспособную единицу, и чем их можно было бы прямо сейчас вооружить. — Они везут не ракеты. Это маяки для удара с орбиты. У меня была Орда, и ее основной силой было пси-поле. Чернокнижник, же и в половину не обладая моими личными возможностями, сделал ставку на технологии и создал Космическую орду. Неужели думал, что название для красного словца? Моя Орда выигрывала сражения за счет стратегии и внутреннего устройства, то есть налаженной связи между всеми бойцами. Для этого не нужно было много воинов. Один ордынец легко справлялся с парой десятков нелюдей». Трандуил коротко выдохнул, понимая, что без феникса не обойтись, и продолжил лекцию, впервые жалея, что не поделился сокровенными знаниями раньше: «Армия Тени, куда более многочисленная, не знала еще поражений вовсе не из-за количества воинов или их воинских качеств. Я просканировал воспоминания туменов. Тень буквально выжигала чужие планеты после высадки первой волны. Они ставили маяки, точечно ударяя по самым важным объектам, а воины второй и третьей волны легко сметали все на своем пути. Добавь моральный урон от чудовищных взрывов, разрушений, смертей, за которыми следуют массы основной части войск. Несчастные отсталые миры сами сдавались на милость победителя. Понимаешь? Первую волну мы и остановили. Тень отведет войска и перегруппирует их. Даже если сейчас он установит маяки, удар с орбиты ему не принесет победы, а Средиземье не поставит на колени, но…» «Но уничтожит твой замок», — за Трандуила завершил мысль Гор. Дракон во время этого мысленного разговора рассеянно смотрел по сторонам и пропустил момент, как Ямур, пользуясь тем, что из-за близости в нулевом поле ослабла связывающая их цепь, начала движение вглубь толпы. Первым натяжение почувствовал Трандуил — он был более опытным и, в отличие от Ямур, пользовался нулевым полем очень давно. Ему не надо было прислушиваться, чтобы понять, что последует дальше. Он дернул плечом, зарычал недовольно, и быстрым шагом направился к «деточке», распугивая и эльфов и туменов, имевших неосторожность оказаться на его пути, перекошенным изуродованным лицом. — СТОЯТЬ! — взревел дракон, когда Ямур, почувствовав его приближение, активнее заработала локтями, пробиваясь через толпу. Остановились все. Даже Гор голову повернул, пытаясь понять, что там опять случилось и мысленно проклиная по Йаванне весь женский род, из-за иррациональных действий какового постоянно случались внезапности и неожиданности. — Стоять. Трандуил царственным жестом стряхнул обрывки ткани с груди. После выходки Аполлинэль костюм имел жалкий вид, но не сам Трандуил — этот даже в лохмотьях умудрялся выглядеть по-королевски. Чуть сбавив шаг, дракон подошел к Ямур и вцепился в её плечо, вынудив не просто остановиться, но и скривиться от боли. «Далеко собралась?» — зло прошипел в нулевом поле так, чтобы слышала только она. Особых усилий прикладывать не пришлось, это для канала с Гором пришлось потрудиться, создавая защитные слова-обереги, потому что цепь, созданная Ямур, создала и закрытый канал. Ямур не ответила, даже не повернулась. Так и осталась стоять спиной к нему. Не хотела показывать, что ей больно и что в сердце отчаяние. А в голове все смешалось. Если еще несколько минут назад, до речи этой Апполинэль у Ямур был план, то сейчас ничего не осталось. Все казалось неправдой. Нити, поднятые ей, тянули во все стороны, чужие громкие голоса и мысли матерей и туменов в нулевом поле сливались в чудовищный гул. Теперь еще и плечо нестерпимо обожгло прикосновением. «Ты должна понять, — вкрадчиво начал Трандуил, и Ямур как-то сразу поняла, что ничего хорошего теперь не будет. — Ты элементаль, то есть высшее существо. Сказанное тобой слово — закон. Мысль — непреложная истина. Воля — воплощение в реальности слова и мысли. Ты, по глупости не контролируя себя, связала нас своей волей. Я-то справлюсь. А ты?» — насмешливо спросил Трандуил и развернул ее к себе лицом. Вглядываясь в глаза с издевкой произнес вслух, так чтобы все услышали: — Деточка. Ямур побледнела и плотнее сжала губы. В гуле голосов появилось на миг что-то очень знакомое, но она была слишком уязвлена и искала достойный ответ, поэтому проигнорировала настойчивое покалывание. К ее будущему сожалению, Трандуил услышал, и рот его искривился, превратив насмешливое лицо в злую и страшную гримасу. — Пойдем. И прикажи Матерям встать вместе. Надо посмотреть, как распределить их в отряды с эльфами. Ямур кивнула. Подчинение Матерей не давалось легко, но убирало лишний информационный шум. Она сделает это. А над словами дракона про слово, мысль и волю она подумает потом. Трандуил, довольный ее неожиданной покорностью, потянул Ямур за собой, попутно окидывая войско взглядом и прикидывая, как лучше соединить туменов и эльфов. Но он не смог даже пары шагов сделать, как Ямур уперлась ногами в землю, помогая себе нулевым полем, и тихо произнесла: — Своей волей не пойду. Ты не победил. Что ни сделаешь сейчас, все обернется… — Ты опять за свое?! — взревел Трандуил, заставив эльфов и туменов попадать на землю и закрыть голову руками. — Ты обезумела или у тебя от превращения мозги напрочь выжгло?! Ямур молча стояла на месте, только смотрела исподлобья. И представляла, как самого Трандуила выжигает огонь — прямо изнутри. В ответ на пси-атаку он только чуть приподнял бровь и вновь сделал лицо бесстрастным, хотя Ямур чувствовала: внутри дракон весь полыхает. И если была бы на то лишь его воля, то дракон давно бы ее испепелил. Она позволила себе мстительно улыбнуться: дракон не может причинить ей вреда, как бы он того ни жаждал. «Попробуй донести ей свои мысли более спокойно, что ли? Ну там, не знаю, как ты Леголасу объяснял, что не надо таскать книги у Элронда и прятать их в каменоломнях у Балрогов? Ты же помнишь, как весело было, да, пока ты не объяснил аранену, что не стоит так делать? Скольким эльфам это стоило новых камзолов и волос, не напомнишь? С другой стороны, гномы озолотились, а у тебя был повод развлечься…» Трандуил слушал Гора и мрачнел на глазах. Заклятый друг может, и подшучивал, но в его словах было рациональное зерно. И подача идеи была не обидной. Вроде как напомнил давний случай, а не полез с бесценным советом. Трандуил так расчувствовался, что даже буркнул «спасибо». Сам же навис над Ямур грозовой тучей, вроде как расправляя волосы и накидывая услужливо поданный эльфом плащ (свой он отдал этой дуре, чтоб не сверкала голыми прелестями), и зашипел ей в самое ухо, обжигая горячим дыханием: — Проблема в том, дорогая, что тебе тоже придется несколько обуздать свой пыл. Ты, поди, столь необразована или даже тупа, что с первого раза не понимаешь… — Он отнял руки от ее плеча и уставился на Ямур тяжелым взглядом. — Хотя… — задумчиво протянул, — дело может быть и в том, что остатки твоих куриных мозгов от огня расплавило, придется повторить… Но мы теперь связаны! Твоими стараниями! — Прорычал он ей в лицо так, что Ямур едва на ногах устояла. Плащ и волосы Трандуила взметнулись во все стороны, а эльфы и тумены, которые успели несколько прийти в себя после предыдущего приступа ярости Короля-Дракона, попадали обратно. — И я от этого совершенно не в восторге! Цепь ей понравилась! — фыркнул дракон, успокаиваясь. — Ну вот и будешь теперь на цепи вечность! А теперь идешь за мной и, будь так добра, — Трандуил чуть склонил голову и дождался, когда Ямур наконец поднимет на него взгляд. — Напряги то, что