***
— Не переживай, твой отец не мираж, он никуда не исчезнет, — краем глаза следя за Юнги, тоскливо оборачивающимся на высотку, в которой живет Хичоль, говорит Хосок, проезжая под поднятым охранником шлагбаумом. — Знаю, но... мне мало проведенных с ним часов. Хочу обратно. Я такой ребенок, да? — грустно усмехается омега, ковыряя дырки на дизайнерских джинсах, выбранных ему Ёсаном. — Карапуз, это нормально. Ты думал, что остался один, а узнав, что оное не так, что тебя не бросали, боишься только обретенное потерять. Мало какой человек не мечтает о нормальной семье, а ты, ее с рождения лишенный, мечтал вдвойне, — спокойно озвучивает Чон, перемещая ладонь с руля на бедро Мина, его в поддержке сжимает. — Мечта сбылась, Юнги. Отец рядом, никогда от тебя не откажется, теперь он вот здесь, даже если телом остался в каком-либо другом месте, — касается его груди под расстегнутой курткой. — Деда так же про себя говорил, когда я видел его живым в последний раз, — опуская голову, печальное пояснение. — Злишься на него? — Злился, но недолго. Просто не могу, слишком люблю. — Как и он тебя. Никогда об этом не забывай, — улыбается альфа, мысленно выдохнувший, что негативные чувства в омеге не пустили корни, ранить его не успели, светлой о Чунмене памяти не запятнали. Юнги бы это точно надломило и неизвестно сколько бы отравлять продолжало, проецируясь на всех остальных составляющих его жизни. Дальнейшая дорога сопровождается тишиной, Соник, приводя себя в равновесие, разговаривать не настроен. Понимающий Шедоу не настаивает, лишь успокаивающий феромон испускает, им нуждающегося в нем истинного обволакивает, тем от ненужных дум и переживаний его защищает. Юнги Хосоку благодарен, что, стоило тому заглушить двигатель на университетской парковке, выливается в глубокий, заставляющий второго из них потеряться в пространстве поцелуй, в который первый все свои не умещающиеся внутри чувства вкладывает, после на чужие бедра перелезает, игнорируя больно упершийся в спину руль. — Пантерка, я не кремень, — с дыханием в напротив уста передает Хосок, пресекая на себе ерзание Юнги сжатием его ягодиц. — Но почему-то огонь высекаешь на раз-два, — оттянув нижнюю губу альфы, спускается омега влажной дорожкой к прячущейся под воротом рубашки метке. Затем, сдвинув хлопковую ткань, чуть прикусывает смуглую кожу, вырывая из горла ее обладателя тихий стон. — Юнги, машина не затонирована, — неубедительное сопротивление, на деле ни в чем, кроме слов, не проявляющееся. Чон не понимает, что на обычно стеснительного в подобных делах Мина нашло, но что не отменяет того, что происходящее ему нравится. — Зато подсобка около кабинета информатики запирается на замок изнутри, — коротко лизнув след от укуса, игриво напоминает связующий и, резко открыв дверцу хонды, шустро из салона линяет, а уже находясь на улице, добавляет: — Жди меня там через два часа. — Невозможный омега, — вздыхает чувствующий давление в паху капитан, глядя вслед опаздывающему в тот самый кабинет информатики Сонику. Проблема однако, за которую кое-кто отхватит по полной. И этот кое-кто, кстати, забыл рюкзак. Хо ❤️ «Ты ничего не забыл?» Пантерка ❤️🐈 «Если только свое сердце, которое забирать обратно не собираюсь (๑˘︶˘๑)» Хо ❤️ «Я и не отдам. Но вообще-то я о рюкзаке» Пантерка ❤️🐈 «Черт. Ну да ладно, сегодня вроде за компами будем сидеть. Если что, попрошу у Чимина листок с ручкой» Хо ❤️ «Я могу занести, мне не сложно» Пантерка ❤️🐈 «Зато мне сложно» «Увидев тебя, с тобой не сбежать с пары» Хо ❤️ «Не провоцируй, или твоей группе придется наблюдать тебя на моем плече» Пантерка ❤️🐈 «Чимин оценит o(>ω<)o» Хо ❤️ «Но не препод» «А если серьезно, то у тебя... предэструс?» Пантерка ❤️🐈 «Катастрофическая нехватка тебя» Хо ❤️ «Если препод стоит, попроси его сесть» Пантерка ❤️🐈 «???» «Хо?» «Хо, я же пошутил...» «Хо, не надо. Пара важная» «Блин ответь» Вылетевший же из машины Хосок считает, что «катастрофическая его у Юнги нехватка» поважнее там какой-то информатики будет, а для него самого нет ничего важнее исполнения желаний любимого омеги. Конечно, нагло его доведшего, но это все для спустя пять минут буквально ворвавшегося в нужный кабинет альфы мелочи. — Чимин, сделай что-нибудь, — увидев Чона, прячется Мин за спиной сидящего за соседним компьютером Пака, пока их одногруппники, прекрасно осведомленные о том, что синий и черный ежи встречаются, с любопытством следят за происходящим. — Да без проблем, — встав со стул, гаденько ухмыляется гамма и, толкнув опешившего омегу аккурат в руки Хосока, переводит взгляд на недоумевающего преподавателя: — У них внеплановая тренировка, сами понимаете, финал, — разводит руками. — Он врммм, — продолжение фразы заглушается накрывшей рот связующего ладонью капитана. — Простите, сонсэнним, Юнги нужно подтянуть защиту, — непринужденно озвучивает Шедоу и, как и пообещал в переписке, закидывает брыкающегося Соника себе на плечо. — Хён, ты главное вперед в приеме сильней наклоняйся, не стой на прямых ногах, — явно не на волейбольную стойку намекает Чимин, весело махая под нос себе ругающемуся Юнги под хохот группы. Юнги решает, что друга убьет. Сразу как от Хосока отделается, то есть, не скоро, потому что у того в планах в ближайшие часы его не отпускать никуда, а в процессе кровавая расправа над Чимином и вовсе забудется. Открывающий с ноги дверь в их тайное местечко Хосок постарается. — Ты совсем уже? Что теперь обо мне в группе будут думать? — оказавшись поставленным на пол темной и жутко тесной подсобки, возмущается Мин, но в ответ ничего, кроме щелкнувшего замка, не слышит. — Я с кем разговариваю? — Сейчас я предпочитаю разговаривать с тобой по-другому, карапуз, — прижимает его к стене Чон, лишая