Свечи в окне старинной башни

…превращается наконец в определенное «ты». «Триумфальная арка».

      К сожалению Усоппа, день бала подошëл чрезвычайно скоро. Разумеется, он не был опечален тем фактом, что через несколько дней жизнь снова вернëтся в колею, однако люди очень быстро привыкают к хорошему. Так и Усопп не чувствовал себя чужим в этом огромном замке и испытывал наслаждение от всего — веселого гомона, интересных растений, компании новых знакомых, разгульных ужинов. Всë это ему слишком нравилось и он не хотел признаваться себе, что расстроен скорым концом этого внезапного затянувшегося праздника.       Он был уже в главной зале вместе с остальными дамами, слугами и Санджи, когда тот подтянул Усоппа к себе. — Послушай внимательно, Усопп. Не подходи к гарпиям и не смотри в жëлтые глаза. — Гарпии? — испуганно переспросил юноша. Внезапный серьëзный тон Винсмока вдруг напугал Усоппа. Неужели ему стоит чего-то опасаться на балу? — Просто… Не отходи далеко и будь осторожен, хорошо? Гости едут.       Санджи отстранился, надевая маску, и Усопп последовал его примеру. В отличие от сдержанной изящной маски Винсмока, его собственная, сверкающая золотом, с расходящимися солнечными лучами и выделяющимися нарисованными красными губами, определëнно привлекала внимание. Но Иванкова настояла на ней, и Усопп не спорил. На самом деле она нравилась и ему.       Просто невероятных размеров бальный зал, с высокими расписными потолками, неимоверно большими люстрами и натëртыми до блеска полами, быстро наполнялся людьми под музыку оркестра Брука. В глазах Усоппа пестрило от обилия ярких платьев, камзолов и жилетов, сверкающих украшений, перьев на масках и причëсках, а от гомона он быстро перестал различать, что говорят гости. Прибывающие здоровались с хозяйкой, с самим Винсмоком и соответственно с его спутниками. Однако чем больше людей было, тем свободнее соблюдались манеры. Слуги подхватывали плащи, а сами гости перемещали маски с лиц на головы. Так вскоре поступил и Санджи, а Усопп, с удивлением заметив среди прибывших столько разных людей, что он не будет выделяться, последовал примеру Винсмока. И хотя вскоре княгиня объявила начало бала, гости продолжали прибывать, очевидно не считая пунктуальность чем-то столь важным.       Мимо Усоппа проплыла девушка с подносом, на котором стояло не менее десятка бокалов с вином и столько же уже опустевших. Юноша поразился тому, как она умудрялась удерживать их в толпе танцующих людей и, кивнув, взял один из бокалов. Не успел он отпить, как кто-то выхватил его из рук. — О, пирожочек, это не вино. Не бери ничего, что предлагают конфетки в красных жилетах. Это не для людей. Сашут, мог бы объяснить, — Иванкова залпом осушила бокал, поманила юношу в синем жилете и, удостоверившись, что в руках Усоппа оказалось вино, снова испарилась. — Прости, — пробормотал Винсмок. — Я забыл, что ты…       Терпкое вино обожгло горло Усоппа. Маленькими глотками он опустошил бокал, и его взгляд упал на Шарлотту, которая всë ещë не танцевала. Он осмотрелся, заметил, как Робин кружилась с высоким блондином — пугающий шрам с левой стороны придавал мужчине угрожающий вид, но стоило ему повернуться другим боком, как его лицо удивляло мягкостью и очарованием. Виви и Нами, к удивлению Усоппа, танцевали не друг с другом. Нами вела блондинку весьма хищного вида, а Нефертари кружила по залу с незнакомым мужчиной самой невыдающейся внешности. Усопп пригубил ещë вина, оглянулся на Санджи, который разговаривал с