Чёртов Хан Джисон! С его этими авантюрами, от которых глаза закатываются на все триста шестьдесят градусов, тупыми шутками и вечным желанием создать кринж из ничего. И даже не важно, насколько велики будут его последствия, лишь бы появился ещё один повод для юморесок в Твиттер. Да, он всё ещё обожает Твиттер, но его профиль значительно изменился за прошедшие два года. Это больше не сборник кринжовых ситуаций из жизни Ли Феликса - это теперь сборник кринжовых ситуаций из его собственной жизни и жизни всех его друзей. Так случилось скорее вынуждено: смешные истории в жизни Ликса полтора года назад надолго сменились пиздострадальческими, и Хан начал чаще постить хохмы из быта Чонина и Сынмина за неимением альтернативы. И из своего тоже. Потом туда влепился Минхо как часть быта Джисона, чем сам Минхо был крайне недоволен, но его не то чтобы спросили. После Чанбин учудил что-то на студии, и в аккаунте J.ONE мгновенно появился новый твит. В общем, концепция слегка изменилась, и Феликс, когда неуверенно вернулся на путь веселья чуть больше полугода назад, оказался не главной звездой Твиттера Джисона, а лишь одной из. Его это не особенно расстраивало: наконец-то устаёт от косых взглядов и смешков в свой адрес после очередного твита местной знаменитости не только он.
Минхо, пожалуй, внимания достаётся больше других, потому что с ним Джисон проводит добрую часть свободного времени. Что там было в прошлый раз? А, история о том, как талантливый танцор испугался нежданного «Бу» Джисона, совершенно не грациозно поскользнулся на полу в ванной и сплясал в попытке устоять свой лучший танец. Это было бы не так смешно, если бы Хан не приложил видео. Минхо за это приложил его полотенцем для рук несколько раз, но удалять не заставил. Возможно, он так лоялен, потому что косых взглядов и смешков от незнакомцев ему достаётся как раз меньше других, ведь из универа он уже выпустился и год как работает в танцевальной студии. Там о Твиттере Джисона, к счастью Минхо, не знает почти никто.
Чонин и Сынмин же наоборот каждый раз с восторгом встречают истории о себе и даже сами постоянно подкидывают новые. Полмесяца назад случились очередные поминки любви Чонина длиной в три месяца, и это стало немаленьким тредом с фото-подтверждениями. На одном из снимков Чонина тошнит в урну, а Сынмин рядом тянет «смайл фэйс» и держит пальцы вверх. Фотографировал сам Джисон - он и предложил эти поминки устроить. Феликс тоже принимал участие, но не столь значительное: приехал к началу, провёл с парнями несколько часов и уехал раньше превращения выпивших друзей в дрова. Не то чтобы он не желал застать этот энчантикс, просто на следующий день у него была защита диплома, а появиться там с похмельем или не появиться вообще хотелось в последнюю очередь. Защитился он, кстати, на «отлично», что удивительно, если учитывать его усердие, точнее его отсутствие, в учёбе последние полтора года.
Джисон, в свою очередь, «отлично» получил заслуженно несколькими днями позже на защите и неустанно повторял с того дня, как же глобально он проебался, что батрачил четыре года, когда можно было нихуя не делать, как Феликс. В Твиттер об этом, конечно, тоже написал.
И даже сейчас, с дипломом в руках, свою песню прекращать не собирался, и на неё уже стали оборачиваться окружающие:
- Нет, мир всё-таки несправедлив, - он держал в одной руке свою корочку, а в другой - отнятую Феликса. - Они же абсолютно одинаковые! Я требую, чтобы мне хоть приписали как-то где-то в углу, что я больше молодец, чем ты!
- Давай, я тебе ручкой нарисую, - хихикнул Ликс, вытягивая из руки Джисона свой диплом.
Толпа на выходе из зала вручения редела, однако очень медленно, и Феликс уже готов был начать расталкивать всех локтями, только бы выйти на воздух - невыносимо душно. Ну, или это от причитаний Джисона. В любом случае, наружу хотелось жутко, однако настроение атмосфера испортить была не способна - Феликс улыбался во все зубы. Джисон, несмотря на свои стенания, тоже выглядел счастливым.
