What, if we just take a chance?

      Через неделю после ужина, в первый же свой рабочий день Луи приходится достаточно сильно задержаться, но Гарри даже не успевает расстроиться, потому что к ним заглядывает Зейн с двумя большими пакетами продуктов и разных вкусностей. Это кажется очень неловким в первые несколько минут, но, когда Стайлс замечает, что Малик набирает sms-отчёт его мужу, то расслабляется. Вероятно, Луи попросил его приехать, чтобы Гарри не скучал.       — Луи сказал, что у тебя УЗИ завтра, я могу поехать с тобой? — спрашивает Зейн, когда они проходят на кухню, чтобы разобрать покупки. — Всегда было интересно посмотреть.       — Ой, а почему бы и нет? Знаешь, мы с Лу немного поговорили пару дней назад насчёт малыша… ты — самый близкий лучший друг Луи, он очень любит и ценит тебя, очень дорожит тобой и вашей дружбой. А у меня таких близких друзей больше нет, так что я предложил тебя в качестве крёстного отца для Флоренс.       Зейн чуть не роняет лимонад, купленный для Гарри, когда слышит последнюю фразу, но успевает среагировать, глядя на омегу, словно сумасшедший. Конечно, он ждёт этого ребёнка, ведь этот малыш — то, чем его лучший друг будет жить следующие восемнадцать лет, а то и больше. Но он правда любит ещё нерождённого ребёнка Луи и Гарри, и ему пиздецки радостно и до ебеней страшно от такого ответственного предложения! Стайлс готов поклясться, что Зейн сейчас упадёт в обморок!       — Прости, — испуганно проговаривает Гарри, подлетая к нему на всех порах, чтобы забрать лимонад и усадить побледневшего альфу на стул. — Прости, что сказал это так прямо, я думал, ты обрадуешься… ты с такой нежностью говорил о малыше, я думал…       Только он усаживает Зейна, как тот подскакивает с места и крепко обнимает его, поэтому Гарри чуть не задыхается от неожиданности, но обвивает его руками в ответ, просто позволяя им постоять вот так вот пару-тройку минут.       Альфа смеётся и плачет от счастья, когда отстраняется от Стайлса, он не верит, что правда может стать ещё ближе к Луи, к его семье, и всё благодаря Гарри — этому маленькому по-детски наивному омеге, новость о котором сначала очень расстроила и даже разозлила Зейна. Он правда думал, что Гарри украдёт у него его брата. Но Гарри мало того, что не сделал этого, так он ещё и хочет, чтобы Зейн стал частью их семьи, стал для их ребёнка не просто «дядей Зейном», а «крёстным папой»!       — Блять, разрыдался, как омежка! — смеясь и вытирая слёзы, ворчит Малик, но даже не думает отвернуться, чтобы скрыть свои чувства, поэтому глаза Стайлса тоже невольно слезятся. — Чёрт… спасибо тебе, Гарри, спасибо тебе, конечно, я рад! Вот увидишь, я стану самым заебатым крёстным для твоего сына или дочери! Спасибо тебе! А я могу?.. ну, потрогать?       — Конечно!       Они ещё долго смеются, пока готовят ужин и смотрят какие-то семейные комедии, и Гарри чувствует нечто невероятное по отношению к Зейну. Несмотря на то, что у него есть и всегда была Джемма, он очень хотел иметь старшего брата-альфу, который всегда защитит его от любого урода, который хотя бы подумает о том, чтобы причинить ему боль. И вот прямо сейчас Гарри кажется, что он нашёл такого брата, облачённого во всё чёрное, весёлого и заботливого. Гарри чувствует эту странную связь с ним, и ему это очень нравится. Ему нравится то, как Зейн не боится пошловато шутить при нём, как он помогает ему, как подшучивает над ним. Этот вечер проходит просто замечательно, очень по-семейному.       А когда Луи возвращается с работы, его ждёт восхитительный ужин и два самых любимых человека — молодой беременный муж и лучший друг, смотрящие какой-то ужастик. Именно поэтому Томмо думает о том, что Гарри очень доверяет Зейну, раз согласился посмотреть с ним фильм такого жанра, и эта мысль очень радует его.       — Лу! — обрадовавшись, восклицает Стайлс и бежит к нему в объятия, спотыкаясь о собственные ноги. — Я так соскучился! Мы с Зи сделали лазанью и парочку салатов! А ещё Зи купил мне конфет, шоколадок и лимонадик! Но я очень хотел вина…       — Вина, — немного удивившись, повторяет Луи и поднимает взгляд на Зейна, тоже подошедшего, чтобы встретить его. — А малышу не вредно?       — Немного можно, я спросил у наших мам, — и судя по всему, Гарри не знает, что такое «немного», потому что его глаза блестят, а настроение явно на высоте.       — Ты моя пьянчужка, — он целует его в лоб и разувается, снимая куртку и вешая её на крючок. — Как прошёл ваш вечер?       Зейн и Гарри рассказывают, пока Луи моет руки и переодевается в домашнюю одежду, а затем они проходят на кухню, где альфы решают позаботиться сначала о пьяненьком омеге. Ему нужно поесть, чтобы не опьянеть окончательно.       После восхитительной трапезы Луи отправляет Гарри спать, и омега, дуясь, прощается с Зейном, прося его заехать к одиннадцати, если он правда хочет пойти с ним на УЗИ. Затем Стайлс скрывается в спальне, и Томлинсон благодарно смотрит на своего друга, говоря:       — Спасибо за то, что побыл с ним. Ему сейчас тяжело оставаться одному, сам понимаешь, беременность и всё остальное…       — Боже, да не вопрос. Мне всё равно заняться было нечем, а так и его развлёк, и сам отдохнул… Так вы правда хотите, чтобы я стал крёстным, да? — Луи смеётся, кивая, и Зейн улыбается. — Ну, будем надеяться, что Флоренс не станет смотреть видео с моим участием, когда подрастёт.       — Ну, мы же переедем в глушь, где нет интернета и сотовой связи, — шутит Томмо. — Я думал сам попросить тебя стать крёстным, но Гарри бывает немного нетерпеливым.       — О, нет, всё отлично. Я правда очень рад, что вы подумали об этом.

***

      Кажется, просыпаться посреди ночи ради еды — какой-то ритуал для беременного Гарри, потому что раньше у него такой привычки никогда не было. Даже после сытного ужина он просыпается во втором часу ночи ужасно голодный. Сходив на кухню, чтобы перекусить, Стайлс с грустью понимает, что у них в холодильнике нет ничего, что могло бы порадовать и его, и малыша, поэтому он возвращается в постель. Какое-то время он просто ворочается, надеясь уснуть, но ничего не получается.       — Лу? — альфа слышит это сразу после аккуратного толчка в плечо, и вопросительно мычит сквозь сон. — Лу, мне хочется огурчика…       — У нас есть солёные в холодильнике…       — Я хочу свежий…       Луи открывает глаза, мысленно негодуя от того, что ему не дают поспать, но, когда он видит виноватое личико Гарри, которому явно очень неловко от таких внезапных ночных желаний, всё негодование тут же проходит. Он привстаёт, чтобы поцеловать возлюбленного в мягкую щёчку, и омега тихонько бормочет что-то о том, как ему жаль, что он разбудил Луи и что он в общем-то может потерпеть до утра и может сам сходить в супермаркет.       — Глупости, милый, я схожу. Хочешь чего-нибудь ещё?       — Шоколадную пасту и чипсы… — стеснительно отвечает Гарри, зная, что альфа наверняка поймёт, что он собирается съесть это одновременно. — Это странно?       — Ещё как, — с восторгом говорит Луи и вновь целует его, но на этот раз в губы. — Я куплю тебе всё, что ты пожелаешь, рыбка моя.       — Лосо-о-ось… хочу лосося, Лу!       Томлинсон смеётся, вновь чмокает его и поднимается с постели, начиная собираться, пока его возлюбленный кутается в одеяло, так хорошо пахнущее смесью их природных запахов, и с любовью наблюдает за ним. Гарри чуть краснеет, когда Луи ищет ключи и посылает ему воздушный поцелуй.       — Я скоро вернусь. Оставайся в постели.       Альфа целует его напоследок и уходит, а омега находит свой телефон под подушкой и устраивается на кровати поудобнее, чтобы почитать новые сообщения в своём директе и комментарии под фотографиями. У него мало хейтеров, но Гарри давно научился относиться к ним и к оскорблениям в интернете с тотальным спокойствием. Он только лишь блокирует ещё парочку аккаунтов и удаляет мерзкие комментарии.       