кем-то из гостей и пригласил потанцевать Шарлотту. Она благодарно улыбнулась, поставила пустой бокал на поднос проходящей мимо девушки и шагнула в объятия Усоппа. Тот мимоходом подумал, что, возможно, это вино слишком крепко для него и привычным движением положил руку на талию девушки. Они уверенно закружились, без проблем вклинившись в поток танцующих — Усопп даже успел удивиться своей смелости. — Прости меня, — внезапно для Усоппа шепнула Пудинг, старательно избегая взгляда партнëра. — Я не… Я ни в коем случае не желаю тебе вреда. Просто Санджи… — Она глубоко вдохнула, не замедляя темпа шагов. — Он спас меня, и мне тяжело знать, что он страдает. Но от моей помощи отказывается. Он бы не причинил тебе большого вреда, но я верила, что его принцип «не трогать женщин» с тобой бы не сработал.       Пудинг снова вздохнула, на мгновение зажмурилась, и на еë щеках проступил стыдливый малиновый румянец. — Я не желала убивать тебя, ты мне веришь, Усопп? — Верю, — улыбнулся Усопп. Он не ожидал, что Шарлотта захочет поговорить об этом, но теперь почувствул себя отчего-то легко. Однако не успел он что-нибудь ещë добавить, как двери распахнулись. Шарлотта испуганно сжала ладонь Усоппа в своей. — Гарпии.       В зал вошли два мужчины. Таких высоких людей Усопп никогда не видел — рост их был гораздо более туаза. — Не пялься так, — прошипела Пудинг, до боли сжимая плечо Усоппа. — Держись от них подальше.       То, что Усопп сначала принял за массивные накидки или шубы, оказалось крыльями. Первый мужчина в изящной маске, закрывающей лишь глаза, с оперением самого нежного персикового цвета, повëл крыльями, как человек ведëт затëкшими от неудобной позы плечами, и, приветливо распахнув руки, прошëл вперëд. Усопп вздрогнул и испуганно отвëл взгляд. Вместо человеческих ног у них были длинные массивные птичьи лапы с ужасающего вида когтями. — Княгиня! Вот и Вы. — Ваше величество, — вежливо протянула Иванкова и склонилась в изящном реверансе. Мужчина весело расхохотался. — Ну что Вы! — Кто они? Разве не все гарпии — женщины? — шепнул Усопп, снова бросая взгляд на блондина с персиковыми крыльями. — Они полукровки. Братья Донкихот. Тот с розовыми — Дофламинго, а с чëрными — Росинант. Королевских кровей, но там так много политических игр, что даже не стоит пытаться разобраться. К старшему не подходи на выстрел из пушки, ты меня понял? Ужасающий человек.       Усопп перевëл взгляд на второго. Смоляные громоздкие крылья укрывали его плечи, словно траурное одеяние самой Смерти. Винно-красная помада, нанесëнная совершенно абсурдным способом от уха до уха словно рассекала его лицо пополам, и вместе с маской на глазах мешала понять, как же мужчина выглядит. Несмотря на нарисованную улыбку, Росинант не улыбался, а настоящие его губы были поджаты. Он и правда пугал, и Усопп перевëл взгляд на его смешливого брата. Ровный золотистый загар выдавал, что мужчина прибыл из южных, тëплых краëв — может быть, из Италии или Испании. Усопп кивнул своим мыслям, ни на миг не останавливаясь — да, Дофламинго определëнно подходила Италия. Светлые, словно слегка выгоревшие волосы, были красиво зачëсаны назад, широкая улыбка не сходила с лица. И даже с маской, в прорезях глаз которой виднелась лишь чëрная ткань, было понятно, что мужчина чрезвычайно привлекателен. Снова скосив глаза на угрожающего вида лапы, Усопп верно подметил, что ими легко можно разодрать человека и снова вернул внимание к лицу блондина. Хоть и Пудинг просила не пялиться, еë просьба была трудновыполнима. Оба мужчины возвышались над всеми остальными гостями, а чего только стоили крылья и птичьи ноги. Разве возможно не смотреть на такое чудо? Усопп постарался запомнить все черты Дофламинго, чтобы позже зарисовать, хоть и рассматривать его стало сложнее, когда он присоединился к танцующим.       