Странное ощущение - предвкушение и страх: позади целый кусок жизни, а впереди что-то совершенно новое. Очередная новая жизнь. Ликс сменил за последние два года уже четыре таких. Несколько жизней внутри одной - удивительная матрёшка. Последняя длиной в полгода была не так уж плоха, кажется, даже немного грустно с ней прощаться.
Джисону же, судя по глазам, не грустно совсем. Оно понятно: его будущее ясное, распланированное и ожидаемое. Феликс хотел бы так же, но он, в отличие от друга, последние полтора года работал не над своим будущим, а над тем, чтобы не развалиться на кусочки в настоящем. Ну, хотя бы в этом он относительно преуспел.
- Уже решил, чем займёшься после недельного запоя в честь выпуска? - Джисон ткнул в бок локтем и озорно сверкнул глазами.
- Ты пятый раз спрашиваешь, - не столько раздражённо, сколько устало закатил глаза Феликс. - Я не знаю, что делать со своей жизнью, окей?
- Послушать своего мудрого друга Хан Джисона и начать продавать тексты песен, - Хан агрессивно потряс кудрявой головой в попытке придать словам больший вес. - Тот, который ты написал для меня, залетел на три ляма.
- Ну и где мои деньги, мудрец?
- Не-е-ет, это был мне подарок как самому лучшему другу, - Джисон захихикал, и Феликс не смог сдержать улыбки. - Дружеский вклад в моё будущее.
- Когда вы уезжаете? - уточнил, оглядывая толпу впереди - выход стал значительно ближе. Джисон дёрнул плечами:
- Не знаю, Минхо ещё не взял билеты, но на работу его там ждут со следующего месяца, так что скоро.
- С квартирой решили?
- Ага, даже предоплату внесли, - Джисон поправил пиджак.
Феликс кивнул и чуть сник. Он, конечно, за друга был рад, но за себя пока не знал, как будет тут без Джисона. За эти годы он так привык, что этот бешеный грызун всегда под боком со своими дурацкими подъёбами, что теперь было сложно вообразить, как жить без них. Джисон тоже немного напрягся - волнуется, если задумывается об этом.
Когда Минхо предложили работу в Америке и он закинул идею переехать, Хан сразу настрочил Феликсу полотно о том, что не готов и не знает, как вообще быть. На панике тогда приехал с бутылкой, долго и суетливо говорил больше с собой, чем с Ликсом, о том, как это всё неожиданно и страшно. Потом вместе с Минхо семьдесят семь раз отмерил за пару месяцев и поуспокоился. Однако всё равно в последнее время на нервах: другая страна, другой язык, пусть и знает его он хорошо, другая культура и другая, собственно, жизнь. Но хорошая: ему самому нашлось место в студии в Америке, так что будущее обещает быть грандиозным. Да и треки, что начал публиковать в прошлом году, неплохо раскрутились. Феликсу было приятно, что к одному из них он написал текст. Приятно знать, что твоё творчество нужно кому-то, кроме тебя.
И хотелось, вообще-то, прислушаться к советам не только мудрого Джисона, но и Чанбина - в этом они неплохо спелись - и начать продавать свои тексты другим. Тем более материала за одну из прошедших жизней написано несколько толстых тетрадей. Однако трогать эти тетради страшно. Феликс усердно трудился, чтобы через это пройти, и боязно, что, едва откроет первую страницу, обнулит все старания.
- Ну ты там пиши хоть иногда из своей Америки, - насильно вытянув себя из размышлений, Ликс хлопнул Джисона по плечу. Тот вздрогнул от неожиданности, лупанул в ответ во имя справедливости и засмеялся:
- Письма буду писать каждый день.
Очередь на выход наконец подошла, и душный зал выпустил из своего рта на воздух. Феликс стал на пятьдесят процентов счастливее, Джисон, кажется, на все двести, потому что сразу заплясал под аккомпанемент собственного голоса.
- Мы едем буха-а-ать, - громче нужного заголосил своей коронной высокой нотой. Ликс закатил глаза и ухмыльнулся, утягивая друга за руку подальше от входа, чтобы выходящим не приходилось пихать его в спину и обходить.
