Соник

      Юнги никак из прострации не вернется, сидя на лавочке около родного университета вместе с ожидающим команду Хосоком. Торт им благоразумно был возвращен на сохранение Сокджину, который тот в свою очередь унес в машину Намджуна, а потому рядом сейчас его не наблюдается. Мин все слинять порывается, прекрасно понимая, что одним поздравлением друзья не ограничатся, явно куда-то его, вопреки всяким возражениям, потащат. До последнего ведь молчали черти, ничем не выдавая планируемого, причем, дедуля-предатель явно об их плане знал, а иначе бы обязательно еще сутра позвонил, да и Ёсан, очевидно, обо всем осведомлен был. Вот точно тихушник, а он ему доверял, между прочим! — Ну чего ты такой смурной сидишь? Неужели сюрприз не понравился? — улыбается Хосок, поправляя на Юнги ворот куртки. Холодно же, заболеет. — Понравился. Просто я обычно не праздную, а тут такое. Спасибо вам, тебе, но это все для меня слишком, — шмыгая подмерзшим носом, отвечает связующий. — Привыкай. У нас только так. То ли еще будет, — хмыкает Чон, скидывая смс в общий чат, чтобы парни поторапливались. — И куда мы потом? Надеюсь, не в клуб? Я не выдержу, если Чимин опять меня как в прошлый раз малеваться заставит. — Увидишь. И тебе, кстати, тот образ шел очень. Ради исключения повторишь, может? — Не дождешься, - фыркает Юнги, поминая не добрым словом слишком обтягивающие штаны Пака, которые тот забирать обратно не стал, сказав, что еще пригодятся. Для свиданий, да.       «Только через мой труп», — думает омега, а вот прикупить что-то помимо черных толстовок и впрямь надо бы. — Посмотрим, — загадочно смотрит на него капитан, уверенный, что сможет где нужно поднадавить, и бета вредный ему не откажет. Юнги вообще, сам того не осознавая, податливым стал, точно пластилин в руках Хосока мягким.       Юнги вновь фыркает, периферийным зрением замечая выскочившего из университета Ёсана. Так, словно за ним все демоны Ада гонятся, что, по мнению этого самого выскочившего, равнозначно, потому как следом за ним бежит ни кто иной, а Хонджун, несколькими минутами ранее зажавший его в раздевалке. — Да отвали ты! Я сыграл, что ты еще от меня хочешь?! — кричит Кан, альфой настигнутый и им же далее схваченный. — Поговорить, — говорит Ким, руки, его отталкивающие, в плен своих заключая. — Засосать меня при всех, по-твоему, так называется? Какого хрена, Хон?! Я ясно тебе дал понять, что в отношениях, или что ты там мне опять предложить собираешься, не заинтересован. — Ну прости, не сдержался. Но нам действительно надо поговорить. Сколько можно от меня бегать? — Сколько потребуется, — под коленкой альфу пинает омега, на что даже не морщатся, продолжают крепко его удерживать, игнорируя сопротивление всякое. — Пусти, блядь. Меня друг ждет! Мы его день рождения отмечать будем. — И на ваших посиделках, надо полагать, помимо Соника, будут и другие ежи? Значит, как с нами куда-то сходить, так ты ни в какую, а с соперниками только в путь. Ты в курсе, что там почти все альфы, которых ты обычно шарахаешься, мм? — Они, по крайне мере, ко мне не пристают, что не сказать о тебе, — шипит Ёсан, предпринимая новую попытку пнуть Хонджуна. — Ты с ними один никуда не пойдешь, — в ответ безапелляционное от капитана тизов, едва не зашкирку потащившего омегу к шокированной увиденным парочке. — Тебя не приглашали, идиот. — Не проблема, — посмеивается Ким и в подтверждение своих слов смотрит на Хосока: — Эй, Шедоу, не против, если я к вам присоединюсь? Правда я без подарка. — Хо, это ненормально, — игнорируя травму, подскакивает на ноги Юнги, намереваясь другу помочь. Какого, собственно, здесь происходит? — Остынь, карапуз. Сами разберутся, — утягивает его к себе на колени Чон, затем переключается вниманием на альфу: — Не против. Тебе у нас всегда рады, но будь добр отпустить Ёсу, мой котенок за него волнуется. — Не вздумай сбежать, все равно не получится, — получив положительный ответ Шедоу, шепчет омеге на ухо Хонджун, нехотя выпуская его из рук. После поворачивается к другу: — Что-то меня несколько беспокоит, что Ёса у вас в последнее время околачивается постоянно. Переманить его к себе хочешь? — Как бы он ни был хорош, но нам такого счастья не надо, спасибо, — криво улыбается Шедоу, глядя на нахохлившегося Кана. Интересная, однако, его глазам сценка предстала. Хонджун не говорил, что виды на это приставучее недоразумение имеет, но так оно даже спокойнее, а то повадился тут к Юнги подкатывать. — Хён… — хочет спросить журналиста беспокоящийся за него Мин, но под намекающим помолчать взглядом того послушно прикусывает язык, понимая, что при альфах объяснений никаких не получит, если вообще их дождется. Ёсан явно пребывает в полном раздрае, топчется неловко на одном месте, делая вид, что его здесь нет. Шею шрамированную потирает и зло косится на рядом стоящего Кима, вероятно, планируя его прикопать где-нибудь. — Я бы и не отдал. Сан связку потянул, где-то на две недели точно выбыл, так что заменять его придется Ёсе, а там глядишь и в основном составе закрепится. Видал, как мой малыш хорош? И это он даже не тренировался, хотя, думается мне, он специально не на полную силу играл, чтобы ваш подарочек не испортить, — приобнимает за плечи омегу Хонджун, за что мгновенно получает локтем от него под ребро. — Ты охренел? Я не буду в этом участвовать! Нашел дурака, — рыкает Ёсан, сбрасывая с себя чужие руки. — Зайчик, я по-хорошему тебя прошу, но могу ведь и по-плохому. Ректор и по совместительству мой отец очень не любит, когда мы проигрываем, а узнав, что ты отказываешься играть… — Ничего другого, кроме как меня шантажировать, не придумал? Ты мне омерзителен, Хон. — Что бы ты там ни думал, но я это не для себя делаю и даже не для команды, а для тебя. Ты хочешь играть и будешь. Твой талант я тебе похоронить не позволю, — вкрадчиво произносит альфа, омежье ушко опаляя горячим дыханием, отчего журналист отшатывается, как от огня, и едва в кусты ближайшие не сигает. — Хон так-то прав. Ты прекрасный центральный, Ёсан. Жду не дождусь нового с тобой матча. Но учти, мой блок ты так легко не обойдешь. Да и мой карапуз тебе спуска не даст, — вмешивается Хосок, бодая в плечо загрузившегося Юнги, чтобы тот наконец отмер. — Противостояние двух коротышек? — посмеивается Хонджун. — Сами вы коротышки! — возмущенное в один от омег голос. — Да я от твоего хваленого блока и мокрого места не оставлю! — продолжает негодовать Кан.       