А как он двигался… Пожалуй, это попросту невозможно описать словами. Ни большой рост, ни птичьи лапы не умаляли его грациозности и плавности. Он легко кружил какую-то девушку так, будто она была марионеткой. Усопп краем глаза заметил, что его брат тоже больше не стоит в стороне и теперь танцевал с человеком в меховой пятнистой накидке. Примеру братьев поступили и остальные их спутники, которых Усопп не сразу заметил, настолько они меркли на фоне гарпий. Впрочем он скоро понял, что гарпии есть и среди сопровождения — две девушки обычного человеческого роста с аккуратными крыльями и такими же птичьими лапами.       Музыка сменилась, а танцующие начали резко меняться партнëрами. Усоппа это не удивило, благо он был предупреждëн и даже не раз тренировался в замке. — Я говорила про Дофламинго, — тихо сказала Шарлотта, убедившись, что они достаточно далеко от старшей из гарпий, и совсем беззвучно добавила. — Он чудовище. «Чудовище?»       Усопп не сдержался и снова оглянулся на братьев. Их с Пудинг разделили — Шарлотта закружилась с каким-то пожилым темнокожим мужчиной, а сам Усопп оказался в объятиях худенькой большеглазой девушки в широкополой шляпе, похожей на мушкетëрскую. Очень скоро и незнакомая девушка уже танцевала с кем-то другим, как и Усопп теперь кружился с несимпатичным, но добродушно выглядящим пожилым мужчиной. Усопп нашëл глазами Санджи, который разговаривал с Иванковой недалеко от одного из столов с закусками и взглянул на гарпий, в очередной раз удивляясь фантазии Создателя. Сколько же прекрасного он сотворил — настолько, что сложно поверить в их существование. И в тот же миг Дофламинго, по птичьи жутко склонив голову, посмотрел на Усоппа. Его глаза были всë ещë сокрыты маской, но юноша отчëтливо почувствовал взгляд на себе. Ощутил он и задрожавшие, подогнувшиеся колени, и резко вспотевшие ладони, и неприятное ощущение подступающей тошноты где-то в глубине живота.       А ещë через несколько смен партнëров, Усопп, ещë не решивший ужаснуться ему или обрадоваться, оказался в цепких руках гарпии. Чтобы разглядеть его лицо, Усоппу приходилось высоко задирать голову, однако танцевать им это не мешало. Напротив, это оказалось слишком просто для Усоппа, но отчего-то весьма тревожно. Впечатление со стороны не было ложным, и Усопп теперь ощущал себя безвольной куклой в руках кукловода. — Я не люблю, когда меня изучают, — пророкотал Дофламинго.       Улыбка так и не сползла с его лица, но это привело Усоппа в ужас. Если человек злится (и Усопп правда мог понять причину, потому что его самого порой раздражали любопытные взгляды), то его лицо злится вместе с ним. Если человек рад — он улыбается. Но если человек злится с улыбкой — это по-настоящему жутко. Усопп не мог понять, что последует за этими словами, но как и следует марионетке, покорно продолжал танцевать. — Думаешь, это уродливо? Думаешь, ты лучше меня? — шипел откуда-то сверху Дофламинго. Только сейчас его улыбка медленно стекала с лица, словно пыль с листьев деревья под сильными потоками дождя. — Нет, господин, — прошептал Усопп и, вспоминая слова напряжëнной Иванковой, исправился. Сам же он окончательно оторопел, голос его стал подводить, а ноги едва двигались. Неужели он и правда танцевал с королëм? — Ваше Величество.       