🎧 The Day the Earth Collapsed — IMAscore 🎧
— Долго же ты заставил себя ждать, Тэхо. — Феликс? Чонгук нервно, с нескрываемым недовольством и легкой растерянностью уставился на парня. Это какая-то нелепая шутка. Как? Откуда? За время наблюдения за домом ни он, ни Юнги, кроме девушки, никого не видели.— Я нашел двоих, чьи фото ты принес, — Чжи Хёк
хмыкает. — Весьма странные и неординарные
личности, я бы сказал.
Как они пропустили? По позвоночнику противно расползалось липкое и холодное чувство: их обвели вокруг пальца. Они встретились у дома. Внимание Феликса привлекла компания мальчишек, что гоняли мяч неподалеку. Он не отводил взгляда от мальчика в красных шортах и зеленых кроссовках… Мальчика, который после влез в дом Тэхёна в образе мерзкой твари. Феликс все время был рядом: крутился неподалеку, настаивал на встречах. Кто он такой, если изначально речь шла исключительно про ведьму? Или нет? Семья… В глазах напротив мерцает какой-то шальной блеск. Победная улыбка касается губ, а руки скрещиваются на груди. И какое-то потустороннее сумасшествие на лице, застывшее восковой маской, уверенно пробирает до глубины души. Но Чонгук не испытывает страха, лишь удивление и беспокойство. Черт возьми, он с этим ублюдком спал! Недоумение сменяется презрением. Чонгук сжимает кулак, внутренне подбираясь, готовясь к возможной, драке? А к чему собственно нужно быть готовым? Его абсолютно точно ждали, ко встрече готовились. Эти твари знали о камерах, скрывали присутствие Феликса. — Дыши, Тэхо. Дыши, — насмешливо хихикнул парень, убирая выбившуюся прядь волос за ухо. И этот простой жест совершенно не вязался с Феликсом. Тот, на памяти Чонгука, ни разу так не делал… Тем более не хихикал. Подождите. Тэхо? Голова начинает совершенно невозможно кружиться, и парню приходится схватиться за первое, что попадается под руки: кухонная столешница. — Ты не представляешь, как сильно выматывало ожидание, — Феликс надул губы, принимая вид обиженного человека. Он игнорирует чужое недоумение, ему весело, даже немного смешно. А надутые губы — словно плохая игра в низкосортном театре. Чонгук вытаращил глаза. Сбитый с толку, он смотрел и не мог понять, кто перед ним. Он совершенно не удивится, если окажется, что это не Феликс, а его злобный брат близнец. Или и вовсе тот одержим каким-нибудь дьяволом. Это казалось даже более похожим на правду, чем мысль, что перед ним тот парень, с которым Чонгук трахался. Безусловно, они не были близко знакомы, но… В минуты близости человек не может так хорошо прятать свою безумную сторону. Или может? — Ох, котик. Вижу ты совершенно запутался, — Феликс подмигнул и наконец вошел в помещение, даже не стараясь прикрыть за собой дверь. Чонгук мысленно прикидывал, как он может сбежать. У него хорошая физическая подготовка, ловкость и скорость, выточенные долгими годами тренировок и профессией. Но голос разума шептал: «Подожди. Все не может быть так просто. Тебя ждали, а значит, так просто уйти не позволят». — Так просвети меня? — говорит сквозь зубы, а у самого в голове с логикой явная беда. Он вспоминает все их встречи, пытается быстро анализировать, но прийти к единому ответу не может. — Ты не понял? — парень недоуменно хлопает глазами. — Я говорю о долгих годах ожидания и поисках, конечно. — Феликс совершенно невинно ведет бровью, выражая легкое недовольство тем, что его не слышат или не хотят слышать. Чонгук цыкнул. Разговор все больше и больше начинал походить на гребаный фарс. — Кто ты? — Я? — Феликс ткнул себя в грудь, будто уточняя, уверен ли Чонгук в своем вопросе. — Может быть, ты хотел спросить, кто ты такой? — парень сделал шаг к Чонгуку, а тот отступил, пятясь назад. — Я думал ты умнее прошлого себя. Ну, или хотя бы любопытнее, — глаза снова блеснули, выдавая нетерпение собеседника, а у Чонгука внутри все похолодело. — Я знаю, кто я, — прошипел он, не желая поддаваться на провокации. Феликс пытался сбить с толку, и Чонгук ни за что не пойдет у него на поводу. Было только одно «но». Головная боль. С каждым сказанным словом Феликса, в черепной коробке Чонгука растекалась сильная давящая боль. Словно невидимый обруч окольцевал макушку, с каждым брошенным словом сжимаясь сильнее. — Ты такой скучный, — Феликс фыркает. — И что Тэхён в тебе нашел? — Чонгук при упоминании имени кумихо неосознанно вздрагивает и напрягается. — Не смей его сюда приплетать, — внутри просыпается зверь, посылая волны напряжения, перерабатывая их в злость и силу. Тэхён святое — не трожь. — Ладно, поиграли и хватит, — Феликс тяжело вздыхает, совершенно неожиданно меняя атмосферу в комнате. Она приобретает давящий и вязкий характер. — Думаю, нам уже пора поговорить с глазу на глаз. Этот вид немного надоел, — прищуривается, а Чонгук в ужасе делает еще один шаг назад, наблюдая, как внешность мужчины меняется. Казалось, его уже ничем не удивить, но нет. Он ошибся. Черты лица вытягиваются, нос уменьшается, волосы отрастают. Острые мужские черты лица сменяются на мягкие женские. Губы розовеют, глаза темнеют и из зеленого переходят в серый. Мужская одежда становится велика, фигура более утонченной, и буквально через несколько секунд перед Чонгуком стоит та, кого он видел через экран монитора. Та, за кем они с Юнги наблюдали по камерам, фиксируя передвижения. Джаин. И теперь Чонгук верит. Поведение ложится на этот образ, логично укладывается в голове. Только, где Феликс? И был ли он вообще? Неужели, все встречи с Феликсом, это были встречи с ней, Джаин? Чонгук чувствует, как кровь отливает от лица, а девушка с нескрываемым интересом вглядывается, чуть наклонив голову к плечу. Будто изучает или ставит опыт. Сейчас, стоя перед ней, Чонгуку кажется, он ее знает. Будто, когда-то их пути пересекались. Совсем давно, может быть в глубоком детстве. Может, они были в одном детском доме? Мысли неприятно скребутся изнутри, усиливая в разы головную боль. Ощущение, будто вот-вот вспомнит. Но каждый раз, когда Чонгук, как ему кажется, хватает ответ за хвост, тот ускользает, оставляя после себя только неприятную и липкую пустоту. — Ну здравствуй, названный братец, — ситуация лишается здравого смысла. — Давно не виделись, — Джаин улыбается, а перед глазами парня все начинает плыть. В возникшей звенящей тишине Чонгук предательски теряет опору под ногами. Сквозь пелену затуманенного сознания долетают отголоски чужого голоса: «Ты такой слабый, Тэхо. Даже вспомнить себе не позволяешь». Последнее, что он видит и слышит, это грустную улыбку на алых губах и тихое: «Жаль. Мне так жаль». А после плечо простреливает тупой болью, и черная пелена застилает глаза. … Чонгук очнулся на холодном полу. Прошли минуты, прежде чем сознание медленно вернулось и смогло воссоздать события последних часов мутными картинками: голос Тэхёна, прикосновения, секс, ночь, фото, дорога, дом, Феликс, ведьма и… темнота. Правое плечо ныло безбожно, видимо падая, Чонгук зацепил им угол стола или что-то похожее. Он, сдерживая стон, принял сидячее положение и попытался осмотреться. Глаза потихоньку привыкали к темноте, и по силуэту рядом стоящей кровати, понял, что находится в чьей-то спальне. На секунду пробежала мысль, что он дома, просто упал во сне. Так сильно хочется думать, что все это было дурным сном. Что сейчас войдет Тэхён, улыбнется, пошутит что-то про то, как такой неуклюжий человек мог быть вором. Но нет. Тэхён, конечно, не входит. Конечно, Чонгук не дома. И даже не у себя в квартире. Какой позор. Потерять сознание. Чонгук клянется себе в том, что Юнги никогда об этом не узнает. Иначе не отвертеться ему от пожизненных шуток. Блядство. Пожизненных шуток. Ну и мудак же ты, Чон Чонгук, ругает себя парень, пытаясь оглядеться. В темноте все как-то иначе. Чудится, что за ним наблюдают: по-настоящему жуткое ощущение. Сердце панически барабанит внутри, а мозг дорисовывает то, чего нет. — Это лишь воображение, — шепчет он себе, — воображение, — как мантру проговаривает, пытается встать, опираясь на рядом стоящую кровать. Получается не с первого раза. Головная боль никуда не делась, но собравшись, все же поднимается. «Где-то здесь обязан быть выключатель», — трезвость ума на месте и толкает к поиску. Сначала он обнаружил дверь, которая, конечно же, оказалась запертой. Грязно выругавшись, он наткнулся на искомое и с силой хлопнул по квадратной кнопке. Кромешная тьма расступилась, и комната наполнилась теплым желтоватым светом. А чудовища, которых рисовал мозг, исчезли, позволив вздохнуть чуть свободнее. Чонгук никогда не боялся темноты. Но все бывает впервые. Последние месяцы перевернули его жизнь достаточно кардинально. Второе, что сделал Чонгук, это попытка найти мобильный телефон. Бесполезная, разумеется, но было бы глупо не проверить. Сколько он пролежал без сознания? Сейчас ночь? Утро? День? Чонгук снова обернулся вокруг себя, изучая комнату, силясь найти хоть какие-то часы, чтобы определить время суток. Но и тут безрезультатно. Окна отсутствовали. Привычка покусывать пирсинг в губе снова здесь. Он стоял посреди комнаты и пытался обдумать, что ему делать дальше. Для начала успокоиться и взять себя в руки. Тремор рук сейчас совершенно не поможет так же, как и поднимающаяся паника из груди. Медленный вдох и такой же медленный выдох. Изучить замок — выполнено. Задача — осмотреть комнату в надежде найти что-то подходящее, чтобы вскрыть замок — провалена. Комната абсолютно пуста. По наблюдениям даже пыль не скапливалась на поверхностях. А вот это уже подозрительно. Выхода нет. Остается только... ждать? Дерьмо. Нельзя сказать, что Чонгук напуган. В конце концов, он прекрасно понимал, что его могло ожидать, когда направлялся сюда. Один. Но, одно дело выжидать, когда ты на работе. Искать нужный момент, чтобы выполнить задачу. Другое… Сидеть в полной неизвестности и ожидании решения над своей судьбой. А это мало кому будет приятно. Даже тем, кто к этому готов. Чонгук в злости пинает шкаф и, подойдя к кровати, садится, широко расставив ноги. Опирается локтями на колени и прячет лицо в ладонях. Он в полной заднице, как и планировал. Ну что же… Он хотел сдаться ведьме в руки? Он сдался. Он хотел таким образом узнать, где браслет? Он узнал. Сейчас, когда он успокоился, он вспомнил еще кое-что. В момент падения Чонгука ведьма в негодовании вскинула руку, обнажив запястье, а на нем… он. Грустно усмехнувшись этому, парень с силой протер глаза и, скрестив после руки в замок, задумался об услышанном. А подумать было о чем. Слишком много сомнительного и неоднозначного было озвучено, что принимать совершенно не хотелось.Ну здравствуй, названный братец. Давно не виделись
Ты такой слабый, Тэхо
Даже вспомнить себе не позволяешь
🎧 Chance — N.Flying 🎧