возможности вырваться. — Ты прекрасно знаешь, что меня опасно провоцировать, но все равно постоянно это делаешь, из чего следует вывод, что тебе это нравится, — вкрадчиво шепчет, проходясь носом по скуле шумно сглотнувшего Юнги. — Разве я не прав, мм? — мочку уха прикусывает, задевая зубами сережку-гвоздик. Юнги молчит, потому что да, черт возьми, прав, в чем не признается, но для спускающегося губами на его шею Хосока его молчание красноречивее любых слов. — Я еще ничего не сделал, а ты уже течешь. У тебя определенно нехватка меня, — сдвинув ворот толстовки, языком бешено пульсирующую жилку обводит Хосок, чувствуя сгустившийся аромат Юнги, призывно расточающийся по помещению. — Надо бы исправить, как считаешь? — слегка оцарапывает выступившими клыками нежную кожу. Омега дрожит, прикосновения альфы в каждой его клеточке тела отдаются. Кромешная тьма делает ощущения ярче, все органы чувств обостряются, тем утраченное зрение компенсируют. Руки Соника, когда с него тянут толстовку вместе с футболкой, покорно вверх поднимаются, после, забравшись под чужую рубашку, на торсе ее владельца располагаются, косые линии пресса обводят. Белье намокает, затем оно, джинсы и кеды Хосоком снимаются, оставляя Юнги полностью обнаженным, совсем перед ним, до сих пор одетым, беззащитным, что до невероятного усиливает возбуждение. Разум обоих плывет, голод друг к другу растет, губы, столкнувшиеся в очередном поцелуе, горят, мягкие стоны омеги в устах альфы теряются. На штанах звякает пряжка, вжикает молния, ненужная сейчас ткань на щиколотках повисает, а подхваченный на руки Юнги — на Хосоке, через секунду оплетенном его скрещенными на пояснице ногами. Во влажное, требующее наполненности колечко мышц пригвожденного к стене связующего два пальца капитана проталкиваются, суетливо растягивают. Откинувшему назад голову Юнги их мало, ему хочется большего, отчего он, одурманенный Хосоком и его запахом, на фалангах елозит, откровенно напрашивается, лишая истинного всякой осмысленности, срывая его внутреннего и всегда жадного до него зверя с цепи. — Хо, быстрее, — сравни брошенной спички в канистру с бензином с губ Мина слетает, все сметающий на своей пути взрыв в Чоне рождает, последняя ниточка его выдержки рвется, скользкие от секрета пальцы из тугого нутра выскальзывают, тут же заменяются членом, вонзившимся до упора. Юнги, позабыв о тонких стенах, в принципе обо всем, громко вскрикивает, в лоснящиеся потом лопатки Хосока ногтями врезается, в удовольствии закатывает глаза, ударяется затылком о стену, на что совершенно плевать. Хосок отсрочки ему не дает, выходит, снова толкается, не зная пощады, хрупкое тельце таранит, чему не возражают, аккомпанируя глубоким толчкам оглушительными стонами. — Тише, котенок, если ты, конечно, не хочешь, чтобы нас услышал весь этаж, — рокочет с улыбкой альфа, на секунду сбавляя набранный темп. «Тише» — что-то из разряда невозможных свершений, с ним омега таким быть не умеет, тот этого и не позволяет, собственнически помечая все доступные участки фарфоровой кожи. У Юнги способ заставить себя замолчать только один — губы Хосока найти, в них собственными раствориться, что он и делает, приглушенно в его рот хныча. Все это так пошло, для него прежнего недопустимо, для нынешнего — желанно и необходимо. Близость с Шедоу, какой бы она ни была: нежной, неспешной, страстной, с нотками, как сейчас, грубости, всегда крышу сносит, всегда Соника в разомлевшее и на все готовое нечто превращает, его на микрочастички растаскивает. Юнги в такие моменты не боится над собой безоговорочной власти любимого альфы, о том, что не меньшей над ним обладает, не догадывается, ничего, ему всецело добровольно сдающийся, не анализирует, ни о чем, кроме «люблю, без тебя не могу, не хочу, не живу», не думает. Телом, душой, сердцем Хосоку принадлежит, на иное не согласен, иного вообще не дано. С Хосоком Юнги раскрепощается, Хосок все его клетки не просто открыл, а сломал, подарил свободу, заботу, любовь, которая подкрепленная уже обыденно перемешивающимися с его чувствами, становится, соединившись с хосоковой, необъятной и необузданной, одной целой, как и они сами, неотделимой. Их вечный оазис, ему иссохнуть, пропасть под песками времени не суждено. Оргазм погребающей под себя океанической волной Юнги накрывает, что наверняка бы в соседствующем с подсобкой кабинете было всеми услышано, если бы не забравшие его финальный стон уста Хосока, продолжающего его крепко держать на весу, глубоко толкаться, тем наслаждение продлять, все, что можно, из него выжимать, по мнению омеги, его добивать. — Хо, я не п-пил таблетки, — едва ворочает языком Мин, обессиленно соскальзывая с плеч Чона руками. Как бы ни хотелось ему почувствовать узел, но рисковать лучше не стоит, эструс и впрямь близко. Пузатиков в их команде пока хватит. Хосок обреченно рыкает, оторваться от Юнги смерти подобно, но приходится. Аккуратно его с члена снимает, ставит на пол, потом резко разворачивает, вновь в стену, теперь грудью, а не спиной, вжимает, намекая воспользоваться советом Чимина. Омега намек понимает, в шершавую поверхность ладонями упирается, прогибается слегка в пояснице, пытаясь сладить с подкашивающимися ногами. Альфа, придерживая его за талию, не входя естеством между подставленных ягодиц скользит, задевая припухшие края сманивающего вернуться обратно нутра, чего вынужден избегать. Юнги в этом не помогает, толкаясь навстречу, дразнится, за что хлесткий шлепок получает, но все равно провокаций не прекращает, Хосока до удовольствия пика доводит, заставляя липкие от смазки округлости белесыми потеками запачкать. — Я помогу, — неожиданно для своего состояния резво выпрямляется Соник и следом