Капитан тизов, воодушевленный тронувшимся льдом, губы в улыбке довольной растягивает, а Юнги загоревшимся глазам друга радуется. Как бы ни обижен он был на него за молчание, но озвученное альфами неоспоримая правда. Ёсан не должен из-за того, что с ним в прошлом случилось, на волейбольной карьере табу ставить, а она ему явно светит, если он в спорт вернется. Только при чем тут то самое прошлое? Какая у этого всего связь имеется? Остается надеяться, что ответы на свои вопросы Мин получит. Друг он хёну или не друг? — Хороший настрой, Ёса. Советую его не терять, — благодушно подмигивает Чон Кану, а там уже и ежи гурьбой громкой, дружной, из стен университета вываливаются. Уставшие, но счастливые, настроенные на веселое времяпрепровождение.       Юнги сразу же спохватывается и с коленей Хосока подскакивает, мол, я не я и вообще крокодил мимо. К Ёсану подходит, в бок пихает его, намекая, что кое-кто от разговора с ним не отвертится. — Не злись, ладно? Я попозже тебе все объясню, — взглядом виноватым на омегу в ответ смотрят. — И за этого прости, — на Хонджуна кивают. — Он идиот просто. — Который к тебе клеится, — хмыкает связующий. — И не злюсь я. Так, обескуражен слегка. Ты определенно должен со мной потренить. — Потреним, — соглашается Ёсан, часто кивая. — Давно мечтал твои пасы опробовать, еле сдержался, чтобы на тренировку к вам не напроситься, но… Короче, теперь я могу себе это позволить, благодаря все тому же идиоту, — закатывает глаза. — Я вообще-то все слышу, — недовольно бурчит Хонджун. — И какой тебе Соник? Твоя связка Уён! С ним и сыгрывайся. — Он меня терпеть не может. — Не придумывай. Тебя все в команде уважают и, как и я, не верят в то, что ты так упорно нам доказать пытаешься. — И что же я пытаюсь доказать, позволь узнать? Я такой, какой есть.       Альфа, ехидно улыбнувшись, игривым взглядом в омегу стреляет, дразнящее выдавая: — Милый плюшевый зайка? — Какой я тебе зайка, придурок? — Воу, это еще что за брачные игрища? — подходит к ним Чонгук. — Вы, случаем, местом для этого не ошиблись? — Да по-любому все дело в Сонике, опять свахой подрабатывает, — вставляет Тэхен. — Пора начинать за его услуги брать деньги. — Эй! А я тут каким боком? — возмущается упомянутый. — Ну рядом стоишь, как обычно флюиды любовные расточаешь. Речь поди уже задвинул по поводу дураков, которые никак не сойдутся, — поигрывает бровями Тейлз. — Не успел, — фыркает Юнги. — О, ну тогда ожидайте, — на злого как черт Ёсана и довольного Хонджуна смотрит Тэхен. — Пусть о себе лучше думает, — говорит Кан, оставляя при себе на языке вертящееся «у него проблемы похлеще, чем у нас всех вместе взятых». — Ну что, идемте? А вернее, идем мы, а ты, пупс, на машине с Майти поедешь, — оповещает Хосок Юнги, подталкивая его к Намджуну. — А ты? — не понимает омега, несогласный расставаться с Чоном. — А я должен на месте оказаться первым, так что покатаешься немного с Джуном.       Юнги вдвойне теперь не понимает, но не спорит и послушно за Кимом вслед ковыляет. Ёсан с ним напроситься хочет, не желая оставаться с Хонджуном, чего естественно ему не дают, за ворот кожанки перехватывают и к себе ближе притягивают, припечатывая: — Никуда твой Соник не денется, с нами пешком прогуляешься.       Кан раздраженно сопит и к Чимину с Тэмином, во избежание, пристраивается, а те и не против. Допрашивать его начинают по поводу, где он так научился играть и почему скрывался. Ёсан обреченно вздыхает. Вся его конспирация покатилась к чертям, не замять ему всеми увиденного, не отвертеться, лишь бы только прошлое его, в связи с этим, не всплыло. Для него изгоем быть лучше, чем жалость в глазах знакомых читать.       Юнги тем временем на задних сидениях хонды устраивается, где его уже ожидает Сокджин. Намджун садится за руль, включая ненавязчивую музыку на магнитоле. — Что-то ты какой-то потерянный, — вид омеги констатирует Пак. — Я не привык праздновать, да и Ёса-хён меня немного ошарашил. Почему ты раньше мне не рассказал, что он умеет играть? — Не видел смысла. Он и меня удивил порядком. Не думал, что он когда-нибудь вновь решится выйти на поле. За тизов Ёсан играл всего пару раз, а так в школьные годы в соревнованиях участвовал, потом, до перевода в нынешний универ, состоял в команде NST, но причин его из нее ухода я не знаю. Что-то мне подсказывает, что об этом ты осведомлен лучше. В слухи же я предпочитаю не верить. — И правильно делаешь, — кивает Юнги, радуясь лояльному отношением к другу. — Жалко пацана. Метки ему явно насильно поставили, — вклинивается в разговор задумчиво крутящий руль Намджун. — Будь по-иному, они бы прижились, а так… Страшное зрелище, которое я бы на его месте скрывал, а он эти шрамы специально как будто демонстрирует. — Но ты не на его месте, — осекает старшего Мин. — Это всего лишь отвод глаз. Хён метками как защитой от альф пользуется. — Но что, очевидно, ему не помогает, — Пак заключает. — Ёсан не тот человек, который может легко в толпе затеряться. Он яркий, сразу же внимание к себе приковывает. Видел бы ты его пару лет назад… Это что-то с чем-то. За ним, наверное, только слепой не ухлестывал. Этакий принц. Во всем первый, себе цену знающий. Сейчас, конечно, он приземлился, если не сказать, в себе закопался. И все же… себя истинного не скрыть, нет-нет да прорываться оно будет. — Да, Ёса такой, я им восхищаюсь. После того, что он пережил… не каждый в себе силы найдет встать на ноги. Но, пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем. Я обещал никому не говорить об этом, — с ощутимой болью в голосе глухо связующий просит. — Кажется, я догадываюсь в чем причина вашей с ним внезапно зародившейся дружбы, — резюмирует Джин, уголки губ приподнимая в печальной улыбке. — Хён… — Молчу-молчу. — Ох уж эти ваши омежьи секретики, — хмыкает Намджун.       