Соник

      Юнги, несмотря на ощущающуюся в теле усталость, за прошедшую ночь так и не смог глаз сомкнуть. Знал, что, если заснет, не миновать ему, новыми-старыми страхами в переизбытке от последних событий напитавшемуся, привычных кошмаров. В реальности, впрочем, он, захлестнутый горькими воспоминаниями, не лучше себя чувствовал: испугался напора Хосока, его сумасбродного предложения, тайны своей им раскрытия, но больше, что сам, пускай и всего лишь на секунду, ему поддался, ответил на поцелуй, слабость неуместную себе позволил, которой места нет и не должно быть в его жизни. Отношения не для него, как и пустые надежды, в коих омега от фобий свободен, под надежной защитой находится и… любим. Не потому что имеет умопомрачительный аромат, а потому что Юнги. Ранимый в душе и израненный, ершистый, но бесконечно добрый, участливый, с сердцем трепетным, но зато сильным, в стократ отдающим, чем ему отдают. На мысли подобные хочется непреодолимо расплакаться, но Мин вместо слез дым сигаретный глотает, так на корню для себя позорную истерику задавливает, ненавидя в себе излишнюю, жить мешающую и вызывающую переживания чувствительность, которых и без того переполненный омут. Тонуть ему в нем и не выплыть, полной грудью не задышать. Легко сказать успокойся, не терзай понапрасну гоняющий по жилам кровь орган, но когда это срабатывало? Когда человек в равновесии идеальном находится? Никогда. Люди все по природе весы, качаются от малейшего дуновения ветра, до вздоха последнего не находят покой. Жизнь вообще спокойствия не предполагает. Жизнь — это про борьбу. С обстоятельствами, миром, другими людьми и собой. Сидящий на подоконнике Юнги оное как никто лучше знает, отчего, запивая горчащую сигарету, не менее горчащим кофе, громко фыркает. После тушит в пепельнице окурок и, отставив кружку с пикачу в сторону, идет в ванную, чтобы смыть смазавшийся макияж. Чертыхаясь, что у него для этого даже средств подходящих нет, довольствуется щиплющим глаза мылом. До покраснения кожу, сдирая с лица маску соблазнительной бестии, трет, а следом и брендовые вещи в бельевую корзину летят, оставляя омегу и телом, и душой обнаженным. Перед собой он именно такой — честный, не притворяющийся, делящий истину с зеркалом, в которое сейчас, вцепившись в края раковины ледяными пальцами, смотрит. Вместе с тем, удивляется, что не красивые, не раз расходившиеся швы в нем, когда он их отчетливо ощущает на своей коже, не отображаются. Они и в эту минуту лопаются, брызжут кровью и гноем, а на деле, бледное полотно его существа кристально чисто, совершенно и не запятнано. Нет лжецов искуснее, чем зеркала, и омега обычно их, но не сегодня, избегает. Сегодня он досконально каждую свою клеточку, пору, пытаясь найти причину непонятного к нему интереса Хосока, изучает, и не находит. Вероятно, у красноволосого альфы помутнее или, что более вероятно, на связующих фетиш. В то, что он, как омега, красив, Юнги не верит, видя на стеклянной поверхности далеко не идеал, а нечто осунувшееся с синюшными под усталыми глазами кругами, нездоровой худобой, растрепанными смольными волосами и почти прозрачной кожей, что коснись ее и она пеплом тут же рассыплется. Похоже, все его существование из этой серой субстанции состоит, кроме треклятого аромата. И ему аналогичным бы лучше быть, тогда и существование бракованного омеги стало бы жизнью.       Выйдя из ванной, Юнги слышит, как динамик его телефона заливается скрипкой Вивальди, оповещая о том, что пора в университет собираться. Мин любит классическую, лишенную слов музыку, часто ее слушает, предпочитая самостоятельно подходящий настроению текст на нее накладывать. Возможно, в другой реальности он бы реализовал себя, как продюсер, а то и сам бы запел. Абсурдная, но отчего-то отдающаяся теплом внутри него при отключении будильника мысль. Затем Юнги спешно одевается и, закинув необходимые тетради в рюкзак, выходит из дома. По дороге в учебное заведение обдумывает, как себя с капитаном дальше вести, что заканчивается решением сделать «ничего не было» вид. Банально, но ничего логичнее ему на ум не приходит. Еще бы как-то встречи с ним до минимума сократить, что, учитывая грядущую тренировку и все за ней остальные последующие, невозможно. Команду омега, как ни крути, а бросать не хочет, точно не тогда, когда она в нем нуждается, да и Чимин вряд ли