🎧 Hunter Hunted — David Chappell 🎧
— Его. В груди что-то мучительно медленно рвется на мелкие волокна, а сердце смещается в зону отсутствия желания жить. Зрачки расширяются, а по спине пробегает холодок, сменяющийся на невыносимую боль. Ноги подкашиваются, и Чимин падает на пол, сильно ударяясь коленными чашечками. Голова запрокидывается вверх, а рот приоткрывается в немом крике. Краем сознания лис слышит, как срывается Юнги, но останавливается на некотором расстоянии. Хосок выставил преграду, и Юнги, влетев в невидимую стену, рикошетом заваливается на спину. — Сука! Пусти его! — доносится сквозь звон в ушах, а по спине растекаются обжигающие круги и полуовалы, олицетворяющие подпись Хосока, запечатывающие условия сделки навсегда. Боль прекращается также резко, как и появилась. Хосок отпускает руку, бьющую ознобом, и отходит, пряча свои ладони в задних карманах белых джинс. — Чтоб ты сдох, — шипит Юнги, добираясь до Чимина и вложив руки на его плечи, прижимая к себе все еще дрожащего лиса. — Кажется, где-то я это уже слышал, — бог хмыкает, отходит к столу и запрыгивает на него, удобно усаживаясь. — Котик, я бессмертный. Увы, даже если хочу — не смогу, — Хосок разводит руки в стороны ладонями вверх и наигранно тяжело вздыхает. — Поверь, я отомщу, — в глазах Мина молнии, а руки сильнее сжимают существо, которое пытается привести дыхание в норму. — Я дам тебе возможн… — Когда? — Юнги напрягается словно струна, когда слышит тихий хрип, обрывающий речь Хосока. Лис все еще ловит дрожь, хоть дыхание уже и пришло в норму. На его спине татуировка в виде пяти стадий роста и старения луны. — Прости милый, что так больно, — Хосок подается вперед, игнорируя его вопрос. — Но уж такая моя подпись. — Плевать я на это хотел, — Чимин откашливается. — Когда? — повторяет уже увереннее и громче. — М, дай подумать, — бог склоняет голову к плечу и демонстративно задумывается, качая ногами. — Блять, просто скажи, — Чимин шипит от чересчур сильных объятий Юнги, но от рук не отстраняется. — Сколько у нас времени? — Я дам вам время разобраться со всем, — Хосок в момент становится серьезным. Впервые за все время, что Чимин его видел и знал. — Когда Луна приблизится к третьей четверти и последнее кольцо будет стерто, я вернусь и заберу то, что теперь по праву принадлежит мне. — Дерьмо, — шепчет Чимин и пытается встать. Юнги поддерживает, подставляя свое плечо. Лис бросает на него косой взгляд: он ожидал чего угодно. Любой реакции, кроме той, которую увидел. Юнги ухмылялся. — Значит, я для тебя самое дорогое? Юнги собран, холоден, немного отстранен. Он держит крепко, но в глазах нет разочарования. — Прости, — выдыхает Чимин еле слышно. Внутри что-то сильно бьется, будто запертая птица о клетку, ломая себе перья и крылья. — Тебе не за что просить прощение, — такое же тихое в ответ. — Это меньшее из зол. Я тот, кто и должен помочь Чонгуку. Я. Не ты. — Не говори так, — голос срывается, а Юнги поворачивается к Хосоку. — Это значит, я умру? Лис на этих словах умирает сам. По телу проходит дрожь, и тонкие, словно паутина, трещины расползаются от макушки до пят. — Для мира живых — безусловно, — Хосок кивает. Серьезный вид с лица стирается, и на него возвращается уже привычная широкая улыбка. — Что это значит? — Ой, котик, — бог веселится, а у Юнги скрипят зубы на это прозвище из ненавистных губ. — Это слишком