Будто он мог спасти его из этой сладострастной агонии,
на самом деле, оставаясь её причиной...
Поцелуй был медленным, всё-таки пока смущённо-робким, но позволяющим им изучить немного друг друга и прочувствовать настроение каждого. И если состояние Сюаньюя не давало повода для сомнений, то ему самому было важно ответное желание партнёра. Он бы ни за что не стал продолжать, если бы ощутил, что Сюэ Ян недостаточно заинтересован им. Юному господину важен эмоциональный контакт — пусть они не влюбленные, но и равнодушными они больше не были. Сюэ Ян целовал его не так как брат: чуть смазано начинал, но при этом расслабленно обнимал его язык своим, втягивая в плен теплого улыбающегося рта, посасывал губы, зажимая между своими и чередовал с мягкими укусами. Сюаньюй вдруг на пол цуня отстранился и спросил: — Ты бывал с мужчиной? Чэнмэй приподнимает брови: — Как ты думаешь? — Я не знаю, — честно признается Сюаньюй. Юный господин задумывается: если так подумать, в Чэнмэе есть нечто такое, где непонятно, кому он действительно отдаёт предпочтение в постели. Он вполне симпатичный, харизматичный, обаятельный и сносит на повал своей почти детской улыбкой. Но кого? Девушки-служанки шепчутся о многих адептах, сам Сюаньюй не однократно был объектом их интереса. А мужчины, юноши? Заметив задумчивый взгляд, Сюэ Ян закатил глаза и сдался: — Бывал. — И много раз? — Что за допрос, господин Цзинь? Сюаньюй пожал плечами и вдруг нахмурился: а не получится ли так, что он станет лишь мимолетным увлечением для него. Юноша вдруг ревностно взглянул на своего сегодняшнего любовника. Чэнмэй воспользовался этим: — Что? Уже влюбился в меня? Сюаньюй услышал между его слов странные интонации: — Ты сам так быстро согласился… Сюэ Ян пояснил: — Ты достаточно хорошенький, так ещё и сам откровенно заигрывал, почему я должен был отказаться? — Я не ожидал, что ты ответишь. — Ах, ты не ожидал, — Сюэ Ян облизывается и снова целует приглашающие уста, а потом спускается к шее, впиваясь зубами в белую кожу, прямо как из предположений Сюаньюя. Он укусил его сбоку втягивая кожу, несомненно, до расцветшего в будущем синяка, и следом широко провел языком по обласканному месту. Сюаньюй, обняв его за шею, потянул за потрепанную ленту и распустил короткие пряди, каскадом рассыпавшиеся в его руках. Ощущение жестковатых волос было новым: Яо не скупился на внешний вид и уход за собой, от того и его волосы были мягче и длиннее. Руки Сюаньюя легли на чужой пояс, подцепляя пряжку и распутывая узелки креплений. Чёртов Ланьлин, зачем делать такую сложную одежду! Тихо звякнув золотыми цепочками, с глухим стуком пояс упал на пол. Верхняя одежда тут же была стянута и отброшена куда-то в сторону. Сюаньюй, пробравшись ладонями к животу, огладил бархатистую кожу, с удовольствием отмечая, как подрагивают мышцы Чэнмэя от его прикосновений. Сюаньюй, слегка подтолкнув Сюэ Яна назад, надавил на его плечи, вынуждая опуститься на стол. Чэнмэй оперся рукой сзади себя и потянул лицо юного господина ближе, одарив его короткими, почти целомудренными прикосновениями в расслабленные губы, когда юноша опустился на колени между его ног. Сюаньюй вдруг осознал, что Чэнмэй целует его при малейшей возможности, намного больше чем Яо. Казалось только за этот недолгий промежуток времени, они изучили языки и рты друг друга вдоль и поперёк, не оставив ни малейшего уголка без внимания и не расставшись дольше чем на пол минуты. Помощник его брата обязательно игриво закусывал кончик языка, слегка оттягивая к себе, играл с ним, щекоча, и не позволял юноши лишний раз вздохнуть. Яо был чужд такому, предпочитая в основном глубокие, интимные прикосновения — немного на прелюдии и не намного больше во время основного процесса. Чэнмэй же, казалось, хочет либо высосать из него душу, либо, что более вероятно, всего лишь на всего сожрать его. Сюаньюй улыбнулся в поцелуй от этих мыслей. Холеными руками юный господин обхватил запястье Чэнмэя, на ощупь, находя тесемки на наручах. Пытаясь скорее распутать неподатливые узлы, Сюаньюй случайно соприкоснулся с тёмной тканью. Юноша чуть изменил положение и опустил глаза вниз на скрытые под двупалой перчаткой пальцы. Сюэ Ян, кажется, что-то почувствовал: желая отвлечь его от созерцания собственной руки, он впутал ее в его волосы и потянул назад, вынуждая запрокинуть голову и открывая для себя больший доступ к беззащитной шеи. Он широко провел языком от дернувшего кадыка до местечка под ухом, вслушиваясь в то, как довольно мычит Сюаньюй от этого и, задержавшись там, он обнял его поперёк талии, прижимая ближе к себе. Сюаньюй чувствовал, как все внутри него подталкивало к этому человеку. Юный господин перестаёт вообще думать и увлечённо принимается вылизывать сильную шею, придерживая воротник нижней рубахи, свободной рукой отводя мешающие пряди в сторону. Незнакомо, от груди и до низа живота, внутри проносились