Глава Одинадцатая: Матушка Соланж
25 октября 2022 г. в 14:36
Примечания:
Искренне благодарю моего соавтора, Бью детей, без консультации которого я бы не смог это написать
15-тое Августа 1757:
На Тортугу мы прибыли без происшествий. «Моржу» нужен док; ищейки ещё объявятся, а потому он должен быть безупречен. Ребята гуляют по острову, а я в относительной безопасности, могу привести себя в божеский вид: вымыться, надеть чистую рубашку, плотно поесть без утяжки на рёбрах и поспать без угрызения совести.
16-тое Августа 1757:
Завтра важная встреча.
20-тое Августа 1757:
И вот снова пишу из своей каюты — отдохнуть, как всегда, не удалось, а о безопасности на суше теперь не может быть и речи. Хорошо, что на дневник мне пока ещё хватает времени. Раз уж моя последняя запись остановилась перед встречей с женщиной, которая тихой сапой прибрала к рукам всю власть над Ямайской губернией, думаю, рассказ о наших злоключениях стоит начать с неё: с самой матушки Соланж.
О матушке Соланж в наших морях наслышан каждый. Мало кто знаком с ней лично, но паутина её дел крепко оплела всю Вест-Индию: матушка Соланж — хозяйка каждого борделя на Тортуге, матушка Соланж поит все Карибы подпольным джином, матушка Соланж содержит личный отряд адвокатов в Порт-Рояле…
В таверне «Кавыш и чайка» её зовут дона Марсия: вряд ли кто-то не из своих догадается, что чернокожая хозяюшка с радушной улыбкой, которая шуршит среди столов своим белым как прибой подолом, разносит подносы с горячим грио и разливает грог, на самом деле покровительница отпетых негодяев.
— Эй, капитан! С Вас мяса как с пол-поросёнка. На камбузе капусты поешь, а у меня изволь на стью раскошелиться!
Я выбрал момент, когда остальные были увлечены чьим-то пари за выпивку, вышел из-за стола и сел на подоконник под цветущим букенвилем, раскуривая трубку. Дона Марсия сделала вид, что рассеянно смотрит в окно:
— С доком всё ладно, — сказала она, поправляя фартук. — Но обойдётся дороговато.
— Всё равно пусть делают. Я там оставил своего Хэндса, он всё разъяснит, да и присмотрит заодно. А что с оружейником?
— Старик умер, а сын больно уж осторожен… Оно и ясно, у нас теперь по три облавы на неделю.
— Неужто губернатор из запоя вышел?
— Скорее сам Джордж… А не оттого ли и ты, Флинт, с оружием подсуетился?
— Да как же мне не суетиться, раз на меня пошла охота как на лиса? Фрегат Его Величества, еле ушли.
–Nossa senhora… Ох и не нравится мне всё это, Джеймс… Есть у меня постоялец один, на вид пират пиратом, тебя спрашивал. Я-то подумала, наняться он хочет, а теперь не знаю: вдруг он не из наших вовсе?
— Ну спрашивает, ну пусть идёт к чёрту. Времена опасные, лишний раз судачить пёс знает с кем я не собираюсь. К тому же, раз унюхал где и у кого меня искать, не простой он.
— То и верно, дорогой, то и верно, — дона Марсия бережно отломила веточку букенвиля и заправила её себе в корсаж. — Если не успеем проститься по-людски… береги себя и своих.
Она ушла, а я остался сидеть на подоконнике. Табак тлел в трубке, дым лениво плыл из окна в темное тропическое небо. Я неторопливо затягивался, табачная горечь оседала на моем языке. Такова уж судьба разбойника: говорит тебе женщина «береги себя» будто и впрямь по-матерински, и ты бы и рад ей поверить, но знаешь, что печётся она не о тебе, а о деньгах, которые в тебя вложила.
— Добрый вечер, сэр, — послышался позади меня вкрадчивый мужской голос. — Не скучаете в одиночестве?
— Никак нет, — отозвался я, не оборачиваясь, и снова лениво затянулся трубкой. Сильвер ещё минуту назад сидел за столом, поглощая солтфиш, а теперь вдруг куда-то запропастился. Хотел я было сказать непрошеному собеседнику что, мол, хозяйку пришёл навестить, но и она как назло исчезла.
— Пенковая трубка! Право, Вы ценитель. Не каждый день увидишь такую роскошь в руках у моряка, к тому же столь юного.
Я усмехнулся, поворачиваясь к нему, но как только наши взгляды пересеклись, я чуть не вылетел из окна от изумления. Передо мной был тот самый бледный лейтенант с потусторонним взглядом, который сражался со мной на острове. Правда, теперь он ничуть не походил на военного: в чёрном камзоле с вычурными манжетами на французский манер, в безупречно белой сорочке, громоздких башмаках с серебряными пряжками, да еще и с раненой рукой, подвязанной в бандаже из дамского платка, королевский пёс действительно был похож на новоиспечённого пирата, который только что сошёл на берег и уже успел потратить всю добычу на хлам и выпивку.
— А, так это Вы? Виноват, не признал, — воскликнул я, будто мы с ним были закадычными товарищами. — Да и, признаться, не ожидал Вас тут встретить. А кстати, с кем имею честь?
Видать, наш франт за заложниками пожаловал. Как бы не было набега…
— Лейтенант Роберт Блэк, к Вашим услугам. Я надеялся поговорить с Вами, мистер Флинт.
— Вот как! — насмешливо хмыкнул я. — Здесь?
— Именно здесь, сэр. Вы играете в шахматы?
— Уж много лет как не приходилось, но с Вами, пожалуй, сыграю. Заодно и поболтаем.
Мы уселись за стол недалеко от окна, нам принесли доску. В детстве в моей голове не было ничего, кроме охоты и шахмат. Теперь оставалось надеяться, что я хоть перед врагом не опозорюсь.
— Ну, раз Вы мне ещё не прострелили голову, рассказывайте, какими судьбами Вас сюда занесло.
Начнём с d4. Блэк ответил конём на f6. С меня c4, с него — e6. Я вывожу коня на c3, он — слона на b4.
— Хм… Красиво выходит, — пробормотал я, вглядываясь в доску. e3. c5. a3.
— Мистер Флинт, я вынужден говорить с Вами откровенно. Как видите, место моё не завидное, — вздохнул Блэк, забирая конём моего слона на c3. — Без мундира, без шпаги, ещё и с… — он шевельнул раненой рукой. Я заметил, что на ней красовалась одна единственная лейтенантская перчатка.
— Джентельмены удачи не славятся великодушием, — сказал я, выбивая из трубки пепел. Беру слона пешкой на c3. Деду бы понравилось: сдвоенные пешки по линии с и сильный слон — это весьма неплохо. Если выведу пешку на е4, то этот самый слон сможет выпрыгнуть на g5, взять коня и вести атаку на короля…
— Я больше не подчиняюсь капитану «Немезиды», — b6.
— Любопытно… И почему же? — если слон у него положил глаз на поля b7 или а6… то, видать, конь пойдёт на мою с4. Значит, за полноправную игру мне придется бороться на королевском фланге. Пусть будет… слон d3.
— Ему безразлична судьба заложников, — слон b7.
Опоздал мой конь е2, теперь пешку g2 жалко… Пусть будет f3: выведу на e4, будут три пешки в ряд. Пространственный перевес, как старик учил. Конь с6, конь е2, рокировка, рокировка. Конь а5.
— Как и мне… — медленно проговорил я. е4.
— А я намерен спасти их из плена. Мне пришлось конфисковать именем короля мелкое китобойское судно и мчаться сюда в надежде найти Вас, — Блэк убрал коня на е8. Мой конь на g3. Меняемся пешками на d4. Ладья с8.
— Отчаянный поступок… — пешка на f4 — И, позвольте заметить, весьма пиратский. Вы нарушили приказ и открыто злоупотребляете властью, а несчастные китобои, возможно, лишились из-за вас годовой выручки.