сложно для твоего понимания, — Чимин слышит, как Юнги цокает кривя уста. — Не торопи время, у тебя и так его немного. Как только придет необходимое, ты сразу все узнаешь, — он спрыгивает со стола. — Я, пожалуй, откланяюсь, ведь не только вы желаете моего общения, — смахивает несуществующую пылинку с пиджака и направляется к выходу из спальни, но резко на каблуках разворачивается. — Ах да, чуть не забыл, — он лезет во внутренний нагрудный карман и достает белый пластик толщиной и размером с визитку. — Адрес, куда вам следует наведаться, чтобы забрать браслетик, — кидает в сторону Юнги, а тот одной рукой без проблем ловит. — А и, — Хосок поднимает руку, в знак прощания. — Исключительно только по доброте душевной, ибо вы мне приглянулись, — «сука» — раздается из уст Мина. — Перед тем, как наведываться в этот дом, расспросите Тэхёна о Джаин. А теперь, пока-пока! Увидимся! — и бог выходит из комнаты, растворяясь в воздухе. — Что за… — Гандон, — выплевывает Юнги, все еще придерживая Чимина за плечи. — Кто такая Джаин? — Не знаю, — Чимин берет пластик из рук парня и внимательно смотрит на тонкий шрифт с адресом. — Это на другом берегу Хан, но не так далеко от нас, на самом деле. Юнги, — Чимин поднимает глаза, пытаясь встретиться со взглядом парня, но тот избегает. — Надо позвонить Тэхёну. — Юнги, прости. Я подвел тебя. Эта фраза подействовала хуже кнута. Юнги резко поднял глаза, в которых плясало недоумение. — Запомни сюда. Ты. Ни в чем. Не. Виноват. Все так, как и должно быть. Ты просто меня опередил. Это я должен был расплачиваться. Это я должен был нести наказание. Так что… — Юнги, — Чимин громко сглатывает. — Мы с этим разберемся. — Юнги, — его начинает знобить от осознания, что сам угодил в петлю. — Верь мне. — Прости, — это замкнутый круг, в котором никто не будет счастлив. — Тебе не за что просить прощения. — Прости, — круг, из которого не суждено выбраться счастливым. Никому. — Надо позвонить Тэхёну. Лис, наконец, кивает и выпутывается из рук Юнги. Набирает знакомый номер, переключая телефон на громкую связь, и, спустя долгие гудки: — Ты слегка не во время, Чимин.🦊 🦊 🦊
🎧 Wild flower — RM 🎧
— Это была моя любимая футболка, — пробубнил Чонгук, стягивая ее и вытирая себя под чужой смешок, а после пихнул ее в руки кумихо. — А теперь станет моей любимой. — Мне надо в душ, — Чонгук игнорирует комментарий Тэхёна, натягивая джинсы и поворачиваясь к двери. — Тебе было мало? — Тц, — Чонгук продолжает игнорировать ухмылку на лице Тэхёна, щелкая замком и открывая дверь. — Зачем ты нас запер? — Я заметил, что все живущие в этом доме любят врываться в мой кабинет, не постучав, — Тэхён посмеивался, быстро приводя себя в порядок. Чонгук обернулся, сканируя непосредственность Тэхёна, и вышел. Он не увидел, как с губ кумихо сошла улыбка. … Стемнело. Из открытого окна послышался усиливающийся шум дождя. После случившегося днем Тэхён не общался с Чонгуком. У него на столе лежало несколько важных документов, к которым он так и не смог прикоснуться. Мысли раз за разом возвращались к рваному дыханию у уха и тихим стонам. Это было ярко. С этим человеком было всегда так. С🎧 Nothing Else Matters — William Joseph 🎧