не успевшего отойти от оргазма Шедоу к той же стенке толкает, перед ним на колени усаживается, небрезгливо с его головки слизывает остатки спермы, вбирает ее в рот. — Блядь, Юнги, — выругивается Хосок, никак такого от него не ожидавший. Юнги, довольно его реакции улыбаясь, юрким язычком с налившимся узлом играется, дискомфорт от отсутствия сцепки на нет сводит, а зарывшегося пальцами в его волосы Хосока — с ума. Оральные ласки в исполнении их стесняющегося омеги сладость особенная, все кости из его пары вынимающая. Соник тоже своего Шедоу любит побаловать, хотя тот и не настаивает, зная, что он очень смущается. Смущается, но желание порадовать альфу сильней. — Не нежничай. Знаю, что хочешь, — оторвавшись от своего занятия, соблазнительно шелестит Юнги, заставляя собственной рукой руку Хосока вцепиться в прядки более уверенно. — Ты об этом пожалеешь, котенок, — цедит альфа сквозь зубы, давя на голову омеги. Требует к прерванному вернуться. — Правда что ли? — дерзко усмехается снизу Юнги, щекоча дыханием чувствительный член. Далее губами его окольцовывает, до корня вбирает, помогая себе ладонью и, догадываясь о последствиях, расслабляет горло. — Я тебя предупредил, — бросает капитан, толкаясь в его рот. Грубо, глубоко, задевая гланды, до приятной боли дергая растрепанные волосы связующего, нисколько не противящегося своему наказанию. Потому что это и не оно. Юнги от захваченного первобытными инстинктами и к нему неутолимым голодом Хосока плывет. От нехватки кислорода на глаза наворачиваются слезы, челюсть ломит, слюни по подбородку стекают, но покорно принимающего орган альфы омегу оное не волнует. Волнует — будоражащие сверху стоны, наслаждение, которое он, ощущая не меньшее, их обладателю доставляет. Собственный член, пульсирующее нутро внимания жаждут, но Соник рук от бедер Шедоу не отнимает, а иначе упадет, больше не встанет — все мышцы расплавились, кожа, испещренная метками, где-то синяками, горит, за что Хосок после обязательно извинится, каждый миллиметр драгоценного тела обласкает. Уже извиняется, опускаясь подле только что сглотнувшего результат его удовольствия и закашлявшегося Юнги. — Ты как? — его скулы оглаживает, ощущая под пальцами соленую влагу, прижимает за дрожащие плечи к себе. — Не пожалел, — шепчет Мин — возвращение голоса в ближайшие часы не предвидится. — Юнги, прости... — Перестань, я сам этого хотел. Ты прав, мне слишком нравится тебя провоцировать, мне все связанное с тобой нравится, Хо. Ну разве что кроме того, что ты постоянно извиняешься. Я люблю заниматься с тобой сексом. Нет, не так. Любовью. Да, я частенько возмущаюсь, но это... для вида? Да что я тебе объясняю... Камон, Хосок, я омега с повышенным либидо, мне всегда тебя мало, — хрипло смеется связующий, чмокая капитана в нос. — Надеюсь, ты это на диктофон не записывал. — Надо было, — перетянув Юнги к себе на колени, ответный смех. — Люблю тебя, — покрывая его лицо невесомыми поцелуями. Золото их связи сияет, Юнги ни слова неправды не сказал. — Полегче, не сжимай меня так сильно, мы немного перестарались, — морщится Соник потревоженным на талии и бедрах синякам. — Включу свет, — нашарив рядом валяющуюся толстовку омеги, пересаживают его на нее, наполняясь виной. — Не надо, — хватается за запястье капитана связующий, предпринимая попытку предотвратить последующее, если тот увидит его, самобичевание, но тщетно. Хосок, натянув повисшие на щиколотках штаны и белье, упрямо встает и щелкает тумблером, в тусклом освещении которого все равно отчетливо видны усеявшие тело прикрывающегося руками Юнги кровоподтеки. — Юнги... — Не собираюсь ничего слушать. Лучше иди ко мне и поцелуй каждый, — дует потерявшие контур губы омега, знающий на что надавить. Чимин с Ёсаном отличные учителя. Выглядит очаровательно, альфа, конечно же, ведется. — Так? — склонившись над ним, ведет дразняще устами по внутренней стороне его бедра Чон. Мин дергается, однако от поползших по его ноге прикосновений уйти не пытается, наоборот, спиной на расстеленную толстовку опускается и плевать, что головой остался на грязном полу. И так весь перепачканный, о чем подумает позже. — Выше, — прикрыв глаза, выдыхает Юнги. — Здесь? — проскользив языком по собственному имени, выбитому на бледной коже, мажет около подающего признаки заинтересованности паха. — Не дразнись, это моя прерогатива, — бурчит Соник, нетерпеливо разводя ноги. — Где больше всего болит? — проигнорировав его слова, улыбается Шедоу, заочно о его ответе осведомленный. Юнги, приподнявшись на локтях, недовольно в игривые агаты смотрит. Хосок постоянно заставляет его озвучивать свои желания вслух. — Скажи, пантерка. Скажи, как сделать тебе приятно, — дьявольский голос, всего омегу оплетающий, беспроигрышно ведущий на поводу. — В-вылижи меня, — повержено булькает Мин, поднимая колени к груди, демонстрируя Чону продолжающее течь нутро. Прекрасный вид, думает довольный его просьбой-мольбой Хосок, без промедления пристраиваясь лицом к ягодицам, но а Юнги... Юнги впервые готов пропустить тренировку.