тёплые волны, напоминающие приливы возбуждения, от того что он делает приятно не себе. Слуха коснулся протяжный выдох, сорвавшийся с губ Чэнмэя, и если бы Сюаньюй мог видеть себя со стороны, то удивился бы как в это мгновение блеснули его глаза. — Кто из вас сверху, когда ты трахаешься с братом? — вполголоса спрашивает Чэнмэй, засомневавшись в своих первых выводах о личной жизни сыновей Главы. Сюаньюй, увлечённо изучая его тело, исследуя руками каждый изгиб и губами выцеловывая шею, не сразу понял, что он спрашивает: — Что? — его взгляд был таким тёмным и таким глубоким, что Сюэ Ян и сам на секунду забыл, что его интересовало. Распухшие губы Сюаньюя были приоткрыты и блестели от слюны, налились кровью от жадных укусов, а на щеках оставался гореть лихорадочный румянец. Чёлка разлохматилась, разорванной вуалью рассекая белое лицо. Плечи, обнажённые из-за сбившихся тканей, были чуть напряжены. Он выглядел девственно-невинным, но похотливый огонь в глазах делал светло-серые глаза тёмными — утонувшими в горячей смоле звездами. — Чэнмэй… — зовёт он его, ждёт чего-то, а Сюэ Ян хочет, чтобы юноша, наконец, наплевал на приличия и стёр эту грань между ними. Сюэ Ян был слишком низкого происхождения, чтобы привыкнуть ко второму имени, любезно подаренному ему в Ланьлин Цзинь для непонятных ему формальностей. Вместо повторения своего вопроса он предупреждает: — Я не лягу под тебя. Сюаньюй тихо рассмеялся и прошептал: — Очень жаль, мне нравится кататься на лошадях, — он перехватил загоревшийся взгляд, а потом выдал, выразительно оглядев Сюэ Яна, — хотя, если так посмотреть, ты уже подо мной. Не желая и дальше тратить время на разговоры, Сюаньюй опустил голову вниз, обняв ладонями тонкую талию визитера, и прижался губами к местечку над пупком, поднимая глаза вверх. Щеки пришедшего юноши чуть покраснели, а глаза блеснули, как разбитое стекло на солнце. Сюаньюй улыбнулся. Лизнув среднюю линию живота и, не отказывая себе в соблазне, укусил его. Чэнмэй усмехнулся и выдохнул, путая длинные пальцы в волосах юного господина. Сюаньюй опустил голову ниже. Сюэ Ян, опираясь на локоть, расслабился и практически лёг на разбросанные им же бумаги. Сюаньюй нервно сглотнул, облизнулся и накрыл горячей ладонью пах. Погладил, заинтересованно отозвавшийся, орган и, убедившись — неужели он все ещё сомневался — что Чэнмэй тоже хочет его, нырнул рукой под светлые штаны, оценивая на ощупь удобный обхват и привлекательную длину. Чэнмэй выдохнул и несильно надавил на затылок, намекая на свои желания, но не уверенный в смелости Сюаньюя не стал слишком настаивать. Сюаньюй поднял голову вверх и спросил: — Тебя раньше ласкали ртом? Сюэ Ян на удивление молчит и Сюаньюй, чуть прищурившись, сказал: — Только мужчина знает, как лучше доставить удовольствие другому мужчине. Он потерся щекой о мягкую ткань штанов на внутренней стороне бедра, сжал свою ладошку на чужой плоти, перед тем, как оттянуть свободной рукой мешающую ткань, высвобождая воспрявшее достоинство. Проводя рукой по всей длине, так уверенно и без стеснения размазывая выступившую смазку, он не смотрел больше Чэнмэю в лицо. Недолго помолчав, он продолжил: — Наши тела такие чувствительные, нуждаются в ласке не меньше женских, — и снова эти демонические глаза пристально смотрят на него, а чувствуя при этом ещё и его неторопливо гуляющую руку на собственном члене, Чэнмэй сделал вывод: сексуальная озабоченность у клана Цзинь в крови. — Ты будто знаешь, что нужно женщине, — осипшим от сдерживаемых стонов голосом ответил Сюэ Ян. — Можешь быть уверен: они не затрагивают ни одной струнки, ни в моем теле, ни в моей душе. Сюаньюй поцеловал чувствительную головку с таким трепетом, словно действительно был влюблен. Хотя, возможно, он и был влюблен в их пол. — Мужчины прекрасны. Сюэ Ян не успел как-то прокомментировать столь слащавое высказывание, потому что его член оказался в вязком плену обжигающего рта и все слова просто застряли в глотке, словно это он сам сейчас заглотил по самые гланды. Умело втянутые щеки позволяли ощутить плотность и узость, не такого уж и большого рта Сюаньюя, стенки трепещущего горла создавали невероятную дрожь и вибрации. Ладонь ласкала основание, дополняя и без того яркие ощущения. Вторая рука сжалась на бедре. Сюэ Ян громко выдохнул, не сдержавшись, и крепче вцепился в курчавые волосы. Сюаньюй двигался сам, точно угадывая, какой выбрать ритм, и когда он заглотил его полностью, Сюэ Ян поддался напавшей на него учтивости и заботливо убрал чёлку ему за уши. Из-за глубокого проникновения рот наполнялся слюной, и та стекала вниз с уголков губ по подбородку, оставляя следы на столешнице. Глаза слезились от каждого глубокого проникновения, но никто не знал, как Сюаньюй любит подобное. Проявление покорности и симпатии к телу, чувство власти над любовником и ответственности за его удовольствия. Когда горло начало