- Где Чонин и Сынмин? Обещали же приехать, - Феликс завертел головой в поисках знакомых лиц.
- Нет, они сказали, что, если и придут на вручение, то только чтобы закидать нас помидорами, потому что мы охуели выпускаться раньше них, - Джисон угомонил свои танцевальные таланты и теперь просто вертел в руках корочку диплома.
- Ну после-то сказали приедут. Они пьянку никогда не пропустят, - Ликс достал телефон. В строке уведомлений висело сообщение от Чанбина.
От кого:
Бинни 💙
Время: 17:43
Ещё раз прости, что не приехал на вручение. Я прилечу в ресторан, как только закончу тут. Люблю 💙💙
От расползшейся по лицу улыбки свело челюсть. Ликс на секунду забыл, зачем полез в телефон, но Джисон напомнил нетерпеливым: «Ну что там?». В групповом чате с парнями висело несколько сообщений от Сынмина с идентичным содержанием и пара от Чонина с примерно тем же посылом: «Где вы, суки, мы заебались ждать». Напечатал: «Где вас искать?» - и снова принялся оглядываться.
На парковке кучковались компании, кто-то усаживался в свои машины, кто-то ждал такси. Ликс пробежался взглядом по макушкам справа налево и снова глянул в телефон. «На парковке слева от входа», - гласило сообщение от Сынмина. Джисон пихнул в бок и, когда Феликс поднял голову, указал рукой как раз туда, где были парни. Зашагал, и надо было пойти следом, но Ликса приморозило к асфальту. Взгляд пролетел мимо двух знакомых фигур к третьей, стоящей поодаль у машины. Мозг старательно стёр из памяти многое за прошедшие полтора года, но не эти плечи - широкие, острые.
Хван Хёнджин.
Тёмные волосы собраны в маленький хвостик на макушке, ветер треплет выпущенную по вискам чёлку и полы белой рубашки. Руки сложены на груди, взгляд прилеплен к небу. «
Природу я чувствую отлично», - забилось едва знакомым эхом где-то в голове. Будто снова то самое утро почти два года назад после вечеринки в честь Хэллоуина, впереди пары по истории искусств, а перед ними трепет от улыбки, мороз по коже от прикосновений тонких пальцев и свет лучится в межреберье. Будто впереди бесконечность, и нет смысла оборачиваться - там пусто. Странное ощущение.
Они не виделись с того вечера, когда Хёнджин приезжал за вещами. Феликс плохо его помнил, как и большую часть тех дней, но некоторые фрагменты остались яркими, будто случилось вчера: глаза Хёнджина, тепло его руки, дрожь и «Я никогда не забуду тебя». Даже сейчас подушечки пальцев закололо призраком того тепла. Феликс не помнил, как Хёнджин собирал вещи, как ушёл тогда. Будто он просто был, а потом исчез.
Совсем исчез.
Ликс не видел его с того вечера нигде. Он не появился больше в универе (через пятые руки узналось позже, что взял академ, кажется, но уточнить детали было не у кого), не встречался на улице или в магазинах. Феликс сначала искал его взглядом, потом стал бояться, что случайно найдёт. Страх до этого дня ни разу не оправдался, и было удивительно, каким большим может быть относительно небольшой по сути город и как умело может прятать друг от друга людей.
Теперь оказалось, что этот город в самые неожиданные моменты может позволить людям друг друга найти.
Феликс не знал, благодарен за это или ненавидит.
Тело стало ощущаться ватным, а из-под ног будто медленно потёк асфальт. «
Птенчик», - завибрировало в затылке, и Ликс осознал, что почти не помнит голос. Слова, интонации, жесты, но не голос. На секунду стало не по себе, почти страшно - как он мог забыть? Так странно. Он знал голос Хёнджина наизусть, слышал его постоянно, он засыпал под него и просыпался, а теперь на его месте что-то искажённое и неясное. Раньше были перекатывания гальки волнами, треск костра, мягкий шелест бархата, а теперь нет. Ликс почти с ужасом обнаружил пустоту там, где не ожидал. В груди завертелась знакомая боль, и лёгкие отказались от следующего вдоха.