Мужчина расхохотался. Пугающе громко, но совершенно неискренне. Движения его ни на миг не прекратились. — Тогда в чëм причина, господин… Я не знаю тебя. Это никуда не годится. Откуда ты? — Мне показалось это невероятным, — сорвано просипел Усопп, надеясь, что Дофламинго не вернëтся ко второму вопросу. Он бы точно не оставил просто так тот факт, что на балу есть простолюдин. — Ты врëшь! — воскликнул гарпия, широко улыбаясь. — Врун-врун-врун. — Вовсе нет, господин, — тело его совершенно не слушалось, словно Усопп с ногами и руками стали отдельными личностями. Однако язык оставался в его власти, а потому Усопп продолжил испуганно лепетать, понимая, что либо разозлит мужчину ещë сильнее, либо лестью сменит гнев на милость. Чутьë говорило — не давай понять, как тебе страшно. — Разве это не прекрасно? У Вас такое красивое оперение. Я никогда не видел ничего подобного. А когти, наверное, могут посоперничать с лучшими клинками. Я просто хотел бы Вас нарисовать. Вы прибыли из Италии?       Дофламинго больше не улыбался. — А что же меня выдало? — Ваш загар, — пробормотал Усопп и вздрогнул, когда мужчина снова рассмеялся. На удивление искренне. — Человек, который в лицо говорит Донкихоту Дофламинго подобные вещи — безумен. Как очаровательно, — и Дофламинго отшвырнул себя Усоппа, жестом, словно избавлялся от ненужного мусора, и бросил ему вслед: — Надеюсь увидеть, что ж ты нарисуешь.       Кто-то поймал резко ослабевшего юношу — тот ощущал себя, как марионетка, которой обрезали все верëвочки и не рухнул на пол лишь благодаря хватке чужих рук. — Прости моего брата, — вежливо произнëс чëрная гарпия, держа Усоппа с лëгкостью и мягкостью, словно держал котëнка, а не взрослого человека. Росинант по-отечески тепло улыбнулся. — Тебя отвести на улицу или в другой зал? Или к кому-то, с кем ты прибыл?       Усопп качнул головой, ощущая на себе взгляды всего зала. Люди продолжали танцевать, даже Дофламинго теперь вальсировал с чëрной гарпией в бордовом платье, однако Усоппу казалось, что он привлëк к себе внимание. И теперь все эти хищники смотрели. Покажешь слабость и тебя съедят. Не умаляло этого ощущения и то, что он снова стоял рядом с гарпией практически в центре зала и мешал потоку танцующих людей. Словно прочитав его мысли, Росинант тихо сказал: — Здесь нельзя стоять. Нужно выйти. Ло! — позвал он кого-то, но в тот же миг пары начали меняться партнëрами, и Усопп оказался в чьих-то холодных руках. «Меня швыряют, словно игрушку» — испуганно подумал Усопп, пытаясь найти глазами Санджи. Но в огромном зале, наполненном людьми, не выходило. Может быть, он и вовсе перешëл в другой зал, а может так же не мог найти Усоппа. А кружащиеся пары уносили его дальше даже от Росинанта, за которого Усопп зацепился взглядом, как за спасательный круг. Как только будет возможность, нужно…       То, что его очередной партнëр был вампиром, Усопп понял сразу. Мертвенно-бледная кожа, словно лист бумаги, обескровленные губы и выглядывающие из-под них клыки. Это уже давно не казалось Усоппу чем-то страшным — в конце концов, он был близок с Санджи и княгиней Иванковой, а помимо того, среди еë гостей было немало вампиров. Однако было что-то в этом мужчине до ужаса пугающее. Усопп успел взмолиться про себя и был готов вырываться из чужих рук. «С меня хватит!» — Думаешь, это он? — прошептала девушка.       