За несколько часов до…
— Как много бабочек привлекает этот цветок, — Хосок с неподдельным интересом разглядывает синюю бабочку, сидящую на розовых лепестках подрагивающих под порывами легкого ветра. — бесподобно! — Всего одну, — Намджун встает рядом, окидывает хмурым взглядом то, что вызывало в Хосоке умиление, и переводит внимание на крылья другой, зеленой, летающей рядом. — Даже одна — это много. Другие на одном цветке не задерживаются, это по законам порядка неправильно, — Хосок на секунду задумывается. — Признайся, я то знаю, кого хочешь спасти ты. А Тэхён? — Мой ответ не изменился, — Намджун невозмутим и холоден. — Да-да, великий и ужасный только наблюдает, — Хосок хмыкает, зачесывая волосы назад. — уже долгих 30 лет. Улыбка с его лица не пропадает ни на секунду. Он веселится, потирает руки и с предвкушением покусывает губу. — Ты ведь уже решил, какую плату возьмешь? — хмурится Намджун, не желая взглянуть на старого приятеля. — О, так я был прав? — но Намджун молчит, сверлит взглядом изумрудную бабочку. — Пока нет. Зависит от того, кто из них решит пойти на сделку. — Лучше бы ты не появлялся. — Не тебе одному развлекаться же, — Хосок пожал плечами, всем видом искренне негодуя, и продолжил, не давая Намджуну вставить и слово протеста. — Я тоже хочу. Тем более твой план «Б» мне по душе. Пора, друг мой, давно признаться хотя бы себе, что ты, как и любое другое живое существо на этой Земле — эгоист. Пусть ты не человек, но эмоции и чувства тебе не чужды. Намджун только устало вздыхает, игнорируя провокации. Он любит одинаково как людей, так и существ. Но иногда кто-то более значителен в судьбе других, и это вынуждает из двух зол выбирать меньшее. Нет белого или черного — есть только баланс, который пророк долгие тысячелетия пытается соблюдать и хранить. Не без ошибок, не без изъянов — но старается и делает все, что в его силах, иногда наступая себе же на горло. Кто бы знал, как он устал от этого. Его роль и миссия тяжелым камнем лежит на плечах, становясь с каждым столетием только тяжелее. — Ты невозможен. Слышишь только то, что хочешь, — тихо выдыхает он, а Хосок театрально удивляется, указывая на себя пальцем? — Я? Да я уникален! — И беспринципен. — И чертовски красив, — Хосок солнечно подмигивает и прячет руки в карманы. — Невыносим, злобен, черств, отвратителен, кровожаден, безумен, безнадежен, сумасброднен, невменяем и далее по списку, — наконец Намджун поворачивается к богу, а тот невинно хлопает глазами. — И невероятно обаятелен, забыл упомянуть. — Никто так о тебе не думает. — Как же? Я думаю. А как ты помнишь, я всегда оказываюсь прав, — пафосно снимает очки с рубашки и прячет глаза за их темными линзами. Намджун закатывает свои. Хосок неисправим в своей жажде веселья. Когда стреляли в Кеннеди — Хосок сидел в отдалении и делал ставки: найдут убийцу или нет. Когда проходила кубинская революция в 1953 году — он под шумок вывез сотни партий кубинских сигарет. Его шутки с людьми доводили до войны. Его сладкие речи привели к тому, что Гитлеру два раза отказывали в поступлении в Военную академию художеств. А после бог с восхищением наблюдал за последующим исходом. Хосок был ужасен и поистине беспощаден. Своим безразличием к судьбам людей вызывал только неподдельный ужас. — Скоро стемнеет. Мне пора на встречу, — потирает руки под серьезный взгляд Намджуна. — Ты такой восхитительный, скованный своими же принципами не вмешиваться сейчас. Ах да, ты же сам и создал такую возможность. Премного благодарен, — Хосок издевательски кланяется и, не дожидаясь ответа, уходит, оставляя Намджуна в окружении разноцветных бабочек сожалеть о только ему известном принятом решении. Лишь понимание, что все во благо, помогает держать лицо перед самим собой. А может быть, та самая капля эгоизма, которой не подвластно ни одно живое существо.Сейчас
— Я знаю, кого вы ищите, — звон бьющегося стекла тонет в битах SIERRA. Хосок удивленно поднимает бровь, бросая грустный взгляд на бармена, который уже суетится, убирая осколки. — Жаль бокальчик-то. — Здравствуй, Хосок, — произносит Чимин не своим голосом. Чуть дрожащим, будто напуганным. — Поговорим на улице? Там тише, — скорее не спрашивал, а утверждал. Оставил несколько купюр бармену в счет битого бокала и потянул за собой Юнги, спеша покинуть помещение. Хосок усмехнулся, но поднялся и, пританцовывая, обведя всех хитрым взглядом, направился следом. Он веселился, наблюдая, как вздрагивает Чимин от любого случайного прикосновения. Юнги оглядывается через плечо, бросая взгляд на Хосока, пытается понять, что происходит. Спрашивает, но Чимин игнорирует, не разжимая мертвую хватку на предплечье, и тянет к выходу. Коридор, лестница и вот они на улице в окружении других молодых людей, курящих, пьющих и спорящих вокруг. Чимин на минуту останавливается, не отпуская Юнги, окидывает взглядом местность и, выцепив недалеко стоящую одинокую лавочку между двумя деревьями, направляется к ней. Хосок легкой походкой следом. Глаза прищурены, руки в карманах, очки на рубашке у груди, на губах ухмылка. — Я думаю, никому не нужно объяснять, что Тэхёну лучше не знать о моем появлении? — Хосок уселся на лавочку, свободно откинувшись назад опираясь на спинку, и закинул ногу на колено, качая головой в такт доносившейся музыке. Ответом на вопрос стало молчание. Юнги переводил нахмуренный взгляд то на одного, то на второго, а Чимин не спешил прояснять ситуацию, смотря в землю. — Вот и славно. А то наделает глупостей, что даже я не смогу оказать никакого влияния, — вздыхает. — А значит никакого веселья. — Что мне сделать, чтобы добиться пояснения? — Мин не выдерживает молчания. Сплошное раздражение ко всему и вся. Чимин вздрагивает, прикусывает внутреннюю сторону щеки, а Хосок вскидывает брови. О нем не рассказали? Это уязвляет! — Чон Хосок к вашим услугам, — протягивает он руку для пожатия, опережая Чимина. — Бог лукавства и веселья. — А еще обмана и хранитель ящика Пандоры, — цедит сквозь зубы лис, удерживая руку Юнги от рукопожатия, прожигая во лбу бога дыру. — Ящик Пандоры у меня был несколько веков назад. Временно, давно и неправда, — небрежно отмахивается тот, с сожалением опуская руку. — Я искренне верю, Чимин, в то, что ты думал, что это хоть что-то мне объяснит. Но боюсь тебя разочаровывать, — Юнги кладет свою руку поверх его, привлекая к себе внимание. Тот с трудом переводит взгляд и неуверенно кивает в извинении. — Чон Хосок тот, кто знает все.