***
— Тише вы. Карапуз только заснул, — шикает Хосок на шумную парочку присоединившихся к ним в машине друзей. — Учитывая то, как ты всю неделю над нами измывался, мне кажется, его даже выстрелом из пушки не разбудить. По две тренировки в день... — ворчит Чонгук, устраиваясь на задних сидениях, обтянутых подаренными Хосоку командой меховыми чехлами. Тэхен рядом садится. Юнги на переднем сидении сладко сопит, и ухом не ведя на действительно громкоголосых парней. — Принимая во внимание, как ты все равно умудряешься дурачиться с Тейлзом на тренировках, тебе, очевидно, было мало, — отбивает капитан, выруливая со двора многоэтажного комплекса, в котором снимают квартиру альфы. — Мы не дурачимся, а поддерживаем командный дух, — поправляет Ким, укладывая голову на плечо младшего Чона, и спешит перевести тему: — Хон с Ёсой не передумали ехать? Слышал от Уёна, что их тренер похлеще тебя зверствует, легко мог отменить им выходные. Все-таки у них на днях матч с эксами. — Джунён-ним не дурак, понимает, что игрокам необходима передышка. Поэтому он, как и я, специально выделил пару дней для разгрузки, да и в принципе идею Хона свозить Ёсана на источники поддержал. Ему не резон, чтобы его главный козырь валился с ног от усталости. Что не говори, а без него тизам тяжело противостоять блоку Чанеля и Исина, — отвечает Хосок, постукивая пальцами по рулю. — Полчаса назад они написали, что уже забрали Тэмина и Чимина. — Да уж, Ёсан в нападении настоящая находка. Правда выдыхается быстро, — кивает Сильвер, машинально поглаживая по голове начавшего клевать носом Тейлза. — И почему, кстати, Инфинит не на своей мазде поехал? — Вероятно, чтобы енот выспался на его коленях, — посмеивается капитан. — А вообще, он не особо любит водить, согласился на подарок родителей только ради его удобства. — До сих пор не верится, что они скоро поженятся и станут родителями, — улыбается Чонгук. — И не говори. Инфинит сильно изменился. Как-то смягчился что ли, что ему в плюс, Марин рядом с ним выглядит счастливым. Поскорее бы отыграть матч с тиграми и убрать его с либеро. Боюсь лишний раз его нагружать, да и его брата неплохо бы было отправить в декрет. Подумываю предложить еноту, чтобы он его подменил, вместо него менеджером стал, пока срок небольшой. Джин-хёну тяжело, двойня как-никак, плюс выпускной год. — А что, это выход. Зная Чимина, он весь мозг и тебе, и Тэмину выест, ноя, что хочет играть, а так хоть отвлечется, в команде останется, — размышляет Сильвер. Дальнейшая дорога проходит в тихом обсуждении прошедших на неделе матчей. Тэхен и Юнги до самых горячих источников Оушэн Ворлд так и не просыпаются, впрочем, как и по приезде, поэтому альфам приходится их будить. Хосок, глядя на осоловело моргающего омегу, признает, что перегнул с тренировками палку. А ведь знал же, что Соник упрямый, никогда напрямую не скажет, что устал, не справляется, заданного темпа не выдерживает. Остается надеяться, что спа-процедуры помогут прийти ему в норму. Выгрузившись из хонды, друзья, прихватив сумки, движутся по заснеженной тропке к главному зданию оздоровительного комплекса, где берут ключи от выполненных в традиционном корейском стиле деревянных домиков, которые капитан, осведомленный о очереди из желающих посетить Оушэн, забронировал еще две недели назад. — Здесь так спокойно, — остановившись на припорошенном снегом помосте, восхищенно оглядывает окрестности Юнги. Вокруг, кажется, ни души. Лишь покачивающиеся от несильного ветра деревья, красиво отражающиеся в зеркальной глади кристально чистого озера. — Я специально выбрал домик подальше от основной массы туристов. Пришлось немного переплатить, но со скидкой наших родителей не критично. Наверное, ты уже и не удивишься, если я скажу, что именно они проектировали эту часть курорта, — оставив сумку на пороге, оплетает Юнги со спины Хосок. — Парни в соседних расположились. — И везде-то папа с отцом успевают, — улыбается Мин, разворачиваясь в кольце теплых рук. — Спасибо, Хо. Мне очень нравится, — мягко касается чужих губ. — Прости, что изматывал тебя на тренировках. — Не говори глупостей. Ты все делал правильно. Я не меньше тебя выиграть тигров хочу. Не знаю, как ведут себя другие их игроки, но Бан Чана определенно надо поставить на место. Пишет всякие мерзости про нас в твиттере... — Я же просил тебя не читать, — нахмуривается капитан, переживая, что омега мог увидеть там угрозы в свой адрес. — Я и не читал, мне Чимин и Джин-хён рассказывают. Представляешь, этот мудак откуда-то прознал, что Минни беременный и открыто желает ему выкидыша... — Вот же мразь. Точно что-нибудь ему сломаю, — злится Хосок, неосознанно сильнее сжимая талию Юнги, словно боится, что Крис и до него доберется. И как Минхо мог полюбить такого