Усопп попытался оглянуться — лицо было ему знакомым. С этой девушкой он танцевал недавно. Она хихикнула, прижимая узкую ладонь к губам, а Усопп отчаянно задрожал, увидев, как кто-то из людей просто прошëл сквозь неë. Однако он точно был уверен, что держал девушку за руку — неужели это всë видения? Усопп дëрнулся в сторону, решив, что больше не может это терпеть. Страх, липкий, удушающий, заполнил его лëгкие и живот, когда он понял — у его партнëра ярко-жëлтые глаза. Совсем не человеческие, они скорее походили на глаза птицы и горели ярко, словно огни в ночи. Усоппу казалось, что в него вливают раскалëнное железо каждый миг, что он смотрел в чужие глаза, но и не смотреть не мог. Его затошнило, голова кружилась, как от падения в бездонную пропасть, и он едва не потерял сознание. Вампир с птичьими глазами выпустил его, и Усопп повис на чëм-то мягком.       Его отнесли на улицу, усадили на скамью. — Живой? — напротив сидел Росинант.       Вытянув длинные птичьи ноги, он курил крепкий табак. Маску с лица он стащил, и Усопп успел поразиться тому, какие добрые у гарпии глаза. — Благодарю. — Скажи спасибо Ло.       Усопп перевëл взгляд на мужчину в накидке с меховым пятнистым воротником, которую он не снимал даже в зале. Юноша догадался, что именно в него он утыкался носом, пока его тащили сквозь толпу, и стыдливо потупил взгляд. — Благодарю, господин Ло. Вы спасли меня. — Ерунда, — буркнул мужчина.       Глаза его тоже оказались жëлтыми, правда в отличие от птичьих, скорее горели ровным солнечным светом, согревая, а не обжигая. Но Усопп всë равно не рискнул долго смотреть в них. — Дракуль не стал бы тебе вредить. Физически, по крайней мере, — заметил Донкихот и закурил вторую сигару. От еë дыма у Усоппа зачесалось в носу, но вместе с этим он будто прочищал его голову. Не зная, что именно гарпия имел в виду, Усопп впрочем примерно догадался. Зрительный контакт вызывал реальную боль, однако тело его точно было в порядке.       На улицу выскочил Винсмок, и найдя Усоппа глазами, бросился к нему. — Усопп! Ты в порядке?       Усопп встал со скамьи, хоть и чувствовал, как его штормит, и улыбнулся. — Да, господин, всë хорошо.       Росинант кивнул Винсмоку, а Ло никак не отреагировал на новое лицо. И пока Санджи, извиняясь за то, что не уследил, сжимал ладони Усоппа в своих, Ло молчал. — Ты не замëрз? Вернëмся внутрь? Мы можем пойти в другой зал или я провожу тебя в покои, — нервно спрашивал Санджи, коря себя.       Когда Усопп ушëл танцевать с Шарлоттой, Санджи практически не сводил с них глаз, время от времени отвлекаясь, чтобы убедиться в порядке ли остальные дамы. Он нашëл Чоппер, которая внезапно для него оставила приставленную к ней служанку и теперь танцевала с какой-то девушкой. Иванкова шепнула Санджи, что это приëмная дочь одного генерала. Несмотря на юный возраст, она была довольно высокой, однако мягкое лицо с большими карими глазами всë ещë оставалось совершенно детским. Поразило Санджи не это. Во-первых, на голове девочки красовались рога, наподобие тех, что доставляли Чоппер так много неудобства. Во-вторых, пунцовая от румянца Чоппер выглядела совершенно очарованной, как и еë спутница, прелестно покрасневшая. Однако отвлëкшись на девочек и на разговор с приëмным отцом Милки, как звали партнëршу Чоппер, Санджи понял, что потерял из виду Усоппа. — Жизнь тебя ничему не научила? — произнëс наконец Ло. — Трафальгар… — начал Санджи, но второй вампир его перебил. — Ты не хуже меня знаешь, что люди… — его голос словно дрогнул. — Хрупкие. — Ло, не надо, — печально вздохнул Росинант. Ло бросил взгляд на гарпию и отвернулся от Винсмока. — И правда, чего это я. Коразон, я ухожу отсюда. — Благодарю ещë раз, господин Ло, — воскликнул Усопп ему вслед. Трафальгар поднял руку, не поворачиваясь, и вскоре скрылся в темноте. Росинант медленно встал, потянулся. — А мне нужно следить за братом. Прошу меня простить, — и чëрная гарпия вернулся в зал.       