***
Звук будильника нещадно бьёт по мозгам. Приходится вытащить руку из-под спасительного одеяла, вслепую ткнуть в телефон, с облегчением слушая драгоценную тишину. Вэй Ин со стоном утыкается лицом в подушку. Больше всего на свете хочется уснуть снова. Жуткий хруст раздаётся в ушах, стоит только провалиться в дрёму. Бледное лицо Мо Сюаньюя тонет в темноте. — Выглядишь дерьмово, — подмечает Вэнь Цин, садится в кафетерии напротив и опускает поднос с обедом на стол. — Разве у тебя не должен быть выходной после обхода? — Кто дерьмово? Я? — отзывается Вэй Ин, отрываясь от кофе — наконец-то по-человечески сваренного. Только ради этого стоило бы приезжать в Центр. — Ты меня ранишь. Про себя приходится признать, что недосып ранит его куда сильнее чьих-то слов. Голова по ощущениям похожа на чугунный котёл, набитый ватой. Вэнь Цин продолжает смотреть, скептически изогнув бровь, и Вэй Ин, не в силах больше терпеть, зевает. — Выкладывай. — Ай-я, да откуда такие подозрения? — показательно громко возмущается он и запоздало вспоминает, что здесь такие фокусы не сработают. — Неприятность на одной локации. Нужно пролезть на обработку данных вне очереди, а это всё равно что влезать в клетку со львами… Может, пожелаешь мне удачи? — Удачи? Чтобы не заработать очередную парочку жалоб от сотрудников? Вэй Ин невозмутимо делает глоток. Лань Чжань — как всегда идеальный Лань Чжань — даже поднос с едой берёт как-то аристократично и, будто почувствовав чужое внимание, оборачивается. На мгновение их взгляды пересекаются. Вэй Ин непринуждённо пялится в стол. Ну да, конечно. Меняешь события? Будь готов к переменам сам. — И давно здесь заклинатели из Гусу Лань? — спрашивает он вполголоса. Вэнь Цин, подцепив кусочек тофу палочками, размеренно жуёт и пожимает плечами. — Съезд на большую ночную охоту начался пару дней назад, тогда они и прибыли. Кажется, с Ханьгуан-цзюнем отправили ещё и двоих студентов из академии. — Студентов? — озвученное никак не оседает в голове. — Что здесь делать студентам? Как будто эти хрычи из Гусу Лань недооценивают то, что внутри барьера. — Не думаю, — возражает Вэнь Цин. — Без сопровождения их туда и не пустят. Со времени инцидента прошло пять лет, как ни посмотри, а ситуация сейчас выглядит стабильнее. Молодому поколению будет неплохо поучиться на наших ошибках. «Молодому поколению» вонзается в виски, как гвоздь в крышку гроба. Стоит зажмуриться, как среди цветных пятен мерещатся тёмные, блестящие лукаво глаза Мо Сюаньюя, из которых неизбежно уходит жизнь. Остатки кофе обжигают язык. — Всё-всё, дела не ждут. — Вэй Ин потягивается всем телом. — Как ты сказала? «Учиться на наших ошибках»? Пойду их совершать. За случайно брошенные слова он почти бьёт себя по лицу. Ошибка? Смерть Мо Сюаньюя — вот его ошибка. Совершенно недопустимая и чудовищная. Никто, кроме него, и не возьмётся её исправить. Это в ходе разговора становится ясно, как день. Вэнь Цин не стала бы скрывать подозрений, почувствовав изменения в ходе времени, и амнезии у неё взяться неоткуда. Выходит, в странном круговороте дней Вэй Ин вращается один. Остаётся найти способ его прервать.***
Стыдно признаться, но к Цзян Яньли он почти что сбегает. Заглядывает в небольшую кухню, где шицзе, что-то напевая под нос, колдует над супом, и узел напряжения в груди ослабевает. Рука тянется закрыть плотнее подтекающий кран. Как назло, капля воды тут же срывается с него и ударяется о раковину. — Скоро будет готово, — оборачивается ненадолго Цзян Яньли. — Хочешь, позвоним Цзинь Лину? Он будет рад тебя видеть. Вэй Ин улыбается, молясь про себя, чтобы улыбка выглядела естественно. — Пф, он наверняка сейчас занят, — машинально слетает с губ. — Своего зверя выгуливает. Кажется, Цзинь Лин и впрямь выгуливал собаку: когда они ему звонили в прошлые разы, и то и дело хмурился, бросая взгляды куда-то в сторону. И уж точно не был рад его видеть, учитывая количество огрызаний на минуту разговора. Как там говорила шицзе, он часто ездит в Юньмэн? Похоже, на нём это сказывается. Ответом служит молчание — наверное, в качестве согласия. Нож в тонкой руке зависает в воздухе над пучком зелени на секунду дольше. Вэй Ин нервно сглатывает. Совесть подсказывает, что ему лучше было бы остаться в свой второй выходной в Центре. Пусть Су Миншань не