— И да, и нет. Для себя — перестану. Для других — сохраню. Одного не оставлю, — Тэхён делает шаг ближе, протягивает руку и, прижимаясь грудью к чужой мокрой спине, упирается ладонью правее от головы Чонгука в холодное стекло, приближая свое лицо к профилю парня, опаляя дыханием чужое ухо. Они не разрывают взгляда через отражение, словно загипнотизированные друг другом. Взгляд Чонгука глубокий, непоколебимый. И этого почти достаточно, чтобы окончательно и бесповоротно утонуть в этом человеке. Хотя, он уже. — Чимина натравишь? — уголки губ дергаются, то ли в ухмылке, то ли в болезненной улыбке. Чонгук не двигается, не отстраняется, смотрит и слушает. В этом моменте он полностью здесь. Сосредоточен и собран. — Нет. У Чимина своя судьба. С тобой рядом буду я. Но потом, когда придет время — уйду, — кумихо выдыхает чуть ниже мочки уха, на что с удовольствием замечает мурашки на сильной шее. — Ты же уйдешь в любом случае? — Чонгук себя контролирует, но голос все равно дает слабину. Как ни прискорбно, но Чонгук прав. И это «уйдешь в любом случае» сильно бьет по ушам. Какие бы отношения их не связывали в дальнейшем, Тэхён будет вынужден уйти. При любом раскладе. Пока браслет не в руках одного из двух мужчин — они не смогут находиться одновременно на этой Земле. Только, если Чонгук еще сможет вернуться. Если душа Чонгука еще может переродиться при его желании, то Тэхён уже нет. Существа живут лишь один раз. Долго, но один. — В любом, — от этих слов Чонгук вздрагивает и оборачивается, почти соприкасаясь носами. — Но я не хочу мучить нас обоих оставшееся время. Тебя — своим вниманием. Себя — тобой. — И если я сейчас скажу тебе уйти, то ты оставишь меня в покое? — Оставлю. — Ты этого не хочешь, — Чонгук не спрашивал. — Не хочу, — Тэхён подтверждал. — Я тебе сегодня уже все сказал. Не в моих правилах повторять дважды, — откровенный взгляд в глаза накрывает Тэхёна. Он принимает. — Ты ничего не говорил. — Разве мои действия не красноречивее слов? — Чонгук хмурится, вынуждая кончики губ Тэхёна снова приподняться. Будто Чонгук для себя уже что-то решил. И это что-то не требует лишнего пояснения. Он человек дела, не слов. Ему проще послать, чем сказать что-то приятное. И его действия действительно сильнее слов, но Тэхёну нужно подтверждение. Словесное. — Мне нужны слова, Чонгук. Подтверждение словами через рот. Пусть и сказано это будет всего один раз и далее никогда не повторено. Я запомню. У меня хорошая память. Чонгук какое-то время молчит, а затем тянется к уху кумихо и тихо произносит: — Скажу лишь один раз. Больше не повторю, — а Тэхён улыбается, чуть опуская подбородок, смотря из-под закрывшей глаза челки. — Не оставляй меня. — Ни за что, — выдыхает после того, как сердце замирает от услышанных слов. Кажется, Чонгук первый раз о чем-то просит. Но разве это правильно? То, что сейчас между ними происходит, разве верно? Тэхён выдыхает опустошенно, когда слышит тихий шепот: — Поцелуй, — просьбы закончились. У Тэхёна дыхание сбилось. Он коснулся чужого предплечья, ближе к локтю. А затем кончики пальцев заскользили ниже, к запястью, а далее по ладони, пока чужие пальцы не переплелись с его. Касаться хотелось. Безумно. Если еще час назад он изнывал от желания сжать, чуть ли не съесть всего, то сейчас хотелось отдать всю нежность и ласку, на которые только был способен. Чонгук доверил себя. Он дал Тэхёну зеленый свет. А главное, он не дал мыслям о том, что все закончится, взять над собой вверх. Тэхён хотел назвать Чонгука балбесом, безрассудным дураком. Но мог только с