Слова, словно бильярдные шары, перекатывались в голове, ударяясь друг о друга. В комнате душно, дыхание немного затрудняется малым количеством кислорода. Чонгук сверлит взглядом черную точку на стене и думает. Много думает. Кажется, если сейчас его не приведут в порядок, то обратного пути уже не будет. Потому что мысли не остановить. Он ощущает себя глупцом, вокруг которого все всё знают и понимают, и лишь один он смотрит и не может найти логику в действиях других. Словно слепой котенок бьется о стены, в надежде наконец найти выход, а рядом голоса, которые не помогают, а лишь заставляют теряться сильнее. И злиться. Сильно злиться. А еще это: «Долго же ты заставил себя ждать, Тэхо…» Это же бред. Он не может быть им. Не может. Это совершенно невозможно! Но, чем дольше сейчас Чонгук об этом думает, тем болезненнее себя ощущает. Да, ему с детства снились странные сны. Но кому они не снятся? «Но не один и тот же на протяжении всех лет?» — шепчет тихий голос в голове. Он говорил сам с собой, будто его одна часть уже знала ответ, а вторая, рациональная, пыталась образумить. Именно на этой своей стороне Чонгук сейчас и держался. Отвергая любые сомнения и домыслы, любые предположения, которые все больше и больше казались… логичными? Нет. Бред. Но Чонгук уже не уверен. Ни в чем. Существа влюбляются лишь раз, сказал однажды Тэхён. Один раз — Чимин подтвердил. Чонгук трет покрасневшие от недосыпа глаза. Он чертовски устал. Сил думать о том, почему случилось то, что случилось уже почти нет. Иногда кажется: вернее всего пустить все на самотек, перестать барахтаться и искать выход. Но может, если бы на месте Чонгука был кто-то другой, то так бы и поступил. Но на месте Чонгука он сам и не в его правилах сдаваться. Поэтому он думает, вспоминает. — А еще говоришь, что ничего общего с Тэхо нет, — фыркнул Пак. И еще: — Я отрицал вашу схожесть. — Мою и Тэхо? — Верно. — А сейчас? — Общее действительно есть и было с самого начала. И ровно в этот момент внутри что-то надламывается. Словно старые половицы сначала скрипят, а затем не выдерживают веса ступившего на них и проваливаются вниз, разлетаясь на мелкие щепки под ногами. Прокручиваемые детально случившиеся эпизоды проникают острой болью, вычеркивая все возможные: «а может быть нет?» Все поведение Тэхёна, его эмоции, его решения были связаны с Чонгуком. Все, что делал Тэхён всецело и бесповоротно относилось к Чонгуку. Все его внимание без сомнений и целиком было обращено только на него одного. Было из-за Чонгука. Из-за Тэхо. Чонгуку нет тридцати, а он вот так, красиво и изящно всаживает собственноручно в себя острие острого кинжала, поворачивая против часовой стрелки. Внутри все сжимается, сильно тянет, вызывая приступ тошноты. Перед глазами снова плывет, а Чонгук все сильнее и глубже всаживал нож, задыхаясь от резкой и щемящей боли. Проклятье. Тэхён помогал Чонгуку не потому, что тот похож на Тэхо. Чонгук был им. Триста лет назад. В другой жизни. Будто в какой-то другой вселенной. Вселенная… Тэхён словно торнадо. Словно бушующее море. Словно пришедший из глубин морской дьявол, светит своей улыбкой, как тысяча солнц. А Тэхо обычный человек. Смотрит, не в силах отвести взгляд. Смотрит на стихию и не может ее постичь, но вместо этого смог покорить. Взглядами и прикосновениями оба дают обещание, что не расстанутся. Никогда. Что будут наслаждаться каждым мгновением вместе. Сейчас. И потом. Бесконечное количество жизней. Отвести взгляд будет неправильным. Это будет потерей драгоценного времени, которое они хотят провести вместе. Они и так потеряли его. Двадцать один год потребовался Тэхо, чтобы познакомиться с кумихо. А теперь, когда они вместе, ни одна минута не будет проведена врозь и просто так. Ему и одной жизни мало. — Ты, моя жизнь, — шепчет в губы улыбающемуся лису. — А ты — мой мир. Целая вселенная в одном человека. — И только для тебя. — Только для меня. Отойти в безопасное место? Его нет нигде, только в этих руках. Воспоминание? Воображение? Забытый сон? В груди болит так сильно, что головная отходит на второй план. Сердце делает пару ударов и пропускает тысячи других. Чонгук давится воздухом, а рвущийся изнутри кашель сильно рвет горло. Он сопротивляется, даже немного пугается и не понимает, что происходит. Разве это возможно? Может ли быть это правдой? Даже если это игра воображения, все складывается слишком логично, и именно в это самое мгновение Чонгук ненавидит вселенную так сильно, как вообще на это способен. Ситуация вынуждает раскрыть глаза. Обязывает обхватить полным взглядом без розовых очков. И то, что Чонгук видит — ему не нравится. Тэхён признал его. Признал свои чувства. Признал Чонгука, как Тэхо. Все это время Тэхён любил лишь одного. А Чонгук? Чонгук пытается вникнуть и не поддаться эмоциям, сдержать их. Но все летит к хуям, потому что Чонгук ведь тоже... Уже? Или до сих пор? Кашель вырывается наружу, вынуждая прикрыть ладонью рот и сильно зажмуриться. Приступ тошноты усиливается, внутри все сжимается и ноет. Чонгук складывается пополам и кашляет, кашляет, кашляет. Сколько в мире художников, которые с помощью искусства возвышают чувства до небес, ставят их на пьедестал? Сколько в мире артистов, которые рассказывают о прекрасном, пытаясь вселить в сердца людей большую правду, заразить людей чувствами, наполнить их сердца и мысли. Вдохновить на борьбу за лучшее? Увлечь их красотой идеалов времени?🎧 Dead Man Walking — WAR*HALL 🎧
И какая же это безграничная чушь! Чонгук задыхается от кашля и боли в груди. Осознание бьет точными ударами по виску, по ребрам, грудине. Выбивает весь воздух из легких, а на ладони, что прикрывает губы, остаются красные лепестки, вышедшие вместе с грубым кашлем, поцарапавшим гортань. Выровнять дыхание получается далеко не сразу. Он был таким слепым. Как он мог не заметить всех этих взглядов с самого начала? Как он мог их пропустить? Собственное отчаяние топит в безысходности, и, вытирая ладонь о худи, Чонгук ненавидит себя за то, что отталкивал. О, как он себя ненавидит, что так поздно поддался чарам Тэхёна. Вернуть бы время на пару месяцев назад… Звук за дверью разрушает думы, возвращая Чонгука в заточение уже не своих мыслей, а стен комнаты. Ручка дергается, и в проеме застывает фигура Феликса. Бледный, осунувшийся, предплечья забинтованы. Сомнений нет — это настоящий. В глазах пустота. А за его спиной черный, по пояс, пес с красными светящимися глазами. Соткан из самой тьмы. Скалит зубы, рычит. Из открытой пасти капает слюна, скапливаясь лужицей у больших и массивных лап. Феликс устало смотрит, замечает тревогу во взгляде Чонгука и тихо, предупреждающе произносит: — Лучше не касаться его. — Уже понял. — Ощущение, будто окунаешь руку в кислоту. — Был опыт? — Ага… — Феликс небрежно кивает, проходит в комнату, оставляя дверь открытой. Пес остается в дверях, и Чонгук даже мыслей не допускает пройти мимо него. О том, что касание расплавит кожу, даже не сомневается. Уже не сомневается. Кажется, в этой жизни он уже мало чему удивится и не поверит. — Хочешь поговорить? — Какие из наших встреч были настоящими? — Чонгук даже не кивает, а задает тот вопрос, который вертелся в голове, пока мысли о Тэхёне их полностью не вытеснили. — Лишь первая. — А последующие? — Джаин. Она брала мою кровь, чтобы принимать мой вид. Я стал пленником в собственном доме. Дерьмо. Чонгук, кажется, уже ничего не испытывает. Слишком сильным было эмоциональное потрясение «до», чтобы к этому уже хоть что-то чувствовать. — Она признала отголоски своей магии на тебе через меня. После чего я потерял свободу полностью. — Мне жаль, — Чонгуку и правда жаль. Совесть его все-таки на месте. — Ты ведь уже понял все? Вспомнил кто ты? — Феликс смотрел внимательно, опираясь ягодицами о стол и скрестив руки на груди. — Не вспомнил. — Но понял? — Лучше бы не думал об этом, — Чонгук еще противится. Стадия отрицания она такая... Сложная и долгая. Феликс только вздыхает, даже без разочарования. Ему в целом и общем далеко все равно. Ему бы разобраться в своей жизни. До жизни других ему сейчас дела нет. Хотя по взгляду можно понять, ему жаль. — Веришь ты или нет, дело твое. От этого правда не меняется. Знаешь… — Феликс грустно ухмыляется. — Мы с тобой даже похожи, — его слова с каким-то горьким осадком отзываются в груди. — Чем? — Нас вырастили отвратительные люди, — смешок. Феликсу смешно. Абсурдно смешно. Это нервное, понимает Чонгук. — Мы оба пострадали от действий близкого для нас человека. Но с одним уточнением: меня убить она не хотела. — Зачем ты ей помогаешь? — Помогаю? — он вскидывает бровь. — О нет… Я не помогаю. Я подчиняюсь. Она весьма… — лицо приобретает болезненное выражение. — убедительна в некоторых вопросах. — Зачем ей нужен я? — Ей нужен не ты. — Тогда кто? — Разве еще не понял? — Феликс спрашивает, будто хочет задеть, акцентировать внимание на недалекость парня, но по правде, Феликс просто устал. — Тэхён? — Догадливый. Она давно следила за ним, но все никак не могла подобраться. А тут ты. И твои ответные чувства. Идеальная приманка. Дерьмо! — Тэхён не придет, — Чонгук ни одним нервом на лице не выдает того, что по-настоящему напуган. Но Феликсу до этого нет никакого дела. — Ты так думаешь? — Он не может вмешиваться в контракт, — Чонгук вовремя вспоминает, что говорил кумихо. Если он вмешается, то погибнут оба. А Тэхён делал все, чтобы Чонгук жил. Значит, не придет, а значит не пострадает. Но Феликс как-то грустно усмехается, что заставляет Чонгука похолодеть. — Он… — Уже здесь, — Феликс трет глаза, а после зачесывает ладонью волосы назад. — Я пришел за тобой. Она ждет, — парень отходит от стола и подает знак следовать за ним. Пёс у дверей опасно рычит, но отходит в сторону, тем самым открывая проход. Чонгук встает и делает неуверенный шаг. В груди поселяется давящее чувство, предсказывающее грядущий пиздец.За пару часов до
Тэхён просыпается с чувством тревоги. Внутри неясная паника, а сердце колотится. Он протягивает руку в надежде притянуть к себе того, по кому сходил прошлой ночью с ума, но вместо теплого тела хватает только воздух. Хмурится, поворачивает голову и нервно проходит языком по губам. Пусто. Вторая половина кровати уже холодная, значит Чонгук встал давно. Это не радует. Хочется вернуть его сюда, закутать и не отпускать по меньшей мере оставшееся отведенное им время. Тэхён принимает сидячее положение и чувствует странный запах. Почти неуловимый, уже почти выветрился, но обоняние кумихо совершенно точно определяет — здесь были гости. Из груди вырывается рычание. Он же предупреждал! Всех, кто проникнет в его дом, ждет смерть! Вертит головой и замечает что-то похожее на кусочек фото, лежащий в его ногах. Тянется и в следующую секунду каменеет. Сказать, что перед его глазами встала красная пелена, значит ничего не сказать. Тэхён в руках держит две фотографии, скрепленные скотчем. На одном — Чонгук. Улыбается. Видно, что кадр разорван пополам. Вместо второй половины прикреплен кусочек другой фотографии. Девушки. Улыбающейся в кадре. И Тэхён эту девушку знает. Ненавидит и презирает всем своим сердцем. Все последние триста лет. Джаин. Он переворачивает и читает оставленное послание на обратной стороне второй фотографии:Предлагаю обмен. Важное для тебя на важное для меня.