- Эй, Феликс, ты чего завис? - прозвучало ужасно громко, и даже захотелось закрыть уши, но Ликс сдержался и, быстро проморгавшись, повернул голову к источнику шума. Тот торопливо возвращался к нему, видимо, уже на полпути к парням заметил, что друг отстал.
- Задумался, - обронил Феликс машинально, а потом снова бросил взгляд туда, где стоял Хёнджин. Было бы убийством встретиться с ним взглядом, но, к счастью, тот всё ещё глядел в другую сторону. И всё ещё был там. Он не выдумка. Он и правда стоит там. Странно, что не услышал возглас Джисона и не отреагировал: несколько человек неподалёку повернулись.
Любопытно, почему Хёнджин там. Ждёт кого-то или, может, про академ был сломанный телефон, и на самом деле он просто перевёлся и доучился? А если перевёлся, то куда? В зале Феликс его не видел, значит, всё-таки кого-то ждёт? Кого?
- Пошли давай, парни ждут, - Джисон махнул рукой с дипломом, указывая себе за спину. Ликс снова посмотрел на друга, кивнул и пошёл следом. Сейчас заметил, как сильно сжал в руках свою корочку - угол впился в кожу и оставил глубокий след.
В машину загрузились шумно, но довольно быстро. Феликс юркнул первым и вдавился в сиденье, пытаясь привести дыхание в норму. Он отвык от этих ощущений. От боли в груди, стука в висках, головокружения. Он думал, что оставил это «не в порядке» в прошлом, но снова подташнивает и дрожат пальцы. И это странное в животе, как когда высоко раскачиваешься на качелях или быстро едешь. То ли эйфория, то ли истерика.
- Ликс, ты чего такой бледный? - Сынмин посмотрел через зеркало заднего вида, заводя мотор.
Потому что отравился пригоршней воспоминаний и чувств, что ему подмешали в воздух. Он не ждал этого. Он уже почти перестал думать об этом. Он буквально запретил себе об этом думать, но вот оно само влезло в жизнь. Почему? В топку полтора года жизни. И даже тетради открывать не пришлось.
- Нормально, просто было душно, - пробубнил Феликс и потянулся расстегнуть верхнюю пуговицу на рубашке. Ему нужен воздух. Воздух и немного тишины в голове - там снова тот шум, от которого едва успел отвыкнуть.
- Не заблюй мне новую машину, умоляю тебя.
- Она уже полгода как не новая, - закатил глаза Чонин, пристёгиваясь.
Сынмин что-то буркнул в ответ, на это Джисон отвесил какую-то шутку, с которой Чонин рассыпался, но Ликс не вслушивался. Ему просто хотелось снова нормально вдохнуть.
~
Сердце успокоилось по пути в ресторан, и даже дыхание удалось восстановить, но вот мысли в норму привести не выходило никак. Он метались из стороны в сторону, в ушах звенело и эхом отдавались неясные звуки, фразы, картинки вспыхивали одна за одной. Феликс пытался отвлечься, направлял мысли в другу сторону силой, но они сворачивали назад.
Как там Хёнджин? Как жил эти полтора года? Как справился со всем, что было? Помнит ли он или вычеркнул подчистую? Он выглядел прекрасно, как и всегда, однако сложно сказать, что он чувствует. Счастлив ли он? В порядке ли он?
Феликс ещё пару часов назад мог сказать за себя, что счастлив. Не на все сто, но, как минимум, на девяноста процентов. Он выстроил жизнь заново, починил то, что сам сломал, как мог. Может ли так сказать Хёнджин?
Скучает ли он до сих пор?
Неправильно и даже мерзко, но Феликс в глубине души хотел бы, чтобы он скучал; чтобы помнил и порывался написать каждый день; чтобы его картины, если он ещё их создаёт, были о Феликсе.
Все стихи Ликса были о нём. И оставались бы до сих пор, если бы не запретил себе писать. Он должен был, потому что снова нечестно, но иногда очень хотелось открыть блокнот и вылепить пару кривых строчек. Одёргивал себя, потому что это тянет вниз, потому что должен был справляться, потому что Чанбин, потому что нужно идти дальше. И ведь почти справился.
Думал, что справился, и снова проебался.