его куда-либо отпустит, чего совсем он не против, лишь бы только тот его больше не затаскивал ни в какие клубы, а то с него станется. Кстати, о Чимине... Его Юнги в университетском скверике оседлавшим бедра и оплетшим ногами талию сидящего на лавочке Тэмина замечает. Очаровательная картина. — Здрасьте, — насмешливым взглядом окидывая парочку, идиллию нарушает подошедший к ней Мин. В нос сразу же концентрированный, похожий на глинтвейн запах бьет. Вино и цитрус смешались, а значит... — Вы что, переспали? — округлив глаза, выпаливает, заставляя подпрыгнуть сливающегося по цвету с надетой на нем красной толстовкой гамму. Причем, вещь явно, исходя из размеров, не ему принадлежит — еще одно подтверждение, что тот не ночевал дома. — Ох, хён, а мы тут… — мямлит смущенно Чимин. — А ты что-то против имеешь? — вскидывая брови, прерывает лепетания истинного Тэмин. — Да не то чтобы, — пожимает плечами Юнги. — Просто кое-кто до последнего собирался держаться, а тут… Надеюсь, енот, твоя больная задница не станет помехой на тренировке, — за вчерашнее отыгрывается на Чимине, обиду за язвительностью пряча. Догадался, что идея с клубом именно ему принадлежала и за это на него злится. — Все не так! — вскрикивает эмоционально Пак.       Мин, сложив на груди руки, хмыкает: — Ага, я вижу и… — резко осекается, заметив, как болезненно закряхтел, поднимаясь на ноги, Тэмин. — Это… — не находится что сказать от осознания того, что, кажется, с переменными в постельных делах он, ой как, ошибся. — Без это, — фыркает Инфинит. — Пострадал тут явно не Минни. — Эй! — вспыхивает Чимин. — Ты сам захотел и не говори, что тебе не понравилось!       Юнги, позабыв все обиды, в голос ржет истерично. Ну, енот, ну, красавчик. Он и предположить не смел, что Тэмин на такое пойдет, да что там — не постесняется в этом признаться открыто. — Ты и сам знаешь ответ, — взъерошивает альфа рыжую макушку гаммы и, наклонившись к нему, на ухо шепчет: — Очень понравилось. Ты на очереди следующий. — Охренеть. Ну, вы, ребята, и кадры, — отсмеявшись, смотрит Юнги на отталкивающего от себя Тэмина Чимина. — Да иди ты, хён, — бурчит обиженно Пак, крайне возмущенный последними словами Ли. Он еще не готов с ним поменяться местами, хотя, если так подумать, о произошедшем ночью то же самое можно сказать, да только поздно, о чем не жалеет, а с трепетом близость первую вспоминает: как податлив для него истинный был, как под прикосновениями плавился и на особо глубоких толчках от неподдельного удовольствия постанывал, как уже после с ним в ванной лежал, оставлял на шее ленивые поцелуи и лаской одаривал. Коллекцию, кстати, Чимин таки увидел и пообещал Тэмину непременно ею вскоре воспользоваться, за что пальцы в нутро получил и последующий за этим оргазм, сопровождающийся вкрадчивой угрозой, что в эструс кто-то огребет по полной. — Я-то пойду, но и тебя с собой прихвачу, пожалуй, а то так и будете до конца дня здесь лобызаться. — Не завидуй, гном. Тебе вчера тоже могло перепасть, если бы пятками в далекие дали от Шедоу не усвистал. Ладно, увидимся на обеде, — говорит альфа и, чмокнув гамму в лоб, удаляется в сторону корпуса. — И этот туда же. Сговорились, да? — оставшись с другом наедине, буркает Юнги, перехватывая удобнее сползающий с плеча рюкзак, и на время поглядывает. — Тут и сговариваться не надо. Все, кроме тебя, видят, что между тобой и капитаном искрит. Кстати, что вчера случилось-то? Хосок пиздецки злой и расстроенный в клуб вернулся, — спрашивает Чимин. — А то ты не догадался. Встречаться он мне предложил. — Да ладно? А ты что? — неподдельно удивляется друг. — Отказал естественно. — Ну и дурак,— фыркает Пак. — Хотя, зная Хоби, он от тебя, если уж запал, все равно не отступится. Кэп чертовски упрямый и всегда своего добивается, так что крепись, а лучше сдайся. Он, как я уже говорил, неплохой, но главное — надежный. — Чимин, я, кажется, ясно выразился. Отношения не для меня. Закрыли тему, — раздраженно поджимая губы, отрезает омега. — Как скажешь, — не спорит парень, не желая ни себе, ни ему настроение портить. Сами уж, наверное, как-нибудь да разберутся. Чимина дело маленькое — поддержать. На Юнги, как показала практика, давить ни в коем случае нельзя, он от этого сильней в песок головой зарывается. А вот Хосоку здесь только посочувствовать остается, не легко ему придется с упрямым омегой.