Адрес ты знаешь. Буду ждать.
Я дико соскучилась! <3
Тварь…Сейчас
🎧 The Wolves — Cyrus Reynolds 🎧
И вот Тэхён стоит посреди гостиной, сжимает кулаки до побелевших костяшек, а Джаин, на пружинистых ногах ходит от одной стены к другой, меряя комнату шагами. — Я так соскучилась! — Лучше молчи, иначе я не гарантирую, что сдержусь, — Тэхён играет желваками, мысленно отсчитывая от десяти назад. Ему надо держаться. Он не должен ей навредить, иначе Чонгук погибнет. Этого допустить нельзя. Да, его магическая сила перед ней бесполезна, но Тэхён все еще сильнее физически. — Если я буду молчать, тогда кто же тебе расскажет по какой причине ты тут? — девушка в недоумении остановилась, негодующе смотря на кумихо. — Мы же тогда никогда не сдвинемся с места! В ответ Тэхён только скалится, оголяя удлинившиеся клыки, и сильнее впивается отросшими когтями себе в ладони. — Какой забавный лисенок, — хихикнула она в кулачок. — Тэхён, — резко становится серьезной. — Позволь забрать бусину кумихо. Тот, словно получая пощечину, забывает как дышать. Бусину? Какого черта? — Я хочу совершить обмен. Тэхо на твою бусину. Тебе все равно не жить, так какая разница? Прими эту жертву, стань героем, — смеется глазами, издевается. В мире кумихо, бусина играет важную роль. Это его сущность. Часть души. Если кумихо дарит, то он делится, оставаясь в живых. Если бусину забирают — кумихо погибает. У него забирают его жизнь. Безусловно Тэхён ради Чонгука готов на все, даже попрощаться с ней, только одно но… И Тэхёна бьет холодный пот. Бусина у Чонгука. Он уже отдал ее своему человеку. А чтобы ее забрать, ведьме даже помощь кумихо не нужна. Достаточно убить Чонгука. Это вызывает невыносимую боль, равносильную потере части тела. Тэхёна застали врасплох. И сейчас он внешне старается держать спокойствие, но внутри напоминает себе жалкого инвалида, которому врач отказывает в операции, сообщая, что надежды нет. Черт возьми, невыносимая, с какой стороны не посмотри, ситуация. Тэхён стискивает челюсти до скрипа зубов, одновременно проклиная судьбу и бесконтрольно благодаря ее. Джаин не знает, что она у Чонгука. Это его преимущество. Необходимо тянуть время, за которое кумихо обязан что-то придумать. — Зачем тебе бусина? Девушка наклоняет голову к плечу, указательным и средним пальцами упирается в подбородок: — Ой, ты же не знаешь… — она улыбается. — Бусина кумихо дает существам вторую жизнь. Представляешь? Она дает нам возможность вернуться повторно, как это делают люди! — она хлопает в ладоши, чуть ли не подпрыгивая на носках. — У нас под носом были раскрыты такие перспективы, а узнала об этом только я! — она ликует, искренне и счастливо улыбается. — Если забрать ее, то ваша жизнь переходит к другому, — веселится, а у Тэхёна расширяются от ужаса зрачки. — А я хочу жить бесконечно долго. Это, конечно, не эликсир бессмертия… — она грустно вздыхает. — Но что-то очень близкое к этому. — Ты безумна! — так вот как она переродилась. Она забрала чью-то жизнь! У кумихо, она забрала жизнь у кумихо. Сука! Но разве, это и есть тот баланс, который Намджун так ревностно оберегает!? — Если желание жить бесконечно — безумие, — она пожимает плечами. — То мне нравится это безумие. — Скольких ты уже таким образом уничтожила? — Тэхён мысленно ищет выход, но не находит. Она на секунду задумывается, загибая пальцы мысленно подсчитывая: — Лиен, который рыжий, со шрамом на ухе: первый. С ним было просто... Он меня любил, — Тэхён издает слабый рык. Он знал его. Было время, когда они охотились вместе, будучи еще простыми лисами. — Донг Юль, кровавый король: второй, — Джаин фыркает. — Простой персонаж. Никогда не понимала, почему его так называли? Глупый и наивный... Кто бы мог подумать, что поддается простому внушению, — девушка недовольно цыкает, а у Тэхёна от нескрываемого бешенства синеют глаза. Его он тоже знал. Пересекались, давно. Кровавый король, потому что однажды спас ребёнка: вытащил девочку из озера крови посреди бойни. Много, очень много сотен лет назад. — Слишком слабый для того, чтобы называть себя кумихо, — Тэхён шипит, но Джаин его даже не слышит, уйдя в глубокую задумчивость. — Вроде все. Двоих, — кидает на Тэхёна кокетливый взгляд. — Ты третий, котик. — Я еще жив, как видишь. — Ненадолго, — она снова пожимает плечами. — Ты, как существо, живешь дольше людей. Зачем тебе бесконечность? — Разве несколько сотен лет… — Или тысяч, — поправляет Тэхён. — Или тысяч, — она безразлично ведет плечом. — Разве эти годы могут сравниться с возможностью бесконечных перерождений? — Тэхён прищуривается, но Джаин воспринимает этот жест по-своему, как признание ее точки зрения. — Значит, ты променяла долголетие на информацию, как возвращаться на землю бесконечное количество раз? — Тэхён даже не спрашивал, он уже понял, что пришел к верному выводу. Можно ли было ненавидеть сильнее, чем сейчас? Кажется нет. — Оказалось, так даже интереснее и веселее! — девушка улыбалась, словно ненормальная. Хотя в голове Тэхёна она и была ненормальной. — И я хочу продолжить в том же духе. Я нашла несколько кумихо, за которыми слежу, и у каждого есть слабое место. Свое ты знаешь. А раз Тэхо переродился, я не могла пройти мимо! Знаешь, — она на секунду задумывается, смотря в потолок. — Это было даже забавно. Я узнала Тэхо раньше, чем это сделал ты. Моя магия оказалась сильнее твоей любви, представляешь? — она деликатно посмеялась, пряча смешок в кулак. А у Тэхёна красная пелена перед глазами лопается. Или это капилляры в глазах от невероятной злости и гнева. Еще немного и Тэхён не выдержит. Ударит, разорвет шею, заставит ее замолчать. И только мысль, что погибнет его человек, продолжает держать желание в узде. Он собирает всю свою волю в кулак и выдыхает. Ему жизненно необходим трезвый рассудок. Шаги из коридора прерывают их диалог, и в комнату заходит Чонгук. Тот бледный. Непроницаемая маска на лице, и только взгляд выдает — Чонгук боится. Не за себя. При виде Тэхёна взгляд его тяжелеет, приобретает отблески печали. Боится за него, Тэхёна. И кажется это то, что вконец рушит последние крупицы душевного спокойствия кумихо. Он подается вперед, но предостерегающий взгляд Чонгука и многозначительное рычание черного пса, который следует за пленником по пятам, останавливают. Действия Тэхёна не остаются незамеченными. Ведьма открыто хихикает и насмехается. Та довольна, смахивает несуществующую пылинку с плеча и скрещивает руки за своей спиной, чуть наклонив голову в бок. За Чонгуком Тэхён видит бледного и даже по виду немного больного парня, с которым Тэхён уже пересекался. Не единожды. Видел его в постели Чонгука и тогда, в коридоре клуба. Сука... К неконтролируемому гневу присоединяются ядовитые, раздирающие изнутри, червяки ревности. — О, а вот и мои родственники. Ну почти, родственники, — Джаин тепло улыбается гостю, приглашая присесть на рядом стоящее кресло, но Чонгук игнорирует, останавливается рядом, садиться не спешит. — Как хочешь, — та пожимает плечами, снова возвращая все внимание к Тэхёну. — Ну что, как тебе моя сделка? Как говорят в этом мире? Если любишь, отпусти? Да, кажется так, — девушка пожимает плечами, поднимая руки ладонями вверх, как бы говоря, и так все понятно, чего тут думать. Для Тэхёна время начинает ускользать сквозь пальцы. На его лице иссиня-черная злость. Эти слова приводят в неописуемое бешенство. Губы кривятся так, что Джаин невольно делает шаг назад, но быстро собирается, откидывая волосы с лица, и смотрит с прежним вызовом. Если любишь, отпусти… Кто эту фразу вообще придумал? Одно сплошное противоречие в словах. Как он может, если он любит. Какой-то придурок сказал, а остальные вторили. Начали писать в книгах, песнях, показывать в кино и сериалах. Тэхён никогда не отпустит свою любовь. Она самое ценное, что у него было. Ценой себя, но защитит. Чонгук словно читает его мысли, буравит взглядом и тихо произносит: — Тэхён, даже не думай, — он понятия не имеет о чем идет речь. Но упертый не меньше, чем Тэхён. Даже больше. Никаких сделок с ведьмой. Он приемлет лишь один вариант, и в нем ведьма ничего не получает, кроме забвения в руках смерти. — Какая вырисовывается драма, — Джаин картинно вздыхает. Пес рычит у ног Чонгука. А Феликс... Феликс с маской отчаяния на лице прячет глаза под челкой, опустив подбородок вниз. — Но котики, время тик-так. Я хоть и терпелива, но уже становится скучно, — девушка надувает губки, скрестив руки на груди. — Тэхён. Все просто. Бусина кумихо на его жизнь. Чего тут размышлять? Два месяца вам никак не помогут. Зачем отсрочивать то, что и так случится. Сам знаешь, это неизбежная истина.🎧 Bad Moon Rising (feat. Peter Dreimanis) — Mourning Ritual 🎧