Не смейся, — в ответ возразил Чимин, увидев вид Юнги. — Это правда. Он тот, кто является хранителем информации. Иногда очень опасной. — Как пророки? — Нет, будущее не моя зона спецификации, — отмахнулся Хосок, как будто его это совсем не интересовало. — Я просто обычно оказываюсь в нужном месте в нужное время, — хитро щурится. — Или в нескольких местах одновременно. А еще просто умею общаться с ветром. — Так, и? — Ему продают информацию и выкупают, — Чимин тяжело вздыхает, запуская руку в свои волосы и ероша их. — Он знает у кого браслет? — А ты догадливый парень. Люблю таких, — Хосок подается вперед, поставив локти на колени, с интересом разглядывая Юнги. — И какова цена? — тот отвечает на взгляд, но Хосок уже снова откинулся назад, закинув руки на спинку лавочки, продолжая дергать ногой в такт тихой музыки. — Сколько стоит информация обычно? Хосок расплывается в улыбке, больше похожей на оскал. Ему понравился Юнги, заинтересовал. Что-то в нем было интересным. Перед ним самый настоящий бог, а тот и бровью не ведет, не выказывая ни малейшего замешательство и, тем более, напряжения и испуга. Вернее, напряжение было, это заметно в осанке и сжатых кулаках. Но оно скорее относилось к ситуации, а не бессмертному и всемогущему существу перед ним. Любопытно, очень любопытно. — Я не беру деньги за нее, я предпочитаю кое-что другое. — И что же это? — Самое ценное в твоей жизни, — Хосок разводит руки в сторону, будто произносит самое очевидное из вещей. — Это может быть что угодно, — хрипит Чимин, привлекая к себе внимание. — Начиная от воспоминаний и эмоций, заканчивая близкими людьми. — Он может забрать жизнь человека? — Мин озадачен, или сосредоточен, или что-нибудь ещё, потому что растирает точку между бровями, как будто пытается успокоиться. — Могу, — пожимает плечами Хосок, будто это совсем ничего для него не значит. — Блять, — Юнги закидывает голову и громко стонет. — Час от часу не легче. — Если я соглашусь на пари, что ты возьмешь у меня? — Мин оборачивается к Чимину, не ожидая вопроса, а Хосок, словно мартовский кот, расплывается в улыбке. Так вот кто пойдет на контракт. Еще больше любопытно. — Даже не думай, — кидает разозленный Юнги, но фыркает и опускает голову, когда Чимин на него смотрит. — Так что? — О, ваш случай особый, — Хосок медленно поднимается и лениво обходит их, смотрит, будто присматривается, изучая, выискивая, что самое вкусное и интересное он может у того забрать. И, удовлетворенно хмыкнув, встает напротив лиса. — Я озвучу цену только после заключения контракта, — он ухмыляется, поправляя висящие на рубашке очки. — Это бесчестно! — Чимин неосознанно подается назад, упираясь спиной в грудь Юнги, а тот обходит и встает перед, прикрывая его плечом. — Как сказал один писатель: «Когда бог вина создал ликёр, он добавил туда ингредиенты, называемые печалью, честностью и яростью. Задумавшись, он также добавил сожаление и забвение. Создан ликёр дьяволом или богом, лучше не пробовать его до самого конца». Так или иначе, это мое условие, — тот разводит руками и подмигивает. — И что это значит? — холодный тон Юнги мог резать без ножа, он сжал руку Чимина, как бы говоря: я рядом и не позволю принять решение без меня. Хосок лезет в нагрудный карман и элегантным движением кидает в Чимина кусочком пластика, тот на лету его ловит. На белом прямоугольнике вычерчен мобильный номер. — Звоните в любое время дня и ночи, — Бог разворачивается спиной, прощаясь, салютует пальцами и уходит, постепенно растворяясь в воздухе.🦊 🦊 🦊
🎧 Scream - Dreamcatcher 🎧
— Или вместо него хочешь оказаться ты? Вопрос сорвался с губ внезапно в ответ на домыслы, которые лезли в голову. Чонгук сам не верит в то, что говорит. Он не собирался рассматривать и вглядываться в глаза, но почему-то рассматривает и заглядывает. Как будто не он избегал эти два дня, как будто не он некоторое время назад бесился на Тэхёна, как будто не он язвил при любом удобном случае. Он пытается одернуть себя, но не выходит. Кто-то из них точно сошел с ума: Чонгук — если хочет получить ответ, Тэхён — если его даст. — На его месте? — повторяет кумихо, а глаза не опускает. Это нихуя не ответ вообще-то. Это гребаный вопрос. Уточняющий гребаный вопрос. А нервы уже на пределе. Чонгук хочет схватить за грудки, встряхнуть: объясни, блять, нормально. Какую игру ты ведешь?! Почему научился делать кофе? Почему пытаешься понять? — У тебя было много вопросов ко мне, — проговаривает Тэхён, будто разговаривает сам с собой, разглядывая Чонгука, а тот в свою очередь возводит глаза к небу, лишь бы не видеть чужого взгляда. Он у кумихо сейчас тяжелый, пронизывающий, будто проникает в каждую клетку мозга, будто щекочет нервы. Много вопросов это слабо сказано. «Зачем ты так себя ведешь? Почему ты так смотришь? Что ты от меня хочешь?» — проносится в голове неозвученным, — «Почему ты ведешь себя так, будто я что-то для тебя значу?!» Бесконечные «зачем», «что» и «почему». Немного хмуря брови, Тэхён начинает прикусывать губу изнутри. Это злит. До белого каления злит. Чонгук сверлит его взглядом, а у самого внутри все бурлит и клокочет. — А даже если и так, что в этом плохого? Что плохого? И снова не ответ, а Чонгук пожалел, что спросил. Не просто так говорят: не задавай вопроса, если не знаешь, что будешь делать с ответом. Гораздо проще жить, если не знаешь некоторых ответов. Проще и спокойнее. — Знаешь, быть одиноким очень сложно. Тем более, когда ты находишь лекарство от одиночества, — Тэхён невесело усмехается. — А потом его теряешь, — Чонгук