***

      Отсидев три пары, Юнги выходит на улицу и направляется к ранее им облюбованной скамейке, надеясь, что на этот раз никто его уединения не нарушит. По крайне мере, ушедшие в столовую Чимин и Тэмин и отсутствующие в университете по понятным причинам Сокджин и Намджун точно его не потревожат. Достав из кармана толстовки пачку сигарет, он расслабленно откидывается спиной на шершавое дерево и, щелкнув зажигалкой, привычно отключается от реальности, но, к сожалению, ненадолго. К Юнги спустя минуту какой-то парень, обдавая ненавязчивым запахом какао-бобов, молчаливо подсаживается и, следуя его примеру, тоже никотином затягивается. Незнакомец не старше Мина выглядит, такой же, как и он, худой, низкий, темноволосый, бледный, и, судя по миловидному личику, однозначно омега. — Привет. Я Кан Ёсан, а ты Юнги, верно? — прерывает тишину незваный вторженец, с интересом связующего дымчатыми лисьими глазами разглядывая. — Мы разве знакомы? — недоумевает Мин. — Теперь да. Я из высшей школы лингвистики, вам скоро с нашей командой играть, — очаровательно улыбается Ёсан, но заметив, как нахмурился собеседник, поспешно добавляет: — Ты не подумай, я не с плохими намерениями. Просто пришел, чтобы взять у тебя интервью. Сам я не играю, но веду волейбольную колонку. Ты человек в нашем сообществе новый, а потому я не мог пройти мимо тебя. — Прости, но я не даю интервью, — отрезает омега, готовясь уйти. Не хватало ему еще тут журналистов. Такого понапишут порой, что потом хрен отмоешься. — Учитывая твое прошлое, твой ответ ожидаем, — хмыкает Кан, мгновенно заставляя всю кровь от лица Юнги отлить. — Ч-что…? О чем ты? — заикается он, чувствуя, как подкатывает к судорожно сжимающемуся горлу удушающая паника. — Тихо-тихо, не волнуйся, — участливо бутылку с водой ему Ёсан предлагает. — Я не собираюсь никому выдавать твоей тайны. Я тоже когда-то насилию подвергся, которое окончилось для меня еще более плачевными последствиями, так что я тебя как никто понимаю, — усмехается горько, проходясь ладонью по своей заклейменной двойной меткой шее.        Юнги, замерев сквозящим ужасом взглядом на изуродованной в прямом смысле коже, протянутое Ёсаном игнорирует. Складывается ощущение, что омегу не пометить хотели, а насмерть загрызть. — Согласен, выглядит не очень, — по-своему истолковывает журналист чужое молчание. — Зачем ты здесь? — виновато отводя глаза от его шрамов, севшим голосом спрашивает Мин. — Сказал же, ради интервью. Я у всех игроков его беру, создаю, так сказать, на каждого мини-профайл. Вопросы будут нормальные, не волнуйся. Что-то навроде, как ты в команду попал и как она тебе в целом, твой любимый цвет или как твою собачку зовут, например. Короче, ничего сверх того, что ты не захочешь рассказывать. — Нет у меня никакой собачки, — раздраженно бросает Юнги, желая отсюда, а в идеале с планеты исчезнуть, но, скованный возможным разоблачением, уходить пока не торопится. Для начала надо убедиться, что у Ёсана действительно нет злого умысла. — Шантажировать меня будешь? — И в мыслях не было. Я хоть и журналист, но за грани не выхожу, вредить ни за что, ни про что никому не собираюсь. Знаю, доверять первому встречному глупо и не в твоей ситуации, но, тем не менее, сейчас я именно об этом тебя и прошу, а как гарант, могу свою историю поведать, и, если уж совсем честным быть, то ты мне понравился. Я за блогом Джина слежу, он там часто твои фотки с тренировок выкладывает, ну я тобой и заинтересовался, решил