без удивления принял направление в боевой отдел лично в руки (и вовремя!), а если этого будет мало? Если всё повторится? Если погибнет ещё кто-то? В квартире становится резко мало кислорода. — А-Ин, — зовёт его вдруг Цзян Яньли. — Что случилось? Вопрос застаёт врасплох, выбивая из рутины повтора — на сей раз комфортной и успокаивающей. — А? Ты о чём, шицзе? — наиграно посмеивается он, слегка запнувшись. Снова развилка. Но разве на сей раз было что-то иначе? Не мог же звонок Цзинь Лину так изменить день. Ладонь ласково касается лба. В глазах Цзян Яньли можно увидеть собственное отражение, и очертания лица смазываются, стоит вглядеться, плывут, искажаются страхом, смертью и становятся моложе. Кажется, кто-то в отделе шутил, что Мо Сюаньюй по внешности мог бы сойти за его младшего брата. Вэй Ин резко втягивает в себя воздух и отходит на шаг. В глазах жжёт. — Сядем в комнате? — тихо спрашивает Цзян Яньли, ненавязчиво подталкивает его в гостиную, будто показывая, что уйти от вопроса повторно у него не выйдет. Дважды намекать ему не приходится. Преодолев расстояние за пару шагов, Вэй Ин со вздохом почти падает на диван, замечает, как шицзе осторожно садится рядом, как она вдруг с мягкой улыбкой хлопает по коленям. Уголки губ дёргаются сами. Он и сам не осознаёт, в какой момент послушно склоняется и ложится, удобнее устраивая голову, ощущая почти мгновенно бережные прикосновения к волосам. С них заботливо стягивают резинку, взъерошивая волосы на затылке, из-за чего кожу головы приятно покалывает. Вэй Ину кажется, что они снова в Юньмэне. Что он снова маленький мальчик, которого утешают в те вечера, когда госпожа Юй проявляла эмоции не только на словах. По сути ничего и не изменилось с тех пор. — Я боюсь, что допустил ошибку, — говорит Вэй Ин ровно. Испуганный взгляд Мо Сюаньюя не выходит из головы. — Что её допущу. Они отправлялись на поиски создания вместе. Подумать только, одинаковое начало и такой разный исход. Остался он один — и его ждала смерть. Стоило задержать возле себя Мо Сюаньюя, и финал оказался ещё несправедливее, неправильнее. Может, то нечто, перезапустившее время, сочло так же и дало ему ещё один шанс. — Все иногда… — Из-за этого погиб человек, — перебивает он, и рука в волосах замирает. — Погибнет. Может погибнуть. Вэй Ин и не сразу понимает, что тело колотит дрожь. Конечно, хотелось бы верить, что с инцидентом смерти прекратились. Пусть подбадривающие шутки его немногочисленных шиди стихли в тот же день, не успев до конца отзвучать. Пусть в резиденции остался Цзян Фэнмянь, уверенно и спокойно приказавший ему бежать и позаботиться о Цзян Чэне и показавшийся уже спустя месяцы совсем в ином обличье, демонстрируя всему миру заклинателей, что известные с древних времён медитации безнадёжно устарели. Пусть так. Но всё должно было закончиться уже на этом. — Зачем отдел поддержки, раз ради обработки данных вне очереди приходится из кожи вон лезть, а наши отчёты пропадают? — Свой голос слышится словно со стороны. — Выходит, наших… моих действий недостаточно. И в самом деле, он мог бы сделать куда больше. Мог бы отправиться в одиночку. Найти следы раньше. Отодвинуть дела по другим локациям на второй план и хрен с ними, с объяснительными. Однако время вновь ускользает, не позволяя себя поймать, оставляя только вопрос: что теперь делать? Идти одному. Так хотя бы не будет лишних жертв. — Приглашённые заклинатели имеют право выбрать зону для очищения во время согласования, — заговаривает наконец Цзян Яньли. — Цзысюань мог бы тебе помочь. Поверь, я знаю, как ты относишься к нему, — добавляет она торопливо, — но поверь и мне. Он не зря представляет здесь клан Цзинь.***