человека, как он? Неужели на его деньги повелся? Чон никогда в нем меркантильности и корыстности не замечал, как и неискренности, за исключением последнего перед расставанием месяца, в котором Ли Ноу стал задумчивым и от всего отрешенным. — Не надо, Хо. Не опускайся до его уровня. К тому же, ты говорил, что он из чеболей, а значит, ему ничего не будет стоить что-нибудь на тебя навесить. Чимин с Тэмином в безопасности, как и с тобой я, — оглаживает его заледеневшую на морозе щеку Соник. — Идем внутрь, переоденемся, хочу поскорее искупнуться. — Ты прав, котенок, — на этот раз первым к напротив губам тянется Чон. Несогласный на краткий поцелуй, требовательно проникает языком между брусничных половинок, его углубляя. Юнги не возражает, привычно в алые прядки зарывается тонкими пальцами, всем собой в их владельца вжимается. Еще один драгоценный в копилку их общих воспоминаний момент.***
Юнги, несмотря на длинную футболку, постеснялся показываться друзьям в плавках, поэтому решил надеть шорты, чем заработал одобрительный от Хосока чмок в лоб, и теперь, накинув поверх халат, идет, держась с альфой за руку, к отдельному, отделанному камнем источнику. Вокруг все то же спокойствие, шелестящие деревья, редкие, сорванные с веток снежинки, чуть скрипящие под тапочками дощатые дорожки и красиво перезванивающиеся под треугольными крышами колокольчики. — Ну ты и капуста, хён. Или это тебя Хоби-хён так заставил одеться? — посмеивается откинувшийся спиной на грудь Тэмина Чимин при виде скидывающего халат друга. Сам он, как и остальные парни, почти полностью обнажен. — Никто меня не заставлял, — фыркает Мин, спускаясь при помощи капитана по каменным ступеням в источающую молочный пар воду. Контраст морозного воздуха и горячего бассейна вызывает щекотные по телу мурашки, перетекающие, когда омега окунается в него по шею, в мгновенное расслабление. — Мм, кайф, — позабыв обо всем на свете, довольно мычит. — Похоже, наш карапуз останется здесь жить, — выдает смешок Тэхен, сидящий вместе с Чонгуком под небольшим искусственным водопадиком. — Не откажусь, — улыбается Юнги, устраиваясь в объятиях своего альфы так, чтобы видеть простирающееся внизу темно-синее озеро. Завораживающий пейзаж. — А где, кстати, хёны? — Уже идем, — появляется на горизонте Хонджун, но почему-то без Ёсана, и, приблизившись к друзьям, едва слышно произносит: — У меня к вам деликатная просьба. Зайчонок хоть и одет, но некоторые его шрамы все равно заметны. Не разглядывайте, пожалуйста, его, и уж тем более ничего по этому поводу не говорите. Он молчит, но я знаю, что ему это неприятно. — Конечно, мог бы и не просить о таком, — понятливо кивает Чонгук, мысленно сочувствуя пережившему насилие омеге. — Пока Ёса-хён не пришел, колись, как у вас все прошло? — загорается глазами Чимин, — Он ведь смог, да? Мой способ помог? — Более чем. Но рассказывать я ничего не буду. Сейчас сам все увидишь, вернее... Впрочем, ладно, оставлю интригу, — хмыкает капитан тизов, расплываясь в загадочной улыбке. — Так нечестно, — дуется гамма, складывая на груди руки. — Что нечестно? — будто бы из ниоткуда вплывает в поле зрения ребят без преувеличения сияющий счастьем журналист, одетый в схожую с Юнги одежду. Повисает пауза, парни во все глаза уставляются на хорошо заметную метку на его шее. Пак, имеющий самый лучший из всех присутствующих нюх, неверяще тянет носом. — Хён, ты... — ошарашенно выдыхает он, не могущий связать и двух слов. — Да, ко мне вернулся мой запах, ну и все к этому прилагающееся, — чуть смущенно подтверждает Ёсан, вставая рядом со своим альфой. — Хён! — выпутавшись из рук Хосока, визжит Юнги, намериваясь омегу обнять. Активно воду разгребает руками под теплыми парней взглядами. Приятная новость. Ёсан всем здесь находящимся успел другом стать. — Йа! Не брызгайся, — смеется Кан, прячась за спиной Кима. — Да я тебя сейчас... И ты молчал! — выбравшись на сушу, буквально напрыгивает на него омега. — Как же ты вкусно пахнешь... Американо... — блаженно втягивает воздух около его запаховых желез. — Полегче, котик, а то твой ненаглядный опять тебя приревнует и точно меня придушит, — хохочет Ёсан, неубедительно сопротивляясь внезапной любвеобильности Соника. Раньше Юнги всячески избегал подобного проявления чувств, сейчас же стал более открытым, уверенным в себе. Волшебные метаморфозы. — Скорее уж твой меня, — вторит ему в смехе связующий, нехотя отстраняясь и виновато смотря на оскалившегося Хонджуна, — Прости, Хон-хён, забыл, что из-за только поставленной метки твои инстинкты обострены. Поздравляю вас, и спасибо, что позаботился о Ёсе. — По-другому и быть не могло, — притянув к себе разрумянившегося нападающего, сразу же успокаивается Хонджун. — Возвращайся в бассейн, а то простудишься. Не хватало