Джаин поворачивается к Чонгуку, улыбаясь белоснежной улыбкой: — Такой красивый стал. Такой сильный, — а затем резко погрустнела. — И слабый одновременно. Так и не получилось ничего вспомнить, да? — Джаин! — рявкает Тэхён, что все в комнате вздрагивают. Пес скалится сильнее, вздыбливает шерсть на загривке. Могильный запах от него забивается в ноздри, мутит сильнее. Тэхён не хочет говорить правду, не сейчас, не здесь! Чонгук не может получить ее вот так! Он достоин лучшего! Он не должен считать, что Тэхён с ним лишь из-за того, что когда-то Чонгук был Тэхо! — Мне и не нужно вспоминать, — сквозь зубы шипит Чонгук, а под ногами кумихо разверзается бездна. Понял? Догадался? — чтобы продолжать тебя ненавидеть, — парень переводит взгляд на Тэхёна, и его взгляд смягчается. Понял. И… принял? — Ох, даже так? — Джаин вскидывает брови. — Смышленый малыш. Но сути это не меняет, — она возвращает взгляд на Тэхёна. — Что же ты выберешь? — она поднимает ладонь, загибая мизинец пальцем левой руки. — Жизнь Чонгука взамен твоей. Проклятие разрушается. Он живет, уходя в закат. Все счастливы и бла-бла-бла. Занавес, титры. Второго сезона не будет. Ровно то, что ты и сам задумал. Или… — она опускает руку, хитро блестя глазами. — Сегодня погибнут все и твой Тэхо тоже. Ты же этого не хочешь, правда же, лисенок? — Ведьма, — шипит Тэхён, а та улыбается и радостно сверкает глазами. — Совершенно верно. О, — она раскрывает рот в пришедшей догадке. — Я надеюсь, Чимин меня тоже не подведет в будущем… Я надеюсь, он будет отличным кумихо со временем. Ты же воспитал его хорошо, верно? — Не смей, — глаза Тэхёна вновь синеют, а по рукам пробегают редкие синие искры, на что девушка лишь огорченно вздыхает. — Держи себя в руках, милый. Если не хочешь, чтобы все закончилось плохо. Я все равно бусину заберу. Силой или твоими руками. Вы передо мной сейчас такие наивные и беспомощные. Спасибо за это чудесное изобретение, — она поднимает руку, указывая на запястье. — Я так и не смогла забрать его у Тэхо, хотя пыталась всеми правдами и неправдами, — она бросила короткий взгляд на Чонгука. — Но, как видишь, он все же у меня, — и снова это отвратительное хихиканье, которое кажется будет сниться в кошмарах. Тэхён краем глаза замечает, как за ее спиной меняет позу Феликс. Он стоит бледный, как чистый лист, а в глазах уверенность. Это обескураживает ровно на мгновение, потому что Тэхён видит решимость и непреклонность. Отмечает, как тот что-то оценивает, примеряется, косится то на Джаин, то на Чонгука. А затем происходят самые важные события. Будто в замедленной съемке пес, завидев движение за спиной, рычит, вынуждая Чонгука бросить взгляд в сторону, на причину изменения поведения собаки, и этого мгновения хватает. Они с Феликсом пересекаются взглядом, и тот еле заметно кивает, будто дает какой-то только ему понятный знак: сейчас. Но Чонгук понимает. Феликс подается вперед и что-то кидает. Это что-то выхватывает блик солнца, отражает его на своей металлической поверхности, а Чонгуку большего и не надо. Он вскидывает ладонь, это что-то ловит, разворачивается и, пытаясь увернуться от зубов пса, кидает это в сторону Джаин. Тэхён зрением кумихо выхватывает красные мелкие капли, разлетающиеся в стороны от чужой руки, перед тем, как она исчезает в зубах собаки, а следом раздается несколько вскриков: Чонгука, который тонет в ядовитой кислоте, и Джаин… Которая в моменте желая отмахнуться, вскидывает руку в сторону и охает от того, что по запястью проходится острое лезвие скальпеля, брошенное в ее сторону. Браслет, висевший на ее запястье, рвется и падает на пол. А затем чернеет, окутывается синим пламенем и, через пару секунд, рассыпается в пепел. Тэхёну этого времени хватает. Одна уходит на то, чтобы откинуть духа от Чонгука к стене, сжигая псину в синем пламени, а вторая — чтобы встретиться взглядом с Джаин и, показав клыки, сомкнуть ладонь на ее тонкой шее. Впервые за все время знакомства в ее глазах отображаются искры осязаемого страха. И… шока. — Чтоб ты сдохла, — шипит Тэхён сквозь зубы, и ноги девушки отрываются от пола. Лис подавляет своей аурой кумихо, не давая применить магию, и сильнее сжимает пальцами глотку. По коже потекли первые капли крови от его острых когтей. — Если ты еще раз вернешься на эту землю, я найду выход из преисподней и заберу тебя с собой. — Ты будешь в чистилище, — с трудом еле слышно шепчет Джаин, пытаясь вырваться, но Тэхён сильнее сжимает пальцы. — Мне поебать. Ты будешь мертва в любом из возможных миров, — на этих словах его глаза загораются синим огнем. От его тела и рук языки пламени переходят на ведьму. Та извивается, открывая рот в немом крике, но Тэхён держит железной хваткой, слишком крепкой, чтобы позволить издать хоть один малейший звук. Тело, охваченное пламенем, содрогается в конвульсиях. Тэхён старается мучить долго, она не заслуживает быстрой смерти. Он мстит за себя, за ушедших лис. За Тэхо… Чонгука. Но рано или поздно заканчивается все. Стон позади отрезвляет. Тэхён вздрагивает, будто приходит в себя. Гнев моментально гаснет, его заменяет страх за любимого. Кумихо откидывает девушку, щелкает пальцами, и огонь вспыхивает ярче, съедая дикий крик, а через мгновение и женское тело. На месте, где она была, остался только обугленный ламинат. Тэхён оборачивается и видит, как Феликс держит за плечи Чонгука, а тот склонился над рукой, кожа на которой покрывалась пузырями и медленно плавилась под ядом монстра. Тэхён бросается к нему, одним взглядом давая понять Феликсу, что кумихо от него хочет. Тому повторять дважды не нужно. Это действует молниеносно, он отходит, уступая место Тэхёну, который моментально падает на колени рядом и берет поврежденную руку в свои ладони. Чонгук не отстраняется, лишь вздрагивает от новой волны боли. Дышит тяжело и сильно жмурится. Не смотрит, а у Тэхёна кровью сердце обливается. — Я помогу, — шепчет на ухо и получает слабый кивок в ответ. Аккуратно придерживая парня и положив вторую ладонь на лоб человека, прижавшись губами к его уху, Тэхён шепчет утешающие слова. Шепчет, шепчет, шепчет. Что все будет хорошо, что боль сейчас пройдет, нужно немного потерпеть. За его спиной девять хвостов с языками пламени. В его руках любимый человек, который только что спас им жизнь. В его руках весь мир в одном лице, который стойко терпит стягивающуюся кожу. Терпит, как раны проходят, и только легкое покраснение говорит о том, что мгновение назад, там были следы зубов монстра. — Как ты? — голос тихий. Тэхён целует аккурат в висок, ведет носом по уху и бодается головой. Простой знак говорящий: «Я здесь, я рядом. Все позади». Тот поднимает глаза, и если бы Тэхён не сидел, скорее всего, не выдержал надломленного голоса Чонгука: — Я не справился. — Вовсе нет. — Я уничтожил браслет. Тэхён сглатывает, прижимая к себе Чонгука. Он уже и думать о нем забыл. Какой к черту браслет, когда решалась жизнь человека? — Ты все сделал верно! — Прости, — шепчет тот, а Тэхён внутренне умирает. Как объяснить, что все это не важно? Как внушить, что самое ценное вот оно, в его руках и с ним все в порядке? — За что? — Что появился в твоей жизни, — Тэхён словно воздухом давится. Слова как осколки всаживают в сердце. Его саднит, выворачивает. — За все прости. — Чонгук, — это больно. Больно, когда твоя любовь считает себя виноватой, хотя таковой не является. — Тебе не за что просить прощение. Даже не смей это повторять! — Я думал, что смогу. Смогу сам все сделать. Я хотел защитить. — Знаю, — Тэхён прижимает сильнее, сдерживая свою дрожь в голосе. Чонгук в его руках надломлен, не желает открывать глаза, возвращаться в эту дикую реальность, где, по его мнению, он только что проиграл. — Думал, что получится... — замолкает, а потом шепотом. — Тэхён, я впервые в жизни, — в этом момент Чонгук находит в себе силы открыть и поднять глаза на кумихо. Находит силы посмотреть смело и открыто, не отворачиваясь, не боясь осуждения. — Промахнулся. Чонгук, он всегда был таким. Мог взвалить на плечи груз ответственности, нести его, ни с кем не делясь. А после, даже в случае неудачи, всегда признаёт поражение, мужественно смотря в ответ, как бы говоря: да. Я не справился. И мне с этим жить. Но только. Для Тэхёна это все не важно. Для кумихо Чонгук смог. Он все сделал правильно. — Это не правда. Ты никогда не промахивался. И сегодня не исключение. Сегодня ты спас всех нас, дал возможность прожить жизнь так, как мы того хотим. Чонгук издает смешок, напоминающий скорее болезненный кашель, но ничего не отвечает. В своих мыслях остается непреклонен. — Что дальше? Что нас ждет? — он осознанно не говорит «тебя». До последнего отрицает. Тэхён на это слабо усмехается. Он помнит, всего каких-то месяц или два назад Чонгук мечтал о его смерти. Как все переменилось... И было бы намного проще, продолжай Чонгук его ненавидеть, но... Тэхён соврал бы, если бы сказал, что хочет этого. Все же. Гораздо приятнее последние дни провести вместе, нежели порознь. — Не что, а кто? — кумихо тепло улыбается. — Я нас жду, — Тэхёну тоже грустно. Тоже больно. Но для него это лучший исход. Он был готов к нему уже достаточно давно. Из-за этого принятие наступает быстрее, не причиняя режущей боли в груди. — Как бы мы ни старались, нам этого не избежать, — и в своем извращенном мире, Тэхён рад, что так получилось. Ведь Чонгук в порядке. Это то, что Тэхён желал больше всего на свете. — Надо просто принять, — он убирает черную прядь волос за чужое ухо и легким касанием целует в висок. Чонгук не верит. Смотрит своими невозможно черными глазами, в которых галактики скрываются, кружат, сталкиваясь между собой. — Это твой план? Да? — Тэхён слышит, как Чонгуку тошно. Тэхёну не менее горько. — Ты хочешь исчезнуть ради меня? И что бы я ни сказал, что бы я ни сделал... Это не изменит твоего решения? — Не изменит, — согласно кивает Тэхён, а в глазах напротив что-то болезненно гаснет. Звезды, одна за другой. Кажется, сама жизнь. А Тэхён сам на атомы распадается. Ему бы забрать чужую боль себе. — Прости… Я говорил, что самое страшное существо в твоей жизни, это я. Что только меня тебе следует бояться. Прости. — За что ты извиняешься? — Чонгук искренне не понимает. Упирается ладонью в грудь, пытается отстраниться, но кумихо сильнее. — Это мои решения привели нас туда, где мы сейчас находимся. Не укради я браслет, ничего бы не было. — Тогда мы бы не встретились. Чонгук… если бы не ты, я бы не встретил тебя, — он наконец отпускает и заглядывает в полные печали и скорби глаза. — Я бы так и жил, медленно умирая внутри. Я был бы никем. Чонгук, именно ты делаешь меня счастливым. Именно ты придаешь значения моей жизни. И мне достаточно, что с тобой все в порядке. Сейчас. Здесь. Со мной.— Давай не будем расставаться?