Всё же более приятных отзывов под фото гораздо больше. Он листает ленту в Instagram, когда находит фото Зейна и переходит на его аккаунт из искреннего любопытства. Для него не становится сюрпризом bio альфы, гласящее о том, что он порноактёр и модель нижнего белья, потому что Гарри и так знал это, хотя уже и не помнил откуда именно. Но, кажется, Луи говорил ему.       У Зейна весьма красивый аккаунт, он часто делится потрясающими видами ночного или утреннего города, открывающимися ему из окон отелей, которые он посещает, также выкладывает фото завтраков в постель и, конечно же, рекламирует бренды нижнего белья. И делится фотографиями с гулянок с друзьями, где также присутствует и Луи.       Гарри спокойно относится к тому, что некоторые из них сделаны в стриптиз-клубах или в барах, но, когда он долистывает до постов годовалой давности и видит своего теперь уже мужа на заднем плане, целующегося с длинноволосой стройной брюнеткой… что-то внутри него неприятно сжимается.       Это было до него. Это было до него. Гарри не ревнивый. Он не станет закатывать истерик из-за того, что он у Луи не первый. Он не станет. Он правда не станет.       Просто суть в том, что Стайлс действительно никогда не представлял своего любимого альфу с кем-то другим, никогда не думал о том, что мужчина когда-то целовал кого-то, кроме него, он даже не собирался думать об этом. Просто ему почему-то становится страшно.       Он ведь всё ещё очень неопытный в плане отношений, в плане совместной жизни, в плане брака и даже постели. А эта омега кажется такой уверенной в себе: она не пытается скрыться от камеры Зейна, продолжая целоваться с Луи, позволяя ему прикасаться к её бёдрам и груди на глазах его друзей…       Единственный раз, когда что-то подобное происходило между Гарри и Луи, был в клубе, когда Стайлс напился, а затем понял, что забеременел. Но ему было тогда так плохо, так некомфортно, стыдно и ужасно неловко перед друзьями… он был мокрым, чувствовал себя похотливым, пьяным и униженным своим собственным поведением. А эта омега…       Зейн отметил её на фото? Отметил. Гарри медлит, прежде чем перейти на её страницу. Даниэль Кэмблелл. «Красивая», — проносится в голове Стайлса, когда он пролистывает пару её последних постов с искренним любопытством и без капли ревности. В голове появляется ужасная мысль. Найти её посты с Луи.       Удивительно, но это не занимает много времени, потому что… они продолжают видеться? Сердце Гарри неприятно сжимается, он в замешательстве сводит брови к переносице и смотрит на фотографию, сделанную, кажется, несколько дней назад — ещё до того, как Луи узнал о новой должности. На нём тот самый фартук из кофейни, который Стайлс похвалил в тот первый день, как пришёл к нему на работу, а на ней красная бархатистая куртка с чёрным мехом на воротнике… её волосы красиво уложены, а губы растянуты в широкой счастливой улыбке, когда она указывает пальцем на довольного Томлинсона, протягивающего ей стаканчик с надписью «Сучка ❤». @daniellemariecampbell: «Ха-ха, когда твой бывший парень — твой лучший кофейный диллер! @lt» @lt: «Ха-ха, когда твоя бывшая девушка вынуждена оставлять мне чаевые! О Боже Мой, неужели я содержанец?»       Гарри чувствует себя очень странно, когда Луи возвращается домой со всем, что он просил, вздрагивая всем телом и блокируя телефон, потому что альфа заходит в спальню.       — Что такое, Хаз? — удивляется Томмо и замечает, как тот прижимает телефон к груди. — Ты, что, смотришь порно?       — Нет! Нет! — возмущённо отрицает омега и думает о том, что секреты могут разрушить их отношения. В конце концов, Луи не прятал эти фото где-нибудь, это всё было в открытом доступе, Гарри нашёл это случайно, хотя и искал… — Я просто нашёл аккаунт Даниэль в Instagram.       — Даниэль? — удивлённо переспрашивает Томлинсон и медленно снимает куртку, наверное, боясь, что сейчас произойдёт их первый скандал на почве ревности.