покопать под тебя немного, но то, что я узнал... Ты классный, Юнги, и меня искренне поражает твое упорство. Не каждый после того, что пережил ты, сможет оправиться. Я вот точно не смог, абсолютно не переношу альф. — Думаешь, я оправился? — иронизирует омега, поджигая трясущимися от нервов руками новую сигарету. — Нет, но ты на верном пути. Ты ведь с Шедоу встречаешься? — Чего? Что за бред? — смешно округлив глаза, шипит Юнги. — А ну… просто он под одним из постов в твиттере меня однозначно в пешее эротическое отправил, когда я спросил, свободен ли ты, и я подумал, что вы вместе? В общем, я рад, что это не так, но, вероятно, какие-то планы он все-таки на тебя имеет, — посмеивается Кан. — И зачем ты это спросил? — с подозрением на него смотрит Мин, стряхивая на землю пепел. — Говорю же, понравился ты мне, а познакомившись с тобой в реале, моя к тебе симпатия только усилилась. Впрочем, на отношениях я не настаиваю, — кокетливо улыбается журналист, поднося тлеющую сигарету ко рту и, сделав затяжку, игривое добавляет: — Пока что. Так что там с цветом, какой твой любимый?       Юнги от его наглости воздухом давится. Кажется, Ёсан похлеще всех вместе взятых ежей будет, даром, что омега, так и мало того, подкатывает к нему. — Ты не отвяжешься, да? — Не-а. — Синий, — связующий буркает. — Контакт пошел, — подмигивает Ёсан, краем глаза замечая приближающегося к ним Хосока. Помяни, как говорится, черта.       Юнги его видит тоже и, предчувствуя скорые неприятности, про себя чертыхается. Чон, глядя на него, отчего-то выглядит злым, буквально взглядом его испепеляет. Очевидно, сейчас станет жарко, и омега не уверен, что прямо под этим деревом, в тени которого сидит, не сгорит. Растерян он и напуган от знания его подноготной Ёсаном, а тут еще и капитан нарисовался. Любимое провидение Чимина определенно Юнги невзлюбило, а иначе почему и за что? — Ёса, что это ты тут забыл? Университетом, никак, ошибся? — остановившись напротив омег, едко спрашивает Хосок. — Не ошибся. Я друга пришел навестить или это запрещено? — в тон ему Кан отвечает, демонстративно закидывая ногу на ногу. — Друга, значит. Быстро же ты находишь друзей, карапуз, — в упор на Юнги смотрят. — А в чем, собственно, проблема? Или мне твое разрешение для этого требуется? — пылит Мин, раздраженный незаслуженным упреком. — По стопам Минхо решил пойти? — А он здесь при чем? Помнится мне, ты сам сказал не упоминать о нем. Я не он и бросать команду не собираюсь, если ты, конечно же, сам меня из нее в сложившихся обстоятельствах не выкинешь.       Хосок, нависнув над Юнги, невесело усмехается: — В сложившихся обстоятельствах? Это каких же?       Юнги тушуется и взгляд от него прячет. При Ёсане о произошедшем вчера говорить совершенно не хочется, как и эту тему поднимать в принципе. Вот только мнение Чона с его, кажется, не совпадает... — То, что я предложил тебе встречаться, а ты мне отказал, ежей никак не касается. Так что заканчивай здесь, и жду тебя через полчаса на тренировке. А тебе, Ёсан, я бы посоветовал, во избежание неуместных слухов, держаться от Соника подальше. — Без тебя уж как-нибудь разберусь, с кем мне общаться, а с кем нет, — фыркает Кан, намеренно в сторону капитана дым выпуская. — Я тебя предупредил, Ёса, и не вздумай своими грязными статейками нашу команду марать, — холодно бросает и, разворачиваясь на пятках, уходит. — О чем это он? — тихо спрашивает Юнги, все еще находясь не в своей тарелке из-за неприятного