— Давай…
— Давай всегда будем вместе?
— Будем.
— Целую вечность?
— Целую вечность…
Тэхёну и вечности мало. — Чонгук, посмотри на меня, — тот с трудом возвращает взгляд, который минуту назад отвел. — Ты ни при чем. Ни сейчас, ни когда-либо. Ты лучшее, что было со мной. Есть и будет. Позволь мне самому решать, как поступить, хорошо? Я хочу сделать свой выбор. Все, что они делали, все решения, которые принимали, вели их к этому моменту. Что бы ни делал Намджун, что бы ни придумывал Тэхён, как бы ни вел себя Чонгук… все привело их сюда, к своей судьбе. Чертовой судьбе, в которую Тэхён никогда не верил и всегда отрицал.🎧 Running Up That Hill — Nivlem 🎧
Сколько они вот так просидели, Тэхён не знает. Через некоторое время за окном послышался звук автомобиля, а еще через мгновение в комнату вбежали Юнги с Чимином. Феликс. Видимо, их вызвонил Феликс, понял кумихо. Чимин остался в дверях, в отличие от Юнги. Не на шутку обеспокоенный он в два шага преодолевает расстояние, отталкивает Тэхёна и, хватая друга за грудки, резко ставит на ноги, чуть встряхивая. — О чем ты, блядь, думал! Почему я узнаю о том, что ты у ведьмы от человека, с которым ты трахался?! Чонгук не вырывается, только смотрит черными и грустными глазами, молчит, понимает. Но не понимает Тэхён. У него будто тормоза срывают. Рывком, не контролируя силу, он дергает за плечо Юнги и толкает в сторону. Тот крепкий, остается на ногах, только чуть пошатывается. Смотрит с вызовом, готов ударить, защищать и себя, и Чонгука заодно. Не успевает. Между ними возникает Чимин: — Тэхён, блять, возьми себя в руки! — рявкает он, упираясь ладонью в грудь кумихо. — Юнги, успокойся! Это приводит в сознание всех присутствующих. Чонгук встряхивает головой, убирая волосы с глаз, оборачивается, а затем находит взглядом Феликса, подходит к нему и протягивает руку: — Спасибо, — тот долго сверлит ее взглядом, а затем молча подает свою, скрепляя безмолвный разговор рукопожатием. Тэхён на это хмурится. Ему неприятно. Он собственник, уже понял это, но прикосновение Чимина к его плечу все же успокаивает: — Даже не думай, — шепчет лис своему наставнику, а тот думает, но терпит. Феликс помог им. — Это было рискованно, — у Чонгука голос хриплый, измотанный. — Другого выхода я не видел, — у Феликса такой же. — Ты помог убить родную сестру, что чувствуешь? — Свободу, — парень усмехается, смотрит ясно, без разочарования. — Она никогда не была моей сестрой. С момента, когда к ней вернулись все воспоминания прошлого, она перестала ей быть. Чонгук кивает, опуская свою руку, останавливает взгляд на отметинах и синяках. Сильно хмурится. — Тебе больно? — Уже нет. — Тэхён? — Чонгук поворачивается к кумихо, вкладывая в свой голос всю теплоту, на которую только способен в эту самую секунду. — Можешь ли ты ему помочь? А Тэхён может. Конечно, он поможет. Он сделает все, о чем Чонгук его попросит. — Она контролировала тебя? — спрашивает кумихо, пока залечивает синяки и следы от иголок. — Да, я не мог ей навредить. — Мне жаль. И спасибо. — И тебе, — Феликс, разматывая бинты на руках и не находя ничего, благодарно улыбается. — Я думаю, нам лучше убираться отсюда, — Юнги все еще злиться на Чонгука, но выражает общее желание вслух. Они обсудят все дома, на безопасной территории. Уж точно не здесь. По взгляду понятно, о многом придется поговорить. И скорее всего, Чонгуку потребуется врач. Хотя, врач, возможно, понадобится самому Юнги, так как Тэхён не даст и пальцем тронуть Чонгука. — Да, пора, — кивает Чимин и первым покидает дом. Уже у дверей Тэхён оборачивается и бросает тихо Феликсу: — Если тебе нужна будет помощь… — Я сообщу. — Не мне, Чимину. — Спасибо. Уже у машины, когда Юнги и Чимин отъехали первыми, Чонгук поворачивается к Тэхёну и нарушает молчание: — Послушай, на счет меня и Феликса… — То, что было между вами, осталось в прошлом. — Да, — тот кивнул. — Я знаю. Не злюсь. — Все было до того, как я стал твоим, — у Тэхёна от этих слов перехватывает дыхание. — и в этой жизни, — нет, вот теперь у Тэхёна перехватывает дыхание. Он рассматривает Чонгука, будто видит впервые. А затем, гулко сглотнув, быстро приближается, обхватывает лицо руками и нежно, едва уловимо, покрывает его поцелуями. Прикасается ко лбу, щекам, подбородку, скулам, губам. Он испытывает сейчас такую щемящую нежность, что не может остановиться. Не может понять, как донести до Чонгука то, какие важные слова он сейчас произнес. Но тому и не надо ничего объяснять. Чонгук улыбается, а затем тихо, шепотом: — Домой?🦊 🦊 🦊
Недели слились в какой-то один долгий, очень долгий сон. Тэхён не мог различить где фантазия, а где реальность. Каждую минуту находясь наедине с Чонгуком, он то и дело пытался себя ущипнуть. Потому что, разве может так быть? Чтобы любовь всей его жизни была так близко. Чтобы Чонгук спал в одной кровати, под одним одеялом. Каждую ночь Чонгук во сне забирал подушку Тэхёна, а тот с улыбкой и без зазрения совести использовал вместо нее чужую крепкую грудь. Каждый день Тэхён прилагал усилия, чтобы его человек не грустил, смеялся, но через прикрытую дверь спрятанных и контролируемых эмоций все равно видел в черных глазах искры боли и страха. Чонгук пытался скрывать, сам понимал, что гораздо приятнее создавать счастливые моменты, но иногда бывало, ловил моменты грусти. И в эти периоды Тэхён рассыпался на тысячи осколков. — Тэхён, — как-то вечером позвал Чонгук, лежа в кровати и гипнотизируя потолок. — Если бы ты мог вернуться в прошлое… — Чонгук… — Тэхён попытался прервать, уже понимая, куда клонит его человек, но Чонгук по-дурацки проигнорировал. — Если бы ты мог повернуть время вспять, — продолжил как ни в чем не бывало. — Что бы ты сделал? — Тут и думать нечего, — Тэхён улыбается, пытаясь поцеловать, но Чонгук отводит лицо в сторону, уворачиваясь, продолжая смотреть в потолок. Тэхён тяжело вздыхает, перекидывает ногу через Чонгука и садится сверху, заставив того от неожиданности и тяжести охнуть. Кумихо накрывает ладонями чужие щеки и, повернув к себе лицо, заставляет смотреть в свои глаза. Они никогда не врут. — Если бы я вернулся в прошлое, то ничего не стал бы менять. Я бы снова встретился с тобой. Влюбился бы в тебя. Сделал бы тебя своим. — Знаешь, ты ведь изменил меня. И мой мир заодно. — А ты моя вс... — Я помню, — улыбается. Тэхён знает, Чонгук не любит все эти проявления излишних слов и признаний, но ничего не может с собой поделать. Вернее не хочет и не будет. Пусть терпит. Это наказания за все те сомнения, что подкармливает внутри. — Чонгук, я ни о чем не жалею. Ни об одном дне. Ни об одной проведенной минуте. Ты лучшее, что со мной когда-либо случалось. Я могу это повторить бесчисленное количество раз! — Не надо, — тот слабо смеется, пытаясь вывернуться из рук. — Надо! Чтобы у тебя больше не было таких вопросов даже в мыслях! — Тэхён надавливает на щеки, придавая губам Чонгука смешную форму. — Каждый день одиночества стоил всех ожиданий. Каждый день, прожитый без тебя, стоил проведенного вместе.🎧 Sunsetz — Cigarettes After Sex 🎧
А затем целует мягко и со вкусом. Так, как только он умеет это. Все их моменты такие: теплые, чувственные, наполненные единым и общим биением сердца. Каждую ночь они вместе умирают и вновь возрождаются в руках друг друга. И снова Тэхён задыхается. Шумно выдыхает, когда его парень ласкает даже через тонкую ткань, растирая по шее чувствительные поцелуи. Он дрожит от предвкушения и возбуждения, когда Чонгук проводит языком от груди ниже. Оставляет поцелуи на тазовых косточках, а далее, касается вставшего члена. Желание тугим комом скручивается в животе. И это чертовски приятно. Когда вот так без спешки и со взаимным удовольствием. Чонгук целует как-то бережно, хотя до этого чуть ли не съесть пытался. И эта дуальность сносит голову. Чонгук разный. То он с силой толкает, сжимает, оставляет синяки на коже. А через секунду нежно целует, вылизывает места укусов, ведет кончиком языка и выдыхает в шею. — Чонгук, — хрипло зовет Тэхён. Тот поднимает затуманенные похотью глаза, а кумихо смотрит, запоминает, мысленно закрепляет образ, фотографирует. Чонгук невероятный. Тэхён нервно выдыхает, чувствуя, как его легкие сдавливают сильные ладони, и кивает головой, будто говоря: «Хочу». А вслух: «Тебя». Будто дает команду: «Сейчас». Его желание: «Хочу», неозвученным витает в воздухе. Растворяется, впитывается в кожу, вдыхается Чонгуком, течет по его крови, впадает в сердце. Зрачки расширяются, и, жадно притягивая Тэхёна к себе, Чонгук целует его пылко, ныряя меж губ языком. Озлобленность и разочарование на весь мир остается где-то там, за пределами кровати. Тэхён чувствует чужое бешеное сердцебиение, ощущает жар его тела, сам обжигается и плавится. Зарывается в черные волосы и тянет к себе, чтобы поцеловать, чтобы снова ощутить дыхание из губ в губы. Но этого мало, хочется ближе. Чонгук единственный. Больше никому не позволено находиться в спальне Тэхёна. Никому и никогда. На его кровати, в этих простынях место только для одного человека, как и в его сердце. И это непоколебимая истина. Чонгук аккуратен, его движения нежные, а кожа горячая. Тэхён дрожит, но через минуту расслабляется. Дышит, прикрывает глаза, откидывает голову назад, отдается в руки своего человека. Приходит чувство единения и незаменимости. Они столько раз были наедине за короткое время и одновременно так мало. Чонгук губами съедает огонь с лица, зацеловывает капельки