восхищением смотреть в черные глаза и не верить своему счастью. Легкие заполнились чем-то горячим и одновременно легким. Эта патока растекалась вместе с кровью, проходя через каждую клеточку тела, отдаваясь приятной вибрацией. Но Тэхён мазохист. Он это уже понял. Кажется, они оба такие. Но Тэхёну так хорошо в этом безумии, что абсолютно не готов его на что-то менять. Ему нравится находиться здесь и сейчас. Рядом. Здесь все началось, хоть и не с того. Здесь видимо и закончится. Сейчас в этом доме и друг перед другом все ощущается в разы острее. Видимо долгожданная встреча и должна проходить так. Чтобы больно. Чтобы ярко. Чтобы сильно. Хочется если не навсегда, то хотя бы частично. Хочется просто наслаждаться моментом, возможно, даже испортить его своей несдержанностью и жадностью. Кумихо не нужен целый мир, если этот мир не в глазах Чонгука. И он наслаждается, пока касается своим лбом чужого, пока проводит кончиками пальцев по чужой щеке, невесомо задевая оставшийся шрам, пока тяжело дышит и облизывает свои губы. Он оттягивает момент, потому что… с Чонгуком хочется играть. Чонгука хочется дразнить. Тэхёну безумно нравится наблюдать за сменой эмоций на его прекрасном лице. Нравится, как в глазах мечутся огни ярости. Самоубийца? Он тянется ближе, улыбаясь в чужие губы, едва задевая их своими, проводит языком: — А тебе этого хватит? — самоубийца. Он замечает яростные огоньки в чужих глазах, когда моментально отстраняется, не дав того, что требовал Чонгук. Кумихо желал поцелуй, возможно, даже сильнее. Ему хотелось прижать к себе, хотелось послать всех к черту. Чтобы никаких контрактов, никаких тайн, никаких богов. Хотелось рискнуть всем, чтобы насытиться и возместить потерянное время. Но Тэхён самоубийца и мазохист. Чонгук смотрит так, будто может сжечь взглядом. Тэхён сам будто бесконечно горит внутри, но тянет ухмылку на губы и делает шаг назад. — Значит вот так? — Чонгук прищуривается, и Тэхён понимает, ему это припомнят. — Я хочу перекусить, — Тэхён уже у двери. Смотрит исподлобья со смешинками в глазах. Явно читая в чужих немой вопрос: какого чёрта, Ким Тэхён? — Составишь мне компанию? Тэхён видел, как Чонгук оживился. Как блестели его глаза. Свет фонарей обрамлял фигуру и дарил прозрачные слегка желтоватые блики. Невероятный. Тэхён обворожительно улыбнулся, протягивая руку. Чонгук склонил голову к плечу, не сдержав улыбки. И к радости Тэхёна сделал шаг вперед, кладя свою ладонь в руку кумихо. Сердце пропускает удар, когда его руку сжимают. Чонгук снова отвечает. Будто говоря: я буду твоим главным героем в летописи жизни, пока есть такая возможность. Сейчас все как-то по-другому. Лучше, потому что хотелось так сильно. А когда получил, то оторваться невозможно.🎧 .Goetia. — Peter Gundty 🎧
Но момент разрушается звонком мобильного телефона. — Это твой, — бросает Чонгук, кидая взгляд на настенные часы. Тэхён отпускает руку парня и достает мобильный из джинс, хмурится, но проводит пальцем по экрану, принимая звонок. — Ты не вовремя, Чимин. Я занят. — Тэхён, кто такая Джаин? — звук треснувшего стекла Тэхён слышит внутри себя. Глаза расширяются, а дыхание останавливается. В комнате виснет тишина. По Тэхёну видно сразу — думает. Это видно по напряженной застывшей позе, складкам на лбу и опущенным уголкам губ. Чонгук наблюдает и ему не нравится то, что он видит. — Откуда..? — наконец тихо