Усопп взглянул на Санджи, но хоть на языке и вертелся вопрос, что имел в виду второй вампир, юноша так и не решился его задать. Винсмок провëл его в замок с другого входа и они оказались в практически тихом зале. Здесь гости не танцевали, лишь общались, играли в бильярд, пили вино. Усопп ещë раз восхитился Иванковой. Весь первый этаж еë исполинского замка с множеством залов был открыт для всех гостей и каждый, устав от шума и танцев, мог найти себе место для отдыха по вкусу. Лишь в один зал не все гости имели доступ — тот, что находился в глубине замка. Туда был запрещëн вход людям, и Усопп не спрашивал подробностей, прекрасно понимая, что ответ ему не понравится.       Усопп сел в одно из мягких кресел, наконец выдохнув, и с благодарностью кивнул, когда Санджи принëс со стола целую тарелку разнообразных закусок. Винсмок сел рядом, обеспокоенно вглядываясь в лицо своего спутника, и Усопп улыбнулся, чувствуя его беспокойство. В нëм же самом не осталось ни капли тревоги — с Санджи он чувствовал себя в безопасности. — Посмотри, милый! — воскликнул Винсмок, подскочив к окну, и поманил Усоппа к себе. — Неужели… — Усопп хихикнул, прижимаясь к боку Санджи.       По тропинке за замком Чоппер прогуливалась с какой-то незнакомой Усоппу девушкой. Она казалась высокой по сравнению с их маленьким лекарем — та не доставала девушке даже до плеча. Чуть дальше за ними следовали две служанки. — Они танцевали всë это время, — прошептал Санджи, будто девочки с улицы могли их услышать. — Нехорошо подглядывать, — тихо фыркнул Усопп, однако от окна они с Винсмоком отошли лишь когда девочки со служанками скрылись.       Мужчины прошли по остальным залам, ненадолго задерживаясь в каждом. В одном из них Инадзума играла на музыкальном инструменте, которого Усопп никогда раньше не видел. Цитра, как сказал Санджи, звучала просто волшебно, и юноша не удивлялся тому, как все слушатели в зале не могли пошевелиться и оторвать глаз от того, как девушка ловко перебирала струны. Казалось стоит шевельнуться и магия разрушится.       Так они и провели часть ночи, пока слуга не шепнул, что братья Донкихот перешли в запретный зал. Усопп вдруг подумал, что Санджи специально водил его по замку, дабы он ещë раз не столкнулся с гарпией. Вероятнее всего, так оно и было, поскольку уже через несколько минут они вернулись в главный зал. Наполовину опустевший из-за гостей, которые разошлись по всему замку, бальный зал казался ещë больше. — Мы ведь с Вами так и не потанцевали сегодня, господин, — робко произнëс Усопп, а Санджи довольно улыбнулся и потянул юношу за собой в самую гущу.       Винсмок театрально склонился. Усопп ответил ему таким же гротескным реверансом и шагнул в объятия так, словно ждал этого весь вечер. Впрочем, так оно и было. Он танцевал в эту ночь со многими и без сомнения практически все были очень хороши в бальных танцах, однако лишь первый шаг в руках Санджи вдыхал в Усоппа столько жизни, столько чувств, сколько не мог дать ему ни один самый искусный танцор. Но кружили по залу они недолго. Внезапно Винсмок остановился, хоть музыка была в самом разгаре, и переместил маску Усоппа с его головы обратно на лицо. Усопп ничего не успел спросить.       