разговора с альфой. — Дела минувшие. Одна из моих статей напрямую его касалась, а точнее перехода Ли Ноу к тиграм, а как ты уже, наверное, знаешь, он бывший Хосока. Можешь сам почитать на досуге и убедиться, что в ней ничего такого нет, никого я там грязью не поливал, а всего лишь высказал опасения, что в новом сезоне без толкового связующего ежам придется тяжело. Ссылку скину, — непринужденно поясняет парень и, хитро прищурившись, возвращается к насущному: — Ты что, реально ему отказал? — Да, и надеюсь, ты об этом писать не станешь, — немного успокоившись объяснением журналиста, произносит спокойно омега. — Даю слово, но на заметку возьму. Ты у нас, оказывается, тот еще фрукт. Шедоу завидный альфа, много кто из омег мечтает с ним замутить, а ты нос воротишь, — хмыкает Ёсан. — И ты что ли тоже? — Айщ, чем ты слушал? Я не переношу альф и встречаюсь исключительно… — красноречиво косятся на омегу. — А вот этого не надо, — морщится Юнги, невольно вновь задерживая внимание на чужих уродливых отметинах. — Тебя укусили? — следом с губ неосознанно вопрос закономерный срывается. — Да. Не самая приятная история, но, чтобы быть с тобой наравне, я расскажу, а то так и будешь на меня смотреть волком, думая, что я тебя кому-то сдам. Я же правда ничего такого не планировал и не хотел, когда искал о тебе информацию, но... там на поверхности все лежало, универ не особо-то и старался замести следы, что, как по мне, недальновидно. Кстати, странно, что не было никаких разбирательств. Держу пари, без взятки не обошлось, а иначе твою шарагу давно бы прикрыли. Да и в суд ты не пошел, вероятно, потому что после случившегося был, мягко сказать, в невменяемом состоянии.       Юнги, поражаясь умению Ёсана читать между строк, шумно сглатывает. В силу природной проницательности или выбранной им профессии тот настолько догадлив — неважно, Юнги боится, что он слово не сдержит и прилюдно его разоблачит. — Я тебе сочувствую и догадываюсь, что эту тему ты продолжать не хочешь, поэтому к пирогам насущным вернемся и поднимем не твое прошлое, а мое, — чувствуя, что Мин ему не может так просто довериться, да и с чего бы, решает пойти на крайние меры Кан и начинает рассказывать: — На первом курсе за мной ухлестывали альфы-близнецы, но не по-отдельности, а вместе. И когда я говорю вместе, я это и имею в виду. Они хотели, чтобы я одним на двоих стал омегой и сразу с ними обоими спал. Я естественно отказался, но эти ублюдки, как показало дальнейшее, сдаваться не собиралась. Раньше я частенько в универе задерживался допоздна, чем братья и воспользовались. Вколов мне какой-то наркотик, я так понял, вызывающий течку, меня заперли в аудитории. На тот момент я принимал кое-какое лекарство и оно с ним, видимо, срезонировало, отчего мой запах вместо того, чтобы проявиться полно, исчез абсолютно, но и на это им оказалось плевать... Меня насухую изнасиловали, порвали и наградили вот этим, — показывает на свою шею. — После, думаю, ты и сам понимаешь в какое я незавидное положение попал. Их посадили, но я... — колени до боли сжимает, ощущая, как с каждым произнесенным словом челюсть немеет. — Я... во мне что-то сломалось. Мой запах так и не вернулся, а вот запах альф на мне остался сполна, и это... это меня только больше закапывало и потому... в общем, ссуженных с них денег хватило на операцию по удалению яда, а там выяснилось, что я ко всему прочему еще и залетел. Конечно, я сделал аборт, но и тут что-то пошло не так. Я... я