еще, чтобы ежи на матч с тиграми остались без тебя. — Не останутся. Надо будет, больным приползу, — подмигивает Юнги, но не спорит и послушно вновь окунается в воду, где его ждет с трудом подавляющий свою ревность Хосок. — Вкусно пахнет, значит? — обиженно бурчит старший Чон, что прекрасно все слышат. — Вкусно, — игриво мурчит Мин и, щелкнув его по носу, добавляет: — Но с тобой не сравнится. — Карапуз и открыто флиртует? Кэп, тебе не кажется, что тебе кого-то не того подсунули? — откровенно забавляется над парой Тэмин. — Помнится мне, он даже обнимать тебя стеснялся при нас. — Да не, это все тот же наш Юн. Видели бы вы, как мы его с Ёсой вытуривали из ванной, чтобы он показался перед нами в чулках, — как обычно палит всю контору Чимин. — Да это еще что. Когда я делал ему макияж для сюрприза на день рождения Шедоу, было похлеще. До последнего ломался по поводу хвоста... — вставляет Ёсан, погружаясь в источник, однако довести мысль до конца, забрызганный другом, не успевает. — Заткнулись оба! — вопит покрывшийся алыми пятнами далеко не от горячего пара Юнги. — А мне вот интересно послушать, но, пожалуй, не при альфах, — усмехается Хосок, за что омега и его окатывает водой. — Оу, так еще и хвост был? — поддерживает веселье поигрывающий бровями Тэхен, — Смело. Никогда бы не подумал, что ты можешь на подобное решиться. В итоге, беззлобное подтрунивание над Юнги оборачивается водяным побоищем, в котором, к удивлению парней, на сторону Соника встает Чонгук и Тэмин. На визги приходит мужчина из персонала и по-доброму просит быть немного потише. Под конец выдохшиеся друзья идут окунуться в холодный бассейн, на что Ёсан говорит, что так неинтересно и прыгает с каменного уступа прямо в озеро. Испугавшийся за него Хонджун, не уставая поражаться его сумасбродности, ныряет следом. Чимин хочет тоже, но осознавая, что несет ответственность не только за себя, но и за малыша, ограничивается кратким погружением в находящуюся рядом купель. — Мы ненадолго в сауну и потом на массаж. Минни ни перегреваться, ни переохлаждаться нельзя. Встретимся на ужине, — оповещает Инфинит, беря за руку расстроенного Марина. — Эй, трусишки, идите к нам. Водичка отличная, — кричит тем временем откуда-то снизу Кан. — Ну уж нет, я и в ледяной бассейн-то хрен залезу, — бурчит Мин, опасливо глядя на нарезающего около капитана тизов круги друга. В дрожь бросает от одного вида. Засмотревшись на них, не замечает, как к нему со спины подкрадывается Хосок. Секунда, и Юнги, подхваченный им на руки, голося на всю округу, летит с небольшого обрыва в озеро. Миллионы игл прошивают все тело, дыхание спирает, конечности отказываются слушаться, и, если бы не крепко держащий его Шедоу, он, вероятно бы, утонул, а так на поверхность всплывает и, стуча зубами, откровенно сейчас матерится: — Блядь, п-придурок! У меня чуть с-сердце не остановилось! — Твое сердце со мной в безопасности, котенок, — посмеивается Хосок. — Ууу, кто-то на неделю без секса останется, — надев халат, резюмирует Тэхен, не горя желанием присоединяться к этим экстремалам. — На месяц, блядь, — ни живой, ни мертвый от холода заявляет Юнги, пытаясь двинуть задубевшей ногой, чтобы выбраться на сушу, и не получается. Приходится беспомощно повиснуть на альфе. — А как же то, что ты мне сказал утром? — продолжает веселиться капитан. — П-перебьешься. Неси меня на б-берег, идиотина. — Зачем? Мне теперь там все равно ничего не обломится, — показательно печальный вздох, не выпуская из объятий прижавшегося всем собой к нему омегу. — Неси на берег, сказал, — цедит по слогам связующий, прошивая его гневным взглядом. — Не-а, — самодовольное в ответ, демонстративно от него отплывая. — Хо! — потеряв опору, паникует Юнги, беспомощно суча по воде руками, и, не удержавшись на поверхности, скрывается с головой в озере, чем заставляет запаниковать уже Хосока. — Шедоу, твоего папу, он плохо плавает! — орет Ёсан и ныряет за другом, но вовремя спохватившийся Чон его опережает и лично вытаскивает пошедшего ко дну Соника на воздух. Порядком наглотавшийся воды омега, оказавшись в относительной безопасности, задушенно кашляет и, намертво вцепившись в чужие плечи, едва не ревет, пока их обладатель торопится доставить его на сушу и за произошедшее себя, мягко сказать, ненавидит. Пошутил, называется. — Котенок, ты как? — выйдя на берег, обеспокоенно спрашивает он, укутывая трясущегося парня в поданное спустившимся Тэхеном полотенце. Юнги, парализованный ужасом, молчит, на собравшихся вокруг друзей внимания не обращает, а попробовав что-то сказать, невнятно хрипит. — Неси его в тепло и вымаливай прощения, придурок. Шутки шутками, но это было жестоко. Ты его чуть не утопил, — встав позади, раздраженно отчитывает капитана ежей Ёсан. Хосок, принимая