***
Юнги, измученный ласками Хосока и им же после приведенный в относительный порядок, когда тот убеждается, что в коридоре никого нет — все на парах, выходит вместе с ним из подсобки. Напрочь изгвазданную толстовку омега не надел, и теперь, расставшись с альфой, которому все-таки необходимо сдать курсовую и сходить до машины за рюкзаками, волочит ее за собой в руке по направлению к раздевалке, еле переставляя ногами. Увидь кто его сейчас и подумал бы, что он вагоны разгружал, в процессе чего на него напали оголодавшие звери, полакомившиеся его шеей. Висящая мешком футболка капитана творящегося на его ключицах и горле безобразия совсем не скрывает, наглядно показывает чем таким интересным вместо учебы занимался Юнги, что в совокупности с тянущимся за ним шлейфом аромата его с Хосоком близости, в принципе сомнений не оставляет о его прекрасном времяпрепровождении. Разнеженно улыбающемуся связующему о том, что его спалят, явно не думается, все его мысли рядом с капитаном витают, он, до невозможности им залюбленный, ни о чем не жалеет. Добравшись до нужного места, Мин двери толкает, внутрь заходит, где его глазам предстает милейшая картина сидящего на полу перед устроившимся на лавочке Чимином Тэмина, трущегося щекой об его оголившийся приподнятой блузкой живот. И как тут на лучшего друга за подставу на информатике злиться? Омега и не злится, мимо упавшей друг в друга пары непринужденно протискивается и открывает свой шкафчик, чтобы взять халат и другие принадлежности для душа. — Привет, — спешно оправив на гамме ткань, неловко здоровается с парнем альфа, оценивая его ну уж очень потрепанный внешний вид. Засосы, торчащие во все стороны волосы, размытый контур искусных губ, затуманенные глаза. Тэмин его впервые таким видит и, если честно, немного охреневает. Чимин, конечно, говорил, что Хосок прямо с пары с однозначным намерением того украл, но то, что он воочию сейчас наблюдает, вызывает разрыв шаблонов. С Хосоком-то все понятно, но чтобы Юнги...? — Не суетись, у вас есть пятнадцать минут, пока я буду мыться, — улыбчиво оповещает связующий и, прихватив косметичку, спокойно идет в душевую. — Что это с ним? — спрашивает Тэмин у Чимина, силящегося не рассмеяться в голос с его потрясенного на лице выражения. — Любовь, ну и последствия качественного секса, — прыскает Пак и требовательно поднимает блузку обратно, — Продолжим? Инфинит вместо ответа губами над пупком местечка дотрагивается, чувствуя поглаживания по голове. Гамма к этой незатейливой ласке пристрастился, а альфе, самому испытывающему потребность в прикосновениях к его почти незаметно округлившемуся животу, исполнить его просьбу только в радость. Их маленькое, спонтанно зародившееся внутри Чимина чудо, которое по заверениям папы Хонджуна хорошо развивается, патологий не обещается. — Жду не дождусь, когда Китти начнет толкаться, — урчит Ли, зацеловывая бархатистую кожу. — Вообще-то это не всегда приятно. Такое себе удовольствие, знаешь ли, просыпаться от того, что кто-то решил посреди ночи побуянить, — не серьезно ворчит Чимин, пропуская угольные пряди Тэмина сквозь пальцы. — Не ври, что сам не ждешь, — снизу вверх на него смотрят. — Жду, — расплывается в улыбке Марин. В таком положении друзей и застает объявившийся на пороге раздевалки Хосок, успевший и курсовую сдать, и с Хичолем о его приезде договориться, а за ним и Тэхен с Чонгуком подтягиваются. Тренировка через сорок минут. — А я знал, что рано или поздно енот поставит Инфинита на колени, — констатирует увиденное Тейлз, плюхаясь с другой стороны лавки. Сильвер, распахивая дверцу принадлежащего ему шкафчика, усмехается, Инфинит как ни в чем не бывало перемещается с пола на скамейку, Шедоу, скинув рюкзаки, предпочитает ситуацию не комментировать. — Зато я не знал, что твой альфа метит в рок-звезды. Нехило так он с Джонгом и Чанелем в «Ките» зажег, — не упускает возможности поднять интересующую его тему Чимин, вчера в компании брата смотревший сторис Бэкхёна. — Думаешь, я знал? — нервный смешок издает Чонгук, стаскивая с себя футболку. — У хёна проблемка нарисовалась, и Ки-хён попросил нас помочь. — Попросил? Приказал скорее, — иронизирует Ким. — Но так-то там даже не проблемка, а откровенное кидалово. Если кратко, то уже бывшие одногруппники Джонга не пришли на концерт. — Представляю, как это, наверное, по хёну ударило. Ёсан рассказывал, что они со школы вместе, — искренне огорчается Пак, вспоминая речь старшего Кана на сцене. В рекомендуемых в ленте инстаграма новостях с ней куча нарезок. — Что он планирует делать дальше? — Продолжать выступать, конечно же, — загадочно звучит Тэхен, предвкушая реакцию друзей. Чонгук, предугадавший что за этим последует, обреченно вздыхает. — Сольно? — уточняет Тэмин. — В составе новой группы, под названием «Miracle», — отвечает Тейлз, вставая на ноги, и с напускным официозом, указывая на Сильвера, добавляет: — Позвольте представить вам ее барабанщика, Чон Чонгука. Спешите взять автографы. — Лис... — смущенно тянет младший Чон, прячась за дверцей, которую Ким тут же нагло захлопывает и, повиснув на нем, самодовольно оглядывает пораскрывавших рты друзей. — Че, реально? А как же волейбол? — не понимает то ли радоваться, то ли расстраиваться такой новости Чимин. — А что с ним? Команду я в любом случае не брошу, а о том, чтобы пробиваться в большой спорт, и речи никогда не шло. Я люблю волейбол, продолжу выступать за ежей, но не более, — поясняет Чонгук, чувствуя исходящую от обнявшего его со спины Тэхена молчаливую поддержку. Вчера они, лежа в постели, много и долго на эту тему разговаривали. Первый, не сводя лучащихся теплом глаз со второго, обещал, что что бы тот ни выбрал, он не упрекнет, его руки в пути не отпустит, всем, чем сможет, поможет, и второй ему верил, трепетно его щеку поглаживая, чувствовал, что счастлив, после, нависнув над ним, ответное счастье дарил, мягко и медленно, как его лисенок любит, покачиваясь. Бэкхён за редким исключением прогадал — ночь была не горячей, а наполненной нежностью и теплотой. — Чанель, я так догадываюсь, туда же? — надевая шорты, спрашивает Хосок, нисколько его решением не опечаленный. За нашедшего свою дорогу друга он рад. — Чонин еще, — кивает Сильвер. — Тэмин, кажется, я нашел музыкантов на нашу свадьбу, — потирает лапки гамма, стреляя в сторону Чонгука алчными глазами. — Бесплатно не выступаем, — хмыкает