пота. Они столько раз менялись ролями, что кажется не сосчитать, но Тэхён запомнит каждый. Это больше чем секс. Это единение душ, это погружение в глубину целой вселенной с яркими звездами и счастливой улыбкой. И сейчас, когда Тэхён впивается руками в чужие крепкие плечи, оставляя на них царапины глубже, чем того планирует, а Чонгук вжимает его в матрас, Тэхён покоряется. Каждый раз его сводит с ума такой Чонгук. Сильный, ненасытный, будто сошедший из самой развратной и похотливой картины. Он откровенно наслаждается, когда чужие пальцы бегут по ребрам, сжимают бока и притягивают еще ближе. То, насколько сильно Чонгук его сжимает, насколько хрипло и тяжело дышит, уткнувшись носом в шею — ровно настолько сильно Тэхён сходит с ума. Перед Чонгуком невозможно устоять. Чувства не спрятать, они открытые, голые. Но при этом честные и глубокие. А Чонгук их принимает. Ему не безразлично, ведь он тоже... Глубоко и уязвимо... В Тэхёне. Кажется, еще немного и их чувства можно будет потрогать. Его — так совершенно точно и неоспоримо. Продлить бы эту ночь, как и все другие. Замедлить время или вовсе остановить. Насладиться теплом этого мокрого от испарины тела, мягкими, но искусанными губами. Но оно идет.. Летит непозволительно быстро. Кумихо касается, скользит рукой по бедрам, царапает ребра, сжимает бока, очерчивает пальцами спину, пока Чонгук набирает темп оставляя на шее расцветать синий бутон. Жаль, заживет быстро… Тэхён сейчас как оголенный нерв, отзывается на любое движение с удовольствием, распирающий все внутри негромким стоном. Чонгук для Тэхёна та любовь, которую не каждому дано познать. Этой ночью Чонгук мучает изысканно. Как умеет только он один. Движения плавные, даже неторопливые. Железной хваткой удерживает на месте, а взглядом впивается так глубоко, что нервные окончания не выдерживают. Их тела переплетены очень тесно. Все горячие выдохи ловятся губами. И в этот раз пиком для Чонгука становится утробный рык Тэхёна в моменте окончания. В моменте, когда подошел к той грани, откуда выхода просто нет, от слова совсем. Словно зверь, Тэхён сжимает чужие ягодицы так сильно, что кажется, приносит боль своему человеку и тихо рычит от наслаждения и сильного оргазма. Чонгук тоже на грани, глубоко внутри, получает удовольствие от размокшего тела под собой и духоты. Он беззвучно стонет, и этот стон Тэхён забирает себе. Чонгук, крепко зажмурившись, выходит, пачкая их животы и медленно опускается рядом, тяжело дыша. А Тэхён, в невозможности остановиться, тянется ближе и целует, целует, целует. Лоб, нос, веки, щёки, висок. Все, до чего может дотянуться. И это то дорогое, что навсегда останется с ним. Он не знает, что его будет ждать после… но уверен, память о Чонгуке заберет с собой. Его глаза станут путеводной звездой в темноте. Его губы — компасом в пустоте. Этой ночью они говорят тихо. Продолжая убеждать друг друга поцелуями по позвоночным косточкам, что все в порядке. Что все хорошо. Тэхён оставляет цветущие бутоны на карамельной коже, даже не пытаясь их залечить, а Чонгук не сопротивляется. Подставляет себя, будто хочет быть холстом для чужих губ. Их близость граничит с безумием. Поцелуи останавливаются лишь тогда, когда каждый от изнеможения проваливается в глубокий сон. Чонгук не понимает как, но вместе с Тэхёном время словно ускоряется. День пролетает, тает словно лед, утекает сквозь пальцы. Казалось, всего десять утра и они лежат в объятиях друг друга. Проходит минута, а уже шесть вечера и они стоят у порога дома тихо переругиваясь, потому что Чонгук хочет активности, а Тэхён обратно в кровать, в уют, в тепло, к соприкосновением кожи, а солнце постепенно заходит за высотки, разукрашивая их в свои закатные огни. И вот сейчас Чонгук нехотя открывает глаза, а за окном темно. Казалось бы, они только-только готовили утром совместный завтрак, а уже следующая ночь. Чонгук смотрит на профиль, подрагивающие ресницы и не может сдержать улыбку. Тэхён красивый. Безупречный. Чонгук поворачивается на спину, все тело ломит, во рту першит. Он вспоминает недавнюю близость и, вот это, тихо сказанное: «Тебя», как по телу снова растекается приятная дрожь с роем мурашек, отдаваясь приятным тянущим ощущением под ложечкой. Избавляясь от остатков сна, он решается встать. Находит домашние штаны и спускается на кухню за стаканом воды. Опустошив всего тремя большими глотками, он наливает второй для Тэхёна. На утро. Небольшой знак внимания, но Тэхён оценит, Чонгук уверен. Парень улыбается про себя и уже поворачивается, намереваясь вернуться в их кровать (как же это чертовски круто звучит... их кровать), как оказывается посреди сада, возле большого дерева цветущей вишни. — Здравствуй, Чонгук. Парень вздрагивает, а стакан выпадает из рук и падает в траву. — Я напугал тебя. Извини. Просто давно хотел наконец пообщаться. А повода не находилось. — Кто ты? — его голос звучит странно, немного глухо. Но ощущения страха нет. Наоборот, его окутывала странная спокойная и расслабляющая атмосфера. Чонгук уже ничего не боится. Самое страшное произошло. Почти. — Тэхён не рассказывал? Чонгук в ответ просто молчит, чем несказанно радует мужчину. Он улыбается, и эта улыбка не отталкивающая. Какая-то невинная, с милыми ямочками на щеках. — Так и думал. Ну что же, я Ким Намджун. Друг Тэхёна. Оракул и хранитель этого дерева, — мужчина поворачивается к дереву и рукой указывает на цветущую вишню. — Мне стоит тебя опасаться? — вопрос скорее для галочки, риторический, чтобы не молчать. Хотя... Именно сейчас хочется молчать больше всего на свете. Желания задавать вопросы, получать ответы просто нет. Зачем? Все самое важное он и так уже знает. А делать себе больно вдвойне не хочет — Чонгук не мазохист. Так ему казалось. — Нет, — и Намджун, предугадывая второй вопрос, отвечает, что это не сон. — Я ненадолго выкрал тебя из-под носа кумихо, чтобы поговорить. Иначе Тэхён ни за что на свете не дал бы этому случиться. — Его сложно в этом винить.🎧 Battlefield — SVRCINA 🎧
— Я и не виню, — улыбка у Намджуна притягательна. Особенно эти ямочки на щеках, отмечает Чонгук, но отворачивается к сакуре. — Что это за дерево? — Твой мир. Каждый цветок — это отдельный человек, живущий в данный момент. Чонгук не удивляется. Когда ты связан проклятьем, на тебя охотятся духи и монстры, когда совсем недавно перед твоими глазами убивают ведьму, кажется, уже не существует чего-то, что способно удивить. Хотя нет, кое-что есть — это счастливое совместное будущее с Тэхёном. Невозможное будущее с Тэхёном. — Я на нем есть? — Да. — Могу посмотреть? Намджун кивает и подходит вплотную к стволу, приманивая Чонгука за собой, и указывает на одну из веток. Парень подходит, прослеживает взглядом и пытается всмотреться в сотни розовых цветочков. Какой из? — Видишь синюю бабочку? — Вижу. — Цветок, на котором она сидит — твой. И это странным дрогнувшим чувством отдается внутри. Каким-то немного трепещущим и даже трепетным. Чонгук невольно улыбается. Почему верит? Намджун мог указать на любой другой бутон. Но от чего-то Чонгук верит. — А Тэхён? Покажи мне Тэхёна? — Тэхён не цветок, — Чонгук смотрит вопросительно, а Намджун снова улыбается. — Он всегда был рядом, — и глазами указывает снова в ту сторону, и Чонгук понимает. — Бабочка? — Да. Синяя бабочка. Как его огонь. У Чонгука биение сердца ускоряется. Вот он, Тэхён, и здесь рядом: перебирает лапками, водит усиками, трепещет крыльями... И от этого так тепло в груди, что хочется кричать о своих чувствах. Верните Чонгука обратно! Он нуждается в Тэхёне прямо сейчас! — Можно ли что-то сделать? — от переизбытка чувств голос срывается. — Что я могу сделать? — Ничего… Ты можешь только смириться, — оракул вздыхает, кладет руку на плечо Чонгука и несильно, в поддерживающем жесте, сжимает. — Я уже не смогу без. — Если смог Тэхён, то и ты сможешь. — Я не стану, — упрямый. Чонгук до одури упрямый и своевольный. Он костьми ляжет за идею. Как он может быть после, когда Тэхён уйдет? Это несправедливо. Тэхён не заслуживает. — Чонгук, — Намджун кладет вторую руку на его плечо, вставая совсем близко. — Я знаю, что ты задумал. Но это путь в никуда. Юнги, Тэхён, Чимин, все их жертвы станут напрасными. Каждый из них что-то потерял, взамен на то, чтобы ты жил, — оракул тяжело вздыхает, смотрит с сочувствием и участием. — Не своди их усилия на нет. Это их выбор и их решения. — Это чистой воды манипуляция. — Вовсе нет. Поверь. Я жил такое бессчетное количество лет, что знаю о гибели все. Я видел, как страдали другие. Плакали, пытались бороться. Но.. рано или поздно все вставали на ноги. В конце концов все просто принимали это. И ты примешь. — Потому что это его выбор? — Потому что это его выбор. И этот выбор является его судьбой. — Я не верю в судьбу. Намджун улыбается. Это такая мелочь, но мелочь, объединяющая его друга и этого человека. — Тэхён тоже. Но, что бы я ни делал, к какому варианту пути я не пытался подтолкнуть, он выбирал свой собственный. Тот, который приготовила для него судьба. Прими его и ты. Мы оба ничего не можем с этим поделать. Это его счастливый финал. Прости его. И себя тоже прости. — Никто из нас не счастлив, — шипит Чонгук, а в глазах щиплет, но он держится. Он ни за что на свете не покажет слабины. Ни перед кем и никогда. Единственный, перед кем он может быть собой — это Тэхён. Точка. — Знаешь, сейчас, находясь в начале своего пути, тебе кажется, что абсолютно все против