саднить, он выпустил плоть изо рта и приласкал языком чувствительное местечко под уздечкой. — Какой ты голодный, — усмехается Сюэ Ян и привлекает юношу, чтобы поцеловать распухшие губы, мимолетным прикосновением пальца стерев поблескивающую слюну, а потом снова отстранить и толкнуться в горло. Сюаньюй прикрыл глаза и расслабился, позволяя вести своему сегодняшнему любовнику. Чэнмэй крепко держал его волосы, натягивал, вынуждая подняться, задавая темп. Боли не хотелось, но он все равно забылся и не контролировал силу, и Сюаньюю, боявшемуся сбить его настрой, оставалось лишь слабо нахмурить брови. Чэнмэй тяжело простонал и закрыл глаза, отдаваясь приятным ощущениям. Впрочем, оттолкнуть юного господина пришлось, когда он ощутил, как бурлит в организме кровь, разогнавшаяся сердцем, и как она устремились вниз, к возбуждению. Наступило лёгкое онемение, тело забило мелкой дрожью: он понял, что кончить от этого шаловливого языка так просто не хочет. Сюаньюй раздразнил его умелой лаской и теперь юношу хотелось трахнуть так, чтобы он навсегда запомнил эту ночь и самого Сюэ Яна. Сюаньюй оперся на стол вокруг его талии ладонями, внезапно догадливый, он быстро чмокнул его в губы и спросил: — Чуть не кончил, хм? Я думал ты не такой быстрый, — Чэнмэй, не то возмутившись, не то распалившись ещё сильнее, вгрызается в его губы и затаскивает на себя, чтобы удобнее подняться, подхватив юношу под бедра. Он преодолевает расстояние до кровати за несколько шагов, бросает Сюаньюя на простыни и несдержанно избавляется от мешающей рубахи. Сюаньюй следит за ним, не отрываясь и ждёт, когда это прекрасное тело накроет его. Он подтянулся на ложе и призывно посмотрел на Чэнмэя голодными глазами. Тонкие штаны не скрывали очертаний ни стройных ног, ни сочащегося члена. Чэнмэй навис над ним, вновь приникая к губам. Сюаньюй вздохнул через нос, прижал его к себе, разводя в стороны длинные ноги, чтобы обхватить желанного любовника и ими. Сюэ Ян потерся лицом о его шею, вдыхая мягкий аромат цветов и чего-то терпкого, исходящего от кожи юного господина, провел губами вверх, несильно посасывая кожу над бьющейся жилкой, пока руки развязывали тонкий пояс поддерживающий исподнее — на деле давно уже не исполняющего свою функцию по назначению — развёл полы в стороны. Руки тут же очертили гибкое тело, ощутимо надавливая на мышцы и задевая короткими ногтями. Сюаньюй почувствовал будоражащую кровь ласку на сосках. Сначала, будто на пробу осторожную, только подушечками пальцев, а потом и языком, по очереди на каждый, в конце ощущая острое прикосновение зубов для одного и щекотку ногтей для другого — юный господин прогнулся навстречу и издал тихий всхлип. Юноша не заметил когда его веки, не подчиняясь хозяину, смежились, обостряя осязание, казалось стократ. Сюаньюй отчётливо чувствовал каждым своим нервом перемещения чужих ладоней — более нетерпеливых в отличие от рук Яо — сжимающих его тело крепче, сильнее, оставляя на секунды краснеющие следы. Сюэ Ян бросил мимолетный взгляд на лицо Сюаньюя, и ухмыльнулся, заметив не скрытое выражение наслаждения от происходящего. Чэнмэй, не отводя взгляда от его лица, толкнулся к юноше навстречу, прижимаясь к его возбуждению своим и создавая трение сквозь — все ещё почему-то, оставшиеся на них — штаны. Сюаньюй жалобно всхлипнул и опустил глаза вниз. Язык стремительно пробежался по губам, а внизу живота стало невыносимо горячо и юный господин, схватившись за Чэнмэя, спрятал лицо в перекат его плеча и несдержанно простонал громче. Его бедра слегка дернулись и сдавили любовника крепче. Сюэ Ян же, ощутив, как тонкие пальчики сжимают его волосы и шею, вдруг понял, что Сюаньюй реагирует на него слишком… неожиданно. Они ещё толком ни к чему не пришли, но температура его тела и дрожь навевали мысли о лихорадке. Юный господин, чтобы хоть немного заглушить столь откровенную реакцию, вцепился зубами в плечо, но все равно и это не помогло ему сдержаться, да и на любовника такая отдача действовала отнюдь не негативно. Более дразнить ни себя, ни Сюаньюя Чэнмэй не стал, и, отстранившись, потянул сначала нижние штаны юноши, а потом и сам обнажился полностью. Юный господин, немного успокоившийся, но от того не менее бесстыдный, да и видимо просто избалованный подобными ночами с братом, прищурился разглядывая тело Чэнмэя совсем уж открыто, при этом одна его рука неторопливо гладила кончиками пальцев собственный низ живота. — Ты красивый, — не поскупился Сюаньюй, разглядывая подтянутые мышцы его тела, рисующие красивый тренированный рельеф, и, подчеркнутые тусклым светом свечей. Он зацепился взглядом за немногочисленные темные родинки, но обласкал взглядом их все и задержался на тонких, давно зарубевших, светлых шрамах. После, минуя взглядом тёмную дорожку волос от низа живота, приковал взгляд к его члену. Несмотря на то, что сегодня он уже имел честь познакомиться