Наконец-то мой верный квартирмейстер соизволил вернуться. Сильвер с Соланж появились в дверном проёме, на выходе из кухни. Не отрываясь от партии, я наблюдал, как мой друг при виде лейтенанта схватился за рукоятку тесака. Ещё мгновение, и он бы рванул в мою сторону, но хозяйка успела схватить его за локоть. Они переглянулись, матушка дёрнула Долговязого Джона за плечо вниз, что-то настойчиво прошептала ему в ухо и спешно вернулась на кухню. Сильвер же опёрся спиной о стену и взялся набивать свою длинную глиняную трубку, не сводя при этом глаз с меня и моего противника.
— А может он и прав, Ваш капитан. Придётся делать выбор: либо Вы герой, отправивший капитана Флинта на виселицу ценой жизни трех офицеров, либо предатель, спасший товарищей, но проваливший экспедицию.
Пешка с4 — это обуза. Защищать её себе дороже. Вывожу пешку f вперёд — и вот я готов атаковать на королевском фланге.
— Ваши условия, мистер Флинт, — конь забирает злосчастную с4, я иду f5, Блэк — f6.
— Каперское свидетельство.
Моя ладья на f4: ей с h4 и ферзём, которого надо будет ещё довести до h5, угрожаю пешке h7.
— Это исключено.
Он играет b5. У меня атака на королевском фланге, а Блэк ведет атаку центра.
Ладья h4, ферзь b6. Мой ферзь h5 — опять ошибка, ведь дальше шаха с пешкой на g5, конём по соседству и ферзём на стрёме он меня не выведет. Королевский фланг трещит по швам. Пусть будет е5. Так и свою пешку от ферзя сторожу, и чёрная под прицелом.
— Семьсот тысяч фунтов стерлингов, — конь e5.
Теперь из-за этого коня слон мой не так уж и могуч, и избавиться от угрозы пешкой с 4d я тоже не могу, ведь эта пешка — единственное препятствие по диагонали g1- a7 между моим королём и ферзём Блэка. Забираю пешку на е6. Конь d3.
— Вы шутите! Это около одной десятой государственной казны!
Может e-d, забрать его пешку? Нет, не выйдет: на с1 пойдёт резня, и рухнет моя оборона. Нужно бить на d3, выводить ферзя к атаке на h7. Блэк играет ферзём на е6, мой ферзь — h7, чёрным шах. Белый король прячется на f7, а я подтягиваю слона на h6. Ещё немного, и доберусь до пешки g7, оборона чёрных летит в клочья! Ловлю себя на мысли, что прикусываю трубку в улыбке так же, как это делал дед…
— Я уверен, Вы прекрасно понимаете, что мне нужно. Мои требования под силу лишь одному королю, потому что хочу, чтобы Его Величество оставил меня в покое. Если бы их мог выполнить даже беглый лейтенант с простреленным плечом, то, значит, вслед за «Немезидой» моя славная родина легко вышлет за мной в погоню ещё бог весть сколько военных судов, а мне этого совсем не нужно.
Блэк вглядывается в доску, постукивая о стол белым конём. Его пальцы такого же цвета, что и фигура.
— Хотите безнаказанно убивать и грабить, мистер Флинт?
Я вижу, как на его лице сквозь любопытство и азарт пробивается ненависть: он смотрит на меня своими чёрными глазами дьявола, будто белый король — я сам, будто его лакированная армия деревянных чертей может ранить меня живого, из кости и плоти.
Сквозь сплетённые запахи мяса, лука, табака и пота, смех, брань, пение, волна терпкой гвоздики и шорох юбки показались мне внезапным спасительным ветерком в мёртвом штиле. Дона Марсия с грохотом опустила на наш стол две кружки пива.
— Скряга ты, Джеймс! Сам не пьёшь, дружка своего хоть угостил бы!
Пена попала на доску. На мою сторону доски.