Юнги бледнеет, надеясь, что нападающий оговорился. — Я бета, если ты забыл, Майти. — Ну да, а я тогда балерина. Соник, я не идиот и давно понял кто ты такой, но не боись, я никому не скажу. Не мое это дело. Но позволь дать тебе дружеский совет: не тяни и расскажи Хоби. Молчание ни к чему хорошему не приведет, никогда не приводило. — Как ты узнал? — игнорирует последнее произнесенное Юнги. Непрошенных советчиков ему хватает и без того. — Ты всю краску с лица теряешь, стоит только намекнуть, что ты похож на омегу, а если уж совсем на чистоту, то я твой аромат еще на матче с энхами учуял. Сначала подумал, что мне показалось, но после того, как Джинни пошел тебя во время твоей болезни навестить, а потом вернулся ко мне благоухающим дыней, сомнений у меня не осталось. — Блядь, вот же нюхачи на мою голову… — обреченно стонет Юнги, рукой в волосы зарываясь. — Кто-то еще догадался? — Не думаю, запах совсем слабый был. Я просто почти как Чимин, тоже хорошее обоняние имею. — И что, как он тебе? — ревниво интересуется Сокджин, памятуя о реакции Тэхена. — Слишком приторный, мне больше полевые цветы нравятся, — в зеркало своему омеге альфа подмигивает, посмеиваясь с его обиженного личика. — Цветочек, не ревнуй, ты же знаешь, что я целиком и полностью одному тебе принадлежу. Разве моя метка не гарант? — Ты, не спросив меня, ее поставил! — возмущается менеджер. — Сложно было сдержаться, когда ты так сладко постанывал. К тому же, ты в бессознательном состоянии сам ее у меня просил, причем в каждую свою течку. Вдобавок у меня начался гон, в который я предупреждал тебя не приходить, но ты не послушал, а еще признался, что любишь, — в ответ игривое, каверзное, в краску вгоняющее. — Ты мой, Джинни. — Куда уж теперь деваться-то? — буркает Пак, стыдливо опуская глаза. — Я рад за вас, правда. Вы прекрасная пара, — неловко улыбается обоим Юнги, третьим лишним здесь себя ощущая. — Вы с Хоби не хуже, — притягивает его к себе Сокджин, невольно в его проявившийся аромат вслушиваясь. — Обнови-ка заглушку. Что-то быстро она выветриваться стала. — Новый препарат, у него срок действия меньше. На старый у меня появилась аллергия. — Такими темпами и рассказывать ничего не придется, точно спалишься, — итог старший подводит, пока Намджун автомобиль недалеко от нужной кофейни паркует.       Юнги, спрыскиваясь заглушкой, поспорить с Джином слов не находит, сетуя на свою забывчивость. Совсем рядом с Хосоком голову теряет, бессильный о чем-либо, кроме него и его объятиях, думать. — Это же кафе, в котором работает Хо, — выйдя из автомобиля, недоуменно он на вывеску заведения косится. — Ага. Символично, не находишь? — подталкивает его ко входу в «Надежду» омега. — Заходи, не стесняйся, сегодня все для тебя.       Мин, предчувствуя очередное потрясение для своей нервной системы, нерешительно за ручку хватается и, набрав побольше воздуха в легкие, требуемое выполняет. Тут же обсыпанным сверху до низу блестками из хлопушек и серпантином под дружное «с днем рождения» отказывается, отчего жмурится, робкой улыбкой одаривая присутствующих. Намечается второй в его жизни лучший день. Все вокруг шарами цветными и несколькими плакатами с ежом синим украшено, в чертах которого легко угадывается сам Юнги. Интересно кто рисовал? — Школьник, отомри уже, а то как не на праздник пришел, а на заклание, — посмеивается Чонгук, снимая ленту с его уха. — Спасибо, парни, но не стоило… — Ничего и слышать не желаем,— сразу же за столы, в один большой совмещенные, омегу Тэхен утаскивает. — Сколько тебе там стукнуло-то? — Двадцать один. — Врешь ты все, шестнадцать тебе, — фыркает Кай.       Юнги закатывает глаза. Ежи как всегда, никогда себе в удовольствии его подколоть его юным видом не отказывают. — А где Хо? — растерянно спрашивает омега, не увидев среди команды своего альфу. — Мы его связали и бросили в подсобку. Надоел на нас орать. Все ему не так и не то, — отмахивается Чонгук, словно подобное для них не в новинку. Юнги не удивится, если оно действительно так. — А если серьезно? — Серьезнее некуда, можешь сам проверить, — в сторону двери за барной стойкой указывают.       Юнги подвох чует, но его не боится, послушно в нужном направлении движется. С этих станется взаправду связать капитана. Дверь открывает и мгновенно оказывается в образовавшийся проход втянутым, далее приземляясь на бедра Хосока.        В тесном помещении царит полумрак, освящаемый экраном ноутбука, с которого на них смотрит улыбающийся Чунмен, чего омега не замечает, и первым в порыве чувств к губам альфы собственными припадает. Не знает, как ему удалось целое кафе для празднования арендовать, знает одно – он его любит безумно, а остальное неважно, точно не сегодня и не сейчас, когда между ними ни миллиметра пространства, лишь горячее дыхание, оседающее в легких друг друга, половинки, в поцелуе смятые нежно, и руки Хосока, по талии тонкой блуждающие, едва сдерживающиеся, чтобы не забраться под толстовку Юнги, сцепившего на его шее руки в замок. — Охо-хо, фруктик. Не хотелось бы вас, конечно, прерывать, но нельзя же так с моим старческим сердцем, — доносится из динамика стоящей на стуле техники смех старшего Мина. — Дедушка? — разорвав поцелуй, испуганно Юнги пищит, на звук оборачиваясь, и чуть с коленей Хосока не валится, если бы тот его не придержал. — Ну-ну, что за реакция? — продолжает посмеиваться дед. — С днем рождения, что ли. Я тут немного с твоим альфой пообщался. Как это у вас там молодежи говорят? Зачетного ты парня себе отхватил. Старик одобряет. — Деда! — возмущается омега, сливаясь по цвету с волосами Чона. — А ты! У меня просто слов нет! — пихает в грудь капитана. — За моей спиной с моим дедушкой общался! И где? В скайпе! Деда, ты же не умеешь им пользоваться? — Все ради сюрприза! — защищается альфа, его молотящие по нему кулачки перехватывая. — Так меня Чиминни с Сокджинни ради такого-то дела научили, — как ни в чем не бывало озвучивает Чунмен. — Фотки мне твои скидывают, а то от тебя не дождешься, а я скучаю, между прочим! Так что хватит уже возмущаться. — Кругом одни предатели, — вздыхает Юнги, прямо на бедрах Хосока разворачиваясь лицом к старшему. Соскользнуть с них ему не дают, на животе ладони крепко сцепляют, как будто ничего необычного в этом нет, а оно есть! Еще как есть! Дедушка ведь все видит! — У тебя замечательные друзья, не наговаривай. В общем не буду вас задерживать, просто скажу тебе пару слов, — тепло на пару через экран монитора смотрит омега. — Юнги, ты даже не представляешь, как я счастлив, что ты наконец-то начал выбираться из скорлупы. Не позволяй своим страхам руководить твоей жизнью, живи и назад не оглядывайся, а остальное приложится. Будь радостен, доброту в себе сохраняй, улыбку с лица не теряй и знай, что я тебя очень люблю, это неизменно. Ты моя звездочка, у тебя все, что бы ты ни захотел, сбудется. Я в тебя верю, и ты в себя верь. Сердце свое слушай, оно не соврет никогда. Больше Хосечке доверяй, он у тебя надежный, но главное – тебя тоже любит. Счастья вам в общем, берегите друг друга. Мое благословение у вас есть. — Дедушка... — всхлипывает растроганный Юнги. — Спасибо. — Ты мне там давай сырость не разводи. Топайте уже отмечать, но сильно