теперь бесплоден. — Это… я не знаю, что сказать… — заслезившиеся глаза поднимает Юнги на смотрящего куда-то в сторону Ёсана. Вероятно, и он силится слезы сдержать. — Я и не прошу, — украдкой смахнув с лица влагу, наигранно бодрый вид делает журналист. — Мне жаль, — его ледяную руку накрывают в поддержке. — Но может... может, ты еще поправишься? Ты ведь, вроде как, сейчас пахнешь? — Пахну, но не собой. Это аромат моего неродившегося ребенка. Считай, своеобразное напоминание почему я никогда не смогу быть с альфой, — надтреснуто улыбается Кан. — Наверное, поэтому я и решил с тобой познакомиться, родственную душу, если хочешь, в тебе увидел. — По сравнению с твоей, моя ситуация — цветочки. Но жизнь, несмотря ни на что, продолжается же, верно? Понимаю, странно подобное от меня, наверное, слышать, потому что я... ну ты видишь, — указывает Юнги на себя пальцем. — Притворяюсь бетой и до смерти боюсь раскрытия своей сущности. — Я не считаю твою ситуацию пустяком, Юнги. Она, как ни посмотри, ужасна, задумчиво с его пальцами играется Ёсан. — И да, ты прав, жизнь продолжается, но, видимо, как-то мимо меня проходит. А за раскрытие своей тайны не переживай, от меня о ней точно никто не узнает, но и ты обо мне не треплись. — Я думал, раз ты не скрываешь... ну ты знаешь… — неопределенно в сторону омеги махает ладонью Мин. — Просто не люблю шарфы и тесные горловины, они душат. Да и шрамы неплохим альфа-отводчиком служат. Кому нужен меченный? Не спорю, обо мне из-за этого много странных слухов ходит, но мне... мне как-то все равно? Настоящую правду только мои родители, брат и теперь ты знаешь. Я не жалею, что открылся тебе. Ты меня выслушал и мне легче как будто стало. — Надеюсь, что так. Хотя, мне кажется, это все вокруг тебя копится и рано или поздно рванет. Социум слишком беспощаден, любит ворошить то, что его не касается, а таких, как мы с тобой, и подавно не щадит. Ты не думал, перевестись в другой город или уехать в другую страну, например? — Смысл? От себя не убежишь, все наши проблемы в наших же головах и начинаются. Уверен, ты и сам это как никто другой понимаешь. Мне и здесь хорошо.       И Юнги, конечно же, понимает. Беги — не беги, а итог один: прошлое не перечеркивается, боль не утихает, страхи прогрессируют. Но все же... Он отныне не один, да и никогда, постоянно поддерживаемый дедушкой, не был. Новый крепкий каркас себе выстроил и пусть всего краем глаза, но вперед смотрит. — Так что там с интервью? — подумав, что развитие поднятой темы ни к чему хорошему их обоих не приведет, на более безопасную ее Мин переводит. — Так ты же их не даешь? — хмыкает Ёсан. — Впрочем, перед моей очаровательностью даже такие колючки, как ты, распускаются цветами. — Ты случайно не дальний родственник Сокджин-хёна? Может, из одной королевской династии? — иронично искривляет уголок губ омега. — Упаси будда. Уверяю тебя, мне с его самомнением не тягаться. И как только Намджун умудрился в него вляпаться? Не могу ему не посочувствовать в связи с этим. Считай был альфа, а теперь нет, — смеется Кан. — Брось, он неплохой, — в веселье ему Юнги вторит. — А кто говорит, что Джин плохой? Так, скорее заноза в заднице, с которой прикольно в твиттере баталии устраивать. Пока счет у нас с ним равный, что в скором времени я исправлю. Этой наглой ехидне я не проиграю! — подмигивает омеге Ёсан. — В чем, кстати, ты сейчас мне очень даже поможешь. Он поспорил, что я не смогу тебя на интервью уломать. Наивный же, да?