Клан Цзинь, клан Цзинь. Сраный вездесущий клан Цзинь. Даже директор боевого отдела к нему принадлежит. Вызывало ли это с самого начала пересуды среди заклинателей? Само собой. Хорошо, что Вэй Ин никогда не любил сплетни — вполне естественное отношение для того, кто сам зачастую является их субъектом. «А он неплохо устроился для внебрачного сына Цзинь Гуаншаня», — думает он, оглядывая приёмную. Очевидно, дверь на другом её конце и есть его пункт назначения. Что ж, прекрасно. Возможно, ему удастся нагрянуть с отчётом во время очередного совещания. Тем лучше. Жаль, что его порыв прерывает ненавязчивое покашливание со стороны. Из-за стола в углу выглядывает вытянутый, как жердь, прилизанный до невозможности секретарь. Постная мина вполне характерна для клана Цзинь — наверняка перед ним ещё один отпрыск любвеобильного Цзинь Гуаншаня. С того станется. — Вы записаны? — спрашивает секретарь. — Что? — непонимающе переспрашивает Вэй Ин, застыв на месте. — Вы записаны? — по слогам произносит юноша, так, будто объясняет незнакомое слово ребёнку. Спасибо хоть, что вежливо. — Директор Цзинь вас ожидает? Вы приглашённый заклинатель? — Нет-нет, я из отдела поддержки. Понимаете, возникло недопонимание с отчётом и… — Ах да. Объяснять от начала до конца слишком долго и, чего уж таить, бесполезно. И что в конце концов говорить? Что реальность решила сойти с ума и зациклиться на нескольких днях, которые заканчиваются крайне неблагополучно? Кто в такое поверит. — Дело срочное. Возможная аномалия, понимаете? Конечно не понимает, догадывается Вэй Ин, глядя в девственно чистые и абсолютно не демонстрирующие какую-то умственную деятельность светлые глаза. — Вы посылали официальный запрос в боевой отдел? — моментально подтверждает секретарь его мысли. — Да ты за идиота меня держишь… — цедит он сквозь зубы как можно тише. Впрочем, судя по расплывшейся улыбке на лице секретаря, у того отличный слух. — Конечно, посылал. — Тогда будьте спокойны, сотрудники его рассмотрят и передадут при необходимости директору Цзинь. — Подождите, но запрос остался без ответа. Вдруг это ошибка в системе? Могу я поговорить с ним лично? — уточняет Вэй Ин, уже заранее предчувствуя ответ. — Это не займёт у директора Цзинь много времени. — Хотите записаться? — показательно вежливо подхватывает сотрудник. Улыбку хочется размазать кулаком. — Только боюсь, ближайшая запись на встречу возможна только на середину января. Директор Цзинь не принимает никого во время большой ночной охоты. Что-то внутри Вэй Ина лопается. — Это и касается большой ночной охоты! — Тогда отправляйте запрос. В нашей системе не бывает ошибок, — пожимает плечами тот и, как ни в чём не бывало, переводит взгляд на монитор, показывая, что разговор окончен. — Господин, если вы сейчас решите ворваться силой, я вызову охрану. Вэй Ин останавливается на полпути и шумно выдыхает. Перспектива кажется соблазнительной. Приходится вовремя себя остановить и, помахав рукой, отправиться обратно к лифту. Не хватает только отстранения от работы в самый неподходящий момент. Стоит спуститься на пару этажей и забрать из хранилища Суйбянь. При мысли о мече неприятно холодеет в животе. Вэй Ин прикрывает глаза, дышит глубоко, вспоминая ощущения, пробует нащупать в себе источник тепла, похожее на жидкое золото, хочет зачерпнуть сил, как и раньше. Что-то в ответ слабо вспыхивает, будто тянется к невидимым рукам, но вместо потока духовных сил откликается тупой болью. Не терпится сплюнуть горечь, но не портить же гладкий начищенный пол. В телефоне недавно записанный номер обнаруживается в два счёта. Положиться на Цзинь Цзысюаня — это даже звучит глупо. Но в его распоряжении несколько заклинателей, связи, оружие. Силы. Как ни крути, перевес в эту сторону очевиден. Ладно, размышляет Вэй Ин, пусть создание снова одержит верх и он, несмотря на все старания, не выживет, что дальше? Время перезапустится? А если нет? Поглотив остатки духовных сил, сможет ли создание прорвать барьер? Кто его сдержит? Кто, наконец, о нём сообщит, если отчёты, по всей видимости, уходят куда-то в пустоту? Всё-таки разбираться с аномалиями — работа заклинателей. — Ну, павлин, — вздыхает Вэй Ин, нехотя нажимая «вызов» спустя долгое время. — Не подведи.***
— Поищем рядом с мусорным баком на другом конце улицы, — отмахивается Вэй Ин, толком не глядя на компас. — Слабенькое чудище, кошка. Наверняка последовала за своей хозяйкой, когда та переехала. Мо Сюаньюй поначалу резво кивает и уже готовится сорваться с места, как непонимающе оборачивается. — Как вы узнали? «Мы ловили эту грёбанную кошку уже трижды, и в прошлый раз ты спрашивал то же самое», — думает Вэй Ин. Хочется взвыть, вместо этого приходится натянуть на лицо победную таинственную улыбку. — Чистая логика и капелька интуиции, — равнодушно отвечает он. — Брось, компас же есть. Слушал бы внимательнее, что говорила нам старушка, тоже догадался бы. — О-о-о, — в