на алкоголь не налегайте. Хосок, проследи там за ним. Фруктик абсолютно пить не умеет. — Все непременно, Чунмен-ним. Карапуз в надежных руках. Еще раз спасибо вам. И за ваши слова, и за то, что меня поддержали, — кивает благодарно Чон. — Но особенно за то, что Юнги воспитали. До свидания, надеюсь на новогодних праздниках с вами свидеться лично. — Я тоже надеюсь, — тяжело выдыхает мужчина, тоскливо на детей глядя. — Хорошо вам повеселиться, — говорит напоследок и поспешно отключается, чтобы внук его слез не заметил. Ни к чему его расстраивать, ему сегодня только улыбки. — Хочу к нему, — шмыгает носом Мин. — Он там совсем один, а я тут... — Поверь, твой дедушка явно бы не обрадовался, если бы ты сейчас к нему сорвался, забив на свой праздник. Поэтому переставай грустить и идем его наказ выполнять. В скором времени мы обязательно в Тэгу съездим, а пока тебе предстоит встреча с моими родителями. Они через неделю из командировки возвращаются и им очень интересно познакомиться с причиной, как они говорят, моей влюбленной улыбки, — вкрадчиво шепчет Хосок, прикусывая чужое порозовевшее ушко. — Хо, ты серьезно? Но я же... — И это не обсуждается. Ты им понравишься, — отрезают решительно. — Идем, — вместе с ним встают на ноги и в общий зал кофейни его выводят, где уже вовсю веселятся ежи. — Ну чего вы там так долго копались? — недовольно на них смотрит Чонгук. — Бухлишко не ждет. — Да сосались они там, благо что не зашли дальше. Или зашли? — поигрывает бровями Тэхен. — Если бы зашли, мы бы услышали. Кэп громкий, — палит контору Тэмин, вспоминая, как полтора года назад застукал Хосока с Минхо в раздевалке. Ну как застукал... Услышал скорее и решил десятой дорогой помещение обойти. — Какие подробности, — язвит Ёсан, сидя рядом с Хонджуном, от которого он так и не смог отвязаться. — Кто вообще его позвал? — фыркает Сильвер. — Наша пати только для избранных, а этот мало того что журналюга и, как оказалось, не херовый такой нападающий, так еще и капитана своего притащил. — И к нашему Юнги подкатывал! — откуда-то с коленей Енджуна кричит Бомгю. — Он сам притащился. И вообще, мой лапуля на тот момент был свободен! — возмущается Кан, чего-то подобного от команды соперников и ожидавший. — Вот опять! Лапуля Юнги у него, видите ли, — не сдается Чарми, больше всех успевший из-за нервов, сегодняшним матчем расшатанных, выпить. А прошло-то всего-ничего. Кажется, Енджуну придется до общежития его тащить на себе. — Умолкните, — закатывает глаза Хосок, усаживаясь вместе с Мином во главе стола. — Это праздник карапуза вообще-то, и Ёса его друг, как бы это ни было прискорбно. Я не мог его не позвать. — А с Хонджуном он когда сдружиться успел? Не то чтобы я что-то против него имел, но это не странно после с ними игры с ними же и тусить? Чего сразу не со всеми тизами? — спрашивает Субин. — А я здесь, как альфа Ёсы, — отвечает, посмеиваясь, Ким. — Как мой цепной пес, — поправляет его журналист. — Так что советую не нападать на меня, а то покусает.       Хонджун недобро оскаливается, делая вид, что Ёсана за ухо собирается цапнуть: — Смотри, как бы я тебя не покусал. — Бля, кругом одни парочки, — тоскливо резюмирует Шейд, притягивая к себе бутылку пива. — Да не парочка мы! — негодует Ёсан. — Я по омегам! — И по Юнги, — Енджун хмыкает. — Хватит вам. Обижая хёна, вы обижаете меня, — вступается за друга Мин, жестом показывая ему подсесть поближе, а тот и рад. С превеликим удовольствием кресло свое волочит к младшему, нагло подвигая Чимина. — Так, ладно. Время первого тоста, — говорит порядком уставший от чужих перепалок Хосок. — Что будешь пить, карапуз? — Виски и колы поменьше. — Побольше. Дедушка запретил тебе напиваться. — Эй! У меня день рождения так-то! — обиженно дует губы Юнги. — Вот именно, – вместо Хосока щедро алкоголь ему Ёсан плескает в стакан. — За самого лучшего связующего. За тебя, лапуля, — подмигивает омеге и под недовольным взглядом капитана ежей чокается с ним бутылкой соджу. Ёсана ничего, кажется, не берет, он везде себя в своей тарелке чувствует.       Юнги, смеясь, виски в себя опрокидывает. Друзья его примеру следуют, тост поддерживая. Дополняют его чем придется, но зато искренним. Соника ежи полюбили. — А ты чего не пьешь, цветочек-хён? — недоуменно на Сокджина Чонгук косится. — Что за неуважение к имениннику? — Я это... мне нельзя. Можно мне сока? — смущенно поерзывая на бедрах Намджуна, менеджер мямлит, понимая, что спалился. — Да ладно?! — в один голос от присутствующих. — Джун-хён?! Ты узел в штанах удержать не смог? — общую мысль продолжает Чимин. — Бля... это что же получается, я стану дядей? — Цветочек? Это правда? — шокировано уточняет Намджун, пока Тэхен ему участливо коньяка подливает. Центральному это как никому в сложившихся обстоятельствах нужно. — Ну да? Почти три недели, — робко озвучивает Сокджин. — Ты не рад? Понимаю, что это все слишком неожиданно и рано, но я... — Джинни, да я счастлив! — обрывает его альфа и в его губы впечатывается, без лишних слов подтверждая собой сказанное.       Команда свистит и им хлопает, от всей души поздравляя будущих родителей. Никто и подумать не мог, что все так обернется. — У меня слов нет. Ну красавчики, — смеется Хосок, тепло на зардевшуюся парочку глядя. — Короче еще один тост. За несдержанность Намджуна и за причину этой несдержанности — Сокджина. За вас, молодые папаши, — вставая вместе с остальными, поднимает стакан. — А че, когда свадьба-то? — вопрос закономерный от гаммы. — Да хоть сейчас. Но, пожалуй, Соника мы обижать не будет, его день как-никак, — произносит Джун, сияющими глазами смотря на очаровательно разрумянившегося Джина. — Я не против. Объявляю вас супругами, — заявляет Юнги, кажется, не меньше, чем Намджун, счастливый. — Хороший вы мне, однако, подарили подарок. Я правда за вас очень рад. — Вот только попробуй теперь отрицать, что ты не чертов сводник, Юнги, — грозит Тэхен пальцем Мину.       Ёсан, все это время притихший, резко подрывается с кресла, не в силах выдержать затапливающей его с головой боли. Он рад за парней, но за себя ему все еще горько, ведь как бы ни убеждал себя, что давно переболел и смирился, на деле это не так далеко. Мучается сейчас осознанием, что никогда радости стать родителем ему не познать, не подержать на руках свою кроху, с клеймом прокаженного на шее ходить, навсегда забыть о нормальной семье, о которой, ночами воя в подушку, продолжает мечтать. — Простите, мне покурить надо, — бросает он едва слышно, уносясь на улицу.        