произносит. — Хосок. Хосок нашел нас сам. У нас есть адрес, где браслет. Тэхён хрустит пальцами свободной руки, сжимая ладонь в кулак. Сука. Тэхён искал его каждый день, а этот змей сам пришел к тем, кто… Значит, Хосок в курсе. Тэхёна интересует всего один вопрос: — Кто? По ту сторону виснет тишина. Его понимают. Слышно только, как Чимин тяжело дышит, боится реакции. Боится ранить. Боится говорить. — Чимин, я спрашиваю, кто? — Я. Это был я. — Что он заберет? — Тэхён в ярости. Ему кажется, что он сейчас сотрет эмаль с зубов от того, как сильно сжимает челюсть. — Меня, — раздается второй голос. Холодный и безразличный, а Тэхён слышит треск пола под собой. Он бросает взгляд на Чонгука и впивается в его черные глаза. Тот в недоумении поднимает бровь, мол, что происходит? — Тэхён, Чонгук не должен этого знать. — Тц. — Он не должен знать обо мне. Ты понял? — Да. — Кто такая Джаин? — Это не телефонный разговор. — Он рядом? — Да. — Ни слова, Тэхён, — и Юнги первым отключается. Тэхён опускает телефон вниз, не отрывая взгляда от Чонгука. Дерьмо. Проклятье. Тэхён в бешенстве. На себя, на Хосока, на Чимина. Как этот мелкий посмел?! Как он решился на сделку? Ну почему он такой безрассудный! Тэхён говорил, что против! — Тэхён? — тишину комнаты разрушает голос Чонгука. Тэхён и не заметил, как тот подошел и смотрел своими взволнованными обсидиановыми глазами. Будто под кожу лез. Хотя почему будто, он уже давно там. Тэхён встряхивает головой, пытается смахнуть неприятный разговор: — Мне надо отлучиться. Ненадолго. — Что происходит? Тэхён смотрит надломлено. Ему срочно нужно уйти. Ему срочно надо поговорить с Намджуном: — Ты мне веришь? — тихо спрашивает. Чонгук смотрит пронзительно, твердо, только в глаза, не отводит взгляд. Лицо серьезное. Он не дурак, понял, что что-то происходит, но пока не лезет. Дает время обдумать и принять решение. Боже, как Тэхён его обожает! — Верю, — в подтверждении своих слов слабо кивает. Верит. Тэхён бросается к нему, выбивая воздух, и утыкается носом в шею. Вдыхает запах геля с нотками цитруса, обнимает и тихо бормочет: «Спасибо». Он чувствует, что Чонгук растерян, но аккуратно кладет руки на шею, дает понять, что рядом, чтобы тело к телу. Но Тэхён вынужден оторваться. Чонгук сказал, что верит, и это вроде ничего. Но для Тэхёна много и очень. — Тэхён? — Я должен сейчас уйти. Просто верь мне, — воздух застревает в горле, когда Тэхён проводит кончиком носа по щеке, вызывая очередной рой мурашек. Тэхён знал, что Чонгук привык справляться со всем сам. Тэхён, собственно, тоже. Но сейчас их друзья влезли, нахрен не спросив ни у кого разрешения. И теперь им придется учиться жить по-новому. Обоим. Даже не так: всем четверым. Хосок заберет Юнги. Но что это значит? Он его убьет? Заберет себе? Заберет душу? Что он с ней будет делать? Сохранит? Перепродаст? Сейчас необходимо встретиться с человеком, который должен был знать с самого начала все. Намджун обязан быть в курсе того, что происходит. Сейчас Тэхён не примет молчание оракула. Все дошло до точки невозврата, и он добьется ответов на все свои вопросы. Имя Джаин выбило почву из-под ног. Она не может быть ответственна за покупку браслета. Ее не должно быть в живых. Все существа живут лишь одну жизнь, а Тэхён лично оборвал ее линию. В воспоминаниях возник последний их диалог:— Я вернусь! — Я сожгу все твои воплощения!