без труда понимает, про кого тот говорит, а Тэхён коротко кивает. Неприятное чувство стягивается внутри. Догадки, заползающие мерзкими червями в голову, вызывают тошноту. — Как погиб Тэхо? Тэхён цепенеет, это видно по его остекленевшему взгляду. Только крылья ноздрей выдают то, что он дышит. — Я уже говорил. — Я помню: ответил за твои грехи, — несдержанно фыркает Чонгук. — Я спрашиваю как и почему? Что произошло? — сцеживает сквозь зубы. Тэхён молчит какое-то время, Чонгук терпеливо ждёт. 30 секунд, минута, две. Не выдержав, парень было разворачивается, считая, что разговор окончен, как его останавливают. Длинные пальцы сжимают предплечье, не сильно надавливают, вынуждая остановиться и обернуться. Тэхён отпускает также быстро, как прикоснулся. Чонгук вздергивает бровь, но Тэхён снова медлит. В голове полный разлад. Зачем остановил? Почему тянет? Чонгук сам не понимает, почему так хочется ухватиться за человека и услышать ответы. Между тем он чертовски бесконечно устал от происходящего. Молчание наконец нарушается холодным, как только что схватившие пальцы, голосом: — Хорошо. Я расскажу, — кивает, будто дает себе разрешение. — В то время череда природных явлений разрушила несколько домов, унесла жизни нескольких сельчан и уничтожила урожай, — Тэхён говорит медленно, с расстановкой. Взгляд направлен сквозь Чонгука, в никуда. Будто он один, а перед его глазами проносятся кадры из кинофильма: черно-белая пленка из воспоминаний. — Причина никого не волновала, — меж бровей залегла складка. — Им нужен был крайний, тот, на кого можно было бы повесить вереницу проблем. И они нашли Тэхо. Знаешь, — возвращается из воспоминаний на эту улицу. — В мире есть не только лисы и демоны, — взгляд фокусируется, обращается к Чонгуку. — Он полон иных существ: ведьм, утопленников, богов, призраков. Он полон подобных мне. — Чонгук в лице не меняется: «продолжай» выражает. — Тэхо рос сиротой под воспитанием священнослужительницы при церкви. Тэхён тяжело вздыхает. Все это тяжелым грузом лежало на нем, придавливало, тяготило. Усилием воли он заставил себя продолжить: — Тэхо предала та, кому он больше всех доверял. Джаин — его семья: мать, сестра и друг в одном лице. Возглавляла церковь и единственная знала о наших отношениях. Именно она передала Тэхо старейшине той деревни. Тэхён замолчал, смотря в стену. Его напряженный вид можно было почувствовать кончиками пальцев. Внутри что-то сжалось, противным сгустком осев в районе живота. — Что было дальше? — Дальше история простая.🎧 Run - BTS 🎧
из альбома: The Most Beautiful Moment in Life: Young Forever
— Уйдем вместе! — Я не могу. — Они убьют тебя! — Они моя семья, Тэхён. Они просто боятся. Мы покажем им, насколько сильно они ошибаются. Людьми движет страх, доверься мне. Тэхён держит в ладонях лицо, не желая отпускать. Тэхо верил Джаин, Тэхён — нет. Но он верил Тэхо. — Джаин хочет с тобой увидеться. — Из-за нее ты пострадал. — Я пострадал, потому что моим выбором всегда будешь ты. Я знал, на что шел. Она просто хотела как лучше. — Тэхо, прошу тебя, пошли со мной! — Не могу, — Тэхо шепчет. Ему тоже больно. Тоже страшно. Но покинуть свой дом выше его сил. — Мы увидимся позже. На нашем месте. Снова. — Я не оставлю тебя, — Тэхён прижимается лбом к чужому лбу, а Тэхо слабо улыбается. — Все будет хорошо. Со мной все будет хорошо. Поговори с Джаин. Покажи ей настоящего себя. Она поймет, почему я тебя полюбил. Она примет, — говорит ласково, прикрывая глаза. Тэхо хочет, чтобы его сестра приняла Тэхёна, но кумихо живет не для того, чтобы его любили все, плевать ему на мнение Джаин. Ему хватает ответных чувств всего одного человека. Если его любит Тэхо, то пусть весь мир ненавидит. Он справится с этим, переживет. Он не переживет только одного — если они сделают что-то с его человеком. — Я прошу тебя, — Тэхён говорит серьезно, в его взгляде страх. Кумихо почти шепчет: — Я умоляю тебя! — Со мной все будет хорошо, — Тэхо протягивает руку, накрывает ей чужую холодную ладонь, которая сразу разворачивается и сжимает его пальцы. Тэхён, как оголенный провод, напряжен всем телом. Тэхо хочет сказать что-то еще, что-то очень ценное и важное — взгляд выдает. Но вместо этого произносит совсем тихое, усталое и понимающее: — Ведь я тебя тоже. Тэхён смотрит пристально, не отводит глаз. Он что-то хочет сказать, спросить, но немой вопрос тонет в продолжении истории: — Я уговаривал Тэхо сбежать. Со мной, — внутри Чонгука все холодеет от неприятной догадки. — Но он отказался. Он не смог покинуть дом и людей, которых любил. А потом эти же люди лишили его жизни. В обязанности Джаин входило отвлечь меня, выманить. А я повелся, как последний ребенок, который боялся потерять мать. Я повелся на игры ведьмы, а когда понял — было уже поздно. Я не успел. Тэхо был уже мертв. Если бы я вернулся на пару минут, да буквально на одну минуту раньше, то успел излечить. Но эта минута оказалась решающей. Его сердце остановилось у меня в руках. Повисла тягучая пауза. Чонгук, словно наяву, чувствует вкус предательства на языке. Гадкий и мерзкий привкус растекается по горлу ниже, обжигая и отравляя. В голове складывается картинка, которая немного объясняет поступки кумихо. Но несмотря на это, Чонгук чувствует себя тем, за счет которого пытаются разрешить и унять внутренних демонов. Но Чонгук не Тэхо. Он не может отпускать грехи и дарить прощение. У Тэхёна серьезный обжигающий взгляд, а голос сравним только с искусством. Его голос, словно бархат, терпкое вино, растекается медленными струями… Чонгук хочет дать себе оплеуху за такие мысли. Откуда это все пошло? Почему? Ответов для себя у Чонгука нет, но есть для Тэхёна: — Ты винишь себя за то, что не смог оказаться в двух местах одновременно. — Чонгук не спрашивал, он утверждал. Парень хмурился, пытаясь подобрать нужные слова, но, кроме мата, ничего в голову не приходило. Он не был силен в диалогах и в подборе нужных прилагательных, но попытался. — Я не представляю, что творится в твоей голове, но