голосе Мо Сюаньюя — вот так чудо — даже слышится уважение. — Может, мы с вами успеем и на другую локацию заехать? Как там было в жалобе… Семья слышала по ночам вой за барьером? — Обыкновенный ходячий мертвец, — бурчит Вэй Ин под нос, морщась от отчётливого запаха мертвечины, исходящего от мусорного бака. — Сюаньюй, доставай пакет и вперёд. — Я? — возмущённо восклицает тот, но сразу же прижимает ладонь ко рту и шепчет. — Почему я? Почему пакет? — Чем ты ещё ловить её собрался? Курткой? Злобное кошачье шипение и ругань Мо Сюаньюя Вэй Ин слушает почти без беспокойства. У него будто в руках оказывается готовый сценарий. Сейчас чудище с вздыбленной и слипшейся от крови шерстью прыгнет на стену, затем попытается прыгнуть на голову, прицеливаясь в глаза. Под воздействием малейшего порыва духовной энергии несколько талисманов устремляются в воздух, прерывая прыжок на полпути и сковывая костлявое тельце. Создание с грохотом и злобным урчанием сваливается под ноги, извиваясь и пытаясь прорваться за пределы печати, сквозь полупрозрачные нити сети. Стоит им сжаться до предела, и заостриться, вонзившись глубже в гниющую плоть, как короткий взвизг сменяется тишиной. С мечом было бы гуманнее, всплывает в голове мысль. Но зачем заклинатели, если для уничтожения слабых существ и мощных сковывающих печатей достаточно? Не зря же он их изобретал. У Мо Сюаньюя в темноте подозрительно зеленеет лицо. Может, поэтому от угощения он вежливо отказывается, торопливо отбегая за угол. Вэй Ин только провожает его взглядом, похрустывая печеньем, и улыбается старушке, принимая благодарности. Ночь только начинается. После сопровождения в схожий последний путь ходячего мертвеца, бедняга со стоном утыкается лицом в руль. — Эй, — Вэй Ин ненавязчиво подталкивает его локтём, устроившись на пассажирском сидении. — Ты в порядке? — Господин Вэй, — вымученно хрипит тот, — давайте приспособим для заклинателей огнестрельное оружие. Это уже слишком. — Лезвие меча или бумагу проще контролировать и наполнять духовной энергией. Не ты первый пытался, — он проводит ладонью по лбу. Тревога медленно просыпается внутри, будто дождавшись своего часа. — Заедем под мост ненадолго? Из машины Вэй Ин выходит в одиночестве, чем зарабатывает благодарный взгляд. Шаги вниз по лестнице даются с трудом. Удастся ли повернуть реальность в другую сторону? Если Мо Сюаньюй остался в машине, значит ли это, что с ним по-прежнему ничего не произойдёт? Или ему стоило идти вместе с ним… Но как же тёмная энергия? Под ногами знакомо перекатывается галька. В слегка подрагивающей ладони лежит компас. На месте сгустка пусто. Стрелка не шевелится — выходит, что и шлейфа нет. Обратно он мчится, будто на крыльях летит, и едва не пропахивает коленями дорогу, поскользнувшись на тонкой корке льда, не без опаски заглядывает в окно машины. Мо Сюаньюй увлечённо тыкает пальцами в экран телефона, сражаясь с каким-то монстром, похожим на паука. От очередного удара игрового персонажа тот растворяется в воздухе. Из ног вдруг уходят все силы. Реальность изменилась.***
Вэй Ин оглядывает шершавый потолок и моргает. На столе среди беспорядка оставлен недоделанный черновик талисмана. Поверх него лежит чёрная дицзы — впервые за долгое время вне футляра. Стоит бы её убрать, мелькает ленивая мысль. Не хватало, чтобы треснула. Он наконец поднимается с кровати, бросает взгляд в окно. Встаёт, мерит шагами комнату, даже берёт в руки ворох бумаг и пробует привести её в надлежащий, более-менее аккуратный вид. Внутри будто что-то исчезло — невидимый стержень, какая-то цель. Сквозь серые облака ненадолго проглядывает холодное солнце, и пятно света ложится на стену. Барьер переливается, притягивая к себе взгляд. Всё и в самом деле закончено? С резким выдохом Вэй Ин отправляет бумаги обратно на стол, уже в виде стопки — зрелище само по себе вопиющее. Одевается, нащупывает в карманах личный компас, удостоверение, выкатывает велосипед. Не вызывать же машину из Центра из-за собственного беспокойства, похожего на зуд, который ничем не убрать. До ближайшего контрольно-пропускного пункта он добирается быстро. Взмокшие на затылке волосы треплет прохладный ветер. Сотрудник Центра проверяет удостоверение и хмурится на мгновение, но пропускает без вопросов. Ещё бы, не каждый день