Тэхён под бурей своих эмоций и выброса адреналина в тот момент не придал ее словам какого-либо значения. Они казались бредом. Даже не так. Не казались, а были бредом. Но теперь… Тэхён смотрит, не в силах отвести глаз. Очерчивает чужие черты снова и снова. С каких пор находиться так близко к человеку стало сложно? С каких пор контролировать себя становится все сложнее? Наверное, с тех пор, как в его жизнь вошел Тэхо. Тэхён касается губами левого виска, оставляя там невесомый поцелуй, и отстраняется. — Пожалуйста, не покидай дом до момента, пока я не вернусь. Чонгук молчит, но через пару секунд кивает. Тэхёну этого становится достаточно. Чонгук был всегда честен с ним. Неохотно, с болью в сердце он отходит, делая шаг спиной в сторону двери. Его колотит, и лис прикладывает титанические усилия, чтобы это скрыть. Неужели у них есть шанс? Но какой ценой. Разве жизнь друга. Нет, брата: равносильна жизни Тэхёна? Он выходит из комнаты, оставляя Чонгука одного в растерянности. Тэхён не эмпат, но глаза Чонгука говорящие. Как бы он не хотел остаться сейчас в этих руках, но есть вещи важнее мимолетного удовольствия. Он ждал триста лет, готов потерпеть еще немного. Тэхён с прошлым на «ты». Вряд ли оно когда-либо отпустит. Каждый, кто живет сотни лет, проходит через подобное. Когда прошлое давит, нависает над тобой. Когда ты словно вернулся с того света, а теперь живешь и терпишь. Когда ты живешь в долг, а долги, как известно, надо отдавать. А Тэхён всегда возвращает. Он вышел на улицу, вдыхая запах мокрой травы и асфальта. Здесь они были более насыщенными, чем в доме. Нос щекочет аромат дождя и ночной влаги. Кумихо на секунду прикрывает глаза, чтобы унять дрожь и вдохнуть посильнее, заполнить легкие прохладой, которые сдавил звонок Чимина. Тэхён поднимает голову вверх, тянет пару мгновений, дожидаясь, пока аромат дождя полностью не забьет его легкие, а затем смотрит в сторону улицы и срывается к оракулу.🦊 🦊 🦊
Когда Тэхён врывается в кабинет Намджуна, тот стоит за столом, держа в руках бутылку с бурбоном, заполняя карамельным напитком два бокала. Он, не поднимая глаз, закрывает бутылку, отставляет, подцепляет щипчиками из рядом стоящего стакана со льдом по два камня для виски и распределяет их по бокалам. Молча берет один и присаживается на край стола. — Old Rip Van Winkle 25, твой любимый. Прошу, — Намджун кивает в сторону второй порции, делая первый глоток, и прикрывает глаза от удовольствия. Тэхён секунду стоит, сверлит взглядом старого друга, а потом в два шага преодолевает расстояние и одним глотком опустошает бокал. — Нам надо поговорить. Намджун кивает, наблюдая, как Тэхён наливает себе вторую порцию. Понимает, что тот пришел за ответами и без них не уйдет. В отличие от Тэхёна Намджун пьет медленно. Ему-то спешить некуда. Кумихо делает еще один большой глоток, второй раз опустошая бокал за один прием, а после шумно втягивает воздух. Он поднимает взгляд на Намджуна, пытаясь понять, стоит ему сейчас злиться или нет. Ведь друг ждал его. А это значит только одно — он действительно в курсе всего происходящего. С одной стороны, они друзья, и Тэхён четко осознает все обязательства Намджуна. С другой — ощущение несправедливости гложет до седьмого позвонка. Но два стакана любимого алкоголя помогают взять себя в руки. Злость не вспыхивает, она подавлена, но на ее место приходит решительность и немного отчаяния. — Джаин переродилась?🎧 Frozen — Nivlem 🎧