даже я понимаю, насколько это пиздец как нелогично и глупо, — Чонгук бросает зрительный вызов, слегка прищурившись. Ему не нравились выводы, к которым он пришел, и на секунду сам испытал боль от тех слов, которые собирался сказать. — Ты винишь себя за то, что не смог изменить выбор человека, который имел право поступать так, как считал нужным. Это не любовь, это эгоцентризм. Во благо ты поступал только исходя из своих потребностей, не считаясь с интересом второго. Да, в итоге ты согласился с Тэхо, — Чонгук поднял руку, заставляя Тэхёна проглотить возражения. — Но твое чувство вины говорит об обратном. А сейчас ты хочешь реабилитироваться за мой счет, ограждая меня от проблем, в которые я сам себя и вовлек. Это было мое решение, мой выбор, — на последней фразе Чонгук повысил тон в голосе, ибо видел, как Тэхён уже открыл рот, а после захлопнул его, сильно стиснув зубы. — И я не желаю быть причиной, по которой ты решаешь внутренние конфликты. Это только в твоей голове и только твои тараканы. Решай их без меня, — вышло достаточно резко, но Чонгук не жалел о произнесенном. — Я не он. Но так же как и он сам несу ответственность за свои поступки и свой выбор. Чонгук вываливает это на одном дыхании, что в горле пересохло. Ему пришлось несколько раз провести языком по зубам и внутренней стороне щек, чтобы смочить и тяжело вздохнул. Тэхён стреляет в Чонгука глазами, режет и мучительно выкручивает все внутренности, но тот все равно чувствует себя лучше. Он выговорился, сказал все, что считал нужным и одновременно с этим верным. Если Тэхён хочет спасти, то пусть это делает только из желания помочь Чонгуку, а не из желания реабилитации перед самим собой. Чонгук стоит, ждет реакции кумихо, но Тэхён молчит, переваривает, будто переосмысливает что-то внутри себя. Будто на кону стоит что-то поистине важное, что требует полного внимания и абсолютной тишины. — Я не воспринимаю тебя им, — наконец произносит лис, а голос на опустевшей улице звучит слишком громко. Не скрывает раздражения: плечи напряжены, руки спрятаны в карманы, желваки играют, выделяя линию скул. Взгляд пронизывает до самых костей, будто хочет сказать что-то еще, но сдерживается, умалчивает. И этот взгляд не нравится Чонгуку. Он контрастирует со всей позой. Он слишком… нежный? «Нет!» — Я делаю все, только потому... И Чонгук хочет заорать: «Не смей! Чтобы ты ни хотел сейчас сказать, заткнись!» Но Тэхён хоть и не человек, но даром телепатии не наделен. — Я помогаю, потому что мне не безразличен ты, — Тэхён специально делает упор на последнее слово, а Чонгук застывает, будто получает удар под дых.🎧 Marching With Giants - Black Math 🎧
Секунда. Вторая. Третья. Чонгук рвано вздыхает, шумно выпуская воздух из груди. Его застают в тот момент, когда он не готов. Самое отвратительное, что он понимает. Чимин говорил, что лисы влюбляются всего раз? Какая отвратительная ложь. Внутренний голос подает признаки жизни, захлебываясь в истерическом смехе: мол, доволен? Хотел знать ответ? Получите, распишитесь. Полегчало? — Не смей, — сильно сжимая челюсти, Чонгук отводит взгляд. Он хочет уйти, делает шаг в сторону: — Чонгук. — Отвали от меня, — Чонгук, не думая, шагает прочь. — Тебе все равно не уйти далеко, — колет в больное. — Не сейчас. Останавливается, уставившись в асфальт. Гад. Знает же, что жизнь для Чонгука самое ценное, и бьет в это, даже не пытаясь смягчить. Злость и ненависть пропадают, когда оборачиваясь, Чонгук встречается с карими глазами, а в тех боль. Тэхён останавливается в нескольких шагах, опускает руки разворачивая ладонями к Чонгуку, мол смотри: я тебя не трону, я чист, я не опасен. — Почему ты так реагируешь? Чего ты так опасаешься? Опасается? Не-е-ет. Чонгук не опасается. Он хочет выругаться, хочет съязвить сильно и емко. Так, чтобы Тэхён больше никогда не приближался. Чтобы даже не думал сокращать расстояние. Чтобы в голове не было желания сделать кофе, поговорить, выслушать. Чонгук истерически в ответ смеется, вызывая легкую панику на чужом лице. Чонгук не боится. О нет, это не страх. Чонгуку совсем не страшно. Кто он такой, чтобы бояться. Тем более, кто такой Тэхён, чтобы Чонгук его боялся? Он молчит. Сверлит взглядом и молчит. Ему не страшно — он в гребаном ужасе. Чонгук впервые за долгое время испытывает паническую атаку. Готов ли он к ней? Конечно, нет. Кто когда-либо готов к такому? Она сносит все защиты к хуям, даже если вы подготовлены, даже если вы сильны. И вряд ли вы что-то успеете предпринять. Вы даже не заметите, как быстро она накроет. Чонгук далеко не слабый человек. Вся его жизнь — это череда оврагов, ям и провалов. Он привык падать, но всегда находил силы встать. Его жизнь — нескончаемый рост над самим же собой: стать хитрее, быстрее и выносливее. Стать таким, чтобы следующий спуск не стал причиной падения. Чтобы следующий камень не заставил оказаться на коленях. Но есть вещи, к которым как бы ты не готовился — все равно не готов. И Чонгук не хочет проходить через это вновь. Это аксиома, не требующая доказательства. С него хватило. Несколько лет назад, точно так же, понимание поступка другого человека выбило почву из под его ног. Чжи Хек один в один проявлял заботу, шаг за шагом сближаясь, привязывая. А после того, как собрал Чонгука по частям, вынудив доверять — медленно сломал. И сейчас, словно все повторяется. Снова Чонгук падает вниз. И вот там, внизу, в кромешной тьме нет ничего, кроме вечной мерзлоты и опасности. Чонгука начинает трясти, но не от холода. Его трясет от этого взгляда. А еще он ненавидит любое проявление драмы. Для него это непозволительная роскошь и идиотизм. Он с детства усвоил простые правила жизни: либо ты, либо тебя. Но никто не учил, как себя вести, когда в твою душу так нагло влезают и все в ней переворачивают. Он старался не драматизировать, но Тэхён так умело вывел его из равновесия, что Чонгук уже с большим трудом хватается кончиками пальцев за ускользающую ясность ума. — Моя жизнь, — цедит он. — Я не позволю