Юнги, не жалея травмированной ноги, за ним срывается сразу же, опережая Хонджуна и кидая тому: — Не вмешивайся, хуже сделаешь.       Парни, ничего не понимая, растерянно омегам вслед смотрят, но за ними пойти никто из не решается. Почти никто, потому как Сокджин на месте сидеть не намерен, догадавшись о причинах внезапного бегства Ёсана. — Джинни, куртку надень хоть! Заболеешь! — кричит ему в догонку Намджун, беспокоясь о сохранности обоих. — Ёса... — тем временем не знает что сказать Мин, нагнав остановившегося в переулке друга. — Не надо, не говори ничего. Покурю и успокоюсь, — дрожащими руками пытается сигарету поджечь Кан. — Прости за это. Давно такого не было. Зря я пришел, праздник только тебе испортил. — Не мели чушь, — встревает Пак, становясь рядом с друзьями. — Тут не за что извиняться. Я догадывался, что у тебя не все так гладко. После насилия не все могут оправиться, но то, что я наблюдаю сейчас... Были еще последствия, не так ли? Раньше, насколько я помню, ты пах кофе. — Да, были, — не спорит Ёсан, не удивленный, что Сокджин обо всем догадался. — И теперь есть, — подытоживает Юнги, перехватывая холодную ладошку старшего. — Но мы же уже говорили на эту тему с тобой. Жизнь не закончилась, хён. У тебя все впереди. Пора бы уже перевернуть страницу, ты так не думаешь? Зачем продолжаешь себя истязать? То, что случилось, не изменить, но ты можешь лучшее будущее для себя создать. — А ты зачем? — в тон ему отвечают.       Связующий молчит, в асфальт взгляд потупив. Возразить на такое ему нечего. — Если ты не можешь, то я тем более не могу. — Что врачи говорят? — игнорируя вышесказанное, спрашивает Сокджин, привыкший до всего докапываться, нужные находить струны и потом за них дергать. Ёсан, как бы они вечно в твиттере ни воевали, не чужой для него человек. — Ты же догадливый, зачем очевидное спрашиваешь? — язвит Кан.       Менеджер не сдается: — Бесплодие лечится, Ёсан. Когда ты последний раз был в больнице? — Два года назад, когда все последствия удалял, — произносит омега, не видя смысла ничего утаивать. — Ты в курсе, что тогда твой организм, мягко сказать, не в лучшем состоянии пребывал? Два года — это не маленький срок, все могло измениться. Чем ныть, возьми и сходи проверься. Чем черт не шутит? Бывает и с, якобы, бесплодием залетают. Встреча с истинным этот шанс, кстати, увеличивает в разы. Так что хорош себя жалеть, альфа у тебя уже нарисовался, осталось дело за малым. — Ты издеваешься? Какой нахрен альфа? Хонджун что ли? Ты в курсе, что я их боюсь? — пылит журналист, нервно делая очередную затяжку, но стараясь избегать попадания дыма на Пака. Беременный все-таки. — Меня вдвоем насиловали. Вдвоем, блядь! Это дерьмо мне поставили, — на шею указывает. — Думаешь, это так просто забыть? Нихуя! Да я спать нормально не могу, от сильных запахов меня вообще воротит. Как мне искать истинного, не имея своего собственного? Эти проклятые бобы, которыми я теперь пахну, не мой аромат, а моего неродившегося ребенка! — Вдвоем? Ты носил малыша? — шумно сглотнув, округляет глаза Сокджин, сливаясь по цвету со своим белым свитером. — Носил, но по настоянию родителей от него избавился, потому что... — всхлип жалостливый, — ... они боялись, что я в дальнейшем все случившееся буду проецировать на ребенка, и это логично, но я... Я никогда себе этого не прощу, ведь это я, а не они, подпись в документе на аборт ставил! — Хён, не плачь. Ты не виноват ни в чем, — в крепкие объятия сгребает трясущегося друга Юнги, его боль как свою чувствуя. — Все образуется, я буду рядом. Ты мне так помог, к Хосоку подтолкнул вот, а я... я тебя никогда не оставлю. Если потребуется, сам тебе ребенка выношу, ну как суррогатный папа... — Дурак что ли? — сквозь слезы улыбается Ёсан. — Сам для себя рожать будешь, а я... Сокджин прав, мне действительно надо бы к омегологу сходить, а там уж, если не сладится, буду думать, как ты и советовал, о приемном. — Сходи-сходи. И да, вы оба дураки. Развели тут сопли, — тоже всхлипывать начинает расчувствовавшийся Джин. Его душа за обоих несчастливцев болит, буквально разрывается, помочь хочет им, на путь правильный наставить, пока чего не случилось похуже. Не раз истории слышал, как омеги с жизнью кончали, не справившись с пережитым. Сокджин, случись с ним такое, и сам не уверен, что к лезвию бы не потянулся. Все мы сильные на словах, легко со стороны говорить и советовать, не прочувствовав все то на себе. — А ты-то чего плачешь? Тебе нельзя! — возмущается Кан. — Жалко. Вот за что вас так судьба наказала? Это несправедливо! — Жизнь вообще несправедливая шутка, — хлюпнув носов, отвечает Ёсан. — У нас прям какой-то омежий клуб вырисовывается. Со мной пойдете распашонки с пеленками выбирать, ничего не знаю. А то на брата никакой надежды нет, совсем меня позабыл из-за Тэмина. Переезжать к нему собрался, а как же я? — жалуется Сокджин, разряжая обстановку. — А к тебе скоро переедет Намджун, если уже не сегодня, — посмеивается Юнги. — И не говори глупостей, не забывал тебя никто. Вот увидишь, Чимин еще тебя заканает опекой. Быть гаммой это тебе не шутки. С одной стороны заботливый альфа, а с другой суматошный омега. Короче, заранее тебе сочувствуем, — по плечу старшего похлопывает. — Только не вздумай об этом в своих статейках писать, — строго Сокджин на Ёсана смотрит. — Какое там писать? На обычные обзоры матчей найти бы время. С меня Хонджун хрен теперь слезет. На тренировки меня таскать, как пить дать, будет, — утерев слезы, гримасничает журналист, ощущая при поддержке друзей неимоверное облегчение. Правильно говорят, что накопившиеся надо сливать, в себе не держать. — Кстати, а почему ты играть-то перестал? — цепляется за интересующее Юнги. — После того... случая... не особо как-то хотелось. Я не говорил, но именно из-за волейбола меня те двое и заприметили. Я ведь всегда любил выделяться. Мне нравилось в славе купаться, я этим наслаждался. Ни на что, кроме лучшим во всем быть, был не согласен. Мне карьеру в сборной пророчили, постоянно на сборы звали, и я не отказывался, за что впоследствии и поплатился. Весь такой из себя недоступный, гордый, отшивающий всех альф, но это-то их и привлекало. Если кратко, потом я возненавидел спорт, но полностью из него уйти так и не смог. Несмотря ни на что, хотел играть, ну и вот... — рассказывает омега, чувствуя, как с каждым озвученным словом продолжает расти все то же облегчение. Наконец-то высказался и его поняли, не осудили, с двух сторон обняли. — Играй, Ёса. Не для кого-то, а для себя. Не позволяй прошлому твои мечты разрушать. Ты и сейчас лучший, а кто не согласен пусть идет нахуй, — выдает Юнги, потрясая кулаком перед воображаемыми врагами. — Что за выражения, мелкий? — журит его Сокджин. — Впрочем да, пусть идут нахуй, а мы пойдем отмечать.       