тебя. Но, прожив жизнь, ты поймешь. Узнаешь, что у всего всегда есть своя причина. Ты поймешь ее со временем. Но для этого тебе надо прожить жизнь, за которую так рьяно сражается Тэхён. Если ты погибнешь — все будет зря. Но, если ты выживешь, со временем ты получишь ответы. Так что, живи Чонгук. Тэхён хочет чтобы ты жил. Он всем сердцем желает, чтобы ты прожил полную жизнь. И счастливую. Чонгуку обидно до злости. До скрипящих зубов. Чонгук на той стадии, когда хочется все вокруг крушить и ломать. Сорвать все цветы с дерева, обломать ветви, ударить Намджуна. Хочется разрушить и принести боль всем. Кроме Тэхёна. Тэхёна хочется себе. Всего. Как в сказках — навсегда. И от этого больно и обидно. Чонгук топит себя в коктейле из разочарований и досады. Это несправедливо. Но жизнь вообще несправедливая штука. Он смотрит на оракула и видит ту же горечь в глазах, ту же боль, ту же тоску. Он видит то, что узнает. И это успокаивает. Его утрату разделяют. — Не я один его теряю, — Чонгук не спрашивает, он уже понял все без слов. А Намджун слабо улыбается, не кивает, но соглашается. — Не один. Чонгук переводит взгляд на дерево, отстраняясь из рук оракула. Тот подходит и становится плечом к плечу. — Чонгук, он выбрал тебя вопреки всему. Докажи, если не себе, то ему, что Тэхён не ошибся. Я верю, что он не ошибся. Тэхён знает, что не ошибся. Теперь, выбор за тобой. Перед глазами снова мутнеет, Намджун в последний раз смотрит, улыбается и за секунду до рассеивания подмигивает. Чонгук оказывается посреди холодной кухни с пустыми руками. Стакан остался где-то там, в траве, в саду с цветущим деревом. Он поднимается, лезет под одеяло и тесно прижимается со спины, переплетая их пальцы у самого сердца Тэхёна. Тот сонно шевелится и, кажется неосознанно, придвигается ближе, теснее. Это незамысловатое действие отражается в улыбке с родинкой под губой. Чонгук мерно дышит в чужой затылок, куда-то в самые волосы. Задевает теплым дыханием кожу шеи. Касается невесомым поцелуем выпирающие косточки и пытается не анализировать слова того, с кем только что общался. Все вокруг только и говорят о смирении и принятии. Но… как? Чонгук засыпает с немым вопросом без ответа.8 октября
9 утра
17 часов до
🎧 Immortalized — Hidden Citizens 🎧
Чонгук просыпается резко, хватая ртом воздух, и не чувствует тяжести рядом. Поворачивает голову и видит пустую половину кровати. Его прошибает холодный пот. Он резко садится, смотрит на ладонь и видит черную линию. Еще на месте. Время есть. Встает, быстро умывается, накидывает футболку поверх штанов и сбегает по лестнице вниз, не забывая заглядывать во все комнаты. Сердце бешено бьется. Еще немного и просто разорвет грудную клетку. Кабинет — пуст. Ванна — пуста. Комната Чимина — пуста. Гостиная — пуста. Чонгук залетел на кухню и застает Тэхёна в свободной домашней одежде, слегка взъерошенного и такого… уютного и домашнего. Он разливает кофе по двум чашкам, когда слышит шум и оборачивается. — Ты чего? А Чонгук на секунду замирает, ест взглядом это лицо, шею, плечи. Будто Тэхён вот-вот исчезнет, растворится. От этого изнутри сочится желание — не отпускать! Быстро подходит и сильно сжимает в своих руках. Утыкается в шею носом и тяжело дышит. Он на долю секунды подумал, что все, не успел. Что Тэхён ушел. Каждое гребаное утро, на протяжении последних дней, Чонгук просыпается в поту, со страхом, что Тэхёна рядом нет. И успокаивается только тогда, когда видит, что кумихо тут, тихо и мило посапывает, закинув свою ногу на Чонгука. И сейчас, когда Тэхёна действительно не оказалось под боком, парень по-настоящему испугался. Тэхён обнимает в ответ, пальцами беря за подбородок и поворачивая лицо к себе. Он понимает, в его глазах то же чувство. Только прикосновения Чонгука бьют по другой эмоции, и в глазах загорается огонь. Такой, когда любимого видят впервые за долгое время разлуки. Тэхён последние месяцы каждый раз смотрит именно так — впервые. И целует. Страстно, с силой, с жаром. Одним рывком, немного грубо меняет их положение местами, прижимая Чонгука ягодицами к столешнице. Кофе чуть ли не летит на пол, потому что кто-то двигает чашку в сторону слишком резко и даже не глядя. Чонгук властно целует и понимает: Тэхён голодный. Иначе, как можно объяснить горящую кожу, под которой будто вместо крови растекается лава. Тэхён целует в ответ, кусает, проводит языком по шее, по быстро пульсирующей яремной вене, а Чонгук обжигается об его прикосновения. Дыхание учащается, пульс ускоряется. Чонгук встряхивает головой, желая избавиться от наваждения, замирает, но оставляет руки под футболкой на голой талии. У них в запасе час или полтора, а после приедут друзья, но Тэхёна ведет, он утыкается носом в шею, продолжает целовать и кусать кожу у ключиц, оставляя отметки. Этого времени катастрофически мало. Чонгук чувствует, как твердеет в штанах. Слышит шуршание одежды, а далее руки, покрытые сеткой вен, так по-хозяйски лезут под резинку трусов. И кто такой Чонгук, чтобы сопротивляться? Тэхён жадно мнет чужие губы, кладя вторую руку на чужой затылок, потому что Чонгук закидывает голову и бьется о подвесной шкафчик. Из губ слетает приглушенный стон. То ли от боли из-за соприкосновения головы с твердой поверхностью, то ли от удовольствия из-за движений руки в штанах. Тэхён один сплошной соблазн. У Чонгука словно крышу сносит. Интересно… В прошлом было так же? Чонгук надеется, что нет. Он надеется, что сейчас в сто крат лучше, сильнее и чувственнее. Тэхён целует его напористо, горячо и как-то по-своему притягательно и безумно, крепко сжимая волосы пальцами, и сладко стонет от прикосновений Чонгука. Подается ближе, ведет бедрами будто до умопомрачения хочет кончить как можно скорее. Стонет, будто просит быстрее, а Чонгук чувствует пульсацию чужой кожи в своих руках и не отказывает. Они оба торопливы. Между ними нет запретов, только одно открытое: да. Да всему. Согласие на все. Чонгуку кажется, что он навсегда запомнит Тэхёна таким. Он навсегда сохранит в памяти горячий и томный выдох в ухо, когда Тэхён кончает в его руку и жадно целует, сильнее вжимая в столешницу, придавливая своим телом. А затем доводит до экстаза тихим шепотом: «Ты невероятен...» Чонгук пытается удариться о шкафчик вновь, когда снова вскидывает голову, сильно зажмурившись и содрогаясь в руках кумихо. Чонгук уверен, он будет помнить каждый момент наедине. Он будет бережно хранить каждый из них и даже тот, в котором они быстро приводят себя в порядок, моют руки, пытаются отмыть грязные следы с футболки Чонгука и штанов Тэхёна, потому что слышат в гостиной захлопнувшуюся дверь и голоса. Юнги и Чимин приехали раньше оговоренного времени. И оставшиеся часы семейного завтрака тайно перекидываются многозначительными взглядами, понятными лишь им двоим. А затем незаметно, не прощаясь, когда Юнги и Чимин о чем-то жарко спорят, покидают дом, прыгая в машину, и едут просто куда глядят глаза.10 часов до
🎧 One Way to Life — Jean-Pierre Taïeb 🎧
Они посещают парк аттракционов, куда Чонгук затаскивает сопротивляющегося Тэхёна. Кто бы мог подумать, что кумихо, способный убить человека, боится американских горок? Кто бы мог подумать, что кумихо, который забирался к Чонгуку через окно, а тот между прочим жил не на третьем этаже, будет иррационально сопротивляться прыжку с тарзанки? Но кто такой Тэхён, чтобы сопротивляться Чонгуку? Они много смеются, покупают сладкую вату, перебиваются фастфудом и целуются. Много целуются. На лавочке, под деревом, на кольце обозрения, в подворотне, в машине, стоя на красном свете светофора. Они проводят вместе каждую минуту, каждое мгновение, не желая расставаться ни на йоту. А потом, не сговариваясь, решают ехать на набережную. В то место, которое стало только их. В котором зародились первые зерна ответных чувств человека.59 минут до
Тэхён немного вздрагивает, когда чувствует хватку на своей груди и, улыбаясь, подается назад, упираясь в широкую грудь парня. Расслабляется. Чонгук кладет подбородок на плечо, и это кажется таким правильным и единственно необходимым сейчас. Будет ли он скучать по кумихо так же сильно, как скучал все это время Тэхён? Лис надеется, что нет. Он не хочет такую же участь для Чонгука. — Чонгук… Над их головами небо, покрытое облаками с кусочками открытого космоса. Будто заплатки с яркими звездами — они мерцают. Такие холодные и такие далекие. — Постой так немного, — Чонгук с трудом проглатывает подступивший к горлу ком и утыкается носом в чужой висок. — Совсем немного. И Тэхён стоит. Над головой сгущаются облака, ветер усиливается. Октябрь в этом году вышел самым холодным. Он будто вторит настроению и зеркалит его. Ночное небо с миллиардами звезд здесь, вдали от города, в заплатках видно каждую звезду. Одна буквально стоит сейчас здесь, за спиной Тэхёна. — Помнишь, что ты должен мне желание? — Желание? — Тэхён оборачивается вставая нос к носу. — Да. Я тогда спросил тебя: «Тогда почему ты спасаешь меня?» И что если не ответишь, я смогу загадать любое желание. — Ах это… — Ты тогда не ответил. — Тогда нет. Но позже и другими словами — да. Ты узнал ответ. Чонгук хмурится. Он хотел попросить об одолжении, но чем больше об этом думал, тем больше сомневался. И в итоге, просьба остается неозвученной. — Тэхён… — Чонгук отводит глаза в сторону, кусает пирсинг, а после возвращает обратно. — Моя жизнь… Когда ты уйдешь, она потеряет смысл. Она ничего не будет стоить. Чонгуку до