лезть в нее. Я не позволю качать свои права. — Я не... — Я не позволю лезть в мою душу. Тем более кому-то… — Вроде меня? — заканчивает Тэхён, а Чонгук кивает. — Я не собираюсь качать права, — аккуратно повторяет кумихо, тщательно подбирая слова. — Я просто пытаюсь быть немного ближе. Чонгук от фразы теряется. Остатки уверенности умирают, нервные клетки сразу следом. Тех оказалось достаточно немыслимое количество, раз Чонгук все это время все еще стоит на ногах, не позволяя себе выказать слабость ни на секунду. Но паническая атака на то и паническая, чтобы разрушить последнюю линию защиты. Чонгук чувствует слабость в ногах. Он шумно вздыхает, зарываясь пальцами в свои волосы, и отходит к стене, опускаясь у нее на корточки. Он тянет не только с ответом, но и с признанием того, что ему нравится слышать то, что говорят. — Прекращай делать вид, что тебе не плевать! — зло рявкает Чонгук, будто сплевывает, будто хочет избавиться от сжимающих грудную клетку пут. Тэхён приближается на один шаг:🎧 Without You - Extended 🎧
— Но что если… мне не плевать? — кумихо присаживается на корточки напротив, оставляя между ними расстояние, чтобы Чонгук хоть немного чувствовал себя нормально. Насколько это вообще возможно в данной ситуации. Рядом пронеслась машина. Или за углом, или на соседней улице. А может и не одна. Проходили люди, которым было абсолютно плевать на разговор двух мужчин. Весь окружающий мир расплывался, оставалась четкой всего одна фигура, которая присела прямо перед ним. Парень потирает ладонью лицо, будто это как-то остановит льющуюся на него информацию или сотрет ее. Он хочет не думать, откинуть мысли, но мозг уже во всю анализирует и выносит соответствующие вердикты. Грудь тяжело поднимается и опускается. Если Тэхён посмеет его коснуться хоть мизинцем — Чонгук ударит его. Так сильно, что весь мир перевернется. И плевать, что перед ним не человек, а мифологическое существо, способное одним щелчком пальцев стереть Чонгука с лица Земли. Тэхён не собирается качать права. Тэхён не просто выказывает желание находиться рядом. Тэхён не просто говорит, что ему не все равно. Тэхён не просто отрицает, что делает это не ради Тэхо. Все гораздо хуже. Он вынуждает Чонгука привыкнуть к нему. Он просто, блять, привязывает. Как когда-то Чжи Хек. Вернуться бы к точке отсчета. В момент невозврата да тряхнуть себя, предупредить: не ведись. Да вот только, где эта точка? Он с удовольствием бы вернулся в прошлое и сказал бы себе: беги. Да вот только: куда? Даже сейчас, оглядываясь, куда бежать? Он вынужден принимать помощь и жить под крышей Тэхёна, потому что сам же ранее и вошел в его дом, забрав чужую вещь. Чертово совпадение. Чертов браслет. Чертов заказ. Чертовы обещанные деньги. Чонгук дышит рвано, его колотит, зубы стучат, что приходится сжать челюсти так сильно, что очерчивается линия скул. — Позволь мне быть немного ближе, — произносится очень тихо, а у Чонгука сердце готово выскочить из груди, потому что слышит надломленный голос, видит его взгляд. В голове пролетает очередная сотня вопросов: как отказать, если Тэхён не понимает голых фактов, вываленных Чонгуком. А, собственно, какие факты он вывалил? И как перестать залипать на его шею и вздрагивать от его голоса? Как эти мысли вообще сейчас появились в его голове? Тэхён бледен. У него мертвенно бледное лицо. Его взгляд обеспокоенный, режущий, выдает мысли с головой. Ему тоже страшно, Чонгук понимает это, хоть Тэхён и пытается скрыть за внешним спокойствием, нацепив на себя маску невозмутимости. Но эта иллюзия читается также легко, как текст написанный черными чернилами на белом листе. Все нихера не под контролем. И нихуя не в порядке. Кумихо волнуется куда больше, чем показывает. Тэхён напуган. И его старательно спрятанный страх пронзает тело. Он накладывается на ужас Чонгука и в стократ его умножает. — Не знаю, что ты задумал, но прекращай это, — голос предательски дрожит. — Я ничего не задумал, — тихо звучит в ответ. — Мне это не нужно, — голос должен звучать тверже. Это подстава, но говорить увереннее не получается из-за внутреннего тремора. — Знаю, — Тэхён пытается заглянуть в отведенные в сторону глаза. — Это не изменит моего итогового решения, — он не отдаст браслет. Чонгук ни за что на свете не отдаст браслет. Правда же? — Хорошо, — хрипит Тэхён. И от этого «хорошо» Чонгук заводится сильнее. Он хочет схватиться за эти опущенные плечи напротив, крикнуть в лицо: «Что ты делаешь?! Прекращай! Остановись!» — но ведь он уже спрашивал это и говорил. Или нет? Он хочет запустить руку в чужие волосы, стянуть их на загривке, не разрывать зрительного контакта, встряхнуть... Но в итоге только сидит до момента, пока ноги не начинают ныть, а икры покалывать от нахождения в одной позе. Встает, стряхивает их и бросает взгляд в сторону. Оба молчат. Улица накрыта ночной тишиной. Небо заволокли облака, которые подсвечивались фонарями с земли. Чонгук в тысячный раз спрашивает себя: когда его жизнь повернула не туда? — Моих нервов тебе мало? — наконец произносит Чонгук, переводя взгляд на кумихо. — Решил до души добраться? — тихо, сквозь зубы. — Ты должен понимать все мои «за» и «против». — Чонгук говорит спокойнее, понимая, что откладывать решение вопроса на потом смысла нет. Ему не 15 лет, чтобы прятаться от ничего не значащих признаний. Ведь, не значащих? Тэхён просто смотрит и медленно кивает, словно он сейчас готов согласиться с чем угодно, что Чонгук скажет, но тот, кажется, сказал уже все. — Мне ничего от тебя не нужно, — Тэхён тоже поднимается на ноги, продолжая всматриваться в его лицо. — Кроме одного, — а Чонгук отворачивается. Тэхён уже сотню раз это произнес: быть ближе. Невыносимо. — Ровно до момента, как контракт будет расторгнут или завершен по истечении времени, — отрезает Чонгук. Тэхён стоит на месте. Смотрит серьёзно, говорит так же: — Хорошо. — И я не хочу быть тем, благодаря кому ты решаешь свои нерешенные проблемы в голове. — Хорошо. — Ты перестаешь винить себя, это