Возражающих не находится, и только Хонджун, подслушавший почти весь их разговор, грозовой тучей хмурится. Больно ему за Ёсана. И предположить не мог, что самые худшие из его предположений не просто предположения, а чертова реальность. Реальность, которую он обещает исправить. От нравящегося ему омеги он отказываться не намерен. Он его, чего бы ни стоило, себе заберет и никакие ему преграды, выстраиваемые зайчонком, не страшны. Ёсан целого мира и счастья заслуживает. — Вы что там, план по захвату мира строили? — спрашивает вернувшихся парней Чонгук. — Именно. И начну я, пожалуй, с ежей, — не теряется с ответом Ёсан, не замечая, как его капитан рядом пристраивается, будто бы и не уходил никуда. Ни к чему знать омеге пока, что он все узнал. — В смысле? — Я решил вернуться в спорт, так что звание лучшего нападающего будет моим. Прости, Тейлз, — подмигивает Тэхену омега, поражая Хонджуна умением менять маски. Как он это, будучи внутри сломленным, делает? — Корону-то сними, — фыркает Хосок, утягивая к себе на колени Юнги. Заскучал без него и распереживался. Что там у этих сумасбродных омег-бет произошло? На всех трех лица не было, а сейчас всем довольными солнышками сияют. — Зачем? Она мне идет, — журналист отбивает, потянувшись за припрятанным за барной стойкой подарком. — Время подарочков, — говорит, всучая в руки растерянного друга объёмный пакет. — Не открывай только, если, конечно, смутиться не хочешь. — Мне уже интересно, — заглядывает в него Чон.       Юнги в его лоб упирается ладонью, отталкивая. Он, в отличие от Хосока, успел заметить этикетку одного очень интересного бутика, торгующего нижним бельем и не каким-нибудь, а кружевным. Для омег, чтоб его. Этот Ёсан! — Жду фоточки. Надеюсь, с подвязками разберешься, — тянет весело журналист. — Хёёёёон! — Какими такими подвязками? — не понимает неискушенный в подобных премудростях Бомгю. — Такими, что ваш капитан слюной все закапает, увидев все это дело на Юнги. — Ну, хён! — обреченно связующий хнычет, готовый от смущения скатиться под стол. — Все для тебя, детка, вернее для вас. Там три комплекта, — добивает Кан под гогот присутствующих. — Я тебе это припомню, — в ответ бурчат недовольно. — Раз пошла такая пляска, то и мы тебя без подарка не имеем права оставить, — говорит Хосок, жестом показывая Чимину заветное из-под стола достать.       Чимин понятливо кивает и вместе с Тэмином коробку, перевязанную пышным синим бантом, выуживает. Далее вручает ее неверящему в происходящее Юнги. Неужели это то самое, о чем он подумал? Гипнотизируя взглядом подарок, никак не решится потянуть за атласную ленту, что быстро Хосоку надоедает, поэтому он делает это за него. Ну что за стеснительный ему парень достался? — Это же... вы с ума сошли, — шумно сглатывает омега, шокировано глядя на новенькие кроссовки. — Они же ужас какие дорогие... — Лучшему связующему соответствующая обувь, — улыбается Тэхен. — Нравится? — спрашивает Хосок. — Еще спрашиваешь. Конечно нравится! Спасибо вам, и эта расцветка... Вы серьезно? — неловко смеется Юнги, робко прикасаясь к обновке, словно пеплом она на руках у него может осыпаться. — Это все кэп, специально для тебя их подбирал. Примеришь? — предлагает Чимин. — Мне кажется, что примерю и не вылезу из них, — признается Мин, продолжая с благоговением смотреть на сине-красные асиксы. — Спасибо, но не стоило. — Еще как стоило! Твои старые, мы слышали, порвались, так что считай это вкладом в команду. Давай уже, хватит ломаться и надевай, — не сдается гамма.       Юнги больше не спорит, стягивает поношенные кеды и с трепетом в сверкающие новизной кроссовки втискивается, их зашнуровывает. Те как влитые на ноги садятся и точно так же смотрятся на маленьких ступнях, будто только для него одного и созданы были. Хосок довольством искрится, наблюдая за его яркой улыбкой деснами. С подарком он однозначно не прогадал. — Ну как? — нетерпеливо интересуется Тэмин. — Очень удобные, — с пятки на носок перекатывается омега, уже мечтая их опробовать в деле. С трудом сдерживается, чтобы не попрыгать, чего из-за травмы не может. Шедоу за это явно его по голове не погладит. Лекцию целую прочитает по поводу, что беречь себя надо. — Не ошибусь, если скажу, что они из последней коллекции, — вставляет Ёсан. — Ничего не добавить, классные кроссы. Вылитого из него Соника сделать решили? — Карапуз и есть он, а это всего лишь аксессуар, — Хосок хмыкает. — Так что там? Я дождусь уже своего поцелуя?       Юнги смущается. Удумал тут тоже, не при всех же просить такое! Но под требовательным взглядом Чона и аналогичным гулом друзей, поспорить что-то как-то у него не получается. Покорно к своему альфе идет и почти невесомо его отдающих алкоголем губ касается. Невинно совсем, планируя тут же отстраниться, чего не дают, обратно на бедра, обтянутые джоггерами, утягивают и поцелуй углубляют. Команда свистит и счет вести начинает, но он, провалившийся в принадлежащую только им двоим реальность, этого не слышит. Как всегда, как и обычно — с Хосоком по-другому не бывает. — И это новый рекорд. Тридцать один! — весело оповещает Тэхен, когда сладкая парочка друг от друга нехотя отрывается.       Юнги лицо полыхающее в шее капитана прячет, любимый морской аромат вдыхая. Оглянуться на парней для него сейчас смерти подобно, не ровен час сгорит со стыда. — Совсем засмущали школьника. Выпить ему что ли налейте, — говорит Чонгук. — А вдруг его как тогда унесет? Устроит танцы на кэпе и ищи их потом свищи, — ржет Шейд, не замечая поползновений оглаживающего его коленку Наклза, который уже полгода пытается к нему подкатить. — Да пошли вы, — все-таки отлипнув от шеи альфы, бурчит недовольно омега, потянувшись к заблаговременно наполненному Ёсаном стакану, и, взяв его в руку, удобно располагается лицом к столу на бедрах Хосока, накидывая на себя непринужденный вид. — А как насчет хотя бы стриптиза? — не сдается Сильвер.       