с ним ближе, возбуждение лопнувшим пузырем кипятка взволновало кровь, и та волной энергии вынудила забиться сердце — и так сходившее с ума — быстрее и поджаться всему нутру в предвкушении, выдавая его желание, сорвавшейся каплей смазки с обнажившейся головки. Чэнмэй будто и не слышал его, разглядывая картину перед собой, ещё более развращенную, чем он сам. Сюаньюй, оставаясь в полупрозрачной накидке, раскинутой крыльями в стороны, краснеющий и возбужденный, едва-едва ласкающий себя внизу гладко выбритого живота, вызывал желание скорее овладеть им, быстрее раздвинуть его ноги и войти до основания. Мысль о том, что он давно не был с Гуанъяо, только подогревала кровь, не давая ни малейшей мыслишки ревности просочиться. Милый и нежный с виду Пион Ланьлина, любимый сын Главы, улыбающийся немного глуповато, вечно аккуратно причесанный с воротником под самый подбородок. Объект сплетен среди адептов; столь красив, что неудивительно, что многие хотели его, несмотря на пол. Чэнмэй ревностно вспоминал сторонние грязные разговоры, когда сам в это время старался откидывать мысли о юноше, что разжигал интерес у многих. Да дело было и не в простом желании до его привлекательного мужского тела, а в том, что Чэнмэй в Ланьлин Цзинь далеко не для того, чтобы обзаводиться какими-либо сомнительными отношениями. Но раз сама судьба свела их сегодня, почему бы не поддаться желанию и зародившемуся, подобно весеннему ростку чувству. За своими мыслями Чэнмэй пропустил, когда Сюаньюй подтянувшись к нему, прикоснулся к его прессу, проводя ладошками вверх вниз и смотря в его лицо, так как преданный щенок. Не разрывая зрительного контакта, Сюаньюй кончиками пальцев гладил некоторые шрамы, до которых ему было удобно дотянуться и к одному — чуть в стороне, ближе к грудине, но самому выразительному — он прижался губами выцеловывая его так, словно рана была свежа, и юноша хотел вылизать её, очищая, как это обычно свойственно волкам. Сюэ Ян, после этих мыслей почти ласково погладил его по макушке, затем легонько толкнул снова на спину, накрывая собой и закрыв глаза чтобы, наконец, полностью отдаться моменту, ощущая всем своим телом юношу в его руках, переплетаясь с ним руками и ногами как цветы вьюнка. Сюаньюй обнажившись перед ним полностью отдавался без малейшего остатка: его аккуратные нежные руки скользили по крепким плечам, изучающе сжимали мышцы, обнимали и не оставляли ни малейшего пространства между прижавшимися друг другу телами. Сюэ Ян теперь ласкал его медленнее, чувственнее, в разрез собственному темпераменту, отдаваясь непривычной нежности. Он чувствовал трепет и дрожь Сюаньюя, вслушивался в его соскакивающее на голосовые вздохи дыхание, предвкушая, как он горяч и тесен внутри. Сюаньюй, чувствуя кожей мягкую материю перчатки на своём боку, протянул руку ниже и накрыл левую кисть Чэнмэя и осторожно, двумя пальцами, пробрался под ткань, внутренне опасаясь реакции. К его удивлению, Сюэ Ян, до этого пощипывающий его кожу под ухом, оставил жаркое дыхание, отстранившись, приподнялся. Заметив его нахмурившиеся брови и отведенные горящие глаза с огромными зрачками, Сюаньюй большим пальцем свободной руки прикоснулся к его переносице и провел вверх, разглаживая образовавшуюся складку; палец прочертил в сторону, пригладив бровь. — Не надо, не злись, я не буду ни на чем настаивать… Если ты хочешь что-то оставить при себе… — намекая, он скользнул рукой по левой кисти Сюэ Яна, не надавливая, боясь доставить неудобства или сделать больно, — это ведь не для красоты, да? — он замолчал не находя слов, продолжая поглаживать чужую руку. Возникшую тишину нарушил Сюэ Ян неожиданным: — Ты слишком избалован, чтобы видеть жестокость мира, — прошептал он, внезапно став чуть более напряжённым и при этом… беззащитным. — Откуда тебе знать, — только на выдохе прошептал он. Поддавшись вперёд, он перевернул Сюэ Яна на спину и взял двумя руками покалеченную кисть, нежно сжал в своих ладонях и приник губами к костяшке среднего пальца, а затем скользнул губами и по остальным, кончиком языка лаская шрамы не скрытые тканью. Сюаньюй, не отнимая его руку от своих губ, поднял взгляд на потемневшие глаза, следившие за ним: Сюэ Ян был напряжен и, кажется, заинтересован. Сюаньюй приластился щекой к его руке и спросил: — Можно? Сюэ Ян ответил не сразу, левая рука чуть дрогнула, а потом он неуверенно кивнул и Сюаньюй, расстегнув тонкий ремешок на запястье, медленно снял двупалую перчатку со скрытым протезом и отложил в сторону, чтобы наверняка не потерять. От вида изувеченной руки его желание совершенно не ослабло, напротив — стало будто теплее, страсть уступила место нежности. Для Сюэ Яна Сюаньюй до этой ночи был лишь сыном Главы, из-за статуса которого он просто не мог его не знать, как и прочие адепты ордена. Как и Сюаньюй знал о Чэнмэе лишь потому, что он приближенный его старшего брата. И вот