- Привет! - из-за угла выплыл Чанбин с цветами и счастливой улыбкой.
Феликса пробрало до костей. Он встал из-за стола и вытянул губы в улыбке, хотя желание расплакаться сейчас было единственным. Ладно, было ещё одно - выпить.
- С днём выпуска! - Чанбин раскрыл руки, приглашая в объятия.
Там всегда тепло и нежно, спокойно, там проблемы кажутся глупостями, а счастье будто бы совсем рядом. Всегда. Но не сейчас. Сейчас хочется уползти куда-то в темноту и ободрать с себя кожу. Феликс снова в яме, из которой так долго выбирался.
- И с годовщиной, - шепнул уже в ухо Со, прижимая Ликса ближе.
Дата крохотная - три месяца, но ещё утром она казалась событием, потому что она значила, что Феликс справился. Она значила, что он выбрался и построил новое, что прошёл этот долгий путь.
Чанбин терпеливо ждал и был рядом. Помог Ликсу снять новую квартиру, потому что в старой душило прошлое; привозил еду и заставлял есть, когда было сложно даже просто двигаться; вытаскивал гулять, чтобы Феликс дома не покрылся плесенью; не трогал, когда нужно было одиночество. Он был всегда уместным и никогда навязчивым. Не спрашивал лишнего, не требовал внимания, не отпускал неловких намёков и, что было удивительнее и важнее прочего, не заставлял чувствовать себя должным. Он поразителен в том, как умело присутствует в жизни, не отягощая этим присутствием. Феликс не уставал от него даже тогда, когда уставал от всех других.
И, когда жизнь потихоньку встала на рельсы, предложил ему попробовать большее. Это ощущалось логично и верно, и не было страшно. Ну, может, самую малость, но Чанбин удивительно умело убедил Феликса в том, что он не бракованный и не обречён ранить всех вокруг. Ликс поверил. И был правда счастлив эти три месяца.
И оттого сложнее сейчас вдруг осознавать, что он снова своими руками растягивает стежки, которыми сшивал расползшееся полотно жизни. Выходит, Феликс не справился. Выходит, не выбрался. Выходит, всё было зря?
- Ты в порядке? - Чанбин чуть отстранился и заглянул в глаза. Его - сияющие, счастливые, лишь в крохотную крапинку волнения. Ликс не знал, насколько читается в собственных ужас.
- Да, отлично, - потянулся к Чанбину и чмокнул в губы. - Спасибо. И тебя с годовщиной.
Приняв цветы, отдал официанту, чтобы поставил в вазу. Чанбин, вроде, внутренней истерики Ликса не заметил, поприветствовал парней, обменялся с Джисоном парой шуток по поводу лака на волосах и сел.
Он красивый. Немного иначе красивый в чёрной рубашке и узких брюках вместо привычной толстовки и спортивных штанов, с уложенными волосами, хотя обычно они пушатся и забавно встают короной по утрам. Такой его вид отлично отражает силу его характера, не слишком выделяющуюся обычно внешне. Феликс не перестаёт ей удивляться: Чанбин всегда знает, как решить любую проблему; всегда знает, куда звонить и что говорить; никогда не паникует, не впадает в истерики. Взрослый. Феликс, в целом, тоже давно вырос, но такого поистине
взрослого взрослого в себе никак не может отыскать. Чанбин заботливый и внимательный, всегда знает, как лучше, что нужно. Прозорливый даже сверх меры, но это не отталкивает. Феликсу нравится, что Со всегда знает его желания и потребности и без вербализации.
Чанбин идеальный, вообще-то. Всё в нём в нужной степени, всё правильно и гармонично. Феликсу пиздецки повезло с ним. Жаль только, самому Чанбину пиздецки не повезло с проёбой-Феликсом.
- И эта мадама берёт наши дипломы, блять, все пачкой, а их дохуя, они тяжёлые, ну и роняет на пол, - Джисон, активно жестикулируя, рассказывал о вручении, пока Чонин с Сынмином уминали принесённые закуски. Чанбин слушал и хихикал, обхватив руку Феликса своей. - Её подручные заахали, заохали, побежали собирать, всё, нахуй, перепутали, ведущая зацепилась каблуком за кулису, пока собирала, чуть не наебнулась. Мы сидим, смотрим на этот цирк, и уже похуй, вручат - не вручат, просто интересно, чем это закончится.