Юнги гаденько ухмыляется: — Давай, ты первый. Желание именинника. — Думаешь, мне слабо? — решительно встав с кресла, движется к барной стойке Чонгук. — Эй-эй, это не клуб. Мне еще здесь работать, — смеется капитан, наперед зная, что его не послушают. Сильвер и Тейлз оба без царя в голове, на любую авантюру горазды. Как-то раз ему даже пришлось вносить за них залог полицейским, причину чего он так и не узнал. Что первый, что второй упорно отмалчиваются. — Зато будет что вспомнить, — скинув с себя ботинки, ловко на лакированную столешницу взбирается Чон, резюмируя: — Вроде крепкая. — Крепкая, говоришь? Значит, и меня выдержит, — спешит с ним рядом пристроиться Тэхен, требуя: — Музыку нам! — О, боже, — вздыхает Хосок, прикладываясь ко лбу ладонью.       Парни на действия безумной парочки одобрительно свистят, Бомгю обыденно подбирает соответствующую случаю композицию в плейлисте, а Юнги во все глаза пялится на раздевающихся под нее в танце альф, горячо трущихся то бедрами, то ягодицами друг об друга. Какого, собственно, происходит? Разврат в прямом эфире, вызывающий катастрофическую нехватку кислорода в кафе. Омеге пора бы заречься с ежами шутки шутить, особенно с этими, принимающими любой вызов. Впрочем, представшая перед ним картина хоть и смущает, но ему нравится. Тейлз и Сильвер словно одно целое, идеальную гармонию составляют, без огня полыхают. Старший всем телом волну делает, младший ее продолжает, на чужой талии руки смыкает, разворачивая к себе. Рубашку с Тэхена, будучи уже сам без нее, сдергивает и жарко его в губы целует, ладони опуская на ягодицы, их ощутимо сжимает. Тэхен не отстает, резко подпрыгивает, сцепляя ноги на пояснице Чонгука, зарывается пальцами в его густые волосы. Глаза в глаза, ни на что, кроме лиц напротив, внимания не обращают, подчиняясь охватившей их страсти. Еще немного и стойка под ними задымится. Юнги вот точно задымился, возбужденно на Хосоке поерзывая, благо, что музыка обрывается и полуобнаженные альфы со столешницы спрыгивают, срывая громкие аплодисменты. — Мм, интересные у вас развлечения, однако, — иронизирует подозрительно покрасневший Ёсан. — Ага. Вы с видом спорта, случаем, не ошиблись? Говорят, стрип-пластика тоже своего рода спорт, — поддерживает его Хонджун и, смеясь, указывает на свой телефон, на который все действо заснял: — Теперь у меня есть на вас компромат. — Только не показывай это Сану с Уёном, а то решат поучаствовать в челлендже, — шутливо предостерегает его журналист, справедливо считая упомянутых бет потерянными братьями Чонгука и Тэхена. В каждой команде есть свои сумасброды. — А как насчет нас? — дразнится капитан тизов. — Это вызов? — вздергивает брови Кан. — Почему бы и нет? — С Юнги или в одиночку я бы еще подумал, а так обломишься, — спускает альфу с небес на землю омега, чем заставляет и его, и Хосока кипеть. Капитаны ревнуют. — Меня не приплетать. И вообще, я калечный, — сразу же открещивается Мин, надеясь, что друг так шутит. Шутит же? — Воу-воу, мы согласны и на тебя одного. Залезай, — мгновенно загорается Шейд. — Да легко, — вспархивает на ноги Ёсан, распаленный и алкоголем, и всей ситуацией в целом. Едва ли соображает, когда лезет на стойку, на что, будь он в здравом уме, никогда бы не решился. Он не такой, но Хонджуну сейчас необходимо доказать обратное, чтобы показать ему, что ловить с ним нечего, пусть отстанет. От этого самому с себя противно становится и альфе наверняка тоже.       Альфа же, прекрасно понявший чего омега хочет подобным добиться, обратно его на пол стаскивает: — Не в мою смену, зайчонок, — к себе лицом разворачивает и берет на руки.       После подслушанного разговора Хонджун лживым маскам Ёсана не поверит, все их с него одну за другой сдерет, пресекая появление новых. Не нужны они Ёсану, ему нужны любовь и забота. — Пусти меня! Сам же на это меня подбивал, а мне не слабо! — отчаянно брыкается Кан, чувствуя, как из глаз брызгают слезы бессилия. — Я знаю, что не слабо, но этим ты не мне хуже делаешь, а себе. Хватит уже притворяться тем, кем ты не являешься, — пронзительно в его сизые омуты смотрит Хонджун, заставляя забыть о всяком сопротивлении. — Не плачь, все образуется, обещаю, — усевшись вместе с ним в кресло, ласково стирает хрустальные слезы с его щек. — Ненавижу тебя, — спрятав лицо у него на груди, всхлипывает Ёсан. Этот день он надолго запомнит. День, в который терпит поражение за поражением. День, в который ему хочется альфе довериться. — Ага, — успокаивающе его поглаживает по спине капитан, радуясь потеплению в их отношениях. — Налей выпить хоть, если свои грабли от меня убирать не планируешь. — Тебе хватит. — Тебя спросить забыл! Ты мне кто? — подняв голову, злится Ёсан, что опять-таки не более чем маска, совсем почему-то не держащаяся на лице. Потому что ей больше не верят. — Твой альфа.       Ёсан возмущениями давится, глупо вылупившись на Хонджуна. Он сказал что? — Это, похоже, тебе хватит. Чушь какую-то мелишь.       Ким на это предпочитает не отвечать ничего. Вместо этого коньяка себе подливает и как ни в чем не бывало на парней, мол, чего уставились, смотрит, возвращая голову уставшего пытаться что-то доказать Кана на свою грудь. А тот, к собственному шоку, совершенно не против. Пригревается в чужих руках, задумчиво с завязками на толстовке парня играется и на аромат его тянется, в тайне мечтая, чтобы он не сдавался. Не смел его отпускать.       «Только сегодня», — себе обещает, зная, что завтра все на плещущийся в крови алкоголь спишет, а потом поймет, что Хонджуна, в отличие от остальных альф, давно не боится.       А всеобщее веселье между тем и не думает утихать. Тост за тостом звучит, кто-то решает поучаствовать в челлендже Тейлза и Сильвера, которых переплюнуть едва ли возможно, но Чимин, утащив Тэмина под того обреченный вздох на импровизированный танцпол, справляется. Чего ради любимого енота не сделаешь? Тэмин делает, кружит его и, пользуясь случаем, за все, что доступно, нагло его лапает. Тэхен на камеру их снимает, активно поддерживая. Чонгук намекает Инфиниту на подсобку, на что Хосок возмущается, говоря, что они и так все тут осквернили. Постепенно драйвовая музыка сменяется на медленную, плавную, и Намджун выводит смущенного Сокджина в центр зала. Хонджун, следуя его примеру, тянет вконец разомлевшего Ёсана туда же. А Ёсан... Ёсан послушно за ним плетется и, остановившись, ладони на его шее сцепляет, прикрывает дымчатые глаза, чувственно поводя бедрами в такт композиции Lauv`a - Who. — Кэп, а вы чего с Юнги сидите? — с укором интересуется Субин, хотя укорять ему надо бы себя, ведь так и не решился пригласить Шейда. — У меня нога больная, если ты забыл, — указывает омега на перевязанную эластичным бинтом лодыжку. — Не проблема, — говорит Хосок, подхватывая по-странному даже не пикнувшего Юнги на руки, и уносит к танцующим парням, где ставит его, крепко держа за талию, на свои ноги и начинает покачиваться, имитируя танец. — Знаешь, а я никогда медляки не танцевал, — положив руки на плечи Шедоу, делится Соник, пьяно улыбаясь. А вот и причина его податливости. — Все когда-то бывает впервые. — С тобой у меня, кажется, все впервые. И отношения, и поцелуй, празднование дня рождения, даже поход в кино, — выдыхает сокровенное признание в его губы Юнги, не понимая, когда успел настолько к ним приблизиться. — То ли еще будет, котенок, — сокращает и без того мизерное расстояние Хосок и мягко накрывает брусничные половинки своими.       