осталось в твоей голове, и уясни, что любое проклятие на тебя точно так же действует! И легкой смерти не будет. Но самое прекрасное, ДЕТОЧКА, твоя смерть не значит ничего, а вот готова ли ты нести ответственность за сотни, нет, тысячи чужих жизней? Ну как, сможешь?» Ямур взгляд выдержала и не стала ждать очередного тычка, вырвала руку и, проходя мимо Трандуила, еще и на ногу ему наступила. От всей души вдавила пятку, пристально всматриваясь в изуродованное лицо, но, так и не обнаружив ни намека на страдания, просто фыркнула и пошла вперед. При этом старалась идти ровно и не смотреть под ноги. Слова, что ей придется нести ответственность за чужие смерти, достигли цели. Она шла по полю боя, где прямо у ее ног лежали искалеченные тела. Ей вдруг стало не важно, тумены это или местные аборигены со смешным названием «эльфы». Это все одушевленные живые существа, и они погибли. «Кажется, она начала что-то понимать. Возможно, в тебе скрыт талант учителя, никогда не думал о преподавательской деятельности? В начальной школе… у трудных детей…» — иронично заметил Гор. Трандуил вздохнул, шикнул на веселящегося в нулевом поле дружка и повел носом. Слабый фон нулевого поля от туменов, что лежали у его ног, показался ему странно знакомым. Пришлось ненадолго задержаться. «Остановись, — мысленно велел он Ямур. И прежде, чем она снова начала пререкаться, бросил: — Здесь твои безмозглые друзья-полутрупы. Но если желаешь, я могу просто оставить их подыхать. Или прекратить их мучения самым немилосердным, но быстрым способом». — Оставь! — вскрикнула Ямур и тут же пожалела об этом. Дракон смотрел на нее, скалясь. Она только что показала свою слабость, и он запомнит это и обязательно использует. «Непременно так и сделаю! — злобно прошипел он в нулевом поле, но Ямур показалось, что его голос звучал везде, эхом отдаваясь в костях, так что плоть пыталась сползти с них. — Ты же не думала, что управляешь цепью? Как много еще надо узнать маленькой необразованной дурочке, да? ДЕТОЧКА!» Ямур показалось, что кровь ее закипела, а сердце так сильно забилось, что вот-вот готово взорваться. Ей стало нестерпимо жарко. Она даже почувствовала запах паленого и охнула — плащ задымился. «Просто сделай несколько глубоких вдохов и медленно выдыхай» — в этот раз Трандуил заговорил на удивление спокойно. Она не стала спорить и подчинилась, сделав, как сказал дракон. Сердце стало биться ровнее, и она смогла повернуться и сделать несколько шагов в обратном направлении. Встала рядом с Трандуилом, не смея глядеть под ноги, где лежали окровавленные тела, потому что узнала ритуальные татуировки Алу. — Узнала? — тихо произнес Трандуил указывая на нелюдя. Тот, словно понимая, что речь идет о нем, слабо застонал. Ямур хотела наклониться, но Трандуил не позволил. Взмахнул рукой, по привычке подзывая эльфов, но когда вместе с эльфами подошли и несколько нелюдей, не удивился. Указал на раненого нелюдя, не проронив ни слова, и молча смотрел как эльфы аккуратно сложили плащи, чтобы сделать носилки. Нелюди топтались рядом, растерянно посматривая то на эльфов, то на Трандуила, но так и не решаясь сделать что-то. Один из эльфов протянул нелюдям концы связанных плащей и те, наконец поняв без слов, ухватили ловко и присели, понимая, что на носилки сейчас положат их товарища. Сзади послышался странный шум: кто-то зарычал, вскрикнул, что-то тяжело, с чавканьем, упало в жижу. Трандуил соизволил повернуться, только когда грубый голос послал его во тьму на родном языке мира Аждаха-Тау. И спокойно смотрел как тот, кого Ямур назвала про себя Сокол, бился в руках эльфов. — Я нашел тебя, убийца! — захлебываясь в собственных словах хрипел нелюдь, — и провожу к твоей