справедливость его обвинения, с ответом не находится, перехватив поудобнее обмякшего связующего, поднимается по ступеням к источнику. От всхлипов омеги его сердце болезненно сжимается, от того, как он, вопреки всему, доверчиво к его телу льнет, угрызениями совести мучается. Действительно придурок, Кан прав. — Прости меня, — опустив Соника в горячий бассейн, повторяет. — Не делай так больше, — сипит Мин, расслабленно откидываясь на его грудь. — Я очень испугался. И не того, что утону, а того, что в том моменте остался совершенно один. Без тебя, Хо, понимаешь? Это мой самый сильный страх. А для альтернативно одаренного тебя повторю, я ненавижу холод! — развернувшись, отвешивает ему ощутимую затрещину, — Теперь прощен, и на этом, надеюсь, с твоими извинениями покончено. Не собираюсь выслушивать их все выходные. — Принято, — и не подумав приложить ладонь к саднящей коже, улыбается Хосок. И все-таки его омега невероятный. Чем долго обижаться и ругаться, предпочитает, спокойно высказавшись, ситуацию отпустить, пресечь любой намек на ссору. Юнги в принципе никогда всерьез альфу не упрекает, переводит его очевидные проколы в шутку. Нет, он его не идеализирует, оба не без греха, утопия не про отношения двух людей, эти двое, наученные горьким опытом, просто не нагнетают, решают возникающие проблемы на месте, отчего в их квартире главенствует уют и гармония. — Что-то ты как-то мягко с ним, братишка, — хмыкает заставший эту сцену Чонгук, подавая омеге стакан сока. Остальные парни, убедившись, что с Мином все в порядке, присоединяются к ним в бассейне. — Не переживай, он свое еще получит, — обещает Юнги, благодарно принимая напиток, и как бы между прочим добавляет: — Вычитал тут в брошюрке, что местный массажист творит чудеса, поэтому, пожалуй, пойду сполоснусь и его посещу. — Это тот, который альфа? Ниче такой на фото, — догадавшись о намерениях друга подразнить Хосока, вставляет усевшийся на камень Ёсан, мысленно посмеиваясь, что не прошли даром его уроки. — Ага, — отпив из стакана, невинно подтверждает связующий. — Какой еще нахрен альфа?! Я сам тебе могу сделать массаж! — негодует капитан и, заметив сотрясающиеся в беззвучном смехе плечи Юнги, тяжко вздыхает, — Ты специально, да? — Почему сразу специально? Я правда хочу на сеанс к профессионалу, — ловко выскользнув из его рук, продолжает ломать комедию Соник, пользуясь тем, что ревнивый до мозга костей Шедоу до сих пор не понимает простой истины, что он ни в жизнь не позволит никакому альфе к себе прикоснуться. Кроме него естественно. — Ты не пойдешь, — рычит Чон, потянувшись за поплывшим в сторону ступенек омегой. — Пойду, — фыркает Мин и, выйдя на сушу, спешит его успокоить, а то не ровен час найдет того массажиста и выкинет какую-нибудь глупость: — К омеге, дурачок. Ну какой мне нафиг альфа? — Я с тобой, — буквально выпрыгивает из воды Хосок, чем вызывает коллективное закатывание глаз. — В пору снимать про них ситком, — констатирует Хонджун, стягивая, кажется, невосприимчивого к холоду Ёсана с камня. — Ну, Хон, мне жарко... — канючит Кан. — Да в смысле жарко? Ты только что в ледяной воде искупался. Сиди и грейся, не хватало еще тебе простудиться. Вон все губы уже синие. — Ты можешь это легко исправить, — игриво шелестит Ёсан, приближаясь к напротив устам и не замечая линяющих под шумок из источника Чонгука и Тэхена, которые планируют провести оставшееся до ужина время в джакузи. — Зайчонок, нас же увидят, — шепчет Хонджун, на контрасте со сказанным, забираясь руками под футболку усевшегося на его бедра омеги. — По-моему, здесь никого нет, — проходятся губами по его скуле. — Но вообще-то я ничего такого не имел в виду, всего лишь хотел тебя поцеловать. — Да? Значит, это не ты на мне сейчас ерзаешь? — в тон отвечают, спускаясь ладонями на чужие ягодицы, их красноречиво сжимают, заставляя журналиста прерывисто вздохнуть. — Хон, я же пошутил, — идет на попятную журналист, шлепая его по предплечьям. С момента первой между ними близости с альфы будто спали все цепи, на которые он, опасаясь напугать омегу, себя посадил. Не проходило и половины дня, чтобы Ёсан не оказывался вжатым в какую-либо поверхность, что усугублялось поставленной меткой. Собственнические инстинкты обычно спокойного Хонджуна обострились, не позволяли дальше, чем на метр, ему от него отходить, что, конечно, приятно, но несколько давит, вызывает подспудный страх повторения истории, впрочем, быстро сходящий под умелыми ласками на нет. Хонджун в постели никогда не бывает груб, трепетно к нему относится, предугадывает все желания, без разрешения даже не растягивает, вместо этого целует каждый шрам, говорит, что зайчонку нечего стыдиться, зайчонок безумно красивый. — А я нет, но если ты не хочешь, то... — Хочу, но давай не здесь, — смущенно просит Кан. — Как скажешь, зайчонок.