И всё должно быть хорошо: Феликс в компании лучших друзей, за руку с идеальным парнем, который любит его самой правильной любовью, с дипломом в руках на пороге новой классной жизни с кучей перспектив. Он должен быть счастлив. У него есть всё для этого. Почему он, блять, не счастлив? Почему внутри мерзкий мандраж, а сердце съёжилось, как старое засохшее яблоко?
Принесли выпивку, и Джисон поднял тост за новую жизнь без универа. Чонин с Сынмином поддержали его коронным: «Идите нахуй, нам ещё год батрачить» - и подняли стаканы. Чанбин за ними. Феликс поднял свой последним и вяло пошутил: «Тогда не чокаясь», - но его тон сгладили смешки парней.
Ещё часом позже подъехал Минхо. Джисон, уже малость выпивший, едва не задушил его объятиями и не оглушил своим восторженным: «Минхо-о-о!». Тот не сопротивлялся - давно привык.
Феликс всё ещё чувствовал себя неловко рядом с Хо. Он за прошедшие годы так и не открылся: всё ещё не умеет разговаривать и улыбается по праздникам, хотя, стоит отметить, такие события стали случаться чаще. На одной из совместных посиделок несколько месяцев назад он даже выглядел по-настоящему счастливым, когда рассказывал о новой работе в Америке. Но дружбу с ним завести не удалось, по крайней мере Феликсу, хотя не то чтобы он особенно старался. После той ситуации с Хёнджином вообще было странно смотреть ему в глаза и не выходило выбрать эмоцию: то ли злиться на него, хотя и не за что, то ли чёрт знает. Он постоянно напоминал о том, что было, и это не помогало. Но не видеться с ним совсем не выходило, так что пришлось научиться игнорировать тошноту и вспышки воспоминаний. Сейчас и это умение пошло прахом.
Всё, блять, пошло прахом вот так просто.
Почему Феликс просто не может быть счастлив?
~
Дома Ликс оказался спустя несколько часов. Парни зазывали в клуб, но отмахнулся, мол, устал. Вообще-то, он и правда устал.
Устал быть конченым идиотом.
Непрошенные мысли всё ещё скользко ёрзали на дне черепушки, и стоило больших усилий скрывать это от Чанбина. От него вообще сложно что-то скрывать: всегда всё чувствует, всегда всё знает. Но есть в нём потрясающая черта - не допытывается, если не хочешь говорить. И сейчас по взгляду Ликс видел, что тот что-то понимает, но на вопросы отвечать не приходилось - Чанбин болтал о другом, разливая дорогущее вино, что купил в честь годовщины.
Снова мерзко от себя, снова в горле клокочет и тянет мышцы. Это нечестно. Какого чёрта жизнь настолько неправильная и Феликс настолько отвратительный?
- За нас? - Чанбин поднял бокал и улыбнулся.
- За нас, - Феликс послал улыбку.
Звянькнув стеклом, выпили. Вкусное. Наверное, даже вкуснее любого другого вина, которое Ликс пробовал. С нотками вишни и чуть терпким послевкусием.
- Это вино тебе подходит, - Феликс привалился к спинке дивана плечом и склонил голову.
- Что это значит? - Чанбин просиял, и от его улыбки потеплело в груди.
- Не знаю, оно будто бы о тебе.
- Приятно, что мне подходит вино за миллион вон, а не соджу за тысячу, - Чанбин хихикнул и сделал ещё глоток вина. Феликс повторил за ним.
Это должен был быть потрясающий день. Яркий, счастливый, долгожданный. Но он вдруг стал одним из самых несчастливых за прошедшие полгода. Больно. Опять, блять, больно.
Почему Феликс просто не может быть счастлив?
Чанбин погладил руку от кисти до плеча, потом вниз:
- Я люблю тебя, Ликси.
- Я тоже тебя люблю, - Феликс взял Чанбина за руку, переплёл пальцы и прикрыл глаза с мыслью о том, что не уверен, сказал ли правду.