младший Чон. — А моему братцу это сказать слабо? — А при чем здесь Джин-хён? — недоумевает Чонгук. — При том, что у нас двойная свадьба, — с отчетливой ехидцей в голосе вносит ясность Тэмин. — Ну тогда тут точно без выбора. Цветочку-хёну откажет только безумец. Фух, что-то слишком много неожиданностей для одного дня. Там еще тизы тигров уделали, — посмеивается Тэхен. И это лишь начало, думает Хосок, помня кого именно на тренировку пригласил. Шок ежам обеспечен. Между тем, Юнги, стараясь не привлекать к себе внимания, крадучись выскальзывает из душевой, но из-за сразу же заметившего его Чонгука терпит провал. — Ого, какие ежики. Не рановато ли для водных процедур? — удивляется он появлению кутающегося в халат омеги. — А это что за нахрен? — упав взглядом на его разукрашенную шею, — Кэп, ты его сожрать что ли собирался? — Без комментариев, — бросает связующий и, растолкав вставших на пути друзей, топает к своему шкафчику. — Эм? — растеряно ему вслед смотрит Тейлз. — Погуляйте в соседнем ряду, — кивает парням на шкафы Хосок, намекая дать спокойно переодеться, и, дождавшись выполнения просьбы, подходит к сушащему полотенцем волосы Юнги, ставя рядом с ним его рюкзак. — Карапуз, может, тоналку у Чимина попросить? А то сам понимаешь, эти идиоты не умеют за языком следить, — виновато почесывает затылок капитан, оглядывая масштаб катастрофы. — Успокойся, ничего нового они нам не скажут. Я не стыжусь, — отложив полотенце, улыбается Юнги и, обыденно привстав на носочки, оставляет на губах Хосока короткий поцелуй. «А отец?», — хочется Чону спросить, что предотвращается вовремя прикушенным языком. Сюрприз портить нельзя. — Еще как скажем, а если он тебя обижает, мы его в паркет закатаем, — доносится с другой стороны от Чонгука, вызывая у Юнги очередную улыбку. — Не обижает, Гука. Никогда не обидит, — вжимается омега в просиявшего от его ответа капитана. Друзья в им озвученном не сомневаются.
***
— У меня есть для вас объявление, — говорит Хосок, остановившись перед устроившейся на лавке командой. — Ты соникоед? — хмыкает Енджун. — Соник беременный? — поддерживает шутку Бомгю. — Вы назначили дату свадьбы? — вставляет Субин. Никакой серьезности. В Шедоу просыпается жажда убийства в соответствующем количеству сокомандников числе. Миролюбиво устроившийся головой на плече Намджуна Сокджин и фыркнувший Юнги не в счет. — А я предлагал... — было начинает Чимин, но, словив гневный взгляд капитана, умолкает. — А ты хрен ли тут вообще делаешь? Мы, вроде как, обговаривали, что матч с тиграми был для тебя последним, — позабыв о насущном, смотрит Хосок на одетого к тренировке либеро, не понимая, как Тэмин подобное допустил. — Хоби, позволь мне сыграть в финале. Я буду аккуратен, честное слово. Ну как вы без меня? — строит жалостливые глаза гамма, до этого еле как уговоривший своего альфу разрешить ему сегодня на тренировку прийти, правда с условием, что, если Хосок не согласится, то на этом все. — Нет, — отрезает Чон. — Ну Хосок-и, ну пожалуйста. Не лишай меня возможности стоять вместе с командой до победного. Неужели я не заслуживаю поднять с вами кубок? — продолжает канючить Чимин под тяжкий вздох трущего переносицу брата. — Чимин, если ты не будешь участвовать в этом матче, это не значит, что все твои заслуги обнулятся. Кубок, завоюй мы его, в любом случае ты поднимешь. Ты неотъемлемая часть нашей команды, без тебя, как и без каждого из вас, ежам было не дойти до финала. Отвечая на твой вопрос, ты заслушиваешь заботы. Ты всегда нас всех защищал, страховал, теперь наша очередь защитить тебя, — мягко растолковывает капитан, глядя на зашмыгавшего носом друга. Он понимает его чувства, желание помочь, но так же он понимает опасность для него участия в матче. Понимает и благодарно кивающий Хосоку за его отказ Тэмин, заведомо уверенный, что тот не разрешит его паре играть, потому и прикинулся, что на ее поводу пошел, тем избегая ссоры. Чимин в последнее время эмоционально не стабилен, все остро воспринимает, постоянно капризничает, за что Ли, конечно же, его не упрекает. — Да пошел ты, — зло бросает Марин и срывается на выход из спортзала. Инфинит за ним следом подскакивает. Сокджин, положив на его плечо руку, его останавливает. — Я поговорю с ним, вас он слушать не станет. Против гормонов справятся только гормоны, — пытается разрядить обстановку шуткой и, видя, что альфа сомневается, добавляет: — Чимин одумается, Тэмин, а после, если ты сейчас пропустишь тренировку, будет еще и за это, помимо сказанного капитану, себя винить. — Ладно, — доверившись омеге, сдается диагональный, уныло возвращаясь на место. — Не раскисай, Джин-хён лучший по вправлению мозгов, — провожая уходящего менеджера глазами, приободряет Тэмина Хосок, нисколько не обидевшись на Чимина. — А будешь грузиться и лажать на тренировке, тренер тебя быстро в основном составе заменит. — Кэп, ты перегрелся говорить про себя в третьем лице? — недоуменно косится на Шедоу Сильвер, даже мысли не допускающий, что тот мог кого-то найти. За почти три года ежи привыкли, что капитан буквально все в себе совмещает. — Догадливость явно не про тебя, — кривит губы в усмешке старший Чон, периферийным зрением подмечая неслышно вошедшего в зал Хичоля. — Ты нашел тренера? Почему не сказал? — а вот Юнги, до этого погруженный в переживания за Чимина, своей проницательностью радует. — Потому что я попросил, — доносится со спины мягкое уже полюбившимся Мину голосом. — Отец?! — ошарашенно поворачивается к нему головой Соник. — В смысле отец?! — выпаливает Тэхен, едва не теряя челюсть при виде легендарной черной молнии, не узнать которого ни один из выпавших в осадок присутствующих не может. — Долгая история, потом расскажу. Пока