— Eita, вот досада! — хозяюшка рассмеялась самым безмятежным смехом, вытерла с доски, успев при этом подсунуть мне под столом пистолет, и продолжила хлопотать по залу как ни в чем не бывало.
Итак, игра, заложники, Блэк, облава…
Чёрная ладья h8.
Блэк задаром отдаёт мне ладью, когда я всеми силами иду в атаку!
Ферзь h8.
Контратака — ладья с2. Если пойду ферзём на h7, рвану назад в атаку, эта чёртова ладья… Там и до мата недалеко, если он и ферзя подтащит…
Вывожу ладью на с1.
— Давайте не будем себя обманывать: король, как и власти вест-индийских колоний, прекрасно знают о моих делах уже много лет. И, пока пиратство и контрабанда работали им на руку, ни награбленные деньги, ни пролитая кровь их не смущали. А теперь, видимо, ветер переменился, и мы, морские черти, больше Его Величеству не любы. Стало быть, в моих интересах доказать, что тягаться с «Моржом» не выгодно никому.
— Врач жив?
— Да. Но возвращать его вам я не намерен.
— Отлично. А теперь, капитан, выслушайте мои условия, — Блэк добивал меня с точностью анатома: ладья g2, король f1, ферзь b3, король b3. Потакать Вашим политическим фантазиям, я, естественно, не стану. Мне известно, что заложники не на Тортуге: ты даёшь мне их точное местоположение, а я даю тебе и твоим дружкам неделю, чтобы навсегда скрыться с лица земли. Это ваш последний шанс не отправиться всем экипажем на плаху. И запомни хорошо, если ты, Натаниэль Флинт, хоть пальцем тронешь моего друга Кристофера Пью, я сам заставлю тебя молить о виселице.
Ферзь f3 глухо бьётся по дереву доски, как гвоздь в крышку гроба.
— Какие страшные слова… — сказал я с фальшивой иронией. Вдруг осознание поразило меня словно молния.
Натаниэль! Но как он…
Я сидел как истукан, фигура короля выпала у меня из пальцев.
— Прошу прощения, мистер Флинт… Джеймс, не так ли? Понимаете, Вы очень напоминаете мне одного юношу, кавалериста в Ост-Индии, которого как раз звали Натаниэль. Ваш однофамилец, кстати. Храбрый, талантливый… Родина ждала от него подвигов, а он попал под трибунал за убийство товарища… Полагаю, партия окончена?
Я горько усмехнулся, нащупывая пистолет:
— Да, пожалуй, победа Ваша.
Блэк откинулся на спинку стула. Натаниэль… Да какое значение это имеет теперь? Капитану Флинту не сложно взять ещё одно убийство себе на душу.
— Ещё раз, Флинт, где заложники?
Я лишь ухмыльнулся в ответ.
— Тогда, мне жаль… — он встал и поклонился. — Благодарю за партию.
— И Вам спасибо, — сухо отозвался я. Мне казалось, что мой противник вот-вот выхватит из своего бандажа ручную гранату, причём с уже бог весть как зажжённым фитилём. Или хотя бы набросится на меня с кортиком. Но нет: лейтенант тихо вышел из-за стола и направился к двери. Он задумчиво остановился у небольшого оконца напротив. Я всё ещё держал оружие наготове. Блэк резко схватил что-то с соседнего стола — кажется, это был глиняный кувшин с вином — и разбил им вдребезги оконное стекло. Звон осколков заставил постояльцев таверны притихнуть: все уставились на зачинщика беспорядка.