***
— Ну где этих чертей носит? Мы с Китти хотим кушать, — возмущается сидящий на подушках в выделенном для их компании кабинетике для приема пищи Чимин, поглаживая под футболкой еще пока не очень заметный живот. — Китти? — отвлекшись от созерцания раскинувшегося за окном пейзажа, удивляется Тэмин. — Ну да. Это уменьшительно-ласкательное, а так Киану. Тебе не нравится? — Нравится, — улыбается альфа, накрывая его ладонь своей. — Ли Киану, по-моему, звучит отлично. — Точно, или ты просто опять не можешь мне отказать? — с подозрением косится на него гамма, переживающий, что тот из-за не утихающего чувства вины будет умалчивать о своих желаниях, лишь бы не обидеть. Слишком уж Тэмин его балует, что вызвано не желанием искупить прошлое, как думает Чимин, а искренней любовью. — Не могу, но не потому что продолжаю себя винить, а потому что люблю тебя, — словно прочитав его мысли, отвечает Инфинит. — А имя мне и вправду нравится. — Вот ведь, даже позлиться на себя не даешь, — бурчит Марин, краем глаза замечая движущихся к ним с подносами официантов. — О, а когда ты успел сделать заказ? — Пока ты переодевался, позвонил на ресепшен, так что ешь. Не жди этих, как ты правильно выразился, чертей. — Это кого это вы назвали чертями? — протиснувшись между расставляющих тарелки мужчин, цокает Тэхен и плюхается напротив пары. Чонгук, оправив клетчатую рубашку, устраивается рядом. — А есть другие варианты? — иронизирует Чимин, притягивая себе мисо-суп. С беременностью он подсел на японскую кухню, что не мог не подметить теперь часто берущий уроки готовки у папы Тэмин. Мэйли, узнав, что они помирились и ждут ребенка, был на седьмом небе от счастья, постоянно наведывался вместе с супругом к ним в гости, предлагал свою помощь и планомерно гамму откармливал, причитая, что тот слишком худой. Тэиль естественно узнал тоже, но попыток помириться с братом не предпринимал, зато активно написывал Чимину. Блокирование аккаунтов и номеров не помогало, омега оказался в желании встретиться настойчив, и Чимин не выдержал, согласился пересечься в кофейне, где еще два месяца назад работал Хосок, чтобы окончательную точку поставить. Третьего лишнего в их с Тэмином жизни быть не должно. — Тэиль-хён, ты же понимаешь, что мы не можем быть вместе. Своим поведением ты делаешь больно Тэмину, делаешь больно мне, — устало начинает Чимин, глядя на одетого в бирюзовый брючный костюм омегу и стараясь как можно меньше вдыхать его аромат корицы. Старший Ли, выглядящий словно сошедшая с обложки модного журнала модель, бесспорно красив, умеет себя преподать, каждый его жест выверен и манерен, в сизых глазах читается незаурядный ум, которого он в случае с истинным лишается напрочь. — Это ты делаешь мне больно, Минни. Я же не прошу тебя отказываться от моего брата, я прошу тебя подумать о создании триады. Тебе это нужно, а учитывая твое положение — тем более, — накрывает его обветрившуюся ладонь своей ухоженной, точно так же, как обычно делает Тэмин, когда его успокаивает. — Нужно тебе, а не мне, — сразу же одергивает руку Пак, будто обжегшись. — Ты меня даже не знаешь, я тебе нравлюсь только потому что мы истинные. — Так позволь узнать, — не сдается омега. — Нет, хён. В моем сердце есть место только Тэмину. Перестань зацикливаться на истинности, я уверен, ты еще встретишь своего человека, который подарит тебе счастье. Открой пошире глаза, не закрывайся от мира. Откажись от меня, но не от брата. Что бы ты там ни думал, но он тебя, вопреки всему, любит, ты ему дорог. Не предавай ваши узы, не предавай себя. Я же знаю, что ты не плохой, просто немного запутался, — искренне звучит Чимин, смотря на вмиг поникшего мужчину. Невыносимо отнимать последнюю надежду, невыносимо разбивать розовые очки стеклами вовнутрь, как и невыносимо видеть вместе с ними разлетевшегося по кафе осколками омегу. — У меня совсем нет шанса? — тихий сквозь вставшие в глазах слезы вопрос. — У тебя их много, Тэ-хён, но не со мной, — смахивает с чужой щеки покатившуюся слезинку Чимин. — Тэми с тобой повезло. Навалять бы ему за то, что тебя обижал, — в печальной улыбке приподнятые губ уголки. — И на это у тебя тоже есть шанс. Напиши ему. — Не думаю, что он сможет меня простить. Я бы точно не смог, — вздыхает Тэиль, вспоминая с какой яростью на него набросился младший, вернувшись домой после безуспешных поисков сбежавшего с семейного ужина Чимина. — Не придумывай. Тэмину всего лишь необходимо время. Я с ним поговорю, — обнадеживающе улыбается гамма, успокоенный принятием омеги его выбора и радующийся его очевидному желанию наладить отношения с братом. — Спасибо, Чимин, и... — суетливо стягивают с шеи шелковый платок и вкладывают его в ладошку