все, что вам надо знать — это то, что Хичоль-хён будет по мере возможностей посещать наши тренировки и игры, — вносит капитан явно недостаточную для жаждущих подробностей друзей ясность. — Па, ты... ты серьезно? — поднявшись со скамейки, робко спрашивает Юнги у мужчины, не обращая внимания на шепотки парней. Команда, с интересом вслушиваясь в их разговор, тактично не вмешивается. — Ты не рад? — беспокоится Хичоль. — Не говори глупостей. Я просто немного в шоке. Очень приятном шоке, — расцвечивается улыбкой омега, смущенно обнимая мысленно выдохнувшего от его слов альфу. Хосок не ошибся, сын его приходу счастлив. — В шоке он, а мы тогда где? — бурчит подумывающий протереть глаза Кай. Юнги, уловив замечание Вектора, разворачивается к друзьям и, опустив глаза в пол, поясняет: — Парни, это мой отец, Ким Хичоль, о чем я и сам до недавнего времени не знал, думая, что я сирота. Не знал обо мне и он. Так получилось, что по стечению некоторых обстоятельств нас разделили двадцать лет, поэтому мы тоже, можно сказать, только знакомимся. — Значит, Хосок таки собрался с духом и открыл тебе правду, — одобрительно капитану кивает Намджун. — Ты знал? — очередь удивляться омеге, не понимающему, как на это реагировать. — В тот день... — в какой Ким предпочитает не уточнять, и так все кристально, — ... я, Хосок и Хонджун ночевали у Сунхёк-нима, и он, будучи в приличном подпитии, плюс на эмоциях, проболтался об этом. Ни я, ни Хон естественно не могли тебе рассказать, эта ноша предназначалась твоему альфе. Лучше Хосока никто бы не сумел правильно такое открыть, чтобы максимально от боли тебя оградить, помочь принять. И у него, судя по тому, что я сейчас вижу, получилось. — Мне вообще кажется, что в мире не существует ничего из того, что бы у Хо не получилось, — смеется Соник, своим заключением, сахарной улыбкой заставляя все внутри Шедоу затрепетать, преисполниться к нему нежностью, по мнению наблюдающего за сменяющимися эмоциями на его лице Бомгю, откровенно растаять. — Мы бы тебе сказали, что у него точно не получается, но не при твоем отце, — не упускает возможности подколоть капитана Енджун. — Думаю, я уже догадался, — как бы невзначай поправляет съехавший на бок ворот футболки сына Хичоль. Юнги, осознав что этим жестом имеет в виду отец, пунцовеет, жалея, что отказался от предложения воспользоваться тональным кремом. А Хосок ведь намекал! Ну почему ему именно сегодня пригорело доказать своему альфе, что он открытого проявления чувств не стесняется? Вероятно, провидение Чимина с его беременностью забарахлило, решило за что-то на его друге отыграться. — Все нормально, Юнги. Я тоже был молодым, — успокаивающе оглаживает его плечо мужчина, тем давая понять, что не осуждает. — Ты и сейчас так-то не старый, — сконфуженно бурчит Мин, про себя цокая на Чона, делающего вид, что его здесь нет. Еще бы посвистывал для полноты картины. — Ладно, время идет, начинайте пробежку. После, пока вы будете растягиваться, я обговорю с Хосоком некоторые детали, затем оценю ваши навыки, чтобы понять кто что из себя представляет, ну и накидаю план дальнейших тренировок, иными словами, буду с вами знакомиться. Ко мне можно обращаться просто «хён». Мой сын сказал, что я не старый, — разбавляет конец фразы шуткой Хичоль, надевая на себя шнурок со свистком. Ежи, не задавая лишних вопросов, отправляются поручение нового тренера выполнять. Никто не хочет выставлять себя в плохом свете перед именитой черной молнией. Один Намджун в силу травмы на скамейке сидеть остается. Колонну бегущих обыденно возглавляет Хосок, Юнги, подарив неловкую улыбку отцу, к своему альфе присоединяется и ощутимо пихает его локтем в бок: — С твоими сюрпризами сердечные капли только в путь. — Все претензии к твоему отцу. Я не мог ему отказать, — непринужденно парирует капитан. — Хо, ты же в курсе, что тебе не надо лезть из кожи вон, чтобы ему понравиться? Поверь, он и так считает тебя достойной для меня парой, о чем сам мне вчера и сказал, — хмыкает связующий, срезая угол площадки. — Не срезай углы, — навевающее ностальгию по первой тренировке Юнги с ежами. — Не переводи тему. — Ладно, каюсь, я переживаю за его одобрение. Он все-таки твой отец. — А ты мой альфа. Мне, чтобы быть с тобой, не нужно ничье одобрение. К тому же, оно у тебя уже есть, — в ответ уверенное, слуху продолжающего сиять начищенным чайником Хосока приятное. Юнги не прекращает его внутреннего зверя под довольно урчащим горлом почесывать, совсем ручного из него делает. — Братишка, ты это, попридержи свою сладость до дома, кэп нам нужен дееспособным, — доносится позади от Чонгука. — Завались, — огрызается Хосок, недовольный, что друг испортил момент. — Во, другое дело. Узнаю нашего Шедоу, — Сильверу его явно не серьезное рычание до одного места. В их рядах без дружеского стеба никогда не обходится. — Два дополнительных круга. — Да? Тренер вроде молчит, так что бегу, как все, — отбивает Чонгук, вызывая у капитана мысленный вздох, очень, надо сказать, тяжкий. Прыснувший Юнги готов поклясться, что он его слышит. — Гука, не выводи его, а то как он будет строить из себя крутого альфача перед отцом пупса? — поддерживает веселье Тэхен, нагло подслушавший диалог парочки истинных. — Тейлз, завязывайте, — спокойно осаждает друзей Мин, как будто это не он сейчас с трудом подавляет просящуюся на лицо улыбку. — Слушаемся и повинуемся, маленький капитан, — синхронно прикладывают ладони козырьком к голове альфы. Хосок, привычный к кривлянию этих двоих, их игнорирует и, спокойно отбежав положенные десять кругов, подходит к ожидающему его Хичолю. Юнги, смочив горло, около них приступает к растяжке. Парни, предпочтя вместо разговоров погреть уши, располагаются