Песня давно закончилась, а они никак друг от друга не оторвутся, у них своя, одна на двоих музыка. Магия сердец называется, которую не остановить, она для них неизбежна, она насквозь прошивает, вместо крови по венам бежит, на любовь обрекает, только ей верить шепчет, просит ее сберечь. Перед ней, как вышестоящей, преклоняются все, даже смерть, ей преграды, расстояние, доводы рассудка не ведомы. Кто-то скажет, что она боль приносит, но это лишь тем, кто ее отвергает, а значит, себя предает. Юнги так не хочет, а потому ей безвозвратно сдается, сдается Хосоку. — У меня для тебя есть еще один подарок, — в сияющее счастьем лицо Соника, смотрит Шедоу, нежно по его скулам проходясь большими пальцами. — Разве вы все мне уже не достаточно подарили сегодня? Ты, наверное, и так жутко потратится... — расстраивается Юнги, до сих пор не понимая, чем подобное заслужил. Никак не осознает, что любовь, заботу, поддержку не зарабатывают — ее отдают просто так, безвозмездно, ничего взамен не прося. Потому что человек, которому все это дарят, для дарующего дорог, потому что его улыбка лучше всех возможных наград. — Если тебя это успокоит, аренда кафе ничего мне не стоила, а на кроссовки, выпивку и закуски мы скидывались. Но мне бы хотелось что-то от себя лично добавить, что-то, что будет тебе напоминать обо мне и этом дне, — произносит Хосок, доставая из кармана толстовки небольшую коробочку, и, открыв ее, вынимает подвеску с похожим на заостренную каплю синим камнем на обычном черном шнурке. — Пусть он станет твоим билетом в счастливое будущее, — поцеловав завороженного его словами омегу в лоб, надевает кулон на его шею и выуживает из-под своей одежды идентичный ему, только с красным камнем. — У меня такой же. — Парные талисманы? — робко приподнимает уголки губ Юнги, с трепетом разглядывая украшение. — Ванильно, но мне нравится. — Что бы ни случилось, не снимай его никогда, и я свой не буду. — Обещаю. — Нет, ну вы посмотрите на них. Соник, может, ты и мне парня подгонишь? Тейлз говорит, что ты тот еще сводник, — окликает пару Шейд, руша момент. — Сам найдешь, — отмахивает от него Хосок, недовольный, что Тэ их прервал. Затем, понимая, что Юнги тяжело стоять, уже обыденно его берет на руки и возвращается за стол.       Праздник пересекает отметку «самый разгар», однако на том заканчиваться не собирается. Утро еще далеко. Разок в кафе заглядывают даже полицейские, озадаченные доносящимся шумом из обычно тихого заведения. Где-то в это же время прилично наклюкавшийся именинник окончательно растекается на своем альфе, возмущаясь, что ему больше не наливают. Чимин дарит ему фиксатор для травмированной стопы, по себе зная, что та может без дополнительной поддержки подворачиваться на ровном месте. Тэхен добавляет от себя новенькие синие наколенники, а Чонгук признается, что это он рисовал все эти плакаты, которые Юнги собирается сохранить и показать деду. Ёсан все-таки оприходует барную стойку, используя Хонджуна в качестве шеста, а Субин, переборов страх отказа, подкатывает к Тэ, на что тот орет, что представители его гендера его не интересуют, но, словив ехидный взгляд Сильвера, замолкает. Младший Чон вот тоже был не по альфам, но, смотрите-ка, теперь открыто целуется с Тейлзом и никого не стесняется. Это их стесняются, ну потому что какого хрена они, буквально друг друга губами жрущие, все еще не в подсобке? Ближе к рассвету Намджун, вызвав такси, уносит задремавшего Сокджина в машину. А там и остальные, как сумев прибрав помещение, один за другим по домам разбредаются. Хорошо, что воскресенье, на учебу не надо, да и раздобревший Хосок тренировку отменил, осознавая, что парни сегодня явно не в том состоянии, чтобы резвыми ежами по спортзалу скакать. — Хо, может, тебе помочь? — кое-как языком вяжет Юнги, клюя носом в сваренный ему местным баристой, то есть, Хосоком, кофе — Сиди уж, пьянчужка. Твой дедушка был прав, ты и алкоголь — вещи не совместимые, — посмеивается капитан, сгребая остатки мусора в пакеты. — Имел право! — возмущается омега, прихлебывая горячий напиток, и довольно от удовольствия жмурится, не замечая, что кофейной пенкой как поросенок измазался. — В первый и последний раз. — Не перееду к тебе! Ты злыдень! Все мне запрещаешь! — канючит Юнги, корча умилительную мордашку. — А ты собирался? — мгновенно загорается Чон, подсаживаясь к нему. Приборка подождет, тут дела поважнее решаются. — Собирался, но передумал. — Вторую часть предложения мы, пожалуй, опустим. Сегодня же едем к тебе и собираем вещи. Как раз конец месяца, выписаться из квартиры проблемой не будет. — Сам соберу, — колючки у Соника всегда при себе. — Боишься, что я все-таки найду твое кружевное бельишко? — шутит Шедоу, вспоминая события судьбоносного вечера, в котором ему таки удалось подобраться к Юнги. Так подобраться, что тот теперь ни дня без его поцелуев не обходится. — Чего его искать-то? Вон в пакете лежит, — кивает Мин на подаренное Ёсаном. И, о боже, как ему, проснувшись, будет стыдно, если он вспомнит об этом моменте.       Хосок со своего очаровательного недоразумения умиляется. Вот что с ним таким прикажете делать? Открытым, до безобразия тискательным, поплывшим и на все согласным. Уволочь бы его в укромный уголок, да приходится сдерживаться. Альфа поступить с ним так не имеет права, нельзя пользоваться его состоянием, как бы сильно не хотелось. Юнги точно ему этого не простит. Хосок сам себе не простит. У них еще все впереди, первые, казалось бы, нерушимые стены пали, а остальное, как и сказал Мин Чунмен, приложится. — Юнги. — Мм? — Я люблю тебя. — И я тебя, если поцелуешь, — в ответ капризное, сердце капитана растапливающее на раз.

      Дополнительных приглашений в очередной раз не требуется.