неимоверно выводит. — Хорошо, — повторяет. — Ты заебал со своим хорошо! — вскидывается Чонгук, уже не понимая, на что именно злится. На то, что Тэхён так легко соглашается на его условия или на то, что Чонгуку это нравится? — Ты знаешь другие слова? — он перечит существу, которому больше тысячи лет, но ни на секунду об этом не задумывается. — Я держу свое слово. Всегда. Чонгук хмыкает, а Тэхён делает короткий шаг в его сторону. Подбирается, словно дикий хищник к жертве на водопое: медленно, осторожно, не сводя пронизывающего взгляда, боясь спугнуть. — Это последний раз, когда я позволяю кому-то принимать решения за меня, — говорит в стену Чонгук. — Рад бы согласиться, но вряд ли до осени это так. — Я не верну его. — Я и не требую, — Чонгук переводит на него взгляд и встречается с обеспокоенным, режущим. Волнуется. И это волнение никак не связано со своей собственной жизнью. — Я уже говорил, что не боюсь смерти. Такие важные слова брошены небрежно, что Чонгук снова вспыхивает словно чиркнули спичкой. Как можно относится к собственной жизни так просто? Чонгук готов убивать, за то, чтобы жить! А кумихо так легко ей разбрасывается! Невероятно. — Теперь мы можем ехать домой? — Тэхён протягивает руку, но та так и остается нетронутой. Стоя посреди узкой улицы, меж домов, напротив самого важного человека в жизни Тэхён боится потерять Чонгука. Не физически, а эмоционально. Страх, что человек отдалится, закроется накатывает ледяными волнами, проходясь дрожью по телу, сжимая хватку у горла. Долгие 300 лет он ждал его, искал, чтобы что? Испугаться? Попытаться сблизиться и снова упустить? Если Тэхо сам вошел в руки Тэхёна, наплевав на все опасности, то Чонгук, пройдя через свой личный ад, строит преграды и стены во имя своего спокойствия. И разве можно его за это винить? Сталкиваясь с возведенными барьерами, Тэхён каждый раз задает себе вопрос: оно того стоит? Но, как бы он не вел себя в начале их встречи, сейчас это кажется неважным и не стоящим внимания. Сейчас будущее, в котором их пути расходятся — худшее из невозможного и неправильного. Чонгук был прав в одном, Тэхён эгоист. И мириться с реальностью, в которой Чонгук не рядом — выше его сил. Тэхёна бросило в холодный пот от понимания, что первые недели он избегал, держался в стороне. Как же это было глупо, ведь себя не обмануть — собственное нутро в итоге взяло верх. Эти воспоминания тупой болью отозвались под ребрами. Есть только одно но — Чонгук. Его мнение и желания — то, к чему Тэхён вынужден прислушиваться и учитывать. И Тэхён постарается. Он будет рядом до истечения контракта, а далее позволит Чонгуку сделать тот выбор, который парень сочтет нужным. Он примет любой исход, лишь бы его человек был жив. Но все это потом. Сейчас Тэхён рядом, пусть и против воли Чонгука, но рядом: завтра, послезавтра, через неделю, через месяц — Чонгук будет просыпаться под его крышей, пить его кофе, засыпать в его кровати. В его кровати. За стенкой. Но в его кровати. Уверенность в желании быть рядом сейчас — единственное, что не отзывается страхом перед неизбежным будущим. Чонгук прав, он не мог оказаться в двух местах одновременно, и логика была на стороне его, Чимина и Намджуна — он сделал все, что смог. Но сердце все равно ныло, стучало, ударами шепча: ты мог больше. Через минуты молчания Тэхён собрал остатки сил, опустив руку, не дождавшись того, чтобы Чонгук ее взял. Пустота в душе не заполнялась ничем, она преследовала и лишь одно желание: быть рядом. Тэхён вздыхает, набирая воздуха в грудь, будто готовится к прыжку в черные воды, перед неизбежным и наконец отходит за очерченную границу. Отправляет сообщение Чимину: «Чонгук со мной», — и идет к машине.На другом конце улицы, со стороны клуба в тени прячется девушка.
Потирая шею и плечо, она с интересом наблюдает за поведением двух мужчин.
— Какая долгожданная сцена, — девушка хлопает в ладоши,
провожая их взглядом, и радостно ведет
плечом. — Айщ, больно, — моментально кривится,
а через секунду: — Ой да плевать, — мысленно
отмахивается от боли, разворачивается и, подпрыгивая,
идет прочь, почесывая за ушком черную собаку.
Парни едут обратно в полнейшей тишине. Дорога до дома кажется бесконечно долгой, а остатки алкоголя безнадежно выветренными из крови. Чонгук лениво разглядывает мелькающие вывески, дома и людей. Тот где-то глубоко в своих мыслях вероятнее всего спорит с собой, сопротивляется или корит за уступки, на которые по-любому не хотел идти, но пошел. Тэхён понимает, что дело вовсе не в испорченном настроении, все гораздо сложнее. Понимает, что Чонгук хочет сбежать и хочет именно сейчас, но вынужден пройти через все, не сломавшись. Тэхён каждой клеточкой своего тела мечтает, чтобы случившееся в Чонгуке не отзывалось обидой и клокочущим в груди раздражением. Они тормозят у ворот, хлопают дверью: — Я хочу забрать свою машину, — бросает в сторону. — Хорошо, — Тэхён кивает. — Сегодня? — На днях. — Хорошо. Чонгук закатывает глаза и скрывается в доме. Ему нужно время побыть наедине с самим собой. Привести мысли в порядок, дать четкие ответы на вопросы и унять внутренний тремор, который отдается в руки. Ему нужно подготовиться к дальнейшему общению с Тэхёном, к их взаимодействию. Подготовиться к неловкости, злости, торгам. Ему придется искать компромисс не только с Тэхёном, но и с самим собой. Вождение успокаивает, поэтому забрать машину — это первое что пришло ему в голову. Он вошел в комнату и, не раздеваясь, упал в кровать, уткнувшись в подушку, и глухо в нее простонал. Что бы Чонгук ни говорил, как бы себя не вел, как бы не отрицал, но в присутствии Тэхёна ему становилось в разы спокойнее. И это начинало смахивать на стокгольмский синдром. Утрированный, притянутый за уши, и пусть Тэхён «запер» Чонгука в доме против его воли, и пусть во благо, и пусть ради его же жизни… все равно часть сознания искала причины и противилась сближению с кумихо. Чувствуя, что воздуха начинает не хватать, он поднимает голову и, перевернувшись на