Санджи притянул его за плечи и поцеловал ярко-красные нарисованные губы на маске. Это длилось всего мгновение, но Усоппу вдруг показалось, что всë замерло — танцующие люди застыли в странных позах, словно статуи, музыка перестала играть, а Санджи так и прижимался губами к его. И хотя между ними была маска, Усопп ощутил поцелуй так ярко, так обжигающе явно, словно он окунулся в кипящую воду. И сердце стучало так сильно где-то во рту, и в груди было так томно, сладко и тревожно. Усопп очнулся, когда его задела какая-то пара, а Винсмока уже не было рядом.       Усопп огляделся и, стянув маску, бросился к выходу на улицу. Чутьë его не подвело — Санджи и правда шëл по тропинке. — Господин Санджи! — воскликнул Усопп громче и резче, чем то было нужно, удивляясь собственному голосу.       Винсмок оглянулся, отчего-то печально взглянул на него и остановился. Каждый быстрый шаг Усоппа ощущался, как разбег для прыжка в воду. Ускоряясь, чтобы не успеть передумать, Усопп практически врезался в Санджи, обхватил лицо ладонями и отчаянно прижался губами к его. Неумело, но вкладывая столько чувств, сколько умещалось в нëм. И поцелуй казался полëтом с обрыва, билетом в один конец без права на возвращение.       Усопп испуганно оторвался от губ Санджи, не зная, что следует говорить дальше. Нужно ли извиниться? Но Винсмок смотрел изумлëнно-жаждуще, и зрачки его были чернее неба над их головой, но сияли ярче звëзд. — Ещë, — беззвучно пробормотал Санджи прямо ему в губы, и Усопп коснулся чужих холодных губ ещë раз.       Поцелуй ощущался, как глоток свежего воздуха, как родниковая вода, но обжигал так, словно их обоих облили керосином и подожгли. Не разрывая поцелуя, Усопп практически втолкнул Санджи в беседку, что стояла неподалëку, и нервно замычал, чувствуя чужой язык в своëм рту. Санджи гладил его лицо, волосы, тело так, словно хотел забраться под одежду, а Усопп отвечал тем же. Касаясь дрожащими руками везде, где он мог дотянуться, чувствуя, что горит не только снаружи, но и изнутри, он вжимался всем подрагивающим телом в Винсмока. Словно они были недостаточно близко, словно им хотелось почувствовать друг друга кожей, а не несколькими слоями одежды.       Усопп не заметил, когда Санджи толкнул его на скамью и сел сверху, прижимая своим весом. Он даже не заметил, как его собственная рука пробралась-таки под нижнюю рубаху Санджи и теперь гладила его дрожащую спину. Словно весь существующий мир сузился или вовсе пропал, Усопп чувствовал лишь губы Винсмока, которые он, повторяя вслед за графом, терзал с удвоенной силой. И ему было мало, потому что в груди началась буря, и чувства, словно морские волны, накатывали друг на друга, и топили Усоппа под собой. Санджи обречëнно застонал в поцелуй, и этот звук отразился в самом Усоппе, как эхо в горах. — Погоди, я не поспеваю за тобой, — прошептал Винсмок, с усилием разрывая поцелуй. — Я понимаю, — сбивчиво ответил Усопп, пытаясь отдышаться, но лëгкие горели, словно их выжигали изнутри. — Возраст…       Санджи фыркнул, ткнул Усоппа в бок и упëрся лбом ему в плечо. Только теперь Усопп заметил, как же на улице холодно, но не пошевелился, чувствуя себя счастливым и спокойным. Этот поцелуй не казался ошибкой — он был единственно верным поступком. — Я люблю Вас, господин Санджи, — прошептал Усопп через пару минут, целуя светлые растрепавшиеся волосы.       Винсмок прикрыл глаза и нежно улыбнулся, обнимая юношу.