***
Хёнджин вернулся домой заполночь жутко уставший. Хотелось набросать, хотя бы спешно, тот закат, что видел вечером - розово-лиловый, с золотыми проблесками уходящего солнца, мягкими белыми перьями облаков и перламутровыми бликами, но глаза слипаются. Да и руки едва функционируют. Хотелось верить, что картинка не смажется в памяти до утра - она слишком красивая, чтобы потерять.
Выгрузив на тумбу ключи, достал телефон. С экрана блокировки глядел довольный пёс, а поверх его ушей висело уведомление о новом сообщении.
От кого:
Ёнджун
Время: 2:47
Спасибо за вечер! Сколько я должен тебе за ужин?
Ухмыльнувшись, напечатал ответное: «Тебе спасибо. Ужин - это подарок в честь выпуска» - и, заблокировав мобильный, пошлёпал в ванную. По пути глянул на дверь в пустующую комнату Криса.
Прошло меньше месяца с его отъезда, и уже хочется позвать назад. Без него совсем не то. Однако он и так долго оттягивал с переездом из-за болезни Хёнджина, стоит отблагодарить его теперь и дать спокойно стоить свою жизнь с Миён. Было радостно, что она появилась у Криса. Это не любовь, но что-то даже более правильное, кажется. Точно правильнее той драмы с Рю.
Тёплая вода мягко обняла плечи, и сонливость усилилась в несколько раз. В мутных мыслях плавали воспоминания о прошедшем вечере. Ёнджун смешно ел, забавно выкатывал глаза, когда Хёнджин показывал последнюю свою картину, много болтал о вручении дипломов и очаровательно поправлял волосы. Есть в нём что-то особенное. Может, он ощущается таким близким, потому что тоже увлечён искусством. Или потому что умеет перевести в шутку любое слово. Или потому что не считает Хёнджина больным. В любом случае, с ним классно, так что не очень хочется осмыслять.
Почистив зубы и обмазавшись кремом, Хван прошёл в спальню. С мольберта смотрели два карих глаза в обрамлении нескольких спешных штрихов лиловых волос. Кажется, получается неплохо, но теперь совсем не так, как раньше. Больше нет той потребности чувствовать то, что рисуешь (наверное, потому что чувствовать в целом надолго стало проблемой), а значит выходит нарисовать даже то, что, казалось, никогда не сможет.
Минхо никогда прежде не было и шанса запечатлеть в масляных мазках. Теперь есть, и Хёнджин зачем-то воспользовался. Просто захотелось - краски сами потекли на холст. Наверное, потому что всё-таки немного тоскует, хотя психолог говорит, что это другое. Говорит, что, вопреки утверждениями Хёнджина, их дружба не была для него столь значимой - одна из немногих вещей, с которой Хван не согласен. Она была. Жаль, что всё сложилось так, но теперь стало легче принимать это. "Это случилось, Хёнджин, и исправить это нельзя, но можно выбрать, как поступать дальше", - уже отпечаталось на подкорке от того, как часто миссис Шен это говорит. Пожалуй, даже пускай тоскливо, выбор оборвать прежние связи был правильным.
И всё ещё странно снова рисовать.
Странно и снова ходить куда-то, вообще-то. Странно, что есть силы что-то делать - успел отвыкнуть.
Поправив мелочи на тумбе: зарядник, таблетки, стакан, резинки - вернулся за телефоном в прихожую. На экране горела благодарность от Ёнджуна и вопрос о самочувствии. Написав по пути к кровати ответ о том, что всё хорошо, и пожелание спокойной ночи, поставил заряжаться.
Подушка мягкая, как никогда, а одеяло такое тяжёлое, что придавило к матрасу намертво. В животе приятно, и дышать неожиданно легко. Даже не захотелось покурить перед сном. Что-то новое.
Сон медленно потёк по телу и уже почти окутал сладким туманом сознание, как тумбу сотрясло вибрацией. Хёнджин насилу открыл глаза и взял телефон, предвкушая приятное послание от Ёнджуна, но на экране висело сообщение, от которого в груди заскрежетали ржавые петли и оглушительно треснуло несколько ломающихся веток.
От кого:
Номер неизвестен
Время: 3:29
Я никогда не забуду тебя.