черноты в глазах больно. И одиноко. С потерей Тэхёна он потеряет часть себя. Уже теряет. Будто в грудную клетку засунули руку, сжав пальцы на сердце, и вот-вот его вырвут с корнем. Они связаны так сильно, что отрицать попросту невозможно. Чонгук бесповоротно верит, что уже стоял вот так, уже смотрел в эти глаза, уже тонул в этих руках. Они воссоединились вновь, а теперь снова прощаются. Как одна душа способна выдержать столько боли? Чонгук не знает. Он хочет уйти следом. Он теряет брата. Человека, с которым прошел огонь и воду. Теряет любимого. Которому так и не сказал заветные три слова, но которого принял так сильно, что уже навсегда. И что теперь с этим делать? Как нести это бремя дальше? Как не перевести его в чувство вины? — Но будет для меня, — шепчет в ответ кумихо, прижимаясь лбом ко лбу Чонгука. — Знаешь, — вздыхает. — я так боялся твоей реакции, когда ты узнаешь, кем был. Я боялся тебя потерять. Боялся, что ты расценишь это как… — Что твои чувства ко мне, это эхо чувств к Тэхо? — Да. Я жил в пустом мире без тебя. Когда ты… Тэхо ушел, я думал, что сойду с ума. — Как схожу с ума сейчас я, — Чонгук кажется дрожит, но Тэхён только отрицательно качает головой, сжимает его в своих руках сильнее. — Вместо тебя должен уйти я. Я тоже имею право на выбор. — Нет. Люди — вы уникальные. Люди могут влюбляться не раз. — Это ложь. — Послушай. Если ты умрешь, я останусь один. Я не смогу это пережить второй раз. Ты — человек. Ты сможешь. Я — нет. Мне придется жить в одиночестве не одну сотню лет после потери тебя. Во второй раз, — внутри у обоих болит так, что хочется орать. Сжимается так сильно, что хочется взять нож и воткнуть в узел и расслабить его. — Чонгук… Я не просто буду одинок, — кумихо прижимается губами к чужому виску. — Я не просто потеряю цель. Я стану никем. Тенью, которая иссыхает и бродит среди людей. Ты — человек. Люди — сильнее существ. А ты… Ты сильнее всех их вместе взятых. — Я не смогу, — Чонгук впервые в жизни признается, что не сможет без кого-то. Впервые признается в своей слабости. И что его слабость — это стоящий перед ним… человек? Тэхён. С Тэхёном вообще многое впервые у Чонгука. А еще он упрямый и своевольный. И хотя бы за это Тэхён его обожает. Но не сейчас и не в этот момент. — Это я должен уйти… — Нет. Чонгук, когда тебя не станет, я окажусь в пустоте. Я буду словно летающая пыль, оседающая на плоской поверхности. Я буду смотреть, как в этот мир приходят новые люди, а затем уходят. Как погибают вековые деревья. Как высыхают озера. Неужели… ты хочешь этой участи для меня? — Тэхён улыбается уголком губ, зная, что Чонгук ни за что на свете не захочет такой доли. Любимому… Ведь Тэхён же любимый? Чонгук ни разу этого не говорил вслух, но его действия говорили об этом. — Но я смогу вернуться! — Чонгук словно хватается за спасительную соломинку, которая по его мнению способна удержать их на весу. — И мы вновь встретимся! Как давали обещания ранее. — Ты это помнишь? — голос Тэхёна ломается. Это как удар откуда не ждали. Болезненные воспоминания их прошлого, когда они давали клятвы всегда быть вместе. Несмотря ни на что. И даже после смерти. — Нет. Но я уверен, что говорил это. — Говорил, — кумихо согласно кивает, а в глазах миллиард звезд разрываются. — И ты не соврал. Я ждал тебя каждый день. Надеялся и верил. Но, Чонгук… Потребовалось триста лет, чтобы ты вновь ступил на эту землю. И мы не знаем, сколько пройдет времени до следующего перерождения, — кумихо вздыхает, сильнее прижимая к себе весь свой мир в одном человеке, хотя сильнее уже просто невозможно. Тот больно вцепляется пальцами в спину, но кумихо и не думает жаловаться. Чонгуку ведь от его рук в сто крат больнее. — Я вернусь, — Чонгук обещает снова и снова. — Вернусь… — Знаю. Я верю тебе, — Тэхён утыкается носом в шею, щекочет дыханием. — Ты целая вселенная для меня. Но даже ты не можешь обещать, когда вернешься. Ты не можешь обещать, что вернешься в тот момент, когда сам этого захочешь. Мы можем встретиться, пройти мимо задев друг друга рукой и, не оглянувшись, уйти. Чонгук, — парень пытается возразить, но кумихо мягко его останавливает, кладя палец на холодные губы. — Даже с бусиной внутри тебя, я не смог признать тебя с самого начала. А ведь мы встречались в твоем прошлом. — Что? — у того расширяются глаза, а в них вопросы: какого хера бусина во мне? Почему ты молчал? Зачем? — Пусть это останется нераскрытой маленькой тайной. Просто знай, что когда тебе будет одиноко, мое сердце и моя душа всегда будут с тобой. Где бы ты ни был, я буду с тобой. Я буду здесь, — касается пальцем места, где у Чонгука в диком темпе колотится сердце. — Позволь мне выбрать тот конец, который я сам себе желаю. Разве я не заслужил этого? А Тэхён заслужил. Он всего заслужил: самого лучшего на этой земле, по мнению Чонгука. Но только не конца. Только не смерти. — Это больно? — Чонгук отстраняется, заглядывая в глаза. — Тебе будет больно? — Нет, — Тэхён тепло улыбается. — Ты врешь, — Тэхён целует его в лоб и снова прижимает к себе. — Ты не можешь этого утверждать, — Чонгук не верит, качает головой, вздрагивает. — Просто знаю. Верь мне. Как я верю тебе. Они замолкают, и эта тишина становится невероятно важной. Чонгук забирает себе прикосновения. Забирает чужой запах, чужое дыхание. Всего Тэхёна себе забирает, в самое сердце, запирая его там, как самое дорогое и ценное. — Чонгук, — наконец зовет Тэхён, будто не может наслушаться и наговориться. А Чонгук словно ждал. — Я твой, — эти слова, словно электрические разряды, проходят по телу. Чонгук чувствует, как мурашки идут по чужой коже. Он ловит их пальцами, сцеловывает губами. — Всегда был и буду. В прошлой жизни, в этой и следующей. Я всегда буду только твоим. Прости, что ты встретил меня… — Спасибо, что я встретил тебя. Спасибо, что ты был со мной все это время. Кумихо с диким желанием впивается в губы, скользит между ними языком, а Чонгук не сопротивляется. Без дальнейшего разговора целует так же ненасытно, с жадностью. Для них обоих это больше, чем поцелуй. Это все те невысказанные слова, что повисли где-то между. От Чонгука признание, от Тэхёна обещание. Это словно некая печать, которая раз и навсегда ставит точку во всех сомнениях. Печать, закрепляющая договор в их сердцах всегда помнить друг о друге. Помнить и бережно хранить воспоминания. Чонгук не перебивает, прикусывает чужую губу, прикасается пальцами к шее. Раньше он никогда бы не подумал, что простые поцелуи могут так сводить с ума. До встречи с Тэхёном. Их прикосновения сопоставимы с эйфорией. Когда каждый вдох, каждый выдох впитывается до дрожи, до сумасшествия и необъяснимого обожания. Чонгук так и не сказал заветные слова, хотя они рвались наружу, словно птица желающая вырваться из клетки. Это пугало. Но и придавало сил. Их непонятные и короткие отношения лучшее, что когда-либо было в его жизни. Самое яркое и счастливое воспоминание.🎧 Time — Nivlem 🎧
Тэхён словно чувствует внутренние метания, отстраняется, дышит тяжело: — Скажи мне. И Чонгук срывается: — Я хочу жить. Хочу жить с тобой, Юнги, Чимином. Я не хочу, чтобы ты уходил! — Я тоже. Чонгук, я тоже. Я хочу быть человеком, чтобы жизнь прожить с тобой. Чтобы провести с тобой каждый гребаный день, каждый заход солнца, — Тэхёна голос подводит. — Обещай мне, что ты станешь счастливым. — Не могу, — как? Это невозможно. Чонгук не понимает. — Подари мне последний подарок. Сделай это для меня. — Я хочу быть с тобой до самого конца, — признается себе. Не сможет. Не выдержит. — Знаю. Я тоже. Обещай мне. — Тэхён… — Прошу тебя, — кумихо шепчет, а в глазах бесконечная мольба. — Обещаю… — Повтори, — будто не верит. — Я обещаю, что буду счастлив. И Тэхён словно расцветает. Бережно берет чужие руки в свои. Целует каждый палец в костяшку по отдельности, не разрывая зрительного контакта. И это так... Интимно и нежно, что у Чонгука к горлу подступает ком. Сглотнуть не получается, дышать тоже. Он нервно хватает ртом воздух, а безымянный палец начинает не сильно жечь. Последняя черная линия стирается. — Контракт расторгнут, — еле слышно произносит кумихо, но в звенящей тишине и в воздухе, пахнущим озоном перед грозой, слова звучат как гром: ясно и сильно. — Тэхён, пожалуйста. — Я люблю тебя, — с улыбкой на губах и расслабленным почти счастливым лицом, ведь Чонгук обещал. Обещал стать счастливым. Кумихо отпускает руки и делает шаг назад. Его медленно, к ужасу Чонгука, обхватывает пламя. В лицо ударяет жар настолько сильный и яркий, что парень вынужден прикрыть глаза, дабы не ослепнуть. Но это все мелочи. Ведь Тэхён..! Чонгук хочет рвануть вперед, вцепиться в чужие плечи, уйти вместе с ним! Но один взгляд и тихое: «Ты обещал», вынуждают замереть на месте. — Будь счастлив. Моя вселенная. Чонгук смотрит в глаза до самой последней секунды. И даже после, когда место, на котором стоял Тэхён, пустеет, Чонгук все еще смотрит. Он видит фантомные карие радужки, родинку под глазом. Теплую прощальную улыбку… А после, не сумев устоять на ватных ногах, под звуки раскатистого грома падает на колени и кричит. Кричит так громко, что срывает голос. По щекам впервые за много лет текут соленые слезы, смешивающиеся с холодными каплями дождя. А на другом конце вселенной Намджун протягивает руку и ловит падающую замертво синюю бабочку: — Ты сделал все, что мог, — шепчет он в гробовую тишину и накрывает ладонь второй, словно прощаясь. — Ты сделал свой выбор.