насколько же они сблизились меньше чем за час, стерев почти все преграды. Сюэ Ян ему доверился и позволил увидеть то, что имело для него наверняка не малое значение, раз он обозначил свое увечье как «жестокость мира». Этот… по-настоящему интимный момент, тронул что-то в сердце юного господина, что-то, что придало ему уверенность в том, что сегодня произошло нечто важное для него. Был ли Чэнмэй закомплексован из-за этой жуткой раны? Вряд ли: он не вязался с образом неуверенности, однако почему-то перед Сюаньюем заметно оробел — его кисть дрожала, находясь в чужих руках, ничем не защищенная, и казалось, он едва сдерживается, чтобы не вырвать её. Сюаньюй снова поймал взгляд Чэнмэя, с дрожащими бликами от неспокойных свеч, и прерывисто выдохнул, ощутив, как он пронзил его. Он опустил глаза на шрамованную кисть с отсутствующим мизинцем и захотел действительно подарить своему любовнику нежности. Юноша медленно и осторожно скользнул губами между длинными пальцами, обвел выраженные суставы расслабленным языком, грея дыханием и целуя каждый выступающий холмик, пока невесомо не прикоснулся к самому пострадавшему месту. Сюэ Ян вздрогнул, дернув рукой, и сбито задышал, будто испугался чего-то. Вместе с этим лицо его сделалось совсем нечитаемым. Сюаньюй удержал его в своих тёплых руках, но взволнованно спросил: — Тебе больно? Чэнмэй отрицательно качнул головой, но чуть погодя все же сказал: — Иногда. Сюаньюй не знал, кем Сюэ Ян был до Ланьлина, кто его семья и что случилось с его рукой, но он видел нахальное обращение с адептами и наставниками, свободную манеру держать себя, да и что уж таить, некую отчужденность от людей в целом. Сюаньюй перекинул одну ногу через его тело и снова поцеловал покалеченную руку, переплёл их пальцы и прижал возле головы Чэнмэя, наклонившись чтобы приникнуть к его губам в долгом томном поцелуе. Сюэ Ян в ответ сжал удерживающую руку в замке, свободной прослеживая каждый холм позвоночника, проводя с нажимом вниз и слегка надавил на копчик, вынуждая поддаться его ближе. Сюаньюй замер и интуитивно прогнулся, пытаясь уйти от дразнящей щекотки. Дальше Чэнмэй не двигался, но намекающее поглаживание кончиками пальцев обжигало предвкушением. Чэнмэй посмотрел в его лицо, молча вопрошая не то о готовности, не то о дозволении, но возбужденный уже до края Сюаньюй не стал разбирать выражение его лица, и только, чуть смущённо улыбнувшись, перехватил свободной рукой кисть Чэнмэя. На не понимающий взгляд он ответил: — Я планировал этот вечер, — он освободил руки Сюэ Яна из своих захватов, пробираясь ладонями под подушки, отыскав небольшой стеклянный сосуд, — но на сухую все равно неприятно. Вложив граненый флакончик, переливающийся в свете свечей как кристалл, в ладонь Чэнмэя, он отвёл глаза. В нос ударил ненавящивый аромат персиковых цветов. Услышав второй звук характерный при закрытии флакончика, давно привычного для юноши, масла, он прогнулся, почувствовав скользнувший в него палец. Сюаньюй, вздохнув, вполголоса сказал: — Начни с двух. Чэнмэй косо улыбнулся: — С двух? — Я же планировал, — повторил юноша; не успев до конца договорить, в него вошло два костистых пальца практически без преград. Сюаньюй прикрыл глаза и насадился чуть сильнее, опираясь на вздымающуюся грудь Чэнмэя. Сюэ Ян, внимательно следя за реакцией юного господина, согнул пальцы, выпрямил и развёл их в стороны. Сюаньюй тихонько замычал и переступил руками к голове Чэнмэя, прогибаясь глубже в пояснице. Он тихо проговорил: — Ты уверенный. Сколько мальчиков ты трахнул до меня? С ними ты тоже был таким обходительным и осторожным? Сюэ Ян ответил не сразу, в этот момент он надавил на нежное средоточие нервов внутри и ухмыльнулся когда услышал жалобный стон: — А ты ревнуешь? — он целенаправленно надавил на самое чувствительное местечко его нутра, — хочешь быть единственным? Юноша тихо простонал и, желая ощутить больше, подался назад. Чэнмэй смотрел на него, продолжая ласкать его сзади. Свободной рукой он сжал гладкое бедро и притянул к себе обратно ближе. Сюаньюй повиновался и уже через секунду был вознагражден мокрым прикосновением к головке. Острым кончиком языка Чэнмэй слизал выступившую смазку и взял неглубоко в рот. Юношу пробила ощутимая дрожь. Движения пальцев внутри стали интенсивнее и чётче. Юноша упёрся ладонями в стену, скребя от чувств ногтями, сжимая и разжимая кулаки; теряясь между ощущениями и наглым желанием толкнуться в рот Чэнмэя до основания. Сюэ Ян добавил ещё один палец и вместе с этим его губы, язык и свободная рука ласкали аккуратный член, очерчивая вены и ствол, собирая выступающие соки. Сюэ Ян обхватил плоть Сюаньюя ладонью, ощутимо сжал и провел несколько раз, параллельно с этим потянувшись наверх, чтобы поцеловать низ живота, место даньтяна. Он почувствовал губами колебания золотого ядра и не сдержанно прикусил манящую кожу. Сверху послышалось подозрительное