Мёртвые не кусаются

Сильвер сбежал с «Испаньолы» в первом же порту. Дальнейшая судьба старого пирата, который предоставил нам столько бед, меня не интересовала: я избавился от клятвы защищать преступника в суде и благодарил за это судьбу и услужливую трусость Бена Ганна. Но мысль о покойном капитане «Моржа» не покидала меня. Как прежде мне виделся в кошмарах одноногий моряк, так теперь являлся ко мне сам Флинт: то старым моряком с синим от пьянства лицом, как говорили о нём пираты, то угрюмым подростком, как его описывал сам Сильвер, то кричал он: «Пиастры! Пиастры!», голосом попугая, то молчал и глядел мне прямо в душу своим мертвецким взглядом. Намёки Сильвера на то, что Флинт был сумасшедшим, навевали на меня ещё больше ужаса. Я спросил о Флинте Бена Ганна, и тот полушёпотом, будто сам призрак покойника парил над нашими головами, сказал: «Страшный это был человек, Джим, лютый грешник! Поговаривали, что он продал душу Дьяволу ради вечной молодости и в дань тёмным силам посылал в мир иной души честных моряков! И вот что я тебе скажу: мой мальчик, я-то знаю, моя мать была на редкость благочестивой женщиной, очень, очень благочестивой женщиной, и растила она меня истинным христианином, я-то знаю! Правда! Чистая правда, Джим! Ни одна душа человеческая не несла на себе столько грехов! Жизнь, человеческая жизнь, не стоила для него ни шиллинга! Только до мистера Сильвера ему было дело и, может, до старого Пью». Три года полного одиночества не прошли бесследно для его рассудка. К тому же, он, скорее всего, и до этого был слишком суеверен. Мы вернулись в Бристоль. До того, как вернуться в родной «Адмирал Бенбоу», я должен был подождать, пока доктор Ливси уладит свои дела в Бристоле после столь долгого отсутствия. За это время я решил добыть дневник капитана Флинта. Мне не составило труда заново отыскать таверну Сильвера. Теперь её название, «Подзорная труба», было для меня намертво приковано к холму на зловещем Острове. За стойкой таверны я увидел рослого мулата лет двадцати. Как только я вошёл, этот громила с необычайной ловкостью перескочил через стойку и налетел на меня: — Эй, птенец, ты что тут удумал вынюхивать? Кто тебя послал? Я был так ошарашен, что не смог ответить ему ничего внятного. У меня, по сути, не было никакого плана. — Мистер… Сильвер, сэр… — начал было заикаться я. — Мистер Сильвер, говоришь… Мистер Сильвер — это я, парень, — он крепко держал меня за воротник. С другой сороны таверны послышался пьяный голос: — Мистер Сильвер, не соизволишь ли притащить мне кружку эля? — кто-то разразился смехом. — Что ты пристал к юному джентельмену, или у тебя, дворняга, работы поубавилось? Мулат отпустил мой несчатный воротник, и я попятился к двери. Пока он нацеживал эль, я выбежал на улицу и удрал прочь от «Подзорной трубы».