увидишь велосипед вместо служебных машин. Монотонное шуршание колёс и отсутствие машин можно было бы назвать умиротворяющим, если бы не окружающий пейзаж. При свете дня часть города за барьером не выглядит угрожающей, скорее слишком пустой. На улицах нет упавших фонарей, порой щерятся осколками разбитые окна. Кое-где на стенах темнеют полосы, оставленные слишком сильным ударом меча, местами испещрён трещинами асфальт. В магазинах выбиты двери, внутри повалены полки — всеобщая паника, давно стихшая, и здесь оставила свой след. Кафе, офисы, жилые дома — всё вокруг прячет темноту, готовую во время ночи выбраться наружу. На возвышении впереди видны оставшиеся от резиденции клана Вэнь руины, давно почерневшие. Город будто оставили в одночасье. Приходить сюда ночью — часть работы. Дневная велопрогулка же вселяет непривычный дискомфорт. Перекладывать вину на тёмную энергию по меньшей мере глупо. Наверное, это всё тишина. Жаль, нельзя включить музыку — неизвестно ещё, кого она привлечёт. На стрелку компаса лучше и не смотреть: та то и дело дёргается, что вполне естественно. Но в конкретное место, отмеченное на карте в телефоне, она никак не указывает. Вэй Ин останавливается, давая ногам отдохнуть, оглядывается. Проверяет показания. Может, дело в ещё не сгустившихся сумерках, но ничего выходящего за рамки нормы нет. Эта реальность будто насмехается над ним. Будто позволяет поверить, что произошедшее было сном. По пути к другой точке он поднимает голову, заприметив быстрое движение в небе, бледную вспышку. Ну конечно. Заклинатели. Зачем им служебные машины, если можно добираться на мечах. Обдающий лицо ветер, от которого слезились глаза, пьянящее чувство свободы, не сравнимое больше ни с чем, — в мелочах крылось далёкое воспоминание о той иллюзии, что человек способен приблизиться к бессмертным, о том, как она разрушилась, когда его меч, потеряв стабильный источник духовных сил, ушёл из-под ног. Люди не умеют летать, подумал тогда Вэй Ин, не успев запаниковать. Они всего лишь научились не падать. И он ту способность потерял. На другом перекрёстке, ближе к барьеру, компас снова молчит. Вэй Ин, чуть погодя, отправляется домой. Солнце скрывается за высотным домом, и улицу накрывает тень. Тревога удовлетворённо стихает.***
На тихой водной глади мерно покачивается лодка, запах застоявшейся воды и зелени бьёт в нос. Какая-то птица свистит вдалеке. Стоит моргнуть — и вокруг запляшут мутные розоватые нежные тени в тёмно-зелёном обрамлении. Он тянет руку, и пальцы касаются лепестков. Лотосы? По коже вместо капелек воды скатывается тонкая струйка крови. Свист в ветвях протяжен, пронзителен. Хочется приподняться, но голова словно отяжелела, хочется вздохнуть — зной давит на грудь. Чьи-то большие ладони касаются его глаз, погружая в темноту. Всё трещит, не унимается птица. Вэй Ин резко открывает глаза, садясь в кровати. От резкого движения на мгновение кружится голова. Зато сразу же становится понятна природа звука. Он нащупывает телефон, не глядя отключает будильник. И только потом, разогревая булочки к завтраку, замечает уведомление о непрочитанных сообщениях. Обжёгшись, дует на пальцы, беззвучно шевелит губами. «С чудищем покончено». Второе сообщение поначалу даже теряется после ошеломляющей новости от Цзинь Цзысюаня. Но и содержание у него попроще. «А-Ин, зайдёшь к нам поужинать через пару дней?»***
— Куда принарядились, господин Вэй? Неужели на свидание? Принарядился? Серьёзно? Вэй Ин на всякий случай бросает взгляд на тёмный монитор, рассматривая лицо со всех сторон. Разве что причесался. Побрился как следует. И надел рубашку, которая, к слову, в сравнении с удобными футболками до жути впивается воротником в горло и мнётся на спине. Мо Сюаньюй за соседним столом лукаво приподнимает брови. Всё ещё живой и невредимый. От одной мысли накатывает облегчение. — Кто бы мог подумать, наконец-то у вас всё сложилось, — ахает Мо Сюаньюй и продолжает разглагольствовать без зазрения совести. — Но устраивать личную жизнь во время большой ночной охоты — это вы смельчак. Вот так нафантазировал. Вэй Ин только усмехается. Приятно, когда у кого-то находится настроение шутить. — Лучше бы о своей личной жизни беспокоился, А-Юй, — замечает он и не без злорадства наблюдает, как собеседник сначала