опешившего Пака, — ... вот, возьми. Я передам с папой еще своих вещей. Ты не подумай... Я просто... ну, племяшке же... — смущенно под конец мямлят. Такой Тэиль определенно нравится Чимину больше, чем холодный, строящий из себя самоуверенную стерву омега. — У Китти будет самый лучший в мире дядя, — облегченно выдохнув, смеется Пак. — Красивое имя. И подожди... ты что, разрешишь нам видеться? — неподдельно удивляется Тэиль. — Ты вроде бы не глупый, а задаешь какие-то дичь-вопросы... — Ну знаешь ли... — вернув самообладание, фыркает омега, — И да, я буду лучшим дядюшкой, потому что, в отличие от вас, двух бескультурщин, привью Китти манеры! Дичь-вопросы, блин. Что за выражения в твоем лексиконе? — Охо-хо, как мы заговорили. Что ж, ловлю на слове. Смех единодушный от стен уютного кафе отражается. Точка поставлена, но не в зародившейся только что дружбе. Чимин прав, Тэиль не плохой. Тэиль, как и было ранее посоветовано, распахивает шире глаза, останавливаясь взглядом на подошедшем официанте-баристе, робко ставящем перед ним чашечку карамельного капучино и шоколадное пирожное, заикаясь, что-то о том, что это «презент от заведения». — Мм, номер, я так понимаю, тоже? — выудив из-под чашки клочок бумаги, лукаво прищуривается Ли, глядя на покрасневшего омегу с огненно-рыжими, очаровательно обрамляющими его скулы кудряшками. — Я... — теряется паренек, не ожидавший, что Тэиль в ту же секунду заметит листок. Наблюдающий за творящимся представлением гамма силится не заржать в голос. — Ты Лукас, а я Тэиль, и я тебе позвоню. Приятно познакомиться, — прочитав его имя на бейдже, подмигивает старший, заставляя покрасневшего официанта убежать обратно за стойку. — А ты шустрый, хён, — выдает смешок Чимин. — И ты в курсе, что он... эм.. омега? — Что поделать, тянет меня на все необычное. Его смелость меня подкупила, — пожимает плечами Ли, еще не зная, что без памяти в этого, как окажется, бойкого мальчишку влюбится. — Что-то ты в последнее время совсем распоясался, енот, — хмыкает Чонгук, воруя из тарелки Тэмина суши. — Эй, я вам вообще-то свиные ребрышки заказал, — негодует Инфинит, стукая его по лбу палочками. — Жадина, — фыркает порядком проголодавшийся Чон. — О, Хона оседлали, — смеется, увидев въезжающего, в прямом смысле, на спине Хонджуна Ёсана. — Задницы двигаем, король прибыл, — ловко спрыгивая с альфы, оповещает этот самый король, где-то откопавший венок из искусственно позолоченных листьев. — Ну начинается, — закатывает глаза Сильвер. — Стесняюсь спросить, у кого ты спер корону? — Подумал, что статуе она ни к чему, — в ответ непринужденное, тесня Тэмина, чтобы и самому, и Хонджуну вместиться. — О, суши! — потянувшись опять-таки в тарелку все того же, за что получает от него по руке шлепок. — Вам всем медом что ли в моей тарелке намазано? — Да, — чмокнув в щеку Ли, прямо пальцами перехватывает с его палочек ролл Чимин и целиком отправляет его себе в рот. Суп он благополучно успел приговорить минутой назад. — Ну и зачем? Тебя же опять будет тошнить от икры, — вздыхает устало Инфинит. — У меня есть целых полчаса! К тому же, икра полезна. Мне Лукас сказал, а он, между прочим, будущий диетолог. — Какой еще Лукас? — недоумевает альфа, делая глоток апельсинового сока, но тут же его и выплевывает обратно в стакан, услышав: — Ну... омега твоего брата? — Чего?! — Хён тебе разве не рассказывал? Вы же вроде помирились... — стушевавшись, мямлит Пак. — Потому что ты этого хотел. — Нет, мой дорогой, этого хотел как раз-таки ты. Думаешь, я не знаю, что ты звонишь ему по ночам и советуешься по поводу моего состояния, уверенный, что я сплю? — тычет пальцем гамма в грудь истинного, — Твое настроение после разговоров с ним улучшается, чего ты, конечно же, не признаешь, но я-то чувствую. — А в чем, собственно, дело-то? — не понимает не осведомленный в их ситуации Тэхен. — Мой брат его вторая пара, — раздраженно поясняет Тэмин. — Блядь, енот, тебе везет, как утопленнику, — выругивается Чонгук. — И что, у вас типа триада? — Ты идиот? Чем ты слушал? Я же сказал, что у Тэиль-хёна есть парень, — скомкав салфетку, кидает ее в друга Пак. — Да, он имел на меня определенные виды, но теперь это все в прошлом. Мы с ним спокойно поговорили, хён извинился и пообещал, что больше не будет лезть в наши с Тэмином отношения. — И почему я об этом не знаю? — нахмуривается Инфинит. — Не злись, Тэми. Мне надо было обсудить все с ним наедине, чтобы убедить его не зацикливаться на истинности со мной. Не спорю, он поступил мерзко, но... — стопорится Чимин, не желая напоминать альфе о его ошибках. — Как и когда-то я, — легко догадавшись о его мыслях, заканчивает за гамму диагональный. — Видимо, у нас это семейное... — Главное, что вы оба все осознали, — улыбается Чимин, взяв