Намджун закрывает глаза, словно на его плечи упала вселенская тяжесть. Он медленно подносит бокал ко рту, оттягивая момент разговора. Делает глоток и так же медленно опускает руку, облизывая губы. — Я надеялся, что этот разговор не состоится. — Очень странно слышать это от оракула. — Будущее всегда туманно. Нет одной версии. Всегда только варианты. Тэхён хмыкает: — Но сейчас некоторые действия уже определены. Джаин жива? — в целом, Тэхён не ждет четкого ответа. Он давно научился читать между строк. И сейчас мучительно затянувшееся молчание было вполне говорящим. — Понятно, — Тэхён провел ладонью по лицу. — Но как? Намджун, опустошив свой бокал, отставил его в сторону: — У нее была своя сделка с Хосоком. Тэхён опешил, неверяще посмотрев на друга. Нет, он верил в то, что такая, как Джаин, могла пойти по своей воле к богу обмана. Он не верил другому. Неужели она узнала способ перерождения? Значит ли это то, что и Тэхён может? — И что же это? Намджун поджимает губы, смотрит холодным взглядом. Не ответит. Тэхён и сам это понимает. Эта информация была выкуплена, конечно, ей никто не поделится. У каждой информации есть своя цена. Интересно, чем Джаин пожертвовала ради нее? Что она любила в своей жизни такого, что Хосок смог забрать? На памяти Тэхёна она не любила ничего и никого. Одно предательство Тэхо рассказало о ней больше, чем что-либо. Продать человека, которого вырастила — это ли не показатель? Тэхён открыл бурбон и налил третий стакан, не удосужившись предложить другу. Что-то внутри у него жужжало. Что-то, что не давало покоя во всей этой истории. Но что, Тэхён не мог определить. Молчание затягивалось, пока оракул не решил его нарушить: — Ты не должен делать того, что задумал. — Я сам решаю, что должен, а что нет. — Ты спасешь жизнь всего-лишь… — Кого? Человека? С каких пор жизнь человека стала менее ценной, чем жизнь существа для тебя? — атмосфера в комнате резко поменялась. Тэхён чувствовал это всем нутром. Каждой клеточкой своего тела. Взгляд Намджуна стал тяжелым и колючим. — С каких пор люди стали менее важны? — Это не так. Все важны. — Но ты почему-то решил, что из нас двоих моя жизнь ценнее? — Я слежу за балансом. И твоя жизнь принесет больше пользы, чем его. — Для кого? — Тэхён прошипел сквозь сжатые зубы. Намджун так спокойно говорит о жизнях, будто они ничего не значат. Будто он играет в шахматную партию, разыгрывая очередной гамбит, а Чонгук становится разменной пешкой или ладьей. Как будто Тэхён ценнее. Как будто жизнь человека пуста. — Кто решает, чья жизнь важнее? — он сжал бокал так сильно, что тот чуть не треснул. Глаза метали молнии. — Ты? Может быть ты и Чимина спас, только потому что он нес какую-то роль?! — Тэхён выплюнул эти слова и замер. Зрачки расширились, а перед взором пролетел старый многолетний разговор с другом.— Намджун, если ты не вмешиваешься в судьбы, почему просишь меня помочь лисе? — Судьба Чимина не влияет на твою. — Значит, влияет на чью-то другую? Он нужен для кого-то?
— Скажи, что это не так, — Тэхён так сильно сжал зубы, что почувствовал вкус эмали на языке. — Скажи, что ты соврал мне. — Я не врал тебе. Никогда. Ни в чем. Тэхёна бьет по затылку понимание.🎧 The Kingdom of Dreams (Instrumental) — Child Of Atmosphere 🎧
https://www.youtube.com/watch?v=_Io-5u1qmmY&ab_channel=ChildOfAtmosphere-Topic
— Судьба Чимина влияет на Чонгука и Юнги, — кумихо так сильно сжимает руку, что бокал сначала покрывается мелкими трещинами, а после не выдерживает и лопается. Осколки больно впиваются в кожу, а в раны попадают остатки алкоголя. Но Тэхён не чувствует боли. Он весь поглощен тихой яростью на того, кого считал своим другом. — Если бы не Чимин, нечего было бы предложить Хосоку. — Ты спас его, чтобы он в итоге страдал? — Иногда, надо пожертвовать ферзем, чтобы спасти короля. — У нас разные партии, Намджун. В моей король — Чонгук. Тэхён не заметил, как начал повышать голос. — Тэхён, послушай. — Сколькими ты готов пожертвовать, чтобы я остался в живых? — лис срывается на рык, встряхивает рукой, откидывая