заливается краской и после тяжело вздыхает, разворачиваясь на стуле к рабочему месту. — Вам ли не знать о моей ситуации, господин Вэй, — раздаются в ответ причитания, да такие, что кое-кто в офисе отрывается от бумаг и с любопытством вытягивает шею. — Не все же такие принимающие и понимающие, как вы. — О? — переспрашивает Вэй Ин, глядя поверх его макушки. Под пристальным взглядом сотрудник подозрительно быстро опускает голову. — Это что, комплимент? Мо Сюаньюй кривится так, будто съел лимон. — Ещё чего, — отрезает тот решительно. — Сделать комплимент вам — всё равно что подкатить к собственному отражению. Я за здоровые отношения. Вэй Ину кажется, что дёргается глаз. От лёгкого подзатыльника сложно удержаться. — Я на ужин к шицзе, — заговаривает он серьёзно и невольно фыркает, глядя на то, как у потирающего ушибленное место Мо Сюаньюя вытягивается от удивления лицо. — Какие у меня могут быть свидания, а? Возмущённый возглас до него доносится уже потом, когда порог офиса остаётся позади. Вэй Ин, по-прежнему улыбаясь, бросает взгляд на дисплей телефона. Осталось несколько часов до конца дня. И эти часы будут спокойными. В одном Мо Сюаньюй был прав. Наконец-то всё сложилось. Он убирает телефон в карман и, увидев мельком колыхнувшийся подол светлой формы чуть поодаль, оборачивается. Как вовремя — Лань Чжань, с пакетом из кафетерия в руках, и сам его замечает, останавливается аккурат возле недавно закрывшейся двери. Неужели собрался заглянуть в офис? И, судя по аппетитному запаху булочек, занести еду сотрудникам? Давно у Ханьгуан-цзюня проснулось радушие к посторонним людям? Лифт мягким звонком оповещает о своём прибытии. Вэй Ин моргает и ощущает себя так, будто вырвался из омута, в котором время растянулось на бесконечность. — А, прости-прости, Лань Чжань, спешу, — торопливо отмахивается он и пятится к лифту. Чужая непробиваемая невозмутимость так и располагает к поддразниванию. — Знаешь, личная жизнь никого ждать не будет! Сдержать хохот становится невозможным, когда лицо Лань Чжаня приобретает совершенно каменное выражение. Вэй Ин быстрее жмёт кнопку рядом с нужным этажом и выкрикивает напоследок, пока ещё может спокойно дышать: — Спасибо, что позаботился о нашем ужине! И в шелесте закрывающихся дверей ему чудится давно не раздававшееся «нелепо».***
Нога под столом подёргивается. Не терпится начать убеждать себя, что это совсем не из-за тишины. Хотя, Вэй Ин всё никак не может определиться, давящая она или неловкая. Но… главное же, что шицзе просто сияет. Сидящий напротив Цзинь Цзысюань молча берёт палочки и принимается за еду. Слегка морщится, ощупывая предплечье. — Что, скорости не хватило? — интересуется Вэй Ин почти без стремления задеть. Почти. Палочки звонко клацают в воздухе. — Ты бы сам этого монстра видел, — недовольно ворчит Цзинь Цзысюань, жуя кусочек жареной рыбы. — Хорошо, что нам удалось загнать его в ловушку. В том-то и дело, что как раз видел. Вэй Ин только хмыкает и подцепляет маринованный корень лотоса, бросая мельком взгляд исподлобья. Цзинь Цзысюань выглядит слегка бледным, осунувшимся из-за усталости. И рука явно слушается не так хорошо. Беспокойство колет изнутри. Чудище же его не задело слишком сильно? Медики в Центре успели сообразить, что оно ядовито? — Ну-ну, не стоит ссориться, — посмеивается Цзян Яньли, подкладывая еды мужу, и замирает вдруг. — Похоже, снова кран неплотно закрыла. Схожу проверить. Остаётся проводить её взглядом, прежде чем понизить голос до шёпота. — Ты принял противоядие? — как бы невзначай уточняет Вэй Ин, кивая на раненую руку. Цзинь Цзысюань выразительно выгибает бровь и спокойно дожёвывает рис. — За кого ты меня принимаешь? — отвечает так же тихо. — Рана несерьёзная. Просто царапина. Пожалуй, это подходящий момент, чтобы с облегчением выдохнуть. — Но ты у меня в долгу, Вэй Усянь, — продолжает тот вдруг. — Натравить на меня здоровенного ядовитого паука! — Ладно, ладно, как скажешь. В долгу так в долгу. Вэй Ин едва успевает отмахнуться, чтобы встретить вернувшуюся шицзе улыбкой. Возможно, она ничего не слышала. Или же вышла из комнаты специально, подозревая, что парой фраз им стоило перекинуться наедине. В любом случае, радость её не померкла. Значит, всё в порядке. За исключением того, что он теперь в долгу у такого