бок, утыкается взглядом в стеклянные дверцы шкафа. Внутри что-то глухо трещит. Постель под его телом медленно греется. Несмотря на вековую усталость его взгляда, которая гуляет в отражении зеркала, Чонгук медленно тянется к тумбочке, нащупывает телефон и, зажмурившись от яркого света, все же разблокирует его. [Чжи Хек]: Я знаю, кого ты ищешь Чонгуку потребовалось некоторое время, чтобы осознать слова на экране. Секунды не растягивались в бесконечность, наоборот, каждая из них словно выдергивала последние нити контроля. Как оголенные провода, слова микроимпульсами проходились от кончика пальцев, держащих телефон, до кончиков пальцев на ногах. я знаю, кого ты ищешь знаю, кого ты ищешь кого ты ищешь Чонгук блокирует телефон и откладывает в сторону. Прикрывает глаза и выдыхает. Он нашел. А значит, эта история скоро завершится. Совсем скоро. Надо только еще немного потерпеть. Чжи Хек не самое страшное в его жизни. Не самое страшное, что может произойти. Ведь, не самое страшное?🦊 🦊 🦊
🎧 Hold On - Chord Overstreet 🎧
Юнги сметает все, что попадается на его пути. Чашки и бутылки, стоящие на столе, с грохотом летят на пол. Стекла на дверцах кухонного гарнитура разлетаются в дребезги от брошенного в них табурета. Второй табурет летит в стену, раскидывая по сторонам деревянные ошметки. Ранее упомянутый стол оказывается перевернут у окна. Шторы срываются, ломая карниз за собой. Гнев накрывает с ног до головы. Если бы было возможно, он бы вырвал свое собственное сердце голыми руками и выбросил в открытое окно. Но оно внутри продолжает гонять кровь и яростно биться. Грудь тяжело поднимается и опускается от частых вдохов и выдохов. Разворачивается, сжимает ладонь и со всего размаха впечатывает кулак в стену. Боль отрезвляет, возвращает в реальность. Фаланги пальцев саднят, но удар приносит долгожданное успокоение. Он впервые в жизни надеется, что Чжи Хек найдет нужного им человека. Впервые в жизни этот урод кажется не самым страшным решением их проблем. Ведь деньги самое легкое, что тот мог попросить. Ведь он попросил деньги? Чимин стоял в стороне, терпеливо и с опаской наблюдая за действиями парня, давая ему время. Он видел Юнги таким впервые. Но иногда людям достаточно всего одной искры, всего одного точного удара в больное место, чтобы превратиться в совершенного другого человека. Юнги встряхивал рукой, сжимая и разжимая кулак. Чимин несмело подошел и кончиками пальцев коснулся его щеки. И только уже собирался убрать свою ладонь, как ее накрыла чужая. Прикрыв глаза, Юнги крепче прижался щекой, не отпуская. — Тэхён не может пойти на сделку, иначе это плохо закончится для них обоих. Я заключу контракт с Хосоком, — голос Чимина тихий, но увереный. Он не сомневается, знает, на что пойдет, а Юнги напрягается. Чимин все же убирает руку. Его сердце дает трещину, услышав надломленный голос человека, теперь его человека: — Я не позволю. — У меня больше ценного, с чем я мог бы проститься, чем у тебя: лисья бусина, будущие силы кумихо или долголетие. Я могу стать человеком, и это станет лишь плюсом для нас. Даже своего рода спасением и подарком. — Он может забрать твою жизнь, — Юнги обрывает на полуслове, а Чимин тушуется. — Я и так должен был когда-то умереть, — горько напоминает лис, слабо улыбаясь. — Если бы не Намджун, который отправил Тэхёна меня спасти, я был бы уже мертв. Я в долгу перед ним. Юнги хмурится, в голове выстраивает логическую картинку: — Он может забрать тебя у меня. — Уверен, он этого не сделает. — Почему? — Лисья интуиция, — Юнги на это только фыркает. — Хосок ужасен, да. Но он не глуп и очень расчетлив. Он захочет понаблюдать за нашими решениями, за нашими жизнями. Он возьмет в уплату что-то такое, без чего жизнь станет сложнее, но не остановит её, иначе не будет веселья. Для него. — У нас есть немного времени перед тем, как принять решение, — Юнги задумывается, смотря куда-то в сторону, поверх плеча Чимина, будто принимая какое-то решение, но лис догадывается: — Чжи Хек? Мин кивает, бросая нечитаемый взгляд, сбивая дыхание у Пака. Ведь, он до сих пор не знает правды, а скрывать ее становится все тяжелее. Ведь сердце ноет, болит. Они молчат, общаясь только глазами. В какой момент Чимин утонул в них? В какой момент он стал готов идти на жертвы, чтобы сердце в груди человека не саднило и не ломалось? В какой момент весь мир вокруг сузился всего до одного маленького и незначительного смертного? Он смотрел в темные глаза в надежде найти в них ответы. Но их не было. Они все остались в той холодной белой зиме у чертового камня, у которого он прятался от охотников. Все ответы остались в том дне, когда Чимин родился второй раз, потеряв свою семью, но сам остался в живых.🦊 🦊 🦊
Все последующие дни стали эмоционально напряженными. Чонгук уходил глубоко в свои мысли до такой степени, что стал забывать, зачем зашел в комнату, зачем включил чайник, вышел на улицу, накинув куртку, или зачем завел машину, упираясь руками в руль. Он оттягивал момент ответа Чжи Хеку, постоянно находя новые и новые отговорки. Самая популярная — у него еще есть время. Все еще есть время. Он закрылся, игнорируя звонки Юнги, а после выслушивал, что тот о нем думал, от того заранее шел на различные уступки. Тэхён дал время проанализировать, он понимал, что состояние Чонгука далеко от понятия нормы и, прикусив язык, терпеливо ждал: готовил кофе, оставлял зонт перед дождем, заказывал еду, уступил парковочное место, позволил днем находиться одному вне его дома. Он дал Чонгуку свободу. Ту, в которой тот нуждался. Да не полную, да с ограничениями. Но какую мог дать. Но в день, когда Чонгук почти двое суток не выходил из комнаты, не выдержал, поднялся и, не постучав, толкнул дверь, чтобы через секунду об этом пожалеть. Чонгук отпускает кинжал в момент, когда дверь открывается. Лезвие пролетает у самого плеча и далее с характерным звуком падает на пол в открывшемся проеме коридора. Тэхён поворачивает голову в сторону, где только что пролетел у шеи поблескивающий