***

      Мин Юнги — новичок в команде «Ежей», но глядя на его игру, впечатление производится совершенно другое. Бесспорно талантливый и подающий надежды связующий как влитой встал в слаженный, созданный Чон Хосоком механизм. Несмотря на невысокий, по меркам волейбольного сообщества, рост, Соник — так его окрестили сокомандники, показывает отличную прыгучесть и скорость, а наблюдать за работой его отдающих невероятно точные и мягкие пасы рук — чистое удовольствие. А что же тогда чувствуют получающие их от него игроки? Ответ очевиден и в дополнительных комментариях не нуждается. Стоит только на тренировку к ежам заглянуть и вы все сами, дорогие читатели, увидите. Но кто бы нас еще на нее пустил, верно? Меня вот точно не пустят, поэтому все свои сведения я черпаю присутствуя на официальных матчах, чего и вам советую. Собственно, именно на одном из таких я и смог оценить его навыки. В прошлый четверг ежи встречались с Enhypen, где Соник особенно отличился во второй партии, заставив попотеть неожиданными скидками за блок защитников Технологического Университета (полный разбор игры вы можете прочитать здесь *тык*). Однако, окончательные выводы делать пока рано, посмотрим, что юркий бета нам покажет в дальнейшем. А мне остается пожелать ему не удачи — нет, она ему не нужна, а не слететь с волны, которую он без сомнения оседлал, не травмироваться и продолжать радовать свою команду волшебными передачами.       Но и это еще не все, вашему покорному слуге удалось пообщаться с Юнги лично, и он, в качестве исключения, а скорее в силу моего обаяния, согласился дать мне небольшое интервью. Почему в качестве исключения? В жизни связующий оказался очень скрытным и стеснительным парнем. И мне буквально клещами пришлось из него хоть какую-то информацию вытягивать, но где наша не пропадала, да? И вот, что мне удалось узнать:       Сонику двадцать лет, хотя выглядит он на пятнадцать. Честно! (до сих пор не могу перестать смеяться с его обиженного лица, когда я ему это сказал). Переехал из Тэгу в Сеул всего полтора месяца назад и поступил на факультет вэб-дизайна. Так же, он прекрасно рисует, талантливый человек, как говорится, талантлив во всем (его работы вы можете посмотреть постом ниже). Предпочитает тишину и уединение, любит классическую музыку и крепкий американо (гадость какая, простите. наверное, сахар в крови ему заменяет его сладкая улыбка — серьезно, я растаял). Вдумчивый и меланхоличный, но не лишенный чувства юмора и превращающийся в колючего ежика, если ему попытаться в душу залезть (он знал какую себе команду выбрать), но все мы знаем, что за иголками часто самая настоящая мягкость и доброта скрывается, которой, разговорившись с ним по душам, я сполна напитался. Юнги приятен в общении, участлив, и я надеюсь, что наша с ним дружба продолжится. А напоследок несколько рандомных и веселых фактов о нем: • Любимый мульт-анимэ: Пикачу (у него даже есть коллекция фишек и другой разнообразный, связанный с персонажами мерч) • Любимые книги: «Властелин колец» и серия «Меч истины», иначе говоря, «Легенда об искателе» (классный сериал, кстати, советую посмотреть, и вот тут-то я и понял, что у меня с синим ежом много общего). • Любимый фильм: ну, тут очевидно, все тот же Властелин колец и, к моему удивлению, Дневник памяти (Юнги, да ты романтик!). • Любимый сериал: Мушкетеры 2014 года, в котором играет его любимый актер — Том Бёрк, исполнивший роль Атоса (ну и вкусы у тебя, Юнги!) • Спит исключительно на левом боку. • Носит только черное (стоит подарить ему белое худи) • Страна, которую хотел бы посетить в первую очередь: Новая Зеландия. • Сокровенная мечта: стать связующим корейской сборной по волейболу (одобряем!) • Идеальный отдых: рисовать, сидя на окне (ну точно романтик, забираю себе) • Любимая еда: манговый торт (тут он несколько стушевался и очаровательно покраснел. милота) • Самый близкий человек: дедушка. • Боится собак. • Плохо переносит холод.       На этом Юнги убежал на тренировку, потому что злой дядя Хосок (капитан команды ежей, он же Шедоу, серьезно, как вы этого можете не знать?) терпеть опоздание не будет, а я, пользуясь случаем, хочу от себя добавить несколько деталей, замеченных во время беседы с ним.       