неподалеку. — Я посмотрел несколько записей ваших игр, уровень у вас приличный, но и недочетов тоже хватает. Вкратце пробегусь по основному составу, — взяв со скамейки планшетку с предварительными заметками, сходу начинает Хичоль. — Второй доигровщик себя за блоком почти не страхует — извиняюсь, я не все пока имена запомнил, плюс эти ваши прозвища. — Сильвер, — кивает Шедоу, попутно разминая плечевые суставы. — Играющий с ним на линии центральный часто рано берет разбег, тем дает возможность соперникам свои дальнейшие действия прочитать, — продолжает отмечать слабые места игроков мужчина. — Тейлз. — Диагональный не делает обманок, куда поворачивается корпусом, туда и бьет, скидками и вовсе не пользуется. — Инфинит. Усевшийся на шпагат Соник, ожидая своей очереди, затаивает дыхание, переживая, что отец мог в нем разочароваться. Пожевывая губу, откровенно нервничает, взгляда не поднимает, что незамеченным для тренера не остается. — Юнги, посмотри на меня, — мягко просит Хичоль. — Как думаешь, почему капитан доверил тебе место того, от кого восемьдесят процентов успешной атаки зависит, того, кто должен принимать решения за долю секунды, везде и сразу успевать, быть мозгом команды? Уверен, выбор у него был, тот же Инфинит достаточно неплох в пасу, вдобавок рослый. — Был, но я выбрал вредного коротышку, который и вправду умеет принимать гениальные решения, но не похвалу, — улыбается Хосок, намеренно поддевая омегу. — Значит, вредный коротышка? — вспыхивает мгновенно Юнги, поднимаясь на ноги, и обвиняюще тычет в грудь альфы пальцем, — Я ему такие конфетки выдаю, а он... — Что и требовалось доказать. Вкусные, кстати, конфетки, — посмеивается мужчина, позабавленный поведением сына, который, настигнутый осознанием, как лихо его провели, тут же стушевывается. Один в один не терпящий шуток по поводу роста Чунгдон, что не болью, а чем-то урчаще-мурчащим ложится на тоскующее по нему сердце. — А теперь я на тебя немного поворчу. Ты мало и неуверенно нападаешь, боясь ошибиться, регулярно упускаешь хорошие возможности сразу после первой доводки другими игроками самостоятельно атаковать, максимум скидываешь. В волейболе допускается три касания, не больше, но никто не говорит, что нельзя меньше, что при правильно подобранном моменте всегда для соперника неожиданно, оттого доставляет им много проблем, заставляет растеряться. Обходиться двумя касаниями для большинства команд запредельный уровень, но по моим наблюдениям не для вашей. Доводка Хосока и Чимина это точно позволяет. Правда, как я понял, вы теперь без последнего, а жаль. — Па, я понял о чем ты, но у меня... у меня не получается бить с разворота, я не успеваю, — расстроено бурчит омега. — А Чимину, хотя он и рвался, Хо не разрешил участвовать в финале из-за беременности, что и правильно. Сам же Хо, наверное, и заменит его на позиции либеро, мы обычно так делаем. — Я тебя научу, если ты готов бороться со страхом ошибиться. Не искоренив его, ничего путного у нас с тобой не получится. Страх — главный камень преткновения в любом деле, каким бы ты талантливым ни был, помни об этом. — Готов, — уверенно отвечает Юнги. Хосоку полыхнувшему в его глазах огню улыбается. Ежи за обретшего отца друга радуются, планируя по завершению тренировки все подробности их воссоединения из него вытрясти. — На другой ответ я и не рассчитывал, — довольно постукивает ручкой по планшетке Хичоль. Затем, сверившись с записями, нахмуривается. Структура игры без Чимина несколько рушится. — Такс, значит, вы без либеро. Плохо. — Как Юнги уже сказал, я его заменю, — вмешивается капитан. — Чтобы команда лишилась едва ли не главного своего оружия в атаке и на блоке? Чон Хосок, ты меня таким решением неприятно удивляешь, — иронично вздергивает брови тренер. — В этом случае иного выхода я не вижу. У тизов мощная атака, без либеро нам никак, защита просядет, да и троечники быстро выдохнутся, если их никто не будет на второй линии заменять, — объясняет свою позицию Шедоу, с достоинством выдерживая нелестное замечание. — Хосок, ты, являясь доигровщиком, так и так обязан в защите отыгрывать, прикрывать связку, но, в отличие от либеро, ты в своих действиях не ограничен. Он может только принимать, а ты, будучи универсальным игроком, можешь все. Напасть, заблокировать вражескую атаку, подать, скинуть, довести. Мысль уловил? — строго произносит Хичоль, на что Юнги, привыкший к его мягкости, закусывает щеку. — Уловил, — опускает голову Чон, осознавая правильность его слов. Друзья не устают происходящему поражаться, капитана на их памяти впервые отчитали, задавили авторитетом и опытом, но не обидно, а доходчиво разложив все по полочкам. Ким Хичоль не по блату на вершину пробился, не просто так звание легенды корейского волейбола носит. Вся его карьера результат упорного труда, не прекращающегося даже в его сорок один год совершенствования себя, умения из ошибок извлекать уроки, делать выводы. — Па, но без либеро же все равно нельзя, — робко вставляет Юнги, приободряюще сжимая руку Хосока. — А кто тебе сказал, что мы будем без него? — переводит взгляд на сына мужчина, моментально возвращая голосу мягкие нотки, — Сегодня каждый из замены попробует себя в этой роли, по итогу чего я выберу нового либеро. Навскидку предположу, что это будет кто-то из доигровщиков. — У нас их два, Рэй и Вектор. Шейд еще может, он на всех позициях в зависимости от обстоятельств играет, — вносит пояснение капитан. — Уже хочу на последнего посмотреть. Универсальных универсалов, как я таких игроков называю, легче и быстрее на требующуюся позицию переучить, — воодушевляется Хичоль. — Помянем тебя, Тэ, — хмыкает Енджун, похлопывая нервно подергивающего уголком губ Кана. — Хорошо, что ты признаешь, что у тебя нет шансов обойти его в приеме, хоть не так обидно потом будет, — встает на защиту своего теперь уже парня Субин. Подточенная его упорными ухаживаниями оборона Шейда на днях окончательно пала, чему немало поспособствовали слова Руж. А тебе, мой дорогой Тэ, советую присмотреться к Субинн-и. Ты знал, что он ради тебя учится кататься на скейте? Что для него так-то нонсенс. Чтобы наш живущий в библиотеке профессор и пошел на такое? Видимо, сильно ты его зацепил, раз он подался в экстремалы, а ты все нос воротишь, называя его занудой и говоря, что ты не по альфам. Счастье-то оно близко. — Субин, не надо, — чуть смутившись заступничеству нападающего, дотрагивается до его предплечья Кан. Хичоль между тем возвращается к своим записям, где в нарисованной им схеме рядом с играющим на линии с Юнги и Хосоком Намджуном стоит знак вопроса. Во время пробежки команды, он, как тренер, не мог не уточнить у оставшегося сидеть на скамейке игрока, причем основного, причину этого. Ответ оказался неутешительным — травма. — Помимо Тейлза и Намджуна, центральные еще есть? — Наклз, — указывает на спорящего с Енджуном Субина омега. — А Джун-хёна мы, если что, зовем Майти. — Похоже, мне все-таки придется посмотреть этот мультик, — шутит мужчина. — Не переживай, ты быстро всех запомнишь, а посмотрим мы вместе, — подмигивает Мин. — Прекрасно звучит. С меня попкорн, — улыбка на лице Хичоля появляться не перестает. — А с меня хорошее настроение. — Договорились, — деловито протягивает руку Ким. В ней через секунду ощущает ладонь сына, читая в его глазах отчетливое желание время с ним провести, из оков скорби вырвать, убедить, что ему нужен и жив. Спустя минуту Хичоль, отпустив Юнги, возвращается к насущному, просит игроков уже самим озвучить свои имена, чтобы ему было легче всех запомнить, после для дальнейшей разминки делит их на пары: — Итак, Хосок с Субином, Юнги с Тэмином, Тэхен с Чонгуком, Бомгю с Каем, Тэ с Енджуном. Непривычная разбивка вызывает у команды удивление. Лишь одного тандема в лице довольно лыбящихся Сильвера и Тейлза оное не коснулось, что разлученного с Чарми Рэя больше всех остальных возмущает: — Колитесь, чем Хичоль-хёна подкупили? Даже Шедоу с Соником разделили. — Тише будь. Решения тренера не обсуждаются, — строго отрезает капитан, на самом деле расстроенный, что связующий будет разминаться не с ним. — Кэп, я бы на твоем месте бил тревогу. Ты явно чем-то ему насолил, а он, так на минуточку, отец твоего омеги, — иронизирует Шейд. — Па, а если серьезно, зачем ты нас перетасовал? — подойдя к мужчине, спрашивает Юнги. — Мне надо, чтобы сложившиеся пары хорошо чувствовали друг друга. Ты, исходя из просмотренного мной материала, прекрасно чувствуешь всех, особенно своего альфу, но не Тэмина, оттого частенько обделяешь его пасами. Субину же надо приноровиться под Хосока, ни в коем случае не наоборот, иначе ваша линия потеряет скорость и маневренность, блок не синхронизируется. Совместная разминка — первый шаг к взаимопониманию. Принцип ясен? — смотрит Ким на Мина, но объясняет для всех. — Ясен, — кивает омега и, прихватив мяч, уходит к Инфиниту. Ни одного слова отца старается не пропускать, с интересом его кратким, но доходчивым пояснениям внимает, ощущая, как внутри все перевозбужденно подпрыгивает, рвется перед тем, на кого всегда равнялся, себя проявить, стать лучшим из лучших. Последнее, конечно же, уже для команды, верящего в него Хосока. Когда парни располагаются напротив своих партнеров на кромках поля, в спортзал маленьким ураганчиком влетает переодевшийся в повседневную одежду Чимин и, видя цель, то есть, капитана, но не препятствия, бежит к нему. — Хоби, прости, я истеричка, — врезается в грудь красноволосого альфы гамма и крепко его, хлюпая носом, обнимает, — Я правда ценю твою заботу, просто... ну ты же знаешь, как я мечтал вместе с вами... — Мы и так будем вместе, енот. Я не злюсь на тебя, что не мешает мне хотеть надавать тебе по заднице. Ты должен себя беречь, думать не только о себе, но и о сыне, безумно переживающем о тебе Тэмине. — поглаживая его по спине, улыбается Хосок. — Есть, капитан, — выпутавшись из его рук, улыбкой превращает глаза в две очаровательные щелочки Пак, через которые вряд ли что-то сейчас можно увидеть, но он видит и, в шоке раскрыв рот, тычет пальцем в сторону Хичоля, слушающего Юнги, рассказывающего о подоплеке происходящего: — Я брежу или это Ким Хичоль, папу его, черная молния? — Какая черная молния? Енотик, тебе бы отдыхать побольше, а то уже мерещится всякое, — ломает комедию Чонгук. — Вот-вот, а все потому что ты пренебрегаешь своим здоровьем, — вторит ему Тэхен. — Да хватит вам издеваться, — одаривает друзей укоризненным взглядом омега, затем переводит его на совершенно растерявшегося гамму: — Чимин, ты не бредишь, это действительно Ким Хичоль, наш новый тренер, — о том, что тот его отец, он пока решает умолчать, а то друга точно удар хватит. — Чимин? — повторно окликает, не получив никакой реакции от него, прижавшегося спиной к подоспевшему Тэмину. Через полминуты от стен спортзала отражается оглушительное «Так нечестно! Чон Хосок, я тебя ненавижу!». Шедоу нервно усмехается, команда покатывается со смеху, только что вошедший в помещений Сокджин обреченно возводит глаза к потолку, думая, что все его усилия под хвост коту, а Инфинит суетливо придумывает, как будет задабривать свою пару. — Отец, я пойму, если ты не захочешь с нами работать. У нас так всегда, — вздыхает Юнги, глядя на поколачивающего Хосока Чимина. — Не захотел, если бы не увидел, что вы друг другу не больше, чем просто сокомандники, — отвечает мужчина.Ежи больше, они — друзья, они — семья. Звучит свисток.