в руки чашку с мятным чаем, но уже через секунду, резко слившись по цвету с зеленой скатертью, ее роняет. Затем, зажимая ладонью рот, срывается из-за стола прочь, едва не сбивая с ног принесшего свиные ребрышки официанта. — Добежит, не добежит, вот в чем вопрос, — усмехается Ёсан, глядя вслед подорвавшемуся за словившим очередной приступ токсикоза парнем Тэмину. — Я, честно говоря, в шоке. Похоже, спокойная жизнь — это не про нас, — заключает пораженный услышанным Тейлз. — Точно не про нас. Но я рад, что Инфинит помирился с братом. Разлад с Тэилем по нему больно ударил, — вставляет миролюбиво прихлебывающий виски Хонджун, частично находясь где-то не здесь, а в домике неподалеку, в котором очень хотелось остаться и продолжить доводить Ёсана до жалобного хныканья. — Давайте выпьем что ли да поедим наконец, — предлагает Чон, наливая в стопку своему альфе соджу. — Заяц, ты что будешь? — Хочу пива, но мне нельзя, я на уколах, — расстроенно отвечает журналист, уныло придвигая к себе подготовленный для него капитаном стакан вишневого сока. — Потерпи немного, надо закончить курс, — успокаивающе поглаживает его по голове Ким. — Дохён-ним то же самое сказал, а еще он потвердил, что мой организм полностью пришел в норму, — довольно шелестит Ёсан, ластясь к Хонджуну. — Думаю как-то его отблагодарить. — Брось, папа тебе помогал не из корысти. — Я знаю, но мне все равно хочется. Что ему нравится? — Твоя улыбка, зайчонок, — посмеивается капитан. — Ну, Хон! — Папа не любит купленные подарки, а вот от чего-то сделанного своими руками никогда не откажется. Испеки персиковый пирог, он у меня сладкоежка. — Да легко. Я и торт могу, — искрится энтузиазмом омега. — И нам, пожалуйста, парочку тортиков. Мы с Гук-и дабл сладкоежки, — осушив под шумок уже вторую стопку, заявляет Тэхен. — Предлагаете переквалифицироваться мне из журналиста в повара? — вздергивает брови Кан. — Одно другому не мешает. — Плата вперед. Натурой не беру. — А рифунками? — не удосужившись прожеваться, задает вопрос Сильвер, — Нарисую тебя с заяфьими уфами. — Лучше Хона с волчьими, — смеется Ёсан. Спустя десять минут за стол возвращается придерживающий за талию пошатывающегося и заметно взбледнувшего Чимина Тэмин. Разговор, сопровождаясь шутками и алкоголем, перетекает в обсуждение ближайших матчей. Кан просит следить за Юнги, опасаясь, что Бан Чан может его травмировать аналогично прошлогоднему случаю с Бэкхёном, на что ежи в один голос его уверяют, что скорее переломают ему ноги, чем позволят что-то сделать с Соником. Хонджун советует нападать в Сынмина, зная, что тот слабоват в приеме, и почаще атаковать со второй линии. После Чимин рассказывает Тэмину о знакомстве его брата с Лукасом, чем повергает его в откровенный ступор. Чтобы неприступный и с детства мечтавший встретить своего истинного Тэиль и вот так сразу начал встречаться с каким-то малолеткой, ко всему прочему, являющимся омегой? Попахивает съехавшей с орбиты планетой. — Тебя послушать, так я тоже малолетка. Лукас классный! — негодует Пак, пихая в бок словившего нервный тик Ли. — Порадовался бы за хёна! — Я рад, — заторможенно кивает уже прилично подвыпивший от таких новостей альфа. — Я, кстати, пригласил их на матч с тиграми. — Енотик, ты решил меня добить? Пожалей мои нервы. И вообще, какого хрена вы настолько спелись с Тэли? — Ли не понимает, то ли действительно радоваться подобному раскладу событий, то ли переживать, что Тэиль обманывает и не отказался от желания заполучить Чимина себе. Во второе верить не хочется. Тэмин, простив брата, и не верит. Следуя примеру гаммы, дает ему шанс, намериваясь познакомиться с загадочным баристой и лично убедиться, что у них все серьезно, ну и проверить младшего омегу на «вшивость». Тэиль видный мужчина, плюс самодостаточный, создавший и поднявший свою компанию с нуля. Тэмин на него равняется, подумывая принять его предложение стать его партнером по бизнесу. Не из-за возможных поблажек и не ради денег, а потому что хочет ему, видя, как он зашивается, помогать. — Опять ревнуешь? — цокает гамма. — Всегда, — обреченный ответ, вызывающий добрые улыбки друзей. — Я тебя тоже. Там какой-то омега с тебя взгляда не сводит. — Да? — демонстративно оглядывается по сторонам Инфинит, — Никого не вижу. — Да вон же, с голубыми волосами, — указывают пальцем на и правда облизывающего глазами диагонального парня, сидящего в кабинке напротив. — Все равно не вижу. Я вижу только моего дующего щеки жениха, которого я очень хочу поцеловать, — перетягивая к себе на колени растерявшегося Пака, говорит альфа. — А еще что ты хочешь? — шепчет Чимин, завороженно наблюдая за зарождающимися в пасмурных омутах Тэмина штормами. Незаконно быть таким красивым. Незаконно так его провоцировать. Незаконно... — Тебя, — опаляет его губы Тэмин. — Да будда, уединитесь уже, — фыркает Ёсан. — Ага, не будьте как Шедоу, которого мы по пути сюда застукали прижавшим бедного Соника к стене, — поддакивает полудремлющий на бедрах Тэхена Чонгук. — Вот Юн кидок! Сказал мне, значит, что его разморило после массажа и ляжет пораньше спать, а на деле... — эмоционирует омега под приглушенный смех уткнувшегося лбом в ключицы Инфинита Марина. — Да ладно тебе. Не мешай нашему карапузеру познавать прелести жизни, — пьяно икает Тейлз, массируя кожу головы Сильвера. — Познавай их сам, — бубнит сонно Чон. Кого точно здесь разморило, так это его.