человека, как Цзинь Цзысюань. Впрочем, это цена куда более скромная и незначительная, чем жизнь Мо Сюаньюя. Какими бы ни были изначальные ожидания, ужин протекает вполне… безобидно. Даже с учётом присутствия такого человека, как Цзинь Цзысюань. Вэй Ин даже чувствует к нему некое уважение (пусть оно и неразличимо на фоне раздражения), когда тот первым подскакивает с места, чтобы помочь с посудой. Цзян Яньли, пока разливает чай, незаметно посматривает, будто говорит: видишь, ничего не случилось, достаточно было положиться на кого-то ещё. Когда она убеждает вот так, не верить невозможно. За неспешной беседой ход времени теряется, его отмечает лишь стрелка на часах своим ненавязчивым стуком, который сливается с голосами. В окно, спрятанное за плотными шторами, легко ударяется ветка дерева. Звонко смеётся над случайно брошенной шуткой Цзян Яньли, пока Цзинь Цзысюань багровеет и чуть ли не шипит, как закипающий чайник, выслушивая рассказы о студенческой жизни. Подумаешь, лукаво усмехается Вэй Ин. Как будто в первый раз шицзе узнаёт, что тот на очередном соревновании среди юных заклинателей сочинял оды в её честь и декламировал их под луной, не подозревая о случайных слушателях в кустах. Минутная стрелка сдвигается вправо. На кухне падает в раковину капля воды. Ветка бьёт в окно сильнее. И медленно накрывает осознание: квартира находится в высотном доме. Рядом просто не может быть никаких деревьев. Будто в подтверждение, в тишину между фразами вклинивается тихий скрежет, будто что-то острое скользит по стеклу. Цзян Яньли с удивлением оглядывается, хмурится, мягко и неслышно идёт к окну. — Брось, А-Ли, — ворчит Цзинь Цзысюань. — Может, птица какая стучится. Изящные руки касаются ткани штор. За окном вместо темноты ночи — огромная чёрная масса. Множество маленьких глазок, похоже, направлены на кого-то в комнате. И Вэй Ин не в силах моргнуть, вздохнуть, крикнуть. — Шицзе! — слышит он собственный хрип. — Отойди оттуда! Падает капля. С щелчком передвигается стрелка. Стекло разлетается под ударом. Сквозь звон доносится испуганный вскрик — Цзян Яньли падает на пол, закрыв лицо руками. Подоконник скрипит и проседает под весом чудища. Мохнатая лапа ступает на гладкий пол. Вэй Ин двигается раньше, прежде чем успевает подумать: подскакивает с места, швыряет стул туда, где должны быть глаза, и бежит, пока создание недовольно скрипит, хрустя деревом в жвалах и пытаясь протиснуться сквозь слишком узкий проём. Цзян Яньли отползает в сторону, шатаясь, поднимается на ноги и почти сразу же теряет равновесие. Стоит приобнять её и оттащить в сторону, к противоположной стене, как внутри всё холодеет. На ладонях остаётся кровь. На пол падает крупный осколок, рассыпаясь алыми осколками. Его хватают за плечи и сжимают судорожно. Кожей ощущается рваное дыхание. Тёмное пятно под ключицей расползается слишком быстро. — Не двигайся, — бормочет Вэй Ин, зажимая рану ладонью. Кровь стекает по пальцам. — Только не двигайся, сейчас, сейчас. Он не знает, доносятся ли вообще его слова. Не хочет знать, пока прохладные руки крепко сжимают его собственные, пока в широко распахнутых глазах отражается ужас. Чужая боль будто передаётся и ему, насыщает разум растерянностью, удаляет все мысли до единой, оставляя в голове белый шум. Бездумно он с угла стола стягивает полотенце, чтобы прижать к плечу, шепчет что-то, пытаясь успокоить то ли раненую, то ли себя. Оборачивается, чтобы окликнуть Цзинь Цзысюаня, и слова теряются. Взгляд того — бешеный, совершенно беспомощный — намертво прикован к истекающей кровью Цзян Яньли, бледные губы беззвучно шевелятся, произнося беззвучно её имя. — Цзысюань? Цзысюань! — кричит Вэй Ин. Эффект моментальный: заклинатель резко вздрагивает. — Что ты застыл! Меч! Бери меч! Я позабочусь о шицзе! Тот, как ужаленный, срывается с места — наверняка оставил оружие у входной двери. Внутри вспыхивает злость. Вот идиот. Какого хрена чудище выглядит более чем живым? Как оказалось здесь? Неужели прорвало барьер? Подоконник, не выдержав, проламывается, и Вэй Ин, заслоняя сестру собой, хватает ещё один стул. Чудище явно пытается приподняться на задних лапах, пятится и в угрозе резко бьёт передними, отчего трясётся пол. Секунды утекают одна за другой, и в реальность возвращает тихий стон, блеснувшее лезвие