скуление, а мышцы юноши напряглись. Сюэ Ян тут же вытащил влажные пальцы и перестал ласкать подрагивающий член. Он подтолкнул юношу назад, шёпотом предупредив: — Не спеши. Однако, в следующий миг он почувствовал, как его ладонь, покоящуюся на бедре, накрыли пальцы Сюаньюя и сжали, а сам он издал жалобный стон и уперся лбом на вторую руку, оставшуюся на стене. Юноша сглотнул, втягивая раскаленный воздух, через нос, пытаясь справиться с дрожью. Чэнмэй привлек его к себе и довольно, слишком торжественно, улыбнулся: — В сухую от меня еще не кончали. Сюаньюй, все это время, ведя себя вполне раскрепощенно и смело, покраснел так сильно и выглядел так мило, как девица, случайно прикоснувшаяся к мужчине. Сюэ Ян, заметив его растерянность, но, все еще чувствуя возбужденную дрожь, да и, более того, наблюдая, потянул его к себе и поцеловал. Глубоко, мокро, напоминая Сюаньюю о том, как ему нравится происходящее, чтобы он не боялся собственного тела, видимо впервые так отреагировшего на ласку. — Давай продолжим, — на мгновение отстранившись, прошептал Сюэ Ян. Сюаньюй вслепую нашёл, оставленное в стороне, масло и обильно смазав собственную ладонь, завёл влажную руку назад и, проводя по чужой плоти, а потом помогая себе, расслабился и не спеша опустился до самого основания, замер. Сюаньюй выгнулся, прижимаясь грудью к груди, удерживая ладони на чужих плечах, и улыбнулся, благоговейно прикрыв глаза. Он тихо выдохнул: — Так хорошо… — чувствовать внутри его плоть было намного приятнее пальцев, ощущать каждой клеточкой и нервом. Сюаньюй ярко чувствовал, как подрагивает и сам Сюэ Ян, и его член от плотно обнимающей тесноты. Страсть, охватившая его, была подобно горячим углям на груди. Сюаньюй не испытывал прежде такого желания с братом. Место внизу живота горело так сильно — юноша всерьёз подумал, что на коже скоро появится ожог, так хотелось расчесать, да просто разодрать плоть, но когда они слились, его тело наполнило удовольствием несравнимым ни с одним благом. Сюаньюй неторопливо двинулся, отпустив шумный стон. Он, не понимая, откуда взялось такое чувство привязанности, сильно сжал пальцы на плечах Чэнмэя, оставляя красные полумесяцы от ногтей. Глаза увлажнились от клубка эмоций в нем, и стоило Сюэ Яну чуть двинуться ему навстречу, юноша запрокинул голову и прикрыл глаза, позволяя двум горячим дорожкам слез прочертить по щекам до самого подбородка, а руками оплести его шею в жадном объятии. — Что… Что это за чувство? Сюэ Ян усмехается, а Сюаньюй расслабив хватку, отстранился и поцеловал его, неторопливо насаживаясь и постанывая ему в рот. Руки Чэнмэя обняли его за талию для удобства и поддержки юноши, позволяя себе контролировать его сбитый темп. Сюэ Ян, опираясь горячим лбом под ключицами, мягким языком обвел ореол соска, пощекотав давно напряженную вершинку. Сюаньюй поощрительно запустил ладонь ему в волосы, почесывая затылок, и прижимая к себе ближе. Густой туман в голове закрыл доступ к сознанию, движения бёдер становились быстрее и резче, и Сюаньюй уже обеими руками привлекает Чэнмэя к себе, склоняется и прижимается к губам, даже не целует, а только стонет в них и судорожно дышит. Все перестало иметь значение, остался только он один. В какой-то момент Сюэ Ян сжал его крепче, царапнув ногтями и поддавшись охватившим чувствам, с силой провел по изгибам спины, от лопаток и до ягодиц. Сюаньюй в ответ на это прижался к нему со всей оставшийся силы — ближе уже и невозможно — вцепился в его плечи и разодрал их от особенного сильного толчка, когда Чэнмэй внезапно перехватил главенство, поддался бедрами ему навстречу сам, мигом выбивая и придушенный вскрик, и дыхание в целом. — Ян… — Вот мы и сблизились, хах? — Сюэ Ян, не останавливаясь, жадно смотрел на раскрасневшегося юношу, улыбался плотоядно и сам дышал как загнанный зверь. Сюаньюй, несмотря на расплывающееся растопленным шоколадом сознание, уловил за хвост шаловливую мысль о том, что Чэнмэю нравится слышать именно первое имя. — Ян, чуть медленнее прошу… — дело было не в боли и даже не в желании поддразнить, а в том, что ощущать именно его плоть глубоко в себе Сюаньюю хотелось как можно дольше, но с таким темпом он рисковал кончить через несколько движений. Впрочем, слова подействовали не так, как хотел юноша. Резко оказавшись спиной на теплом шелке вместо Сюэ Яна, Сюаньюй не сразу сообразил, что его ноги настойчиво и грубовато развели в стороны ещё, подтянув бедра вниз, а уже в следующее мгновение в него вновь беспрепятственно вошли одним слитым движением на всю длину. Сюаньюй лишь всхлипнул и зажмурился, позволяя сорваться новым слезам. — А то мы с тобой уже перешли все грани… Он провел рукой по его шее и укусил под ухом. Хорошая растяжка почти не давала прохода боли. Сюаньюй чувствуя его в себе, задыхался от того, насколько это неожиданно потрясающе и совершенно не так как с Яо. Сюэ Ян двигался