***
Юнги, потерявшись в пространстве, ощущениях, эмоциях, всем собой прижимающего его к стене Хосока обвил, сцепив ноги на его талии, до боли алые корни волос оттягивает, не менее голодно, чем он, на поцелуй, выжигающий из легких кислород, отвечает. Хосок по пути в их домик после массажа, кажется, все вертикальные поверхности им протер, приревновав к массажисту, и теперь, ввалившись в небольшую, выполненную в светлых тонах с окном в пол спальню, кидает его на постель. — Хо, подожди... Мы же так и не помылись, все в масле... — с трудом перехватив альфу за голову, отстраняет его от своего лица тяжело дышащий омега. Лежит весь растрепанный, разгоряченный, с плеч съехал белый махровый халат, тапки где-то на пороге слетели, полотенца забыты в процедурном кабинете, тело скользкое, в полумраке от уличного освещения красиво блестит. — Позже, — вновь на него набрасывается капитан, покусывая бледную шею. — Хо... нас же парни ждут... я хочу кушать, — еще одна неубедительная попытка вразумить потерявшего разум Чона прерывистым голосом. — Сначала поужинаю я. Нехрен было под чужими руками стонать, — рыкает Хосок, больно вгрызаясь в ключицу — след точно останется. — Я не стонал! Оно, ах, само. Массаж же... — жалко мямлит Юнги, плавясь от губ, языка, ладоней альфы. — У меня тоже само, — распахивают на Юнги халат, грубо тянут белье вниз, затем резко переворачивают, ставят на четвереньки, прекрасно зная, что эта поза самая смущающая для него. Юнги, пытаясь отползти, чувствует, как внутри становится влажно. Хосок его обратно притягивают, на месте за бедра фиксирует, развязав узел на своем халате, сдергивает боксеры, разводит молочные ягодицы и без подготовки в узкое нутро входит. Омега вскрикивает, почти на постель опадает, но, придерживаемый быстро набравшим темп альфой, не падает. Больное колено явно за такое спасибо не скажет, но Мину, получающему сейчас первобытное удовольствие, как-то плевать. Он, позабыв обо всем, громко постанывает, комкая в кулачках простынь, сам насаживается. По линии позвоночника укусы-поцелуи рассыпаются, на плече алеет только что поставленный засос, хрупкое тело под Чоном до хруста костей выгибается, Чон собой, не переставая его помечать и не сбавляя скорости, накрывает, упиваясь всхлипами его обладателя, со шлепками звонкими вколачивается, вновь за загривок кусает, давно зажившую метку облизывает, ее обновляет. Так Соника наказывает, напоминает, что он принадлежит только ему, своему Шедоу. Соник об этом не забывает, в тайне млеет от его собственнических инстинктов, постоянно откровенно напрашивается. Хочет ощутить его руку на истекающем смазкой члене, на что скулежем намекает, и его понимают. Хосок мягко на контрасте с глубокими толчками жаждущий орган накрывает ладонью, по нему чувственно водит, оглаживает гладкие яички, легко до пика доводит. Юнги на сбившееся покрывало изливается, обессилено в руках Хосока повисает, желая почувствовать узел, который уже набухает. Альфа, дойдя до финала, белесым семенем наполняет омегу, аккуратно вместе с ним переворачивается, укладывает его на себя, привычно нежным становится, ласково в темные вихры зарывается пальцами, шепчет, что любит. Он не устает это говорить, хотя в том давно нет нужды, Юнги и так знает, в колотящемся на уровне его собственного сердце слышит, в агатовых глазах, прикосновениях, заботе читает. Такая и должна быть любовь. — Прости, я забыл о твоем колене, — кается Хосок, чмокая в макушку играющегося с его кулоном омеги. — Лучшим извинением будет, если ты его потом поцелуешь, — улыбается Юнги. — Сколько угодно, — вторит ему в улыбке альфа. — Ты сказал, что голоден, мы еще можем успеть... — Давай сюда закажем? Не хочу никуда. Напишу Ёса-хёну, что устал. — Тогда как насчет закончить вечер в джакузи? У нас перед домиком есть уличное с видом на озеро. — Отличный план, — разнеженно мурчит Соник, блаженно втягивая носом любимый морской аромат, каждой клеточкой его впитывает, вплетаясь в него своим фруктовым. — Но сначала все-таки в душ. Отнесешь меня, когда узел спадет? Я ни рукой, ни ногой не могу двинуть... — Из-за массажа? — Из-за тебя, дурачок.