меча, со свистом рассекающее воздух, скрипучий визг. Нужно что-то делать. Быстрее добраться до медиков, до Центра. — Цзысюань! — зовёт Вэй Ин, с тревогой подмечая слабый удар меча, едва пронзивший плоть. Пусть чудище и отдёргивает лапу, скоро оно это почует. — Убирайтесь отсюда! — Боюсь, оно пришло за мной, — хрипит тот в ответ, выглядя донельзя виновато. — Из-за раны. Как эта тварь вообще могла выжить? Куда делись заклинатели клана Цзинь? У Вэй Ина есть предположение. Высказывать его не время. Винить себя — тоже. Цзян Яньли всё так же отчаянно не сводит с него взгляда, силясь что-то сказать. Её веки подрагивают, и хватка на его запястье вдруг слабеет. Нет, в панике думает он, пытаясь прижать уже грязное полотенце плотнее. Нет-нет-нет. Только не она. — Скорее лети в Центр на мече, — вырывается непроизвольно. — А-Ли… — Нет времени! — перебивает Вэй Ин и пытается продолжить спокойнее. Голос всё равно дрожит. — Заклинатели наверняка знают, что барьер прорван, и направляются сюда. Я дождусь их и потом вернусь в Центр. Цзинь Цзысюань кивает и, сбивая чудище с толку колющим ударом под брюхо, наконец-то кидается к Цзян Яньли, которую подхватывает на руки так, словно боится сломать, с нескрываемой тревогой вглядываясь в её лицо. На пол опускаются три талисмана — очевидно, взял их вместе с мечом. Умно. — Только не играй в героя, Вэй Усянь. Звук удаляющихся шагов привносит хоть какое-то облегчение. До Центра недалеко. А будут ли вот-вот здесь заклинатели — кто их знает. Может, и так. В конце концов, судя по тому, что чудище даже не пошевелилось, приходило оно явно не за Цзинь Цзысюанем. — Опять мы остались вдвоём, — заговаривает Вэй Ин, поднимаясь и забирая с собой талисманы. Взрывающие. Уже неплохо. — И что нам теперь делать, м? Взгляд падает на развалившуюся оконную раму, на цепь трещин, из-за которых на пол срываются куски штукатурки. Судя по донёсшимся сверху крикам, о прорваршем барьер чудище известно не только заклинателям. Нет, лучше будет вытолкнуть его наружу. Падение оглушит ненадолго даже такого гиганта. И, по крайней мере, не затронет остальные квартиры. Без него это создание, похоже, всё равно никуда не уйдёт. — Думал, убьёшь опять кого-нибудь? — продолжает Вэй Ин, выискивая взглядом, чем можно было бы отвлечь внимание. — Не в этот раз. Внимание останавливается на ноже. Что ж, выбирать не из чего. От удара по лапе чудище приподнимает её — явно пытается запугать — и ловит жвалами вспыхнувший талисман. Взрыв окатывает волной тепла и гнилой вони. Невольно вдохнув, Вэй Ин закашливается и, прикрывая рукавом нос, бросает следующий талисман, зажмуриваясь на мгновение от новой вспышки. Чудище, не найдя опоры, цепляется за остатки подоконника в попытке удержаться, шипит, кое-как бросается вперёд. Вэй Ин успевает отпрыгнуть, улавливает в тёмном небе короткую вспышку и усмехается. Подумать только, заклинатели и вправду здесь. Он крутит погнувшийся нож в руке и, не дожидаясь следующего манёвра, вонзает лезвие в кончик лапы раз за разом, не без удовольствия вслушиваясь в оглушающий рёв. Последний талисман приземляется на маленькие злые глаза, блестящие в ночи. За падающим телом чудища следуют, резко пикируя на мечах, заклинатели. Визг, полный ярости, слышен издалека. Вэй Ин отбрасывает в сторону бесполезную рукоять ножа и наконец-то выдыхает, смахнув стекло, опирается на остатки подоконника и оглядывает не без досады разрушенную комнату. В порядке ли шицзе? Успел ли Цзинь Цзысюань? Нет, перебивает он сам себя. Тот должен был успеть. Иначе получит потом в лицо. Взгляд устремляется на циферблат часов. Наружу вырывается смешок. Надо же, почти двенадцать. Выходит, на сей раз ему удалось? Стрелка передвигается с щелчком вправо. На кухне разбивается о раковину капля воды. Новая трещина прорезает собой стену. Внезапный треск вокруг оглушает настолько, что Вэй Ин не сразу осознаёт, что пол уходит из-под ног. Сердце грозится пробить грудную клетку, голова пустеет, поддавшись приливу бессознательного ужаса — от бьющего в спину ветра, от удаляющегося неба, от пролетающих мимо этажей, от всё приближающегося осколка стены. Грохот и скрежет металла чьей-то машины вынуждает одного из заклинателей обернуться. Снежинка, на мгновение сбившаяся с пути из-за порыва ветра, взмывает ввысь. 00:01.