быстрее, пропустив ту просьбу мимо ушей совершенно, дышал через рот и возбужденно сжимал бедра и ягодицы. Сталкиваясь зубами в поцелуях и болезненно закусывая губы и языки, они сжимали друг друга в объятиях, пытаясь раствориться, стать ближе, ещё ближе, чем можно. Сюаньюй откинул голову и вскрикнул — Чэнмэй укусил его кадык особенно больно — и выгнул позвоночник ещё сильнее, словно хотел переломить его. Ногти у юного господина ухоженные, но он все равно болезненно ободрал лопатки своему любовнику, оставив алеющие борозды на смуглой спине, когда его движения стали яростнее, вытеснив нежность окончательно, уступив животной страсти. Сюаньюй был подобен сухому полю, охваченному шальной искрой в жару и гонимой свободными южными ветрами, распаляя все сильнее и сильнее, выжигая землю до черна. Горячий влажный и так отчаянно вцепляющийся в Сюэ Яна, будто он мог спасти его из этой сладострастной агонии, на самом деле, оставаясь её причиной. Послышался смешок напомнивший Сюаньюю рычание. Юноша отчаянно выдохнул: -… Ян.! Его рука обхватила зажатый между животами член. Сюаньюй вздрогнул и всхлипнул, а Сюэ Ян, мазнув по его щеке губами, остановился на скуле, кончиком языка слизав бегущую слезинку и прошептал: — Ты сейчас кончишь… Сюаньюй после его слов действительно подавился вздохом, выгнул спину, сдавив влажные плечи и впиваясь ногтями в кожу, запрокинул голову и не сдержанно закричал. Под его голос, наполненный благоговейным обожанием, потухли свечи, стоявшие неподалёку от кровати из-за сильного порыва непонятно откуда взявшегося ветра. Сюэ Ян, ощутив, как сквозняк растрепал его взмокшую чёлку, закусил нижнюю губу и оскалился совсем уж хищно, а в глазах полыхнул огонь понимания. Сюаньюй, наконец, расслабился, чуть подрагивая от подступившего оргазма. Чэнмэй оперся рукой возле его головы, приподнял за шею и поцеловал, лениво отвечающего юношу, входя в его расслабленное тело. Он опустил голову, опираясь на плечо Сюаньюя, вскоре кончил ему на живот, слегка дернувшись и выдохнув, восстанавливая дыхание. Сюаньюй, ощутив тепло его семени, прикрыл глаза и довольно улыбнулся. Сюэ Ян лёг на бок рядом с ним, подперев ладонью щеку, и всмотрелся сначала в лицо усталого, но сытого, юноше, а потом опустил глаза ниже и проследил, как Сюаньюй провел пальцами по своему животу, беззастенчиво играясь с их остывающими следами. Юный господин был похотлив, это Чэнмэй понял еще, когда тот начал откровенно заигрывать с ним, но он не ожидал, что юноша потащит свои перемазанные пальцы в рот. — Ведёшь себя как умелая шлюшка, — не удержавшись со смехом прокомментировал Сюэ Ян, но чтобы закрепить эффект их игрищ, он потянулся к Сюаньюю и ожидаемо был с радостью принят. Их следующий поцелуй был особенно пряным и более тягучим с тихими стонами взаимного удовольствия. Сюэ Ян чуть навалился на него, обнимая, чувствуя ответные поглаживания по обнажённой спине. Внезапно, он ощутил едва уловимое колебание воздуха. Сюэ Ян резко оторвался от ласковых губ и поднял голову, замечая возле рабочего стола хозяина комнаты, со сложенными за спиной руками и пристально на них смотрящего. Сюаньюй посмотрел туда же и замер. Его руки все ещё покоились на плечах Чэнмэя, а густой воздух их страсти и вовсе витал по комнате. Стало страшно, весь игривый настрой как ветром сдуло. — Брат… — не то констатируя, не то зовя, произнёс Сюаньюй и на секунду взглянул в лицо Сюэ Яна, подсознательно ища у того поддержки. Чэнмэй же неотрывно смотрел на своего господина и не двигался. — Сюэ Ян, выметайся вон. Тон Гуанъяо был ровным и непонятно, что он испытывал. Сюаньюй испугался, но поняв, что Сюэ Ян не спешит исполнять чужой приказ, немного расслабился. Страшно будет остаться наедине. Казалось, заминка была целую вечность. — Сюэ Чэнмэй, пошёл вон из моей кровати. Чувствуя нарастающее напряжение, тот даже не стал язвить, и, накинув на себя верхнюю одежду со штанами, не запахиваясь, прошёл мимо, демонстрируя наливающиеся засосы. Он бросил короткий взгляд на Сюаньюя и прежде чем выйти за дверь услышал: — Как ты посмел дотронуться до наследника клана? — посмотрев снизу вверх, спросил Яо. Чэнмэй ничего не ответил, но тут, чувствуя себя совестно, Сюаньюй поспешил привлечь внимание к себе: — Брат Яо, это не… Гуанъяо поднял вверх раскрытую ладонь, призывая к молчанию. Сюаньюй стыдливо опустил глаза. Тогда Яо прислушавшись к ощущениям и обведя комнату взглядом, нахмурился: — Что вы сделали? — спрашивает он. — Потрахались — честно ответил Чэнмэй. Он двинулся к двери, но Яо схватил его за запястье, сжимая руку, сказал: — Если кто-то увидит тебя в таком виде пойдут ненужные сплетни. Приведи себя в порядок за дверью. Сюаньюй накинул на практически нагое тело одеяло и неловко сел, смущенный до крайности. Когда раздался хлопок двери, Яо подошёл к нему и сел на край постели: — Он заставил тебя? — Нет, А-Яо, я сам спровоцировал, он