осколки вместе с каплями крови в сторону, не дав договорить другу. Сердце готово выпрыгнуть из груди. Тэхён чувствует себя преданным и униженным. — Я к тебе приползал! Я умолял спасти его! — сердце падает куда-то вниз. Бьется и крошится. Перемешивается со стеклом от стакана, не выдерживая нахлынувшей тяжести. — Я рыдал на твоих коленях, просил, чтобы ты вернул его! Я триста лет ждал! Каждый ебаный день ждал! Ждал его! — кровавые осколки под ногами сильно впиваются в босые ноги. Царапают грудную клетку, оставляют раны кровоточить. — Чтобы ты в какой-то момент решил, что он не достоин жизни!? — еще час назад он был счастлив, а сейчас только всепоглощающая ярость и отчаяние. Намджун один решил, кому жить, а кому умереть. Тэхён был в бешенстве, он не понимал как? Почему? Его друг всегда любил людей. Считал их жизни даже ценнее жизни существ. Ведь за ними будущее. Он никогда не сомневался ни в ком, даже в недостойных. А сейчас он готов пожертвовать Чимином и Чонгуком. Что изменилось? — Ты хоть знаешь, на какую боль обрекаешь лиса? Ты не представляешь какая это пустота для существа! Какая это пытка столетия хранить в себе это чувство без возможности выплеснуть! Оно ведь не стихает ни на день, ни на минуту! Не становится легче ни на грамм! Ты хоть знаешь каково это, гореть изнутри на протяжении столетий?! — Знаю, — тихо проговорил Намджун. — Ты хоть когда-нибудь любил!? — Тэхён его не слышал. В глазах плясали синие огоньки пламени. — Нет. — Как же тебе повезло, черт возьми! — Потому что я люблю. — Ты гребанный счастл... — крик Тэхёна резко обрывается. Слова Намджуна достигают его ушей, а затем вливаются в разум. — Погоди. Что? — Не в прошедшем времени, Тэхён. В настоящем. И дольше, чем ты думаешь. Тэхён огорошен. Веки стали тяжелыми. Он откинул голову к потолку и тяжело вздохнул: — Не смей мне говорить, что ты любишь меня. Намджун не обратил внимание на разбитое стекло, он смотрел, как на глазах раны кумихо затягивались. Порезы становились меньше. — Нет смысла повторять дважды уже озвученное. — Блять. — Каждый защищает то, что он любит. Нет ничего удивительного в этом. Как ни тебе этого не знать? — Но не ценой чужих судеб. — Чем ты отличаешься от меня? — Я решаю только за свою жизнь! Свою! — Тэхён снова срывается на крик, подхватывая бутылку и швыряя ее об стену. — Я не решаю судьбы других! — Иногда одна жизнь, важнее другой. — Ты хотел сказать других? Сколькими ты готов пожертвовать, наплевав на мое решение?! Мой выбор! Намджун молчит, а Тэхён проклинает всех. Значит, жизнь Чимина тоже бесполезна? Его счастье, его спокойствие. Его планы и мечты — все это не в счет? Он был нужен только для того, чтобы было чем расплатиться с Хосоком? Это унизительно. Тэхён обессилено трет глаза, вызывая темные круги. — Спрашиваешь, в чем между нами разница? Я меняюсь. Я умею слышать и слушать. Я расту и прислушиваюсь к тому, что говорит тот, кому я отдал свое сердце.— Это не любовь, это эгоцентризм. Во благо ты поступал только исходя из своих потребностей, не считаясь с интересом второго.
Тэхён вздохнул и сделал шаг к двери: — Я не позволю твоим играм все разрушить. Встреча с Джаин — это верная гибель для Чонгука. Я не дам этому произойти. Я скорее раньше разрушу договор, чем она до него доберется, — не оборачиваясь, произносит он тихо. — В таком случае, жертвы Юнги и Чимина будут напрасными. Если они не попытаются выкрасть — все будет напрасно. — Утешаешь себя? Пытаешься хоть чем-то оправдать свои действия? Не получится. Благими намерениями, друг. Благими. — Я не хотел, чтобы так вышло, — признается Намджун. — Когда-нибудь тебе станут ясны все причины, — Тэхён уже у двери, когда друг кидает тихо в спину, вынуждая замереть. — Ей нужен не он. — Но он нужен мне.