Мгновение спустя дверь «Кавыша и Чайки» была выбита, оставшиеся окна тоже. Пошла облава: как рой крыс таверну наполнили солдаты в штатском, просвистели первые пули. Посетители бросились бежать. Тех, кто не успел скрыться, быстро повалили и увели. Я выстрелил в Блэка, но позорно промахнулся. Матушка Соланж окликнула меня, но обернуться к ней у меня пока не получалось: я отбивался от переодетых вояк как мог. Трое прижали меня к окну. Стол опрокинут, фигуры по полу. Броситься вслепую с восьмидесятифутовой высоты в море, чтобы избежать драки, — решение парадоксально трусливое. За тот миг, что мой утомлённый тяжелой партией мозг взвешивал, прыгать или нет, один из нападавших вздумал проткнуть меня как жука прямым уколом по центру. Я отскочил влево и отбил его клинок обухом: враг не сумел остановиться и силой столкновения вылетел в окно. От удара я и сам потерял опору, сильно накренился на бок и теперь летел спиной на одного противника, в то время как второй уже готовил удар спереди. Дальше всё произошло быстрее, чем моя голова была способна соображать, благо руки справились сами, да и удача подсобила: почти падаю, успеваю вывернуть саблю клинком назад и со всей своей тяжести вонзаюсь в нападающего сзади. Его шпага в полудюйме от моей щеки, выхватываю её левой, выравниваюсь, отбиваю удар другого. Клинок скользит до самой моей гарды. Бедняга напуган, он ещё мальчишка и едва ли умеет держать в руке оружие. Не лез бы, щенок-неумёха, на повидавшего морского волка — не заплевал бы мне кровью чистую рубашку по пути на тот свет.
Хозяйка с фузеей в руках лихо свистнула и жестом велела мне пробиваться к кухне, после чего с невозмутимостью и сноровкой бывалого солдата скусила зубами кончик патрона, сыпнула пороха, огниво, пуля, шомпол, курок, спусковой крючок — и вот снаряд уже пробил чей-то череп, матушка перезаряжает, а Сильвер прикрывает её, орудуя тесаком. Пока я как шлюпка в шторм то вспрыгивал вверх на столы, то с силой рушился обратно, попутно рубя врага, Марсия успела выпустить, наверное, где-то пуль двадцать. Когда я наконец пробрался до кухни, Сильвер затолкал меня за дверь. Фузея хозяйки выстрелила снова: в этот раз не по врагу, а в цепь, что удерживала тяжелую ржавую люстру под потолком. Люстра подозрительно легко пробила деревянный пол, Соланж с Сильвером молниеносно пролезли на кухню и захлопнули дверь. Прогремел взрыв. Чернокожая хозяйка отворила погреб, и под звуки крушащейся кухонной утвари мы ринулись вниз. Я боялся, что из-за взрыва в соседнем подвале здание обрушится на наши головы, но всё обошлось, и вскоре мы оказались у выхода — на краю пещеры, выходящей к отвесной скале, той самой, к которой выходили окна таверны.
— Эх Флинт… — вздохнула матушка Соланж. — Да и ты, Джонни, maldito, хорош чёрт! Надеюсь хоть, что ваши спасённые шкуры стоят моей «Чайки».
— Спрячь рога, Мэдди, — буркнул Сильвер. — Сама знаешь, зачем мы тебе и зачем ты нам. Вот и соображай, стоим ли мы твоей лачуги.
Мэдди, Марсия, Соланж фыркнула как злая кошка.
— Спускайтесь к воде. Там у меня лодка. Обогнёте мыс, выйдете напротив доков, и найдёте там своего «Моржа» da mulésta как знаете. За сигналом я послать до туда не успею, как ни крути. Команду вашу я по городу соберу, дай мне часа три. Очухаются с кутежа уже на борту, что ж поделать. Ты, Флинт, главное, беги, беги к чёрту и забудь про доки, пушки новые, мыслишки Хэндса… И так продержитесь.
Она опять вздохнула, на её лице нарисовалась блёклая, уставшая улыбка. Кто знает, может и настоящая.
Мы спустились вниз. Времени было где-то три часа ночи, стало быть, шестая склянка. Ночь выпала светлой. Оттолкнули лодку, запрыгнули, взялись за вёсла. Сильвер обернулся: матушка Соланж выплела из лент корсажа веточку букенвиля и бросила её в море.
— Чёрная ведьма, — пробурчал себе под нос Долговязый Джон.