Соник светлый человек (еж блин), что видно невооруженным взглядом, любой это поймет, тесно с ним пообщавшись. И как бы он ни прятался и ни скрывался за оверсайз-толстовками от всего мира, этого у него не отнять, это в него с рождения вшито. И я искренне надеюсь, что со временем он найдет в себе силы открыться и отыщет свое место в жизни. Уютное и надежное — нам всем оно нужно. На этом я с вами на сегодня прощаюсь. До новых встреч. С вами, как всегда, был Кан Ёсан с постоянной рубрикой «Сброс масок». Ps: Юнги, пошли на свидание? Чарми(Бомгю) «Омг, вот это Ёсан отжег» Тикал(Сокджин) «Юнги, это было по отношению ко мне нечестно. Мне ты интервью наотрез дать отказался! Я так-то тоже веду блог. Теперь этот пройдоха меня по очкам обходит!» Рэй(Енджун) «Предлагаю его за это выпороть» Шедоу(Хосок) «Значит, манговый тортик? А говорил, что не любишь сладкое» «Солидарен с Енджуном» Тейлз(Тэхен) «Он еще и Пикачу любит. Предатель! Поддерживаю предыдущих ораторов»       Юнги, сидя на подоконнике, с сообщений парней закатывает глаза. А что ему еще оставалось делать? Ёсан намертво в него вцепился со своим интервью, да и расстраивать он его, проникшись его печальной историей, не хотел. «Когда-нибудь моя сердобольность со мной злую шутку сыграет», — думает Мин, поднося дымящуюся кружку к губам. Кан, конечно, слово сдержал и освещать подробности его прошлого не стал, зато с лихвой по самому болезненному проехался. Уютное и надежное место... И где ему подобное отыскать? Юнги уж молчит про непрекращающиеся подкаты и приглашение на свидание прямо в конце злосчастной статьи. Похоже, Ёсан совсем тормозов не имеет, ну или прикалывается так, во что, памятуя о невзначай, но вполне искренне сорвавшемся с чужих уст «ты мне нравишься», не верится. Однако, как бы там ни было, остроумный журналист, как человек, связующему понравился, и он даже согласился обменяться с ним контактами. Ну, а что? Судьбы у них похожие, отчего сразу же возникло почти стопроцентное взаимопонимание, которого очень не хватало. Чимин отличный друг, но его маниакальное желание свети его с Хосоком неимоверно раздражает. К тому же, у него наконец-то наладились отношения с Тэмином, а значит, большую часть времени он будет уделять ему, а не захваченному внутренними демонами Юнги. Все к лучшему, здесь не на что обижаться.       Тренировка же, как ни странно, мирно и без приключений прошла, если не считать антрацитовых, прожигающих в нем дыры глаз капитана. Юнги от воспоминаний о них передергивает, словно их владелец где-то рядом, выжидая момента для нападения, стоит, но самое что смешное его морской аромат, обратно противоположный эффект имеет, иными словами, умиротворяет. Хосок и сам на море похож, то спокойный, то буйный, в общем, непредсказуемый. И какого, собственно, он у него из головы не выходит? Сильвер(Чонгук) «Быстро ты себе нашел новую пассию, школьник. Я думал, Ёсан исключительно по омегам, а тут…» Соник(Юнги) «Тебе не надоело лезть в чужие отношения? С собой разберись лучше, серьезно. С кем хочу, с тем и встречаюсь, и тебя это волновать не должно» Сильвер(Чонгук) «Однако волнует. Подобные отношения ни к чему хорошему не приводят. Ёса из вражеского университета. Не хватало еще, чтобы он тебя к тизам переманил. Соник(Юнги) «Опять двадцать пять. Я уже говорил об этом Хосоку, но для тебя повторю: я не собираюсь предавать команду. Мир, знаешь, на черное и белое не делится, он серый. Глупо всех под одну гребенку грести» Майти(Намджун) «Мудрые слова, Юнги» Личное сообщение от Шедоу(Хосок) «Вы же не встречаетесь. К чему этот фарс?» Соник(Юнги) «В любой момент это может измениться» Шедоу(Хосок) «Что в нем есть такого, чего нет во мне? Или подожди... ты решил меня так подразнить?» Соник(Юнги) «Корону-то сними, Хо. А что есть в нем? Понимание, наверное» Шедоу(Хосок) «Смешно. Ты мне и шанса не дал тебя понять, а тут хрен какой-то с горы нарисовался, и ты сразу же к нему упорхнул. В чем твоя проблема? Я всегда открыт для разговора и готов тебя выслушать» Соник(Юнги) «А твоя? Это нормально по-твоему прижать меня к стенке и насильно поцеловать?» Шедоу(Хосок) «С тобой по-другому не получается. Ты ото всех, а особенно от меня закрываешься. И как тут к тебе подступаться? Я же не дурак, ты в конце на поцелуй мне ответил, а значит, я тебе тоже небезразличен. Чего ты боишься, карапуз? Чувств. Соник(Юнги) «Хосок, не в тебе дело. Банально, да? Но все так и есть. Я боюсь альф и, пожалуйста, не додумывай ничего после моих слов. Остановимся на этом. Я не могу быть с тобой. Точка» Шедоу(Хосок) «Но хочешь»       Юнги разбивает любимую кружку — на счастье, не верит в которое, как и не верит в приметы, а стоило бы, ведь не в них дело, а в том, что внушишь себе. Юнги всегда себе самые пессимистичные варианты развития событий внушает, живя по принципу «надейся на худшее и никогда не будешь разочарован». Но прав ли он?