судьбе, чье имя смерть. Они… Они все мертвы. И я мертв! — выплевывал он слова, не переставая вырываться, — Ты ничего не можешь, трус! Иди сам сразись со мной, не прячься за спины своих слуг! Кто-то из эльфов не выдержал и от души приложил нелюдя по хребту. Речь стала бессвязной, тот закашлялся. Ямур стояла, сжимая ткань плаща, но сделать ничего не решалась. Чувствовала — одно неосторожное слово или движение, и Дракон показательно убьет Сокола. Трандуил, соглашаясь с ее мыслями, кивнул и твердым широким шагом пошел к пленнику, всматриваясь в его лицо, словно уже видел его, но никак не мог вспомнить где и когда. Он приблизился и велел эльфам приподнять нелюдя, так чтобы заглянуть в его глаза. Сокол поднял серо-зеленое лицо, все перепачканное в грязи и крови, и уставился слепым затуманенным взглядом на Трандуила. — Ты трус. Трус. Трус! — повторял он, — Наше предназначение служить и умереть, мое — служить тому, кто выше, и тоже умереть. Все умрут, Король. Ямур вздрогнула, почувствовав решимость Сокола, сделала шаг, пытаясь обогнуть Трандуила, встать между ним и нелюдем, но Трандуил остановил ее знаком. Пришлось подчиниться. Мыслеобраз, КАК именно Трандуил разделается с ее воином, был столь явственным, что она не решилась спорить. Трандуил наклонился еще ниже и, все так же пристально всматриваясь в лицо пленника, вдруг схватил того за ворот кожаного доспеха и как следует тряхнул, будто это могло привести нелюдя в чувство. Тут же посыпались ругательства, столь изощренные, что даже эльфы, не понимавшие языка, скривились — в нулевом поле образы были весьма красочными. Один только гигантский бык, желавший уестествить Короля-Дракона, чего стоил. И это Трандуил еще блокировал жгучее желание нелюдя воткнуть ему, Королю-Дракону, ракеты во всем причинные места. И подорвать. Дракон проигнорировал все эти образы, только поднял нелюдя выше, сделал глубокий вдох. Бледная кожа, испещренная старыми шрамами на груди, покраснела, налилась жаром, а потом Трандуил выдохнул сгустком огня, опаляя лицо и плечи пленника, даже эльфам, которые держали его досталось немного жаркого пламени. Но драконий огонь не причинил никому вреда, кроме Сокола. Его серо-зеленое лицо почернело и пошло черными пузырями, глаза заволокло бельмами. — А-а-а, проклятая тварь! — выплюнул Сокол. — Больно? — Трандуил перехватил таки бросившуюся на помощь «своему» Ямур. — Ничего, лечиться всегда больно. Через пару недель заживет, заодно и посмотрю на твое настоящее лицо, тогда и поговорим, откуда ты меня знаешь и какие претензии имеешь. К пленникам его, потом в темницу! Тут Ямур ловко пнула Трандуила в одно из самых беззащитных мест эльфийского мужского тела. Тот был не Айген, поэтому не сквернословил, но и рыцарски себя не вел, поэтому вернул удар, направив его пониже спины. — Да отпусти, дурак! — Ямур его укусила. — У Сокола на поясе граната! Сейчас вторые полморды разворотит! — Мать, зачем?! — выкрикнул Сокол с болью преданного пса, которого пнули. — Я бы дождался, когда ты отойдешь! — Деактивируй, — Трандуил отпустил ее, внимательно наблюдая, не замыслила ли эта Ямур новой пакости. — Мне надо, чтобы ты жил, — сказала Ямур, сдергивая замаскированную гранату с пояса Сокола и действительно деактивируя ее. — Ради меня. Сокол опустил обожженное лицо, и по изуродованным щекам его потекли слезы, но больше эльфам не сопротивлялся, и его потащили прочь. А отчего-то разозлившийся Трандуил наклонился к Ямур и прошептал: — Забудь свои мечты. Твой язык наболтал достаточно, чтоб ты сидела на цепи у моих ног вечность! А теперь идем исправлять то, что ты и твой бывший хозяин натворили! — и от души дернул невидимую цепь-проклятие в нулевом поле. Замок сам себя не спасет.