к тебе приходил. Гуанъяо тяжело выдохнул: — А-Юй, ты с ума сошёл? — Брат прости… Я. Яо опять поднял руку — о как же Сюаньюя напрягал этот жест — призывая к молчанию: — Не нужно оправданий. Но спать с Сюэ Яном было опрометчиво: он провел на улице большую часть своей жизни, понимаешь, где он мог только быть? Сюаньюй опустил голову: — Младший брат понимает. Яо вздохнул, притянул его к себе и поцеловал в лоб. — Не переживай, А-Юй. Сюэ Ян здоров. Более того, я поговорю с отцом насчёт того, чтобы он разрешил стать ему твоим наложником. Сюаньюй вздрогнул и запаниковал: — А-Яо, если ты обижен на то, что я переспал с ним, да ещё и в твоих покоях, могу заверить: больше подобного не повторится. Но пожалуйста, не говори ничего отцу, это же поставит Чэнмэя под удар, разве он не важен для тебя? А что скажет отец на то, что мы одного пола, такой человек как он не поймёт и будет харкать кровью! — А-Юй, дело не в этом. Ты разве не почувствовал? Сюаньюй замолк. — У вас хорошее сочетание ци. Твои каналы стали активнее, а у Сюэ Яна наоборот. Я проверил свою догадку, когда схватил его за руку. Это важно, так как поток находится в более стабильном состоянии. Сюэ Ян не простой заклинатель и часть духовной энергии, он должен кому-то отдавать. — Почему? — Так нужно. Сюаньюй чуть покраснел: — Но я не смею просить его стать моим наложником, да и как ты объяснишь отцу то, как ты пришёл к этому? Яо хмыкнул: — Оставь это мне, а что насчёт Сюэ Яна, думаешь, он так сильно будет против? Сюаньюй ничего не ответил, но через полминуты спросил ещё кое о чем: — А можно ещё кое-что попросить? — Конечно***
Прошло около недели с того момента, когда Цзинь Гуанъяо обнаружил в своих покоях самозабвенно любившуюся парочку, состоящую из его младшего брата и собственного помощника. Сейчас старший господин Цзинь находился в мастерской Сюэ Яна и привычно просматривал выполненные им чертежи печати и гвоздей. Разобравшись с наработками, Гуанъяо опустил взгляд на Чэнмэя. Его помощник в последнее время стал слишком тихим для себя: с Яо говорил только по делу, да и первым особо диалог завести не стремился. Видимо, ночь в объятиях Сюаньюя сделала его действительно спокойнее, но и задумчивее. Придавался ли он, ставшими дорогими, воспоминаниям о страсти Сюаньюя, вспоминая его запах и вкус, которые пьянили лучше любого вина — Яо не понаслышке мог утверждать об этом. Или быть может, он жалел о том, что поддался порыву и позволил соблазнить себя. А вдруг за его отстраненным взглядом прятались робко лелеемые мечты о повторении? И сейчас он молча смотрел куда-то перед собой, качая один из образцов гвоздей, воткнув одним концом в стол. Яо безмолвствовал достаточно долго, просто изучая Сюэ Яна взглядом, но тот никак не реагировал, и видимо, просто ждал, когда, наконец, останется наедине с самим с собой, или вернее со своими мыслями. Очередным движением пальцев, гвоздь терзавший наконечником стол, случайно соскользнул и царапнул по крышке. Сюэ Ян обхватил его пальцами и положил руку, сжатую в кулаке, на образовавшуюся царапину. Тихо усмехнувшись, но предусмотрительно замаскировав звук под тихий кашель, Яо выдохнул и задал несколько незначительных вопросов по разработкам, однако после небольшого диалога, в воздухе вновь повисла тишина. Гуанъяо отложил бумаги, а затем оперевшись одной рукой о стол, наклонился, второй же обхватил опущенный подбородок Чэнмэя, и прежде чем Сюэ Ян успел бы понять что происходит, губы Яо уже ненастойчиво легли на его. Он мягко лизнул податливые из-за непонимания и удивления уста, а потом его помощник пришёл в себя. Резко дернувшись, с громким звуком он отодвинулся от Яо и, сверкая глазами, в сердцах вопросил: — Какого черта?! Подобного лица у Сюэ Яна вряд ли кто-то когда то имел честь видеть. Яо, обладавший богатым красноречием, вряд ли смог бы подобрать достаточно точные слова, чтобы описать ту гамму эмоций отразившихся на нем. Тем не менее, его волновало не это. Он тихо сказал, дружелюбно, улыбаясь: — А с Сюаньюем ты был сговорчивее? — Да ты совсем, что ли, берега попутал? Яо выпрямился и продолжил: — Можешь успокоиться, ты мне не интересен почти абсолютно. Омойся сегодня вечером и приходи к нему. А-Юй хочет тебя. Сюэ Ян сглотнул и удивлённо вскинул брови, даже его щеки слегка заалели, однако слова и действия Гуанъяо все равно были слишком противоречивы, что решительно не позволяло понять Сюэ Яну чего от него хотят. Гуанъяо же дополнил: — Вернее, он хочет, чтобы ты был третьим. — Третьим? — не веря переспрашивает Чэнмэй. — И ты не можешь отказаться, это не просьба. Он не стал говорить, что это приказ, потому что Сюэ Ян мог разобидеться и вечером показательно слишком много выпендриваться. Но так как он, судя по тому проверочному поцелую, в целом был не против Яо, раз не попытался перерезать ему горло, а лишь чуть-чуть повозмущался, то ночь обещала быть запоминающейся.