кинжал, и так же медленно возвращает взгляд на Чонгука, поднимая бровь, всем своим видом спрашивая: «Серьезно?». Ткань на плече безжалостно лопнула, и из раны тут же начала сочиться кровь. Чонгук с ужасом уставился на алые капли, которые уже вовсю стекали по белой рубашке, и краем сознания ловит странную мысль — капли словно камни рубина. — Ничего не хочешь мне сказать? — наконец разрушает неловкую тишину Тэхён. — Больно? — Чонгук не до конца осознавал случившееся, а когда понял, тело покрылось холодной испариной. Какой же он придурок! Тэхён не подавал и не собирался подавать признаки обиды или злости. Он для себя решил, что даст время и сделает все, чтобы не выходить на конфликты. Но самым большим удивлением для него сейчас стало тихое: — Прости. Я не должен был, — Чонгук выглядел напряженным, растерянным. А еще в его взгляде было что-то новое, что Тэхён не мог распознать. Чонгук смотрел с легкой долей тоски. Тэхён еще ни разу не видел этого между ними. Он почти забывает как дышать, позабыв, зачем пришел, но берет себя в руки. Кладет ладонь на плечо, а когда убирает, рана оказывается затянутой. — Не больно, — не злится, понимает. — В моем доме тебя никто не тронет. Просто напоминаю. Та ночная история не повторится. Чонгук громко сглатывает, но кивает, давая понять, что услышал. Он это и так знает, и без напоминаний Тэхёна. Но, ощущая себя загнанным зверем, готов разорвать любую руку, которая к нему тянется. ... Бегать вечно от человека, к которому сам обратился — смешно и бессмысленно. В первую очередь, это нужно ему, Чонгуку, а не кому-либо еще. Он не рассказал ни Юнги, ни Чимину, ни тем более Тэхёну о сообщении. Это решение он оставил только себе. В конце концов, Чжи Хеку он нужен живым. По крайней мере с живым интереснее, чем с мертвым. Хотя, в прошлый раз Чонгук думал так же. Когда в руке ощущается уже знакомая боль, Чонгук стоит у окна, наблюдает, как на разжатой ладони, на пальце, стирается вторая черная полоска, информируя, что осталось:90 дней
8 июля
За окном глубокая ночь. Единственный источник света в комнате — экран телефона, брошенный посреди белых простыней. Ночью чувства сильнее, ночью нервы оголяются. Ночью мы один на один перед самим собой. Душа оголена и беззащитна. Ночью хочется больше. Ночью чувствуется сильнее. Тишина побуждает вслушиваться, а темнота — всматриваться. Говорят, в древности инстинкты диких людей обострялись ночью, потому что по ночам они из охотников превращались в жертв. Века прошли, а привычка осталась. Люди по ночам чувствительны и одиноки. Чонгук не исключение. Что будут делать люди, если из всей отведенной для них жизни останется всего 90? 90 коротких дней 2 160 часов 129 600 минут 7 776 000 секунд Только уже: 7 775 999 7 775 998 7 775 997 96 ～ 95 ～ 94 ～ 3 ～ 2 ～ 1 Будут ли они задумываться о том, что где-то ошиблись? Или начнут думать о том, что не успели? Чонгук бессознательно тенью покидает комнату, не успев дать определение секундному порыву. У дверного косяка замирает и сверлит взглядом соседнюю дверь. Ему хочется подойти, постучать, войти. А что дальше? Что сказать? Шаг. Зачем он идет? Второй. Что он хочет сделать? Третий… Самые сложные вопросы это те, которые адресуются себе же. Ответы на них всегда неизвестны, и приходится копаться в внутри, выворачивать, ломать и вытряхивать. Чонгук поднимает руку и замирает в сантиметре от двери. А что дальше? Что это все ему даст? Это лишь секундная слабость под влиянием ночи и трех полосок на пальце. Девяносто дней. Он усмехается абсурдности своих же поступков, толкает язык за щеку, словно ведя монолог в своей голове, и так же медленно кивает и опускает руку. Это лишнее. Все это лишнее. Ему это не нужно. Он возвращается в комнату, закрывает дверь и, протерев глаза, падает в кровать, смотря на свое отражение в зеркале шкафа. Все это — лишнее. Это все… не нужно? Подбирает телефон, быстро набирает сообщение и, не дожидаясь ответа, выключает его. Нужно со всем заканчивать как можно скорее.🦊 🦊 🦊
— Меня беспокоит Чонгук, — проговорил Чимин на следующий вечер, запирая кофейню и кидая ключи в сумку. — А когда он не беспокоит, — фыркает Юнги, стоя рядом, подпирая плечом стену. — Он что-то скрывает, я чувствую, но не могу прощупать, чего это касается. — Он всегда что-то скрывает, — пожимает плечом Мин, отлипая от стены и пряча руки в джинсы. Чимин задумчиво жует щеку: — Надеюсь, это так. — Мне нравится, в какое русло плывут ваши мысли, — звонкий веселый голос разворачивает парней на 180 градусов. — Рад вас видеть, — Хосок радостно подмигивает и машет ладонью в глупом детском приветственном жесте. — Мы тебе не звонили! — Юнги щурится, говорит сквозь зубы, встает плечом к плечу с Чимином. — Ох, дети, я не за этим, — бог поднимает ладони в примирительном жесте. — Я просто подумал подарить вам аванс в виде одной полезной информации. — С какой это стати? — Чимин хоть и не мог читать Хосока, но не сомневался, что бог юлит. Он никогда не делает что-то просто так. Тем более бесплатно. — Я само радушие. Это мой подарок для вас, — подмигивает. — Какую игру ты ведешь? — в лице Юнги презрение, в голосе тоже. — Я? Игру? Ни в коем случае. Игры ведут другие, — бог вздыхает, всем своим видом играя участие и желание бескорыстной помощи. — Либо говори, либо мы уходим, — цедит Юнги. — Ох, как бы поступить, я немного даже теряюсь, — Хосок скрещивает руки на груди, подпирает подбородок двумя пальцами и задумывается: — Скажу: окажу вам услугу. Не скажу: моя помощь и пари не будут нужны. Юнги бледнеет, понимая, к чему клонит Хосок, ведь Чонгук сегодня с утра не ответил ни на одно сообщение. Он же не мог не сказать? Не мог же? — Звони Тэхёну! — почти приказывает Чимину, а сам достает телефон и набирает Чонгука, но слышит только пустое: абонент вне зоны действия сети. — Юнги, ты… — Чимин! Звони Тэхёну! Чонгук не берет трубку! Чимин холодеет, под улыбкой Хосока звонит Тэхёну. Тот с третьего гудка отвечает, а Юнги орет в чужой телефон: — Тэхён! Где Чонгук!?