50 тем для писательской практики

— Обещай никогда не стареть? — сквозь смешок бросает Ишшину Масаки и грациозно натягивает на голые плечи халат. Ишшин удерживает халат за один конец и порывисто целует ее в острую лопатку, под которой живет родинка в форме звезды. Она хохочет, точно девчонка, заваливается на спину и смешно отбивается ногами. Ишшин довольно устраивается сверху и жадно тянет руку ей за спину, но тотчас получает по загребущим рукам. — Мне нужно забрать Ичиго из додзе, ты помнишь? — Угу, — не спорит он, но смачно целует ее в губы. Хочет попросить остаться еще на чуть-чуть, а может, и на дольше — он сам смотается за мальчонкой на машине, ему не в тягость, — но знает наперед, что ответит ему любимая женщина. Она не нарушает обещаний. Масаки обещала забрать сына и прогуляться по набережной в ее единственный выходной. Даже не смотря на разразившийся за окном ливень. Поэтому она выбирается из его объятий и уже деловито запахивает на себе его больничный халат. Она просит его не стареть? А сама? Масаки — тридцать два, и ее подчеркнуто взрослое поведение смотрится на ней так же нелепо, как нимб — на Рюкене. Наверное, это всё влияние деспотичной семьи Исида, думает Ишшин, закидывая одну руку за голову и прикуривая сигарету второй. Его жена бросает заинтригованный взгляд на его губы, шепчет «Нечестно», но всё равно упархивает в ванную. Сердиться долго она не научилась, как и быть строгой матерью. Иногда Ишшин думает, что это его вина — научил девчонку «плохому»: разгильдяйству, лени по утрам, дуракавалянию тоже, но потом он вспоминает, как она ослушалась своих, как позволила вгрызться себе в плечо пустому, как помогла шинигами, и понимает, что это она «испортила» его. Без появления Масаки в его жизни сбежать из Готея капитан Шиба вряд ли отважился бы — так бы и продолжал выполнять скучную работу несколько столетий. — Я ушла, — чмокает она его в небритую щеку и обещает, что они вернутся с Ичиго через час, может, чуть позже. — Покормишь девочек, мой супергерой? — Извольте не беспокоиться, — козыряет ей вчерашний капитан и провожает до двери долгим взглядом. За эти почти пятнадцать лет ничего не изменилось — он по-прежнему хочет засыпать и просыпаться с этой девушкой, которая создала вокруг них целую вселенную. Он — Земля, она — Солнце, дети — поцелованные Солнцем спутники Земли. Ишшин любовно приглаживает кроху Юзу по голове, одобрительно кивает Карин, которая пытается самостоятельно съесть ужин, и чувствует, что для полного счастья ему не хватает лишь пары звезд, которые явно задерживаются. И Ишшин, кажется, понимает почему. Дождь продолжает лить как из ведра, шумом и силой пытаясь укрыть от бывшего капитана присутствие жены и пустого с довольно мощной рейацу где-то недалеко от дома. Ишшин на секунду встревоженно вглядывается в темень за окном, но вовремя вспоминает про блют-вене квинси и садит на колени протянувшую к нему ручки Юзу. Он вновь окунается в лепет дочек, в их забавы на полу — построенные из кубиков замки, железные дороги, целый город, который он создал для них по принципу Сейрейтея. Только краем сознания Ишшин медленно отсчитывает минуты, воображает битву — Ичиго может испугаться, он еще очень впечатлительный, — думает, что неплохо было бы заварить горячий чай для всех. Непременно мятный. Помогает от простуды и стресса. Ишшин готов поклясться, что подобного никогда не испытывал — за его двести с гаком лет он повидал многое, да и не в привычках шинигами чего-то бояться или страшиться смерти. Но дело ведь не в нем, и даже не в шинигами? И Ишшин, задумавшись, насыпает в заварник четыре ложки чайных листьев вместо двух. «Нет, ерунда», — мысленно наваливает себе бывший капитан: Масаки — опытный воин, а у их сына-полукровки — сплошь храбрые гены. Да и вообще у них всё хорошо: работа, дом, клиника; чудные дети — прежде всего, которые уже никогда не дадут слететь с орбиты. За окном уже достал лить дождь, но Ишшин упорно думает про свое солнце, которое прогонит любую непогоду, как вдруг раздается звонок: — Куросаки Ишшин-сан? Это старший инспектор полиции, примите мои соболезнования… И у Ишшина земля под ногами дает трещину размером с остров Хоккайду. — Папочка? Папочка! — Юзу и Карин одновременно дергают его с разных сторон за штанины. — Что-то случилось? Он с секунду смотрит на них как вслепую, а потом живо прижимает к себе. Крепко-крепко. «Обещай никогда не стареть?» — проносится одна из последних фраз Масаки, и Ишшин остервенело мотает головой, прогоняя слезы и боль. — Всё хорошо. Папа рядом. Беспокоиться не надо. И в огромном овраге появляется мост. Ишшин чувствует опору, держится, стоит почти прямо. Его солнце угасло, но у него хватит силы притяжения, чтобы удержать свои маленькие спутники в их личной вселенной.